Текст книги "Ленин во Франции"

Автор книги: Раиса Каганова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

Контакты с французскими социалистами

Владимиру Ильичу не пришлось лично встретиться ни с Марксом, ни с Энгельсом. Карл Маркс умер, когда Ленин был совсем еще юным. Что касается Энгельса, то Владимир Ильич мечтал встретиться с ним во время своей первой заграничной поездки летом 1895 года, но встреча эта не могла состояться, потому что Энгельс был уже тяжело болен, а вскоре и умер. Однако в том же 1895 году Ленину удалось повидаться с Полем Лафаргом– одним из ближайших соратников Маркса и Энгельса, которого он ценил больше всех французских социалистов того времени. Встреча эта состоялась, вероятно, в доме Лафаргов в предместье Парижа «Ье Реггеих»11*.

Летом 1909 года Владимир Ильич вместе с Надеждой Константиновной вновь поехал к Лафаргу – на этот раз в местечко Дравейль, в двух десятках километров от Парижа. Договаривался о встрече с Лафаргами Шарль Раппопорт61.

Поль и Лаура тепло встретили гостей. Владимир Ильич оживленно беседовал с Лафаргом по философским вопросам, о своей книге "Материализм и эмпириокритицизм", а Лаура пригласила Надежду Константиновну в парк. Во время прогулки они говорили об участии женщин в революционном движении Росии.

Посещение Лафаргов произвело на Владимира Ильича и его жену неизгладимое впечатление. Много лет спустя Крупская писала об этой встрече: "Лафарги встретили нас очень любезно. Владимир стал разговаривать с Лафаргом о своей философской книжке, а Лаура Лафарг повела меня гулять по парку. Я очень волновалась – дочь ведь это Маркса была передо мной; жадно вглядывалась я в ее лицо, в ее чертах искала невольно черты Маркса". Когда Надежда Константиновна и Лаура вернулись в дом, Ленин с Лафаргом продолжали серьезный философский разговор. "Скоро он докажет, насколько искренни его философские убеждения", – сказала Лаура. И они переглянулись.

Смысл этих слов стал понятен Крупской только два года спустя: в 1911 году супруги Лафарг покончили жизнь самоубийством12*. Их смерть произвела на Ленина очень тяжелое впечатление62.

Известие о самоубийстве Лафаргов потрясло Ленина прежде всего своей неоправданностью: Лафарг полностью сохранил и ясность ума, и трудоспособность, и весь свой бичующий талант борца против оппортунизма.

Когда у Владимира Ильича спросили о его отношении к этому горестному событию, он высказал следующую мысль: "…Социалист принадлежит не себе, а партии. Если он может хотя бы чем-нибудь еще быть полезным рабочему классу, хотя бы написать статью или воззвание, он не имеет права на самоубийство"63. Ленин сказал при этом, что не надо забывать, что рабочие партии гораздо беднее литературными силами, чем партии буржуазные.

За день до похорон Лафаргов в газете "Юманите" было напечатано объявление, что представители партий и организаций, желающие выступить с речами на похоронах, должны заявиь об этом редакции. Владимир Ильич сам зашел вечером в редакцию и подал заявление. Сделать это было довольно трудно, так как перед домом собралась большая толпа. Ленин смог попасть в редакцию только поздно ночью64.

Проводить в последний путь Лафаргов пришло около 20 тысяч человек. Под красными знаменами по 12 человек в ряд двинулись они за двумя гробами от улицы Тампль на кладбище Пер-Лашез. Среди парижских пролетариев можно было видеть большую группу русских политических эмигрантов и много польских социал-демократов. Впереди каждой группы несли красные венки и букеты. Оркестр XII округа играл траурный марш Шопена. Зал крематория на Пер-Лашез не мог, конечно, вместить всех. Траурный митинг состоялся под открытым небом на площадке перед зданием крематория. Ораторы говорили, поднявшись на ступени. Выступили 10 человек. После Жореса слово было предоставлено Владимиру Ильичу. Говорил он по-французски, речь перевела для него Инесса Арманд65.

"Я беру слово, – сказал Ленин, – чтобы от имени РСДРП выразить чувство глубокой горести по поводу смерти Поля и Лауры Лафарг. Сознательные рабочие и все социал-демократы России еще в период подготовки русской революции научились глубоко уважать Лафарга, как одного из самых талантливых и глубоких распространителей идей марксизма…"

В своей 15-минутной речи Ленин нарисовал яркий образ Поля Лафарга, который внес неоценимый вклад в дело пропаганды марксизма не только во Франции, но и в России, и выразил уверенность в том, что близится эпоха "революционных битв организованного и воспитанного в духе идей марксизма пролетариата, который свергнет господство буржуазии и установит коммунистический строй".

