Текст книги "Идти на ощупь (СИ)"

Автор книги: Полина Бурцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

– Опрокинула на себя кипящий суп, но завтра уже выписать должны, – Семен Сергеевич пытался осмыслить услышанное.

– Фантастика просто! – тот второй, что был с ними в кабинете, вдруг напомнил о себе. – А про меня расскажите.

Залицкий сразу же пожалел о своей просьбе. Вчера к нему заходил армейский друг; не то, чтобы они много выпили, но все утро его мучили сомнения: нет ли перегара. Словно прочитав его мысли, массажист едва заметно улыбнулся, и от этой улыбки у старлея по спине пробежали мурашки.

– Леша, мы не на ярмарке, – отрезал Видный и со вздохом вернулся к теме их разговора. – Владислав Михайлович, странно, что при таких способностях вы неправильно определили причину нашего визита. Расскажите, что произошло сегодня утром?

– Меня толкнули на лестнице, я уронил трость и перепачкался кровью, – Владу стало не по себе. – Что-то случилось? Что-то серьезное?

– Значит, вы не знаете, чья это кровь?

– Чья? – Влад встал с кресла. Его руки дрожали, на лбу проступили крупные капли пота.

Видный помолчал, оценивая его состояние, и понял: он действительно ничего не знает.

– Сегодня в подъезде вашего дома было обнаружено тело Веры Войнич, а нож, которым она была убита, найден на полу в вашей кухне.

Влад покачнулся и Видный с Залицким подскочили, чтобы усадить его обратно в кресло.

***

4

Дивноморское районное отделение полиции пахло бумагой, типографской краской, и был еще какой-то едва уловимый чуть затхлый запах. Наверно, именно так пахнет "казенный дом".

Вопреки всем рассказам о том, как в полиции пытают и убивают подозреваемых, выбивая из них признание, с Владом обращались хорошо, даже чересчур. Его, осторожно придерживая под две руки, завели в здание, усадили на низкую скрипучую скамейку, несколько раз спросили, не принести ли ему воды. В другой ситуации его бы это взбесило, но не сегодня. Мысли путались у него в голове, собственное тело казалось чужим и невероятно тяжелым. Мимо него сновали люди, за соседней дверью скандалила какая-то женщина, перечисляя украденное еще на прошлой неделе имущество, которое "ни одна скотина не хочет искать". А он все сидел, прижавшись головой к холодной стене, и не мог поверить в случившееся.

Конечно, зная об образе жизни Веры, странно было бы надеяться на светлое будущее для нее. Но такой конец, такой неожиданный и такой жестокий... В последнее время Владу казалось, что он совершенно забыл о ней, что ему все равно, есть она или нет. Они почти не встречались, совсем не разговаривали, и его это вполне устраивало. Он не скучал по Вере. И только сейчас Влад осознавал, что дело вовсе не в том, общались они или нет. Она была, существовала, и знания этого факта ему было достаточно, чтобы существовать самому. Тоска, густая и липкая, медленно заполняла все его сознание. Разве мало он уже вынес, и тетя Тома, как она переживет все это?

Наконец в коридоре послышались знакомые шаги. Эти шаги невозможно было спутать ни с какими другими. Размашистая Пашкина походка, скрип подбитых гвоздями подошв о деревянный пол. Пашка был разгильдяем и нищебродом. Откуда у него деньги на новые ботинки? Поэтому он снова и снова чинил старые, причем чинил сам. Пашка Скворцов жил двумя этажами выше. Они были одного возраста с Владом, учились в одной школе, но раньше никогда не дружили. Такому серьезному юноше, как Влад, не о чем было разговаривать с таким оболтусом, как Скворцов. Пашка всегда пропадал во дворе, играл в футбол и "вышибалу" с мальчишками из окрестных домов. Когда его сверстники выросли, он стал играть в футбол с мелюзгой. Он и сейчас этим занимался – работал учителем физкультуры в школе, и работа ему нравилась. Когда умерла Анфиса Алексеевна, Пашка вдруг пришел без приглашения, стал помогать тете Томе готовить поминки, таскал и расставлял стулья и вместе с мужьями маминых коллег-учителей нес гроб. С того дня Скворцов стал постоянно приходить к Владу, делиться последними новостями, рассказывать истории "из жизни физрука" – в общем, делать все то, что Влад делал для своей матери. И оказалось, что подобная бестолковая болтовня была ему нужна, как воздух.

