Текст книги "Наша маленькая тайна"

Автор книги: Пола Льюис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

14

Когда утром Сьюзен проснулась, она обнаружила, что Филипа рядом нет. И в этот миг Сьюзен почувствовала себя такой одинокой, как никогда в жизни. Она уже было подумала, что вчерашний вечер ей просто приснился, когда она услышала приглушенный смех, исходивший явно из кухни. Сьюзен поднялась, кое-как пригладила волосы и отправилась на звук.

Филип и Эмери сидели за кухонным столом и уничтожали огромную яичницу. Они ели прямо со сковороды. Сократ тоже что-то жевал, уткнувшись мордой в свою миску на полу.

– Доброе утро! – поздоровалась Сьюзен.

Эмери поднял на нее перепачканную желтком мордочку и что-то промычал с набитым ртом – должно быть, приветствие. Филип выглядел смущенным.

– Извини, что я не разложил яичницу по тарелкам – со сковороды вкуснее, – виновато произнес он.

– Правда вкуснее? – весело поинтересовалась Сьюзен и, вооружившись вилкой, присоединилась к ним.

Когда с яичницей было покончено, Сьюзен, попивая кофе, заботливо приготовленный Филипом, вдруг хлопнула себя по лбу.

– Я же не вынула вчера нашу с Эмери одежду из стиральной машины! Ее надо немедленно вынуть и высушить.

– Растяпа, – ласково попенял ей Филип.

– Растяпа, – эхом повторил за ним Эмери.

Сьюзен отвесила обоим шутливые подзатыльники и, погрозив пальцем, вышла.

Она вынула из машины мокрую одежду. Да, вещи следовало признать негодными – стиральная машина Филипа не справилась с таким количеством грязи. Теперь одежду следовало выбросить. Или оставить – на память. Или приберечь до следующей прогулки на болото.

Вдруг Сьюзен увидела на полу грязную одежду Филипа – он так и не постирал ее. Машинально она подняла футболку Филипа и сунула ее в стиральную машину. Вот забавно, подумала Сьюзен, осознав свои действия, я веду себя, словно примерная хозяйка этого дома. Муж и ребенок завтракают, я стираю их одежду.

Она улыбнулась, подбирая с пола джинсы Филипа. По привычке, прежде чем положить их в машину, она проверила карманы – несколько монеток, собачья галета и какая-то бумажка, сложенная вчетверо. Сьюзен развернула ее – на всякий случай, прежде чем выбросить, – вдруг что-то важное.

Это было что-то вроде плана под заголовком: «Что следует знать женщине». Сьюзен прочитала, что, по мнению Филипа Эмери Мастерсона, следует знать женщине. Это было бы забавно, если бы речь не шла – а это Сьюзен поняла сразу – о ней, Сьюзен Уэллс.

Она увидела себя глазами Филипа – надменная, чопорная и занудная школьная учительница, потенциальная старая дева с куском льда вместо сердца. Вот оно что, подумала Сьюзен, вчерашний чудесный вечер – ложь. Это всего лишь часть его плана, он лишь хотел научить меня веселиться и радоваться жизни – ради Эмери. Все это – ради Эмери. Что ж, приходится признать, что Филип хороший отец.

Сьюзен пыталась сдержать подступившие слезы и злилась на себя за то, что решила, будто она сама что-то значит для Филипа. Для него она – всего лишь женщина, воспитывающая его ребенка. Так жестоко обмануться! Сьюзен совершила ошибку, позволив ситуации выйти из-под контроля и поверив Филипу.

Надо было срочно исправлять собственную оплошность. Филип добился, чего хотел, научив приемную мать своего сына правильным методам воспитания. Больше Сьюзен им не нужна. Она приняла решение – уехать домой. Пусть Филип общается с сыном, Сьюзен не будет им мешать. Через две недели она заберет Эмери домой и все пойдет по-старому.

По лицу Сьюзен Филип сразу понял: что-то случилось. Когда уходила из кухни, она выглядела такой счастливой и умиротворенной, словно после долгих скитаний вернулась наконец домой. Сейчас перед ним стояла совсем другая женщина – женщина с лицом потерявшегося ребенка, обиженного на весь мир.

