Текст книги "Наша маленькая тайна"

Автор книги: Пола Льюис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

8

Вечер у Барта был невыносимо скучным – во всяком случае, для Сьюзен. Барт угостил их кофе и был настолько тактичен, что никак не прокомментировал появление Сьюзен в таком вызывающем виде. Хотя, с тоской подумала Сьюзен, Барт скорее всего вообще не заметил, какое на мне платье.

Было не похоже, что Филип намерен немедленно вынести Барту приговор, чего боялась Сьюзен. Все получилось гораздо хуже – приговор Барту вынесла она сама, мысленно, разумеется. Мужчины, казалось, нашли общий язык – выяснилось, что оба любят футбол и автомобили, – и, глядя на них, Сьюзен не могла не сравнивать их. И сравнение это было не в пользу Барта. Филип был полным силы и жизненной энергии, что бы он ни делал – говорил, смеялся, пил большими глотками кофе, с хрустом раскусывал печенье – все это заражало весельем и жаждой жизни. Барт же пил кофе аккуратными глоточками, промакивая после каждого губы салфеткой, не смеялся, а лишь скупо улыбался, говорил тихо и монотонно.

Больше всего Сьюзен возмутило то, что мужчины, казалось, вовсе не замечали ее. Разговор о машинах и о футболе был ей неинтересен, но они ни разу не попытались из элементарной вежливости сменить тему. Ни один из них не одарил ее хоть самым простеньким комплиментом, а ведь она приложила столько усилий, чтобы выглядеть привлекательной! Сьюзен злилась на Филипа – ей почему-то казалось, что он игнорирует ее специально.

В этот вечер Сьюзен ненавидела их обоих, ненавидела так, как ненавидит взрослых обиженный ребенок, которому не уделяют достаточно внимания.

Сьюзен встала и выскользнула из гостиной. Мужчины продолжали оживленно болтать, даже не заметив ее отсутствия! С меня достаточно, решила Сьюзен. Сначала она хотела просто уйти, а когда увидела на столике возле двери ключи от машины Филипа, в ее голове неожиданно созрел план мести. Конечно, это было ребячеством, но Сьюзен так захотелось позволить себе эту маленькую гадость, что она не долго думая взяла ключи и вышла из дома.

Усаживаясь на водительское место, Сьюзен с наслаждением представляла лица Барта и Филипа, когда они обнаружат пропажу. Так им и надо! – мстительно подумала она, рассмеялась и завела машину.

Услышав звук отъезжающей машины, Филип и Барт подошли к окну.

– Сьюзен уехала, – потрясенно сказал Барт. – Она сегодня сама не своя. Уехала и даже не попрощалась. Это на нее не похоже.

– Она не только не попрощалась, – мрачно констатировал Филип, – она угнала мою машину.

– О нет, что вы! – не поверил Барт. – Сьюзен никогда бы этого не сделала.

Однако машины Филипа за окном действительно не было.

– Сьюзен, наверное, вернется, – сказал Барт. – Может быть, ей захотелось мороженого к кофе, а у меня его нет.

Филип с сомнением взглянул на Барта: да, не похоже, чтобы этот парень хорошо знал свою невесту, потому что Филипу что-то подсказывало: Сьюзен вряд ли отправилась за мороженым. Он еще раз посмотрел на Барта. Неплохой в общем-то парень, но немного занудный и чопорный. Скорее всего он даже не заметил умопомрачительного платья Сьюзен, а вот сам Филип предчувствовал, что скорее всего не заснет этой ночью, думая о ней.

Весь вечер он украдкой следил за Сьюзен. Каждый раз, когда она двигалась, меняя положение в кресле, или вставала, у Филипа кружилась голова, он с трудом сосредотачивался на беседе об автомобилях – так откровенно облегало платье безупречную фигуру Сьюзен.

Спустя час Барт наконец понял, что Сьюзен не вернется.

– Это совсем не похоже на нее, – сказал он, словно оправдывая свою невесту.

