Текст книги "Наша маленькая тайна"

Автор книги: Пола Льюис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

4

Филип проснулся среди ночи и некоторое время лежал, открыв глаза и ни о чем не думая. Луна, заглядывая в окно, чертила дорожки тусклого белого света на полу, с опушки леса доносился заунывный волчий вой. Постепенно вопрос, мучивший Филипа весь день, вновь занял его мысли.

Для чего Сьюзен Уэллс на самом деле приехала в Хэвен? До сих пор Филипу казалось, что только для того, чтобы сделать его жизнь невыносимой, но, разумеется, Сьюзен вряд ли ставила перед собой именно эту задачу. Тогда для чего?

Вся эта чушь насчет того, что Сьюзен увидела его фотографию и, движимая любопытством, отправилась за тысячи миль, чтобы взглянуть на бывшего любовника сестры, нисколько не убедила Филипа. Так могла поступить импульсивная Миранда, но Сьюзен производила впечатление человека рассудительного, серьезного и обстоятельного. Такие, как она, не действуют под влиянием момента.

Судя по всему, Сьюзен Уэллс все же лгала, или, что более вероятно, не говорила всей правды. Это было буквально написано на ее лице. Филип вспомнил, как мучительно краснела Сьюзен во время их последнего разговора, и улыбнулся. В спальне было темно, и Филип позволил себе роскошь подумать о том, о чем старался не думать днем, – о глазах Сьюзен. О ее загадочных глазах непередаваемого цвета, чей оттенок менялся в зависимости от настроения их владелицы. Филипу казалось, что они глубоко синего цвета, но, когда Сьюзен улыбнулась, он с удивлением и восхищением увидел, как почти мгновенно они приобретают фиалковый оттенок.

Тишину ночи вновь прорезал вой, и Филип вздрогнул – неожиданно его настигло озарение. Так часто бывает, когда просыпаешься среди ночи ни с того ни с сего, и вопрос, мучивший тебя весь день, неожиданно разрешается.

Зачем Сьюзен расспрашивала о том, любит ли Филип Мастерсон детей? Как это связано с ее словами: «Моя сестра оставила вам кое-что в наследство»?

И Филип понял, в чем дело. Эта догадка требовала немедленного подтверждения.

Филип выпрыгнул из постели и лихорадочно заметался по спальне, отыскивая брошенную наспех одежду. От волнения он никак не мог попасть руками в рукава рубашки. Всунув ноги в кроссовки, он выбежал на улицу и бросился к машине.

Что, если Сьюзен решила не дожидаться утра? Вдруг она уехала еще вечером – что делать тогда? Филип ничего не знал о ней, кроме имени и того факта, что она приходится Миранде сестрой. Сколько женщин по фамилии Уэллс может проживать в многотысячном Кардиффе? Ответа на этот вопрос у Филипа не было, но он точно знал, что переберет всех Уэллсов, но найдет Сьюзен и задаст ей свой вопрос.

Выжав до отказа педаль газа, Филип с ревом понесся по ночной улице. Окна в машине были открыты, и ночная прохлада несколько остудила его пыл. Филип подумал, что ему следует быть осторожным и не мчаться на такой скорости, если он не хочет перебудить весь город и дать новую пищу для сплетен о нем и Сьюзен Уэллс.

Филип почувствовал огромное облегчение, увидев перед гостиницей машину Сьюзен. Значит, она еще здесь! Кроме нее, постояльцев больше не было – Филип знал это наверняка. Единственная гостиница Хэвена вообще большую часть времени пустовала, так как в их городок редко наведывались гости.

Он всмотрелся в темное окно комнаты Сьюзен на втором этаже – номер ее был уже известен всем и каждому в городе. Ему почудилось какое-то движение в черном проеме окна – значит, Сьюзен не спит в этот поздний час. Филип машинально взглянул на подсвеченный циферблат часов – половина четвертого. Вопрос его, однако, не требовал отлагательств.

