Текст книги "Марианна и таинственный князь (СИ)"

Автор книги: Полина Лаврецкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

– Но… мне кажется, вы уже добились того, чего желали? Разве мы не танцуем вместе? И я даже улыбнулась вам.

– Точно! У такой женщины, как вы, надо всегда просить только больше, всегда немного больше.

– Что же, например? – спросила молодая женщина с вызывающей улыбкой.

Но так уж, видно, было предначертано, чтобы она не узнала, как далеко сегодня вечером зайдет Чернышев по дороге ее благосклонности. С нечленораздельным криком, заставившим вздрогнуть и остановиться рядом танцующих, он так внезапно отпустил Марианну, что она каким-то чудом удержала равновесие и не упала. Затем, не успев возмутиться, она увидела, как русский офицер помчался сквозь танцующие пары, расталкивая их и сбивая с ног, бросился к одной из стен зала и, не страшась ожогов, схватил обеими руками гирлянду искусственных роз из легкой тафты, загоревшуюся от прогнувшейся свечи. Но было уже слишком поздно… Пламя достигло драпировавшего полотно серебристого газа и стремительно распространялось. В одно мгновение вся стена запылала.

С отчаянными криками танцевавшие отхлынули к другой стороне зала, где находился трон. Подхваченная волной бегущих, Марианна оказалась совсем близко от Наполеона, которому принц Евгений старался проложить проход.

Она видела, как юный вице-король что-то шептал на ухо императору, а тот повернулся и схватил за руку Марию-Луизу.

– Идите! – сказал он. – Пламя приближается, надо уезжать.

Но молодая императрица, словно зачарованная огнем, оставалась на месте с прикованными к горящей стене глазами.

– Да идите же, Луиза! – приказал император, почти стаскивая ее с сиденья.

Он с трудом повлек ее к галерее. Марианна хотела броситься следом за ними, но обезумевшая толпа увлекла ее к выходящим в парк дверям. Ничто уже не могло остановить эту панику. Но вот загорелся потолок. Огонь с ужасающей быстротой пробежал вдоль другой стены. С пылающего потолка одна за другой стали обрываться позолоченные люстры с грузом горящих свечей и обрушиваться на обезумевшую толпу, кого-то убивая, на ком-то воспламеняя одежду. На одной молодой женщине разом вспыхнуло платье из голубого тюля. Превращенная в живой факел, несчастная с отчаянными криками вслепую бросилась в людской поток, где ей не только не помогли, а старались держаться от нее подальше.

Однако один из офицеров, сбросив свой мундир, попытался им потушить огонь, и они исчезли среди бегущих.

Очень быстро все выходы, начиная с галереи и кончая прорезанными в полотне ложными окнами, охватило огнем. К тому же загорелась, в свою очередь, и галерея, и к салонам посольства понеслась настоящая огненная колесница. Единственным возможным путем спасения остались выходящие в парк высокие стеклянные двери, и толпа устремилась туда с неистовством прорвавшей плотину воды. Удушающий густой черный дым заполнил горящий зал, разъедая глаза и легкие.

Чтобы избавиться от него, мужчины и женщины яростно пробивались к выходу, пустив в ход локти и кулаки, спасая свою жизнь в обнаженном отчаянии первобытного инстинкта самосохранения. Женщины падали и тотчас оказывались под ногами тех, может быть, кто совсем недавно склонялся над пальчиками, которые теперь безжалостно растаптывались в единственном стремлении получить, бесценный дар: свежий воздух.

Подхваченная отчаянной схваткой за жизнь, задыхаясь от дыма и натиска всех этих тварей, с оторванным шлейфом, потрясенная Марианна видела вокруг себя только вытаращенные глаза, вопящие, искаженные ужасом лица. От невыносимой жары, и заполнившего зал дыма ей казалось, что ее легкие вот-вот разорвутся. Неожиданно она узнала Савари, похожего на неуправляемый корабль в бурном море. Министр полиции, такой же зеленый, как и его мундир, выкрикивал что-то малопонятное, безуспешно пытаясь навести порядок.

