Текст книги "Близость (СИ)"

Автор книги: Полина Довлатова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

Катя

– Меня, кстати, Лёша зовут – представляется парень, пока ведёт меня по длинному коридору рабочей зоны и дружелюбно протягивает мне руку.

– Катя – пожимаю его руку в ответ и смущённо улыбаюсь. Вообще я не очень сильна в общении с противоположным полом. Всю жизнь избегая привязанностей, я огородила себя от любого сближения с людьми. Так что да, я Катя Соколова, мне почти восемнадцать и у меня никогда в жизни не было парня. Чёрт, да я даже ни разу ни с кем не целовалась. Правда это если не считать Артёма Быстрова…. Но я это и не считаю! Хоть он и пытался поцеловать меня, у него ничего не получилось, потому что я прокусила мерзкому выродку язык до крови. Даже сейчас, думая о нём, меня пробирает нервная дрожь. До сих пор мне почти каждую ночь снятся кошмары, как эта тварь шарит своей потной рукой у меня между ног….

– Эй, ты чего? – вырывает меня из мыслей Лёша – Нервничаешь да? Не переживай, у нас хороший хозяин. Уверен, он обязательно тебя возьмёт на работу. – с этими словами парень подводит меня к широкой коричневой двери и ободряюще сжимает моё плечо – Ну, удачи тебе, Катя. – подмигивает и удаляется в сторону бара.

Нервно сглотнув, стучу и, услышав глухое «войдите», открываю дверь.

Кабинет, в который я вхожу, небольшой, с минимальным количеством мебели – стеллаж с документами, рабочий стол и два стула. За столом сидит молодой мужчина лет тридцати, с тёмными волосами, голубыми глазами и лёгкой небритостью, которая совсем его не портит. Он поднимает глаза от компьютера и вопросительно смотрит на меня.

– Здравствуйте – неуверенно начинаю, теряясь, от его удивлённого взгляда. – Я – Катя… Екатерина Соколова. Я вам звонила сегодня на счёт вакансии официантки.

– Да, точно. Здравствуйте, Екатерина. Меня зовут Киррил Александрович Самойлов. Совсем вылетело из головы наше собеседование – приветливо улыбается мне в ответ мужчина и указывает на стул напротив себя. – Прошу, присаживайтесь.

Облегчённо выдохнув, сажусь на указанное им место.

Минут десять Киррил Александрович рассказывает мне об обязанностях. Ну в общем-то тут ничего необычного – принимать заказы, разносить еду, отвечать за чистоту и качественное обслуживание закреплённых за мной столиков. Чаевые у них в кафе делить не принято, как бывает в некоторых заведениях, каждый забирает своё. Я улыбаюсь и киваю на каждое его слово. Я уже влюбилась в это место, здесь очень уютно и спокойно. Если судить по бармену Лёше, то персонал довольно дружелюбный, да и начальник кажется вежливым и адекватным. Его не смущает, что мне ещё нет восемнадцати, и он готов взять меня на работу на четыре дня в неделю с четырёх до девяти. Этот график просто идеально мне подходит. После университета я буду сразу ездить на работу и успевать вернуться домой до дурацкого комендантского часа, который установил мне Андрей.

– Что ж, Екатерина, если вас устраивают наши условия, то завтра мы ждём вас на ваш рабочий день – улыбнувшись, начальник встаёт из-за стола, чтобы проводить меня до двери.

– Спасибо, Киррил Александрович. – улыбаюсь в ответ и счастливая выпархиваю из кабинета.

– Ну что? Как прошло? – участливо интересуется Лёша, когда я выхожу в зал.

– Взяли. – сияю в ответ, не в силах скрыть радость – завтра первый рабочий день.

– Супер! Я в тебе даже не сомневался. – воодушевляется парень – Завтра как раз моя смена. Так что не переживай, я тебе помогу, всё объясню и подскажу.

Попрощавшись с Лёшей, со счастливым выражением лица выхожу на улицу. У меня такое хорошее настроение, что хочется петь, плясать и хлопать в ладоши одновременно. Молодец, Катя. Ты сделала первый важный шаг на пути к своей независимости.

