Текст книги "Сломанный принц (ЛП)"

Автор книги: Р. Г. Энджел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

глава 14

ЛУКА

Прошло еще четыре дня, прежде чем я действительно вернулся в себя… ну, к избитой и израненной версии себя, но, по крайней мере, я функционировал.

Я почти умер, я знал это, и я также знал, что пути назад больше нет, что касается Кэсси Уэст.

Она более чем спасла мою жизнь, и, несмотря на все, что было против меня, я понял, что она действительно заботится о моем сломанном я… Какое чудо для меня, но какое проклятие для нее.

Я хотел держать ее на расстоянии, не дать ей проникнуть в мои стены, но у меня не было ни единого шанса. В ней было слишком много доброты, слишком много света, чтобы не ослабить тьму, окружающую меня.

Она была маяком надежды со всеми добрыми словами, всеми нежными прикосновениями и всей тихой силой, которую я наблюдал в те несколько мгновений ясности во время своей болезни. Это значило все.

После душа, который утомил меня гораздо больше, чем следовало бы, я пошел по дому в поисках Дома.

Он был странным с тех пор, как все произошло, ходил вокруг меня на цыпочках… вел себя так, будто со мной нужно обращаться осторожно – я это ненавидел.

Я нашел его в игровой комнате, играющим в бильярд в одиночестве.

– За это я тебе плачу?

Он закатил глаза, но оперся на бильярдный стол, забив два шара одним ударом.

– На самом деле, я еще не на работе, – ответил он, обходя стол и оценивая свой следующий ход. – Я рад видеть, что ты снова стал таким очаровательным.

– Я хочу поспарринговать.

Дом удивленно поднял глаза. – Поспарринговать? С кем?

Я удивленно поднял брови на вопрос. – Это вопрос с подвохом?

– Ну, это, должно быть, Кэсси, потому что это, черт возьми, не я.

Я жаждал провести с Кэсси такой спарринг, который включал в себя гораздо меньше одежды и гораздо больше удовольствия, чем мой обычный спарринг с Домом.

– Почему, черт возьми, нет?

Дом рассмеялся. – Без обид, Лука, но мне нравится хотя бы небольшой вызов. Возвращайся, когда сможешь продержаться больше нескольких минут, не прислоняясь к стене, как гериатрический пациент.

Я выпрямился; я даже не заметил, что прислонился к стене.

– Мне нужно выпустить пар, – признался я. – Застрять в комнате и в постели на неделю действительно меня задело.

– О, да, я уверен, ты не обращал внимания на медсестру, – Дом схватил бильярдный кий и бросил его в мою сторону. – Поиграй со мной.

Мои губы изогнулись в полуулыбке. – Нет, это было преимуществом.

Он кивнул, выглядя каким-то обеспокоенным, пока расставлял бильярдные шары.

– Что?

Он покачал головой. – Ничего.

– Дом… – вздохнул я.

– Ты много говорил, когда у тебя была лихорадка.

– Правда? – спросил я, и холодный пот выступил у меня на затылке.

Он кивнул. – В основном на итальянском, но… – это было облегчением. Мне не нужна была Кэсси, чтобы понять, насколько я облажался.

– Ты говорил с мамой и сестрой.

Я глубоко вздохнул и посмотрел на стол, готовясь к перерыву, делая все возможное, чтобы избежать взгляда Дома. Я видел их, когда был в худшем состоянии, когда, как я подозреваю, моя жизнь висела на волоске. Я видел их обоих в прекрасном саду, и они сказали мне, что это не моя вина, что я ничего плохого не сделал и что мне нужно двигаться дальше и быть счастливым. Что они хотят, чтобы я был счастлив и любим, и видеть меня таким разбивало им сердца.

– Да… – прохрипел я, прежде чем прочистить горло под тяжестью эмоций от воспоминания об этой иллюзии, которая выглядела слишком реальной… Может, она была реальной. – Мне нужно выпить.

– Кэсси сказала нет. Антибиотики, которые ты принимаешь, слишком сильные. Тебе придется подождать еще несколько дней. Не заставляй меня звонить ей.

Я нахмурился; никто мне не говорил нет; никто ничего мне не приказывал. – Кассандра Уэст мне не начальник, – Дом фыркнул.