Выходящая в парк дверь была тут, совсем близко, но обрамлявшая ее драпировка начала гореть, и давка стала ужасной, ибо каждый старался пересечь порог, пока его не охватил огонь. Образовалась пробка. Застряв, гости не могли больше двинуться ни взад ни вперед. Свалка стала неистовой. Кто-то уперся локтем в грудь Марианне, чьи-то руки вцепились ей в волосы. К счастью для нее, немного сзади появился гигантский мужчина, косматый, как медведь, на широченных плечах которого сверкал мундир царского конногвардейца. Он буквально неистовствовал, толкая всех перед собой могучими руками. Упавшая люстра подожгла его волосы. Он изрек дикое проклятие и с такой силой толкнул людскую пробку, что она вылетела с клубами дыма наружу. С ноющей грудью, но спасенная, Марианна оказалась на ведущих в парк ступенях. Но едва она успела наполнить легкие менее горячим воздухом, как у нее вырвался крик боли. Рядом застонала другая женщина, затем еще одна зашлась криком: масло из плошек, так весело обрамлявших стены бального зала, пылая, лилось на декольтированные плечи, причиняя ужасную боль. Марианна бросилась вперед, к алеющей воде бассейна, к которому сбежались слуги с ведрами и мисками.

Она вовремя успела вырваться. Дверь бального зала охватило пламя!

Марианна увидела, как на спускающегося по лестнице князя Куракина упала горящая балка. Страдающий от подагры русский посол рухнул с рычанием раненого медведя, но сейчас же один французский генерал ринулся к нему на помощь.

Прислонившись к каменной статуе, приятно освежавшей ее обнаженную спину, Марианна расширившимися глазами смотрела на парк, застыв от ужаса перед зрелищем разорения и смерти, грубо сменившим очарование праздника, и пыталась отдышаться. Ее грудь сильно болела, плечи, где кожа вздулась от ожогов, тоже. Смешанный с дымом и копотью воздух был малопригоден для дыхания. Бальный зал, теперь полностью охваченный огнем, представлял собой гигантский костер, из которого языки пламени взлетали к черному небу в поисках другой добычи. Неясные фигуры вырывались еще из этого ада в горящей одежде и с воплями катались по земле, пытаясь избавиться от огненных укусов.

Повсюду раненые, умирающие, охваченные паникой люди, не дающие себе отчета, куда они бегут. Марианна заметила князя Меттерниха, бросившегося с ведром воды к пожару.

Она увидела также бегущего мужчину с женщиной в серебристом платье на руках и узнала Язона. Забыв все, что не касалось его жены, он уносил Пилар от опасности.

Сзади Марианна почувствовала чье-то прикосновение. Она повернулась и увидела Коррадо с ожогом груди.

– С вами всё в порядке? – спросил он.

– Да… – ответила Марианна, немного заикаясь.

– Хорошо. Берегите себя, а я пойду спасать остальных.

И прежде чем Марианна смогла хоть что-то произнести, Коррадо также незаметно исчез, как и появился.

Душераздирающий крик раздался рядом:

– Антония!.. Антония!..

Оторвавшись от горестных переживаний, Марианна увидела около себя женщину с распущенными по муслиновым лохмотьям волосами, отчаянно бегущую, несмотря на беременность, с протянутыми руками к пожару. Она с ужасом узнала в ней невестку посла и, бросившись за ней, удержала.

– Сударыня!.. Куда вы? Ради Бога…

Молодая женщина устремила на нее до того расширенные страхом и тоской глаза, что вряд ли она видела что-нибудь.

– Моя девочка! – пробормотала она. – Моя Антония!.. Она там!

Внезапно она вырвалась из рук Марианны и возобновила свой бег. Продолжая кричать, она приблизилась к пожару.

Раздался страшный треск, потолок бального зала обрушился, и Марианна увидела, как в этой огненной бездне мгновенно исчезла фигура несчастной матери.

Изнемогая от ужаса, чувствуя, как желудок поднимается к горлу, Марианна согнулась вдвое, и ее вырвало. В висках стучало, она была вся в поту. Подняв голову, она увидела, как музыканты из оркестра, успевшие выбежать в парк, бросились к раненым, чтобы похитить их драгоценности. И к несчастью, они были не одиноки: взобравшись на ограду посольства, чернь, с радостными криками смотревшая на фейерверк, теперь тоже бросилась на лакомую добычу. Целые банды отребья перелезали через ограду в парк со сверкающими глазами изголодавшихся волков и начинали грабить, производя не больше шума, чем ползущие змеи.