К моменту, когда я подхожу к дому, у меня на губах всё ещё играет глупая улыбка. Перепрыгивая через ступеньки, взбегаю на крыльцо и хочу уже ввести код для отключения сигнализации, но замечаю, что она и так уже отключена. Мне почему-то становится не по себе, в груди зарождается неприятная тревога. Хотя чего я волнуюсь? Наверняка это Андрей вернулся с работы, вот сигнализация и отключена. Медленно открываю дверь и вхожу в прихожую. Сработавший датчик движения тут же освещает небольшое пространство вокруг меня и сердце сжимается, когда я понимаю, что обуви Андрея по-прежнему нет, а значит брат домой не приходил. Тогда кто отключил сигнализацию? Я точно помню, что включала её, когда уходила из дома. Как такое забыть, если делала это в первый раз в жизни и мысленно трижды прокляла Андрея за то что, установил в своём доме этот адский агрегат, созданный специально, чтобы свести меня сума.

У меня в голове начинают усилённо крутиться шестерёнки. Раз сигнализацию я всё-таки включала, а сейчас она не работает, следственно кто-то её отключил. А это может значить только одно – в доме кто-то есть. И этот кто-то абсолютно точно не мой брат. Вспоминаю, что когда подходила к дому, свет в окнах не горел… «Воры!» Тут же мелькает в моей голове. Трясущимися руками вытаскиваю из сумки телефон и непослушными пальцами тычу по экрану, набирая номер Андрея. «Аппарат абонента выключен», сообщает мне механический голос. Класс…

Очень медленно, на негнущихся ногах, крадусь по коридору, пытаясь уловить хоть какие-то признаки жизни, но тёмные комнаты дома хранят тишину, ничем не выдавая присутствия в нём посторонних. Облегчённо выдыхаю. Чёртова сигнализация! Стоит наверняка как чугунный мозг, а по сути говно китайское. Наверняка ведь сломалась. Желудок начинает жалобно урчать, требуя восполнить отсутствие обеда плотным сытным ужином, и я, уже без всякого страха уверенно направляюсь на кухню. Собираюсь зайти, но как вкопанная замираю на пороге. Страх ледяными волнами расползается по моему телу, сковывая его в стальные цепи и пригвождая к месту, чувствую как сердце замирает и падает куда-то в ноги. Я стою на месте, не в силах пошевелиться, и смотрю прямо перед собой. В тёмной комнате, освещённой только тонкой полоской лунного света, я вижу силуэт человека, неотрывно следящего за мной.

Глава 5. Андрей

«Что падает, то нужно ещё толкнуть.» Фридрих Ницше

Я жил по разному, но кеми мы стали? Люди цепляются за деньги и кайф. Дружбу ломает самый чистый наркотик, Запомни Брат! Он тебя испортит! Точно! Судьбу ломают женщины, которых ты хочешь. Закрой глаза и попробуй, Попробуй ради бога, всё не испортить.

Ассаи

Я неторопливо веду машину по трассе, направляясь, наконец, в сторону дома. Разбитые костяшки слегка саднит. Но это приятная, успокаивающая боль, дарящая чувство освобождения.

Мудака я нашёл быстро. У нас не очень большой город, и вычислить местонахождение бывшего воспитанника детского дома Артёма Быстрова не составило труда. Я мог бы послать к нему кого-то из своих ребят, но сам себя не уважал бы после этого. Нет. Только сам. Своими руками. И никак иначе. И знаете что? Вы даже представить себе не можете, какое колоссальное удовольствие я получал, ломая этой падали кости, превращая его лицо в кровавое месиво. Он даже сопротивляться нормально не мог, чем выводил меня из себя ещё больше. Мерзкая трусливая крыса, которая может поднимать руку, только на слабых женщин… да каких, блять, женщин! Девчонок ещё совсем! Этот урод чуть не изнасиловал мою тринадцатилетнюю сестру! Обрёк её на жизнь на таблетках! Прежде чем наведаться к нему в гости, я навёл об этой суке кое-какие справки. Оказывается, он только недавно откинулся с зоны. Угадаете за что сидел? Изнасилование несовершеннолетней.