Как знать, подумал Филип, как знать. Может, это и есть настоящая Сьюзен Уэллс.

– Я, пожалуй, пойду, Барт. Уже поздно. Не подскажете, где здесь ближайшая гостиница?

Получив подробнейшие инструкции, Филип вышел из дома и окунулся в темноту вечерней улицы и в собственные мысли.

Жених Сьюзен ему понравился. Действительно приятный парень. Надежный, как и говорила Сьюзен. Хороший семьянин, он будет заботиться об Эмери, как о собственном ребенке. Надо отдать должное Сьюзен, она сделала правильный выбор.

Но… Было одно «но». Может, Барт достаточно хорош для Эмери, но Сьюзен он явно не подходит. Надо же, он не заметил платья Сьюзен! Барт, похоже, даже не догадывается, что ей просто необходимо хоть раз в жизни потерять над собой контроль и зажить настоящей, полной жизнью. И она сама этого хочет, но не признается себе в этом – иначе как объяснить ее сегодняшнюю выходку с машиной?

Филип улыбнулся, представив выражение детского удовлетворения на лице Сьюзен, отъезжающей от дома на его машине. Должно быть, она смеялась. Филип представил это, и сам рассмеялся, шагая по пустынной улице под тусклым светом фонарей.

В номере гостиницы Филип до полуночи смотрел телевизор, радуясь долгожданному одиночеству. Уже готовясь ко сну, он все же не выдержал и позвонил Сьюзен. Она сняла трубку довольно быстро – значит, еще не ложилась.

– Звоню, чтобы проверить, как там моя собака и моя машина, – сказал Филип.

– В целости и сохранности, – холодно ответила Сьюзен. – Ваш ужасный пес спит в постели Эмери. Я бы никогда этого не допустила, но мальчика укладывала Минни. Она, похоже, разделяет вашу позицию в этом вопросе.

– Замечательно. А моя машина?

– Цела. Спокойной ночи, Филип. До завтра.

– Сьюзен?

– Да?

– Вам чертовски идет ваше черное платье. Сегодня вы были неотразимы.

Ответом ему было молчание. Затем зазвучали гудки – Сьюзен повесила трубку.

9

Когда на следующее утро Сьюзен открыла Филипу дверь, она вновь была одета как типичная учительница – белая блузка, черные брюки свободного покроя и бесформенная бордовая кофта. Волосы она снова безжалостно стянула в тугой пучок. Она уже уложила вещи, причем их количество привело Филипа в легкое недоумение – казалось, что Сьюзен подготовилась к путешествию на верблюдах через пустыню.

– Зачем так много вещей? – выдавил из себя Филип. – Вы что же, навеки решили ко мне переселиться?

– Вы не знаете, что такое путешествовать с маленьким ребенком, – отрезала Сьюзен, вручая Филипу две огромные сумки. Сама она взяла на руки Эмери.

Попрощавшись с Минни, они спустились к машине. Эмери усадили на заднее сиденье, туда же отправили и Сократа. Сьюзен же волей-неволей пришлось сесть рядом с Филипом. Наконец тронулись.

Путешествие вскоре утомило Эмери. Через час после того, как они выехали из Кардиффа, он принялся сучить руками и ногами и вертеться на сиденье как заведенный.

– Ну вот пожалуйста! – с тайным удовлетворением констатировала Сьюзен. – Я же говорила, что лучше было отправиться поездом. Эмери, – строго обратилась она к малышу, – не капризничай!

– Сьюзен, оставьте его в покое, ему просто скучно. Ничего, малыш, потерпи, скоро мы повеселимся.

Сьюзен фыркнула. Филип покосился на нее.

– Сьюзен, а вы вообще знаете, что такое веселиться?

– Разумеется, знаю. Например, сидеть на уютном диване в гостиной с хорошей книгой. Я часто читаю Эмери вслух. Мы как раз планировали этим заняться летом.

– Читать? – Филип взглянул на нее с откровенной жалостью. – Во время летних каникул? Да вы с ума сошли!