Как-то раз, через два месяца после похорон, Пашка пришел в крайнем возбуждении:

* Все, Владыч, собирай чемодан, едем с тобой в Пятигорск, повышать квалификацию.

Влад ничего не ответил, какая-нибудь очередная ерунда.

* Слушай: "Государственная программа по подготовке специалистов по массажу для работы в здравницах Краснодарского и Ставропольского края." И вот тут еще: "В сотрудничестве со Всероссийским обществом слепых проводится набор среди слабовидящих граждан РФ на бюджетное отделение, на время обучения предоставляется общежитие"

* Я не вступал во Всероссийское общество слепых и учиться на массажиста я не собираюсь. Мне, между прочим, пенсию выплачивают.

* На пенсию ты будешь в старости голубей кормить, тебе работа нужна, нормальная работа, понимаешь? Ты же колледж почти закончил, собирался в мед. поступать. Ну на врача тебе выучиться пока будет сложновато, а вот на массажиста как раз. Будешь людям помогать! Все ж лучше, чем на диване киснуть. А в общество я сам за тебя вступил, еще в прошлом месяце, и билеты нам с тобой взял уже до Пятигорска.

* Ты со мной поедешь? А как же твоя работа?

* Отпуск дали! Директор наш, как узнал, что я с тобой на учебу собираюсь, сразу меня отпустил, еще и, представляешь, денег предлагал. Но я не взял, у меня хватает. – На последних словах Пашка как-то замялся.

* Я тебе все верну, как только заработаю, сразу отдам. – Влад сам не заметил, как согласился на всю эту авантюру. Выходить из дома в своем нынешнем беспомощном состоянии и тем более ехать куда-то он боялся до паники, но с Пашкой – совсем другое дело. С ним все становилось гораздо спокойнее и безопаснее.

* Да забей, Владыч, я ведь и сам в отпуск еду, я в Пятигорске никогда не был.

Скворцов подошел и привычным жестом тронул Влада за плечо:

* Ну ты как?

* Ты здесь откуда? – удивился Влад. Когда ему сказали об убийстве Веры, в голове у него все смешалось, но Пашке он, кажется, не звонил.

* Тетя Тома мне сказала, что следаки к тебе на работу поехали, а в Приморском отправили сюда. Что говорят?

* Пока ничего, жду.

Дверь кабинета напротив открылась, и тот второй мент, что помоложе, Залицкий, кажется, пригласил Влада войти. Скворцов взял его за локоть и повел к двери. "Вы родственник? – спросил Залицкий, – стул себе возьмите". "Что-то они подозрительно вежливые, – подумал Влад, – не к добру".

Показания снимали долго и муторно. Личные данные, по минутам записали все, что он делал с утра, несколько раз спросили про нож и всегда ли он держит открытой форточку. Тот второй, подполковник, тоже был в кабинете, Влад чувствовал его одеколон, но участия в процессе он не принимал. Под конец велели дать подписку о невыезде.

* Все плохо, да? – Влад повернулся в ту сторону, где сидел Видный.

* Сложно сказать, молодой человек. Мотив у вас был, руки в крови, на работу опоздали, орудие убийства обнаружено в вашей квартире. Против этого, как говорится, не попрешь. Сочувствую, но от меня тут мало что зависит, дело скорее всего уйдет в район, – Видный тяжело вздохнул.

Сочувствие было искренним, Влад это понимал, только какой от этого толк?

* Вы только не отчаивайтесь. Возможно, в связи с вашей... – капитан запнулся, – инвалидностью суд ограничится условным сроком.

5

Тем вечером они втроем, Влад, Пашка Скворцов и тетя Тома, сидели у нее на кухне. На столе горела старая церковная свечка, которую она нашла в недрах буфета, рюмка водки, не самой лучшей, судя по запаху сивушных масел, была накрыта куском кисловатого хлеба. Громко тикали старые советские ходики. Когда-то они висели на кухне у Влада, точнее, у его мамы. После ее смерти он подарил их тете Томе, на память, а еще потому, что их звук стал Владу мешать. Он сидел и вспоминал, как шесть лет назад они так же сидели на кухне поздно вечером и так же думали о Вере. Но тогда они беспокоились. Сейчас беспокоиться было уже поздно.