Я не стал его убивать. Смерть – это слишком легкое наказание, а я хотел, чтобы мудак мучился. Словом, я сделал с ним то же самое, что он когда-то с моей сестрой. Ну, почти то же самое. Катя, к счастью, сохранила обе свои почки, пусть и не в самом здоровом виде. Его же левую почку я скормил его собственному псу. Как я уже говорил, я не хотел, чтобы он подыхал, поэтому сам вызвал скорую. Надеюсь, они успеют вовремя оказать ему помощь, и он будет страдать ещё очень долго. А я, наконец, могу дышать свободно, зная, что отомстил за Катю. Вот теперь я, наконец, успокоился.

Беру в руки телефон, чтобы набрать сестре и удостовериться, что она уже дома, но чёртов экран отказывается зажигаться. Разрядился, сука. А автомобильная зарядка, как назло, сдохла на днях. Ладно, не страшно, до дома осталось каких-то пять километров.

Заехав на территорию и припарковав машину, бросаю взгляд на окна дома и замечаю, что в кухне горит свет. Значит, Катя всё-таки пришла домой вовремя, это радует. На самом деле очень боялся, что она заортачится и будет демонстративно нарушать все установленные мной правила. Мысленно уже готовил себя к долгим воспитательным дебатам, а ругаться с сестрой мне совершенно не хочется.

Поднявшись на крыльцо, улавливаю женский визг, доносящийся из дома. Какого чёрта? Внутренности тут же холодеют от страха за сестру. Не теряя времени, рывком открываю дверь и залетаю внутрь. Достигнув кухни, застаю на ней Катю. Девчка расслабленно развалилась на стуле. Закинув ногу на ногу и сложив руки на груди, она со скучающим выражением на лице взирает на нависшую над ней коршуном высокую пышногрудую блондинку.

– Какого чёрта здесь происходит? – задаю вопрос, бросая рассерженный взгляд на непрошенную гостью.

Услышав мой голос, Кристина разворачивается на сто восемьдесят градусов и демонстрирует лицо разъярённого носорога.

– Что здесь происходит? – пышет гневом крашенная блондинка. – Это я должна тебя спросить, что здесь происходит! Я прилетаю из Барселоны и первым делом на всех парах лечу, чтобы встретиться со своим любимым, и что я застаю? – Кристина тычет наманикюренным пальцем в Катю – Ты притащил в дом какую-то малолетнюю проститутку!

На миг, глаза сестры вспыхивают гневом, но быстро взяв себя в руки, она делает то, что я никак не мог от неё ожидать. Сестра поднимается со своего места, подходит ко мне и берёт под локоть.

– Знаешь что….. Андрюша – говорит она елейным голосом и проводит тоненьким пальчиком по моей груди, от чего по моему телу проходит электрический разряд, как будто меня только что со всей дури шарахнули дефибриллятором. Сердце стучит как бешенное, норовя пробить грудную клетку. А Катя, как ни в чём ни бывало, обвивает меня руками и прижимается так плотно, что даже сквозь слои нашей одежды, я чувствую тепло её тела. Девочка явно провоцирует Кристину, воображая из себя ту, за кого блондинка её приняла – ты бы лучше не раздавал ключи от дома кому попало, а то так глядишь и хату обнести могут.

– Что ты сказала тварь? – вирищит блондинка, поднимая голос до ультразвука – К твоему сведенью, я его невеста! А вот ты – дешёвка мелкая, которая влезла в постель….

– Закрой свой рот! – прерываю Кристинин монолог, едва сдерживая себя, чтобы прямо сейчас пинком не вышвырнуть эту размалёванную пигалицу из дома. Потом поворачиваюсь к сестре и уже мягко добавляю – Котёнок, иди спать ложись, поздно уже.

Катя пожимает плечами, встав на носочки, демонстративно целует меня в щёку, и с ехидной улыбкой помахав рукой пыхтящей от возмущения Кристине, убегает вверх по лестнице.

От её поцелуя, щека начинает гореть, а внутренности делают сальто. Я настолько сбит с толку неожиданным проявлением нежности со стороны сестры, что даже забываю, что в доме кто-то ещё есть. Просто стою, и, как дурак, пялюсь на удаляющуюся вверх по лестнице сестру. Меня приводит в чувство дикий визг.

– Котёнок?! Андрей, что это значит? Мало того, что ты привёл в дом какую-то дешёвую малолетнюю шлюху, так ещё и на моих глазах отправляешь её в спальню и называешь Котёнком!