Сьюзен попыталась улыбнуться, но у нее ничего не вышло. В ее глазах плескалась боль.

– Я решила, что вам с Эмери нужно побыть вдвоем, – сказала она твердо. – Без меня. Чтобы ты наконец мог сказать ему правду.

– Я могу это сделать прямо сейчас, – недоуменно ответил Филип, вглядываясь в ее лицо. – Зачем тянуть?

Он присел на корточки перед Эмери, осторожно вытер салфеткой остатки яичного желтка с его личика и сказал:

– Малыш, я должен кое-что сказать тебе. Я твой папа. Я долгое время ничего не знал о тебе, но твоя тетя Сюзи рассказала мне, что у меня есть сын. Это ты, Эмери.

Эмери распахнул огромные глаза и цепко обхватил Филипа за шею.

– Ты правда мой папа? – прошептал он. – У меня никогда не было папы. Я даже плакал из-за этого. Ты – мой папа!

Филип подхватил малыша на руки и встал, прижимая его к себе.

– А Сократ? – спросил Эмери. – Он тогда мой братик?

Филип хотел было рассмеяться, но взглянул на Сьюзен и осекся – столько боли и грусти было в ее лице.

– Все равно, – сказала она, направляясь к двери, – это ничего не меняет. Я решила уехать. Мне нужно побыть одной.

– Постой! – Филип опустил ребенка на пол, подошел к Сьюзен и положил руки ей на плечи, словно пытаясь удержать. – Скажи мне, что случилось?

Сьюзен резко дернувшись, стряхнула его руки со своих плеч.

– Ничего не случилось. Я просто запуталась. Я совсем забыла, что выхожу замуж за другого человека.

Филип пытливо вглядывался в ее лицо, понимая, что она чего-то недоговаривает.

– Нет, – решительно произнес он, – не выходишь.

– Выхожу! – крикнула Сьюзен и обмякла, прислонившись к косяку, словно тряпичная кукла.

Она старалась не встречаться с Филипом глазами, пугающе темными и безжизненными. В ней словно что-то умерло, жизненная сила, еще недавно распиравшая ее изнутри, покинула ее, душа опустела.

– Позволь мне сказать тебе одну вещь, – мягко сказал Филип. – Извини, если это заденет тебя, но ты должна это услышать. Барт не очень-то жаждет жениться на тебе – ни сейчас и никогда.

Сьюзен дернулась, словно от удара.

– Ничего личного, поверь, – добавил Филип еще мягче. – Я не хотел тебя обидеть, но это правда. Вы с Бартом совсем не подходите друг другу.

– Не тебе судить, кто мне подходит, а кто нет! – устало огрызнулась Сьюзен. – Тоже мне, эксперт.

– Представь себе, эксперт. Вчерашний день дал мне право судить, кто тебе подходит. Вы с Бартом совершенно разные, ты не будешь с ним счастлива. – Филип помолчал и добавил: – Кроме того, я говорил об этом с Бартом. Он сказал, что вы не собираетесь пожениться в обозримом будущем. По крайней мере, у него таких планов нет.

– Что?! – Сьюзен напряглась. – Ты говорил обо мне с Бартом? Когда?

– Той ночью, помнишь, когда ты позвонила мне из гостиницы? После нашего разговора я решил позвонить Барту, чтобы уточнить, действительно ли вы скоро поженитесь. Я отвечаю за Эмери, я просто обязан знать, в какой семье он будет расти. Согласись, я имею на это право! Ты тогда сказала, что вы назначили день свадьбы, но не сказала какой именно, вот я и позвонил Барту, чтобы узнать это. Но он сказал, впервые слышит об этом.

– Я не говорила, что мы назначили день! – закричала Сьюзен, краснея. – Я сказала только, что мы собираемся его назначить. А ты позвонил Барту и говорил с ним обо мне?!

