Текст книги "Марианна и таинственный князь (СИ)"

Автор книги: Полина Лаврецкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

– Извольте следовать за мной, сударь! И вы тоже, сударыня! – велел вдруг инспектор Пак.

– Куда? – спросил Коррадо.

– В бильярдную, которая находится в павильоне, в парке.

Предчувствие неминуемой катастрофы превратилось у Марианны в уверенность. Она не только прочла несчастье на замкнутом лице полицейского, но ей почудилась угроза в его взгляде. Коррадо тоже с удивлением пристально смотрел на непроницаемое лицо Пака, но не выглядел обеспокоенным. Передернув плечами, он протянул руку Марианне и пробурчал:

– Идем, раз так надо.

Спустились в сад. Невыносимая жара, царившая в конце дня, уступила место легкой свежести, тогда как от влажной земли и мокрых листьев шел аромат травы и свежеумытой зелени. Но между шпалерами роз, укрывавших все три террасы, мрачными пятнами виднелись черные силуэты полицейских. С боязливой дрожью Марианна подумала, что их здесь достаточно, чтобы обложить целую деревню, и удивилась такому излишеству персонала для простого домашнего посещения, разве что инспектор Пак решил, что дело идет о большой банде, и хотел любой ценой предупредить возможность бегства в обширном парке. Эти люди стояли неподвижно. Некоторые держали потайные фонари, и все имели очень угрожающий вид. Очевидно, Коррадо почувствовал, как она дрожит, ибо его пальцы крепче сжали ее руку, и этот теплый контакт немного успокоил ее.

Небольшой павильон располагался справа от дома. Освещенный изнутри, он производил впечатление зажженного в ночи огромного фонаря. Двое людей охраняли дверь, их руки тяжело опирались на узловатые дубины, представлявшие грозное оружие. Они стояли безмолвные и мрачные, черные, как слуги смерти, и рука Марианны нервно впилась в руку Коррадо. Пак открыл дверь и посторонился, пропуская пару.

– Войдите! И посмотрите!

Коррадо вошел первый, вздрогнул и инстинктивно попытался загородить проход своей спутнице, чтобы скрыть от нее ужасное зрелище и помешать вступить в кровь, залившую пол. Но было уже поздно… Она увидела…

Вопль ужаса вырвался из ее горла. Она пошатнулась, резко повернулась, чтобы бежать от этого кошмара, и упала на грудь стоявшего у порога инспектора.

Посередине комнаты, под бильярдным столом, распростерся гигантский труп с перерезанным горлом, с глазами, широко открытыми в вечность. Но несмотря на безжизненную бледность лица, несмотря на ужасающую неподвижность замершего с выражением изумления взгляда, его легко было узнать: человек, лежавший там, в месте, созданном когда-то для отдыха и так трагически превратившемся в бойню, был Никола Малерусс, названый дядя Марианны, он же моряк Блэк Фиш, спаситель бежавших с английских понтонов военнопленных, человек, жизнью поклявшийся уничтожить Франсиса Кранмера…

– Кто этот мужчина? – спросил Коррадо севшим голосом. – Я его не знаю.

– Ах! В самом деле? – воскликнул инспектор.

– Инспектор, я прошу вас дать возможность даме уйти и не заставлять ее быть свидетельницей этого ужасного зрелища.

– Мадам должна остаться и дать необходимые показания, – непреклонно ответил инспектор.

– Вы правы, сударь, потребовав, чтобы я осталась здесь. Никто лучше меня не сможет изложить эту омерзительную историю. Я расскажу вам также, как я познакомилась с Никола Малеруссом, какие услуги он мне оказал и почему я любила его, как бы вы ни верили анонимному доносу.

– Сударыня, – начал инспектор нетерпеливо.

Марианна подняла руку, остановив его. На полицейского устремился ее такой гордый и одновременно ясный взгляд, что он невольно отвел глаза.

– Позвольте, сударь! Когда я закончу, вы убедитесь, что князя Сант-Анна больше невозможно обвинять, ибо в моем рассказе найдете имена подлинных виновников!..