Персонал посольства, несмотря на свои усилия, не в состоянии был бороться с этим густым приливом, не менее опасным, чем огонь. Несколько мужчин пытались защитить подвергнувшихся нападению женщин, но их было слишком мало, чтобы противостоять грабителям.

«Однако же, – подумала потрясенная Марианна, – сюда должны были прислать пожарных, солдат… наконец, вооруженный эскорт императора…»

Император, увы, уехал, и его эскорт последовал за ним.

Сколько времени потребуется, чтобы какая-нибудь воинская часть пришла навести порядок и заставить убраться бандитов? Внезапно чья-то рука сорвала ее диадему вместе с прядью волос, затем, схватив колье из изумрудов, потянула, чтобы открыть застежку. Марианна закричала:

– На помощь! Грабят!..

Другая рука, грубая и дурно пахнущая, закрыла ей рот.

Она инстинктивно стала бороться с обидчиком, мужчиной с удлиненным бледным лицом, с жестокими глазами, одетым в грязную, пропотевшую блузку. Царапаясь и кусаясь, она вырвалась из его лап и, держась за колье, пустилась бежать, но он в два прыжка настиг ее и снова схватил. Она ощутила, как к шее прикоснулось холодное лезвие ножа.

– Отдай, – прорычал бандит хриплым голосом, – не то зарежу!

Он слегка придавил, и сталь впилась в нежную кожу.

Парализованная страхом, Марианна подняла руки, открыла застежку колье, которое скользнуло в карман грабителя, затем вынула из ушей сверкающие серьги… Нож исчез. Марианна подумала, что он оставит ее в покое, но не тут-то было.

Бандит осклабился и нагнулся над ней. Прямо ей в лицо пахнуло винным перегаром, и она буквально взвыла от отвращения, но влажный холодный рот уже прижался к ее губам и заглушил крик поцелуем, от которого сердце ее оборвалось. Одновременно бандит прижал ее к себе и грубо потащил к клумбе пионов, охранявших вход в рощу.

– Давай сюда, цыпочка! От такой красотки не уйдешь, пока не попробуешь, да еще от аристократки! Редко так везет!

Избавившись от отвратительного рта, Марианна продолжала сопротивляться и вновь начала кричать, криком пронзительным, безумным, который насильник никак не мог остановить.

Тогда он изо всех сил ударил ее по лицу и бросил на землю. Он уже нагнулся, чтобы затащить ее под ветки, когда из окутывавшей рощу тьмы возникла мужская фигура, бросилась к бандиту и отбросила его шага на два от Марианны.

При багровом свете пожара она узнала Коррадо. Его лоб пересекал кровоточащий рубец, одежда обгорела, но вид у него был бодрый.

– Уйдите, пожалуйста! – прогремел он. – Сейчас я ему покажу!

– Он украл у меня драгоценности, – прошептала Марианна, поднося руку к горлу, где колье оставило кровавый след.

– Больше ничего? Он не изнасиловал вас?

– У него не хватило времени, но…

– Отправляйтесь куда-нибудь в укрытие. Я верну ваши драгоценности… А про изнасилование мы отдельно поговорим…

Блеснул в руке грабителя нож. В стремительном броске Коррадо схватил за горло злодея, который, потеряв от неожиданности равновесие, тяжело упал на землю, не успев воспользоваться ножом. Хрипя, полузадушенный, он отбивался от князя Сант-Анна, у которого, казалось, силы утроились. Нож выскользнул из его руки, и Марианна, живо нагнувшись, попыталась схватить его. Но бандит, несмотря на худобу, был очень силен. Он уже овладел собой и резким движением освободил шею. Оба соперника, перекатываясь друг через друга, тесно сплетенные между собой, словно две разъяренные змеи, предавались дикой схватке на влажной траве лужайки.