– Не о тебе, а о ваших совместных планах. Вот и все. И знаешь, у меня сложилось впечатление, что он не очень-то волнуется – а ведь мужчины всегда волнуются перед свадьбой, особенно если собираются жениться на любимой женщине. – Филип подумал, что уж он-то точно бы волновался, если бы женился на такой женщине, как Сьюзен Уэллс. Точнее если бы женился на Сьюзен Уэллс.

– Если человек не показывает волнения, это еще не значит, что он не волнуется на самом деле! – горячилась Сьюзен. – И потом, как ты себе представляешь волнующегося человека? Как он должен, по-твоему, выказывать свое волнение – бить себя в грудь и вопить, словно неандерталец?

Жаль, что я не неандерталец, подумал Филип. В те времена все было намного проще – схватил женщину за волосы и потащил в пещеру. Филип с удовольствием так бы и сделал, если бы не необъяснимая печаль в глазах Сьюзен. Что же с ней такое, в конце-то концов?!

– Ты, похоже, совсем меня не слушаешь, Сьюзен, или не хочешь слышать.

– Я выйду замуж за Барта Катрелла, – отчеканила она. – При этом я не превращусь в «высушенное сморщенное яблоко», уж поверь мне! Я собираюсь стать счастливой, невзирая на все мои «жизненные правила и принципы», и не собираюсь «рано стариться» и впадать в депрессию! Так ты, кажется, представляешь мое будущее с Бартом? И мне наплевать на то, что «жизнь полна сюрпризов» – мне не нужны сюрпризы, мне нужна тихая спокойная жизнь.

Филип кусал губы, его глаза помрачнели. Самое страшное, что могло случиться, случилось.

– Ты нашла мой план? Где? Я вчера искал его полдня!

Его слова прозвучали как обвинение – но Филип просто не знал, что еще сказать.

– В кармане твоих грязных джинсов. А зачем же ты его вчера искал? Чтобы отметить галочками мои успехи? Ну и как ты оцениваешь мои достижения? Есть прогресс? Надеюсь, ты поставил мне высший балл.

– Послушай, Сьюзен, это не то, что ты думаешь, – пробормотал Филип.

Он ненавидел себя за ту боль, которую причинил ей. Ах, если бы вчера найти этот чертов листок – все было бы по-другому! Как знать, может быть, если бы он вчера все же нашел план и уничтожил его, сейчас они со Сьюзен уже занимались бы любовью или обсуждали день свадьбы – своей свадьбы. Как знать…

– Сьюзен, – сказал Филип как можно тверже, – мои чувства к тебе настоящие, поверь мне.

– Твои чувства? Ко мне? Какую меня ты имеешь в виду? С самого начала, с момента нашей первой встречи ты пытался сделать из меня кого-то другого. Ты хотел сделать меня такой, какой я никогда не была. Ты, кажется, хотел, чтобы я стала свободной и раскрепощенной – а это совсем не я. Держу пари, ты говорил себе, что делаешь это ради Эмери.

– Да, но…

– Тебе было весело, да? Играть со мной, словно с котенком? Чувствовать себя всемогущим кукловодом? Или даже Господом Богом? Тебе, должно быть, было забавно наблюдать, как я меняюсь у тебя на глазах, становлюсь такой, какой никогда не была, только чтобы угодить тебе? – Сьюзен душили слезы ярости.

– Это не так, Сьюзен, – тихо ответил Филип. – Я вовсе не хотел сделать тебя такой, какой ты никогда не была. Ты стала самой собой, неужели ты не понимаешь? Ты перестала бояться себя.

– Твои слова лишь доказывают, что ты ровным счетом ничего обо мне не знаешь. – Сьюзен вынула из кармана злополучный листок. – «Что следует знать женщине». Только подумать, какое название! Словно ты возомнил себя психологом. Может, тебе книгу написать? А что, название уже есть! Знаешь, кто ты? Ты просто самонадеянный сукин сын, возомнивший себя вершителем судеб!

Она ругается при ребенке, машинально отметил Филип. Чувствовал он себя препогано.

– Сьюзен, позволь мне объяснить.

