Текст книги "Миры Пола Андерсона. Том 22. Сломанный клинок. Дети морского царя"

Автор книги: Пол Уильям Андерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 38 страниц)

Глава 13

Вальгард добился высокого положения при дворе короля троллей. Он был внуком Иллреде, могучим воином и не боялся железа. Однако вельможи поглядывали на него искоса, ибо в нем, помимо тролльей, текла кровь эльфов, и явился он в Тролльхейм из земель, населенных людьми. Иными словами, они откровенно завидовали этому чужаку, который, овладев при помощи колдовства языком троллей, так возвысился среди них. Впрочем, Вальгард и не искал себе друзей: наружность троллей и их повадки вызывали у него отвращение.

Однако они не знали страха и обладали огромной силой, а их чародеи творили такие чудеса, какие и не снились людям. В общем, перед троллями трепетала вся Волшебная страна, кроме разве что Альвхейма. Вальгарда это вполне устраивало: он надеялся посчитаться со своим настоящим родителем, а без войска Иллреде нечего было и думать о том, чтобы захватить Эльфхьюк. Король раскрыл ему свой замысел.

– Пока длилось перемирие, мы готовились к войне, а эльфы веселились и ссорились друг с другом. Нас меньше, чем их, однако с теми, кто будет сопровождать нас, мы намного превзойдем их числом.

– С кем же? – справился Вальгард.

– Во-первых, гоблины. Они таят обиду и на троллей, и на эльфов, но я пообещал им богатую добычу и свободу для их сородичей, которые попадут к нам в руки, а еще сказал, что они будут вторыми после нас, когда мы станем править Волшебной страной. Сражаются они храбро, и их много.

Потом, – продолжал король, – у нас есть союзники из дальних краев: демоны Байкала, катайские шены, оми с востока[28], бесы мавританских пустынь. За ними нужен глаз да глаз, но я сумею найти им применение. Прибавь сюда всякий сброд – оборотней, вампиров и прочих. Кроме того, у нас множество рабов-карликов. Они будут драться на нашей стороне, если посулить им свободу; к тому же они могут прикасаться к железу. И такому воинству эльфы вынуждены будут противостоять в одиночку! Может, им удастся переманить к себе несколько десятков гоблинов и карликов, но это пустяки. Уповать им остается только на сидов[29]. Однако меня известили, что сиды намерены не вмешиваться до тех пор, пока мы не нападем на их остров, так что мы остережемся трогать их… до другого раза.

Пускай вожди эльфов хитроумны и сведущи в волшбе, – Иллреде гулко расхохотался. – Альвхейму суждено пасть под натиском троллей!

– А ты не хочешь призвать на подмогу егунов?[30] – спросил Вальгард, который все еще путался в обычаях и порядках того мира, где он оказался. – Ведь они родня троллям?

– Не произноси таких слов! – воскликнул Иллреде. – Как по-твоему, почему эльфы не взывают к асам? – Он вздрогнул. – Мы не желаем быть игрушками в руках ледяных великанов! Если асы или етуны открыто спустятся в Мицгард, они неминуемо сойдутся в схватке, а тогда начнется последняя битва[31].

– Но мне говорили иное, когда учили вере в… нового бога.

– Не стоит рассуждать о том, что недоступно нашему пониманию, – Иллреде в раздумье принялся расхаживать по пещере, которую освещали дымные факелы. – Из-за богов обитатели Волшебной страны не смеют без утайки злоумышлять против людей, особенно против крещеных. Так, мелкое колдовство, позаимствованная на ночь лошадь, похищение женщины или ребенка – не более того. Они робеют нас, однако, если напугать их слишком сильно, воззовут к богам, а те покровительствуют им. Если же они обратят молитвы к новому Белому Богу, Волшебной стране придет коней.

Вальгард мигнул. С наступлением ночи он отправился к могиле Асгерд, выкопал тело сестры и перенес его на лодку. Подняв колдовской ветер, как научил его Иллреде, он направил суденышко на юго-запад и вскоре достиг залива Морэй-Ферт на побережье Скотланда.

Высадившись на берег неподалеку от рыбацкой деревушки, он взвалил на плечо закутанное в плащ тело, прокрался на церковный двор, вырыл в укромном уголке яму и опустил туда сестру, а потом тщательно утоптал землю, чтобы никто ни о чем не догадался.