В заключение речи Владимир Ильич пророчески заявил: "…близится время торжества того дела, отстаиванию которого Лафарг посвятил свою жизнь"66.

Это прозвучало как клятва будущего руководителя первой в мире социалистической революции в ответ на завещание старого марксиста13*.

Глубокое уважение Ленина к Лафаргу особенно выделялось на фоне его критического отношения к лидерам французских социалистов. "Однажды, – вспоминает С. И. Гопнер, – по окончании доклада Ленина на собрании в помещении эмигрантской библиотеки (на проспекте Гобелен), я спросила Ленина, встречается ли он с руководителями Французской социалистической партии. Ленин сказал: "Нет. У меня нет с ними общего языка"". На вопрос, не участвует ли он в их теоретических дискуссиях, Владимир Ильич также ответил отрицательно. "Хотя в довоенный период еще трудно было предвидеть повальный переход лидеров Французской социалистической партии на позиции социал-шовинизма, – пишет С. И. Гопнер, – и Ленин еще не заклеймил их как изменников, как он это сделал в начале первой Мировой войны, но бросалась в глаза отчужденность между Лениным и этими лидерами"67.

С каждым годом руководящая роль во Французской социалистической партии все больше переходила к правому крылу. Естественно поэтому, что у Ленина с ее лидерами не могло быть общего языка. Отчужденность эта была взаимная. Это видно хотя бы из того, что газета французских социалистов "Юманите" за 4907–1912 годы не помещала ни статей Ленина, ни отчетов о его публичных выступлениях, если не считать интервью корреспонденту газеты Э. Авенару 17 февраля (2 марта) 1907 года на тему "Тактика РСДРП во время избирательной кампании"68 и краткого изложения речи Ленина на похоронах Лафаргов в 1911 году (всего около десятка строчек под заголовком "Гражданин Ленин…")69.

Следует особо остановиться на отношении Ленина к Жану Жоресу. Было бы совершенно неправильно, антиисторично ограничиться только констатацией того факта, что Ленин во время своего пребывания в Париже с Жаном Жоресом не общался, как это делают сейчас некоторые французские историки, враждебно относящиеся к Ленину, например ренегат коммунистического движения Анни Крижель14*.

Ленин очень высоко ценил борьбу Жореса за мир, против милитаризма, его повседневную мужественную борьбу в защиту демократии и народных свобод.

Великий республиканец и демократ Жан Жорес с горячим сочувствием встретил русскую революцию 1905 года. В своих статьях в "Юманите" он подчеркивал огромное значение для Европы революционной борьбы в России. Через несколько дней после "кровавого воскресенья" он выступил на митинге в Большом зале дворца Трокадеро. Л. А. Фотиева вспоминает, как 10-тысячная аудитория, наэлектризованная страстной речью Жореса против русского царя, в течение нескольких минут скандировала "Assasin Nicolas! Assasin Nicolas!" ("Убийца Николай!")70.

Страстно борется Жорес против предоставления французского займа Николаю-вешателю. Царское правительство, прекрасно отдававшее себе отчет в огромной гипнотической силе влияния слов Жореса на общественное мнение, пытается подкупить его.

В 1906 году ему предлагают 200 тысяч франков за молчание. И Ленин в статье "Дума и утверждение бюджета" сразу же отмечает этот весьма знаменательный факт: "Подкуп распространенных европейских газет в пользу русских займов – "нормальное" явление. Даже Жоресу предлагали 200000 франков за отказ от кампании против русского займа: настолько ценит наше правительство "общественное мнение" даже тех слоев мелкой буржуазии во Франции, которые способны сочувствовать социализму"71.

Позднее, когда Николай II собирался ехать во францию, именно Жорес возглавляет ту "Демонстрацию народного негодования", о которой пишет Ленин в статье "Поездка царя в Европу и некоторых депутатов в Англию"72.

Ленин плодотворно работал вместе с Жоресом в комиссии "Милитаризм и международные конфликты" на Штутгартском конгрессе ц Интернационала в 1907 году, встречался с ним на заседаниях Международного социалистического бюро.

Владимир Ильич высоко ценил несравненный ораторский дар Жореса, которого справедливо называли величайшим трибуном Франции. Он советовал ученикам школы Лонжюмо пойти послушать Жореса в парламенте и сам неоднократно слушал его выступления.