– Я тебе больше не верю, – перебила она. – Но я тебя прощаю, – добавила Сьюзен уже спокойнее. – Я даже приглашу тебя на свою свадьбу.

– Выходить замуж назло мне еще хуже, чем выходить замуж только для того, чтобы у Эмери была полная семья.

– Я не назло тебе выхожу замуж! – Сьюзен вновь начала закипать. – Я выхожу замуж за Барта, потому что он достойный, солидный, надежный. С ним мне будет хорошо и спокойно. И уж во всяком случае Барту и в голову не придет составлять план, как изменить меня!

– Конечно, не придет, – удовлетворенно поддакнул Филип. – Не придет, потому что твоему Барту ты, похоже, безразлична. Он даже не заметил того потрясающего черного платья.

Сьюзен открыла рот, чтобы ответить, но передумала, развернулась и сказала племяннику, который испуганно следил за перепалкой:

– Эмери, милый, иди ко мне.

Малыш подбежал к Сьюзен, она подхватила его на руки, уткнулась лицом в его шелковистую макушку и, будучи не в силах больше сдерживаться, тихо заплакала.

– Ты хочешь остаться здесь ненадолго с папой? И с Сократом? – спросила она дрогнувшим голосом.

Эмери посмотрел на нее, маленьким пальчиком осторожно потрогал слезы на ее щеках и кивнул.

– Вот и хорошо, милый. – Сьюзен опустила его на пол.

– Если он соскучится, я привезу его к тебе в гостиницу, – предложил Филип.

– В гостиницу? – Сьюзен усмехнулась. – Я уезжаю домой и вернусь за Эмери через двенадцать дней, или ты сам привезешь его ко мне.

Филип зажмурился – все оказалось гораздо хуже, чем он предполагал. Происходящее было похоже на ночной кошмар – откроешь глаза, и поймешь, что спал. Филип открыл глаза: Сьюзен стояла на месте – усталая, печальная, поникшая, – и виноват в этом был он сам.

С другой стороны, с надеждой подумал Филип, не все потеряно. Сьюзен говорит, что больше не верит мне – говорит. Но слова ничего не значат – значение имеют только чувства. Я должен заставить ее поверить мне вновь, и я это сделаю. Нужен новый план действий.

Филип стоял на крыльце и смотрел, как Сьюзен уходит, и знал, твердо знал, что скоро вновь увидит ее. Он сделает для этого все, что угодно. Филип посмотрел на Эмери и Сократа, жавшихся к его ногам.

– Ну что, ребята, – как мог весело сказал он. – Теперь мы одна команда. Сообщники. Вот что мы с вами сделаем…

15

Сьюзен лежала на диване, закрыв воспаленные глаза. Шторы были задернуты, отчего в комнате царил полумрак – Сьюзен не хотелось света. На диване, на полу и на журнальном столике валялись скомканные бумажные платки. Сьюзен уже третий день не выходила из комнаты и третий день плакала. Не умывалась, не ела, не спала и не отвечала на телефонные звонки, она просто лежала на диване и плакала. Иногда она вставала, чтобы напиться воды из-под крана, или принималась бесцельно бродить по квартире.

Вновь зазвонил телефон – Сьюзен даже головы не повернула. Но он звонил и звонил – кто-то очень настойчивый решил во что бы то ни стало поговорить с ней. От трезвона у Сьюзен заложило уши, она нехотя поднялась с дивана и вяло потянулась к аппарату.

– Что?! – рявкнула она в трубку.

– Сьюзен! – Это была ее сестра Минни. – Почему ты не берешь трубку? Я волнуюсь. Ты приехала из Хэвена сама не своя. Купила пять упаковок бумажных платков и заперлась в квартире. Что ты там делаешь?

– Готовлюсь к конкурсу красоты, – мрачно пробурчала Сьюзен, разглядывая свое отражение в зеркале – мятая одежда, опухшее лицо и сальные спутанные волосы.

– Я серьезно!

– Ну хорошо. Я плачу. Реву без остановки уже третий день и собираюсь заниматься тем же в ближайшую неделю. Или месяц.