Филип решительно открыл дверь и пересек холл, стараясь не шуметь. Поднявшись на второй этаж, он тихо постучал в дверь номера Сьюзен.

Тишина.

Филип приложил ухо к двери и прислушался. Он почти увидел, как Сьюзен стоит по ту сторону двери, не решаясь ее открыть.

– Сьюзен Уэллс, я знаю, что вы не спите. Откройте! – Филип старался говорить как можно тише – то, что знает хозяйка гостиницы, наутро будет знать весь город.

Молчание.

– Откройте немедленно или я выломаю дверь! – Филип был полон решимости.

В ответ – ни слова.

– Считаю до трех. Один.

Легкое движение за дверью.

– Два.

Филип уже собирался произнести «три», когда ручка повернулась, дверь открылась и на пороге возникла испуганная Сьюзен.

– Что вы тут делаете? – свистящим шепотом спросила она.

Ее волосы были рассыпаны по плечам, и это так шло ей, что у Филипа на мгновение захватило дух, но лишь на мгновение, поскольку он ни на минуту не забывал, зачем приехал к ней в столь поздний час.

– Можно мне войти? – спросил он, изо всех сил стараясь соблюсти приличия.

– Нет. Вы с ума сошли – ночь на дворе. Вы что, пьяны?

Пьян?

– Нет, я не пьян. Разве вам не говорили, что я никогда не бываю пьяным?

Сьюзен пожала плечами.

– Все когда-то бывает в первый раз.

– Вы правы, мисс Уэллс, от общения с вами кто угодно захочет напиться.

– Послушайте, – возмутилась Сьюзен, – я не намерена среди ночи стоять тут и выслушивать оскорбления!

– Поэтому я прошу вас позволить мне войти, – настойчиво сказал Филип. – Нам необходимо поговорить.

Сьюзен наконец сдалась и, посторонившись, пропустила его в номер.

– Нам необходимо поговорить, – повторил Филип, когда Сьюзен, заперев дверь, повернулась к нему.

– А это не может подождать до утра? – Она с трудом подавила зевок.

Сонная, с растрепанными волосами и трогательно припухлым лицом, она была прекрасна. Филипу вновь захотелось ее поцеловать. Безумная идея, учитывая важность дела, по которому он пришел.

– Уже почти утро, а у меня к вам очень важный вопрос.

– Ну хорошо. – Сьюзен потерла глаза. – Я вас слушаю.

– Вы приехали в Хэвен вовсе не затем, чтобы посмотреть на человека, в которого была влюблена ваша сестра.

Сонливость, казалось, мгновенно слетела с нее.

– Да? И какова же ваша версия?

– У Миранды был ребенок, – спокойно сказал Филип, внимательно следя за выражением лица Сьюзен. – Мой ребенок. Я прав?

Ответ он прочел на ее лице. Все краски мгновенно схлынули с него, остались лишь глаза – синие, огромные. Сьюзен стояла неподвижно, словно оледенев.

– Мальчик? Девочка? – жестко спросил Филип.

– Мальчик, – еле слышно прошептала она.

– Я хочу видеть своего сына. Одевайтесь. Выезжаем немедленно.

– Никуда мы сейчас не поедем. – Сьюзен повысила голос для придания ему пущей уверенности и решительно вздернула подбородок.

Всем своим видом она старалась не показать, как обеспокоил ее этот ночной визит. Особенно Сьюзен пугала бескомпромиссная решимость Филипа резко изменить свою жизнь – и не только свою, но и ее, Сьюзен, и малыша Эмери. Сьюзен не была готова к радикальным переменам, она предпочитала сперва все обдумать и взвесить.

Филип мрачно взглянул на нее – его глаза сверкнули в темноте комнаты. Сьюзен видела силу и уверенность в этих темных глазах и понимала, что эту битву она скорее всего проиграет.

Не выдержав, Сьюзен первой опустила глаза – и зря это сделала, потому что взгляд ее немедленно уперся в мускулистую грудь Филипа, видную в кое-как застегнутой впопыхах рубашке. Барт Катрелл не может похвастать таким телом, невольно подумала Сьюзен и тут же одернула себя: не очень-то хорошо думать подобным образом о мужчине, с которым планируешь провести остаток жизни.