Доминирующей темой выступлений Жореса, особенно в последние предвоенные годы, была борьба за мир против империалистического гнета и захватнических войн, против колониализма, против шовинизма. Это вызывало к нему ненависть империалистической буржуазии. Не только французская буржуазия боялась и ненавидела Жореса. Ленин отмечает, что, когда Жорес намеревался выступить от имени французского рабочего класса в Берлине на массовом собрании социал-демократических рабочих против шовинизма, германское правительство запретило это выступление73.

В статье "Воинствующий милитаризм", написанной в 1908 году, Ленин отмечает справедливость упреков Жореса в адрес немецких социал-демократов. Однако в той же статье Ленин, отдав должное личному мужеству, чистоте побуждений и безукоризненной честности Жореса, критикует его ошибочный взгляд на союз Англии и Франции с Россией как "гарантию мира"74.

Критикуя ошибки Жореса, Ленин в то аде время подчеркивал: "Кто хочет с диалектически-материалистической точки зрения оценить жоресизм, тот должен строго отделить субъективные мотивы и объективные исторические условия. Субъективно, Жорес хотел спасать республику, вступая для этого в союз с буржуазной демократией. Объективные условия этого "опыта" состояли в том, что республика во Франции была уже фактом и никакой серьезной опасности ей не грозило, – что рабочий класс имел полную возможность развития самостоятельной классовой политической организации и недостаточно пользовался этой возможностью под влиянием, отчасти, как раз обилия мишурных парламентских упражнений его вожаков, – что на деле перед рабочим классом объективно выдвигались уже историей задачи социалистического переворота, от которого отманивали пролетариат Мильераны посулом крохотных социальных реформ"15*75.

Когда пуля убийцы, подосланного реакционерами, ненавидевшими Жореса, оборвала его жизнь, вся русская колония политэмигрантов вышла проводить в последний путь великого сына Франции.

Год спустя после смерти Жореса Шарль Раппопорт издает книгу "Жан Жорес. Человек. Мыслитель. Социалист". В предисловии к книге Анатоль Франс называет Жореса "величайшим гением современности" и выражает надежду, что после войны "гений и творчество Жореса… послужат нам для руководства и вдохновения"76.

В августе 1915 года Ленин, который жил тогда в Швейцарии, достает книгу Раппопорта о Жоресе. Но что-то мешает ему прочесть ее сразу, и он напоминает в одном из своих писем. "…верните, прочитав, Раппопорта: я отослал Вам, не успев прочесть"77.

Жюля Геда – выдающегося деятеля французского социалистического движения – Ленин также очень ценил. В 1899 году он просит прислать ему в Шушенское только что вышедшую книгу Геда "Повседневная борьба за социализм".

В 1910 году он консультировался с Ж. Гедом на совещании левых социал-демократов – делегатов Копенгагенского конгресса по вопросу о резолюции о кооперативах78.

Рекомендуя лучшую марксистскую литературу в конце своей статьи "Карл Маркс", Ленин называет ряд работ Жюля Геда79. Это было в конце 1914 года. Но в том же году, когда разразилась первая мировая война, Гед занял неправильную позицию по вопросу об отношении пролетариата к воине. Он стал на позиции социал-шовинизма и вошел в буржуазное правительство. В своих: выступлениях, и статьях Гед пытался обосновать необходимость "национальной обороны". Суть этой теории заключалась, как известно, в следующем: "миролюбивая" Франция является жертвой агрессивной Германии и, следовательно, вынуждена защищаться. Пролетариат Франции в этой войне должен поддержать свою буржуазию. Теорией "национальной обороны" французские социалисты пытались замаскировать свою измену великому делу пролетарского интернационализма, измену социализму. Ленин писал в связи с этим: "Учитесь на примере всей жизни Геда, скажем мы рабочим, кроме его явной измены социализму в 1914 г. Может быть, найдутся личные или другие обстоятельства, смягчающие его вину, но речь идет вовсе не о виновности лиц, а о социалистическом значении событий"80.

В своих работах Ленин неоднократно возвращался к вопросу об измене Геда, возвращался для того, чтобы подчеркнуть несовместимость этой измены со всей предыдущей деятельностью одного из самых выдающихся и последовательных марксистов, ученика и соратника Маркса и Энгельса, друга Поля Лафарга81.