Ее голос дрогнул, в то время как безошибочный регистратор – память – напомнил ей то, что она только что видела. Ее друг Никола, такой добрый, такой храбрый, подло зарезан именно теми, кого он должен был бы убить.

Марианна не могла объяснить, каким образом преступление могло произойти именно в этом доме. Но она знала с уверенной проницательностью ее горя, гнева и ненависти, кто сделал это! Если бы она должна была кричать об этом перед лицом всего Парижа и потерять навсегда свою репутацию, она все равно разоблачила бы подлинных виновников и добилась бы справедливости!.. Инспектор Пак, однако, заметил легкое колебание, некоторую нерешительность на лице молодой женщины, говорившей с такой убедительностью и уверенностью.

– Все это очень интересно, госпожа княгиня, но ведь преступление произошло и труп найден здесь…

– Преступление произошло, но мой муж здесь ни при чем. Настоящий убийца – автор этого пасквиля, – воскликнула Марианна, показывая на желтый листок в руке Пака. – Это человек, который преследует меня с жестокой ненавистью, с того рокового дня, когда я вышла за него замуж. Это мой первый муж, лорд Франсис Кранмер, англичанин и… шпион.

Марианна тут же почувствовала, что Пак ей не верит.

Он с подозрением переводил взгляд с Марианны на желтый листок и кончил тем, что поднес его к лицу молодой женщины.

– Иначе говоря: человек, которого вы убили? Вы считаете меня полным идиотом, сударыня!

– Но он не умер! Он во Франции, он скрывается под именем виконта…

– Придумайте что-нибудь другое, сударыня, – гневно оборвал ее инспектор, – и вообще перестаньте морочить мне голову сказками! Легче всего обвинять призраков! Напоминаю вам, что в этом доме якобы давно живут привидения, что, очевидно, и натолкнуло вас на такую мысль. Я верю только в реальность и…

Возмущенная Марианна, может быть, и дальше продолжала бы защищаться, напомнив этому недоверчивому чиновнику о своем влиянии на императора, высоком положении в обществе, о своих знакомствах, вплоть до роли одного из доверенных агентов Фуше, невзирая на стыд, который она еще испытывала, вызывая в памяти те черные дни ее жизни… когда появились четверо полицейских, двое с фонарями и двое крепко державших здоровенного детину, судя по одежде – слугу.

– Начальник! Этого парня нашли в кустах под стеной со стороны Версальской дороги. Он хотел перемахнуть стену и смыться, – сказал один из них.

– Кто это? – буркнул Пак.

Но совершенно неожиданно на вопрос ответил Коррадо. Он вырвал из рук полицейского фонарь и поднес его к голове задержанного. В ночной темноте над грязным воротником возникло костлявое лицо с кривым носом и черными как уголь глазами.

—Пикколо? Что ты тут делаешь?

У парня был обезумевший вид. Несмотря на крепкое телосложение, он так сильно дрожал, что без поддержки полицейских, может быть, упал бы на землю.

– Вы знаете этого человека? – нахмурив брови, спросил Пак.

– Да, это один из моих слуг. Я его уволил за его лень и грубость, и он вроде ушел…

Мужчина издал рев ранненого быка и упал на колени перед инспектором.

– Господин, я все скажу! Я не виновен. Он меня заставил. – И Пикколо указал пальцем на князя. – Он сказал, что сдаст меня в полицию и расскажет, что было со мной, а еще больше – чего не было. У меня не оставалось выхода. Я убил Никола Малерусса, и в этом мне помог Ванно, которого князь тоже заставил пойти на преступление.

Коррадо и Марианна в ужасе от этой клеветы прижались друг к другу. Они не могли произнести ни слова.

– Подлец, – это всё, что мог выдавить из себя Коррадо.

– Так, – обвел всю группу ледяным взглядом инспектор Пак. – Вы арестованы, сударь, прошу следовать за мной.