Филип Мастерсон, безусловно, являлся весьма и весьма привлекательным мужчиной, и даже ярость, клубившаяся вокруг него, не портила впечатление, а, наоборот, делала его еще мужественнее и желаннее. Сьюзен кожей ощущала силу, исходящую от него, так что даже голова слегка кружилась, но она точно знала: такой тип мужчин – не для нее. Сьюзен всегда предпочитала надежных, пусть и с заурядной внешностью, мужчин, в отличие от Миранды, которая столько раз обжигалась, общаясь с такими вот красавцами.

– Одевайтесь! – приказал Филип, и Сьюзен, погруженная в свои мысли, вздрогнула от неожиданности. – Собирайте вещи.

Сьюзен скрестила руки на груди, стараясь унять бешеный стук своего сердца. Ни в коем случае нельзя терять контроль над ситуацией, сказала она себе. Сьюзен изо всех сил старалась не показать Филипу, что она растеряна и испугана его столь неожиданным вмешательством в ее тщательно продуманные планы.

– Нет, – сказала она как могла твердо. – Вы, конечно, можете силой вытащить меня отсюда, но, предупреждаю, я буду кричать и вырываться.

Так как Филип ничего на это не ответил, Сьюзен добавила:

– Подумайте, какой прекрасный выйдет материал для вашей местной газеты!

Филип молча подошел вплотную к Сьюзен. Теперь она ощущала его дыхание на своей щеке, и оно было горячим, прерывистым и… опасным. Зрачки Филипа сузились.

– Хорошо, мисс Уэллс, если это вызов, я принимаю его, – произнес он вкрадчиво. – Поверьте, мне действительно ничего не стоит вынести вас отсюда, просто перекинув через плечо, – вы, похоже, весите не больше курицы. А что касается газеты… Меня это абсолютно не волнует.

– Днем вы говорили совсем другое, – заметила Сьюзен.

– С тех пор многое изменилось. Весь мой мир оказался перевернутым с ног на голову.

Мой мир тоже, подумала Сьюзен, но все же нельзя поддаваться хаосу. Сьюзен была из тех людей, которые всегда знают, что и как делать, и никогда не принимают поспешных решений. Филип как раз принял поспешное решение, и надо попытаться вразумить его.

– Послушайте, Филип, мы же взрослые, разумные люди, – сказала Сьюзен мягко, дотрагиваясь до руки Филипа. – Разве это не может подождать до утра?

Филип молча смотрел на пальцы Сьюзен, сжимающие его руку, до тех пор, пока она не убрала их.

– Возможно, вы этого не знаете, мисс Уэллс, но ваша сестра когда-то заставила меня поверить в то, что она любит меня. А потом она исчезла среди ночи, даже не попрощавшись. Полагаю, это у вас в крови. Поэтому не думайте, что я позволю вам поступить со мной точно так же.

– Возможно, у вас были причины не доверять Миранде, – возмутилась Сьюзен, – но я, кажется, еще не давала вам повода!

О, если бы Филип знал – всю жизнь Сьюзен страдала оттого, что ее постоянно сравнивали с ее взбалмошной старшей сестрой, полагая, что раз они похожи внешне, то и характеры у них должны быть одинаковыми. Те, кто имел несчастье близко знать Миранду, смотрели на Сьюзен с подозрением и недоверием, ожидая от нее тех же поступков, что совершала старшая сестра. Сьюзен – школьная учительница, спокойная, рассудительная, полная противоположность Миранде – пыталась бороться с этим, но тщетно!

– Не давали повода? – саркастически осведомился Филип. – Неужели? Вы скрыли от меня, что у Миранды есть ребенок! Мой сын! По-вашему, это не повод не доверять вам? И когда же вы собирались сообщить мне об этом?