* Что делать-то будем? – Скворцов первым нарушил тишину. – Адвоката надо Владьке нанимать, только откуда денег взять? Может я у нашего директора спрошу? Он маму твою очень уважал и про тебя все время спрашивает.

* Какого адвоката? Ты сдурел, чтоль? – всполошилась тетя Тома. – Да разве Владик мог такое сделать? И капитан этот на него не думает. А еще я сегодня с судмедэкспертом из района говорила, ну когда Веру забирали, он сказал, что такие дела и не расследуют обычно, закрывают за недостаточностью улик. Мало ли кто гулящую то убил, и концов не найти.

* За недостаточностью улик закрывают, когда улик недостаточно, а против нашего Влада – полный набор.

* Бесполезно, Паш. Зачем деньги тратить? Никакой адвокат тут уже не поможет, а когда арестуют, предоставят государственного. – Влад говорил спокойно, как будто ему было уже все равно. Он и впрямь чувствовал какую-то апатию и пустоту в душе. – Ну посадят, подумаешь, какая разница, где доживать.

* Да вы что такое говорите оба! – И тут тетя тома, которая до этого на удивление хорошо держала себя в руках, вдруг разрыдалась, громко, в голос. Пашка, как маленький ребенок, расстроивший маму, подскочил к ней и крепко обнял, а она что-то невнятно причитала, уткнувшись в его рубашку. Владу стало стыдно, он напрочь забыл про тетю Тому, она ведь останется совсем одна.

Когда все успокоились, Пашка спросил:

* Теть Том, а что, вот прям так и концов не найти? Ну вы же в курсе всех ее дружков и подружек, у вас должны были все расспросить. Может еще найдут настоящего убийцу.

* Никто у меня про ее компанию ничего не спрашивал, видать и пытаться не стали. Да и не знаю я особо никого, я же с ней вместе по пирушкам не ходила. Знаю только Красильникова. Он ей продавал, ну понимаете что, наркоту. Но я его уже давно не видела. Раньше бывало придет, кинет камушком в окно и ждет ее внизу. Потом они вместе зайдут в подъезд и шушукаются там два часа. А когда Верка уже подсела на это дело, он и приходить перестал, она сама к нему на Полевую мотаться начала, поручения его стала выполнять, доставлять другим наркоманам. Он ей звонил круглые сутки, мог в час ночи позвонить, мог в пять утра, она тут же подрывалась и бежала, а то откажется ей в следующий раз продавать, а для нее это хуже смерти было.

* Так может он и убил? – предположил Пашка.

* Ему то зачем ее убивать, у него таких курьеров целый штат, одним больше, одним меньше, а вот кто-то из клиентов, вполне мог. – Влад немного оживился – Не нашел денег на дозу и решил так взять. Или родители какого-нибудь подростка, которого Вера с Красильниковым на иглу подсадили.

* Или сам Красильников. – настаивал Пашка – Не отдала она ему деньги за проданный товар, вот он ее и прикончил.

Они оба вдруг смутились, нехорошо как-то было говорить такие вещи о покойной при ее матери, но она, кажется, совсем не обиделась, даже наоборот:

* Ой, Паш, я тебе на листочке сейчас нарисую, как к нему добраться. Я как-то раз Верку оттуда забирала в невменяемом состоянии. Главное, сам мне позвонил и говорит: "Приезжайте заберите, мне она тут такая не нужна".

Скрипнул ящик буфета, зашуршала бумага, и тетя Тома стала активно объяснять Пашке, где надо проехать и куда свернуть.

* Ну и чего ты туда попрешься? – спросил Влад – Что ты ему скажешь? Спросишь: "Это не вы случайно вчера Веру Войнич убили?"

* Я скажу "Здравствуйте", а попремся мы туда с тобой вместе.

* Еще чего! Я то там зачем?