Подскакиваю к девке и хватаю её за подбородок, сжимая пальцами щёки и, тем самым, заставляя замолчать.

– Я предупреждал тебя, Корсакова, – шиплю ей в лицо. – Закрой свой поганый рот. Не нужно меня выводить.

Кристина таращит на меня обезумевшие от страха глаза. Убедившись, что до неё наконец дошёл смысл моих слов, отпускаю её лицо и разворачиваюсь в сторону прихожей, чтобы стянуть с себя ботинки, которые не снял впопыхах, летя со всех ног домой на визги, которые, как оказалось, издавала эта придурошная.

– Это моя сестра, идиотка – бросаю ей через плечо – И если из твоего натруженного рта вылетит ещё хоть слово в её сторону, пеняй на себя. Даже смотреть на неё не смей, поняла?

– Андрюша…. – растерянно бормочет Кристина – малыш, прости меня. Я не знала, что у тебя есть сестра. – немного придя в себя, блондинка подходит ко мне, берёт под руку и трётся силиконовым бюстом о мой локоть. – Если бы ты меня предупредил, я бы ни за что не стала так говорить с твоей сестрёнкой, котик, поверь.

– И с какого это хера, позволь узнать, ты вдруг стала моей невестой? – спрашиваю, брезгливо отцепляя от себя её руки.

Корсакова обиженно дует губы, но потом берёт себя в руки и отвечает с извиняющейся интонацией в голосе:

– Ну прости, малыш. Хотела эту шлю…. То есть твою сестрёнку поставить на место. Просто чтобы показать кто тут главный.

– Если я трахаю тебя и за это спонсирую, это ещё не значит, что ты можешь без спроса заявляться в мой дом, Кристина.

Чёрт меня дёрнул повестись на уговоры и дать этой идиотке ключи от дома. Сосёт она конечно отменно, этого у неё не отнять. Да и вообще в постели старается на славу. Именно поэтому я её ещё не послал. С Кристиной Корсаковой я познакомился в своём клубе. Эта высокая стройная блондинка с силиконовыми буферами так старательно крутила возле меня задом, что пришлось оттрахать её прямо в кабинете. К слову сказать, отработала она отменно. Я не страдаю дефицитом женского внимания, но Корсакова так настойчиво предлагала себя и соглашалась абсолютно на любые эксперименты, что я решил оставить её на постоянной основе. Разумеется, я не дул ей в уши о любви с первого взгляда или вообще каких-либо романтических отношениях между нами, хотя и не скупился на спонсирование её хотелок. В том числе и отдых в Барселоне, с которого она недавно вернулась, был оплачен мною «от» и «до». Но границы наших партнёрских, так сказать, отношений мной были расставлены чётко. Я сразу разъяснил девке, что между нами только секс. И казалось, такой расклад её вполне устраивал. Но видимо это только на словах, а на деле эта тупая курица с рабочим гудком решила заявить на меня права. Надо бы завязывать с ней. Тем более, что я и так собирался после её приезда с ней распрощаться, слишком уж она стала навязчивая. Да и эти её "котик", "милый", "зая" бесят так, что блевануть хочется.

Выпроводив явно обиженную Корсакову за порог, отправляюсь к Кате в комнату. Постучав в дверь и услышав разрешение войти, прохожу в спальню и застаю сестру лежащей в постели. Не без удовольствия, отмечаю, что она снова надела на себя мою футболку. Признаться, я размышлял над тем, в чём она сегодня ляжет спать, пока поднимался по лестнице, и, если честно, боялся увидеть её в одной из недавно купленных пижам. Я сам себе не могу объяснить свои мысли, но почему-то тот факт, что Катя предпочитает спать в моей футболке стал для меня важен и значим. Дурость какая-то…

– Ты не говорил, что собираешься жениться – вырывает меня из собственных мыслей голос сестры. Катя произносит эти слова безразличным тоном, давая мне понять, что этот факт никак на неё не подействовал, но я улавливаю в её глазах странный огонёк, напоминающий…. не знаю, разочарование что ли. Не могу точно разобрать, какие именно чувства скрывает в себе сестра, но то, что моя мнимая женитьба ей не безразлична чувствую однозначно.

