Текст книги "Просто выжить (СИ)"

Автор книги: Полина Ром

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц)

Глава 8

Спать пока не хотелось. Да и свет мерзкий от доски тоже мешал бы. Надо в сундуке с приданым посмотреть тряпку и завесить это безобразие. При таком свете уснуть сложно. Она протерла стол влажной тряпкой и подождала, пока он просохнет. Тоже странность, едят в той комнате, а стол и здесь поставили.

С трудом подтянув сундук ближе к столу Елина начала опустошать его. Стопки одежды, тканей, мешочки не пойми с чем…Ну, начнем. Сперва она рассмотрела отрезы ткани. Часть узкие, как раз тунику сшить. Часть – широкие, по краю вышивка. В основном – шёлк, получше качеством, чем тот, в котором она очнулась, потоньше и поплотнее. Цвета все светлые, нежные. Только один кусок ярко-бирюзовый. Края отрезов рассмотрела с интересом. Обычно шёлковые ткани сыпучие, а эти – нет, не крошатся края. Это хорошо. Шить удобнее будет. Здесь машинок нет, всё ручками придётся. Выбрала один отрез, прикинула к кровати. Пойдет, широковат правда, это, наверное, на двухспальную кровать, но не будет она без простыни спать. Дальше – шесть наволочек. На всех парные вышивки. Очень красивые рисунки. Получается – три комплекта белья у неё. Наволочку у себя тоже поменяла. Ох, и поганая же подушка, как опилками набита. К ним – одно одеяло. Сплетены шёлковые нитки, между ними пополам шерсть, вроде бы овечья, и что то белое, непонятное, пучки волокон тонких-тонких, но не нитки. Ладно, потом узнаю. А красиво смотрится, лёгкое такое. И, похоже – тёплое. То, в которое сегодня ее Морна после купания закутала – попроще, не такое красивое и пушистое. Но старым она не будет укрываться. Его – точно в стирку. А тем, в которое куталась, и будет пользоваться. Пушистое явно делала Морна в приданое. Не стоит ее огорчать. Пододеяльников здесь нет. Ну, американцы спят без них, просто одеяла чаще стирают. Пока можно и так.

Дальше пошла одежда. Туники длинные, примерно миди. Широковаты на нее. Скорее всего – от мамы девочки остались. Вышивки – хоть в музей. Отложила пока. Четыре простых туники из сероватого шёлка, без вышивки. Ну, это повседневное. Три фартука длинных, один с яркой вышивкой крестом. Туфли. Кожа мягкая, даже как бы каблук из нескольких слоев склееной кожи сделан. Невысокий, сантиметра полтора всего, устойчивый. И по мягкой бежевой коже вместо пряжки – прямоугольничек вышивки крестом. Очень красивые. Такие она бы и дома носила.

Полотенца, шесть штук. Не шёлк. Похоже хлопковые, рыхловатая ткань, толстая. Широкие, как раз на банные сгодятся. Мешочки. Просто пустые мешочки разного размера из грубого сероватого шёлка. На некоторых вышивка темно-красными нитками. Орнаменты не сложные, но симпатичные. Даже пересчитывать не стала, но не меньше десятка, а то и больше. Это, видать, на своё хозяйство – под крупы и травы сушёные. И восемь штук набитых мешочков. Пять из них – мякгие. Развязала – а там шёлк на вышивку. Цвета, опять же, все пастельные. Странно, вообще-то. Обычно крестьяне что поярче любят. Хотя богатство оттенков просто поражает. Одних зеленых – десятка полтора моточков. И серые – 8 цветов. И голубые нежные. В остальных мешочках все оттенки роза-персик-слоновая кость. И два мотка очень ярких – синих, разного оттенка, васильковый и глубокий ультрамарин. Душа пела – это сколько же красоты можно вышить!

В оставшихся трех мешочках, самых маленьких – украшения и бусинки россыпью. Некоторые нанизаны на нитку по десять-пятнадцать штук. Это можно в работы вшивать.