* Для массовки! А серьезно – попытаешься узнать, он это был утром в подъезде или нет. Ну как ты обычно узнаешь людей: по запаху, по шагам.

* Ну я же говорил, я с утра после тетитоминых моющих средств не чувствовал почти ничего. По шагам: могу сказать только, что человек этот не старый, и все. Даже не знаю, мужчина или женщина. А еще мне показалось, что он меня специально столкнул.

* Теть Том, а сколько Красильникову лет? – спросил Пашка.

* А я почем знаю, ну может лет тридцать пять или сорок.

* Ну вот, подходит, так что давай, Владыч, я завтра после работы за тобой заеду и смотаемся на Полевую, послушаешь, понюхаешь...

* Я тебе собака что ли?

* Ты – лучше! Ты еще и массаж хорошо делаешь.

6

На следующий день Влад пришел на работу пораньше. Вчерашний прогул, несмотря на уважительную причину, начальство еще долго будет ему припоминать. Как ни странно, Дилора была уже на месте, и она заметно нервничала. Ее сердце громко колотилось, а руки дрожали, когда она выставляла из шкафчика флаконы с маслами.

* Владислав! Что вчера произошло?! – бросилась она с вопросами. – Тут такое говорят! Будто кого-то убили, и вас в свидетели вызывали.

* Убили мою соседку у нас в подъезде, на одной площадке со мной жила, – ответил Влад.

Странно, но Дилора явно сразу успокоилась. Она была тихой, даже забитой женщиной: религиозная семья, строгий муж, четверо детей. Эмоций почти не выражала, с коллегами говорила мало и всегда по делу. Сегодняшнее поведение для нее было совершенно нехарактерно.

* А почему вы так беспокоитесь, Диля? – спросил Влад.

* Да боюсь, что если Рашид узнает, что у нас в городе такое творится, заставит меня работу бросить. Он вообще против, чтобы я работала, только предлог и ищет. Если бы нам так сильно не нужны были деньги сейчас, уже давно бы заставил уволиться. Но в этом году старшие в школу идут, на одну его зарплату мы их в первый класс не соберем.

* Эта женщина вела неправильный образ жизни, так мужу и объясните.

Больше в этот день они не разговаривали, но Влад все же несколько раз замечал, как она тяжело вздыхала и нервно ходила взад-вперед по кабинету, когда очередной посетитель задерживался.

Ровно в пять вечера за дверью послышался знакомый стук Пашкиных многострадальных ботинок.

* Ну, ты готов? – начал он, не здороваясь.

* Это идиотская затея, и я никуда не поеду, – ответил Влад.

* Поедешь, никуда не денешься. Давай хотя бы попытаемся, все равно мы ничего не теряем.

Когда они вышли из санатория, солнце уже зашло за гору. С моря дул легкий ветер, отдыхающие не спеша перекачевывали с пляжей в кафе, ресторанные певцы настраивали аппаратуру и распевались. В воздухе стоял аромат сосновой смолы. "В тюрьме мне будет этого не хватать, – пронеслось в голове у Влада. – Может прав Пашка, что я теряю".

Скворцов ездил на убитой дребезжащей девятке. Окна были открыты настежь, и горячий пыльный воздух хлестал в лицо. Полевая улица находилась дальше всего от моря. Туристы редко снимали там жилье. По мере удаления от набережной стихал шум толпы, запах водорослей и шашлыка сменился терпким духом выжженной солнцем травы.

Красильников жил в старой панельной пятиэтажке. Домофонов и кодовых замков в Дивноморске не было, и Влад с Пашкой без труда попали в указанный тетей Томой подъезд. Все подъезды домов советской постройки имеют характерное затхлое амбре, но этот был особенно зловонным. Тяжелая неприветливая атмосфера казалась почти осязаемой. Скворцов позвонил в дверь квартиры на третьем этаже. Они ожидали, что в известном на весь город притоне будет шумно, но за дверью стояла гробовая тишина. Пашка позвонил во второй раз, потом в третий. Наконец, послышались медленные шаги, так ходят древние старики или люди, только что вставшие на ноги после тяжелой болезни. Хозяин квартиры ненадолго замешкался перед дверью, видимо, смотрел в глазок, потом плавно повернулась щеколда. Уже в этот момент Влад мог с уверенностью сказать, что человек, столкнувший его с лестницы в день убийства Веры, был не Красильников. Такую вонь не могли перебить все моющие средства тети Томы вместе взятые. Запах давно немытого тела отягощался чем-то более ужасным, духом мертвячины, гниющей плоти. Некроз тканей – частое явление у наркоманов.