– Теперь ты похоронена так, как, наверно, того желала, – пробормотал он. – Злое дело я сотворил, но помолись вес же, сестра, за мою душу…

Он смятенно уставился во мрак. Ему стало страшно, хотя до сих пор он не ведал, что такое страх.

– Зачем я здесь? Что я тут делаю? Она мне не сестра. Я рожден колдовством. У меня нет души…

Зарычав, он побежал обратно, прыгнул в лодку и поплыл на северо-восток. Лодка летела по волнам так, словно за ней гналась орда бесов.

Приспело время выступать в поход. Иллреде не стал собирать свои войска в одном месте, желая сохранить их численность в тайне от лазутчиков эльфов. Отряды отплывали каждый из своей гавани, а на борту ладьи вождя находился кудесник, который и должен был привести корабли к условленному месту сбора, немного севернее эльфийских земель Англии. Иллреде рассчитывал сперва победить эльфов на море, а потом двинуться на юг по воде и по суше и полностью покорить остров. Затем он предполагал оставить в Англии часть воинства, чтобы эльфы не подняли головы в его отсутствие, а сам намеревался пересечь пролив и пройтись огнем и мечом по заморским рубежам Альвхейма. Промаршировав по Финнмарку и Вендланду, тролли обрушатся на короля эльфов с запада и востока, а после того как завоюют Англию – и с севера.

– Эльфы ловки и проворны, – сказал Иллреде, – но, думается мне, тролли нынче покажут им.

– Позволь мне возглавить вторжение в Англию, – попросил Вальгард. Клянусь, я не оставлю в живых ни единого эльфа.

– Я уже поставил во главе Грума, – ответил Иллреде, – но ты, Вальгард, будешь вторым в Англии после него.

Поблагодарив деда, берсерк холодно взглянул на Грума. Что ж, мало ли что может случиться с троллем, – а тогда он, Вальгард, станет ярлом, как предсказывала ведьма.

Он взошел на ладью Иллреде вместе с королем и его дружиной. Это был большой корабль с высокими бортами, весь черный, за исключением лошадиной головы на обитом железом носу. Последнее, разумеется, было делом рук карликов. Воины-тролли были в доспехах, многие сжимали в руках увесистые дубинки. На черном шлеме Иллреде сверкала золотая корона; он набросил на плечи отороченный мехом плащ из драконьей шкуры, которую бессильна была прошить даже сталь. Остальные были одеты не менее пышно, они шумели и возбужденно переговаривались. Одежда Вальгарда была по-обыденному простой, лицо выражало не радость, а скорее озабоченность. Тролли опасливо сторонились его, испуганно посматривая на железный топор.

В королевской флотилии насчитывалось около сотни кораблей. Погрузка воинов проходила под громкие крики, завывания рогов, топот ног и плеск воды. Ладьи троллей движутся медленнее эльфийских, ибо они шире, тяжелее и сработаны с меньшим мастерством, а потому утро застало их все еще в море. Тролли забились кто куда, прячась от ненавистного солнечного света, а корабли неслись по волнам сами по себе, невидимые для глаз обычного смертного.

На следующую ночь произошло соединение флота. Вальгард преисполнился благоговения. Куда ни посмотри, везде корабли, до самого горизонта. Иллреде оказался толковым военачальником: несмотря на огромное количество ладей, при расстановке в боевой порядок не возникло никакой сумятицы.

Множество кораблей со всех концов света собралось к берегам Альвхейма. Флот выстроился подобием тупого клина: в середине длинные черные ладьи троллей, по бокам – красные челны гоблинов со змеиными головами на носах. Впрочем, суда у гоблинов были не только свои собственные, но и тролльей постройки. Поверх серебряных доспехов гоблины облачились в диковинные наряды, вооружены они были легкими мечами, копьями и луками. Крылья армады составляли корабли иноземцев: разноцветные джонки шенов и оми, гребные галеры бесов, на палубах которых возвышались осадные машины, шлюпы крылатых демонов с Байкала. Под знамена Иллреде сошлись и карлики в железных кольчугах, и духи холмов, лесов и вод, что предпочитали сражаться зубами и когтями. Вся эта разношерстная орда повиновалась назначенным королем из особо доверенных троллей полководцам, а для надежности передний ряд клина с обоих концов замыкали ладьи воинов Иллреде. За первым клином следовал второй, а часть кораблей выделили в резерв.