Полицейские оторвали оцепеневшую от ужаса Марианну от князя Сант-Анна и, окружив плотным кольцом Пикколо и Коррадо, повели их к выходу. Несчастного Никола Малерусса положили на плащ. Онемевшая Марианна смотрела, как проходят они мимо нее, не зная больше, относятся ли ее отчаянные слезы к мужественному и доброму человеку, дважды спасшему ей жизнь, которого теперь унесли безжалостно зарезанного, или к тому, любимому всем естеством, несправедливо обвиненному в преступлении. Ибо у нее виновность Кранмера не вызывала сомнений. Это он все замыслил, он натянул каждую тонкую липкую нить смертельной паутины, именно он сразил Никола Малерусса, одним ударом поразив двоих: он избавился от опасного врага и запятнал кровью жизнь Марианны, так же как и Коррадо. Как она могла быть такой глупой, такой слепой, чтобы поверить его словам? Из-за любви она стала сообщницей бандита и вестником смерти тех, кого так любила.

Она медленно поднялась и как сомнамбула последовала за носилками, подобная неосязаемому призраку в своем белом платье, с горящими следами преступления на подоле.

Иногда из ее груди вырывалось рыдание и слабо отдавалось в ночи, ставшей теперь тихой и благоухающей. Молчаливо следуя за этим подобием траурной процессии, может быть, пораженный скорбью женщины, которой еще накануне восхищался Париж, завидуя ее красоте и богатству, а сейчас имевшей вид сироты, дошедшей до последней ступеньки нищеты, инспектор Пак тоже направился к дому.

Большой белый дом, построенный для счастья и радости жизни, где, однако, Марианне почудился плач безутешного призрака, возник между деревьями, освещенный словно для праздника, но Марианна видела только запятнанное кровью полотно впереди, слышала только голоса горя и отчаяния. Все той же механической походкой прошла она мимо группы полицейских в сером, собравшихся на террасе, поднялась по ступеням с ощущением, что это лестница на эшафот, вошла в салон.

Там, находясь в такой же прострации, Марианна села и взглянула перед собой отсутствующим взглядом. Кошмар оказался явью…

========== Глава 21 ==========

Коррадо посадили в известную тюрьму Консьержери для «выяснения всех обстоятельств дела». Эту мрачную славу принесли сами узники, как ни странно. Именно здесь сидел Франсуа Равальяк, сумасшедший религиозный фанатик, убивший короля Франции Генриха IV, здесь королева Мария-Антуанетта молилась, ожидая казни, здесь графиня де Ламотт ждала наказания за свое мошенничество, известное под названием «Ожерелье королевы». За всеми событиями следили стены Консьержери, а может даже и слышали исповедь узников, произнесенную перед священником.

В некотором смысле Коррадо повезло с тюрьмой. Здесь жизнь зависела от благосостояния клиента, а поскольку князь обладал неограниченными средствами, то условия вышли более или менее сносными. Коррадо сидел в одиночной камере с кроватью и столом и мог читать либо писать. И даже еда подавалась в зависимости от экю. По крайней мере, князь спокойно съел кусок баранины и выпил бокал вина.

Следователь один раз пришел, чтобы допросить. Но только его вопросы были скорее наводящими, и Коррадо понял, что справедливость вряд ли восторжествует. Следователь явно хочет избавиться от дела, только вот сам Коррадо не собирался уступать. Да и зачем, собственно? Он не виновен, поскольку не убивал, а Марианна была права, сказав, что этот мерзкий поступок совершил её бывший муж Франсис Кранмер. Больше никто не мог убить Малерусса!

И Коррадо злился за свое бессилие. Единственный, кто поможет выпутаться из всей этой гнусной истории, был император Наполеон. Но гордость князя восставала против такого решения. «Наполеон ничем не поможет! Видано ли, чтобы муж просил о помощи у бывшего любовника своей же жены!» – насмешливо шептала она в ухо. Но Коррадо в глубине души понимал, что нужно действовать…

Это событие произошло на третий день пребывания Коррадо в Консьержери. Князь подкармливал хлебом серых крыс, когда комендант сообщил, что к «его сиятельству пожаловали».