Бусины все круглые, стеклянные. Цвета разные. А вот граненых нет. Дома Вера интересовалась всем, что связано с вышивкой, кружевом, бисером. Много читала и смотрела. Огранка камней появилась вроде бы в четырнадцатом веке. До этого только кабошоны были. Хотя, имеет ли смысл сравнивать Землю и этот мир – кто знает. Здесь все не так. Как то внезапно навалилась усталость. Вера быстро сложила стопки тканей в сундук, сверху небрежно кинула мешочки с бусами. Завтра будет день – будет время рассмотреть. На светящуюся доску накинула одну из простых туник. Её можно не убирать – понадобится на смену. Быстро улеглась – глаза уже сами закрывались.

– Ведь как странно, думаю я на русском, а говорю – непонятно, на каком… – Это была последняя связная мысль.

Глава 9

– Елинка, вставай. Да вставай, соня. Эко разоспалась – и петухов не слышишь.

– Я сейчас, сейчас… Ты не ругайся, Морна.

– Дак и не думала я ругаться-та. Известно – утренний сон самый сладкий. Но всё равно вставать пора.

Елина сладко потянулась. А-а-а-ах, хорошо то как!

Взяла выданную вчера ветошку и поскакала умываться. Туалет изрядно подпортил настроение – выгребная яма в кустах. Хорошо хоть, за забором, а не во дворе. Вот летом то вонища будет. Дошла до водопада, скинула тунику, выдохнула – и прямо под прохладные струи. Выскочила мигом, растерлась до красна. Кто тут спать хотел, какой уж после холодного душа сон. Но счастье прямо распирало с утра – нигде ничего не болит, не ноют суставы, видит она – ну, наверное, как орел горный! Рассмеявшись собственным мыслям вернулась в дом. Творог на столе, глечик маленький снятых сливок, и, поменьше – с мёдом горшочек.

– Молоко будешь или чай?

– Что дашь, то и буду.

– Ну, давай молока попьем. С чаем-та засиживаться некогда.

– Морна, а здесь есть где-то высокое место?

– Это какое такое – высокое?

– Ну, что бы сверху деревню то оглядеть. Я ведь даже не представляю, как что выглядит, где что находится.

– Ой, ну чисто – новорожденная. Ну, ничо, ничо… Зайдем сперва на водопад то, посмотришь. Все оттуда видно, я тебе и расскажу заодно. Ешь давай, день то идёт.

Посуду Елина вымыла сама, тщательно натирая мешочком с мыльнянкой. Поставила сохнуть на деревянную решетку.

Морна в это время снесла варево поросятам.

– Готова? На вот, подпояшься. – Морна протягивала сложеный в двое длинный кусок веревки.

– А это зачем такое?

– Дак на обратном пути я траву домой понесу, сушить определю, а ты к луже сходишь, веток пособираешь. Они ведь мокрые будут – пока то еще просохнут, дак наши-та сухие к тому времени уже и кончатся. Это завсегда надо заранее собирать. А в руках тебе несподручно таскать веревку-та. А на поясе – в самый раз и будет. Ну, пойдём уже.

Вышли не в ту калитку, через которую ходили к водопаду. В кустах нашлась еще одна неприметная плетенка. Тропки почти не было видно в траве – совсем редко сюда ходили. Дошли до речушки узенькой, по бревну старому перебрались на другой берег и, забирая все время в верх и влево двинулись по траве, потом по камням. Шли минут тридцать и вышли аккурат на площадку возле водопада.

Елина еле отдышалась – больно крутой подъём.

– Ну вот, Еля, смотри, где чево есть.

Зрелище было потрясающее. Примерно в километре, в той стороне, куда ручей тёк – море. Огромное ласковое море.

Горы вокруг старые, невысокие, вершины сглажены. С водопада кажется – просто бугры высокие. И не горы, так, холмы.

На ближайшем холме и стоял Елинкин дом. Макушка у холма как срезаная, вот на этом кругляке все хозяйство и ютилось.