Но вдруг она заметила еще двоих в картузах и блузах, которые подбирались к сражавшимся: без сомнения, товарищи ее обидчика, идущие на выручку. Теперь партия становилась неравной, и Коррадо была необходима помощь. Быстро оглянувшись, она увидела, что большая группа солдат появилась в парке, перебравшись через ограду, неся с собой ведра, лоханки и материалы для оказания помощи. Придерживая на себе остатки платья, она побежала к ним, остановилась около склонившихся над ранеными мужчин в зеленой форме и схватила одного из них за руку.

– Князь Сант-Анна! Мой супруг! – закричала она. – Скорей! Он в опасности! Они убьют его!

Тот, к кому она обратилась, повернулся, посмотрел на нее… И настолько нереальной была обстановка этой гибельной ночи, что Марианна ничуть не удивилась, узнав в нем Наполеона. Черный от копоти, в изодранном мундире полковника егерей, он готовился унести раненую женщину, тихо стонавшую на каменной скамье. Это, безусловно, он, возвращаясь к горевшему посольству, привел с собой подкрепление, которое теперь наводило порядок в парке.

– Кто собирается его убить? – спросил он.

– Люди… там, в роще! Они напали на меня, и князь пришел на помощь! Скорей, их трое, они вооружены, а он с голыми руками…

– Что это за люди?

– Я не знаю. Бандиты! Они перелезли через забор…

Император выпрямился. Под нахмуренными бровями его серые глаза обрели твердость камня. Он позвал:

– Евгений! Дюрок! Сюда! Оказывается, теперь начали убивать.

Вместе с помощью Марианна побежала к Коррадо. Это были приведенные императором его гвардия и целый полк пехоты, которые теперь пытались спасти посольство и его обитателей. Из библиотеки на улице Луа принесли большую лестницу, и вода из бассейнов пошла в ход. Бандитов задержали. На благо, Коррадо не сильно пострадал.

Марианна бросилась к нему, сразу же осматривая. Ожог на груди, на лбу рубец, обгоревшая одежда и несколько царапин – вот чем отделался Коррадо.

– Слава богу, с вами всё в порядке.

– За меня не волнуйтесь. Главное, чтобы вы не пострадали…

Князь притянул Марианну поближе к себе. Обрадованная Марианна обняла его в ответ, внезапно почувствовав слабость в ногах. Она слушала стук его сердца с таким восхищением, словно это была райская музыка.

Коррадо отбросил назад черные слипшиеся волосы, стараясь усмирить с гневом страх, охвативший его, когда он увидел, как какой-то мужчина пытался изнасиловать женщину, а этой женщиной, как князь заметил позже, оказалась Марианна. Не медля ни секунды, он бросился защищать честь своей жены.

И теперь она смотрела на него громадными, блестящими от слез глазами, она смотрела на него, улыбаясь, словно мучительные ожоги не терзали её тело, словно она не чувствовала их… Но и он сам не ощущал ожогов от огня, которых он потушил своим телом, охваченный радостью, что пришел вовремя, что не опоздал. Никогда ещё он не испытывал такой неимоверной усталости. Будто эти последние минуты исчерпали всю его энергию…

Марианна же была в полном восторге. Окружавший их неистовый мир совершенно исчезло для нее. Остался только этот человек, нежно обнимающий её, без слов смотревший на неё.

Вдруг Коррадо склонился к ее лицу, и Марианна первая завладела его губами. Знакомая дрожь пробежала по телу. Целовались жадно, неистово, как будто ими выражали свое собственничество, желание быть вместе навсегда…

Странно они смотрелись сейчас. Мужчина и женщина, прижатые друг к другу на фоне пожара. Грациозное тело женщины едва прикрытое остатками платья, а одежда мужчины местами обгоревшая, местами порванная, показывающая ожоги и порезы. Но эта чета мало обращала внимания на внешний вид и окружающую обстановку. Они были целиком заняты друг другом. Существовали только они сами и их губы, ищущие поддержку и опору. А за умирающим пламенем виднелись почерневшие стены посольства, пустые глазницы окон и солдат вперемешку со слугами, старавшиеся потушить перекинувшийся на здание огонь.