Коррадо встал, думая, что пришла Марианна. На днях он отправил ей записку в особняк д’Ассельна, чтобы они могли обсудить ситуацию и решить, как быть дальше. Но это не была Марианна…

В комнату вошел мужчина, незнакомый Коррадо, но, приглядевшись, князь узнал его… Очень высокий, широкоплечий, в костюме из темно-синего бархата, с высоким муслиновым галстуком, над которым выступало надменное лицо в обрамлении густых светлых волос, подстриженных по последней моде. Мужчина был красив, несмотря на узкий шрам, рассекавший щеку от губы до уха.

И если судить по рассказу Марианны, то мужчина являлся её бывшим мужем, предположительно убийцей Малерусса, автором записки, наглым шантажистом, игроком, человек без стыда и совести и злым роком Марианны с именем Франсис Кранмер!

– Здравствуйте, князь, – улыбнулся он краешком губ и повернулся к коменданту, бесшумно застывшему у двери: – Оставьте нас tête à tête.

Комендант, что-то невнятное пробормотав, скрылся.

– Франсис Кранмер, – представился мужчина.

Коррадо кивнул, внимательно вглядываясь в Франсиса. Шрам от губы до уха ясно говорил, как в ту роковую ночь Марианна отстаивала свою честь. И подумать только, Франсис остался жив, чтобы строить козни и отравлять жизнь девушки, чья вина состоит только в том, что она по своей наивности доверилась человеку, который оказался подлым и алчным.

И сейчас, вновь вспоминая рассказ Марианны, Коррадо испытывал к этому человеку неприязнь и отвращение. Он бы схватил за шиворот этого негодяя и сбросил бы со второго этажа, но Коррадо останавливало любопытство и воспитание. Что и говорить, а воспитание, вдолбленное с самого раннего детства, не так просто забыть.

– Что вам нужно? – резко спросил Коррадо, сдерживая гнев.

– Но-но, где же ваши манеры, князь? – усмехнулся Франсис. – Я всего лишь представился, но, судя по вашим словам, вы меня знаете? Отлично, тогда перейдем к делу.

Коррадо встал напротив Франсиса. На мгновение синий и голубой блеск глаз скрестился, как шпаги на дуэли.

Франсис продолжил:

– Месть – интересное оружие. Можно годами её продлевать, уничтожая душу человека, а можно воспользоваться сразу…

– И конечно, вы выбрали первый вариант? Решили, что лучше заставить страдать Марианну?

– А почему бы и нет? Она заслужила этого! Она посмела вызвать МЕНЯ на дуэль! Она убила Иви да ещё подожгла дом, скрывая следы. Именно благодаря ей я ей ношу этот шрам! Но справедливость восторжествует. Пусть она помучается, видя, как умирают близкие ей люди!

– У меня нет слов… Я никогда не встречал такого негодяя, как вы. Справедливость, говорите? Так она не за горами! Скоро вас арестуют и казнят, потому что вы должны понести наказание.

Но на эту реплику Франсис расхохотался:

– Не смешите меня, князь. Должны понести наказание! – передразнил Кранмер. – Все улики против вас, вам не избежать каторги. Советую побыстрее признаться в содеянном. И вам станет легче, и мне.

Коррадо покачал головой.

– Вы за этим пришли? Вынужден вас разочаровать. Даже под пытками я не признаюсь в том, в чем не виновен!

– А Маттео Дамиани? Или и здесь вас подставили?

– Знаете, чем больше я думаю, тем сильнее уверяюсь, что вы с Маттео очень схожи.

– Какое верное наблюдение, – засмеялся Франсис. – Только есть одно «но». Я не Маттео Дамиани. Советую посидеть здесь и подумать, что признание является самым верным решением.

Франсис вышел, оставив Коррадо в раздумье…

========== Глава 22 ==========

Марианна пришла домой, чувствуя себя уставшей и разбитой. Весь день она искала императора. Только Наполеон может помочь ей, разобравшись в этой странной ситуации. И весь вечер император был занят. Казалось, что он специально велел не пускать Марианну, но в семь часов вечера он вдруг её принял. Разговор был кратким. Наполеон пообещал разобраться во всем, чтобы «справедливость восторжествовала». Аудиенция закончилась, толком и не начавшись. Наполеон даже не сделал попытки обнять Марианну, чему, говоря откровенно, она была очень рада. Тех чувств она уже и не испытывала к Наполеону. В её сердце поселился Коррадо, который навряд ли когда-то нибудь покинет это место…

После аудиенции Марианна продолжала испытывать неудовлетворение. Она хотела как-то помочь мужу, но не знала, как именно. Может, нужно поискать Франсиса? И что дальше? При встречи он обязательно засмеется прямо ей в лицо и уж точно не сознается в убийстве, а взывать к совести никак не получится. Наверняка совесть заснула мертвым сном, если она вообще есть у такого негодяя.