Поближе к морю раскинулся поселок. Большой довольно. Три улицы, домов как бы не сто. Ну, или около того. В центре поселка – небольшая площадь, там чем-то торгуют, видно маленький ряд базарный и люди ходят.

– Вон тот дом, самый справный – это старосты и есть. Аж два этажа, как в городе. Ну, у Телепа семья большая и хозяин он крепкий. Всю семью в кулаке держит.

– Морна, а почему мы не в селе живем, а так на отшибе?

– Дак родители твои тута кусок земли сторговали. Оно, конечно, тута – дешевле. Но земли мало. Сама видишь – что кустом огорожено – всё и есть. Дальше только осыпи, там, окромя травы сорной – ничо расти не будет. Эта земля – баронская. Сказывают, барон не больно богатый, а селиться на отшибе никто не желал, дак он и рад был продать. В деревне то земельки не больно много.

И правда. Огороды были не самые большие. Так, на вскидку – соток по пятнадцать-двадцать. У некоторых и еще меньше. Деревьев цветущих было мало. Похоже, фрукты здесь не сильно уважают. Или просто нет места под них.

– Морна, а с чего живут местные?

– Кто как обустроился. Кто с огорода и моря. Но справные лодки не у всех есть. Вара то свою от батьки в наследство получил, дак у него – справная, с парусом даже. Но он второй сын. Дом и большая лОдья старшему отошли. А батька у него крепкий был. Людей нанимал, на Торг ходил кажну седьмицу, а то и два раза в седьмицу, семью сытно кормил. Как и твой батька – по осени в воду попал, но здоровущий был, хоть и кашлял сильно, а еще чуть не год прожил. Море – оно такое, строго спрашивает. Кто пожадничает или там с голоду осенью выйдет – те долго не живут. У кого коровы есть – молоком, творогом торгуют. Тоже жить можно. А больше – овец держат. Там, за горушкой, за селом – пастбища хорошие. Расти там ничо особо не будет, пробовали – камней больно много, а трава – хорошая. Вот шерсть стригут и возят в город.

– В Кроун?

– Да ты чё, девка, насмешила прям. Кто жа в этаку даль повезет-та? В баронский город возят. День пути от нас – Варус называется. Там народу-та тьма, и купцы к зиме приезжают на торги за шерстью. Ну, мы там докупаем чего из еды надо или струмент какой по хозяйству. Я в Кроуне-та один раз была, до замужества ещё. Ну, болтать некогда долго-та, потом как нито расскажу. А ты смотри и запоминай. Вон видишь, как бы такое углубление водой на берегу? Ну, вот где камень огроменный торчит из воды? Видишь, тама вся вода покрыта ветками да сучьями? Иные даже с листьями есть. Это гдесь берег подмывает течением. И чего там намоет – всё сюдой приносит. Вот тама и нужно собирать. Будешь брать, чо унести сможешь. Иной раз повезет, целы деревья бывают. С собой нужно уголёк брать – пометку поставишь, кружок, а в нём, в кружке – три точки. Это нашей семьи знак такой. Потом мужики наши притащат. Ну, селяне еще кустарник ломают, но я не люблю его жечь – больно дым вонючий. Хотя, конечно, растёт быстро и горит хорошо, жар долго держит. Ну, насмотрелась? Пойдем ужо, скоро полдень, а ещё ничо не делали.

Спускаться пришлось практически до самого дома. Там по еле заметной тропке Морна вывела к ложбине между двумя холмами.

– Вот эта смотри, Еля, чайна травка. Вот которая с красным цветком – ту и бери, она душистее. А у которой цветков нет на макушке – ту не трожь. Цветёт она почитай всё лето, как цвет появится – тогда и соберём. Да с корнем то не дергай, аккуратнее бери.

Траву собрали быстро, кучка на холстине расстеленой была почти до колена Елине.

– Ну и будя, эк зажадничали сегодня. Ну, другу неделю можно не ходить будет.

Морна увязала траву в большой узел и вскинула на плечо.

– Пойдешь ли за дровами-та? Не забоишься?