– Это так не похоже на тебя, – пробормотала Минни.

Ну конечно же, никто – даже родная сестра – не может поверить, что Сьюзен тоже может быть плохо, что она тоже может быть слабой. Нет, определенно пора брать себя в руки, сказала себе Сьюзен, никто мне не поможет, кроме меня самой.

– Минни, я не выхожу замуж за Барта. Я позвонила ему и расторгла нашу помолвку. Вот так.

– Но ты ведь раньше никогда не плакала, – не успокаивалась озабоченная сестра. – И уж во всяком случае ты плачешь не из-за Барта.

Они помолчали.

– А знаешь, я рада, что вы не поженитесь. Барт, конечно, хороший парень, – продолжала Минни, – он мне нравился, и все такое, но я всегда считала, что он тебе совершенно не подходит.

Что за черт, подумала Сьюзен, все вокруг, похоже, знают, кто мне подходит, а кто нет.

– А как Барт воспринял это? – допытывалась Минни.

– Сомневаюсь, что Барт лег на диван, как я, и заплакал, – сухо ответила Сьюзен.

Когда она сообщила Барту, что передумала выходить за него, его эта новость, казалось, ничуть не взволновала. Это задело Сьюзен, и она вспомнила слова Филипа о том, что Барт к ней в общем-то равнодушен. Похоже, Филип был прав.

– Но ведь и ты не из-за Барта так убиваешься, – повторила Минни. – Ты плачешь, потому что влюбилась. Ты по уши влюбилась в Филипа Мастерсона! – торжествующе закончила она.

Сьюзен ничего не ответила, да ответа и не требовалось. Обе сестры знали, что это правда.

– Послушай, Сьюзен, я принесу тебе пиццу? – неуверенно сказала Минни.

– Я не голодна.

– Тебе нужно поесть. – Голос сестры зазвучал настойчивее. – Я просто оставлю ее у двери. Хорошо? С ветчиной и с грибами – твоя любимая.

– Ладно, уговорила, – пробурчала Сьюзен. – Только, Минни, извини, но общаться…

– Я все понимаю! – радостно воскликнула сестра. – Я просто позвоню в дверь и уйду. Ты даже не увидишь меня.

– Хорошо. Спасибо, сестренка.

Через час в дверь позвонили. Сьюзен сползла с дивана и босиком прошлепала к двери. Она бдительно посмотрела в глазок – никого. Сьюзен открыла дверь и увидела на пороге коробку с пиццей.

Все, как и обещала Минни. Но что-то было не так. Что-то странное. Как Минни удалось так быстро уйти, позвонив в дверь – Сьюзен не слышала никаких шагов со стороны лестницы? Да и сама коробка с пиццей…

Сьюзен подняла ее с пола. «Для Сьюзен Уэллс» – было написано на ней от руки. С каких это пор на пицце стали писать имя заказчика? И почерк…

Почерк! Сьюзен уже видела его однажды – никаких сомнений – и узнала бы его из тысячи.

Она вошла в квартиру, держа коробку в руках, и закрыла за собой дверь. В кухне Сьюзен осторожно открыла коробку – в ней действительно была пицца, действительно с ветчиной и грибами, и… и сложенный вчетверо лист бумаги. «Что следует знать мужчине» – было написано на нем. Сьюзен хотела выбросить его, не читая, но любопытство взяло верх. В конце концов, всегда можно сказать, что не читала, – свидетелей нет.

Сьюзен развернула лист и прочла: «Пункт первый. Мужчине, как и женщине, следует знать, что даже одна ночь страсти значит больше, чем все жизненные правила и принципы».

Сьюзен фыркнула и, скомкав бумагу, бросила ее на пол. Филип Мастерсон, похоже, вновь пытается завоевать ее доверие? Такими дешевыми трюками? А Минни тоже хороша – сестра называется. Но… Сьюзен подняла листок с пола и, разгладив, вновь перечла. Он пишет о «ночи страсти». Значит ли это, что она все-таки нравится Филипу? Эта мысль оживила Сьюзен.

