Текст книги "Сломанный принц (ЛП)"

Автор книги: Р. Г. Энджел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

глава 5

КЭССИ

Одно было ясно: ожидая худшего от этой работы, я на самом деле была приятно удивлена.

Это правда, что я чувствовала себя очень одинокой в этом большом доме, но, по крайней мере, это не было адской дырой, как была убеждена мисс Лебовиц, и я позвонила ей, чтобы сказать это. Я также позвонила миссис Бруссард, чтобы успокоить ее и пообщаться с людьми.

Было такое ощущение, что этот дом работает на другом уровне. Я видела охрану издалека в саду, когда они осматривали территорию. Я также видела одного из них около дома пару раз, но это были лишь проблески. Все, что я знала, это то, что он был высоким и мускулистым, с темными волосами и бородкой.

Я даже была рада, когда увидела машину уборщиков, подъехавшую во вторник, думая, что мы сможем сблизиться и пообщаться, поскольку обе были работниками дома, но это тоже было ошибкой.

Четыре женщины только что пришли и сразу принялись за работу. Если бы не быстрые приветствия, я бы подумала, что я невидимка. Они были эффективны, двигались с военной точностью, обыскав весь дом, включая мою спальню, менее чем за четыре часа.

Но сегодня я была счастлива. Я собиралась увидеть Джуда, и мне не придется сталкиваться с людьми, поскольку мне разрешили взять служебную машину, симпатичный маленький Chevrolet Spark.

Я так сильно скучала по брату, и, несмотря на маленькие звонки, которые Эми помогала нам тайком делать здесь и там, я жила этими четверговыми вечерами.

Я была готова идти, взвалив на плечо сумочку, но остановилась у HCS. Это было единственное правило, которое я нарушила. Я писала ему, таинственному владельцу этого мрачного дома. Он не отвечал с того первого раза, и все же я продолжала писать ему. Я не знала, почему. Чем больше я это делала, тем меньше я верила, что он ответит, и все же я надеялась. Я была так одинока, что любая связь – даже через экран – была бы желанной. Он еще не сказал мне перестать его беспокоить, поэтому часть меня думала, что ему нравится получать мои случайные сообщения, и это заставило меня улыбнуться, особенно с учетом того, что вчера я беспокоила его в течение нескольких часов, рассказывая, как бы я хотела переделать его сад, и что садоводство всегда было моей страстью.

«Я собираюсь увидеться с братом. Вам что-нибудь принести?»

Появились две галочки, принятые и прочитанные. Я подождала минуту.

«Я пойду в кондитерскую и куплю сладостей на свой вес, и я беззастенчиво съем их в своей спальне. Хочешь?»

Двойная галочка появилась, но ответа все еще не было.

«Хорошо, все в порядке. Я выберу для тебя. Я вернусь около шести. Я также принесу немного еды на вынос, чтобы тебе не пришлось готовить самому».

Все мысли об изолированном поместье и владельце-отшельнике испарились, когда я припарковалась у дома, где остановился Джуд.

– Ты хорошо выглядишь, – объявила Эми, выходя за мной из стойки регистрации.

Я кивнула. – У меня теперь есть работа. Платят очень хорошо. Скоро я смогу заполучить Джуда.

– Да, я помогу тебе. Твой брат всегда так хорошо отзывается о тебе. Каждый раз, когда он говорит о тебе, мне и другим социальным работникам становится ясно, что ты всегда была для него матерью, – она улыбнулась. – Я не думаю, что вернуть его будет проблемой, как только ты докажешь финансовую независимость.

Она направила меня в комнату для посетителей и указала на один из пластиковых стульев.

Я оглядела комнату, ее белые стены, плакаты, которые больше подходят для комнаты ожидания восьмидесятых, чем для этого места, неоново-оранжевые пластиковые стулья, которые, как я была уверена, были созданы, чтобы заставить вас чувствовать себя некомфортно, чтобы вы не оказали ему гостеприимство.

– Как ты думаешь, я смогу вывести его в ближайшее время?

Она слегка улыбнулась мне. – Я подала заявку, но ты знаешь. Пока ты не полностью одобрена властями…

– Но… – я покачала головой, глубоко вздохнув. Я не могла выместить свое разочарование на Эми; она была на нашей стороне с самого начала. Она сказала мне, что ее главная цель – сохранить нашу семью единой и как можно меньше держать Джуда в системе. – Они сказали мне, что я одобрена; они даже извинились, – что, как я знала, было необычно.

