Текст книги "Близость (СИ)"
Автор книги: Полина Довлатова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)
Глава 6. Катя
«Величайшие события – это не наши самые шумные, а наши самые тихие часы.» Фридрих Ницше
Эта ночь никогда не закончится, И тебе не хватает терпения. Я дарю тебе одиночество На стекле в твоем отражении. Я дарю тебе одиночество На стекле в твоем отражении.
Звери
С момента событий, произошедших в моей спальне между мной и Андреем, прошла уже целая неделя. Всё это время брат со мной почти не разговаривает. Максимум, что мне достаётся – это холодное приветствие с утра и такое же пожелание спокойной ночи вечером, и то не всегда. Не понимаю, что послужило такой кардинальной смене отношения ко мне, ведь ещё недавно Андрей всеми силами пытался наладить со мной контакт, а теперь словно сам отталкивает от себя. Чувствую, как он напрягается, стоит мне оказаться рядом, как спешит скорее покинуть комнату, в которой мы оказываемся вместе. Старательно убеждаю себя в том, что так для меня даже лучше. И вообще-то, если разобраться, так оно и есть. Зато теперь Андрей наконец-таки честен со мной, перестал изображать мнимую заботу. И мне, в свою очередь, будет гораздо легче уйти из этого дома, будучи уверенной, что я здесь ровным счётом никому не нужна. Теперь я ещё сильнее этого хочу. Мне невыносимо смотреть, как он каждый раз отводит глаза, стоит нам случайно встретиться взглядами, как напряжённо играет желваками, если я оказываюсь слишком близко к нему. Словно ему противно моё присутствие рядом…
Андрей перестал общаться со мной, зато с небывалой активностью посвятил всё своё внимание силиконовой Кристине. Каждую ночь он таскает свою порно-невесту в спальню. Каждую ночь я затыкаю уши наушниками, делая музыку на максимум. Но даже это не помогает заглушить стоны, издаваемые из соседней комнаты. Боже, она явно пересмотрела порно роликов. Неужели этот процесс может быть настолько приятным, что невозможно сдержать криков? Нет, ну ладно ещё стонать, но эта ненормальная же во всё горло орёт!
Со всей силы прижимаю ладонями наушники к ушам, пытаясь заглушить эти визги, падаю на кровать, придавливая голову подушкой. Не помогает… Как же я ненавижу эту Кристину, всем сердцем презираю. Умом понимаю, что по сути мои чувства к этой женщине ничем не оправданны. То что она выглядит как дорожница с трассы и имеет повадки порно звезды может быть поводом не испытывать к ней симпатию, но не ненавидеть. Всё-таки для ненависти нужны серьёзные основания, которых у меня на самом деле нет. И тем не менее я её чувствую – лютую, нестерпимую, разрушающую ненависть.
К тому же, невеста Андрея, после того как узнала, что я его сестра, а не любовница, стала прикладывать все усилия, чтобы со мной подружиться. Видимо думает, что таким образом сможет угодить моему брату. Глупая, наивная дурёха, Андрей плевать хотел на меня. Да и я не оставляю невесте брата ни единого шанса на налаживание отношений, но Кристина как будто вообще не понимает намёков, прёт как танк со своей наигранной дружелюбностью.
– А, Катенька, это ты милая? – сияет улыбкой до ушей Силиконовая Долина, когда я спускаюсь с утра в кухню. Андрей, заметив меня, хмурится и отводит взгляд. При виде его реакции, в груди расползается неприятное чувство, давит, сжимает лёгкие, перегорождая доступ к кислороду. Но я не подаю виду, как ни в чём не бывало иду к холодильнику. Ничего, потерпишь меня ещё недельку, не обломишься. А потом, можешь забыть даже как меня звали, я не расстроюсь. «Да, Я НЕ РАССТРОЮСЬ», проговариваю про себя ещё раз, чтобы окончательно в этом убедиться.
– Нет, тень отца Гамлета – бубню себе под нос, в ответ на идиотский вопрос Кристины.
– Кого? Чья тень? – непонимающе хлопает глазами дурочка.
– Гамлета. Ты его разве не знаешь? На шиномонтажке у нас тут неподалёку работает – откровенно издеваюсь в ответ, поражаясь тупости этой женщины.