У нее поднялось настроение – Филип сделал первый шаг! На коробке его почерк, значит, он в Кардиффе и может прийти с минуты на минуту! Сьюзен заметалась по квартире. Она приняла душ, вымыла и расчесала волосы, и, почувствовав внезапно зверский голод, в мгновение ока уничтожила пиццу.

Остаток дня Сьюзен провела в напрасных ожиданиях. Вечером, отчаявшись, Сьюзен набрала номер Минни – уж она-то должна знать все, раз участвовала в заговоре, – но сестра не снимала трубку. Сговорились! – мрачно решила Сьюзен и легла спать.

Утром ее разбудил звонок в дверь. Сьюзен твердо решила оставаться в постели и не подходить к двери, но не утерпела. Посмотрев в глазок, она снова никого не увидела. Когда она открыла дверь, то не поверила своим глазам – на пороге лежал огромный букет красных, пламенеющих роз. Схватив букет, Сьюзен вернулась в квартиру. В букете был длинный конверт с надписью: «Что следует знать мужчине». Нетерпеливо вскрыв его, Сьюзен обнаружила там новую записку: «Пункт второй. Мужчине следует знать, что женщины до самозабвения любят всякие бесполезные вещи – например, цветы…».

– Или драгоценности. – Сьюзен усмехнулась.

Через час вновь позвонили в дверь – на пороге лежала новая охапка роз – на этот раз чайных. В коридоре снова никого не было. Записка на этот раз гласила: «…много цветов».

И так продолжалось весь день – цветы прибывали каждый час с завидной регулярностью. Вся квартира вскоре наполнилась ароматом роз, их уже некуда было ставить.

Как в мыльной опере! – сказала себе Сьюзен. Так романтично! Похоже, моя жизнь только начинается – самое интересное впереди.

Следующий день Сьюзен встретила во всеоружии – она приоделась и даже подкрасилась, ожидая очередного сюрприза от Филипа.

То и дело в течение дня Сьюзен подкрадывалась к двери и заглядывала в глазок, надеясь подкараулить его приход – не по воздуху же он летает, в самом деле! Однако Сьюзен постигла неудача – очередной звонок прозвенел, когда она была в ванной и подправляла макияж. Сьюзен бросилась к двери со всех ног, но, разумеется, не успела – коридор снова был пуст.

На пороге на этот раз лежала коробка в праздничной обертке с неизменным конвертом наверху.

– Так, – сказала Сьюзен, – посмотрим, что еще следует знать мужчине.

Текст записки гласил: «Пункт третий. Мужчине следует знать, что женщины тоже любят грязь».

– Что это? – удивилась Сьюзен, сдирая с коробки обертку. – На этот раз он прислал мне баночку хэвенской грязи? Или свои грязные джинсы?

Содержимое коробки, однако, заставило Сьюзен покраснеть. Она сразу же вспомнила ту неловкую ситуацию, в которой оказалась, неверно поняв слова Филипа насчет грязи – потому что в коробке лежал комплект изумительного кружевного белья!

Сьюзен не удержалась от искушения немедленно примерить его. Увидев себя в зеркале, она снова невольно покраснела, думая о том, что когда Филип выбирал его, то представлял себе, как Сьюзен будет в нем выглядеть. А выглядела она просто сногсшибательно!

– Скорее непристойно, – пробурчала Сьюзен, с тайным удовольствием оглядывая свое безупречное тело, которое прозрачное белье ничуть не прикрывало – скорее, наоборот, еще больше обнажало.

На следующий день дверной звонок дал о себе знать в семь часов утра. Сьюзен, уснувшая лишь под утро, моментально стряхнула с себя остатки сна и резво побежала к двери в радостном, почти детском ожидании нового сюрприза.

Коридор по-прежнему был пуст, когда Сьюзен открыла дверь.

– Может, Филип приобрел по случаю шапку-невидимку? – пробормотала она.

На пороге снова стояла коробка – только гораздо больше – с неизменным конвертом наверху.