– Чтение развивает, – сухо ответила Сьюзен. – Чем раньше приучить ребенка к чтению, тем…

– «Приучить»? Скажите еще «дрессировать»! Чтение, это, конечно, хорошо, но, Сьюзен, во всем надо знать меру. Поймите, у вас не остается времени на жизнь, вы только и делаете, что читаете о том, как живут другие. И малыша вы лишаете детства.

Сьюзен промолчала, лишь крепче прижала к себе сумку.

– Невозможно контролировать каждый шаг ребенка, вы же душите его своим педантизмом, – продолжал Филип. – Вы хотите распланировать жизнь Эмери на много лет вперед.

– Ничего подобного! Я просто хочу…

– Распланировать жизнь Эмери на много лет вперед. И кем же он должен стать? Погодите, я сам угадаю, – добавил Филип, увидев, что Сьюзен собирается что-то сказать. – Врачом, да?

– А чем вам, собственно, не нравится профессия врача? – спросила Сьюзен таким тоном, что Филип понял: он угадал.

– Прекрасная профессия, Сьюзен, но вам не кажется, что надо сперва дать Эмери подрасти, а затем поинтересоваться, чего хочет он сам, а потом уже строить планы?

Сьюзен проигнорировала его последние слова. Она достала из сумки яркую детскую книжку и, полуобернувшись к Эмери, принялась читать ему коротенькие рассказы. Эмери, обняв Сократа за шею, слушал, но вскоре глаза мальчика начали закрываться.

– Поздравляю, ваша книжка – прекрасное снотворное, – насмешливо заметил Филип. – Это как раз то, о чем я говорил: вы читаете рассказ о море, вместо того чтобы самим поехать на пляж. А разве не будет интереснее увидеть настоящее море, чем читать о нем в книжке с дурацкими картинками?

– Мы слишком далеко от моря, если вы заметили, – холодно сказала Сьюзен.

– А лошадка? – раздался сзади звонкий взволнованный голосок Эмери. Сон слетел с него в мгновение ока, и теперь он с надеждой смотрел на взрослых своими огромными шоколадными глазищами.

– Возможно. – Филип подмигнул ему в зеркало заднего вида.

– Ну и что вы предлагаете? – поинтересовалась Сьюзен, убирая книгу обратно в сумку.

Поцеловать тебя, пронеслось в мозгу у Филипа, вслух же он ответил:

– Я предлагаю делать все, что придет в голову. Вот, например, видите эту дорогу? – Он кивком указал на отходившую от шоссе узкую пыльную дорогу, всю в ухабах и колдобинах. – Неужели вам неинтересно, куда она ведет?

– Нет.

– Ну, Сьюзен, вы же так много читаете, у вас должно быть богатое воображение. Давайте свернем с шоссе и поедем по этой дороге.

– Нет.

Филип молодецки подмигнул Эмери и резко вывернул руль. Машину слегка занесло, и Сьюзен съехала по сиденью, навалившись на Филипа всем телом. Она попыталась отодвинуться, но не смогла – Филип увеличил скорость, и машина понеслась по пыльной дороге, подпрыгивая на ухабах.

– Вы едете слишком быстро! – прокричала она.

Филип на мгновение оторвал руку от руля и сжал прохладные пальцы Сьюзен.

– Быстрее, Филип, быстрее! – кричал Эмери в полном восторге.

Это мой сын! – с гордостью подумал Филип, прибавляя газу.

– Остановите машину! – надрывалась Сьюзен. – Так мы никогда не доедем до вашего Хэвена!

– Не беда, у нас целых две недели в запасе. Если мы даже заблудимся и проведем на природе пару дней – ничего страшного, правда, Эмери?

Малыш восторженно кивнул.

– О Боже! Снова эти ваши шутки! Остановитесь же! – взмолилась перепуганная Сьюзен.

Филип и Эмери одновременно рассмеялись, Сократ охотно поддержал их заливистым лаем.