Огромный интерес – интерес методологический – имело и имеет сегодня для всего международного рабочего и коммунистического движения высказывание Ленина о том, что "неправильно смотрят на дело те, кто ослепляет свое сознание и сознание рабочих вопросом, как быть с такими-то виднейшими авторитетами II Интернационала, с Гедом, Плехановым, Каутским и т. д. В действительности, – указывает Ленин, – тут нет никакого вопроса: если эти лица не поймут новых задач, им придется остаться в стороне или пребывать в плену у оппортунистов, в каком они находятся в данное время. Если эти лица освободятся из "плена", едва ли встретятся политические препятствия к их возвращению в лагерь революционеров. Во всяком случае нелепо заменять вопрос о борьбе течений и смене эпох рабочего движения вопросом о роли отдельных лиц"82.

Ближайшим помощником Жюля Геда, а во время первой империалистической войны его секретарем был Шарль Дюма – журналист, член Социалистической партии Франции, депутат парламента. Он был связан с русскими политическими эмигрантами, жившими в Париже. Его статьи печатались в "Парижском вестнике", межпартийном органе русских эмигрантов, и в газете Бурцева "Avenir". В частности, в 1911 году Дюма обратился с призывом к французскому и международному пролетариату бороться за освобождение арестованных в 1907 г. членов II Государственной думы. Свои взгляды на войну Дюма выразил в брошюре "Какого мира мы желаем", вышедшей в Париже в 1915 году.

В работе "Крах II Интернационала" Ленин пишет: "Взгляды Геда в последнее время выразил едва ли не всего подробнее гедист Шарль Дюма в своей брошюрке: "Какого мира мы желаем". Этот "начальник кабинета Жюля Геда", подписавшийся так на заглавном листе брошюры, разумеется, "цитирует" прежние заявления социалистов в патриотическом духе (как цитирует подобные же заявления и немецкий социал-шовинист Давид в своей последней брошюре о защите отечества)…"83

Слова эти были написаны в 1915 году. Прошло два года. В России свершилась Великая Октябрьская социалистическая революция. Шарль Дюма приезжает в декабре 1917 года в Петроград. Он посылает письмо Владимиру Ильичу с просьбой принять его84.

Petrograd, 20 Dec. 1917.

Cher camarade Lenine!

Ma presence a Petrograd vous est certainement connue puisque les "Isvestia" l’ont annoncee. Je vous exprime le vif desit– de vous saluer. Permettez moi de vous demander que la premiere visite que je vous ferai soit accordee seulement a l’ami auquel dans votre maison de Paris, vous avez fait autrefois, Madame Lenine et vous, un accueil fraternel dont il n’a pas perdue le souvenir.

Recevez cher camarade Lenine mes fraternelles salutations socialistes.

Ch. Dumas Hotel de France

Петроград, 20 декабря 1917 г.

Дорогой товарищ Ленин!

Вам несомненно известно о моем пребывании в Петрограде, раз "Известия" сообщили о нем.

Я выражаю Вам свое живейшее желание приветствовать Вас. Разрешите мне просить, чтобы первый визит, который я Вам нанесу, рассматривался бы только как визит друга, которому в Вашем доме в Париже Вы некогда оказали – мадам Ленин и Вы– братский прием, воспоминания о котором никогда не изгладятся.

Примите, дорогой товарищ Ленин, мой братский социалистический привет.

Ш. Дюма Гостиница "Франция"16*

Ленин получил это письмо 21 декабря 1917 года (3 января 1918 года по новому стилю). И в тот же день ответил ему. Писал Владимир Ильич тоже по-французски85.

21/XII—1917. Cher citoyen Charles Dumas!

C’est avec le plus grand plaisir que nous pensons, moi et ma femme, au temps quand nous avons fait a Paris, rUe Beaunier, votre connaissance. Nous vous sommes tres reconnaissants pour l’echange d’idees et pour information tres precieuse sur le mouvement socialiste ей France…

Дорогой гражданин Шарль Дюма! – писал Владимир Ильич. – Мы с женой с большим удовольствием вспоминаем о том времени, когда мы познакомились с Вами в Париже, на улице Бонье. Мы очень благодарны Вам за обмен мыслями и за очень точную информацию о социалистическом движении во Франции…

А далее в письме говорилось следующее:

Je regrette beaucoup que les relations personnelles entre nous sont devenues impossibles quand les divergences politiques les plus profonds nous ont separes. J’ai lutte toujours pendant la guerre contre la tendance de «defense nationale». J’ai preche toujours la scission etant convaincu que cette tendance ruine absolument le socialisme.

II va sans dire que j’ecris ces lignes non pas comme membre du gouvernement mais comme une personne privee.