Хрипели тролльи рога, пронзительно свистели дудки гоблинов, звенели гонги шенов, рокотали барабаны бесов. Тучи нависали над самыми мачтами, весла дружно вспенивали поверхность моря. По снастям и парусам скользили блуждающие огоньки. Под вой ветра метались среди туч призрачные тени.

– Час битвы близок, – сказал Иллреде Вальгарду. – Скоро ты сможешь утолить свою месть.

Берсерк промолчал. Взгляд его устремлен был во мрак.

Глава 14

Весь тот месяц, который прошел со дня набега эльфов на Тролльхейм, Имрик трудился не покладая рук. Немного удалось ему узнать о замыслах врагов, ибо кудесники Иллреде окружили земли троллей непроницаемой колдовской завесой, но все же он выведал, что первый удар грозного воинства обрушится скорее всего на Англию. Поэтому он принялся готовиться к схватке и накапливать силы.

Помощь извне была крайне малой. Среди эльфов не было единства: тому мешало их природное высокомерие. Каждая область Альвхейма собиралась отражать нападение в одиночку. Наемники же, которых в Волшебной стране всегда было в избытке, очевидно, все подались к Иллреде. Имрик отправил гонца в Ирландию к сидам, обещая тем богатую добычу в Тролльхейме. Холодный ответ гласил, что пещеры лепрехунов и подвалы Тир-нан-Ог[32] и так ломятся от сокровищ. Короче говоря, князю приходилось полагаться исключительно на себя.

Тем не менее его войско ночь от ночи становилось все многочисленнее, и эльфы с радостью ожидали предстоящей битвы. Никогда прежде не выступали заодно столько воинов Альвхейма. Хотя тролли все равно превосходили их числом, они не отчаивались. Ведь сражение состоится поблизости от родных берегов, которые они знают, как свои пять пальцев. Те эльфы, что помоложе, заявляли во всеуслышание, что загонят Иллреде обратно в Тролльхейм и замуруют короля троллей в его собственном скалистом дворце.

С Оркнейских островов прибыл Флам, сын того Флама, что погиб в походе Скафлока. Он и его товарищи были искуснейшими кормчими во всей Волшебной стране. Вдоль бортов их кораблей тянулись рядами щиты; носы, увенчанные головами драконов, величественно вспарывали морскую гладь. Флам рвался отомстить за отца.

С серых холмов и пустошей Пиктланда явились дикие горцы со своими кожаными нагрудниками и кремневыми ножами. Они были ниже ростом, чем истинные эльфы, отличались смуглой кожей, длинными черными волосами и густыми бородами, что обрамляли их разрисованные лица. В их жилах текла кровь троллей, гоблинов и более древних существ, а также похищенных в былые времена пиктских женщин. С ними пришли те сиды, которые когда-то поселились в Скотланде: сутулые лепрехуны, что передвигались вприпрыжку, и могучие и пригожие воины в сверкающих кольчугах, пешие и на боевых колесницах, к колесам которых приделаны были лезвия клинков, что косили недругов как траву.

С юга, из-за холмов, с берегов Уэльса и Корнуолла, подошли те эльфы, которые могли считаться первонасельниками острова: всадники в доспехах, возничие колесниц, над которыми развевались старинные знамена; зеленоволосые и белокожие водяные, что кутались в облака соленого тумана; привезенные и позабытые римлянами полубоги; робкие лесные эльфы.

В землях англов и саксов мало нашлось тех, кто откликнулся на призыв, ибо большинство прежних обитателей бежало оттуда добровольно или было изгнано. Однако, несмотря на свою малочисленность, они являли собой грозную силу. Среди них были такие, кто вел родословную от Вейленда[33] или от самого Одина. В них была известная толика карличьей крови, недаром об их кузнечном мастерстве слагали легенды. Эти эльфы предпочитали сражаться своими огромными молотами.

Но костяк войска составляли эльфы, жившие в Эльфхьюке или в окрестностях замка. Они превосходили всех остальных не только древностью рода, но и красотой, мудростью и богатством. Они отправлялись в бой, одетые как на свадьбу, и целовали острия клинков, словно прекрасных невест. Они творили заклинания, которые должны были уберечь друзей и навлечь всяческие беды на врагов. Прибывшие из соседних земель воины преклонялись перед ними, что, впрочем, никак не сказывалось на их аппетите или мужской силе.