Сам не знаю для чего я это делаю, но вместо того, чтобы опровергнуть слова Кристины произношу:

– Не успел тебе сказать просто. Как-то повода подходящего пока не находилось. А что, тебя это расстраивает?

Мне хочется, чтобы Катя сказала, что расстроена, чтобы разозлилась, кричала, требовала, чтобы я не женился на Кристине, проявила хоть какие-то эмоции на этот счёт, но она лишь пожимает плечами и устремляет полный безразличия взгляд в телевизор, так что мне уже начинает казаться, что ту искорку разочарования, которая ещё минуту назад полыхнула в её глазах, я сам себе придумал.

Уже собираюсь покинуть спальню сестры, как та вдруг подскакивает с кровати, и, быстры шагом приблизившись ко мне, хватает за руку.

– Что это такое? – спрашивает сестра, рассерженно смотря на разбитые костяшки пальцев. – Андрей, ты с кем-то подрался?

Её руки такие мягкие, тонкие изящные пальчики мёртвой хваткой вцепись в мою ладонь.

– Да ничего страшного, Котёнок. Так, слегка повздорил с одним знакомым, ничего серьёзного, не волнуйся. – мне не хочется пугать сестру, и уж тем более я не собираюсь рассказывать ей, что ездил в гости к Быстрову, но провались я под землю, если скажу, что не испытал удовольствие от того, что Катя за меня переживает.

– Тебе пять лет что ли, все вопросы кулаками решать? – хмурится сестра. – Аптечка у тебя где?

Конечно, мне не нужна никакая аптечка. Разбитые костяшки – не повод поднимать панику, но я зачем-то всё равно послушно иду за ней и вручаю сестре. Как завороженный наблюдаю за тем, как Катя обрабатывает раны перекисью, даже соглашаюсь на зелёнку, наплевав на то, что буду потом как дибил конченый ходить с зелёными кулаками.

Мазнув зелёнкой по разбитой коже, сестра складывает пухлые губки в трубочку и легонько дует на ранку, заставляя мои внутренности сначала похолодеть, потом поджариться и снова провалиться в холодную пучину. Невольно всздрагиваю от непривычных ощущений.

– Больно, да? – Катя поднимает на меня взволнованный взгляд.

– Нет – хрипло выдавливаю из себя, не сводя глаз с сестры. Она такая красивая, моя девочка. Мне так хочется снова почувствовать её запах, просто забыть обо всём, сжать её в своих объятиях, так крепко, как это только возможно, укрыть от всего мира… Странные, неправильные, необъяснимые чувства заполняют мою грудь, сердце, душу, всё моё существо. Чувства, в которых я не готов признаться никому. Ни самому себе, ни тем более ей. Чувства, которые бесспорно уничтожат меня в конечном итоге. Вопрос только в том, смогу ли я уберечь Катю от своего сумасшествия или погублю вместе с собой. Вопрос, ответ на который для меня очень прост и в то же время неимоверно сложен.

Катя

Лето неумолимо близится к концу, и погода начинает портиться. Я лежу в постели и никак не могу уснуть. В голову лезут дурацкие, ненужные мысли, не дают покоя, давят на подкорку, вызывая приступ острой головной боли. Перед глазами стоит образ пышногрудой блондинки. И что Андрей в ней нашёл? Она же вся ненатуральная, как кукла из магазина для взрослых. На вкус и цвет все фломастеры разные, конечно, но лично в моём представлении не так должна выглядеть невеста…

Не знаю, почему меня так задел его выбор. Всё равно ведь должно быть. Но почему-то мне не всё равно. И это злит, заставляет ненавидеть брата ещё больше. Пытаюсь всеми силами успокоить вулкан внутри себя. Убеждаю себя, что так даже лучше. Андрей женится, заведёт семью, и, наконец, оставит меня в покое. Ведь я же именно этого и хотела…. Так ведь? Конечно этого! Я всё ещё придерживаюсь своего плана вернуться в квартиру родителей по достижении совершеннолетия. А Андрей со своей силиконовой долиной может катиться к чёрту!