Сьюзен, опустив голову, не ответила. Филип продолжал:

– А может, вы решили вообще не сообщать мне о сыне? Может, я не прошел ваш экзамен? Вас что-то не устроило в собранных вами сведениях? И вы решили, что я не достоин быть отцом, леди?!

– Я собиралась все рассказать вам, правда!

Сьюзен чуть не плакала. Однако правда была в том, что Сьюзен и сама не знала, собиралась ли она в самом деле рассказать Филипу о мальчике. Вечером, уже лежа в постели, она не переставала думать об этом. Безусловно, нужно было сосредоточиться на том, как будет лучше для малыша Эмери, сможет ли Филип Мастерсон стать хорошим отцом, и Сьюзен честно пыталась это сделать, но ей неизменно мешало воспоминание о его темных глазах, о вкусе его губ, о его сильных руках. В конце концов Сьюзен сдалась и решила подумать обо всем этом утром. И вот теперь Филип Мастерсон стоит в ее номере и обвиняет ее во лжи.

– Готов поклясться, что вам нечасто приходится врать, – прервал Филип ее мысли. – Это было забавно – сначала у вас покраснели уши, потом щеки, потом шея – вот здесь. – И он коснулся пальцами шеи Сьюзен. – Даже нос!

Сьюзен боялась пошевелиться. Промелькнула мысль, что следует прикрыть уши и нос, пока Филип не захотел потрогать и их.

– Я просто ждала подходящего момента, чтобы сказать вам о мальчике, – прошептала она.

– Тогда, на моем крыльце, был, по-моему, самый подходящий момент.

– После того, как вы показали себя таким грубияном? – изумилась Сьюзен.

Рука Филипа по-прежнему касалась ее шеи, и прикосновение это было очень нежным, несмотря на то что взгляд Филипа выдавал желание задушить ее.

Филип, казалось, только что заметил, что его пальцы по-прежнему на шее Сьюзен, и резко отдернул руку.

– Итак? – устало спросил он. – Я был прав. Вы приехали, чтобы решить, достоин ли я быть отцом моего ребенка? Моральные качества, материальное положение и тому подобное? – Похоже, он все-таки испытывал сильнейшее желание придушить Сьюзен, потому что предусмотрительно спрятал руку в карман джинсов.

– Я просто пытаюсь сделать как лучше для моего племянника, – произнесла Сьюзен фразу, которую десятки раз говорила сама себе.

Она невольно коснулась своей шеи в том месте, где только что были пальцы Филипа, – кожа там, казалось, все еще пылала.

– Неужели? – Филип недобро усмехнулся. – Да вы, мисс, похоже, возомнили себя Господом Богом! И как – я выдержал экзамен?

Он вновь вынул руки из карманов, скрестил их на мощной груди и двинулся на Сьюзен.

Она невольно попятилась, в голове мелькнула мысль: «Он хочет меня убить!». Филип и в самом деле выглядел угрожающе – большой, сильный, глаза сверкают яростью, даже ненавистью.

Сьюзен в ужасе прикрыла глаза. Ноздри неожиданно уловили его запах – терпкий, острый, какой-то… мужественный. Ей пришло в голову, что, если этот запах – последнее, что она ощущает в жизни, это не так уж плохо.

Черт! Возьми себя в руки! – мысленно приказала себе Сьюзен. Надо бороться! Запустить в него чем-нибудь тяжелым? Она огляделась. А может, закричать? Тогда весь город сбежится, это уж точно. Но сил не было – ноги подгибались, во рту пересохло.

Больше всего на свете Сьюзен Уэллс ненавидела слабость, она просто не могла себе позволить быть слабой. А сейчас? Какой-то малознакомый тип – хам и невежа – нападает на нее в собственном номере! Да что он возомнил о себе! Нужно бороться!

– Если вы силой увезете меня, вас посадят в тюрьму за похищение, – твердо сказала она голосом школьной учительницы.

Филип улыбнулся, и улыбка эта была вовсе не доброй. От этого он стал еще более опасным и, как ни странно, еще более привлекательным. Он стал похож на пирата из фильма – не хватало лишь черной повязки на глазу и пистолетов. Сьюзен невольно залюбовалась им. И что простая школьная учительница может противопоставить пирату?