– Конечно, нет! – он повернулся ко мне с насмешливой усмешкой. – Мой маленький целитель, погладь мой член, пожалуйста, – он издевался высоким голосом.

– Я никогда не просил ее гладить мой член!

Дом снова рассмеялся. – Нет, но мы оба знаем, что ты хотел.

Я покачал головой. Я вспомнил, что называл ее «моей маленькой целительницей» – я делал это.

– Она не разобьет тебе сердце, Лука.

Я сделал удар и послал свой шар. – Нет, не разобьет. Мне больше нечего разбивать.

Дом понимающе улыбнулся мне. – Мы оба знаем, что это неправда. Я видел, что это неправда.

Я приветствовал быстрый стук в дверь. Все что угодно было лучше, чем откровенный разговор с Домом.

– Да?

Кэсси открыла дверь, и ее лицо озарилось, когда она посмотрела на меня. Мне нравилось, как она на меня реагировала, потому что каждый раз, когда ее зеленые глаза смотрели на меня, мое сердце подпрыгивало в груди.

– Ты хорошо выглядишь, – сказала она со своей обычной яркой улыбкой.

Я кивнул, улыбаясь в ответ.

– Спасибо тебе.

Она пренебрежительно махнула рукой, очаровательно порозовев от комплимента.

– Могу ли я что-нибудь сделать для тебя? – спросил я, пока она молча смотрела на меня.

Она быстро моргнула. – Что? О, да.

Мне было приятно видеть, как она на меня отреагировала. Она была искренне увлечена мной, несмотря ни на что… Это было настоящее чудо.

– Твой друг Маттео здесь для тебя.

Я издал усмешку, поворачиваясь к Дому. Это было хорошо!

Когда я заметил, что Дом напрягся и немного побледнел, я понял, что это не шутка, которую они запланировали; это была правда.

– Ты с ним знакома? – спросил я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно спокойнее. Встреча Кэсси с Дженовезе, вероятно, была одним из моих худших кошмаров. Она кивнула, по-видимому, не замечая свинцового груза, который образовался в моих и Дома животах.

– Да, милый человек. Он на кухне.

Я кивнул. Маттео Дженовезе вторгся в мое пространство – не то, что я оценил. – Отлично, здорово, я пойду к нему. Почему бы тебе не пойти с Домом? – уйди как можно дальше от Маттео Дженовезе и оставайся взаперти, пока он не покинет дом.

– Да, – продолжил Дом. – Ты лишила меня телевизионной доброты, пока занималась этим. Я хочу знать, кто делал тот тест на беременность. Мои деньги на Брук.

Она несколько раз перевела взгляд с меня на Дома, явно не купившись на это.

– Кэсси… пожалуйста, – продолжил я.

Она сдалась. – Ладно, – она повернулась к Дому. – И это точно Хейли беременна.

Я подождал, пока они поднимутся наверх, прежде чем сделать глубокий вдох и пойти на кухню, чтобы встретиться со своей судьбой. Маттео никогда не покидал город, и он ехал сюда больше часа? Это не означало ничего хорошего.

Я нашел его сидящим на кухонном острове со стаканом молока и красным бархатным пеканом-брауни – моим пеканом-брауни – как будто он был здесь, хотя выглядел как чертов главарь.

– Она сказала, что это твое любимое, – сказал он мне, не отрывая взгляда от тарелки.

Я изучал его, одетого в его дизайнерский костюм, его темные волосы были идеально уложены. Честно говоря, за все время, что я знал Маттео Дженовезе, я никогда не видел ничего, кроме изображения совершенства.

Он медленно повернул голову ко мне, его холодные, бесстрастные глаза изучали меня, пока он доедал свой кусок.

Его глаза всегда были тревожными, и после многих лет отсутствия мне потребовалось некоторое время, чтобы снова к ним привыкнуть. У большинства из нас были темно-карие глаза, но его были самыми светло-голубыми, которые я когда-либо видел. В наших кругах даже ходила история о том, что его глаза просто отражали цвет льда, который заменил его сердце… жестокого короля.

– Джанлука. Ты жив.

Я молчал, не совсем понимая, куда он клонит с этим началом.