«Пункт четвертый. Мужчина, который считает одиночество проявлением свободы, превращается со временем в высушенное, сморщенное яблоко. Мужчина, отказавшийся от любви, рано старится и подвержен депрессии», – гласила записка. А коробка – Сьюзен звонко рассмеялась – была полна сушеных яблок!

Когда Сьюзен втащила коробку с яблоками в кухню, прикидывая, сколько компота их них можно сварить, снова прозвенел звонок. Сьюзен открыла дверь, вновь ожидая увидеть пустой коридор, но ошиблась.

На пороге сидел Сократ с красным бантом на шее. В зубах он держал очередной конверт. Сьюзен, сдерживая смех, наклонилась и забрала у него письмо. Раз Сократ здесь, значит, и Филип где-то рядом.

Сьюзен присела на корточки, схватила пса за уши и от души поцеловала его прямо в мокрый нос. Сократ не остался в долгу – вывалил из пасти розовый теплый язык и облизал Сьюзен, смывая тщательно наложенный макияж. Сьюзен вновь рассмеялась.

– Заходи, – пригласила она Сократа. – Посмотрим, что еще придумал твой хозяин.

«Пункт пятый. Мужчине, воспитывающему ребенка, следует знать, что общение с собаками – одно из удовольствий, в котором ребенку нельзя отказывать. И женщине тоже».

Сьюзен открыла входную дверь и крикнула:

– Филип Эмери Мастерсон, я знаю – ты здесь! Сократ мне сказал! Выходи, потому что я безумно люблю тебя! Я не могу заставить себя перестать тебя любить!

Это безумие – кричать на весь дом – раньше Сьюзен никогда не позволяла себе такого.

Дверь квартиры напротив открылась, и Филип, улыбаясь, вышел в коридор.

– Я уже думал, что ты никогда не скажешь этого, – произнес он.

У его ног крутился, как заводной, Эмери.

– Мы одна команда, – заявил он Сьюзен. – Сообщники.

– Минни, я полагаю, тоже «сообщница»?

– И не только она.

Из-за спины улыбающегося Филипа выглядывала миссис Тодд – та самая старушка, которую Сократ в их первый приезд едва не сбил с ног. Сейчас миссис Тодд улыбалась, покачивая седой головой, – и эта улыбка волшебным образом преображала ее морщинистое лицо, делая его удивительно добрым.

– Так вот как ты умудрялся так таинственно и бесшумно исчезать, позвонив в дверь… – протянула Сьюзен. – Но, подожди, ты…

– Да, я воспользовался гостеприимством миссис Тодд. Она любезно предоставила нам с Эмери и Сократом комнату, как только я объяснил ей, в чем дело.

– Миссис Тодд, – осторожно сказала Сьюзен. – Вы знаете, что Филип не полицейский, а Сократ – не служебная собака?

– Конечно, милая. Филип все рассказал мне – это так романтично! Я ведь тоже была молодой. А с Сократом мы теперь большие друзья. Правда, песик?

Сократ гавкнул в подтверждение слов миссис Тодд.

– Вы – наша добрая волшебница, миссис Тодд, – сказал Филип.

Старушка от удовольствия зарделась, пробормотала что-то насчет неотложных дел и скрылась в своей квартире.

Филип пересек коридор, подошел к Сьюзен и нежно провел рукой по ее волосам. Сьюзен сияющими глазами посмотрела на него и прижалась щекой к его груди. Он был здесь – надежный, сильный. Любимый.

К ним подбежал Эмери, тоже желающий поучаствовать в радостной встрече. Филип радостно засмеялся, поднял сына одной рукой, другой продолжая обнимать Сьюзен. Малыш обхватил Сьюзен и Филипа за шеи, щекоча их лица своими мягкими волосиками.

– Сьюзен, я люблю тебя, – сказал Филип.

– И я! – крикнул Эмери.

– Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Ты согласна?

– Согласна, – прошептала Сьюзен.

– И я! – крикнул малыш.

И все трое счастливо рассмеялись. Впереди их ждала новая жизнь.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.