Veuiller agreer, cher citoyen, nos salutations, de ma part et de la part de ma femme, les plus distinguees.

Letiine

Я очень сожалею, – писал Ленин, – что личные отношения между нами стали невозможными, после того как нас разделили столь глубокие политические разногласия. Я в течение всей войны боролся против тенденции «национальной обороны», я всегда выступал за раскол, будучи убежден, что эта тенденция совершенно разрушает социализм.

Само собой разумеется, что я пишу это письмо не как член правительства, а как частное лицо.

Примите, дорогой гражданин, наш привет и самые лучшие пожелания от меня и от моей жены.

Ленин86

Шарль Дюма был обескуражен, получив такой ответ. Ведь он был уверен, что Ленин примет его, и не один раз: недаром в своем письме он делает оговорку, как именно должен Ленин рассматривать его «первый визит». Однако люди, пославшие Дюма в Россию, очевидно, были крайне заинтересованы в его встрече с Лениным. Не случайно в Петроград приехал именно Дюма – один из очень немногих французских социалистов, с которым имел личный контакт Владимир Ильич17*.

И Дюма пишет второе письмо Ленину, на этот раз строго официальное.

На это послание, обращенное к нему как главе правительства, председателю Совета Народных Комиссаров, Ленин вообще не ответил.

Ведь он предупреждал Шарля Дюма, что пишет ему, отвечает на его письмо только как лицо частное, как человек, признательный ему а его услугу в прошлом, а не как член правительства! Председатель Совета Народных Комиссаров первого в мире социалистического государства Владимир Ильич Ленин не мог поддерживать никаких личных отношений с ренегатом, предавшим кровные интересы рабочего класса своей страны. Кроме того, Дюма был тесно связан с самим Клемансо – одним из организаторов вооруженной интервенции против Советской России.

Характерно, что, отказав в приеме Шарлю Дюма, Владимир Ильич спустя неделю (29 декабря 1917 года) принял другого француза – Жака Садуля. Капитан Садуль, член французской военной миссии в России, пытался отговорить правительство Франции от применения политики бойкота по отношению к Советской Республике. Попытка эта не удалась. Но Ленин о ней знал и ценил чувства, которыми руководствовался Садуль. Ленин долго беседовал с Садулем о необходимости для Советской России передышки и заключения сепаратного мира с Германией, о создании новой, социалистической армии.

Выступая на собрании партийных работников Москвы 27 ноября 1918 года, Ленин уже говорит о французском капитане Жаке Садуле как о человеке, который "присоединился к большевизму", признал нашу революцию. Ленин посоветовал Садулю опубликовать письма и информацию, которые тот посылал из России в Париж, будучи политическим наблюдателем французской военной миссии. Эти письма заинтересовали Ленина потому, что они наглядно показывали, как честный французский социалист, соприкоснувшись с революционной действительностью, из добросовестного наблюдателя превратился в сторонника, а затем и активного борца революции18*.

Кроме Шарля Дюма Ленин в Париже часто встречался с другим французским социалистом – Шарлем Раппопортом.

Раппопорт был выходцем из России. Он родился в 1865 году в Дуксти (Латвия). Уехал из России в Париж, спасаясь от репрессий; в 1899 году принял французское подданство не тех пор жил во Франции (умер он в 1941 году)87

B своих ранних работах по философии и социологии. Шарль Раппопорт выступал с ревизией марксистской философии, за что его резко критиковал П. Лафарг. Ленин в книге "Материализм и эмпириокритицизм", упомянув о том, что Лафарг еще в 1900 году полемизировал против кантианцев (к числу которых при– иадлежал тогда Шарль Раппопорт), приводи? следующее высказывание Лафарга: "Раппопорт ошибается, когда он уверяет, что для Маркса "существует тождество идеи и реальности". Прежде всего мы не употребляем никогда подобной метафизической фразеологии. Идея так же реальна, как объект, отражением которого в мозгу она является…"88

Раппопорт был тесно связан с русскими политическими эмигрантами. Он примыкал к группе меньшевиков-партийцев (плехановцев), сотрудничал в газете "Социал-Демократ", преподавал в школе в Лопжкшо и на Курсах социальных паук. Ленин поручал ему переводы с русского языка па французский (как уже упоминалось, он – по просьбе Ленина – переводил Программу и Устав РСДРП для МСБ, а также Отчет о деятельности РСДРП для Копенгагенского конгресса).