Он вздохнул, вытирая руки бумажным полотенцем, которое дала ему Кэсси. Идеальная хозяйка. – Я, честно говоря, немного разочарован. Я надеялся, что ты будешь мертв или при смерти, потому что я не вижу других причин, по которым ты не отвечал на мои звонки и не отвечал на сообщение, которое твой щенок принес домой. Единственной другой причиной была бы полнейшая глупость, и я ожидал от тебя немного большего.

– Я был занят.

– К черту прислугу? – он наклонил голову набок, словно обдумывая эту идею. – Я бы почти простил тебя, если бы это было так.

– Не. Трогай. Ее, – прорычал я, раздувая ноздри. – Она ни при чем.

Его губы изогнулись в злобной улыбке; я показал ему то, что он хотел увидеть.

Он встал. – Нам нужно поговорить.

Я кивнул, развернулся и ушел, молча приглашая следовать за мной в офис.

– Хочешь выпить? – спросил я, наливая себе стакан скотча. Не обращая внимания на указания Кэсси, это было обязательно для предстоящего разговора.

Он покачал головой и сел без приглашения. Я предложил ему выпить из вежливости – Маттео редко пил на публике.

– Итак… – он бросил скучающий взгляд на свое окружение. – Ты… сломленный принц мафии, скрывающийся в своем особняке посреди нигде, – он указал на мои длинные волосы и бороду. – Становишься дикарем…

Я фыркнул. – Так меня называют? Сломанным принцем?

– Я думаю, это вполне уместно. Ты капризный ребенок, который просто сбежал от своей ответственности, потому что его ранили.

Я стиснул зубы так сильно, что удивился, как они не разбились. Как он мог понять? Этот человек был психопатом.

– Я хотел отказаться от своего места; мой отец согласился.

– И я отказался, – добавил он, как будто это было нормально, что он решил за меня. У него была власть, и это все равно не исправило ситуацию.

– Но ты сказал, что оставишь меня в покое.

Он кивнул. – Я это сделал, но, думаю, я был более чем терпелив. Теперь ты заказывал цветы, отправлял своего консильери на семейные встречи.

– Дом не мой кон…

– Ты думал, что просьба об одолжениях в федеральном суде не вернется ко мне? Пожалуйста, Джанлука, не такой уж ты и глупый.

– Я собирал долг.

– Так и было, – он покрутил перстень с печаткой, который носил на правом безымянном пальце. На кольце был выгравирован символ Тринакрии, редкое кольцо, которое было дано тебе как символ твоей власти. Маттео Дженовезе был единственным, кому разрешалось носить его в США; он был нашим боссом – нашим командиром, судьей и палачом. Его послали сюда, когда ему было всего пятнадцать, чтобы править всеми нами. Он был нашим capo dei capi и правил нами железным кулаком.

Тот, кого боялись и почитали… Проблема со мной, то, что раздражало его больше всего, заключалось в том, что мне больше нечего было терять, не было реальной точки давления.

Я поднял глаза на закрытую дверь своего кабинета. По крайней мере, раньше. Два года этот человек утратил свою власть надо мной, но теперь он ее вернул, и он это ясно знал.

Он полез в карман пиджака, и я напрягся. Он все еще мог решить, что я не стою хлопот, и выстрелить мне в голову.

Он достал длинную черную бархатную коробку. – Поскольку я собирался идти, я забрал это из Lucia Jewelry. Это прекрасное украшение на заказ… бриллиант… платина… 14 тысяч долларов, не так ли? Какой заботливый жест для того, кто тебе не особо важен.

Я прищурил глаза, этот ублюдок все знал еще до того, как ступил в этот дом. – Кто тебе принадлежит?

Он рассмеялся. – Все они, – он покачал головой. – Ты думал, я просто позволю тебе уйти и горевать в своем углу, не глядя на тебя? Ну… – он покачал головой. – Я должен сказать, все, кроме твоего консильера… Этот раздражающе верен.

– Он не мой консильер, и я не капо…

Маттео хлопнул рукой по столу. – Хватит! – заорал он.

Я остановился, пораженный. Маттео был спокойным и злым типом. Я видел, как этот человек перерезал горло предателю и вытер нож о его рубашку с тем же скучающим выражением лица, как когда он ходил в церковь. – Я мог бы сделать твою жизнь очень, очень сложной, Джанлука. Не. Проверяй. Меня, – холодно бросил он, и если я что-то и знал о Маттео, так это то, что он никогда не делал пустых угроз. – Но я мог бы сделать ее намного проще.

