Текст книги "Сломанный принц (ЛП)"
Автор книги: Р. Г. Энджел
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)
глава 7
ЛУКА
Я не был уверен, как именно это произошло – ну, да, на самом деле, я знал, как это произошло. Чего я не понимал, так это как и почему я позволил этому случиться. Ежедневные разговоры с пылкой женщиной, которая заботилась о моем доме.
На самом деле она была довольно приличной, лучше, чем я ожидал. Она подала заявку и была нанята из отчаяния с обеих сторон, и все же ей удалось меня удивить. Она следовала правилам… в основном. Она хорошо готовила, содержала дом в порядке.
В четверг она вернулась с книгами, которые дала своему брату, и еще одной пиццей без ананаса на этот раз. Она также принесла мне книгу и еще немного сладостей. Это было так по-детски – кто принес сладости взрослому мужчине? Та женщина принесла, и вопреки всем обстоятельствам это заставило меня улыбнуться, что-то все еще настолько незнакомое для меня, было странно, когда я использовал мышцы, которые я не использовал некоторое время.
Книга называлась «Отшельник», и я не мог не рассмеяться над этим. У нее действительно было другое чувство юмора.
«Тебе понравилась книга?»
«Нет, она слишком близко задела за живое, чтобы быть приятной.»
Не читал. Лжец. Я не очень люблю книги. Это не было полной ложью. По крайней мере, я раньше не был большим любителем чтения. Слишком занят убийствами людей, сексом с женщинами и получением всего, что я хотел, когда я хотел. Но с тех пор, как я решил изгнать себя в глушь, чтение, выпивка и утопание в ненависти к себе были моими единственными развлечениями.
«Сколько тебе лет?»
Я издал удивленный смешок. «Это случайный вопрос?»
«Не совсем. Ты знаешь обо мне все, а я ничего о тебе.»
Я скривил рот в сторону. Я знал, что между нами ничего не может быть, по стольким причинам, что мне потребовалась бы целая вечность, чтобы назвать их все, но в то же время я не был склонен сообщать ей, насколько я старше ее.
«Следующий вопрос.»
«*тяжелый вздох* Ладно. Зачем ты так много раз читал «Бегущего за ветром»? Это такая удручающая книга.»
Блин, она должна была лезть прямо в душу.
Я зарычал. «Мне 32.»
«Мне исполнится 21 в следующем месяце», ответила она, как будто я спросил. Я знал все о Кассандре Уэст, даже то, что для нее, казалось, невозможно просить о помощи, о чем бы то ни было. Я предполагаю, что это из-за того, что ее воспитывали родители, которые были склонны к эмоциональному насилию – по крайней мере, я думал, что это было только эмоционально. Моя рука сжалась в кулак на моем столе, почти непроизвольно.
Эта девчонка понятия не имела, что она сделала, когда начала общаться со мной через анонимность экранов. Черт, я даже не знал, что я начал, пока не почувствовал волны защитного желания к этой женщине, едва вышедшей из подросткового возраста.
Я повернулся к беседке. Глупая женщина решила починить его и работала над ним по несколько часов каждый день, а я выходил среди ночи с фонариком, чтобы исправить то, что она пыталась сделать.
Я даже не был уверен, зачем я это делаю; было бы лучше, если бы она потерпела неудачу. По крайней мере, она тогда поняла бы, что не все стоит спасать. Каждую ночь я клялся себе, что больше не буду ей помогать, и каждую ночь я возвращался как дурак.
Садовник вернется на следующей неделе, чтобы посадить некоторые из заказанных мною цветов. «Хочешь, я покажу тебе, что у меня есть и где я думала их посадить?»
Я покачал головой. Она хотела меня видеть; это было ясно, но она не могла, не сейчас, никогда.
Хотя бы только из-за того, что знание того, кто я и почему я здесь, могло поставить ее жизнь под угрозу.
Не лги себе, Лука. Ты не хочешь видеть ужас, который она увидит, когда увидит твое лицо. Лицо, от которого раньше мокрые трусики, теперь заставляло женщин отшатываться и отводить глаза.