Дворецкий передал Марианне записку и чью-то карточку. Записка была от Коррадо и содержала несколько простых предложений: «Нужно нам встретиться. Приходите в Консьержери». А вот карточка от виконта д’Обекура. Итак, Франсис решил «обрадовать» своим присутствием…

Но Марианна привыкла встречать любые опасности лицом к лицу. И сейчас молодая женщина не растерялась. Она приняла надменный вид и направилась в гостиную, где с комфортом расположился Франсис, попивая чай со сладостями.

– Могу ли я надеяться, что мои знаки нижайшего уважения будут благосклонно приняты королевой Парижа? – спросил он непринужденно.

Франсис улыбался, но улыбка не затрагивала его окаменевших глаз, которые в упор смотрели на молодую женщину, побледневшую под сиреневой шелковой шляпкой с белой вуалью, так гармонировавшей с ее изящным туалетом.

Марианна спросила строгим голосом, в котором только легкая хрипота выдавала ее чувства:

– Что вам угодно?

– Я уже сказал: засвидетельствовать мое почтение я немного поговорить, если вы согласны.

– Я не согласна, – надменно оборвала его Марианна.

– Я думаю, что стоит. Всё-таки вы хотите спасти вашего мужа, не так ли?

Франсис на секунду замолчал, и несколько мгновений Марианна имела возможность любоваться его неподвижным профилем в прерываемой только его немного убыстренным дыханием тишине.

Не без тайного удовлетворения Марианна подумала, что это, вероятно, память об ударе шпаги, пронзившей ему грудь, но это было слишком мелкой компенсацией за огорчение от сознания того, что он остался жив. Какое-то время она с любопытством, словно дело шло о постороннем, изучала человека, которого любила, в которого верила, как в самого Бога, которому с такой радостью поклялась в послушании и верности…

Она отметила, что Франсис, наоборот, внешне совсем не изменился, за исключением, пожалуй, появившегося на губах выражения горького скептицизма вместо скуки. Лорд Кранмер был так же прекрасен, несмотря на тонкий шрам, который пересекал щеку и только придавал романтическую окраску совершенству его благородных черт. И Марианна удивилась тому, что после такой пылкой любви она испытывает к этому великолепному образчику мужской породы только близкую к отвращению антипатию. Поскольку он упорно молчал и только внимательно разглядывал сверкающие носки своих лакированных сапог, она решила открыть огонь. Надо кончать с этим и кончать побыстрее, ибо одно его присутствие создавало гнетущую атмосферу в гостиной.

– Вы желали говорить со мной, – сказала она холодно, – так будьте любезны начать. У меня нет никакого желания тянуть эту встречу до бесконечности.

– Хорошо, – кивнул Кранмер. – Я знаю, как избавить вашего мужа от каторги. Ведь именно этого вы желаете больше всего? Верно? Так вот, я смогу сделать это…

– Сами признаетесь? – съязвила Марианна.

– Нет, есть и другие способы… Не буду вас утомлять… Скажу только, что я спасу вашего мужа, но только тогда, когда вы отпишите все ваши деньги, абсолютно все, до единого экю…

От этих слов Марианна захохотала. Déjà vu какое-то! Кранмер попросил деньги, чтобы словить их в ловушку, и сейчас просит вновь, чтобы вытащить из этой ловушки. Самый настоящий фарс! Мольер бы позавидовал.