– Катя, мне кажется тебе не стоит общаться с такими людьми. – хмурит брови Корсакова, пытаясь изобразить искреннюю заботу – Работник шиномонтажа не лучшая кандидатура в друзья. Ты что же, даже с отцом его успела познакомиться? – боооооже мой! Как же всё запущено-то… в серьёз задаюсь вопросом, можно ли оперируя грудь, случайно повредить мозг? Может наркоз был некачественный?
– Кристина. В машину. Иди. – цедит сквозь зубы Андрей. Видимо его тоже напрягает непробиваемая тупость его невесты. И тем не менее, он собирается на ней жениться. Господи, что за комедия абсурда меня окружает? Что вообще происходит в этом мире? Всё это похоже на какой-то сюр…
Корсакова поднимается со стула, целует меня перекачанными губищами в щёку и удаляется, оставляя нас с братом наедине.
– Да уж, Андрей… – говорю, пытаясь оттереть след от помады, оставленный полоумной – Я конечно, понимаю, что любят не за что-то, а вопреки. Но любить вопреки клиническому идиотизму – это конечно что-то…
Андрей смотрит на меня, следит за моими движеними, а потом неожиданно отвечает, заставляя меня вздрогнуть от звука его голоса. Не ожидала, что он что-то скажет, уже как-то привыкла к его упорному молчанию.
– Да, Катя, ты права. Я люблю… очень сильно люблю… Вопреки.
Я не отвечаю, не знаю, что сказать, потому что у меня создаётся такое ощущение, что говорит он вовсе не о Кристине. Хотя о ком ещё он может говорить? Наврятли у него есть ещё одна невеста.
В помещении повисает звенящая тишина, кажется, что её можно ложками резать на куски. Мне хочется, чтобы Андрей тоже поскорее уже ушёл вслед за объектом своей «очень сильной любви», чтобы избавил меня от этого мучения его презрительным молчанием. Но он продолжает сидеть и пристально смотреть на меня. Как-то даже непривычно. Уже неделю, семь чёртовых дней, он едва удостаивает меня мимолётным взглядом. А тут вдруг в упор уставился. Я тоже смотрю на него. Если он рассчитывал своими гляделками спугнуть меня, чтобы я покинула кухню, то недождётся. Сижу и буравлю его хмурым взглядом, в ответ на его пристально-задумчивый. Спустя пару минут игры в гляделки Андрей вдруг прерывает молчание.
– Как ты, Катя? – спрашивает тихо, не хило так удивляя своим вопросом. Спустя бесконечную неделю игнора, вдруг такая заинтересованность.
– Твоими молитвами. – отвечаю, скрестив руки на груди. Взгляд Андрея тут же следует за моими движаниями и упирается в грудь, от чего та, моментально вспыхивает. Мне становится тяжело дышать, такое ощущение, что Андрей, как тот самый дракон из сна, обжигает меня своим пламенем. Грудь болезненно ноет под его взглядом, становится душно, потому что пожар начинает распространяться дальше, постепенно опускаясь к низу живота, от чего я с усилием сжимаю коленки, пытаясь унять странные, непривычные ощущения.
Смотрю на Андрея, вижу как дёргается его кадык, когда он с шумом сглатывает скопившуясю слюну, замечая моё движение ногами.
– Я… я поздно сегодня буду… не жди – хрипло шепчет брат, после чего вскакивает с места, и, схватив со столешницы ключи от машины, быстрым шагом покидает дом, ни разу не обернувшись.