– Сумасшедший дом! – сказала оглушенная Сьюзен и… тоже засмеялась – громко, заливисто, вытирая выступившие на глазах слезы.

– Вот так гораздо лучше, – удовлетворенно сказал Филип.

– Я не от счастья смеюсь, – простонала Сьюзен сквозь смех, – а от страха.

Вдруг Филип резко остановил машину и приложил палец к губам.

– Тише, – прошептал он. – Смотрите, какое чудо!

Неподалеку паслось стадо оленей. Эмери открыл рот и во все глаза уставился на грациозных животных, Сьюзен молчала, потрясенная, даже Сократ высунул из окна машины любопытный нос.

Филип взглянул на Сьюзен – слезы струились по ее лицу. Она была так прекрасна в эту минуту!

– Вот видите, – тихо сказал Филип, дотрагиваясь до ее руки, – как хорошо бывает, когда слушаешь свое сердце.

– Нет, – так же тихо ответила Сьюзен. – Когда слушаешь свое сердце, это причиняет боль. Миранда всегда следовала зову своего сердца, но… никогда не была счастлива.

– Вы не правы, Сьюзен, просто каждому человеку отпущено в жизни разное количество счастья. Нужно жить, Сьюзен, жить по-настоящему – радоваться и горевать. Ровная, скучная жизнь убивает чувства. И вы должны научиться радоваться – ради Эмери. Видите, как он счастлив сейчас – у него появилась собака, он в первый раз путешествует на машине, он впервые видит оленей. И все это дали ему мы с вами. Я очень благодарен вам за то, что вы рассказали мне об Эмери. Вот видите, и меня вы сделали счастливым. Не пришла ли пора научиться радоваться жизни и вам, Сьюзен? Расслабьтесь, дайте себе волю хоть раз в жизни.

Сьюзен посмотрела на него блестящими от слез глазами.

– Ну что ж, – нерешительно произнесла она, – я, пожалуй, готова попробовать. Вылезайте из машины.

– Что?

– Я поведу. Никогда еще не ездила по пустоши.

– Но моя машина… – растерянно пробормотал Филип, глядя на Сьюзен. В ее глазах появился какой-то особый блеск, волосы растрепались.

– Расслабьтесь, – насмешливо передразнила она Филипа. – Не ваш ли это девиз? Бог даст, ничего с вашей машиной не случится.

Филип вылез из машины, Сьюзен пересела на водительское место.

– Заберите собаку и Эмери, – решительно скомандовала она. – Я не собираюсь подвергать риску своего племянника и ни в чем не повинное животное. Вы останетесь с ними и подождете меня здесь.

Филип вынул ребенка из машины, следом выпрыгнул Сократ.

– Пока! – крикнула Сьюзен и осторожно вжала педаль газа. Машина медленно тронулась с места.

– Неплохое начало, – пробормотал Филип, держа сына на руках.

– Куда тетя Сюзи поехала? – спросил Эмери.

– Покататься, малыш. Она скоро вернется.

И возможно, другим человеком, с надеждой добавил Филип про себя.

Когда Сьюзен отъехала достаточно далеко и Филип, Эмери и собака превратились в маленькие сиротливые фигурки посреди бескрайней равнины, она наконец отважилась прибавить скорость. Совсем чуть-чуть. Машина медленно, словно нехотя, перевалила через очередную кочку на дороге. Сьюзен собралась с духом и прибавила еще. Потом еще. И еще…

Теперь машина летела, подпрыгивая на ухабах. Сьюзен подпрыгивала ей в такт на сиденье, судорожно вцепившись побелевшими пальцами в руль и напряженно глядя на дорогу. Увидев огромную колдобину прямо перед колесами, Сьюзен от ужаса закрыла глаза и излишне резко вывернула руль, пытаясь объехать яму. Машина вильнула в сторону, Сьюзен от испуга резко затормозила, едва не пробив головой ветровое стекло. Машина обиженно взвизгнула и остановилась как вкопанная.