Я вспомнил, как впервые увидел Франческу после аварии. Она всегда была поверхностной стервой, но все же. Я ушел в себя, и она использовала это как предлог, чтобы разорвать нашу помолвку, и мне сказали, что Савио и она были более чем дружелюбны – не то чтобы меня это волновало. Савио мог оставить себе ядовитую змею, которой она была.
«Делай, что хочешь; я уверен, все будет хорошо.»
«Ты уверен? Я не буду здесь вечно. Тебе придется с этим жить.»
Ах да, в последнее время я забыл, что она не была постоянным персонажем. Мне все равно, она была просто прислугой. Она была здесь всего две недели, и все же я с нетерпением ждал ее случайных мыслей и бессмысленной болтовни. Это было приятным отвлечением от моих разговоров с Домом или утомительного звонка дяде, который мне приходилось терпеть время от времени.
Она не знала, кто я и что я сделал, и это было приятно. Даже если я не заслуживал этой небольшой отсрочки, я все равно использовал ее при каждой возможности.
«Это неважно; все будет хорошо.» Я бы все равно позволил им умереть, как только ее не станет.
«Джуд прислал мне сообщение сегодня утром. Ему нравятся книги, которые ты ему одолжил.»
«Хорошо, он кажется единственным в своем роде, твой брат.»
«Он лучший. Я думаю, что каждый говорит так о своих. У тебя есть братья и сестры?»
И я закончил. Ее вопросы слишком глубоко ранили, а я был недостаточно пьян, чтобы справиться с мыслями об Арабелле. Потому что она была лучшей младшей сестрой, лучшим человеком на свете, а я убил ее.
Я не ответил ей. Я так и не потрудился сказать ей, когда я закончил. Я просто перестал отвечать, и она обычно сама догадывалась, не держа на меня обид. Как странно.
Я встал, схватил нераспечатанную бутылку виски и потащил свою задницу в спальню, готовый напиться за день.
Я шел или, скорее, тащился в свой кабинет с похмельем, мать всех похмельев. Мне не следовало снова начинать пить после вчерашней рвоты, и все же я это сделал. Мысли об Арабелле скручивали мне кишки. Логически, даже в моем затуманенном мозгу, я знал, что Кэсси этого не знала. Она не сделала это, чтобы помучить меня, и все же я не мог не злиться на нее из-за этого.
Я вошел в свой кабинет и увидел Дома, сидящего за моим столом. Какого черта.
– Что ты делаешь? – рявкнул я на Дома и поморщился от группы мариачи в моем мозгу.
Он медленно встал, как будто только что не заработал себе пулю в череп. Нельзя просто так зайти в кабинет капо, думая, что можешь делать все, что хочешь. Это был смертный приговор.
А ты капо? Больше похож на человеческую развалину.
– Я ждал тебя, – он пожал плечами. – Я пришел в твою комнату и постучал четыре раза. Я предполагал, что ты либо в алкогольной коме, либо мертв. Я решил, что ждать тебя здесь будет так же хорошо, – он указал большим пальцем на компьютер. – Я купил новые туфли.
Я прищурился. – Ты, кажется, не расстроен моей возможной кончиной. Извини, что разочаровываю.
Он вздохнул. – Я не буду тратить свое время или печаль на то, что ты так одержим. Ты хочешь умереть? Я больше не буду пытаться остановить тебя.
Я не мог отрицать, что, несмотря ни на что, его слова ранили. Он наконец сдался. – И больше не трогай мои вещи, понял? Используй свой чертов ноутбук, чтобы купить себе туфли или посмотреть порно, черт возьми.
– Порно было для тебя советом, брат. Думаю, тебе нужно отладить жесткий диск. Это поможет тебе поднять настроение.
Я обошел свой стол и сел на стул. Я поморщился. Сиденье было все еще теплым – я ненавидел это. Я взглянул на экран и вздохнул с облегчением. По крайней мере, он не оставил его открытым на том порносайте, как в прошлый раз.
– Когда ты вернулся? – спросил я, еще меньше настроенный на болтовню, чем раньше.
– Сегодня рано утром, вечеринка длилась дольше, чем я ожидал.
– О, была вечеринка? Как мило, – я не мог не усмехнуться.