– Да нет, чего боятся. Я тропинку видела, как дойти домой – поняла. Ты иди, я скоренько сбегаю и приду тебе помогать.

Дорога с холма вниз времени заняла немного, дышалось легко и Елину просто переполняло ощущение собственого здоровья, силы, бодрости. По берегу этой гигантской лужи бродили двое подростков. Елина чуть оробела. Вдруг подойдут и что-то спросят или скажут. Но никакого интереса мальчишки к ней не испытывали. Шустро выкидывали на берег ветки, играли немного, о чем то говорили или спорили, но всё – между собой. Дождавшись, когда ветки чуть обдуло ветром утянули их веревкой в плотный тюк и заспорили, кто понесет. Но спор решили мирно, без драки. Тот что повыше взвалил тюк на спину и сказал

– Учти, Кирька, только до камня несу.

Второй серьёзно кивнул и они дружно потопали в сторону посёлка. Поравнявшись с Елиной они почти хором сказали: – Единый в помощь! – и, не дожидаясь ответа, пошли дальше.

Елина набрала веток, раскидала по уже тёплым камням и присела на большой валун. Стечёт вода – сделает вязанку и пойдет. А пока есть время понежиться на солнышке.

Глава 10

За день успели на пару переделать кучу дел. Поменяли и постирали бельё из второй комнаты. Устроили банный день Морне. Она же и подоила вечером вернувшуюся из стада Мысу. Елина собрала яйца, но одну куру оставили высиживать, так что все собранные она под неё и положила. Немного покопалась в огороде, сорняки уже начали подниматься. Пока Морна достирывала, Елина приготовила нехитрый ужин.

Готовить на костре Вера умела, хоть и давно не доводилось, но справилась. Заодно пересмотрела всю посуду, прикинула, чего не хватает. Ужинали с удовольствием, а за вечерним чаем Елина приступила к расспросам.

– Морна, скажи, а вот паучий шёлк из чего делают?

– Дак из пауков, ясно дело. Я еще до замужества в Кроуне бывала один раз, отец ездил по делам туда и я напросилась с ним, молодой-та, сама знаешь, всё интересно посмотреть. Ну, вот, тама один за мной ухаживал навроде как. А брат старший у него как раз на прядильне работал, дак мы однажды ему обед носили. Тама агромадное помещение и пауки эти – ох и страшенные, прям больше кулака, ещё и лапы мохнатые во все стороны. Фу, как вспомню, аж передергивает. И там такие из досок сделаны навроде канавок, длинные-длинные, и паука тонкой такой палочкой трогают – они и бежит, а свернуть не может, потому как – некуда ему сворачивать. А за ним эта самая нить и тянется. Только тонкая очень. И сзади за погонщиком идет тетка, а в руке у нее такая как бы палка толстая. и она, тётка эта, быстро-быстро в четыре нити мотает на палку. Но не прямо мотает, а что бы нитка не соприкасалась. Ну, как бы спиральку такую вьёт. Потому как иначе склеится намертво. А потом ловко так – раз и накинет на палку ткани лоскут и новый ряд вьёт. А в четыре паутинки получается нитка крепкая и такая ровная-ровная. А пауки как до конца добегают – их сразу на новых меняют. А этих, навроде как устали они, в отдельную такую коробушку сажают. У каждого паука – своя личная коробушка, навроде как домик его. И тама его кормят специальными такими летательными насекомыми. Они прям вот как пчелы или там бабочки летать могут. Их отдельно разводят и пауков ими кормят. И, слыш-ка, девка, говорят чем кормят этих летательных то, такого цвета и нитка получается. И вроде как страшный это секрет. И из за этого никого не подпускают к этим тварям. И кормов рецепты прямо очень берегут и сторожат. Только от отца к сыну переходят рецепты. Поэтому с разных мануфактур у тканей и цвет разный. Чем ярче нитка – тем дороже. Ну, ты вышивальщица, дак это и сама знаешь. А летательные эти очень, говорят, нежные твари. Чуть что не по их корм будет – все и издохнут. Но это я сама не видела, не стану врать.