Сьюзен облегченно выдохнула, пытаясь прийти в себя. Она открыла дверцу и вышла, чтобы немного освежиться.

– Нет, – сказала она, – я не люблю таких приключений. Наверное, я от природы не азартна, и меняться мне поздно.

Откровенно говоря, когда Сьюзен согласилась на эту безумную авантюру вовсе не потому, что действительно увлеклась идеей скоростной езды по дикой местности. На самом деле ей просто хотелось дать себе небольшую передышку, побыть подальше от Филипа Мастерсона хоть какое-то время. Ехать рядом с ним в машине, ощущая исходящий от него запах, то и дело ненароком касаясь бедром его бедра, ловя на себе взгляд его темных глаз, было просто невыносимо.

Когда он был так близко, Сьюзен теряла контроль над собой, и ненавидела себя за это. Ей было стыдно признаться в этом даже самой себе, но, когда Филип был рядом, она терялась, говорила не то, что хотела, машинально отвечала на его вопросы об Эмери, думая в эти минуты совсем о другом. Это были постыдные, почти неприличные мысли – о его сильном теле, о том, каковы на ощупь его вьющиеся темные волосы – мягкие или жесткие, о том, какими бывают его глаза, когда он занимается любовью с женщиной…

Сьюзен изо всех сил пыталась удержать себя от подобных мыслей, ей казалось, что они отражаются на ее лице и что все – Филип, малыш и даже эта проклятая собака – догадываются обо всем. Даже сейчас, стоя посреди бескрайнего простора, Сьюзен никак не могла заставить себя не думать об этом человеке.

Ничего подобного с ней раньше не происходило – не было в ее жизни мужчины, одно прикосновение которого заставляло бы трепетать все ее существо и не испытывать ничего, кроме чувственного неутоленного голода.

Сьюзен почувствовала, что щеки ее пылают. Наклонившись, она посмотрелась в зеркало бокового вида. Так и есть – стыдливый румянец на щеках, словно у школьницы. Никогда раньше она так часто не краснела – пока не встретила Филипа Мастерсона. Он разрушил привычный ход ее жизни. За те два дня, что они провели вместе, Сьюзен натворила столько глупостей, сколько не сделала за всю свою жизнь – это черное платье, ребяческая выходка с угоном машины Филипа, ужасная собака в ее ухоженной квартире – да что там, в квартире, под одним одеялом с ребенком! – гонки по бездорожью… И три поцелуя. Три поцелуя мужчины, который вовсе не является ее женихом, – верх безумия. Хотя нет, верх безумия – это непонятное волнение и жар во всем теле от простого прикосновения мужского колена.

Филип упорно стремится разрушить привычные устои ее жизни. Лучшее, что можно сейчас сделать – это сесть в машину и уехать подальше от Филипа Мастерсона. Сьюзен с радостью так и поступила бы, если бы не малыш Эмери. Рассказав Филипу правду об Эмери, она теперь не может просто так вычеркнуть его из жизни сына. Филип – сильный человек и сумеет настоять на своем. Он хочет, чтобы игра шла по его правилам, Сьюзен остается только подчиниться.

– У меня нет выбора, – обреченно сказала она себе, но в тот же момент все внутри нее взбунтовалось от этих слов.

Как это – нет выбора?! Сьюзен с силой ударила кулачком по капоту машины. Надо немедленно взять себя в руки! Хватит вести себя, как глупая девчонка! Втравила себя в эту дурацкую затею с гонками по бездорожью! Я не авантюристка, не гонщица, не пожирательница мужских сердец, внушала себе Сьюзен, я серьезная, состоявшаяся женщина с жизненными принципами.

Нужно оставаться самой собой, а не пытаться играть чужую роль. В чужой роли, как в платье с чужого плеча – неуютно, и чувствуешь себя глупо. Дисциплина, спокойствие и выдержка! – приказала себе Сьюзен, садясь в машину. Она распустила растрепавшиеся волосы, вновь скрутила их в тугой узел и решительно повернула ключ в замке зажигания.