Катя
Сегодня в кафе на удивление мало посетителей. Поэтому большую часть времени мы просто болтаем с Машкой в рабочей зоне, а Лёша рассказывает нам смешные истории, которые происходили с ним на работе. Мы шутим, смеёмся, и я чувствую себя так легко, как давно уже не чувствовала. За то время, что я работаю в «Мармеладе» мы очень сдружились. Да, я наконец решила позволить себе эту слабость – завести друзей. Если честно, я дико устала быть всё время одна. Одиночество, которое я раньше считала комфортным и безопасным, вдруг стало давить на меня. А с тех пор, как Андрей перестал со мной общаться, и вовсе стало невыносимым. Сама не понимаю, как так вышло, я не искала близости с ним, не хотела привязываться. Но вопреки здравому смыслу, должна признать, что это произошло. Андрей, сам того не ведая, изменил что то важное во мне, что-то, что определяло меня как личность, а теперь этого нет, и я, вопреки своим желаниям, теперь другая. Как бы мне ни хотелось сохранить всё как прежде, увы это уже невозможно. Я изменилась, должна признать это, потому что отрицание ничего мне не даст и не изменит, той Кати, которую брат забрал из приюта уже нет, не знаю пока хорошо это или плохо, это просто факт, который я осознаю и принимаю. Но вот что действительно меня огорчает и пугает, так это то, что я стала привыкать к Андрею, к его присутствию рядом, к его требовательной заботе, навязчивому вниманию. Меня это злило, бесило, дико раздражало, но когда он в одночасье лишил меня всего этого, я вдруг почувствовала себя такой пустой. Как выпотрошенная игрушка, которую использовали и выбросили за ненадобностью. Он опять сделал это со мной. Сначала впустил в свою жизнь, создал иллюзию защищённости и заботы, а потом без сожаления ушёл. Всё также как одиннадцать лет назад. А я просто полная дура, раз позволила ему снова влезть в моё сердце. Знала же, что нельзя, что предаст, бросит, оставит. Но ничего не смогла сделать. Не хватило сил с ним бороться. Меня передёргивает от отвращения к самой себе, от того, какая я жалкая и слабая. Но я успокаиваюсь тем, что это произошло настолько скоро, что ростки моей любви к нему ещё не успели так глубоко пустить корни в моём очерствевшем годами сиротства сердце. Я просто вырву этот росток, моё сердце немного покровоточит, мне будет больно, возможно настолько сильно, что я буду выть как раненная собака, но я залижу эти раны. Зашью своё сердце намертво и буду жить дальше. Смогла один раз, смогу и сейчас. Тем более теперь я уже не такая одинокая, как в детстве. У меня есть друзья. Да, я всё ещё не люблю распространяться о своей жизни, делиться с кем-то проблемами и переживаниями, но с удовольствием слушаю то, о чём рассказывают мне Маша с Лёшей, искренне сопереживаю, когда у них что-то случается, предлагаю помощь, если понимаю, что в состоянии её оказать. Для меня это уже успех. Хотя я чувствую, что в Лёше ещё теплится надежда на более серьёзные отношения со мной, но я всем своим поведением даю понять, что кроме как на дружбу, парню рассчитывать не на что. Он нравится мне, очень. Но просто как человек. Мне вообще начинает казаться, что как мужчина мне никто не сможет понравится никогда. Я честно даже не знаю что это за чувство, когда ты в кого-то влюбляешься. Не представляю просто, что при этом с человеком происходит. Наверно во мне это просто не заложено. Вот такой вот генетический брак.
Кирилл Александрович тоже очень тепло ко мне относится. С начальником нам повезло. Он чуткий, отзывчивый, добрый человек. После каждой смены он расспрашивает меня как прошёл день, интересуется не устаю ли я на работе. Хотя меня немного напрягает эта его гиперопека, потому что некоторые работники заведения, уже начинают шептаться за моей спиной, что у нас с ним какие-то амурные делишки. Но это бред чистой воды, глупые сплетни. Мне ещё даже восемнадцать не исполнилось, а Кириллу Александровичу тридцать! лет. Какие у нас с ним могут быть амуры, смешно даже. Думаю, что он скорее относится ко мне, как к младшей сестре, понимает, что среди его работников я самая маленькая, вот и проявляет заботу. Если бы не перешёптывания, и косые взгляды, которые я нет-нет да ловлю на себе, мне бы даже нравилась его забота. Хотя, если честно, мне и так нравится. Очень давно уже никто не переживал за меня, не волновался, не проявлял тепло. И я невольно тянусь к этой заботе, потому что отчаянно в ней нуждаюсь, нуждаюсь так сильно, что готова принимать её от постороннего по сути мне человека, потому что никто другой её мне не предлагает, и никогда не предложит. Не может просто, да и не хочет, как я уже успела понять…
Иногда я думаю о том, что может быть сама виновата во всём, сама спровоцировала безразличие Андрея к себе? Ведь я же с самого первого дня, с нашей первой встречи всеми силами пыталась его оттолкнуть, игнорировала, хамила, говорила, что он мне не нужен, пыталась сделать так, чтобы он оставил меня в покое. Так может быть просто сработало? Но я отрубаю от себя эти мысли на корню. Нет, не может быть всё так. Если бы Андрей правда любил меня настолько сильно, как он мне в том клялся, никогда бы так просто не отказался от меня. Я запрещаю себе взваливать всю вину на свои плечи. Не будет больше повторения событий одиннадцатилетней давности, когда я годами давилась слезами и уничтожали себя виной за его уход. Я. Ни в чём. Не виновата. Просто он никогда меня по настоящему не любил.