Смотря на целующиеся пару, Язон в бессильном гневе плюнул на землю. Не она обнимала его в этот момент, не она целовала его, а другого. Желание обладать Марианны вызвало физическую боль в теле. Ничего, он ещё добьется своего. Она обязательно забудет князя и будет с ним…

========== Глава 16 ==========

Барон Корвисар опустил рукава рубашки, тщательно прикрепил гофрированные манжеты, надел поданный Фортюнэ Гамелен синий сюртук, затем, быстро взглянув в зеркало, чтобы убедиться, что его красивые седые волосы в полном порядке, поспешил вернуться к кровати Марианны. Некоторое время он всматривался в истощенное лицо молодой женщины, затем перевел взгляд на ее руки, казавшиеся на белизне покрывала хрупкими изделиями из слоновой кости.

– Вот вы и вне опасности, юная дама! – сказал он наконец. – Теперь надо восстанавливать силы, побольше есть, начинать вставать… Вы спасены, но мне не нравится ваше настроение! Его надо менять!

– Поверьте, что я этим глубоко опечалена, дорогой доктор, и что я очень хотела бы доставить вам удовольствие. Вы ухаживали за мной с таким терпением и преданностью! Но мне ничего не хочется… особенно… есть! Я чувствую себя такой усталой…

– И если вы не начнете усиленно питаться, вы с каждым днем будете чувствовать себя все хуже, – проворчал императорский врач – Вы потеряли много крови, надо ее восстановить! Вы же молоды, черт возьми! И очень сильная при вашей нежной внешности! Как, по-вашему, примет меня император, когда я скажу ему, что вы не подчинились моим предписаниям и отказываетесь вернуться к жизни?

– Но ведь это не ваша вина.

– Чушь! Вы думаете, что его величество этим удовлетворится! Когда он отдает приказы, он не сомневается в их исполнении, а каждый из нас получил свой приказ: я – вылечить вас, вы – поскорей выздороветь. У нас нет выбора. И я напоминаю вам, что каждое утро, когда я присутствую при его вставании, император беспокоится о вас.

Марианна повернула голову на подушке, чтобы он не увидел навернувшихся слез.

– Император очень добр, – сказала она охрипшим голосом.

– И особенно к тем, кого он любит! – подтвердил Корвисар. – Как бы там ни было, я намереваюсь сказать ему завтра утром, что вы вылечились. Постарайтесь вести себя хорошо, дорогая княгиня, чтобы я не оказался лгуном!

– Я попытаюсь, доктор, я постараюсь…

Врач улыбнулся, затем импульсивным жестом потрепал ее по щеке.

– В добрый час, дочурка! Такие слова мне больше нравятся. До завтра! Я дам указания вашим людям, а когда вернусь, проверю, как вы им последовали! Госпожа Гамелен, всегда к вашим услугам!..

Поклонившись прелестной креолке, Корвисар взял шляпу, трость и перчатки и вышел из комнаты, осторожно закрыв за собой дверь. Тогда Фортюнэ неторопливо встала с кресла, подошла и присела на край кровати своей подруги, окутав ее ароматом розы. Ее платье из легкого батиста с разноцветными цветочками соответствовало жаркому летнему дню, и в нем она выглядела совсем юной девушкой. Кончиками пальцев в белых митенках она покачивала на ленте большой капор из соломки. Рядом с ней Марианна чувствовала себя ужасно постаревшей и безмерно усталой. Она бросила на нее такой скорбный взгляд, что Фортюнэ нахмурила брови.

– Я не понимаю тебя, Марианна, – сказала она наконец. – Вот уже скоро неделя, как ты больна и ведешь себя так, словно стараешься любыми средствами покончить с жизнью! Это не похоже на тебя.

– Да, не похоже, – вздохнула Марианна. – Да и зачем мне жить?

– Как зачем? – совершенно искренне возмутилась креолка. – У тебя есть ребенок, муж…

– Муж… Одно только название и всё. А ребенок… Он не такой уж и желанный. Думая о нём, я вспоминаю, как каждый день Маттео меня насиловал. Конечно, радости это не приносит.

– А как же твоя любовь? Или ты разочаровалась в князе?