Однако, несмотря на всю твердость и безапелляционность принятого ею нового решения, Сьюзен побаивалась возвращаться. Она страшилась того, что, увидев Филипа, растеряет всю свою уверенность и вновь подпадет под его мощное обаяние. И все же делать было нечего – нужно было возвращаться.

Обратно Сьюзен ехала очень медленно, со всей осторожностью, на которую была способна, и вскоре увидела Филипа и Эмери. Оба выглядели такими счастливыми! Когда Сьюзен подъехала поближе, она заметила, что они гоняются за собакой, пытаясь что-то отнять у нее. Пес, зажав в зубах какой-то непонятный предмет, радостно виляя хвостом, убегал от них. Вот они наконец изловчились, дружно накинулись на него и принялись выдирать игрушку из его пасти. Сократ рычал, мотал головой и пятился, припадая на передние лапы.

Сьюзен невольно залюбовалась этой картиной. Мужчина и ребенок, удивительно похожие друг на друга, играют с собакой под лучами яркого летнего солнца. Сьюзен почувствовала, что ее губы растягиваются в улыбке. Может, Филип все же прав и нужно научиться радоваться простым вещам?

Когда Сьюзен подъехала к ним, очарование момента исчезло без следа – Сьюзен увидела, что именно держит в своей отвратительной слюнявой пасти пес. Это была книжка, которую Сьюзен недавно читала Эмери в машине и над которой издевался Филип!

– Привет! – как ни в чем не бывало воскликнул Филип. – Как прошло ваше небольшое приключение?

– Я чуть было не погибла, – мрачно ответила Сьюзен, – едва не попала в аварию.

Филип испуганно осмотрел Сьюзен с головы до ног, желая удостовериться, цела ли она.

– С вами все в порядке, Сьюзен? – озабоченно сдвинув брови, поинтересовался он. – Вы не ушиблись?

Сьюзен вновь почувствовала, как ее охватывает знакомый трепет – Филип так внимательно, так пристально смотрел на нее! В глазах живое участие и беспокойство. На машину он даже не взглянул. Сьюзен отчаянно хотелось сделать какую-нибудь очередную глупость – расплакаться, сказать, что очень испугалась, даже сочинить, что ушиблась – только чтобы он продолжал вот так смотреть на нее. Но Сьюзен, памятуя о недавно принятом решении держать себя в руках во что бы то ни стало, сухо ответила:

– Нет, я не пострадала.

Тревога мгновенно ушла из глаз Филипа, и он спросил в своей обычной насмешливой манере:

– Ну и что же это была за авария? – Он сказал это так, словно не поверил ни одному ее слову и в ответ ждет новую порцию вранья о воображаемой аварии с красочными пугающими подробностями.

– Пыталась объехать яму на дороге, – лаконично ответила Сьюзен. – На большой скорости.

– Испугались? – спросил Филип, подходя ближе.

Сьюзен испугалась, что он сможет прочесть в ее глазах, если повнимательнее вглядится в них, – ее уязвимость перед ним. Она боялась, что он сделает сейчас еще один шаг и обнимет ее – этого нельзя было допускать ни в коем случае, ведь, если Сьюзен почувствует его руки на своих плечах, ни о каком контроле над эмоциями не может быть и речи.

– Я не испугалась! – отрезала она, делая два шага назад. – Вы поступили безответственно, свернув на эту проклятую дорогу, а я приложила недостаточно усилий, чтобы остановить вас. Вы что, не понимаете, что это опасно? А если бы пострадал Эмери? Если бы он оказался со мной в машине во время этой аварии?

– Если бы, да кабы, – пробормотал Филип. – У вас богатое воображение, Сьюзен.

– Неужели? – саркастически осведомилась она. – Не вы ли недавно упрекали меня в отсутствии воображения?

– Да вы, я смотрю, вернулись во всеоружии, – съязвил Филип в ответ. – И прическа опять волосок к волоску. Контроль, дисциплина и порядок? Маленькая авария привела вас в чувство?