– Да, да, именно денег. И теперь я хотел бы получить всё ваше состояние, – последние слова он выделил голосом, делая вид, что и не слышал этого хохота. – Ах, я забыл! – начал он насмешливо-любезным тоном. – Зная стремительность вашего противодействия и несносную привычку исчезать, не оставляя адреса, я позволил себе дополнительную предосторожность, обезопасив себя особой, этой старой сумасшедшей, которая служит вам одновременно и матерью, и компаньонкой, но, по-моему, просто ваша кузина.

Сердце у Марианны неистово забилось, а горло сдавила невидимая рука.

– Аделаида? – прошептала она. – Но при чем же…

– Она… играет, я бы сказал, значительную роль. Если бы вы лучше знали меня, дорогая, вам было бы известно, что я не из тех, кто начинает игру, не имея надежных козырей в руке. В данный момент мадемуазель д’Ассельна, которую от вашего имени вызвали к нам, должна находиться в укромном местечке под внимательным наблюдением нескольких преданных друзей. И если вы хотите увидеть ее живой…

Пронзившая сердце Марианны боль невольно подтвердила величину ее привязанности к кузине. Она закрыла глаза, чтобы удержать слезы, ибо ни в чем не хотела проявить перед этим человеком свою слабость. Презренный! Он дерзнул захватить милую старую деву, такую добрую, такую преданную! И Марианна теперь поняла, каковы взаимоотношения, связывающие Кранмера с Фаншон и ее шайкой. Представив себе Аделаиду в руках этого отребья, она почувствовала, как в ней поднимается волна отвращения и негодования. Она достаточно хорошо знала их холодную жестокость, полнейшее отсутствие совестливости, ненависть, с которой они преследовали все, что в какой-то степени касалось императорского режима.

– Вы посмели! – вне себя вскрикнула она. – Вы посмели сделать это и надеетесь с помощью такой гнусности заставить меня согласиться? Но я найду ее. Я знаю, где логовище ужасной старухи, которая наблюдает за нами с такой отвратительной улыбкой.

– Возможно, вы и найдете ее, – безмятежно ответил Франсис, – но предупреждаю: если засаленные сюртуки ищеек появятся во владениях моей милой Фаншон, они найдут там труп!

– Вы не посмеете дойти до этого!

– Почему бы и нет? Зато, если вы проявите понятливость, если, как я надеюсь, вы мирно поладите со мной, обещаю вернуть ее вам в отличном состоянии.

– Как я могу верить словам подобного…

– Негодяя, я знаю, – закончил Франсис. – Мне кажется, у вас нет выбора. Советую сегодня же начать готовить документы.

Марианна опустила голову. Она проиграла эту партию. Коррадо в тюрьме и скоро его ждет каторга, Аделаида похищена, а Жоливаля нет рядом, чтобы помочь каким-то благоразумным советом или просто успокоить.

И снова насмешливый голос Франсиса вернул ее к действительности.

– Вы знаете, что пробуждает во мне раскаяние? Вы восхитительно прекрасны, моя дорогая. Поистине, надо не быть мужчиной, чтобы не желать вас.

Его взгляд ценителя ощупал дивное лицо с переливающимися тенями, погладил высокую изящную шею, гордую грудь, полуоткрытую в обрамлении из кружев и шелка. Это был взгляд жадный и грубый, взгляд барышника на красивую молодую кобылу…

Он оценивал и раздевал одновременно, являя желание такое обнаженное, такое примитивное, что щеки Марианны порозовели. Словно загипнотизированный этой красотой, такой близкой, англичанин нагнулся, готовый вот-вот схватить ее. Она прижалась к подушкам дивана и сквозь зубы пригрозила:

– Не приближайтесь! Не трогайте меня! Иначе я закричу, вот увидите! Я закричу так громко, что все слуги сбегутся на мой крик!

– Жаль!.. Особенно жаль, что такие сокровища приберегаются на радость одному только князю Сант-Анна! Или у него есть заместители? Говорят, что добрая половина мужчин в этом городе влюблена в вас.

– Замолчите, немедленно замолчите. Вы закончили свою речь?

– Да, закончил. Завтра я приду к вам за уже готовыми документами и векселями.

– А ещё не закончил, – послышался чей-то голос.

Дверь открылась, и Коррадо Сант-Анна вошел в гостиную.