Стоп, никакой он не пират, строго одернула себя Сьюзен. Он простой фермер, мастер на все руки, и нечего выдумывать. Нужно наконец взять себя в руки!

– Может, все же подождем до утра, – вновь принялась увещевать она Филипа. – Я не могу вести машину ночью – я в темноте плохо вижу.

– А я и не собирался сажать вас за руль! – фыркнул Филип. – Машину поведу я.

– Вы не можете силой заставить меня ехать. – Особой уверенности в голосе Сьюзен не было, однако она не собиралась сдавать позиции.

– Знаете что? – Филип снова начал закипать. – Я намерен во что бы то ни стало увидеть своего сына и пойду ради этого на что угодно. Советую вам не чинить мне препятствий!

Сьюзен неожиданно ощутила разочарование. Конечно, то, что Филип так отреагировал на известие о ребенке, хорошо – обидно было, что подобной реакции Сьюзен просто не предусмотрела. Когда она направлялась в Хэвен, ей казалось, что она контролирует ситуацию и что ей, Сьюзен, решать, подходит ли Филип Эмери Мастерсон на роль отца. Эта поездка была просто формальностью – Сьюзен хотелось лишь убедиться в том, что Барт будет оптимальным отцом для мальчика. Но Филип смешал ей все карты. Сьюзен никак не ожидала, что он окажется таким решительным. Сьюзен теряла контроль над ситуацией.

Но разве тебе не этого хотелось? – спросила себя Сьюзен язвительно. Разве в глубине души ты не надеялась на то, что мужчина с фотографии избавит тебя от необходимости принимать решения самой, что он избавит тебя от скучной правильной жизни?

Сьюзен явно не следовало думать об этом, потому что, едва эта предательская мысль промелькнула в голове, ей немедленно захотелось подчиниться Филипу и делать то, что он скажет. Однако Сьюзен сумела взять себя в руки, памятуя о том, что эмоции еще никому не приносили пользы – взять хотя бы Миранду.

– Все, что нужно моему племяннику, – это стабильная, размеренная жизнь, – «учительским» тоном отчеканила Сьюзен.

Филип удивленно посмотрел на нее, озадаченный фразой, поэтому она добавила:

– Я прочла это в книге по детской психологии.

– Все ясно. – Филип вздохнул. – Я сразу понял, что вы из тех людей, что живут, руководствуясь книгами по психологии. Поймите, нельзя жить по чужому плану! Это ваша собственная жизнь – и вы должны слушать в первую очередь себя. Неужели вы не понимаете, что ситуация, в которую мы с вами, сами того не желая, попали, выходит за рамки любой предусмотренной вами схемы? Так действуйте по обстоятельствам!

Во время этого страстного монолога Сьюзен молчала, опустив голову. Она думала о том, что если бы Филип прожил со взбалмошной и непредсказуемой Мирандой всю жизнь, как она, то не говорил бы так. Наконец очнувшись от невеселых мыслей, Сьюзен сказала:

– Я хочу, чтобы вы знали, Филип: я действительно искала отца для Эмери. – Она прикрыла глаза и приказала себе быть уверенной и сильной. – Я хочу, чтобы у мальчика была нормальная, здоровая и счастливая семья… – И, глубоко вдохнув, как перед прыжком в воду, добавила: – Я имею в виду, что у него должна быть мать. И отец. Понимаете? Мать и отец.

Выпалив это, Сьюзен вновь закрыла глаза – на этот раз, чтобы скрыть неловкость. Вдруг он воспримет это как намек! Только бы не покраснеть! – думала она, сжимая кулаки.

Но Филип, казалось, не обратил ни малейшего внимания на переживания Сьюзен.