* Чего вам, ребят? У меня нету уже давно, не торгую, – голос был на удивление молодой, спокойный и приветливый.

Пашка растерялся, вся его бравада улетучилась при виде этого ужасного разлагающегося создания.

* Я сосед Веры Войнич, она погибла вчера утром, вот пришли вам сказать, вы, вроде бы, общались. – Влад старался говорить так же спокойно.

* Как так? Верка померла? Да вы что!? – странно, но этот медленно уходящий из жизни человек, подсадивший на иглу десятки чьих-то детей, казалось, действительно сожалел о ее смерти. – Передоз, наверно? Так часто бывает с теми, кто пытается завязать. А я ей говорил, бесполезно это, не послушала. Что ж, скоро значит встретимся с ней ТАМ, в преисподней. Мне тоже уже считанные дни остались. Как только закончатся старые запасы, мне хана. На поиски нет ни сил, ни денег.

* Вера разве пыталась завязать? – удивился Влад.

* Пыталась, и у нее даже получалось. Упорная... была, я таких никогда не встречал, чтобы вот так, бросить и держаться.

* А как давно она перестала употреблять? – Скворцов наконец-то вышел из ступора.

* Да месяца четыре уже, – ответил Красильников. – Она даже водку не пила и вина никакого, чтобы не сорваться. Но "на службе" у себя никому об этом не говорила. Работа такая, сами понимаете, трезвой быть не принято, откажешься пить – заставят. Вот она и делала вид, что выпивает, прикидывалась пьяной, а сама потихоньку выливала, когда никто не видит. Ох и тяжело же ей, наверняка, было. Это ж какая сила воли для такого нужна!

* А почему же она заодно и "службу", как вы говорите, свою не бросила? Раз уж решила новую жизнь начать, – спросил Пашка.

* А это дело не так-то просто бросить. На пенсию по старости еще можно выйти, когда клиентов уже нет, только до такого возраста мало кто из девиц доживает. А пока молодая и красивая, кто ж ее отпустит? В этом бизнесе свои законы. Да и идти некуда. На жизнь же надо зарабатывать, а она больше ничего не умеет. И не возьмет ее никто с такой-то репутацией, город маленький, все друг друга знают. Верка хотела денег заработать впрок и уехать отсюда, куда-нибудь, где ее никто не знает, да, видать, не успела, сорвалась. Не хватило все таки силы воли...

* Вообще-то ее убили, зарезали вчера утром в подъезде ее дома, – Влад приготовился наблюдать за реакцией Красильникова.

* Убили?! Кто?! За что?! – язык перестал его слушаться, сердце бешено заколотилось, омерзительный запах, издаваемый телом, стал сильнее.

* Мы надеялись, вы что-нибудь знаете, – Пашка старался говорить угрожающим тоном, но у него плохо получалось.

* Ничего я не знаю. Я не торгую уже давно, – затараторил Красильников. – Вы же видите, болею я тяжело, из бизнеса ушел. А вы точно ее соседи? На ментов, вроде, не похожи.

* Да вы не волнуйтесь пожалуйста, – Влад действительно забеспокоился, что у старого наркомана случится сердечный приступ. – Такие как я в полиции не служат. Просто подумайте, может знаете кого-нибудь из ее знакомых, кто мог бы хоть что-то прояснить?

* Я уже пол года из дома не выходил, – ответил он после минутной паузы. – Так что свежих сведений у меня нет никаких. Знаю только, что последние пару лет Верка ошивалась в кафе "Идиллия", искала клиентов, и все ее там знали. Это прямо на набережной, за памятником погибшим морякам. Спросите у местных девиц или обслуги. И вот еще что, погодите-ка минутку. Красильников вернулся к себе в квартиру, оставив дверь открытой. Со скрипом открывались какие-то дверцы, что-то тяжелое упало на пол. Наконец, он вернулся, взял Влада за руку и вложил ему в ладонь серьги, простые гвоздики без камней. Влад их помнил, тетя Тома купила их Вере к тринадцатилетию. Золотые. Она несколько месяцев на них копила, и все равно пришлось занимать по соседям.