Она кивнула.

– Да, они сделали. Очевидно, что ты ничего не сделала, но бюрократия… – она закатила глаза. – Как только отчет попадет на стол моего босса, я обещаю, что в первую очередь передам его семейному судье, чтобы ты получил больше прав, – она улыбнулась мне. – Должна признать, что наблюдение за твоим визитом – это самое яркое событие в моей жизни. Столько любви.

Мое сердце болезненно сжалось в груди. Джуд был человеком, которого я любила больше всего на свете.

– Мы скоро вернемся, – сказала она, прежде чем исчезнуть за дверью.

Я подошла ближе к двери, как-то не желая терять ни секунды с Джудом, садясь в конце стола.

Как только он вошел, его лицо наполнилось той же радостью, которую я, несомненно, отражала на своем лице, увидев его.

Он подбежал ко мне и крепко обнял.

– Как дела, приятель? – спросила я его, проводя рукой по его шелковистым волосам.

Он поднял глаза, продолжая обнимать меня, и я изучала его лицо. Синяк с прошлой недели исчез, и на нем не было никаких новых отметин.

– Я в порядке, здесь не так уж и плохо. В школе все хорошо. Мы изучаем вулкан на уроках науки.

– А ты? – спросила я, пытаясь вложить в свое заявление как можно больше волнения. Я должна была помогать ему с его научными экспериментами. Нет, это должна была быть работа твоих родителей, ты знаешь, социопатических убийц.

Он кивнул, наконец отпустив меня, и я наклонилась, чтобы поцеловать его в макушку.

– Как работа? – спросил он, когда мы сели рядом. Это был не тот вопрос, который должен волновать десятилетнего ребенка, но он знал, что для нас значит хорошая работа.

– Все хорошо, очень хорошо, – по крайней мере, не так плохо, как я думала. – О, я принесла тебе то, что тебе понравится! – я потянулась к своей сумке и достала три книги, которые взяла в домашней библиотеке. Я смогу купить ему много книг, как только получу зарплату. Полторы тысячи долларов в неделю! Я все еще не могла поверить. – Я взяла их на работе; принесу тебе другие на следующей неделе.

– Круто! – он с нетерпением взял их и быстро просмотрел.

Мои глаза наполнились слезами. Джуд всегда довольствовался малым. Он был лучшим ребенком на свете.

Я подняла глаза и сморгнула слезы. У меня было всего пару часов с ним; я не могла тратить их на слезы.

– Ты знаешь, что знак бесконечности называется лемнискатой? – спросил он, положив руку на книги.

– Нет, не знала, но теперь знаю. Спасибо.

Джуд сиял. Мой брат любил слова и все, что связано со словами. Врачи сказали, что он находится в аутистическом спектре, очень низком, но использование слов и словесных игр было его защитным механизмом. Мои родители злились на него, когда узнали, что мой брат «сломался». Это было здорово слышать от убийц-социопатов.

Я сделала глубокий вдох, пытаясь прогнать мысли о родителях. Я не хотела позволить им испортить еще одну минуту моей жизни.

– Итак, во что ты хочешь поиграть сегодня? – спросила я его, глядя на маленькие коричневые полки у стены с часто используемыми настольными играми.

– Скраббл?

Я улыбнулась и кивнула. Какой десятилетний ребенок выбрал бы Скраббл? Мой младший брат, любитель слов.

Мы играли больше часа, пока я слушала, как он рассказывает о своих новых друзьях и школе. Было как-то приятно знать, что он не так несчастен, как я боялась.

Эми просто молча сидела на заднем плане, играя на своем телефоне.

И снова мое время с Джудом закончилось гораздо раньше, чем я надеялась. Время всегда летело, когда я была с ним.

Мне всегда было так трудно отпускать его, напуская на себя храбрость. Я так скучала по нему.

– Я люблю тебя, Кэсси. Спасибо за книги, – сказал он, обнимая меня.

Я поцеловала его в макушку. – Я тоже тебя люблю, Джуд-жук. Веди себя хорошо, хорошо?

Он широко улыбнулся мне, показав очаровательную щель между передними зубами, прежде чем исчезнуть в жилых помещениях.

Я села обратно, на минуту отбросив свою браваду.

– Я обещаю, с ним все в порядке, – успокаивающе сказала Эми, подходя и вставая рядом со мной, сжимая мое плечо. – Я не говорю, что он не скучает по тебе, потому что это было бы ложью, но он в порядке.