Дождь, начавшийся ещё вечером, нещадно лупит в окна, превращаясь чуть ли не в библейский потоп. Сквозь шум воды, раздаётся первый раскат грома, и я подскакиваю на кровати, как ошпаренная. Я с самого детства панически боюсь грозы. Не могу находиться одна в тёмной комнате, когда за окном так громыхает. Всё тело покрывается нервными мурашками, и меня начинает слегка потряхивать, словно в лихорадке. Это как фобия, которую человек не может объяснить даже сам себе и не в силах контролировать. Иррациональный страх охватывает всё моё нутро, сковывает железной хваткой, мышцы напрягаются, и я замираю, не в силах пошевелиться. Я так отвыкла спать в комнате одна, что сейчас чувствую себя беспомощной букашкой. Обычная гроза моим воспалённый от страха мозгом воспринимается чуть ли ни как всадник апокалипсиса. В приюте я спала в палате, рассчитанной на шесть человек, такие дождливые ночи переносить было гораздо легче, зная, что рядом с тобой кто-то есть. Это как боязнь темноты. Когда сидишь один в тёмной комнате, кажется что вот-вот из всех углов, из под всех щелей на тебя повалят страшные кровожадные монстры. Но стоит кому-то ещё оказаться поблизости, становится уже не так страшно. Хотя по сути, если монстры и вправду существуют, то никакая компания тебя, конечно, не спасёт. Но так уж человек устроен, все мы ищем защиты в ком-то другом. Одиночество нас пугает, а присутсвие кого-то рядом дарит иллюзию безопасности.

Очередной раскат грома заставляет меня подпрыгнуть на месте, я буквально вскакиваю с кровати и как угорелая вылетаю из спальни. Я не могу контролировать себя в тот момент, панический ужас, порабощает мой мозг, и я могу думать только о том, чтобы снова не остаться одной в тёмной комнате, когда за окном стремительные молнии буквально вспарывают небо, словно это разозлённый на всё человечество Зевс мечет в нас своё смертоносное оружие.

Не успев опомниться, залетаю в комнату брата и замираю на пороге. Андрей спит, развалившись на кровати лицом вниз. Глаза привыкшие к темноте, осматривают его крепкую спину, и, наконец могу разглядеть татуировку, части которой видела на его предплечьях. На открытом участке голого тела, во всю ширь набит огромный дракон, извергающий из пасти огненные языки пламени, отголоски которых я уже видела на открытых участках тела брата. Приглядевшись внимательнее, замечаю ещё один рисунок – маленькая девочка, сидящая у ног огнедышащего монстра, в страхе прикрывающаяся рукой от жалящего пламени. Это странно, но я не могу отделаться от чувства, что девочка смутно мне кого-то напоминает. Мне настолько хочется дотронуться до рисунка, почувствовать какой он на ощупь, что кончики пальцев начинает покалывать. Не в силах побороть порыв, подхожу ближе и провожу рукой по татуировке, дрожащими пальцами очерчиваю контур дракона, опускаюсь ниже, дотрагиваюсь до огня. Рисунок настолько реалистичный, что кажется, если я дотронусь до пламени, то обожгу руки, но этого не происходит. Продолжаю обводить картину пальцами, кожа Андрея такая тёплая, что похолодевшие от страха перед природной стихией руки, начинают согреваться, и тепло постепенно переходит и на всё моё тело. И тут Андрей вздрагивает, вероятно почувствовав на себе чужие прикосновения и, открыв глаза, переворачивается на спину, лицом ко мне.

– Катя? – удивлённо вскидывает брови вверх – Что случилось?

– Ничего. – неуверенно мнусь на месте. Не знаю как объяснить брату своё появление посреди ночи в его комнате так, чтобы он не посчитал меня полоумной. – там гроза на улице. Можно… можно мне к тебе.