Он закатил глаза, но сел на стул напротив моего стола.
– Да, я был там, – сказал он с тяжелым сарказмом. – Они все смотрели на меня, как на букашку, и, кажется, у твоего дядюшки случился инсульт, когда я сказал ему, что ты меня послал, – он покачал головой. – А потом был Савио, который сердито смотрел из глубины комнаты и засовывал язык в горло Франчески каждый раз, когда он… – он остановился и отвернулся.
– А, – Франческа, моя бывшая невеста, которая так быстро отпустила меня после аварии. Что-то, что должно было бы причинить мне боль, но я был рад видеть, как она уходит, и даже если бы меня должно было раздражать, что мой кузен схватил ее, как только она ушла от меня, мне было все равно, даже немного. – Я не уверен, что он заслужил такое наказание в жизни.
Губы Дома изогнулись в полуулыбке. – Она – произведение искусства, – он согласился.
– Что еще?
– Энцо составил мне компанию у дальней стены. Мы были тихонями этого вечера. Было мило, но, кажется, я потерял шляпку по пути обратно.
Я закатил глаза. Сухое чувство юмора Дома было сильнее всего, когда он был раздражен. – Как он? – мое беспокойство было искренним в этот раз. Энцо был всем, чем не были его отец и брат. Он был чувствительным и добрым – полностью отвергнутым, но, похоже, его это не слишком заботило. Они считали его идиотом из-за его заикания, но я знал, что мальчик был умнее, чем они думали.
– Знаешь, всегда одно и то же. Он скучает по тебе.
Я кивнул. – Он хороший парень. Что обсуждалось? Что послужило основанием для полного собрания семьи?
– Твой дядя хочет проголосовать за отмену некоторых решений твоего отца.
Я наклонился вперед, положив руки на стол; это помогло мне прорваться сквозь туман алкоголя. – Что ты имеешь в виду?
– Законный бизнес. Твой дядя не так уж и любит тратить деньги. Он хочет развивать другую сторону этого.
Я нахмурился, но промолчал, приглашая его продолжить.
– Он готовится усилить наркоторговлю и торговлю оружием, захватив часть албанских территорий.
– Албанцев? Разве их не защищают русские?
Дом пожал плечами.
Я вздохнул, проведя руками по лицу. Была причина, по которой моего отца назначили главой семьи, несмотря на то, что Бенни был старше… Бенни был вспыльчивым идиотом. – Он собирается начать войну, – к счастью, мне было все равно, чтобы вмешаться.
Дом снова пожал плечами. – Они выносят это на голосование. Если остальные согласятся с ним, они получат войну, которую заслуживают.
Я почесал свою неопрятную бороду горца, кивнув.
Он прочистил горло, и я понял, что мне не понравится то, что должно было произойти.
– Да?
– Маттео Дженовезе хочет тебя видеть, – он объявил так, словно это была угроза, и, честно говоря, так оно и было. Маттео Дженовезе не просто хотел тебя видеть без причины.
– Дженовезе может идти на хер, – проворчал я.
Дом фыркнул. – Я бы хотел услышать это от тебя. Даже всемогущий Лука Монтанари не избежит этого.
– Уф. Что он сделает? Убьет меня? – он действительно мог; он мог сделать это перед всеми и уйти невредимым.
Маттео Дженовезе, король среди людей… в буквальном смысле. Первоначально он был отправлен в США восемнадцать лет назад в качестве сановника итальянскими семьями, чтобы следить за нами, американскими семьями. Он был здесь, чтобы гарантировать, что мы следуем основным правилам первоначальных семей, но он не вмешивался в семейные распри; ему было все равно, кто живет, а кто умирает. Он был выше законов, выше наших законов. Он был Железным Дровосеком, жестоким королем с глазами, такими же бледно-голубыми, как лед вокруг его сердца, который убивал с определенной тривиальностью, которая заставляла даже самого жестокого человека чувствовать себя неуютно.
Никто не злил и не проявлял неуважение к Дженовезе и не выходил со всеми своими зубами… или пальцами, но я уже перешел черту заботы. Большую часть времени я приветствовал бы смерть как благословение, отсрочку и пытки, которые он мог бы мне устроить? Это было бы не впервые, и это была бы только физическая боль, ничего такого ужасного, как душевная боль, которую я чувствовал постоянно.