Я кивнула. – Он привык довольствоваться малым. Наши родители никогда нас не любили, никогда не баловали нас, – я вздохнула. – Джуд не должен привыкать к этому.

– Ты компенсируешь это в десять раз.

– Я надеюсь на это.

– Так твоя работа…

Я вопросительно посмотрела на нее. Это прозвучало неуверенно, неловко… так не похоже на нее.

– Да?

– Мисс Лебовиц сказала мне, что ты работаешь домработницей в Hartfield Manor.

Я нахмурилась. – Я заявила об этом в социальные службы… Мне сказали найти работу; эта работа не подходит?

– Нет, нет, подходит! – начала она, подняв руки в знак капитуляции. – Я спрашиваю это не как социальный работник, а скорее как обеспокоенная подруга.

Подруга? Я подумала, что это немного натянуто, но она так много сделала для нас, что я не могла ничего сказать.

– Ладно… – я замолчала, вставая и скрещивая руки на груди.

– Просто об этом месте ходит много слухов. Я не уверена, насколько это правда, но… – она пожала плечами. – Я беспокоюсь о тебе.

Я закатила глаза. Мне показалось, что я снова обсуждаю упырей и призраков с миссис Бруссард. – Что ты слышала? – честно говоря, я хотела знать, потому что все еще хотела выяснить, кто мой работодатель-отшельник.

– Мафия, – сказала она, ее щеки покраснели от абсурдности ее слов.

– Мафия? – повторила я. Ладно, я этого не ожидала.

Она поморщилась.

– Так всегда говорили, а ты знаешь Reststop?

Я кивнула. Reststop был небольшим панорамным кафе, которое было на обочине дороги, когда вы поднимались на вершину Риджпойнта. Там было прекрасно. Reststop был сделан из стекла, что открывало захватывающий вид на гору и озеро внизу. – Владелец говорит, что раньше видел дорогие черные машины с тонированными стеклами, и пару раз в кафе останавливались мужчины – одетые в дизайнерские костюмы и в солнечных очках, – она покачала головой. – Не скажи мне, что это не странно.

– Нет, – призналась я. – Но ключевые слова здесь – «привыкли», – я вздохнула. – Я была там всего неделю, но сказать нечего; место скучное, как ад, – это также не имело смысла, так как в первый день я проснулась с NDA на кухонном столе, которое мне нужно было подписать и оставить рядом с его обедом в тот день.

– Да, – она пренебрежительно махнула рукой. – Вероятно, это просто глупые истории.

– Да, – вероятно. Я посмотрела на часы. – Мне нужно вернуться; мне нужно кое-что купить, и мне предстоит приличная поездка.

Она молча проводила меня до двери. – Я позвоню тебе с Джудом на этой неделе.

– Спасибо, Эми, правда.

Когда я остановилась в пиццерии, чтобы купить ужин, и в кондитерской, используя мелкие деньги, которые были у меня дома, я не могла перестать думать о том, что мне сказала Эми.

Возможно, это было правдой; возможно, мой босс был старым мафиози. Это объяснило бы безопасность в доме. Я просто надеялась, что если это правда, это не помешает мне вернуть Джуда.

Я вернулась в пустой, тихий дом и поставила пиццы в духовку, чтобы они разогрелись, пока я ела довольно нездоровое количество сладостей.

Я не была уверена, какую пиццу он бы предпочел, поэтому я поставила тарелку с несколькими разными видами, даже дала ему два ломтика моей любимой – ветчины с ананасом. Я надеялась, что он не разозлится из-за ужина; технически я не должна была давать ему никакой еды по четвергам и воскресеньям.

Я оставила еду в комнате, но только после того, как нажала кнопку, чтобы позвать его на ужин, поняла, что оставила книгу, которую читала, на боковом столике.

Я вздохнула, мчась на кухню, чтобы поужинать. Я оглядела кухню, снова обдумывая то, что Эми рассказала мне об этом доме.

Правда, несмотря на эту светящуюся кухню, украшенную подсолнухами, и мою спальню, каждая комната, в которой я была, была сплошной темнотой и мраком, сады болезненно голые, а беседка посередине облупилась и гнила. Но все это говорило о заброшенном старом семейном доме, а не о мафии.

Я закатила глаза. Вот я, Кэсси, эксперт по мафии. Что вообще такое дом мафии? Я слишком много раз смотрела «Крестного отца».