Андрей молчит, неотрывно смотрит мне в глаза, словно пытая решить внутри себя какой-то вопрос. Пауза затягивается, и я уже готовлюсь к тому, что сейчас он отправит меня обратно к себе, но он неожиданно сдвигается к краю кровати и слегка приподнимает угол одеяла, приглашая меня лечь рядом. Тут же накатывает чувство облегчения. Как дурочка, широко растягиваю рот в улыбке, понимая, что не придётся всю ночь трястись как осиновый лист в гордом одиночестве в темноте своей спальни, и, опасаясь, что Андрей передумает, мигом запрыгиваю в кровать. Очередной раскат грома заставляет меня крепко вцепиться в брата. Я испуганно обвиваю его руками за талию, сцепив мёртвой хваткой, и утыкаюсь лицом в его грудь. Снова чувствую его пряный аромат, глубоко вдыхаю и задерживаю дыхание, как бы удерживая его запах внутри себя. Это помогает мне слегка успокоиться, и я расслабляюсь, но рук всё равно не расцепляю. Боюсь, что если отпущу, то паника снова вернётся, поэтому продолжаю лежать в обнимку с братом, положив голову ему на грудь. Андрей же, наоборот весь напрягается, вытягивается струной, превращаясь под моими руками в каменную глыбу, как будто я обнимаю не человека, а мраморное изваяние. Неприятно ему чтоли…? Ну конечно, я же не силиконовая долина по имени Кристина. Даже складно получилось… Внутри зарождается какое-то неприятное чувство, которому я не могу дать название. Мне противно думать, что Андрей вот также по ночам лежит с этой блондинкой, только не напрягается при этом от неприязни, а наоборот с удовольствием отвечает ей взаимными объятиями. Должно быть всё дело в том, что мне просто не нравится эта расфуфыренная дешёвка. Ну да, правильно, и как я сразу об этом не подумала. Очевидно же. Удивительно, что Андрей сам не замечает, на сколько она искусственная, ненатуральная, фальшивая, не только внешне, но и внутренне. Хотя какое мне дело? Хочет иметь рядом с собой бездушную куклу, флаг ему в руки! Со злости хочу отодвинуться от него и развернуться спиной, но как только начинаю отрывать от его живота руку, Андрей неожиданно хватает меня за запястье, не позволяя разомкнуть объятия. После чего переворачивается на бок и обхватывает меня своими сильными, мускулистыми руками. Вот теперь уже я напряжена, потому что никак не ожидала от него этих действий. Брат утыкается лицом в мои волосы и шумно втягивает воздух. Я замираю, не понимая, что происходит. Андрей тоже не шевелится. Мы лежим так несколько минут, но они кажутся мне вечностью. Мне бы стоило оттолкнуть его, но я настолько напугана грозой, что не только не сопротивляюсь объятиям брата, но и сама не убираю рук с его крепкого торса. Мне просто физически необходима сейчас эта близость, дарящая чувство защищённости. Ненавижу себя в этот момент за слабохарактерность, которую не позволяла себе уже очень много лет, но ничего не могу с собой поделать, не могу заставить себя отпустить, убрать с себя его руки, просто лежу и жду, что будет дальше. Левая рука Андрея лежит на моём плече, и он медленно начинает большим пальцем выводить на нём круги. Кожа в этом месте тут же вспыхивает пожаром, мне становится жарко, дыхание учащается. По телу проходит непонятная дрожь, которая концентрируется где-то внизу живота. Не понимаю, что со мной происходит, никогда прежде не испытывала ничего подобного. Это похоже на страх, восторг, счастье, ненависть – всё одновременно. Странные, чувства, которые я не хочу испытывать. Мозгом понимаю, что не хочу, но моему телу от чего-то это нравится. Вторую руку брат медленно опускает вниз к моему животу, затем слегка перемещает вбок и сжимает мою талию, прижимая меня ещё плотнее к своему голому торсу. Андрей опускает губы к моей шее, не целует, а просто прикасается и оставляет их там. Я чувствую его тёплое прерывистое дыхание на своей коже, оно опаляет меня своим жаром, вызывая волну мурашек по всему телу. Мне хочется метаться по постели, сжимать пальцами простыни, я с трудом давлю в себе желание застонать, изо всех сил кусая себя за нижнюю губу, через боль пытаясь заглушить это странное чувство внизу живота, которое приносит боль, но в то же время настолько приятно, что я сжимаю пальцы на ногах, чтобы хоть как-то себя успокоить. Мне хочется, чтобы Андрей прекратил, но в то же время где-то в глубине души зарождается страх, что он остановится. Когда терпеть уже становится совершенно невозможно, брат вдруг целует меня в шею, прямо в то место, где отголосками моего сумасшедшего сердца бешено пульсирует вена, и, не отнимая губ, тихо шепчет «Сладких снов, моя девочка». После этих слов, Андрей убирает руки и слегка отодвигается от меня на кровати, оставляя после себя холод и пустоту.