Текст книги "Дело одинокой канарейки"

Автор книги: Полина Дельвиг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Глава 4

«Через море это* в те времена невозможно было переправиться, ибо еще существовал остров, лежащий перед тем проливом, который называется на нашем языке Геракловыми столпами. Этот остров превышал своими размерами Ливию и Азию вместе взятые, и с него тогдашним путешественникам легко было перебраться на другие острова, а с островов – на весь противолежащий материк, которых охватывал то море, что и впрямь заслуживает такое название (ведь море по эту сторону упомянутого пролива является всего лишь заливом с узким проходом в него, тогда как море по ту сторону пролива есть море в собственном смысле слова, равно как и окружающая его земля воистину и вполне справедливо может быть названа материком). На этом-то острове, именовавшемся Атлантидой, возникло удивительное по величине и могуществу царство…»**

С этих слов великого Платона начинает свой путь самая загадочная и самая знаменитая легенда на свете – легенда об Атлантиде, о некой великой и могущественной стране и ее страшной кончине.

Миф об Атлантиде стар и прекрасен, как сама история человечества. Из него потрясенный читатель узнавал не только об удивительной стране – Атлантиде, но и об Атлантическом океане – «море в собственном смысле слова», а так же об Америке – «земле, справедливо названной материком». Платону Кока верил безоговорочно. Раз тот две тысячи лет тому назад знал о существовании Америки и знал о том, что за девять тысяч лет до его рождения в Атлантическом океане произошел взрыв такой силы, что и через сотни лет после этого события значительная часть его восточного побережья оставалось несудоходным из-за ила, поднятого со дна, то, значит, и весь рассказ об Атлантиде сущая правда. А уж описание причин гибели острова просто-таки прямое подтверждение всей теории о древней сверхцивилизации. По мнению Платона, атланты, благодаря своему божественному происхождению, выгодно отличались от остальных людей могуществом, красотой, особой статью и пренебрежительным отношениям к земным благам, однако смешение с людской расой погубило всю их цивилизацию.

«В продолжение многих поколений, покуда не истощилась унаследованная от бога природа, правители Атлантиды повиновались законам и жили в дружбе со сродным им божественным началом: они блюли истинный и во всем великий строй мыслей, относились к неизбежным определениям судьбы и друг к другу с разумной терпеливостью, презирая все, кроме добродетели, ни во что не ставили богатство и с легкостью почитали чуть ли не за досадное бремя груды золота и прочих сокровищ. Они не пьянели от роскоши, не теряли власти над собой и здравого рассудка под воздействием богатства, но, храня трезвость ума, отчетливо видели, что и это все обязано своим возрастанием общему согласию в соединении с добродетелью, но когда становится предметом забот и оказывается в чести, то и само оно идет прахом и вместе с ним гибнет добродетель. Пока они так рассуждали, а божественная природа сохраняла в них свою силу, все их достояние, нами описанное, возрастало. Но когда унаследованная от бога доля ослабела, многократно растворяясь в смертной примеси, и возобладал человеческий нрав, тогда они оказались не в состоянии долее свое богатство и утратили благопристойность. Для того, кто умеет видеть, они являли собой постыдное зрелище, ибо промотали самую прекрасную из своих ценностей; но неспособным усмотреть, в чем состоит истинно счастливая жизнь, они казались прекраснее и счастливее всего как раз тогда, когда в них кипела безудержная жадность и сила.

И вот Зевс, бог богов, блюдущий законы, хорошо умея усматривать то, о чем мы говорили, помыслил о славном роде, впавшем в столь жалкую развращенность, и решил наложить на него кару, дабы он отрезвел от беды, научился благообразию. Поэтому он созвал всех богов в славнейшую из их обителей, утвержденную в средоточии мира, из которой можно лицезреть все причастное рождению, и обратился к собравшимся с такими словами…»

Здесь, словно по всем правилам детективного жанра, запись обрывается. С какими такими словами обратилось главное божество к своим коллегам, так и осталось неизвестным. И если для всех остальных – как сторонников, так и противников Атлантиды, – последняя фраза знаменитых платоновских диалогов осталась не более чем художественным вымыслом, то для Макеева именно она и явилась прямым подтверждением его теории.