Я доела второй кусок пиццы и поняла, что килограмм сладостей, которые я съела до этого, был ошибкой.

А, полагаю, больше для безопасности.

Я вернулась в гостиную и с удивлением увидела, что свет уже погас. Он никогда раньше не ел так быстро.

Я вошла и остановилась, как только закрыла за собой дверь. Атмосфера в комнате была тяжелой; мой желудок наполнился свинцом… Я была не одна.

– Я не принимаю воров в своем доме.

Я ахнула, поворачиваясь на глубокий хриплый голос. Я едва могла разглядеть его из тени между камином и книжными полками, но он был высоким и широким, в черной толстовке с капюшоном, который делал его частью тени.

Я инстинктивно сделала шаг вперед.

– Оставайся на месте! – он холодно приказал, заставив мое сердце забиться в груди от страха и опасений. Я не могла позволить себе убежать, и все же, потребность бежать была почти непреодолимой.

Я сделала небольшой шаг назад.

– Верни то, что ты украла, – я покачала головой. – Я-я ничего не крала.

– Книги, – продолжил он, его тон был ровным и в то же время таким холодным, что резал меня, как нож.

– Какие книги? – я была так взволнована, что едва могла думать. Я чувствовала, как холодный пот выступил у меня на затылке и побежал по позвоночнику. Это был уровень беспокойства, которого я не испытывала с того дня в ФБР.

– Сегодня ты ушла с тремя книгами. Где они?

– Мне сказали, что я могу использовать эту библиотеку по своему усмотрению, – я повернулась к столу, и экземпляр «Бегущего за ветром» исчез.

– Использовать не означает украсть, продать или… Мне придется тебя уволить.

Несмотря на страх, который я сейчас испытывала, столкнувшись с этой ужасающей тенью, это было ничто по сравнению с отчаянием, которое я испытывала при мысли о потере работы. Это был не вариант; это было моим единственным быстрым решением вернуть Джуда.

– Нет, пожалуйста, сэр. Мне нужна эта работа, – я ненавидела, как мой голос надломился, а глаза наполнились слезами. – Я не крала эти книги; я их одолжила. Видите ли, мой младший брат живет в социальной службе, и он любит читать. Он помешан на словах, а эти книги были на староанглийском. Я верну их в следующий четверг и больше не буду ему ничего приносить, – я всхлипнула, и, Боже, как это было неловко. – Я не вор.

– Это у тебя в крови.

Ах, он знал, кто я, и он был огромным придурком.

Его подлый комментарий каким-то образом превратил мой страх в гнев. Это был мелкий удар ниже пояса.

– Тогда меня уволят? – спросила я, скрестив руки на груди.

Он молчал некоторое время, просто оставаясь призрачной тенью в углу.

– Хватит нарушать правила.

– Даже писать тебе? – попробовала я.

– Особенно мне. Я думал, что отсутствие ответа покажет отсутствие интереса, – он повернулся, чтобы уйти.

– Подожди, можно мне вернуть книгу?

Он остановился, держась ко мне спиной. – Нет, эта книга моя.

Это был хорошо зачитанный экземпляр «Бегущего за ветром»; это была популярная книга. Ничего особенного.

– Но я была…

– Я сказал нет, – ответил он, прежде чем выйти из комнаты.

Придурок!

Но теперь я знала, что владелец не был ни старым, ни хрупким. Я не могла его много разглядеть, но он казался высоким и широким даже в темноте, а его глубокий, хриплый голос был тем же, что я слышала в первый день, и это был действительно привлекательный голос.

Я закатила глаза. У меня действительно не было времени искать кого-то привлекательного, особенно отшельника, явно ущербного человека, который подписывал мои чеки.

ГЛАВА 6

ЛУКА

Я не собирался взаимодействовать с ней. Я просто хотел посмотреть на нее без экрана, увидеть ее собственными глазами, ее широко раскрытые от удивления глаза, ее нос-пуговицу, покрытый веснушками, которые я не заметил на экране, но из-за которых она выглядела намного моложе, чем я думал.

Я пожалел, что отчитал ее за нарушение правил, потому что, как бы мне ни было неприятно это признавать, эти два дня были скучными без ее случайных сообщений. Это раздражало, и все же я позволил своим пальцам коснуться клавиатуры.

Я не был уверен, почему я сказал ей остановиться. Я не хотел этого, но она поставила меня в затруднительное положение и…

– Извинись.