– Эмери… – повторил он, словно пробуя это имя на вкус. – Значит, моего сына зовут Эмери. – Потом, словно очнувшись, он добавил: – Вы должны знать, Сьюзен: я отец мальчика, да, но это никак не меняет моей позиции убежденного холостяка. Я не намерен жениться ни на вас, ни на ком бы то ни было.

– То, что вы отец Эмери, еще ничего не значит! – Сьюзен задохнулась от возмущения. – Кроме того, я вовсе не предлагаю вам жениться на мне. Вы слишком самонадеянны, мистер Мастерсон! Уверяю вас, что на роль мужа у меня есть более подходящая кандидатура.

Филип иронично приподнял бровь и придвинулся вплотную к Сьюзен. Теперь он был так близко, что она ощущала жар его тела. Или это ей было жарко от его близости?

– Так это та самая более подходящая кандидатура подарила вам кольцо?

Он заметил, что у меня на пальце кольцо, со смешанным чувством подумала Сьюзен, откуда такое внимание?

– Да, – с вызовом сказала она. – Это кольцо подарил мне Барт.

– Барт, – медленно повторил Филип, словно это имя о чем-то ему говорило. – Странно, что вы не зовете его Бартоломью. И каков же, позвольте узнать, ваш критерий при выборе отца для моего сына?

– Мне, да и мальчику, нужен мужчина надежный, положительный, аккуратный…

Филип закатил глаза.

– Понятно, понятно, – перебил он. – Вам нужен мужчина, который не открывает дверь, завернутый в полотенце. Мужчина, который не целует незнакомок на крыльце своего дома. Мужчина, у которого инструменты не валяются на кухне.

Сьюзен не успела ничего возразить – Филип поцеловал ее. Сьюзен заглянула в его глаза – в них была злость. Но, несмотря на это, его губы были нежными и теплыми, и Сьюзен не могла найти в себе силы оттолкнуть его. Она понимала, почему Филип поцеловал ее – он был слишком самонадеян и полагал, что его мужская привлекательность сделает свое дело. Но сейчас Сьюзен не хотелось спорить. Ей лишь хотелось, чтобы это мгновение длилось вечно.

Однако Филип так же внезапно прекратил поцелуй и победоносно посмотрел на Сьюзен, явно довольный результатом.

– Итак, – сказал он, – я не желаю вписываться в ваш, надо признать, идиотский, план. Бедный ребенок. Вы, должно быть, держите его в ежовых рукавицах – то нельзя, это нельзя. Вы подавляете его.

– Неправда! И я сделаю все, чтобы у него была прекрасная жизнь.

– Вы и… Барт, я полагаю. Скажите, Сьюзен, а вы чистите его тапочки каждый день?

– Чьи? – растерялась Сьюзен. – Барта?

– Ребенка. Я угадал? Это вполне в вашем характере.

– Не понимаю, как это чистые тапочки раскрывают мой характер.

– А полотенце, в котором я вас встретил, – раскрывает? – Филип посмотрел на губы Сьюзен, этот взгляд заставил ее поёжиться. – Знаете, мисс Уэллс, что вам нужно? Настоящий мужчина. Уж поверьте, он заставил бы вас забыть о чистке тапочек и уборке кухни.

– Уж не себя ли вы имеете в виду? – не осталась в долгу Сьюзен. – Знайте: вы самый неприятный тип, каких я только встречала!

– Не советую ссориться со мной, – спокойно сказал Филип. – Похоже, наши с вами жизни теперь тесно связаны. Надолго.

А ведь он прав, подумала Сьюзен. Теперь Филип Мастерсон стал частью ее жизни, по крайней мере до тех пор, пока она будет с Эмери. А с Эмери она будет всегда. И некого винить в этом, кроме себя – ведь Сьюзен сама заварила эту кашу. Это был идиотский поступок, как раз в духе Миранды, – увидеть фотографию и помчаться невесть куда, чтобы посмотреть на мужчину, изображенного на ней. И вот результат – теперь от Филипа Мастерсона никуда не денешься. Сьюзен сама допустила ошибку, невольно намекнув ему, что он отец Эмери.

– Поехали! – решительно скомандовал Филип, взглянув на часы.