Шеф всё также каждый вечер предлагает подвезти меня до дома, но каждый раз я вежливо отказываюсь. Андрей ещё в прошлый раз ясно дал понять, что запрещает мне общение с этим человеком, хотя это дико глупо. Но я уже решила для себя, что не хочу усложнять последние недели моего проживания в этом доме, и без того тяжело наблюдать безразличие брата в мой адрес, слушать каждый вечер, как они с этой Кристиной сношаются в соседней комнате, будто меня в доме вообще нет, будто я пустое место. Так что я решаю слушаться его во всём, а когда стану совершеннолетней и покину этот дом, Андрей уже не будет иметь никаких прав распоряжаться моей жизнью. Он больше не будет моим опекуном, и я наконец стану сама себе хозяйкой. А он пусть женится на своей выдре крашеной и меня оставит в покое.
После такого лёгкого рабочего дня выхожу из кафе в приподнятом настроении. Лето закончилось, уступив место своей законной приемнице. Как ни странно, осень – моё любимое время года. Не лето, и даже не весна, а именно осень. Сама не знаю почему, но я ловлю неподдельный кайф от этого холодного, но ещё не колючего от мороза воздуха, от свежей прохлады, от запаха дождя, от того, какой красивой становится природа, сменив яркий зелёный окрас на потрясающе-красивый жёлко-красный.
Я поднимаю лицо вверх, подставляясь лёгким, едва ощутимым каплям моросящего дождика, наслаждаюсь приходящему вместе с ним чувству свободы. Оборачиваюсь по сторонам, желая насладиться картиной опадающих листьев и мой взгляд замирает, сфокусировавшись на очертаниях, приближающегося к остановке автобуса. Даже удивляюсь, увидев его здесь. За все две недели, мне ни разу не везло совпасть по времени с расписанием 165 маршрутки. На мгновение мешкаюсь. Одним из условий Андрея в ответ на то, что я останусь на этой работе, было то, что я не стану экономить на транспорте и буду передвигаться на такси. Хотя это ведь всего лишь мелочь. По большому счёту, я думаю, что брату и дела нет, на самом деле, как я буду добираться до дома, главное, чтобы приходила вовремя. А даже, если ему и есть всё-таки какое-то дело (хоть это и не так), он всё равно не узнает на чём я приехала, потому что с утра сказал, что домой вернётся поздно. Ещё раз взвешиваю свои риски, и поняв, что гнев брата мне сегодня не грозит, бегу в сторону остановки, в последний момент успев влететь в закрывающиеся двери автобуса. Если бы я только знала тогда, к чему приведёт моё непослушание…
Катя
Залетаю в автобус как раз вовремя, потому что буквально спустя секунду, двери с шумом закрываются и задевают мою спину. От неожиданности, я спотыкаюсь и толкаю стоящего впереди меня мужчину.
– Извините – бормочу себе под нос, и собираюсь уже было протиснуться сквозь плотную толпу вглубь салона, но мужчина неожиданно оборачивается и хватает меня под локти.
– Ох, надо же какая куколка к нам тут пожаловала – по лицу незнакомца расползается хищная улыбка, больше напоминающая оскал, чем дружелюбное приветствие. По позвоночнику тут же проходит нервный холодок, не предвещающей от этой поездки ничего хорошего. Мне хочется выдернуть локти из захвата мужчины, но салон автобуса настолько сильно забит пассажирами, что мои жалкие попытки пошевелиться ровным счётом ни к чему не приводят. – Не дёргайся, кукла – лицо незнакомца неожиданно становится серьёзным, хищная улыбка сходит с лица, и черты мужчины становятся жёсткими – а то, могу случайно больно сделать. – на этих словах он сильнее сжимает мои руки.