Я резко поднял голову и увидел Дома, прислонившегося к дверному косяку моего кабинета. Как бы несправедливо и жестоко я ни был к нему, он всегда возвращался. Я не был уверен, что заслуживаю такой преданности.

– Что?

Он вошел, увидев мои пальцы, покоящиеся на клавиатуре. Дому не так уж многого не хватало; это сделало его и фантастическим союзником, и безжалостным врагом.

– Девушка, – он мотнул головой в сторону сада, где, как я предполагал, она и находилась. – Извинись перед ней.

– Зачем мне это делать? – усмехнулся я.

Он слегка улыбнулся мне, украв конфету из банки со сладостями, которую она мне принесла. – Потому что ты был для нее отвратительным засранцем.

– Я могу быть намного хуже! – Дом поднял бровь, коротко усмехнувшись.

– Это действительно твой аргумент?

Я молча пожал плечами.

– Я знаю, что ты можешь быть хуже; черт, я почувствовал на себе всю тяжесть этого, но она этого не знает. И ты назвал ее дурным семенем, лгуньей и вором в одном дыхании. Это слишком много для восприятия.

– Ты слушал разговор? – медленно спросил я, с трудом веря, что он это сделает. Дом знал, как сильно я ценю свою личную жизнь – так же, как он ценил свою.

Он фыркнул. – Можешь поспорить, что я это сделал! Этот дом смертельно скучен! Пока что это было развлечение года!

– Ты можешь уйти, если хочешь. Никто тебя сюда не звал.

Он покачал головой, доставая еще одну конфету из моей банки. – Нет, но я там, где я нужен, где мое место, рядом с тобой, брат, видишь ты это или нет, – добавил он, беря еще одну конфету.

Я стиснул зубы. – В следующий раз, когда ты возьмешь одну без спроса, я отрежу тебе руку.

– Извинись, Лука.

Я вздохнул. – Ладно.

– Ладно?

Я кивнул. – Угу.

– Но ты никогда не сдаешься!

Я откинулся на спинку сиденья. – Я сделаю это, если…

Дом прорычал: – Я должен был догадаться.

– Если ты пойдешь на собрание семьи на следующей неделе.

Он отступил на шаг. – Семья? Зачем? Я думал, ты больше не хочешь вмешиваться, – я покачал головой.

– Я не знаю, но Бенни позвонил, чтобы пригласить меня. Я думаю, это был его способ убедиться, что я не приду. И для этого мне нужно, чтобы ты пошел.

Дом провел рукой по своим черным волосам и отвел взгляд. – Я всего лишь солдат, Лука. Мне не место на встрече с семьей.

– Твое место там, где я сказал, что твое место, – я мог быть развалиной, но я был Джанлукой Монтанари – принцем мафии, и то, что я сказал, было законом, независимо от того, чего хотели Бенни или другие. Только Маттео Дженовезе мог, и ему, вероятно, было бы все равно.

Дом вздохнул. – Ладно, я пойду, – он дернул головой в сторону компьютера. – Теперь извиняйся.

Я вздохнул и повернулся к своему компьютеру. – Я собирался сделать это в любом случае.

Дом усмехнулся. – Да? Я бы пошел на встречу и без твоих извинений, – он развернулся и вышел из комнаты.

Придурок.

Я снова посмотрел на экран. «В следующий раз, когда ты положишь ананас в пиццу, тебя уволят. Это преступление против природы.»

Я нажал «отправить», прежде чем успел подумать лучше.

На экране появилась метка, что она видела мое сообщение, но она не ответила сразу. Я перечитал свое сообщение и поморщился – мне нужно было поработать над своими извинениями.

Зачем тебе это? Ты хочешь, чтобы тебя оставили умирать в одиночестве, не так ли? – раздался голос моего отца. Он был очень близок к словам, которые он сказал мне, когда я очнулся от пятинедельной комы.

Я хотел бы, чтобы ты умер вместе с ними, чтобы мне больше никогда не пришлось видеть лицо их убийцы, – выплюнул он, как только я пришел в себя.

Тогда я не был уверен, почему; моя память была затуманена, но как только я вспомнил… я вздрогнул. Я был с ним полностью согласен.

Звук вернул меня к реальности; она ответила, принеся немного эха восторга, я не был уверен, что в моей жизни осталось место для чего-то еще.

«Ананас просто неправильно понят. Ты пробовал?»

Легкая улыбка появилась в уголках моих губ. Как она могла заставить меня улыбнуться? Со мной так давно этого не случалось.