Я откинулся на спинку сиденья. – Проще?

– Ты знаешь, что я сделал для тебя, когда тебе было четырнадцать, – что я тебе дал.

Я напрягся; это был секрет, который я не хотел раскрывать. – Это давно в прошлом, Маттео, и я отплатил тебе десятикратно.

Он кивнул. – Да, ты согласился, но мне все равно не нужно было соглашаться на это. Тогда это было рискованно. Я был совсем новичком, но я принял твою сторону.

– Не бесплатно, – напомнил я ему. – В чем дело?

– Ты же знаешь, что не можешь жениться на ком хочешь, верно? Как капо ты должен жениться на члене пяти семей, но я помогу тебе жениться на ней.

Мое сердце подпрыгнуло от мысли о Кэсси. – Нет, она заслуживает лучшего. Я хочу, чтобы она не вмешивалась в это.

– Ты знаешь? – он посмотрел на подарочную коробку на моем столе. – Слишком поздно, ты знаешь это, верно? Она слишком много знает – для нее нет выхода. Ты позаботился об этом.

– Она ничего не знает.

– Это правда, Джанлука? – он провел указательным пальцем по нижней губе. – Ты знаешь, как я справляюсь с лжецами, – он поморщился. – Мне было бы обидно пытать ее, просто чтобы убедиться, но если это то, чего ты хочешь.

– Не причиняй ей боль. Все, что она знает, было моим правом поделиться.

– Я не причиню ей боль… если ты не заставишь меня сделать это, – он рассмеялся. – Я имею в виду, что я мог бы причинить ей боль, просто увидев, как ты истекаешь кровью, но она мне нравится.

Господи, помилуй ее – нравиться Маттео Дженовезе звучало почти как проклятие.

Точно так же, как твои чувства к ней едины, – насмехался глупый садистский голосок в моей голове.

– Когда ты придешь в себя и трахнешь ее, дай ей кольцо и заставь ее закончить обучение на медсестру. Нам нужно больше целителей в семье.

Я покачал головой.

– Они превращают жизнь простака в мучение.

– Энцо не простак. Почему тебя это вообще волнует?

Он усмехнулся. – Мне не испортило, а тебе да.

– Чего ты хочешь?

– Ты должен занять свое место, и мне плевать на твои маленькие внутренние потрясения. Ты капо, и ты отнимешь это у этого сумасшедшего ублюдка, который думает, что он умный.

Я пожал плечами. – Убери его.

Он закатил глаза. – Это бесхитростно, и я не могу – пока его идиотизм не приведет к настоящей войне, которая уже надвигается, мои руки связаны. Бенни слишком много, слишком вульгарен, слишком самоуверен, – он вытащил из кармана белый конверт. – Жирный ублюдок организует бал-маскарад в честь своего шестидесятилетия в следующую пятницу… Маскарад, как у шестнадцатилетней девчонки со вкусом к театральности.

Признаться, я удивлен, что ни Бенни, ни Савио не сообщили мне об их дурацкой вечеринке. Они так старались притворяться, что им не все равно, притворяться, что хотят, чтобы я был в семье, а не в шести футах под землей… Так что даже то, что он не прислал мне приглашение, вызвало у меня тревогу.

Маттео подвинул конверт ко мне. – Это фальшивое имя. Иди со своей девушкой. Отправь своего щенка. Мне правда все равно. Тебе нужно увидеть, что он делает, и остановить это. Я был более чем терпелив с тобой, Джанлука. Я дал тебе больше свободы действий, чем когда-либо давал кому-либо. Не заставляй меня жалеть о том, что поставил на тебя, – он встал, поправляя галстук и манжеты. – Тебе лучше уйти или прислать кого-нибудь, и я ожидаю, что ты очень скоро вернешься на свое место, Джанлука. Я никогда не славился своим терпением или снисходительностью.

Это было преуменьшением года.

– Не заставляй меня возвращаться сюда; тебе это не понравится, если я это сделаю… и ей тоже.

Я сжал кулаки на своем столе, пытаясь обуздать свою ярость. Противостояние Маттео было способом вызвать адский огонь на меня – на нее – и это было не то, чего я хотел.

Я резко кивнул ему.