* Вот, Верка расплатилась ими как-то за дозу. Верните их ее матери, мне они уже не помогут, пусть уж она меня простит, ну или хотя бы не слишком проклинает.

Когда они вышли из подъезда, было уже почти восемь вечера. Оглушительно стрекотали цикады, со стороны набережной слышалась музыка, шум машин, гул голосов – обычный вечер в курортном городке. Неподалеку от них заурчало и почти бесшумно тронулось дорогое авто. Интересно, что люди на такой машине делают в этих трущобах?

* Ну что, не он? – спросил Пашка, заранее зная, каким будет ответ.

* Конечно нет, такую вонь и мертвый почует.

* Надо подполковнику этому рассказать про "Идиллию", пусть там прошерстят. Очевидно ведь, что Веру убили за то, что она уйти хотела. Кто-то из девушек заметил, что она не пьет, а, может, сама проболталась. Вот ее и убрали, чтобы других не смущала мыслями о новой жизни.

* Ага, как же, разбежались. Ты думаешь они без нас не могли разузнать, где она время проводила? Зачем им это? Там работы для них на год: соперницы, недовольные клиенты, сутенеры, а тут я, готовый и тепленький.

* Тогда надо самим ехать.

* Ну что мы там будем искать, иголку в стоге сена?

* Шашлык.

* Что "шашлык"? – не понял Влад.

* Ты шашлык давно ел?

Шашлыка Влад не ел уже с полгода, кажется, в январе Тигран Рубенович, физиотерапевт из Приморского, угощал на свой юбилей. В животе предательски заурчало, и Влад покорно уселся на переднее сидение. Через минуту пашкина раздолбанная девятка уже пылила в сторону памятника погибшим морякам.

7.

У подполковника Видного день не задался с самого утра. К девяти часам нужно было быть в районной больнице, его жену, Ларису, должны были выписать после утреннего обхода. Семен Сергеевич был женат всю свою сознательную жизнь, с восемнадцати лет, и с супругой никогда надолго не расставался. Эти три недели, которые Лариса провела в ожоговом отделении, совершенно выбили его из колеи. Дома было пусто и как-то жутковато, комья пыли носились по полу и цеплялись к брюкам, хотя он два раза подметал, с переполненного мусорного ведра периодически сходила вонючая лавина, а подгоревшая сковорода никак не хотела отчищаться.

Перед выходом он как мог попытался прибраться, но сделал только хуже. Пролежавшая все это время в ведре тряпка сопрела и, намокнув, стала издавать жуткий запах. Пришлось проветривать. А когда Видный закрывал окно, он зацепился пуговицей за шторку и сорвал ее с петель.

До районной больницы ехать было минут сорок. Примерно, на половине пути Семен Сергеевич полез в карман за телефоном, чтобы посмотреть время, и обнаружил, что его там нет. Мобильный остался на тумбочке у входной двери. Наморщив лоб и пробурчав что-то нечленораздельное, он надавил на газ.

В больнице он надел бахилы, молча кивнул медсестрам на посту и осторожно заглянул в палату. Лариса, уже одетая, сидела на краю кровати. Она аккуратно встала и медленно, опираясь на спинку кровати, вышла к нему в коридор. Резких движений ей нельзя было совершать, чтобы не травмировать подживающую кожу.

* Ну что, ты готова, едем? – спросил Видный, чмокнув жену в щеку.

* Нет, обход только закончился, еще выписку не дали и больничный лист.

* А когда отдадут?

* Не знаю, сказали ждать, может минут двадцать.

Двадцать минут превратились в два часа. Все это время Видный был как на иголках. Его, наверное, уже обыскались на службе, того и гляди в розыск объявят, и забытый дома телефон, наверняка, разрывается. Пару раз он пытался отыскать лечащего врача жены, потом заведующего отделением. Все безрезультатно. Он придумал и мысленно отрепетировал целую речь, которую выдаст, когда тот наконец объявится. Вдруг, проходящая мимо медсестра с кучей бумаг в охапке спросила:

* Видная? Ваши документы, поправляйтесь.