– Что ты! Моя любовь с каждым разом увеличивается, но она, увы, ему не нужна. Я же тебе рассказывала, Фортюнэ, что князю нужен наследник, и он так нежно ко мне относится только потому, что я рожу этого самого наследника в ближайщем будущем.

– И целовались вы после пожара в австрийском посольстве тоже из-за ребенка, – ехидно уточнила Фортюнэ.

При упоминании о том поцелуи у Марианны покраснели щеки, а бледность лица стала виднее.

– Ты не так всё поняла… Точнее, я хочу сказать, что мы целовались из-за радости, что живы. Так целуются и обнимаются победители, радуясь победе.

– Победители? Что за чушь! Где ты это слышала!

Марианна не успела ответить. В дверь тихонько постучали. Появилась Агата в нарядном платье из полосатого коленкора и накрахмаленном переднике.

– Там вас спрашивают два господина: господин Бофор и князь Сант-Анна. Они оба спросили, достаточно ли хорошо госпожа княгиня себя чувствует, чтобы принять их.

Поток крови ударил в лицо Марианне, украсив его румянцем.

– Они? Оба?

Креолка, внимательная услышав Агату, вдруг засмеялась своим веселым и молодым смехом.

– И ты, дорогая, не хотела после этого жить? Между прочим, каждый из них на протяжении всех трех дней, пока ты болела, интересовался твоим здоровьем, а то что-то да значит! Агата, пригласи сначала господина Бофора, а князя Сант-Анна попроси остаться, он зайдет позже.

– Нет, – закричала Марианна. – Не смей. Я не в той форме…

– В самой подходящей форме, – отрезала креолка, явно на что-то решившись.

Фортюнэ критичным взглядом осмотрела подругу.

В одно мгновение Марианна оказалась в центре соблазнительного нагромождения розовых лент и белоснежных кружев, красиво причесана, скромно подрумянена и так обильно обрызгана одеколоном г-на Жана-Мари Фарина, что начала чихать. Комната заблагоухала лавандой, розмарином, лимоном, сиренью…

– Нет ничего более отвратительного этих необъяснимых запахов, которые всегда держатся в комнатах больных, – заметила Фортюнэ, ловко поправляя пальцем непокорную прядь. – Теперь все в порядке.

– Но в конце концов, Фортюнэ, к чему это?

– А ни к чему… так мне захотелось!.. Теперь я покидаю тебя.

И прежде чем Марианна успела её остановить, Фортюнэ скрылась за дверью. В этот самый момент дверь вновь открылась, пропуская высокую фигуру гостя.

И тот, быстро поклонившись Марианне, направился к ней. С его энергичным телом, загорелым лицом и светлыми глазами Язон словно принес ветер океана в эту комнату.

И Марианне почудилось, что от его шагов потрескались стены и это сквозь них врываются потоки морского воздуха…

– Вижу, что вы очень даже удачно отделались, – заявил он, покачав головой.

– Удачно?

– Ну да, я слышал, что случилось княгиней Лейен или некоторыми другими. Поверьте, по сравнению с ними, вы легко отделались – несколько царапин и ожогов.

– И вы пришли сюда в это убедиться? – не без иронии уточнила Марианна. – Глядите себе на здоровье, убеждайтесь!

Наступила тишина. Марианна взглянула на Язона. Тот вдруг расхохотался.

– Простите, что начал разговор с иронии. Я пришел убедиться не столько в ваших ранениях, сколько не пал ли ваш дух. Теперь я вижу, что он не сломлен.

– Но… почему?

– Потому что, – сказал он серьезно, – женщина, которую я видел на балу и во время пожара, не была больше той, кого я знал. Это была женщина холодная, далекая, с пустым взглядом… Женщина, которая хотела умереть. Ибо, обладая всем, что может желать человеческое существо: красотой, богатством, почетом, да еще и любовью исключительного человека… и в довершение всего готовясь стать матерью, вы решили умереть ужасной смертью. Почему, Марианна?