– О, и еще кое-что, прежде чем я уйду… В следующий раз, когда я позвоню, ты лучше ответь или перезвони мне сразу же, потому что, клянусь, тебе не понравится результат.

– Конечно.

– Я рад, что мы понимаем друг друга. Мне действительно не хочется пачкать руки.

Это была наглая ложь; Маттео жил ради хаоса и боли. Его имя было более чем подходящим. Маттео имел в виду дар богов, и он действительно думал, что он наш бог, наш король… наш чертов психованный король.

– Передай девушке спасибо за брауни. Я рад, что она в семье.

Я молчал, когда он ушел от меня в кабинет. Я облажался в эпических масштабах.

Я хотел защитить Кэсси, оставить ее на границе между нормальным миром и моим. Я хотел, чтобы она была рядом, но я достаточно заботился, чтобы не хотеть проклинать ее вместе с собой, и, несмотря на все мои усилия, несмотря на все мои попытки не упасть, я потянул ее вниз вместе с собой.

Я провел рукой по коробке с ожерельем, которое я заказал для нее. Я должен был знать лучше, но я хотел, чтобы у нее было что-то особенное на ее день рождения, что-то значимое, что выразило бы то, что я к ней чувствовал, без того, чтобы она на самом деле знала, что это значит на самом деле.

Я должен был принять во внимание, что Маттео был столь же умен, сколь и хитер. Теперь она была у него на радаре, и я мало что мог сделать.

Дай ему то, что он хочет против ее свободы. Он хочет, чтобы ты снова оказался наверху. Он отдаст тебе это. Не то чтобы ему было до этого дело. Она всего лишь средство для достижения цели, заявил мой голос разума, и этот глупый голосок исходил из моего изуродованного сердца. Может, она не хочет быть свободной; может, она хочет остаться здесь – с тобой.

Я откинулся на спинку сиденья, устало закрыв глаза.

Как я спасу тебя, Кэсси Уэст, и, что еще важнее, хочешь ли ты вообще быть спасенной?

ГЛАВА 15

КЭССИ

Я вонзила кельму в землю немного сильнее, чем нужно. Я все еще была немного раздражена тем, что произошло вчера, даже если у меня не было для этого никаких реальных причин.

Лука сказал мне, что доверяет мне, что теперь я в его кругу доверия, и он отправил меня в мою комнату, как ребенка, как только появился один из его коллег.

Я покачала головой, кладя луковицу в землю. Я знала, что я новичок во всей этой мафиозной истории, но все же.

Этот человек был прекрасен. Ну, это правда, что я чуть не умерла от сердечного приступа, когда обернулась и увидела его там, стоящим на кухне.

Маттео, сказал он, и он был произведением искусства. Я не думала, что когда-либо видела мужчину настолько красивого в своей жизни. Его лицо было идеальным, безупречным… с прямым носом, четко очерченными челюстями и губами, которые заставляли девушек плакать, и глазами такими светло-голубыми, что они казались почти нереальными на фоне его загорелой кожи и черных волос.

И его акцент, Господи, помилуй! Как мафиози вообще могут быть такими горячими? Разве они не должны быть все невысокими, толстыми и лысыми?

Я вздохнула при мысли о Луке и поцелуе, который я ему подарила.

– Почему такая мрачная? – я повернулась и увидела Дома, стоящего рядом со мной, скрестив руки на груди.

– Ты действительно хочешь меня разозлить? У меня есть мастерок, ты знаешь.

Он поднял руки, сдаваясь. – Страшно…

Я кивнула. – Да, – я откинулась на пятки, чтобы получше его рассмотреть. – Чем я могу тебе помочь?

– Я вывожу тебя.

– Выводишь меня? Типа… – я провела большим пальцем по своей шее, словно резаная.

Он закатил глаза и покачал головой. – Только тебя, клянусь… – он вздохнул. – Нет, я везу тебя на бал-маскарад, в город.

Я встала, поправляя кепку на голове. – Маскарад? Зачем? Когда?

– Да, знаешь… бал с масками.

Настала моя очередь закатить глаза. – Я знаю, что такое маскарад, Дом. Просто это кажется таким… случайным.

Он пожал плечами. – А почему бы и нет? Это весело, и ты месяцами была заперта в этом доме, а что было раньше? Ты когда-нибудь делала что-то подобное? Я уверен, что ты не ходила на вечеринки, когда училась в старшей школе.