Она сунула в руки Ларисе две какие-то бумажки и мгновенно скрылась в одной из палат.

По дороге нужно было еще заехать в аптеку, купить лекарства и перевязочный материал для обработки ран, поэтому дома они оказались только к обеду.

* Поешь сначала, потом поедешь, – предложила Лариса, – все равно уже опоздал.

Видный проверил телефон: двадцать пять непринятых вызовов. Он быстро набрал Залицкого.

* Что там такого срочного случилось, Леша? Я же предупреждал, что за супругой в больницу поеду.

* У нас еще один труп, Семен Сергеевич, – сказал Залицкий растерянно. – Приезжайте скорее.

* Лар, ты тут отдыхай, я обедать не буду, поеду сразу, – прокричал Видный из прихожей и захлопнул дверь.

Тело Артема Левнюка нашли туристы на диком пляже за чертой города. Местность эта глухая и безлюдная, но к тому моменту, как Видный с Залицким наконец добрались до него, там собралась уже приличная толпа зевак. В основном любители позагорать в уединении, походники с рюкзаками и парочка местных. Солнце уже начало заходить за холм, пахло морем. Как приятно было бы оказаться в таком месте при других обстоятельствах. Аркадий Иосифович, эксперт из района, как раз заканчивал осматривать тело. Семен Сергеевич остановился в стороне и подождал, пока тот подойдет к нему сам и закурит свою удушливую папиросу. Аркадий Иосифович, человек предельно аккуратный, даже педантичный, был всегда хорошо одет, ездил на более чем приличной иномарке, но вот сигареты почему-то предпочитал исключительно ужасные. Такими не брезгуют разве что бомжи.

* Ну что, смерть наступила от удара по голове тупым тяжелым предметом. Скорее всего, камнем. Чуть меньше суток назад, вчера вечером. Точнее сказать не могу. На теле так же имеются многочисленные гематомы, кровоподтеки, ссадины и несколько ожогов.

* Ожогов? – переспросил Видный. – Ну синяки – понятно, сопротивлялся, а ожоги откуда? Во время драки упал в костер?

* Не похоже, да и драки, скорее всего, не было. По крайней мере здесь, на пляже. Одежда чистая, не порванная, под ногтями ни грязи, ни частиц эпителия нет. А главное, что нанесены все эти повреждения были не непосредственно перед смертью, а за несколько часов. Идем, кое-что покажу.

Аркадий Иосифович глубоко затянулся напоследок, затушил сигарету о большой гладкий валун и машинально оглянулся в поисках урны, которой, конечно же не нашлось. Втоптав окурок поглубже в песок, эксперт бесцеремонно потянул Видного за рукав.

Погибшему, Артему Левнюку, можно было дать от силы лет двадцать пять. Худощавый, ничем не примечательный парень в потертых джинсах и светлой рубашке с коротким рукавом. Кровь из раны на голове не растеклась, а впиталась в песок, и если бы не разбитые губы и большой уродливый ожог на щеке, можно было бы подумать, что молодой человек просто прилег погреться на солнышке. В паре метров от тела между камнями застряла яркая бейсболка с надписью "Идиллия – пища для души". Залицкий стоял рядом, листая паспорт погибшего:

* Вот, Семен Сергеевич, документы трупа, в кармане лежали. Местный, не турист. Прописан в двухэтажке на Патриотов.

Аркадий Иосифович склонился над телом и осторожно приподнял рукава рубашки. На обеих руках чуть повыше локтя были отчетливо видны одинаковые сине-фиолетовые полосы.

* Связывали его, чтобы не рыпался, а потом били и жгли зажигалкой, – пояснил эксперт.

* Так убийц несколько было?

* Скорее всего, хотя, если человек сильный и подготовленный, то и один мог справиться, парнишка-то не атлет.