Совершенно очевидно, что главный правитель сообщества сверхлюдей – атлантов, – не мог больше видеть дальнейшее падение нравов. Но возможно на его решение мог повлиять тот фактор, что новая генерация человеко-обезьян становилась просто опасной. К тем действительно перешли многие положительные качества атлантов, но от своих животных предков люди унаследовали жестокость и агрессию. Она с вожделением стали поглядывать на богатый остров. Однако на Атлантиде хранились не только сокровища, но и значительный технический потенциал, который при желании можно было использовать в качестве оружия. Силы атлантов тем временем шли на убыль, новая раса, напротив, действовала все активнее и наглее. Тогда, не видя другого выхода, главный вождь Атлантиды приходит к страшному, но единственно верному решению: уничтожить остатки сверхлюдей вместе с островом и всем, что в нем хранилось, – оружие и знания не должны попасть в руки тех, кто не сможет этим достойно распорядиться. Таким образом легендарный остров был взорван, а с ним погибло все, чем была славна древняя сверхцивилизация.

Предположение, что причиной давней катастрофы, катастрофы, в результате которой даже вечные льды в Подмосковье растаяли, могло стать землетрясение или падение метеорита, вызывало у Макеева приступ ярости.

– Какой еще метеорит?! – бушевал он на кафедре Древнего мира. – И дураку понятно, что там атомную бомбу взорвали, – вон, пол-Земли накрыло, во Флориде пепел с головы стряхивали. Я вам точно говорю – в самом эпицентре мы ничего не найдем, надо искать вокруг!

И достаточно было взглянуть на карту, чтобы понять, что это «вокруг» и есть Канарские острова.

______________

*Атлантическое.

**Перевод С.С. Аверинцева

Глава 5
1

Даша металась по комнате в поисках какой-нибудь соответствующей литературы, но, увы – вся специальная литература осталась в Москве.

Она задумчиво потерла подбородок. Можно, конечно, попробовать мобилизовать собственную память, но вряд ли из этого получится что-нибудь путное. Дашу, как и подавляющее большинство однокурсников, Кокина экстраполяции, из прошлого в будущее и наоборот, интересовали мало. В споры археологов она предусмотрительно не вступала – берегла цвет лица. Их драгоценные сокровища – бесформенные осколки прошлого – напоминали засохшие какашки динозавров, и потому Даша наотрез отказывалась дотрагиваться до них хотя бы мизинцем. К тому же она специализировалась на советском искусстве, а все его передовые представители были похожи на кого угодно, но только не на потомков Атлантиды. И сейчас оставалось лишь волосы на голове рвать, что в свое время не слушала разглагольствования Макеева более внимательно. А вдруг он и впрямь что-то нашел? Что-нибудь доказывающее существование сверхцивилизации?!

И Даше вдруг стало страшно при мысли, что из-за ее скудоумия об этом замечательном открытии никто никогда не узнает.

Она присела в кресло, обхватила голову руками и с силой зажмурила глаза: надо точно, слово за словом, вспомнить все, что говорил Кока перед смертью.

«Он упомянул Муссу, ворона и какие-то пальмы… Хм. Нападавший был смуглым человеком с густыми черными волосами и усами. Очень похож на Турка. Турция…»

Перед глазами невольно замелькали живописные картины турецкой Ривьеры.

«…Может, Кока был на раскопках в Турции? И на что-нибудь там наткнулся? Например, на тайное захоронение или даже целый город! Троя ведь тоже оказалась в Турции…»

Дашу бросило в жар, она взяла один из дневников и принялась обмахиваться им, словно веером.

«…Вполне возможно, что Кока украл с раскопок некий предмет, подтверждающий его правоту. Возможно, он хотел проверить свою теорию или с кем-нибудь проконсультироваться. Но при чем тогда здесь я?..»

Во время обучения в Университете хуже Даши в археологии разбирались только философы. И то лишь потому, что философы, как и полагается всем дипломированным философам на свете, вообще мало в чем разбирались, а только спорили до хрипоты в библиотечной курилке в тщетной надежде подцепить первокурсницу с любого другого факультета…

Даша еще раз вздохнула. Как бы то ни было, но приехать к ней за советом как сестре по разуму Макеев вряд ли бы решился. Зачем ему понадобились ее дневники?! Она с силой вцепилась в рыжие кудри. Проклятье! Еще утром все было так предельно ясно: ноги в руки и в соседний магазин торговать продуктами питания, но теперь…

Одним махом Даша смела записные книжки со стола. Ясно одно: продолжать жить дальше как ни в чем не бывало, зная, что Кока убит на пороге какого-то важного научного открытия, ключ к которому находится у нее, она просто не сможет. Надо собираться и ехать в Москву.