Ш. Раппопорт был сотрудником журнала "Le Socialisme", который выходил в Париже в 1907–1914 годах под редакцией Жюля Геда; он называл себя "литературным пролетарием". В

году он посылал статьи в Петербург в газету "Звезда". Ленин ценил его как знатока французского рабочего движения. В письме ученикам фракционной каприйской школы от 30 августа 1909 года Ленин зовет их приехать в Париж, чтобы послушать лекции таких "нефракционных русских с.-д., выдающихся по знакомству с движением рабочего класса за границей", как Шарль Раппопорт. А год спустя – в письме в Центральный Комитет РСДРП – Ленин с удовлетворением констатирует: "Мы объединили вокруг ЦО и "Дискуссионного Листка" ряд партийных меньшевиков (Плеханов, Раппопорт, Авдеев), с которыми у нас вполне налаживается чуждая всякой фракционности партийная работа, несмотря на все наши разногласия"89.

В своих воспоминаниях о Ленине, написанных в 1924 году, Раппопорт рассказывает: "Я имел счастье работать с ним и под его руководством как "партиец", в центральном органе "Социал-Демократ"… в Париже и как председатель школьной комиссии (школы Лонжюмо, около Парижа). Я видел, как он добросовестно изучал историю революции в Национально!! библиотеке; я часто и долго с ним беседовал… Как Сократ, он более старался узнавать, чем поучать других"90.

Интересны отрывки из "Неизданных мемуаров" Шарля Раппопорта, которые Жан Фревиль цитирует в своей книге "Ленин в Париже" по машинописной рукописи, хранящейся во французской Национальной библиотеке (рукопись была выдана ему по специальному разрешению Фанни Вожейн-Раппопорт, дочери покойного социалистического деятеля). В "Мемуарах" содержится мало данных о жизни Владимира Ильича в Париже. Но они дают возможность определить отношение Раппопорта к Ленину и содержат интересные суждения о нем.

Шарль Раппопорт, полностью поддерживавший некоторые начинания Ленина, не скрывает и того, что их разделяло. "Ленин, как подлинный русский революционер, никогда не остановится в пути", – писал он. Свое собственное поведение он характеризует такими выражениями: "Разумом всю свою жизнь я оставался марксистом (с 1902 г.) и жоресистом в душе".

"Я никогда не был большевиком душой и телом"91.

Ленин не забыл об услугах, оказанных Раппопортом революционному делу, и о его участии в создании Французской коммунистической партии в 1920 году. Эти обстоятельства объясняют тот факт, что, когда в мае 1922 года после 35-летнего отсутствия на родине Раппопорт приехал в Россию, он был тепло встречен в Москве. "Ленин предложил официальному органу, газете "Известия", относиться ко мне как к ветерану социалистического движения", – вспоминает Раппопорт. Однако их встреча не состоялась, так как Ленин заболел в тот самый день, когда намеревался принять Раппопорта. "Всю жизнь я жалел об этом несостоявшемся свидании", – писал Раппопорт.

Знаком был Ленин и с другими французскими социалистами: Анжелой Руссель, членом постоянной административной комиссии Французской социалистической партии, которая по просьбе Владимира Ильича переводила на французский язык для Международного социалистического бюро доклад РСДРП Штутгартскому конгрессу II Интернационала; с Луи Робленом, депутатом от департамента Ньевр, который 11 января 1909 года дал Ленину рекомендательное письмо в Национальную библиотеку92, и др.

Во время своего кратковременного пребывания в Ницце в марте 1909 года Ленин познакомился с Жаном Нувелем. В то время Нувель был секретарем социалистической организации Ниццы и корреспондентом "Юманите" (он оставался им, до 1914 года). После съезда в Туре ОН вступил во Французскую коммунистическую партию и был ее активным работником до самой смерти. Увлеченный русским революционным движением, Нувель выступил в 1911 году с планом помощи большевикам в их пропагандистской работе в России. Снабженный доверенностью в "надлежащей форме", которой акционерное общество поручало ему произвести изыскания в лесах Кутаисской губернии с целью покупки – разумеется, фиктивной – лесов, он весной 1912 года получает от русских властей просимую визу. Перед отъездом в Россию Нувель в апреле 1912 года посетил Ленина в Париже на улице Мари-Роз. Здесь он получил пакет от Ленина. Выполнив свою миссию, Нувель еще полгода пробыл на Кавказе, где его тепло приняли русские и грузинские большевики. Вернувшись осенью в Париж, он уже не застал там Ленина – Владимир Ильич переехал в Краков19*.