– Паха, ты с кем там разговариваешь? – из-за спины незнакомца выглядывает ещё один мужчина и начинает с интересом меня осматривать – Ох ты ж чёрт – присвистывает – Ты когда это успел такую породистую козочку подцепить?
– Да вот, прикинь, сама на меня чуть ли не запрыгнула – с этими словами незнакомец убирает руки с моих локтей. Я уже было хочу облегчённо выдохнут, но внезапно ощущаю, как он крепко сжимает мою талию и буквально вдавливает меня в себя. Мне стоило бы закричать, привлечь к себе внимание остальных пассажиров, но страх, словно ледяными тисками, сдавливает моё горло, и всё что я могу, это стоять и, словно рыба, пойманная в силки, с круглыми от паники глазами открывать и закрывать рот в жалкой попытке глотнуть хоть каплю кислорода. Видя моё состояние, мужчина наклоняется ближе ко мне, касается губами моего уха. Меня тут же обдаёт запахом сигарет, смешанным с дешёвым алкоголем. Незнакомец тяжело дышит и с силой стискивает мо талию, и я слышу свистящий шёпот, выходящий из его рта – Да не бойся ты так, малышка, мы тебя не обидим. А сели не будешь брыкаться, то даже приятно сделаем. – на этих словах он резко подаётся бёдрами вперёд, и я ощущаю как мне в живот упирается что-то твёрдое. От шока и осознание того, чем именно вдавливается в меня мужчина, с меня вмиг сходит оцепенение, и я с остервенением начинаю вырываться из его захвата, крича на весь автобус, чтобы он немедленно убрал от меня руки. На нас тут же начинают оборачиваться остальные пассажиры, и мужчине ничего больше не остается, кроме как разжать руки и выпустить меня. Получив свободу, я тут же проталкиваюсь вглубь автобуса, стараясь отдалиться как можно дальше от этих двух мужчин, и только оказавшись в хвосте салона, облегчённо выдыхаю и расслабляюсь.
Катя
Минут двадцать я фокусируюсь на пейзажах за окном, изо всех сил стараясь не смотреть в ту сторону, где по моим предположениям стоят те двое мужчин, успевших за то недолгое время нахождения рядом с ними напугать меня до чёртиков. На каждой остановке пассажиры понемногу отсеиваются и в салоне становится всё свободнее. Я тоже постепенно начинаю расслабляться и недавнее происшествие покидает мою голову. Окончательно расслабившись, наконец отрываю напряжённый взгляд от окна и осматриваю, успевший практически опустеть салон автобуса, и в этот момент моё сердце резко подскакивает наверх и начинает бешено биться где-то в области горла, потому что на одном из освободившихся пассажирских мест сидят те самые мужчины и неотрывно смотрят на меня.
Всеми силами стараюсь утихомирить своё колотящееся сердце, мысленно успокаивая себя тем, что я в безопасности, нахожусь в автобусе, пусть уже и не таком людном, но в нём всё ещё есть пассажиры. Да и к тому же ничего особенно страшного по сути не произошло. Ну пошутили немного надо мной, пусть и по дибильному. Просто решили попугать, явно ещё совсем зелёную девчонку. Да и к тому же, наверняка, эти двое незнакомцев скоро выйдут, отправятся по своим делам, и наши пути никогда больше не пересекутся. На моей остановке они точно не могут выйти, потому что дом Андрея находится в элитном районе, проживание в котором могут позволить себе только люди достатка гораздо выше среднего. А эти двое, судя по одежде, скорее всего работают на заводе, что находится в паре километров от кафе, в котором я работаю. Так что можно не переживать, что я вдруг окажусь с ними вместе на тёмной улице. Очень скоро наши пути раойдутся, и я забуду это нелепое происшествие как страшный сон, и больше никогда-никогда не стану ездить на автобусе. К чёрту экономию, мне моя психика дороже.
К тому моменту, когда автобус подъезжает к моей остановке, волна облегчения буквально водопадом обрушивается на моё тело, потому что я понимаю, что сейчас, наконец, избавлюсь от непристойных взглядов, которыми продолжают одаривать меня работяги. Стараясь держать спину как можно ровнее, иду к дверям, не обращая внимания, на недвусмысленные ухмылки мужчин и облегчённо выдыхаю, наконец, оказавшись на улице.