Даша вздохнула в очередной раз и с сомнением поскребла кончик носа. В таком случае ей понадобятся деньги на билет и на проживание. А где их взять? Задачка… Но ведь Кока что-то твердил там про восемь килограммов и миллион долларов? Или миллион долларов весит восемь килограммов?

«Миллион долларов…» Придвинув чашку, Даша отхлебнула чай и слабо усмехнулась. Когда-то у нее была подруга со странным именем Лекха. Лекха отличалась ленивой созерцательностью и своеобразным скепсисом к происходящим вокруг переменам. Ее мало интересовали проблемы перестройки и гонки вооружений, еще меньше – проблемы бизнеса и первичного накопления капитала.

– Дурак твой Карл Маркс был, – говорила она со знанием дела выпускника кафедры капитализма. – Только деньги у Энгельса стрелял, да детей горничным делал. Чего он о капитале-то мог знать?

Бизнес в России Лекха считала чем-то вроде неприличной болезни, а при слове «миллион» лишь иронично пожимала плечами.

– Миллион – это не деньги. Вот сто рублей – это деньги. Пятьсот рублей – это деньги. А миллион… нет, это не деньги.

Даше оставалось только сожалеть, что она не обладает философским складом ума своей приятельницы. Такие цифры, как миллион, непроизвольно будоражили ее и без того буйное воображение. В самом переливчатом звучании слова чудились интриги, погони, страстные поцелуи на подножке поезда и тому подобные страсти. Но бросить из-за этого остатки спокойной жизни? Потратить последние деньги на билет и примчаться без всякого предупреждения в Москву?.. И почему, кстати, в Москву, ведь Макеев мог свою находку спрятать в любой другой части света…

Сомнения терзали ее все сильнее.

А с другой стороны – что ей терять? Последние триста долларов? Так от них все равно ни холодно ни жарко. У нее нет ни обязанностей, ни привязанностей. Ее никто нигде не ждет.

Даша обхватила руками колени и принялась раскачиваться. Все выглядело слишком заманчиво: прочитать свои дневники, обнаружить то место, где Кока мог что-то спрятать и… И что? Добыть славу и, возможно, тот самый пресловутый миллион.

Она уговаривала себя и сама себе не верила.

2

Наконец было решено подойти к создавшейся проблеме с научной точки зрения, то есть, взвесить все за и против. Сначала за. Здесь, в Праге, ее ничто не держит. Позади три месяца полной пустоты и безделья, ни одного близкого человека рядом. Дальше может быть только хуже. Может быть, конечно, и лучше, но это вряд ли, это не для таких неудачниц, как она. Затем, если она займется историческими или, вернее, археологическими изысканиями, то, вполне возможно, никакого клада и не найдет, но по крайней мере у нее возрастет вероятность найти работу по специальности, что само по себе ценно. Если конечно кому-нибудь сейчас нужны искусствоведы советского периода.

Теперь против. У нее на это нет денег.

Даша пожала плечами: вот что значит все спокойно обдумать. Значит, придется продать оба кольца.

А в самом деле, что ей остается делать? Или – или. Или пускаться в авантюру, с ужасом ожидая, чем все закончится, или устраиваться на работу в соседний продуктовый магазин и тихо-мирно гнить там до конца своих дней.

От последней мысли рыжие кудри встали дыбом. И ради этого она жила? Ради этого умер Кока?! Ну уж нет! Возможно, последние пять лет и превратили ее в домашнюю гусыню, но никакие силы в мире не заставят ее закончить свою единственную, пусть и не самую лучшую жизнь, тупой наседкой, бессмысленно высиживающей яйца. Промелькнула мысль, что на самом деле никаких яиц у нее нет, но Даша тут же решила, что это аллегория и не в яйцах дело.

Итак, ее задача найти то, что нашел Кока. Нашел и спрятал. Или не прятал, а просто нашел? В любом случае разгадка этой истории – в ее дневниках и нужно только найти нужную страницу. Открыть и прочитать.

Даша отставила кружку и снова взяла в руки разноцветные книжечки. Их страстное, бурное содержание внушало уныние: разобраться в нем ее мозгов явно не хватит – тут нужен специалист.