Он был прав. Это звучало весело, и я никогда раньше не была на настоящей вечеринке, кроме той, которую организовали мои родители-убийцы, где мне пришлось играть роль их идеальной дочери.

– Мне нечего надеть, – мне придется потратить больше своих сбережений, а я не слишком хотела этого. – Когда это?

– В следующую пятницу, и не беспокойся о том, что тебе нечего надеть, я все тебе прикрою, Бу.

– Бу? – я спросила, выгнув бровь.

Он наклонил голову набок. – Я пробовал что-то новое… Нет?

Я покачала головой с удивленным смехом. – Нет, определенно нет.

– Так что, маскарад? Да?

Я очень хотела пойти, но не хотела, чтобы Лука подумал, что у меня романтические отношения с Домом. Было глупо даже беспокоиться, потому что Лука не проявил ко мне интереса, по крайней мере, не в романтическом смысле, но…

– Лука не против?

Дом широко улыбнулся, как будто я только что задала самый интересный вопрос, который он когда-либо слышал. Он кивнул. – Да, он сказал, что если я не буду трогать то, что мне не принадлежит, то все в порядке. Если нет, я потеряю руку.

– Что принадлежит кому?

Дом усмехнулся. – Кстати, о Луке, он спросил, можешь ли ты зайти к нему в кабинет.

Мое сердце подпрыгнуло в груди, но я постаралась сдержать волнение при мысли о том, что он ищет меня. Конечно, это могло быть по работе, но я была взволнована, несмотря ни на что.

Я кивнула. – Хорошо, я пойду.

– Не беги слишком быстро! Я бы не хотел, чтобы ты поскользнулась и упала, – крикнул он мне вслед.

Я продолжила идти, но показала ему средний палец и вошла в дом, сопровождаемая его хриплым смехом… Придурок!

Я сделала глубокий вдох, когда добралась до второго этажа и постучала в дверь Луки.

– Войдите.

Я открыла дверь, и мой живот сжался, когда он встретился со мной взглядом и улыбнулся. Я заметила, что это была милая, мягкая улыбка, которую он дарил только мне.

Я не могла не улыбнуться в ответ, как-то не заботясь о том, что я была раздражена им не более пяти минут назад. – Ты хотел меня видеть?

Он указал на стул напротив стола. – Да, я хотел обсудить то, что произошло вчера.

Я кивнула и села.

– Маттео Дженовезе – это… – он отвернулся и почесал бороду. – Он опасен, очень опасен.

Он не выглядел так. – Он был очень красивым.

Лука фыркнул. – Он из тех мужчин, которые пускают тебе кровь, когда просыпаются и завтракают рядом с твоим трупом. Я держал тебя подальше, чтобы защитить – не потому, что я тебе не доверяю, потому что я доверяю, больше, чем когда-либо доверял женщине. Я просто… – он вздохнул. – Я просто хочу, чтобы ты знала, что я не хотел причинить тебе боль.

– Я не обижаюсь, – лгунья.

Он открыл ящик и достал длинную черную прямоугольную коробку.

– Я хотел подарить тебе это на день рождения, но, очевидно, все пошло не так, как я ожидал, но вот тебе. С прошедшим днем рождения.

Я не знала, что в коробке, но мне пришлось сдержать слезы от интенсивности эмоций, которые вызвал во мне подарок от Луки.

– Это не так уж и много, – быстро добавил он, придвигая коробку ко мне.

Я прерывисто вздохнула, схватила коробку и медленно открыла ее. Внутри я нашла серебряное ожерелье из геометрических фигур, пятиугольников и линий, соединенных вместе цветами из кристаллов. Оно было совершенно красивым и уникальным.

– Мне нравится… – прошептала я, проводя по нему пальцами. Я подняла глаза. – Большое спасибо.

Он посмотрел на меня с чем-то настолько похожим на нежность, что мое сердце снова подпрыгнуло в груди.

– Итак, эээ, Дом пригласил меня на маскарад. Это нормально?

Он нахмурился. – А почему бы и нет?

Мой живот сжался от грусти, вызванной его отказом. Чего я ожидала? Я была просто глупой наивной девчонкой. Он заботился обо мне, но так же, как и Дом, и, вероятно, именно поэтому он был отстранен с тех пор, как я его поцеловала.