Фреда наблюдала за эльфами со смешанным чувством. При виде их она испытывала одновременно восторг и страх, отвращение и гордость. А еще – ей льстило, что ее Скафлок пользуется уважением среди этих загадочных существ.

Но, припомнив медвежью хватку троллей, она испугалась. А если с ним что-нибудь случится?

По-видимому, его посетила та же мысль.

– Может, мне лучше переправить тебя к твоим сородичам? – проговорил он. – Я не верю, что тролли победят, но всякое возможно. Цока все предзнаменования сулят нам поражение. А коль так, то здесь тебе не место.

– Нет-нет! – воскликнула она, прижимаясь к его груди. – Я не покину тебя ни за что!

Он взъерошил ее золотистые волосы.

– Я вернусь за тобой, потом.

– Нет… А вдруг кто-то уговорит или принудит меня остаться? Какой-нибудь священник… Я слышала о таких случаях, – неожиданно ей вспомнились красавицы-эльфиянки и взгляды, какими они окидывали Скафлока. – Нет, я никуда от тебя не денусь!

Он нежно обнял ее.

Вскоре стало известно, что тролли вышли в море. В ночь перед собственным отплытием эльфы устроили в Эльфхьюке пир.

Просторной была трапезная зала в замке Имрика. Фреда, сидя рядом со Скафлоком неподалеку от трона князя, не могла различить противоположной стены. Высокие арочные своды потолка тонули в голубом полумраке, который, подобно дыму, стелился над полом; воздух был свеж и ароматен. Свечи в тяжелых бронзовых канделябрах горели ровным серебристым пламенем, которое отражалось в развешанных по стенам щитах и в золотых узорчатых панелях. На белоснежных скатертях искрились и переливались мириадами красок кубки, чаши и блюда, сработанные из драгоценных металлов и украшенные самоцветами. Хотя Фреда уже успела привыкнуть к обилию изысканных яств, однако у нее едва не закружилась голова, когда она увидела приготовленные для пира кушанья: разнообразная дичь, рыба, фрукты, сласти вперемешку с элем, вином и медом.

Эльфы нарядились в пышные одежды. На Скафлоке была белая шелковая рубаха навыпуск, льняные брюки, причудливо расшитый камзол, перехваченный в талии многоцветным поясом; с пояса свисал кинжал в янтарных ножнах с бриллиантовой рукоятью, на ногах были туфли из кожи единорога, а с плеч алой волной ниспадал подбитый горностаем плащ. Фреда облачилась в полупрозрачное, радужно мерцавшее платье, шейку ее облегало алмазное ожерелье, на обнаженных руках сверкали золотые браслеты; костюм ее дополняли золотой пояс и бархатные башмачки. Головы их, как то пристало князю Альвхейма и его подруге, венчали самоцветные диадемы. Прочие высокородные эльфы выглядели ничуть не менее величаво, и даже вожди диких кланов красовались в золоте и драгоценных каменьях.

Играла музыка: колдовские мелодии, которые так любил Имрик, сменялись сладкозвучными голосами арф, а следом вступали дудки и свирели. Слышались шутки, насмешливые замечания, остроумные ответы; отовсюду доносился звонкий смех.

Но когда унесли столы, чтобы освободить место для представления шутов, раздались крики, требовавшие танца с мечами. Имрик нахмурился: кто знает, что он предречет? Но отказать было невозможно.

Мужчины сбросили с себя одежды, которые стесняли движения, женщины разделись совсем. Рабы раздали мужчинам мечи.

– Что они делают? – спросила Фреда.

– Это старинный танец, – ответил Скафлок. – Должно быть, мне придется быть скальдом, ибо никому из людей, будь он проворней лисицы, не удастся уберечься от царапин. Скальд произносит висы, девяносто и еще девять. Если во время танца никто не пострадает, значит, победа нам обеспечена; если же кого-то убьют, поражения не миновать. Даже порез предвещает неудачу. Не нравится мне эта затея.

Мужчины выстроились в два ряда, друг против друга. Возле каждого стояла обнаженная женщина. Воздев над головами мечи, ряды отступили к стенам залы. Скафлок встал перед троном князя.

– Хей! – крикнул Имрик громко.