Я вздохнул. Смерть? Насколько она была бы сладкой?
Дом наклонил голову набок. – Почему бы тебе просто не пустить себе пулю в мозг и не покончить с этим, – его слова были резкими, но его раздувающиеся ноздри, сжатая челюсть и тихое отчаяние в глазах показывали, что он не имел этого в виду.
Я почти подсознательно провел свою вводную татуировку по черной футболке и по памяти провел четки, которые были обернуты вокруг кинжала на моей груди с единственным словом сверху – «Омерта». Четки олицетворяли Бога – ирония этого не была для меня ошибкой, но каким-то образом, несмотря ни на что, маленькая часть меня все еще верила, что там, наверху, есть Бог, мстящий Бог, который намеревается наказать меня на каждом шагу за то, что я слишком рано отправил домой двух своих самых необыкновенных ангелов. И я знал, что если есть хоть малейший шанс увидеть их снова, самоубийство лишит меня этого навсегда.
Я покачал головой. – Я не буду ему звонить.
Дом покачал головой. – Он сказал, что пытался позвонить тебе несколько раз. Лука, мы оба знаем, что Маттео не звонит для разговора.
Теперь я начинал раздражаться. Дом вел себя как родитель; я чувствовал себя наказанным, и это меня задело. – Как я и сказал, – медленно и ровно произнес я слова. – Маттео Дженовезе может. Иди. На хер. Сам.
После аварии он был со мной более чем жесток, чего я и ожидал, основываясь на его прозвище «Жестокий король», и все же.
Мой отец подал прошение об отречении от меня – несмотря на то, что я был его единственным наследником. Он предпочел бы потерять контроль над семьей, чем позволить мне руководить, но Маттео отказался по причине, которая остается загадкой, а затем три недели спустя мой отец был убит в результате нападения в его любимом ресторане – погибли он, капо Восточного побережья и их два консильери.
Как только мой отец умер, к моему большому облегчению, я должен был признать, что попросил, чтобы мой титул, капо семьи Монтанари, был навсегда передан моему дяде. Формальность на самом деле, никто меня не хотел… Черт, я не хотел себя, но снова чертов Дженовезе, заноза в моем боку, отказался, заявив, что я не в том состоянии ума, чтобы передать свой титул навсегда, и что он вернется к этому вопросу позже.
Может быть, он был готов отпустить меня сейчас… Нет, конечно, нет. Он был гребаным садистом.
– Спасибо за информацию.
Дом кивнул, вставая, понимая, что я его отстраняю. – Ты ведь не собираешься ему звонить, правда?
Я фыркнул. – Конечно, нет.
Он вздохнул, глядя в небо. – Ты не сможешь избегать его вечно.
Я насмешливо ухмыльнулся ему. – Смотри, как я попробую.
– Чем больше ты заставишь его ждать, тем злее он станет, – продолжил Дом.
– Если бы я хотел жизненных уроков, Доменико, я бы позвонил кому-нибудь, кому угодно… но только не тебе, – я уже был в отвратительном настроении, когда проснулся, вся эта глупая семейная драма и Маттео… Дому нужно было оставить меня наедине со всей его заботой и мудрыми словами. – Ты не мой консильери. Ты сын…
Его лицо изменилось от усталости до чистой злости. – Не говори этого, черт возьми, Монтанари, – он обвиняюще указал на меня пальцем. – Я понимаю, тебе больно, ты ненавидишь себя, но не заставляй меня ненавидеть тебя тоже, и если ты это скажешь – пути назад не будет, – я должен был это сказать – правда, должен был. Ты сын серийного насильника. Но я не мог, потому что, несмотря ни на что, его присутствие здесь делало все менее отстойным. Его непоколебимая преданность значила для меня гораздо больше, чем я был готов признать ему и даже себе.
– Просто уходи, Дом, – мрачно сказал я. – Я разберусь с Маттео так, как сочту нужным.
Дом кивнул. – Как хочешь. Мы оба знаем, насколько продуктивно избегать твоих проблем. Никогда бы не счел тебя трусом, и все же, вот мы здесь.