Марианна отвела взгляд. Как ему объяснить, что вся её жизнь – сплошная фальшь? Она больше похожа на комедию, на игру судьбы. Жена без мужа, любовница без любовника, мать, которая боится даже подумать о ребенке, ведь он вызывает только отвращение и ужас, – не было ли в том несправедливости рока? Чем занимались в этот момент мужчины, игравшие назначенную им роль в ее жизни? Что делает её первая любовь, в которой Марианна разочаровалась в первую же брачную ночь? Язон, Франсис, Наполеон, Коррадо – все эти мужчины появились в её жизни, но кому верить, где искать счастье?

Увидев, что Язон внимательно за ней наблюдает, Марианна сказала:

– Это… долгая история… Вам пора идти. Вас ждет жена, а я обещаю… я клянусь, что не буду накладывать на себя руки. Да и не нужно это мне.

Язон замолчал, явно колеблясь. Дверь открылась, и в комнату вошел князь Коррадо Сант-Анна.

– Я пришел узнать о самочувствии моей супруги, – сказал он, поклонившись. – Надеюсь, я вам не помешал поговорить.

– Нисколько, – откликнулся Язон. – Я также решил справиться о здоровье княгини. Ну не буду вам мешать. Приятно было с вами познакомиться, князь.

– Мне тоже.

Язон ушел, и Коррадо обернулся к молодой женщине.

– Ещё раз прошу прощения, что вмешался, помешав вашему с Язоном разговору.

Марианна прикусила губу. Этой последней репликой он показал, что ему абсолютно на неё наплевать. Он явно готов отдать её Язону. От этой мысли у Марианны сердце заныло, и она почувствовала комок в горле.

– Со мной всё в порядке, – ответила она, но ответ, судя по всему, Коррадо не устроил, так как он нахмурился.

– Немедленно встаньте, – велел он, всё также хмурясь.

Марианна растерянно заморгала. Что это с ним? Своим повелительным голосом Марианне открылась вдруг совсем другая оболочка князя Сант-Анна. А он может быть твердым и решительным. Иногда об этом забывалось. Марианна вдруг осознала, что это человек железной воли. Он мог развлечь и одновременно становиться несгибаемым.

– Встать?

– Именно так, – кивнул Коррадо. – Побыстрее.

Марианна откинула одеяло и встала, представляя взору Коррадо белую батистовую рубашку и стройные ноги.

– Хорошо, – кивнул князь Сант-Анна, не изменяя выражения лица. – Теперь разденьтесь.

– Что? – Марианна инстинктивно скрестила руки на груди. – Зачем? Коррадо, вы сошли с ума?

– Ничуть. Давайте, разденьтесь… Или мне помочь?

Марианна послушно стянула рубашку, всё также гадая, что он собирается с ней сделать? Изнасиловать? Но тогда он сам сорвал бы с неё всю одежду и не ждал, пока она сама её снимет.

Теперь Марианна осталась абсолютно голой. Ей оставалось только прикрыть свою грудь руками.

– Подойдите к зеркалу, – велел Коррадо, протягивая руку.

Немного заколебавшись, Марианна дала руку. Её любопытство взяло вверх над прочими чувствами.

Коррадо подвел её к зеркалу и спросил:

– Что вы видите?

Марианна взглянула в свое отражение. Худые ноги, обвисшая грудь и бледность кожи. Темные волосы свободно водопадом спадали вниз по плечам. Со стороны виднелась прекрасная молодая женщина с грустным взглядом.

– Вижу себя…

– Правильно, а во что вы превратились? Когда в последний раз вы ели? Когда? Вы решили довести себя до истощения? Только взгляните на себя. Вы похожи на женщину, которую специально голодом морили!

– Коррадо! – глаза Марианны сверкнули гневным блеском. – Зачем вы пришли? Я хочу умереть, мне не за чем жить!

– А ребенок? О ребенке вы подумали? Что будет с ним?

– Ребенок? – Марианна вспыхнула. – Вот так всегда! Вы думаете только о ребенке! Вам нет дело до меня! Вы готовы даже избавиться от меня, да поскорее, отдав Язону. Вам нет дела даже до того, что я вас люблю…

Коррадо замер, как громом пораженный.

– Любите?