Скафлок запел:

 
Пышет жаром битва,
враги лютуют,
взалкали крови
под звон оружья.
Железные клювы
топоров кромсают
тела, и лижут
белый берег волны.
 

Мужчины двинулись вперед. Звон клинков вторил словам Скафлока. Женщины вложили свои ладони в левые руки бойцов – и очутились под блистающими мечами.

Скафлок продолжал:

 
Пышет жаром битва,
будто буря воет,
щитами щерясь,
в кровь мечи макая.
Стрелы ливнем льются,
каленые копья
впиваются злобно
в сердца героев.
 

Эльфиянки словно парили над полом, легко и уверенно уклоняясь от смертоносных лезвий. Мужчины сошлись, повернулись, разошлись, дружно взмахнули клинками; те взлетели в воздух, чудом не попав в гибкие белые тела, и вновь оказались в руках воинов, только из другого ряда.

Скафлок возвысил голос:

 
Пышет жаром битва,
ввысь клинки взмывают,
кличи боевые
будоражат воев.
Щиты – помеха
в пылу сраженья.
Кружит в небе ворон,
волки в поле рыщут.
 

Человеческий глаз бессилен был уследить за перемещениями танцоров. Мечи то скрещивались над самым полом, и тогда эльфиянка перепрыгивала через них, то возникали вдруг перед ее лицом, и она подныривала или уворачивалась. Вот, оставшись каждый наедине с партнершей, мужчины принялись плести вокруг них сверкающую паутину. В следующий миг они вновь сомкнулись в ряды и начали надвигаться на женщин, а те умудрялись как-то уворачиваться от беспощадных клинков.

Скафлок воскликнул:

 
Пышет жаром битва,
жажду железа
утоляют кровью
яростные рати.
Рога вострубили
призыв к отважным:
«Мужи, смелее
врагов крушите!»
 

Лия – белый призрак в гуще серебристого облака – крикнула ему:

– Эй, Скафлок, что же твоя подружка, которая так заботилась о тебе, не танцует с нами?

Скафлок мгновенно отозвался:

 
Пышет жаром битва,
и скальд, что складно
вещал вам о схватке,
меч обнажает.
Над смертной не смейся:
мне на подмогу
пришла с поцелуем —
он рушит чары.
 

Внезапно эльфы разом вздрогнули. Лия, отвлекшись на Скафлока, попала под клинок. На ее белоснежном плече заалела царапина. Однако она продолжала танцевать, забрызгивая кровью тех, кто был рядом.

Скафлок постарался, чтобы его голос звучал весело:

 
Пышет жаром битва.
Норны пусть рассудят,
кому выпал жребий
погибель встретить.
Лишь вещуньям ведом
исход сраженья,
но враги попомнят
ярый натиск эльфов!
 

Оплошность Лии лишила уверенности остальных женщин, и вскоре еще у нескольких эльфиянок появились свежие порезы. Имрик, опасаясь самого худшего, велел прекратить танец. Веселье закончилось угрюмым молчанием.

Скафлок отвел Фреду в ее покои, а сам куда-то исчез, но быстро вернулся. Он протянул девушке широкий, расшитый серебром пояс, к которому с изнанки крепился маленький серебряный фиал.

– Это мой прощальный дар, – сказал он тихо. – Имрик вручил пояс мне, но я хочу, чтобы его носила ты. Я по-прежнему верю в нашу победу, однако танец поколебал мою надежду.

Фреда молча приняла пояс.

– В фиале хранится могучее снадобье, – пояснил Скафлок. – Если случится так, что в замок ворвутся враги, выпей его. Два-три дня ты будешь как мертвая. Может статься, тебя выбросят за стену: тролли не церемонятся с трупами чужаков. А когда очнешься, сумеешь ускользнуть.

– Зачем мне жить, если ты умрешь? – печально спросила Фреда.

– Ну да, – устало усмехнулся Скафлок, – Ты думаешь, тролли убьют тебя сразу? А поднимать руку на себя христианство запрещает, правда? Горек мой дар, милая, но иного я дарить не стану.

– Спасибо тебе, – прошептала она, – я возьму его. Но давай отвлечемся хоть на миг от грустных мыслей.

– Давай, – согласился он. И пусть недолгое, они заново познали счастье в объятиях друг друга.