– О, князь, и зачем же вы пришли? – насмешливо поинтересовался Франсис, лишь на долю секунды заморгав от растерянности.

Ему удалось быстро принять равнодушный и скучноватый вид.

– Я пришел спасти свою жену и избавить мир от негодяя, – в том же тоне ответил Коррадо. – Сударь, я вызываю вас на дуэль! Думаю, мне не стоит перечислять все ваши прегрешения перед моей супругой…

========== Эпилог ==========

Коррадо и Франсис решили драться в саду. Там места было больше, да и мебель не мешала дуэли. Коррадо первым быстротой молнии уже перешагнул перила балкона и спрыгнул в сад. Его противник неторопливо последовал за ним, но остановился возле Марианны, которая, скрестив руки на груди, смотрела на него пылающими ненавистью глазами.

– Сударыня, я обладаю бессмертием, так что ещё увидимся! – усмехнулся Франсис.

– Никогда, слышите, никогда мы больше не увидимся! Чтоб ноги вашей здесь никогда больше не было! А в случае, если вы рискнете пренебречь моим запретом, император через час узнает о том, что произошло, даже если мне придется всё ему рассказать в подробностях. Поверьте, я всё расскажу, не таясь.

Франсис явно собирался ответить, но из сада раздался нетерпеливый голос Коррадо:

– Вы спуститесь, или вас надо стащить за шиворот?

– Идите, сударь, – сказала Марианна, – и запомните следующее: если вы посмеете снова переступить порог этого дома, я пристрелю вас, как собаку!

Вместо ответа Франсис пожал плечами, затем устремился на балкон и исчез в саду. Немного позже оба мужчины появились на небольшой круглой лужайке, являющейся центром сада. Запахнув плотнее капот, Марианна вышла на балкон, чтобы наблюдать за дуэлью. Сложные чувства обуревали ее.

Злоба безоговорочно заставляла ее желать смерти подлого обидчика, однако сердце, как и душа, переживали за Коррадо. У него будут большие проблемы. Он наверняка сбежал из тюрьмы, чтобы спасти её, и даже если и убьет Франсиса, то всё равно не избежит наказания. Дуэли запрещены. А ещё его обвиняют в убийстве Малерусса…

Свет из комнаты, вновь зажженный Марианной перед выходом, падал на дуэлянтов, отражаясь от высекавших искры скрещивающихся сабель. Оба соперника были примерно одинаковой силы. Франсис, более крупный, чем князь Сант-Анна, казался мощнее, но под щуплостью тосканца Коррадо скрывал грозную силу и необычайную ловкость. Он был одновременно везде, исполняя вокруг противника танец смерти, опутывая его сверкающей паутиной ударов.

Снова пробудилась мальчишеская склонность к опасным играм с оружием, и зачарованная Марианна с волнением следила за перипетиями дуэли. Невольно она склонила голову, и её губы шептали молитву, знакомую с самого детства. Бог поможет, только от него и зависит исход дуэли. Если Коррадо погибнет на этой дуэли, то жизнь для Марианны потеряет смысл…

Вдруг Франсис отступился назад, и эта ошибка дорого бы ему стоила, если бы не прогремел голос:

– Дуэли запрещены, господа! Вы должны это знать!

Марианна вздрогнула. Всё, это конец. Сейчас арестуют и Коррадо, и Франсиса. Они нарушили указ Императора!

Марианна спустилась в сад. Когда она вышла в сад, ночь уже не была такой темной, на горизонте появилась светлая полоса. Молодая женщина перевела взгляд на мужа и увидела, что Коррадо ничуть не взволнован, а даже наоборот, рад этому и находит в себе силы улыбаться! Жандармы арестовали только Франсиса. Но что здесь происходит? Почему Коррадо не арестовали? Нет, конечно, Марианна была рада этому, но…

– Я потом всё вам расскажу, дорогая, – улыбнулся Марианне князь, как будто прочитав её мысли.

Франсиса, который даже и не думал сопротивляться, увели, и Марианна с мужем вернулась в дом. Как только дверь спальни закрылась, Коррадо первым завладел устами Марианны. Капот полетел в сторону, пеньюар – в том же направлении.