Глава 6
1

Анечка мучилась. Аня страдала. Анна потеряла покой и сон. Два раза в неделю она включала телевизор и смотрела это проклятое ток-шоу «Prima ego» – передачу для людей с нетрадиционной сексуальной ориентацией. А он был ведущим. И он был мужчиной. Мужчиной с красивым именем Эдуард и еще более красивой фамилией Лаймонис.

Аня стояла, прислонившись лбом к холодному осеннему окну. За стеклом повисла темная безнадежность, такая же темная, как и в ее душе. Если в ближайшее время она не найдет способ познакомиться с Эдуардом, это будет конец. Конец всему.

Девушка неподвижным взглядом смотрела на залитый дождем двор.

Где-то за стеной неожиданно громко соседские часы пробили семь.

Аня вздрогнула. Семь вечера. Время утекает, словно вода сквозь песок, а у нее нет даже намека на план. Сколько же еще понадобится дней и часов, чтобы найти подходящее решение? Решение задачи, подвластной каждой встречной идиотке и только ей – нет.

Привычным жестом заправив волосы за уши, девушка перевела взгляд на настенные часы. Действительно, семь.

Она отошла от окна, присела за стол и уронила голову на руки.

2

Анечка Петрова, хрупкая невысокая девушка, была умна, сдержана, доброжелательна, и окружающий мир ее вполне устраивал. Ее устраивала даже собственная непримечательная внешность.

– При современном развитии косметологии можно и жабу превратить в мисс Америка, – справедливо замечала она в ответ на упреки своих более эффектных подруг. – Было бы ради кого.

Во всем остальном Петрова была гением. Ее специальностями являлись матанализ, программирование, а так же техника решения нестандартных задач. В Университете ходили легенды о выдающихся способностях скромной студентки факультета вычислительной математики и кибернетики, а преподаватели зачастую испытывали даже чувство неловкости, принимая у нее экзамен, ибо в отличие от девяноста девяти процентов своих сокурсников Петрова предметы не учила – она их познавала. Если что-то казалось ей лишним или ненужным, она подходила в начале семестра к будущему экзаменатору и просила поставить тройку, замечая, что при необходимости ответы на билеты может выучить и наизусть, но это ненужная трата времени как для нее, так и для них.

В любой ситуации Аня находила простое, изящное и единственно верное решение, даже если речь шла о том, как пяти студенткам гульнуть в ресторане, когда в карманах в общей сложности двадцать пять последних рублей, а до начала спецсеминара – сорок минут. И хотя мужчин тянуло к ней, девушка оставалась равнодушной к противоположному полу. Ей нужен был равный.

3

У соседей опять завизжала дрель, Аня застонала – еще неделю соседского евроремонта и можно будет выбрасываться с балкона.

Звук становился все пронзительнее. Сменяя громовые удары молотка, победитовое сверло с каким-то инквизиторским скрежетом впивалось все глубже в бетон, в мозг, во всю ее жизнь… После очередной душераздирающей трели Аня схватила со стола чашку и со всей силы запустила в стену. Звук разлетающегося в пыль фарфора вернул миру реальность. Аня вздрогнула и с удивлением увидела, как остатки чая медленно стекают по кафелю. Она встала, взяла тряпку и принялась оттирать стену.

Нет, это никуда не годится. Ситуация явно выходит из-под контроля. Она уже не в силах справится с собственными эмоциями. Образ гибкого, мускулистого тела красавца ведущего преследует ее и днем и ночью, становится навязчивым кошмаром. Кстати, почему она зафиксирована на теле, а не на глазах или, например, волосах? Почему даже на экране телевизора она боится взглянуть ему в лицо?

Впервые в жизни Анна испугалась. Вытянув руку вперед, она с удивлением увидела, как дрожат ее пальцы. И сразу же стало легче – сквозь сумятицу и сумрак, царящие в душе, мозг хладнокровно зафиксировал естественную реакцию организма на стресс. Значит, все в порядке. Значит, просто нужно искать выход.

Девушка ополоснула тряпку, отжала и повесила на край раковины.

Итак, с первого взгляда ситуация выглядит безвыходной: Лаймонис красив, знаменит и не интересуется женщинами. Здесь Анна усмехнулась. А в принципе какая разница – если бы даже он ими интересовался, то в любом случае не такими, как она. Значит, как ни крути, а познакомиться с ним можно одним-единственным способом – приняв участие в программе. Тогда под каким предлогом?