– Интересно то как! Морна, а еще какие бывают летательные насекомые?

– Дак пчёлы вот. Мёд то ты любишь, вот пчёлы и делают.

– Это я помню, но пчёлы – они полезные. А другие бывают?

– Ну дак бабочки. От них вот никакой пользы нету.

– Бабочки – красивые, и жить не мешают. А вредные бывают?

– Не понимаю я тебя, Еля. Какие это ещё вредные?

– Ну такие, летают и кусаются.

– Ой, сохрани нас Единый! Что ты вечно на ночь ужасти всякие придумываешь? Пчелу не трогай – она и не укусит. А других кусателей нам и не надо. Не бывает больше никаких кусателей летучих. Давай-ка спать, девка. Видать от усталостти тебе всяка дурь в голову лезет.

Отлив в кувшин чистой тёплой воды Елина пошла в свою комнату.

Глава 11

Намочила тряпку, обтерлась. Надо, всё же, подумать об устройстве быта нормальном. Ну, что это такое – целый день бегала, вспотела не один раз, а душ то и принять негде. Накинула тряпку на светящуюся доску и улеглась. Сон не шёл.

– Стоит завтра спросить, чем это доски пропитывают, что они светятся так долго. И нужно придумать, как зарабатывать. Тут явно ручной работы вышивок – в каждом доме. Где получше, где похуже, но денег на этом не заработаешь больших. Что бы такое делать, что бы хватило на дом и на жизнь нормальную? Ну, не идти же, в самом-то деле, замуж за увальня деревенского. Нет, может он и хороший человек окажется, но замуж в двадцать лет идти, если впереди еще минимум сто пятьдесят лет… Да я с ним свихнусь. Сто пятьдесят лет огород сажать и коров доить – точно не мой смысл жизни. А если подумать? Весь мир передо мной лежит… Вот что бы я хотела? Ну, для начала – просто хорошие условия проживания. Чтобы душь, туалет нормальный, дом удобный и полы не земляные. Вроде и не так уж много хочу, а в таких условиях – не так и мало. Уходить от Морны мне страшно. Тут, как ни крути, а – еда, крыша над головой, хоть и фиговая, опять же, сама Морна – славная такая. Ни злобы в ней нет, ни жестокости. Пожалуй, стоит напросится в город съездить. Посмотреть, что местные делать умеют. Глядишь, что-то и придумается. Так то, если вспомнить, у нас в деревнях так же и жили. Корова или какая другая живность, огород… А из интересов телевизор, изредка – книги. Ну, думаю про телевизор можно забыть, а книги… А кто его знает? Если печатают даже – всё равно дорогие будут. Ну, если быт обустрою свой – найду чем интересным заняться. Надо посмотреть будет, что здесь ценится. В девяностых выживали – не сильно лучше условия были. Что-то я всё не о том думаю. Это всё вторично. Не бездельница безрукая, на кусок хлеба я себе всегда заработаю. А вот как тут с правами женщин, интересно? У нас-то в средние века, в основном прав – что у женщины, что у коровы в стойле – поровну было. Вот ведь я балда. Спрашиваю всякую ерунду, про пауков да про мух. А ведь сперва нужно выяснить, не корова ли я бессловесная на брачном рынке. Ну, Морна-то в семье командует, тут всё видно и понятно. Но ведь при любых законах были бой-бабы, которые мужиками крутили. Хотя, она же сказала, что Вара в примаки пришёл. С другой стороны, вдовам всегда было полегче, даже у нас. Если аристократию не брать, а вот взять средний класс, ну, там ремесленника вдова или купца, и имущество у них было, и не подчинялись они мужикам особо. Да, но для этого сперва нужно выйти замуж и овдоветь. Тьфу-тьфу… И правда, к ночи сплошная дурь в голову лезет. Спать пора, завтра Морна опять с утра недобудится. Стыдно нахлебничать то. Да и времени мало у меня, если так взять. Завтра уже Вара и Гантей должны вернуться. Особо и не поговорить будет.