Он не хотел открыто отвергать милого идиота.

Я смиренно кивнула ему. Я перестала надеяться на большее. Он был сильным, старше, образованным и, что самое главное, глубоко сломленным. Ему нужно было гораздо больше, чем мне.

Я встала. – Еще раз спасибо за ожерелье.

– Я не беспокоюсь о Доме, потому что он не трогает то, что ему не принадлежит.

Я остановилась, держась за ручку, и повернула голову, чтобы посмотреть на него.

– А кому я принадлежу? – спросила я, и мое сердце забилось как мустанг в груди.

Он откинулся на спинку сиденья, прижав руку к губам, глядя на меня своими пронзительными темными глазами, как будто он мог видеть меня насквозь.

– Хорошего дня, Кэсси.

Несмотря на то, что он уклонился от ответа, я не могла не улыбнуться, когда вышла из его кабинета, прижимая коробку к груди. Он, возможно, не завладел мной словами, но его глаза это сделали, и на данный момент этого было достаточно.

Когда я вернулась домой в четверг после еженедельной прогулки с Джудом, я обнаружила черную коробку от известного дизайнера перед дверью моей спальни, а также сумку для покупок с различными более мелкими коробками.

Я забрала коробки в свою комнату и нашла самое красивое платье на свете. Это было вечернее платье изумрудно-зеленого цвета длиной до пола, на одно плечо. Верх был расшит тонкими золотыми цветами, ниспадающими по свободному А-силуэту от талии с разрезом таким высоким, что я ожидала, что это будет неприлично, когда я надену платье.

В первой коробке в сумке были золотисто-зеленые туфли точно моего размера, во второй была золотая шаль, а в последней коробке была золотая венецианская маска, украшенная светло-изумрудными линиями, создающими прекрасный замысловатый рисунок.

Дом превзошел самого себя. Все было так красиво и хорошо сочеталось. Я провела пальцами по платью и решила сразу же примерить его.

Я сбросила одежду и шагнула в платье. Застегнув молнию сбоку, я повернулась к зеркалу и была ошеломлена тем, как потрясающе на мне смотрелось платье, идеальный контраст цветов между моей молочной кожей и рыжими волосами. Я провела руками по укороченной талии и расклешенной юбке. Оно сидело на мне так идеально.

Я не могла не покраснеть от того, что Дом так хорошо разбирается в моем теле… Я достала телефон, чтобы сделать снимок, но на телефон пришло сообщение от Дома.

«Можешь зайти ко мне в комнату?»

Я нахмурилась. Я знала, где находится его комната, но никогда там не была. «Конечно, буду через пять.»

Я осторожно сняла платье и положила его в шкаф, прежде чем пойти к Дому.

– Войди, – сказал он, когда я постучала.

– Ты… в порядке? – спросила я. Это был действительно глупый вопрос. Дом был в постели в шесть вечера, его шея была покрыта легкой сыпью. Он был явно не в порядке.

Он вздохнул, покачав головой.

– Нет, ну, сейчас я в порядке, но ты же знаешь, что у меня аллергия на морепродукты, да?

Я молча кивнула, изучая его, моя подготовка медсестры взяла верх.

– Я заказал китайскую еду и, возможно, был невнимательный. Моя аллергия вспыхнула, и если бы Лука не принес мне ЭпиПен, – он покачал головой.

Я бросилась к нему и посмотрела на его сыпь.

– Должно быть, она была очень сильной, – я подтвердила, когда немного отодвинула покрывало и заметила, что сыпь также спускается по его груди.

Он вздохнул.

– У меня… проблемы в течение нескольких дней после сильной аллергии.

Я кивнула. – Да, это довольно распространенное явление, – большинство тяжелых аллергических реакций и реакция на ЭпиПен имели тенденцию вызывать расстройство желудка. Я поняла, чего он не говорил.

Я пожала плечами. – Все в порядке, Дом; будут и другие вечеринки, – я была рада, что в моем голосе не было разочарования, которое я чувствовала. Я с нетерпением ждала, когда смогу куда-нибудь сходить и выглядеть как принцесса.

Он покачал головой. – Ни в коем случае, Лука тебя заберет.