Он даже не дал мне времени обдумать его слова и ушел, а мое настроение изменилось с плохого на абсолютно ужасное за 0,3 секунды.
К черту их всех.
глава 8
КЭССИ
«Поужинай со мной сегодня вечером.»
Я прочитала сообщение четыре раза. Мы действительно разговаривали каждый день, но это был большой шаг, которого я не ожидала.
Я решила приготовить что-нибудь особенное и использовать блокнот, который нашла в кухонном шкафу. Он был полностью написан на итальянском языке, не на том языке, на котором я говорила, но, похоже, это была семейная книга рецептов. На нем были пятна от еды, несколько подчисток и клякс от проб и ошибок. Это было дело любви.
– Manzo Braciole, это так, – пробормотала я, мысленно поблагодарив Google Translate за помощь.
Мне потребовалось больше трех часов, чтобы приготовить, но божественный запах, наполнивший кухню, стоил усилий.
Пока еда закипала, я поднялась наверх, чтобы переодеться к ужину.
Несмотря на то, что это была всего лишь просьба об ужине, вероятно, рожденная его одиночеством, я не могла сдержать бабочек в животе, чтобы наконец поговорить с ним лично.
Мы обменивались сообщениями каждый день в течение последних десяти дней, и это было прекрасно. Он заставил меня смеяться, и я наслаждалась нашими разговорами – анонимность экрана каким-то образом значительно облегчала мне задачу, и я подозревала, что он делал то же самое. Вот почему я была так удивлена его приглашением. Я думала, что он никогда не захочет со мной встретиться – по крайней мере, лично – но вот мы здесь.
Мне было трудно сдержать этих бабочек, вызывающих хаос в моем животе, когда я надевала свое зеленое летнее платье в горошек. Была еще ранняя весна и слишком прохладно, чтобы носить такую одежду, но это была единственная приличная вещь, которую я могла надеть.
Нет, Кэсси; это не свидание.
Но мое учащенное сердце и предвкушение, казалось, думали иначе.
Я схватила свой белый кардиган и оставила на лице чистое лицо, за исключением небольшого количества розового блеска. Я не хотела выкладываться на полную, на случай, если я совсем ошибаюсь.
Как и должно быть, – поддразнил голос разума.
Я спустилась вниз и накрыла стол на двоих. Не слишком близко, чтобы не было слишком уютно, но и не слишком далеко.
Я поставила свечу на стол и переосмыслила это примерно пять раз, ставя ее на место и убирая каждый раз, когда я что-то приносила на стол.
Я просто нервничала, слишком много обдумывая каждую деталь.
Это было мое первое свидание. Я зарычала на собственный ход мыслей. Как это может быть свиданием? Я даже не знала этого человека.
Я поставила еду на стол, и мое сердце забилось быстрее и быстрее при мысли о том, чтобы разделить с ним трапезу. Я чувствовала, что у меня начнется паническая атака от одной этой мысли.
Я нажала красную кнопку, прежде чем успела переосмыслить это, и глубоко вздохнула.
Он пригласил тебя, Кэсси; он хочет, чтобы ты была там.
– Что ты здесь делаешь? – холодно рявкнул он, переводя взгляд с меня на стол, накрытый на двоих.
А может, и нет…
– Я… что? – я нахмурилась, делая шаг к двери.
– Ты знаешь правила, мисс Уэст. Их не так много.
– Т-ты пригласил меня поужинать с тобой.
– Я ничего такого не делал, – ответил он, оставаясь в темноте. – Ты поэтому так нарядилась?
– Я… – в тот момент мне хотелось умереть, надеясь, что плюшевый бордовый ковер просто развернется и поглотит меня целиком, забрав с собой мое смущение. – Сэр, извини, сообщение… – просто заткнись, Кэсси, и уходи сейчас же. – Извини, – повторила я, разворачиваясь и убегая.
– Стой! – приказал он, как раз когда я потянулась к ручке.
Я замерла, держа руку на двери.
Он вздохнул. – Поскольку ты все это сделала – давай поедим.