Видный осторожно поднял бейсболку за козырек. Один край у нее был в крови. "Идиллия", он знал это кафе. Такие кепки носил местный персонал. "Нужно будет заехать туда после того, как наведаемся к нему домой," – подумал Семен Сергеевич, пряча улику в пакет.

* Если его еще вчера вечером убили, почему же жена до сих пор в отделение не обратилась? – спросил Залицкий, садясь за руль. – Он же, получается дома не ночевал, а она, почему-то, тревогу не забила.

* А он был женат? – удивился Видный. Ему не пришло в голову, что у такого задохлика может быть своя семья. – Что же ты раньше не сказал? Поехали скорее к нему.

* Вы думаете это она его... того, огрела? А что, большинство убийств, по статистике, совершается супругами. Поскандалили, слово за слово...

* А связанным тоже она его держала, и рожу ему зажигалкой жгла? Нет, я думаю, что тем, кто его пытал, явно было от него что-то нужно, а жена могла некстати рядом оказаться. И, раз она до сих пор не объявилась, возможно, мы с тобой скоро найдем еще один труп.

8

В "Идиллии" было шумно. Гремела музыка, басы тяжело били по ушам. Певец, молодой парень, изо всех сил старался, чтобы его голос звучал солидно и хрипло. "Эх, ему бы петь в какой-нибудь мальчуковой группе в компании таких же сладкоголосых юношей", – подумал Влад. Но контингент посетителей ресторана состоял в основном из дам "немного за тридцать", их подвыпивших мужей, разведенных подруг, а также чисто мужских компаний, пришедших обсудить дела и как следует посидеть. Успев выпить по паре литров пива на пляже, они обосновались в "Идиллии", чтобы достойно закончить очередной день своего законного отпуска, и их подогретые алкоголем голоса заглушали даже незадачливого шансонье.

Скворцов остановился в дверях, выискивая взглядом, где бы сесть. Послышался легкий стук каблуков, и приятный спокойный голос девушки-официантки произнес над самым ухом у Влада:

* Ой, я прошу прощения, у нас сейчас все столики заняты, и есть даже очередь из ожидающих.

* Понятно, – ответил Влад и потянул Скворцова за плечо, – пойдем, Паш, все равно глупая была затея.

* Подождите, – вдруг остановила их девушка, – там сейчас одна компания уходить собралась, давайте я вас на их место проведу.

* А как же очередь? – удивился Влад.

* Посидят в баре еще немного, они там, явно, не скучают.

Влад почувствовал, как тонкие холодные пальцы осторожно коснулись его запястья. Недорогие, но приятные духи с нотами кориандра и черной патоки казались глотком свежего воздуха в этом аду, состоящем из недельного перегара и запаха солнцезащитного крема. Он отпустил Пашкино плечо, за которое всегда держался, когда оказывался вне дома, и послушно последовал за официанткой вглубь зала.

* Вот, садитесь, – девушка отодвинула стул и усадила Влада, едва заметным движением взяв его за плечи. – Вам, может быть, меню прочитать?

* Нет-нет, Галя, спасибо, – остановил ее Скворцов, – мы справимся.

Официантка удалилась, но Владу продолжало казаться, что он чувствует на себе ее взгляд.

* Откуда ты знаешь, как ее зовут?

* У нее на бейджике написано. Что ты будешь? Предупреждаю, цены здесь негуманные.

Через несколько минут вернулась Галина, это точно была она: те же духи, та же походка, но что-то изменилось. Не было стука каблуков, девушка переобулась в более удобную обувь.

* Моя смена закончилась. Я приму у вас заказ, а обслуживать будет другая девочка.

* Может быть, раз вы на сегодня освободились, вы посидите немного с нами? – выпалил Влад, и сам удивился своей смелости. Он не предлагал девушке составить ему компанию уже... никогда не предлагал. – То есть, я хотел сказать...

* Вы хотите поговорить о Вере? – перебила его Галина. – Я сразу поняла кто вы, когда вы вошли. Мне она о вас рассказывала как-то раз, когда сильно перебрала.

* И что говорила? – Влад напрягся. Он примерно представлял, что могла наговорить пьяная, обиженная на весь мир Вера. А ему почему-то было важно, что о нем думает эта девушка со спокойным голосом и холодными пальцами.