Пожалуй, учитывая сколько лет у меня ещё впереди, стоит не дёргаться, а остаться здесь. Три года по любому есть, до двадцати не выгонят. Но тогда стоит занятся обустройством этого дома. Полы – ладно, а вот мыльню нужно построить хоть как. Зимой под водопадом не помоешься. не буду же я три месяца тряпками обтираться. Как бы подобраться с этим вопросом к Морне? Вряд ли она захочет на непривычную блажь деньги и время тратить. Тут если только я оплатить сумею… Ну вот, опять всё в деньги упирается. Ладно, в городе посмотрю, что да как, там и решу. Вот уж никогда не мечтала, что на старости лет буду бизнес проекты обдумывать. Хотя, какая у меня теперь "старость лет". Я почти вдвое моложе Иришки сейчас.

Стало очень тоскливо. Вера утешала себя тем, что не ребенка малого оставила, а взрослую самостоятельную женщину. Но, как-то мало помогло. Так и уснула со слезами на глазах.

Глава 12

После кучи утренних хлопот сели завтракать. Опять яичница, лепёшка уже – совсем сухарь.

– Надо бы хоть пару раз в неделю суп варить что ли. А то буду полтораста лет язвой маяться. – Мысли были не самые радужные, Вера нервничала и не знала, как приступить к расспросам о правах женщин. Всё же Морна простая сельская жительница, вряд ли в законах хорошо разбирается. Ну, с чего-то всё равно нужно начинать.

– Морна, я вот спросить хотела…

– Ну, хотела – дак спроси. – Морна потянулась и погладила Елину по волосам. – Ты, как отболела, прям золота девка стала. И работа в руках спорится, и заставлять да ругаться не нужно – сама ищешь. Слава Единому, повзрослела прям и поумнела!

– Ну вот смотри, если я, допустим, деньги заработаю. То они чьи будут?

– Как это – чьи? Ты заработаешь – дак твои, вестимо.

– Не знаю, как тебе и объяснить… Вот смотри, у нас в семье кто хозяин?

– Не пойму я, Еля, тебя. Я – хозяйка в доме.

– А деньгами кто распоряжается?

– Дак я и распоряжаюсь, смотрю, что из еды прикупить нужно, что продать, чего из одёжи не хватает.

– Нет, как-то я бестолково спрашиваю. А вот аристократы? У них кто в семье распоряжается? Вот город, ты говорила – баронский. Значит барон с города налоги получает. Так? А налоги эти он как тратит?

– Дак вестимо как. У него жонка молодая да красивая, дак у него и денег нет никогда. Дорога вон возле города разбитая вся, а она только об нарядах и думает. Сказывают, что даже по будням бархат носит и туфли из кожи змейной. Аж из самого Сарандана ей возят.

– Сарандан – это что такое?

– Страна такая, дальняя-дальняя. Сказывают, там один песок и люди черные. Ну, я не видела, врать не стану, а в Кроуне когда была – там ухажёр мой сказывал. Ещё сказывал, что там не в Единого верят и жён по многу держат… Ну, он такой охальник да баламут – может и приврал.

Мысли у Веры совсем разбежались. – Ну, ведь ничего о мире не знаю и что спрашивать – тоже не знаю. Ведь не обратишься с прямым вопросом. Типа – дорогая Морна, а как у вас обстоят дела с правами женщин и феминизмом? Как к теме-то подобраться? Так ведь и будем отвлекаться. Если только о ней самой начать расспрашивать? Ну, попробую.

– Морна, а расскажи, как ты замуж выходила первый раз?

Морна засмеялась и махнула рукой…

– Ой, Елька, ты как спросишь! Дак как как, обнаковенно выходила. Гуляли мы с Лахом чуть не год вместе, а потом он пришёл к отцу моему, всё честь честью, с родителями и с Телепом. Ну, родители уже ждали, стол богато накрыли. Так и сговорили меня.

– А если бы ты не хотела за него?

– Не понимаю я тебя. Как не хотела, когда я хотела?

– Ну, вот представь, не ты с Лахом, а аристократка какая-то. И к ней старик сватается. Вот что она делать будет?