Сьюзен ощутила нестерпимое желание, броситься к нему, обхватить руками и вновь почувствовать вкус его губ. Но она не могла. Потому что я каждый день чищу тапочки! – горько усмехнулась она про себя.

Поэтому она просто вытащила их шкафа дорожную сумку и направилась в ванную переодеваться. Сменив пижаму на строгую юбку и блузку, она принялась подкрашивать губы, но поймала себя на мысли, что ей хочется выглядеть хорошо, чтобы понравиться Филипу, и, рассердившись, решительно стерла помаду. Но потом, подумав, все же тронула губы помадой и даже подкрасила глаза. Наспех забрав волосы в конский хвост, она вышла к Филипу.

– Вы уже оплатили номер? – спросил он.

Сьюзен кивнула.

– Вы можете оставить свою машину у меня, – сказал Филип. – Обещаю вам, она будет в целости и сохранности.

– Подождите! – воскликнула Сьюзен. – То есть как это – оставить машину? Она же мне понадобится дома, в Кардиффе.

– Честно говоря, я думаю, что мы просто заберем Эмери и вернемся все вместе в Хэвен.

– Да с чего вы взяли, что я соглашусь вернуться в эту дыру?!

– Не кипятитесь, – примирительно сказал Филип. – Вы сейчас похожи на вредную засушенную школьную даму. Обещаю вам, вы прекрасно проведете лето в Хэвене.

– Я не школьная дама! – обиделась Сьюзен.

– Но вы ведь работаете учительницей, верно?

Сьюзен растерялась: как он узнал? Неужели это так заметно? Больше всего на свете ей хотелось бы сейчас ответить, небрежно поведя плечом: «Нет, я работаю стриптизершей в ночном клубе». Или: «Я работаю на правительство и, сами понимаете, не имею права рассказывать об этом». Но, черт возьми, она действительно учительница!

– Да, я преподаю в школе, – сухо сказала Сьюзен. – В частной школе.

Филип удовлетворенно кивнул, как бы говоря: так я и знал!

– Ну что ж, пойдемте!

Они крадучись спустились по лестнице и вышли из гостиницы.

Открывая перед Сьюзен дверцу ее машины, Филип предупредил:

– Не делайте глупостей, мисс Уэллс. Я поеду следом за вами. Дорогу к моему дому вы знаете.

Сьюзен кивнула.

Еще не рассвело, Сьюзен вела машину в темноте, поеживаясь от предутреннего холода. Как могла она согласиться привезти сюда Эмери!

Припарковавшись у дома Филипа и дождавшись, когда он вылезет из своей машины, Сьюзен немедленно пошла в наступление, озвучивая мучившие ее всю дорогу вопросы:

– Сколько у вас пробудет Эмери? И где мы с ним остановимся – в гостинице? И вообще, как мы ему все объясним?

Филип шутливо вскинул руки.

– Полегче, полегче, Сьюзен, не все сразу. Для начала мне нужно надеть носки, а то я их впопыхах не нашел. Остальное – потом.

Через полчаса Сьюзен уже сидела на заднем сиденье машины Филипа Мастерсона, а у ее ног лежала его омерзительная собака. Сьюзен попыталась было протестовать, но Филип, неприязненно посмотрев на нее, сказал, что не может оставить пса одного умирать с голоду. Пришлось смириться, и теперь пес то и дело норовил положить свою тяжелую слюнявую морду на новые туфли Сьюзен. Он даже пытался запрыгнуть на сиденье рядом с ней, но уж этого она допустить не могла и брезгливо спихнула спаниеля на пол.

Филип вел машину молча. Сьюзен исподтишка наблюдала за ним в зеркало заднего вида, но замкнутое выражение не покидало его лица. Непонятно было, о чем он думает.

Сьюзен очень хотелось спать, но она говорила себе, что спать нельзя – она должна контролировать ситуацию. Контролировать ситуацию, вышедшую из-под контроля! Сьюзен усмехнулась и провалилась в сон.