Меня тут же обдаёт свежий воздух, рассеивая ауру страха, окружающую меня всё время нахождения в салоне маршрутки. И уже совершенно уверенно и спокойно я начинаю шагать в сторону дома. Но успеваю сделать буквально несколько шагов, перед тем, как знакомый голос заставляет меня испуганно замереть на месте.
Катя
– Куда собралась, цыпа? – слышу сзади себя голос того самого мужчины, хватавшего меня за талию в автобусе. Нет, не может быть. Я ошарашено замираю на месте, отказываясь верить собственным ушам. Они не могли выйти на этой остановке, этого просто не может быть. Медленно, словно пытаясь отсрочить неизбежное, оборачиваюсь назад и тут же прикрываю округлившиеся от страха глаза, потому что вижу тех самых двоих незнакомцев. – Не так быстро, кукла. Мы ещё должны познакомиться поближе. – На этих словах мужчина опускает руку на свой пах и показательно сжимает член, контуры которого отчётливо виднеются сквозь тонкую ткань спортивных штанов.
В этот момент у меня в мозгу буквально щёлкает что-то, инстинкт самосохранения врубается на полную, и я срываюсь с места со скоростью кометы.
– Ах ты, сучка непослушная! – слушу вслед крик второго мужчины и по гулким ударам ног, понимаю, что они бегут следом.
Я несусь так быстро, что едва не спотыкаюсь, и молюсь только о том, чтобы не упасть, потому что тогда сбежать точно не удастся. У преследовптелей и так и численное и физическое преимущество передо мной. Со спины до меня доносятся крики догоняющих меня мужчин, и я изо всех сил стараюсь ускориться. Мокрые от усилившегося дождя волосы, растрёпанными паклями падают мне на глаза закрывая обзор, и я судорожно стряхиваю их с лица, пытаясь в сгустившихся сумраках разглядеть дорогу. Где-то на переферии сознания мелькает мысль, что остановка находится слишком далеко от жилой зоны, и если мои преследователи меня догонят, то никто даже не услышит моих криков, никто не придёт на помощь, никто не спасёт…
Стиснув зубы, я усилием воли сдерживаю застрявшие в горле слёзы, потому что боюсь, что они отнимут такие необходимые мне сейчас силы.
Внезапно, кто-то жёстко хватает меня сзади за шиворот и рывком разворачивает назад.
– Ну что, сучка, добегалась? – с ужасом осознаю, что я оказалась в руках у одного из преследователей, того самого, который приставал ко мне в автобусе, кажется его друг называл его Паша. А второй, тот самый друг, хватает меня за волосы и задирает голову вверх, так, чтобы я посмотрела на него.
– Красивая тварь… – глаза второго мужчины шарят по моему лицу и останавливаются на губах – и вкусная наверно. Не терпится попробовать. – на этих словах он наколоняется и проводит языком от моей шее вверх по щеке до самого виска. Меня передёргивает от страха и отвращения, и я начинаю остервенело выдираться, но мне тут же заламывают руки и толкают вперёд.
На улице становится всё темнее, и я уже с трудом различаю куда мы идём, но по веткам, несчадно хлещущим меня по лицу, понимаю, что меня волокут в лес. С ужасом осознаю, что если они сейчас утащат меня с дороги, то я потеряю последний шанс быть замеченной какой-нибудь проезжающей мимо машиной.
– Стойте! Не надо! – ору во всё горло, надеясь, что возможно хоть кто-то меня услышит и изо всех сил упираюсь ногами в землю, отказываясь двигаться вперёд.
– Не рыпайся, шлюшка! – слышу прямо над ухом рык одного из насильников, но в ответ, ещё с большим остервенением дёргаюсь, стараясь вырвать руки из крепкого захвата. Мужчина бешено рычит, и кричит что-то второму. Один миг, и я взлетаю в воздух. Один из мужчин хватает меня подмышки, а второй за ноги. Я всё ещё продолжаю кричать и извиваться, пытаясь вырваться, но мои попытки не приносят ровным счётом никакого эффекта, а крики утопают в шуме дождя, крупными каплями бьющегося об листья, осеннего леса.