Неужели на моем лице так легко все прочесть? – с отчаянием подумала Сьюзен.

– Не такая уж и маленькая, – процедила она. – Я бы попросила вас отобрать мою книгу у вашей собаки. Не очень-то педагогично учить ребенка – да и собаку тоже – портить книги.

– Мы с Эмери пытались отнять у него книгу. – Особой сокрушенности в голосе Филипа Сьюзен не уловила. – Но старине Сократу никогда не было так весело.

– Да? – Сьюзен вскинула брови. – Мне казалось, что ваша собака постоянно находится в состоянии веселья. Сократ, ко мне! – громко скомандовала она.

Филип вздрогнул, представив, что примерно так же она вызывает своих учеников к доске.

Пес, игравший с Эмери, неохотно обернулся, услышав свою кличку.

– Ко мне! – строго повторила Сьюзен, повышая голос.

Сократ нерешительно переводил взгляд с Эмери на Сьюзен – ему очень не хотелось расставаться с новым другом.

– Немедленно подойди ко мне!

Послав Эмери прощальный взгляд, пес потрусил к Сьюзен, сжимая изрядно потрепанную книжку в зубах. Он выглядел сейчас самым несчастным псом на свете – грусть в огромных глазах, опущенная голова и поникший хвост.

– Хорошая собачка, – поощрительно сказала Сьюзен.

Но, когда она протянула руку за книгой, в карих глазах Сократа неожиданно появилась хитринка, и он, мотнув головой, отступил, не выпуская книгу из зубов. Сьюзен шагнула к нему, продолжая протягивать руку. Пес отступил еще на один шаг, на его морде появилось выражение блаженства – новая игра!

Сьюзен, чувствуя, что выглядит глупо, отвернулась от пса и не терпящим возражений тоном сказала:

– Эмери, нам пора ехать, – а затем, обернувшись к Филипу, добавила: – Потрудитесь отнять у вашей собаки мою книгу. Немедленно.

– Слушаюсь, мэм. – Филип шутливо отдал ей честь.

Сьюзен взяла Эмери за руку и, не обращая внимания на его протестующие возгласы, повела его к машине. Краем глаза она видела, как Филип поднял ладонь, отдавая Сократу команду сесть. Затем еще одна команда – и книга выпала из пасти собаки на землю.

Филип поднял книгу и, подойдя к машине, протянул ее Сьюзен. Она брезгливо поморщилась – книга была в собачьей слюне. Филип вздохнул, вытер книгу о джинсы и вновь протянул Сьюзен.

– Ничего страшного, она просто слегка влажная. Следов зубов почти не осталось.

– Просто недопустимо поступать так с книгами! – не удержалась Сьюзен. – Я всегда учила Эмери бережно к ним относиться.

– Это прекрасно, – сказал Филип серьезно, но Сьюзен с неудовольствием отметила, что его губы вот-вот растянутся в привычной насмешливой улыбке. – Мне тоже есть чему его поучить.

– Могу себе представить, – бросила Сьюзен, дернув плечом.

– Вы ничему не научите вашего племянника, только читая ему книжки. Вот вы, Сьюзен, вы сами… Прочли за свою жизнь, наверное, сотни книг, но так ничему и не научились.

– Не вам судить об этом!

– Ну почему же не мне. Вы читаете пошлые викторианские романы про любовь, но так ничего о любви и не узнали.

– Кто дал вам право на подобную фамильярность! Вы ничего не знаете о моей жизни!

– Немного знаю. Мне рассказали о ней ваши губы. Уже трижды.

– Замолчите! Вы переходите всякие границы!

– Снова этот ваш высокопарный тон. Сьюзен, я вовсе не хочу оскорбить вас, но то, что у вас мало опыта в общении с мужчинами, просто бросается в глаза. Простите меня, но вы так ведете себя, что ни один мужчина в здравом уме не захочет связываться с вами. Пытаться с вами сблизиться – это все равно что пытаться сблизиться с дикобразом. С какого боку не подойди – всюду иглы.