– Да, люблю. Когда вы спасли меня от Маттео, я приехала в Париж. Я хотела начать жизнь заново, но каждый день я думала о вас. Боже, я желала снова встретиться с вами, увидеть вас…

– А Язон?

– Франсис, Язон, Наполеон – все они в прошлом. Я желала в первую очередь встретить настоящую любовь и по ошибке каждую свою привязанность принимала за любовь. Но оказалось, это не так… Да что ещё сказать, если я вам безразлична? – Марианна закрыла лицо руками. – Вам нужен ребенок, наследник, а я должна выполнить часть договора, и потом наши пути разойдутся.

– Но кто вам сказал, что вы мне безразличны?

Не веря своим ушам, Марианна убрала ладони с лица и взглянула на Коррадо. Его глаза горели и приобрели оттенок сумеречного неба. Она прочитала в них неподдельную страсть и любовь…

– Марианна, я вас с первого взгляда влюбился, ещё когда вы приехали в Лукку, чтобы заключить со мной сделку. Но я и не думал, что вы меня полюбите. Всё это время я предполагал, что вы влюблены в Язона… Я готов был вас отпустить, лишь бы вы познали счастье, которое так заслуживаете… Черт, да я был готов не думать о вас, попытаться забыть…

Марианна улыбнулась князю. Чувство радости приятно растеклось по венам. Значит, он её любит и всегда любил. А она, дура, думала, что он к ней ничего не испытывает.

– А ребенок мне нужен, потому что мне хочется видеть в нём ваши черты, как напоминание о вас… – прошептал Коррадо перед тем, как слиться с Марианной в долгожданном поцелуе…

========== Глава 17 ==========

Прерывая поцелуй, Коррадо произнес:

– Моя дорогая, теперь вам осталось восстановить силы. А внизу как раз есть все, что нужно. Милейший Талейран побеспокоился об этом… В общем, вы сами всё увидите…

Коррадо взялся за сонетку и сильно дернул её.

За это время Марианна уже успела надеть рубашку и нырнуть в постель, но не успела спросить, в чем дело. Удивительная процессия входила в комнату. Впереди была Агата, открывшая обе створки двери, затем Жером, дворецкий, невероятно мрачный, словно он предварял покойника, а не двоих слуг, несших горшочки, коробки и чашки на большом серебряном блюде, и еще одного, нагруженного небольшой переносной печкой. За ними следовали два поваренка, с каким-то благоговейным почтением удерживая маленький котелок, с виду очень горячий. Наконец, замыкая шествие, с величественной значительностью жреца, идущего к алтарю, чтобы исполнить особо важный обряд, появился знаменитый Антонен Карем, личный повар князя Беневентского, человек исключительный, вызывавший зависть у всей Европы, включая императора.

Марианна не совсем понимала, что собирается делать знаменитый повар в ее комнате со всем этим снаряжением, но она достаточно долго прожила в доме Талейрана, чтобы понять, что появление Карема представляет собой высочайшую честь, по правилам хорошего тона требующую от нее проявления соответствующих чувств… из боязни увидеть Карема, ужасно чувствительного, как все подлинные артисты, задетым и причисляющим ее к недостойным людям.

Так что она с предупредительностью ответила на приветствие короля поваров и с внимательным видом выслушала его торжественную речь, которую он адресовал ей, дойдя до середины комнаты. В последних словах Карем сообщил, что г-н де Талейран, в высшей степени озабоченный состоянием здоровья светлейшей княгини и с большим сожалением узнав, что она отказывается от пищи, долго советовался по этому поводу с ним, Каремом, и что оба они пришли к выводу, что необходимо поднести светлейшей княгине самые необыкновенные блюда, чтобы поскорее вернуть ей силу и здоровье, причем сделать это так, чтобы для нее было невозможным отказаться от них.

– Таким образом, я заверил его сиятельство, что я лично отправлюсь к госпоже княгине, чтобы собственными руками приготовить для нее замечательное средство, не вызывающее сомнений в его способности восстанавливать самые угасающие силы… Смею надеяться, что госпожа княгиня соблаговолит принять то, что я буду иметь честь приготовить для нее.

Само собой подразумевалось, что не может быть и речи об отказе, который привел бы к непоправимым последствиям!