Я почувствовала, как свет позади меня померк, и я медленно повернулась, словно столкнулась с бешеным животным, и часть меня была уверена, что так оно и есть.
Он сидел на одном конце стола, накинув капюшон, и его едва освещал камин.
Его голова была опущена, не давая мне увидеть его лицо. Он выглядел еще более внушительно, его руки были сильными и широкими, сжатыми в кулаки.
Я осторожно ступила и села на другом конце стола, пытаясь успокоить свое сердце из-за отказа.
Я открыла рот, чтобы настоять на том, что получила приглашение на ужин, но снова закрыла его. Он, казалось, был уже в таком плохом настроении.
Я откусила, мясо таяло во рту, взрыв благосклонности. Эта еда была восхитительной.
Я услышала, как его вилка громко звякнула о его тарелку.
Я подняла глаза и нахмурилась.
– Кто послал тебя? – прорычал он тихо, угрожающе.
Я мягко положила столовые приборы на свою тарелку. – Извини?
– Я сказал, кто. Послал. Тебя? – повторил он громче, его голос был таким холодным, что я вздрогнула.
Я позволила своему взгляду скользнуть по его рукам, сжатым в кулаки так сильно, что костяшки пальцев стали белыми, как кость.
– Сэр, я…
– Кто? – взревел он, ударив по столу, отчего его тарелка отлетела и разбилась о стену.
Я отпрянула так сильно, что упала со стула.
Он резко встал, его стул откинулся назад. Он медленно растянулся ко мне, как хищник, играющий со своей добычей, пока я ползла на четвереньках, не сводя с него слезящихся глаз.
Мое сердце билось так сильно, что я едва могла слышать его из-за оглушительного звука в ушах. Я не думала, что когда-либо была так напугана в своей жизни.
– Это Бенни? Чтобы шпионить за мной? Или нет, дай угадаю, Маттео, чтобы играть в больную игру? Он знает меня лучше, чем я думал. Он понял, какая девушка может заставить меня тикать, даже если я сам этого не знал.
Я заставляла его тикать? Я не была уверена, что он имел в виду. Теперь я была у стены, отшатнувшись от себя, всхлипывая.
– Ты думала, что твоя чертова уловка сработает? Что ты собиралась сделать? Предложить отсосать мой член, чтобы исцелить меня?
Его насмешливый тон был похож на яд. – У тебя волшебный рот, девочка? Они пробовали это, чтобы убедиться, что ты хорошо сосешь?
– У меня нет никаких уловок. Пожалуйста, ты должен мне поверить, – я почувствовала, как желчь поднимается к моему горлу, когда он навис надо мной, его лицо все еще было в темноте. Я умру?
– Приглашение на ужин, стряпня моей матери? – он говорил сквозь стиснутые зубы, его тело дрожало от гнева и негодования, а мое дрожало от явного ужаса.
Он наклонился ближе, резко откинув капюшон.
Не шрамы заставили меня отпрянуть; меня заставило выражение его лица. Смесь гнева и отчаяния, которую я никогда раньше не видела.
– Это то, что ты хотела увидеть? – проревел он, наклонившись так близко, что я почувствовала запах алкоголя в его дыхании. – Зверя?
– Н-нет, я… я…
– Лука, остановись! – скомандовал мужской голос позади него. – Я пригласил ее на ужин; это был не трюк.
Лука выпрямился и медленно повернулся. Я подняла колени и положила на них лоб, теперь всхлипывая еще свободнее и от страха, и от облегчения, когда другой мужчина вмешался.
– Что ты сказал? – спросил Лука, его голос был таким пугающе спокойным.
– Блядь, Лука! Она не обманывала тебя. Я обманул! Я приготовил ужин. Она…
Я услышала, как хлопнула дверь, а затем наступила тишина.
– Эй, Кассандра. Посмотри на меня, – голос был глубоким, но нежным, успокаивающим.
Я осторожно подняла взгляд на мужчину, присевшего передо мной. Его темные глаза были нежными, несмотря на резкость черт, острые скулы, преобладающий римский нос.
Я позволила своим глазам скользнуть по его костюму и отпрянуть, когда заметила его наплечную кобуру и черный пистолет в ней.