– Ничего подобного! – воскликнула уязвленная Сьюзен, хотя в глубине души понимала, что он прав.

– Да? Тогда докажите мне обратное.

Сьюзен пристально посмотрела Филипу в глаза. Как же ей хотелось сейчас действительно доказать ему, что он ошибается – подойти к нему, обвить руками его шею и прильнуть к его губам долгим неистовым поцелуем, таким, чтобы он потом на коленях молил о продолжении.

– Ого! – воскликнул Филип, внимательно следивший за выражением лица Сьюзен. – Кажется, вы, мисс Уэллс, решили поиграть с огнем. Одумайтесь, вспомните, что говорила вам ваша мама. Вспомните, что говорит школьная учительница внутри вас: нельзя играть с огнем – рано или поздно обожжешься.

Самое страшное было то, что Филип был прав. У Сьюзен был слишком маленький опыт в этих делах, чтобы запросто подойти к малознакомому в общем-то мужчине и поцеловать его.

– Думаю, нам следует продолжить наш путь, иначе мы доедем до Хэвена только к ночи, – сказала она, отводя глаза.

– Хорошо, – согласился Филип. – Вам нужно время, чтобы наточить свои иглы.

Как легко этому человеку удается вывести меня из себя! – подумала Сьюзен.

– Когда мы доедем до гостиницы, я с огромным удовольствием захлопну дверь прямо перед вашим носом! – огрызнулась она.

– Счастлив, что смог привести вас в состояние такого возбуждения. – Филип отвесил галантный поклон. – Когда вы сердитесь, Сьюзен, вы больше похожи на живого человека.

Сьюзен села в машину и раздраженно хлопнула дверцей.

Филип бросил быстрый взгляд на Сьюзен, которая сидела, выпрямив спину, словно указку проглотила. Более того, она отодвинулась, насколько позволяло тесное пространство салона, от Филипа, чтобы даже невзначай не коснуться его. В руках Сьюзен все еще держала злополучную детскую книжку и тщательно исследовала нанесенный ей зубами и слюной Сократа урон.

Не без досады Филип подумал о том, что совершил большую ошибку. Он слишком спешил изменить Сьюзен Уэллс и – увы! – достиг обратного результата. Чересчур резкий старт.

Был момент, когда он было решил, что Сьюзен уже готова к переменам. Однако, как оказалось, это далеко не так. Сьюзен вовсе не была готова. Филип улыбнулся своим мыслям: Сьюзен была просто в ярости. И вовсе не из-за аварии, в которую, по ее словам, чуть не попала, а из-за того, что ему все же удалось на мгновение убедить ее в необходимости расслабиться и вдохнуть жизнь полной грудью. При этом Сьюзен злилась не столько на него, сколько на саму себя. На минуту она позволила себе поверить в то, что нужно жить в полную силу, получать от жизни удовольствие. Но ведь в ее понимании слово «удовольствие» было тождественно слову «несчастье». Она думала, что вслед за счастьем рано или поздно приходит расплата за него. Печальный опыт Миранды это доказывал. Сьюзен боялась позволить себе расслабиться. Филип решил уяснить это для себя раз и навсегда, прежде чем вновь пытаться расшевелить Сьюзен.

А он собирался предпринять следующую попытку очень и очень скоро. Если позволить сейчас Сьюзен закрыть створки ее раковины, разжать их потом будет непросто.

Всю оставшуюся до Хэвена дорогу Сьюзен вновь читала Эмери дурацкую книжку, подчеркнуто игнорируя присутствие Филипа. Они остановились лишь один раз – чтобы перекусить в придорожном кафе. Первое, что сделал малыш Эмери, выйдя из машины – попытался всунуть злосчастную книгу Сократу в пасть. Сьюзен бросила на Филипа выразительный взгляд, в котором явственно прочитывалось: «Ну что я говорила!» Обед прошел в молчании.