– Как же я по тебе соскучился, любимая! – прошептал Коррадо прежде чем покрыть шею Марианны множеством быстрых поцелуев.

Марианна сжала его плечи, благословляя эту ночь. Ночь, которой нет конца. Ночь, полная ласк, страсти, поцелуев, признаний, произносимых шепотом и повторяемых снова и снова, недолгого сна без сновидений и упоительных пробуждений, отдаваемых любви… Они лежали, усталые, но бесконечно счастливые и радостные от одного только взгляда друг на друга. Марианна не могла наглядеться на мужа. Их разлука продлилась только день, а Марианна чувствовала, как прошла бесконечность.

– А что с Франсисом? – спросила Марианна, поудобнее устраиваясь в обьятьях мужа.

– В тюрьме, наверное, – пожал плечами Коррадо, – ожидает приговора.

– В смысле? А вы?

– Ещё в тюрьме я договорился с герцогом Савари, как поймать Франсиса Кранмера, который скрывался во Франции под другим именем. Мы разработали план. Мы знали, что Франсис придет к вам за деньгами и применит шантаж, тем самым выдав последний козырь в руке. Нам оставалось ждать его прихода, но Савари со своими людьми немного запаздывал. Мне пришлось задержать Франсиса самому, и дуэль в этом деле мне помогла, дальше ты всё видела собственными глазами. Франсиса арестовали и увезли люди Савари.

– Выходит, Савари нам друг?

– Не совсем. У него своя выгода. Савари давно мечтал выслужиться перед Императором, а поймать английского шпиона станет идеальным выходом. Тем более, по некоторым данным, Франсис связался с известной бандой старухи Фаншон. В общем, Савари ожидает заслуженная награда и похвала!

– А нас спокойная и счастливая жизнь, – сказал Марианна, крепче прижимаясь к мужу.

Она задумчиво погладила живот.

– Счастливая…

***

Прошло несколько месяцев. В светском обществе супруги Сант-Анна получили головокружительный успех. Их обсуждали, их принимали, им кланялись. И если злые языки и осуждали, то на людях точно уважали. В общем, князь и княгиня Сант-Анна никого не оставили равнодушным. Больше не было никаких проблем, которые преследовали Марианну по пятам, начиная с той памятной дуэли с Франсисом.

Кстати, на счет Франсиса Кранмера. Марианна получила краткую анонимную записку. Вот что в ней говорилось. Через несколько дней после ареста Франсиса тайно казнили на гильотине. Наконец-то справедливость восторжествовала! Мир избавился от такого ужасного человека, как Франсис Кранмер. Старуху Фаншон и её банду осудили и публично казнили. Аделаида д’Ассельна де Виллинев вернулась домой, целой и невредимой. Жизнь налаживалась, но почти…

Неотвратимо её беременность приближалась к своему сроку. И Марианна всё больше боялась. Она чувствовала себя неповоротливой, усталой и не смела даже смотреть в зеркало на свою фигуру, чье изменение отныне невозможно было скрыть, и лицо, на котором, казалось, остались одни громадные глаза. Ребенок выражал отвращение. Снова и снова он напоминал о изнасиловании Маттео. Но на людях и при муже Марианна пыталась улыбаться и делать вид, что абсолютно счастлива, но только Коррадо трудно обмануть…

Однажды он пригласил Марианну прогуляться по саду. Весна только вступала в свои права. Снег медленно таял, солнце улыбалось, и выглянули первые подснежники.

– Дорогая, что с вами происходит? – спросил Коррадо.

Марианна попыталась принять беспечный вид.

– А что со мной происходит? Со мной всё в порядке.

Коррадо резко остановился и схватил её за плечи:

– Нет, я вижу, что что-то не так… Скажите, что же?

Марианна отвела взгляд. Как же признаться ему? Как же сказать, что мысли о ребенке мучают ее? Что она потеряла покой, потому что ребенок от Маттео? Нет, она скажет ему. Он должен знать! Она поймет, если он развернется и уйдет от неё. Она не заслуживает любви и уважения, раз не может и не хочет полюбить ребенка.