Он опустил взгляд и запахнул куртку. – Кассандра, я не причиню тебе вреда, клянусь, – он поднял руки, сдаваясь.
Я покачала головой и фыркнула. – Я ухожу, – я всхлипнула, прежде чем вытереть под глазами тыльной стороной ладони. – Я не могу здесь оставаться; он подлый! Он зверь! – закричала я, надеясь, что он меня слышит.
– Кассандра… – снова попытался он, неуверенно потянувшись ко мне и положив свою теплую руку мне на колено.
Я оттолкнула его. – Н-нет, я ухожу. Я не на это подписывалась. Я этого не заслужила, – я неуклюже встала, прислонившись спиной к стене, все мое тело все еще тряслось от последствий ужаса, который вызвал этот Лука.
Мужчина поднял руки, сдаваясь.
– Пожалуйста, уже поздно. У тебя нет машины; ты не можешь уехать сегодня ночью. Просто успокойся и переведи дух, ладно? Если ты все еще хочешь уехать утром…
– Я хочу уехать! – ответила я, нахмурившись.
Он кивнул со вздохом. – Хорошо, тогда я сам отвезу тебя в город утром, обещаю.
Теперь я пристальнее его изучила. Он был высоким, но худее Луки – по крайней мере, я так думала, судя по тому, что видела. У них были некоторые схожие черты – темные глаза, темные волосы, оливковая кожа. Но если Лука был устрашающим горцем с длинными волосами, неухоженной бородой и диким взглядом, то этот мужчина был хорошо ухожен. У него была классическая стрижка, короче по бокам, немного длиннее на макушке, и аккуратно подстриженная бородка.
– Кто ты? – спросила я, ненавидя, как слабо звучит мой голос. После всего, что произошло, я держалась прямо. Теперь я не хотела выглядеть слабой.
Мужчина нашел тебя рыдающей в углу комнаты, Кэсси; теперь нет нужды притворяться.
– О, да, мне жаль, – он смущенно улыбнулся. – Я Доменико, но ты можешь называть меня Дом. Я глава службы безопасности Луки.
Ага, теперь пистолеты по обе стороны его груди стали понятны, но зачем этому сумасшедшему горному психопату нужна была охрана?
Я молча кивнула.
– Почему бы тебе не пойти со мной?
Я взглянула на разбитую тарелку на полу, на томатный соус, пятнавший стену и пол, цвет которого был так похож на кровь.
– Мне нужно убраться.
Зачем я вообще беспокоилась? Я собиралась уйти завтра и никогда не возвращаться.
Он сделал пару медленных шагов ко мне. – Нет, не надо. Теперь ты пойдешь со мной, и мы выпьем и поболтаем, ладно?
Я молча посмотрела на него. – Клянусь, со мной ты в безопасности, Кассандра. Я не причиню тебе вреда.
Это кажется полным безумием. Я только что познакомилась с этим человеком, но все равно поверила ему.
Я кивнула. – Называй меня Кэсси.
– Кэсси, что ты хочешь выпить?
– Я… не пью. Мне еще нет двадцати одного. Мне будет через пару недель.
Он улыбнулся. – Соблюдаешь правила?
Я уклончиво пожала плечами.
– А, я думаю, что это нормально – нарушать правила после того вечера, который у тебя был, – он открыл дверь и жестом пригласил меня выйти.
Я молча последовала за ним на кухню, все еще размышляя о том, что произошло сегодня вечером. Этот человек со шрамом, Лука… Он был так зол и так основательно сломлен.
– Садись, – он указал на маленький кухонный стол. – Я сейчас вернусь.
Я села и сделала пару глубоких вдохов. Мне понравилась эта кухня. Она помогла мне почувствовать себя лучше.
К тому времени, как Дом вернулся с двумя бокалами, я уже более или менее пришла в себя.
– Шардоне для тебя, – сказал он с улыбкой на тонких губах, двигая бокал передо мной. – Думаю, это лучший способ начать.
Я сделала глоток; он был свежим и приятным. – Мне нравится.
Он кивнул. – Я так и думал.
Он сделал глоток своего янтарного напитка из стакана.