«Если у вас есть интересная история, которой вы хотите поделиться с миллионами телезрителями, позвоните нам и станьте участником очередной передачи!»

История. Какая тут может быть история?!

Аня присела на табурет и, прислонившись к стене, подняла глаза вверх, словно пытаясь на потрескавшейся побелке вычитать ту самую историю, способную заинтересовать миллионы сограждан.

Женщина. Самая обыкновенная женщина с мирной профессией и вполне стандартной ориентацией, то есть, на мужчин. Максимум, что можно предпринять с такими исходными данными, так это прилюдно, на коленях, объясниться ведущему в любви. Но тут же горько усмехнулась: кого, скажите на милость, заинтересует страстная история любви женщины к мужчине? Анна задумчиво постукивала указательным пальцем по губам. И посоветоваться-то не с кем. У всех нормальных людей есть подружки, в крайнем случае, пара задушевных коллег на работе...

4

Когда Аня впервые перестудила порог своей новой работы, ее встретили двадцать недоуменно молчащих особей мужского пола.

– Вы к кому? – наконец спросил один из них.

Она лишь равнодушно пожала узкими плечами.

– Я ни к кому. Я программистка. Меня вчера приняли.

– Программистка? – фальцетом переспросил коренастый кудрявый юноша и демонстративно задумался. – Мужики, кто-нибудь из вас узнает такую профессию?

Все дружно отрицательно покачали головами. Кудрявый сочувственно развел руками:

– Милая барышня, вас, должно быть, ввели в заблуждение. Такой профессии в природе не существует.

– А может, программистка – это женщина, которая читает программу телевидения? – подал голос добродушного вида бородач, сидящий у окна.

– Забей, Вова, это диктор. Программистка – это женщина, которая умеет переключать программы на телевизоре при помощи пульта.

– Да ладно вам, – перебил их мрачный худой очкарик. – Программистка – это интеллектуальная профессия. Это женщина, которая пишет про граммы. Есть которые пишут про килограммы, они называются прокилограммистки, а еще есть промилиграммистки, процентнеровистки и протоннистки.

Последующие дни не намного отличались от первого. Потягивая после работы пиво, коллеги оживленно обсуждали, сколько понадобится времени, чтобы обучить обезьяну писать программы, ибо по теории вероятности она должна рано или поздно это сделать.

– По теории вероятности и женщина в принципе может написать программу, – неосторожно произносил кто-нибудь, и спорящие тут же разделялись на два лагеря.

Кудрявый Валера был как всегда категоричен:

– Так же как у женщины нет пениса, так же у нее не может быть аналитического мозга. Что тут обидного? Женщины ведь не обижаются на то, что у них нет пениса. А мозг им вынь да положь. Это же физиология, ничего личного. Я ведь не борюсь за свои права от того, что не могу родить, – как природа решила, так и будет.

Аня поднимала голову от клавиатуры и скорее из естественного любопытства, чем из вредности интересовалась:

– Аналитическое или какое угодно другое мышление, это в конце концов всего лишь электрохимический процесс. Означает ли твой постулат, что этот процесс происходит именно в пенисе? – И тут же отвечала на свой вопрос:

– Хотя, пожалуй, я с тобой соглашусь. Давно замечено, что чем ниже интеллект у мужчины, тем активнее его сексуальная жизнь. И наоборот, самый высокий процент страдающих импотенцией – среди ученых. Видимо, на все процессы сразу места не хватает. Да что я вам говорю, сами все знаете.

– Вот, пожалуйста, – не смущаясь, парировал Валера, – типичный образец женского мышления: вместо аргументированной критики – язвительные оскорбления и огульное охаивание.

– Нет, Кудрявый, ты все-таки не прав, – басил бородатый Вова, – в принципе если девочку с рождения воспитывать как мальчика, то при хорошей наследственности можно добиться вполне прилично результата.

– Что означает «хорошая наследственность»? – интересовалась Аня.

И коллеги почти хором отвечали:

– Это когда оба родителя – мужчины.

Приблизительно на втором ящике пива все приходили к единодушному выводу, что проще создать искусственный интеллект, чем развить женский.

Просить в такой дружественной атмосфере совета, как привлечь внимание мужчины, которому нравится другой мужчин, – было равносильно смертному приговору.

Дрель наконец смолкла. Анечка оторвала взгляд от потолка и массировала оглохшее ухо. Значит, выбора у нее нет. Остается только Лелька.