«Мне не нужно пробовать, чтобы понять, что это не к месту.»

«Согласна, не согласна.»

Я усмехнулся. Она зажгла это, мне понравилось.

«Я позже принесу несколько книг твоему брату.»

«Почему?»

– Хороший вопрос, – прошептал я экрану.

«Спасибо», – добавила она несколько секунд спустя.

Я посмотрел в окно на ветхую беседку, прежде чем снова повернуться к компьютеру.

«Хочешь заняться садом?»

«Серьёзно? Я бы с удовольствием!»

Я покачал головой; ей требовалось так мало. Я не мог себе представить, что нужно было сделать Франческе, чтобы она так возбудилась. Бриллианты… для этого понадобились бы бриллианты.

Я потянулся за телефоном и позвонил в компанию, с которой у нас был гонорар, чтобы попросить их приехать и сделать то, что им велела сделать экономка.

Я знал, что ей нравится гулять по саду. Дом и другие охранники часто видели её там. Она была цветочницей, вот эта, это было ясно. Вот почему я подозревал, что ей так нравилась кухня. Это был декор моей матери – моей матери… Мое сердце сжалось от болезненного напоминания.

Я встал и подошел к бару. Я был трезвым достаточно долго. Пришло время заглушить боль и воспоминания. После того, как я налил себе тройную дозу виски, я посмотрел на зеркало, покрытое белой простыней. Все зеркала в доме были либо закрыты, либо сняты – ну, кроме одного в комнатах, куда я не собирался заходить.

Я пытался сохранить их некоторое время, как дополнительное напоминание о моих грехах и преступлениях. Каждый раз, когда я смотрел на свое изуродованное лицо, оно напоминало мне о жизнях, которые я отнял.

Три шрама портили мое лицо. Я провел по главному, от левого виска к подбородку – оттянув уголок рта в вечной надутой гримасе. Как уместно. Второй прошел прямо через мой левый глаз, разрезав брови надвое, и спустился к моей челюсти. Эти два шрама встретились посередине моей щеки в злобно-красной букве X. Врач сказал, что это было чудо, что я не потерял глаз. Чудо, как будто я его заслужил. Кусок стекла немного повредил мою роговицу, но это только ухудшило мое зрение в этом глазу, заставив меня теперь носить очки.

Третий прошел через переднюю часть моего левого уха вниз по боковой стороне моей шеи всего в полудюйме от сонной артерии – еще одно чудо, как они сказали. Не более чем проклятие для меня.

Я сделал глубокий вдох, прежде чем сделать большой глоток своего напитка. Я вздохнул от жара, оседающего в моем желудке. Еще через несколько напитков боль уйдет, а вместе с ней и мои сожаления и все, что с ней связано. Я жаждал онемения от алкоголя, ненавидя каждое утро, когда я был достаточно ясен, чтобы снова все это почувствовать.

Я долил себе выпивку и пошёл в боковую комнату, главную библиотеку, выбирая книги для ребёнка, пока я не слишком пьян, чтобы выбрать что-то подходящее по возрасту. Или, может, мне не стоило этого делать; может, он должен знать, насколько жизнь ужасна. Ты рождаешься, живёшь в боли, и если тебе повезёт, ты рано умрёшь.

Я покачал головой; ребёнок находился в социальной опеке, и его родителями были серийные убийцы. Он уже знал, насколько жизнь ужасна.

Я выбрал три книги и посмотрел на потрепанный экземпляр «Бегущего за ветром», который я забрал обратно. Я не был уверен, как эта книга вообще могла оказаться на её полу. Я читал её так много раз и ненавидел то, что она могла это увидеть, что она могла увидеть в моих мыслях.

Я вздохнул, положил её наверх стопки, прежде чем подняться по задней лестнице и оставить книги перед дверью её спальни.

Я глубоко вздохнул; как бы невозможно это ни было, я мог чувствовать ее запах, смесь персика и лаванды – не два аромата, которые я бы соединил, и все же они хорошо сочетались.

Он так отличался от подавляющего дорогого парфюма Франчески и в тысячу раз привлекательнее.

Я покачал головой; мне действительно не следовало туда идти. Во-первых, потому что я не заслуживал помилования, а во-вторых, кто вообще захочет быть со зверем?

Я вернулся в свой кабинет, схватил свой стакан и откинулся за столом как раз вовремя, чтобы увидеть появившееся сообщение.

«Извинения приняты.»

Что я собирался с ней делать?