– Зачем ты это сделал? – спросила я.
Он вздохнул, откинувшись на спинку стула. – Я думал, это ему поможет, – признался он.
– В чем?
– Лука… – он покачал головой. – Раньше он был не таким. Он… – Дом поморщился. – Он изменился и больше ни с кем не разговаривает, кроме меня и какого-то обязательного контакта, но с тобой… ему это нравилось, и я подумал… извини.
Я посмотрела на свой стакан, проведя пальцем по кольцу. – Мне тоже нравились наши беседы. Он мне нравился, – призналась я, не поднимая глаз.
Я подняла глаза, когда он замолчал. Он отвернулся, его лицо напряглось.
– Кто он? Лука? Кому нужна такая охрана?
Он покачал головой, прежде чем снова посмотреть на меня. – Я не могу тебе этого сказать, – казалось, он искренне сожалел об этом. – Это не мой секрет, чтобы рассказывать его.
Я пожала плечами. – Это неважно. Утром я уйду, – я изо всех сил старалась не звучать подавленной. Мне здесь нравилось, даже если иногда мне было одиноко. Здесь хорошо платили, и я оставалась один, но какой ужас я испытала сегодня вечером? Я не могла пройти мимо этого.
Он кивнул с усталым вздохом. – Я действительно хотел бы, чтобы ты этого не делала, но я понимаю. Я понимаю, – он полез в карман куртки и достал маленькую белую карточку с напечатанным на ней номером и больше ничего. – Это мой номер. Когда будешь готова завтра уехать, просто напиши мне, и я встречу тебя у входа, чтобы отвезти куда захочешь.
Я посмотрела на карточку на столе. – Да… – мне придется вернуться к миссис Бруссард. Я знала, что она будет рада моему возвращению; у нее было большое сердце, но это был шаг назад и ответственность, которая ей не нужна.
Я вздохнула, когда Дом одним глотком допил свой напиток и встал. – Мне нужно пойти на пост охраны у ворот для смены охраны, но если тебе что-то понадобится, просто позвони мне, ладно? Или зайди в мою комнату – второй этаж, третья дверь слева. Я вернусь примерно через час.
– Мне туда нельзя, – он слегка улыбнулся мне.
– Кому какое дело? Ты уходишь, помнишь?
– Да… Правда, – мой голос звучал так же неуверенно, как и для моих ушей?
– Знаешь, еще не поздно передумать. Лука, что бы ни случилось, он бы не причинил тебе вреда. Он изменился, но это… – он покачал головой. – Он просто не причинил бы тебе вреда. Спокойной ночи, Кэсси.
Он ушел, не дав мне возможности ответить, а я осталась за кухонным столом еще немного, допивая свой бокал вина. Я посмотрела на свой теперь пустой бокал. Я решила, что мне нравится вино и нежное тепло, которое поселилось в моей груди после того, как я его выпила.
Я встала и пошла в подсобку за чистящими средствами. Я знала, что Дом сказал оставить его, но сама мысль о том, что томатный соус просочится сквозь старый деревянный пол или навсегда оставит пятна на дорогих на вид золотисто-зеленых флоковых обоях, беспокоила меня, вероятно, больше, чем следовало бы.
Я пошла в комнату с дурным предчувствием, поселившимся в моем животе. А что, если он там? Я положила руку на ручку и глубоко вздохнула.
Когда я вошла, то обнаружила, что стол все еще накрыт так, как стоял. Свеча на столе… Я закатила глаза от собственной глупости. Я думала, что это свидание? Да, ты думала – свидание с отшельником-владельцем поместья. Глупая девчонка.
Я покачала головой и остановилась у стены, разбитая тарелка и еда исчезли. Если бы не мокрое пятно на полу и едва заметное изменение цвета на обоях, все было бы так, будто ничего и не произошло.
Я огляделась. Даже его стул был поднят. Если бы я только знала, что я сделала, чтобы заставить его перевернуться, может быть…
Не надо, Кэсси. Не оправдывай его поведение. Не совершай тех же ошибок, что и раньше. Звери останутся зверями, а монстры останутся монстрами.
Джуд. Джуд был моей целью, и все остальное не имело значения.