– Ах вона ты про чооо… – Морна нахмурилась. – Бывает такое у ристократов, бывает. Родитель договорится да и отдаст девку за богатого. Ну, девка, ежли не дура и не неженка, всегда может в храм к Единому уйти. Ну, только тама за просто так-та не станут держать, работать придется. Ну, кто поупорнее – работают. До тридцати лет работают, а потом она вся на своей воле будет. Ну, только если родители огневаются – ей ведь и дальше как-та жить нужно. А они, девки то ристократные, не больно приспособлены к работе. Так что выходят они против воли, бывает такое, да. А потом мужа охмурят да и крутят им, как последние, прости Единый за мысли дурные. Наша-та баронесска, сказывают, как раз из этих самых и будет. И то сказать, барону за сто сорок завалило, у него уже вон и седина пробивается, а ей двадцать три только, одни любови на уме да наряды. Потому с ней завсегда этот менустрель-та и разъезжает.

– Менестрель?

– Ну, вродеба так его называют. Тьфу, аж смотреть стыдно. Видала я их в том году. Честна девка так себя вести не станет.

– Морна, а если я не захочу замуж выходить?

– Тюууу… А чего ты при мне будешь сидеть пришитая?. Ежели так подумать, дак я то не против, помошница с тебя знатная. Ежели взад дурить да молчать не начнешь, дак и живи, тока в радость мне будет. Но ведь это не хорошо будет-та. Век девичий короток. Тридцать-сорок лет будет – дак и всё, только вдовец какой тебя и возьмёт.

– Почему? Детей родить не смогу?

– Почему не сможешь? Сможешь, конечно. Бабы, кто крепкие, и в восемдесят, бывает, рожают и в сто. Ну, говорят вредно это для ребёночка-та. Больные часто выходят детки. Да и бабы быстро после такого стареют совсем. Ну, только вот так принято. Всяк семью хочет и гнездо своё.

– Морна, а вот я ещё спросить хотела, только мне вроде как неловко…

– Дак говори уже, никто ведь не слышит, тока я.

– Ну тебе уже больше пятидесяти?

– Дак пятьдесят семь мне.

– А сын у тебя один.

– Дак и чево?

– Ты больше рожать не можешь?

– Тьфу на тебя, девка. Чо-та не могу?

– А как ты предохраняешься?

– Чево?

– Ну, как предохраняешься, что бы случайно не забеременеть?

– Дак не сплю с Варой-та, вот и вся наука.

– Совсем не спишь?

Морна притихла. Смотрела, брови хмурила и опять губами жевала. Видно, что задумалась.

– Морна, я что то плохое сказала? Или обидела чем?

– Ты иной раз взрослая да разумная, а иной – как дитё мало… Ну, всё одно, научить-та тебя надо. Мало ли чо, всяко в жизни бывает. Слухай, ежели кто тебе по душе будет, а дитё рано тебе, да, упаси Единый, не замужем ты, дак ты в женские дни с мужем не спи.

– Разве это помогает? Так ведь и случайно можно забеременеть.

– Да Единый с тобой. Откудова случайно-та? Раз в пол года только и есть у женщины возможность ребеночка заделать. Уж кака бы там страсть не была меж вами, а седьмицу-та можно удержаться. А байстрюков, сама знаешь – не любят очень.

Вера выпала в осадок. Большую часть жизни, каждый месяц, день в день, она начинала пить обезболивающие. И после родов Иришки ничего не изменилось, хотя гинеколог и обещала, что пройдёт. Боль не снималась полностью, приходилось работать и терпеть. Спазмы, тошнота. А перепады настроения чего стоят, когда из-за пустяка хочется скандалить, как бабке базарной. А тут – такое счастье. Слава богу, нет-нет-нет, слава этому самому Единому за такой подарок. Ей просто необходимо остаться одной и "переварить" информацию.

– Морна, пойду я на огород. Я вчера так баку и не дополола, не успела просто.

– Иди, Елинька, иди, детка. Единый в помощь.