Я не могла сдержать волнения, которое наполнило меня, прежде чем сдуться, когда реальность рухнула, потому что, во-первых, было бы несправедливо заставлять отшельника Луку делать что-то столь тривиальное, а во-вторых, было бы довольно бессердечно использовать Дома в качестве сменной детали.

– Нет, все в порядке…

– Это кажется справедливым; он тот, кто все организовал, – добавил он, прерывая меня.

Я удивленно изогнула брови. – Лука? – это было не то, чего я ожидала.

Он кивнул. – Да, он думал, что тебе нужно немного отвлечься от всего, что происходит в твоей жизни, от всех твоих обязанностей. Он выбрал платье… все.

– Лука? Джанлука Монтанари сделал это?

Дом усмехнулся, но это прозвучало устало. Я почти забыла, как эта плохая аллергическая реакция могла повлиять на него. – Удивительно, не правда ли? Должно быть, ты ему действительно нравишься.

Я покраснела от смущения. – Я, нет, он просто любезен.

Дом посмотрел на меня с понимающей улыбкой на лице. – Конечно, да… должно быть, так оно и есть. Боссы мафии, как правило, известны своей доброй и заботливой натурой, – я закатила глаза.

– Не уверена, что бросать тебя – это разумно.

– Без обид, Кэсси, но мне тридцать два года.

Я почти уверен, что смогу сам с собой справиться.

Я скрестила руки на груди. – Как ты это делал, когда Лука болел?

– Эй! – он положил руку на грудь в притворной обиде. – Во-первых, это на нем, а не на мне. А во-вторых… – он скривил рот в сторону. – Ладно, у меня нет второго, но это всего лишь вечер. Ты вернешься раньше, чем я успею оглянуться.

Я вздохнула. – Да, но Лука…

– А что Лука?

– Ты уверен, что он в порядке, чтобы вмешаться? Я действительно не хочу, чтобы он делал то, что ему не нравится. Он сидит дома уже больше двух лет. Я не уверена… – я не уверена, что стою усилий, добавила я про себя, но я знала, что это разозлит Дома. Он был моим личным болельщиком.

– Между нами?

Я кивнула.

– Не думаю, что он сам это осознает, но сейчас он, вероятно, благодарит небеса за такую возможность.

Я коротко рассмеялась. – Надеюсь, это правда… Я… – я глубоко вздохнула. – Он мне нравится.

– О, нравится? Ого… Это совершенно новая информация.

Я закатила глаза; сарказм был сильным. – Нет, я имею в виду, он мне нравится, – да, я снова была семиклассницей.

Дом молча посмотрел на меня, как на тупицу.

– Ты думала, что это не взаимно?

Внезапно меня охватила паника. – Как думаешь, он знает? – если бы знал, клянусь, я бы больше никогда не смогла посмотреть ему в глаза.

Дом фыркнул. – Он должен, обычно он бы это сделал, но он так застрял в своей ненависти к себе, что я не думаю, что он понимает, что люди могут видеть дальше этого, – он глубоко вздохнул и немного удобнее устроился на своей куче подушек. – А теперь иди. Мне нужен мой прекрасный сон.

– Хорошо, но если что-то понадобится, звони мне, пожалуйста.

– Честь разведчика! – пообещал он, подняв руку в приветствии из «Звездного пути».

– Так не принято. Это вулканское приветствие.

Он пожал плечами. – Это в Италии.

Я подозрительно прищурилась. – Нет, не принято; я не настолько невежественна.

– А! – подмигнул он мне. – Стоило попробовать.

Я покачала головой. – Увидимся в субботу.

– Получай удовольствие, и, если это имеет значение, я думаю, что Лука тоже любит тебя… Может, тебе стоит передать ему записку на уроке и спросить, нравится ли он ему, – добавил Дом, когда я подошла к двери.

Я не могла сдержать сотни бабочек, порхающих в моем животе при этой мысли, но повернулась, чтобы посмотреть на Дома.

– Лука прав, ты действительно мудак.

Я вышла из комнаты, сопровождаемая хриплым смехом Дома, и все же, несмотря на то, как я беспокоилась о нем, я не могла избавиться от нервного чувства, что Лука любит меня и мы проведем с ним вечер на балу, потанцуем с ним… Да, завтра не могло наступить достаточно быстро.