Глава 15

Вечером следующего дня, едва закатилось солнце, ладьи эльфов вышли навстречу троллям. Имрик, стоя рядом со Скафлоком на носу своего корабля, вглядывался во мрак. Увидев, сколь грозен флот противника, он с шумом втянул в себя воздух.

– В нашем распоряжении почти все боевые ладьи Альвхейма, – проговорил он, – а у них там по крайней мере вдвое больше. О, если бы другие князья прислушались к моим словам! Сколько я им доказывал, что Иллреде нельзя доверять, что нужно покончить с ним раз и навсегда!

Скафлоку было кое-что известно о взаимных распрях, которые завершились столь плачевным образом. Он был наслышан о тщеславии, лености и равнодушии эльфийских владык. Судя по тому, что он знал, Имрик тоже проявил себя не с лучшей стороны. Впрочем, теперь поздно кого-либо винить.

– Откуда вдруг взялось столько троллей? – хмыкнул он. – Наверняка среди них гоблины и прочая шваль, которая немногого стоит.

– Не потешайся над гоблинами, – возразил Имрик, – из них получаются хорошие бойцы.

Луна, выглянув из-за туч, осветила на миг суровое лицо князя. В воздухе, гонимые ветром, медленно кружились снежинки.

– От колдовства толку будет мало, – продолжал рассуждать Имрик, – потому что здесь мы примерно равны. Значит, все решит простая сила.

Он покачал головой:

– На последнем совете у короля я предлагал объединиться, отдать троллям пограничные земли, даже, быть может, Англию, а потом обрушиться на них всей своей мощью. Но меня не захотели слушать. Что ж, поглядим, кто был прав.

– Они, господин, – вмешался в разговор Огненное Копье. – Мы живо расправимся с этими свиньями. Подпустить их к Эльфхькжу? Мой князь, как ты мог подумать о таком? – Воин погрозил пикой надвигающемуся флоту троллей.

Скафлок тоже жаждал схватки, хотя и понимал умом, что благоприятный ее исход весьма сомнителен. Впрочем, сколько раз бывало, что горстка храбрецов брала верх над могущественным врагом! Юноше не терпелось сойтись в поединке с безумным братом Фреды, Вальгардом, который причинил девушке так много зла, и раскроить ему череп.

Однако, подумалось вдруг ему, если бы Вальгард не похитил Фреду и она не оказалась бы в Тролльхейме, он, Скафлок, никогда бы ее не встретил. Значит, он обязан берсерку, а потому, в уплату долга, убьет его сразу, не станет вырезать на его спине кровавого орла.

Затрубили боевые рога. На кораблях быстро скатали паруса и убрали мачты, гребцы взялись за весла. Когда флоты сблизились на расстояние выстрела, над волнами засвистели стрелы. Они вонзались в дерево и в плоть, три штуки подряд отскочили от кольчуги Скафлока, четвертая чудом не задела руку и воткнулась в носовую фигуру корабля. Другим воинам повезло меньше: на глазах Скафлока они, раненные или пораженные насмерть стрелами троллей, друг за дружкой скрывались в волнах.

Луна почти не появлялась из-за тучи, но над поверхностью моря танцевали блуждающие огоньки, а сама вода отсвечивала холодной белизной. Словом, убивали не вслепую.

За стрелами в воздух взмыли копья, дротики и камни из пращей. Бросок Скафлока вышел удачным: его копье пригвоздило одного из троллей на передовом корабле к палубе. И тут же ему в шлем врезался обломок скалы. Оглушенный, Скафлок перегнулся через борт. Море плеснуло ему в лицо соленой водой.

Вновь протрубили рога. Флоты сошлись.

Ладья Имрика сцепилась с кораблем Иллреде носами, и завязался отчаянный бой. Меч Скафлока отсек лапу тролля, в которой зажата была рукоять топора. Прикрываясь щитом от ударов, юноша кинулся на врагов. Слева от него орудовал своей пикой Огненное Копье: он нападал и колол, не обращая внимания на кровь, что сочилась из многочисленных порезов на его руках и ногах. Справа мужественно бился Энгор из Пиктланда. Какое-то время воины топтались на месте; стоило упасть одному, его немедля заменял другой.

Клинок Скафлока впился в шею тролля. В следующий миг Огненное Копье пронзил грудь того, кто стоял за спиной погибшего. Скафлок рванулся в неожиданно возникшую брешь. Еще один воин замахнулся на него дубинкой, но топор Энгора пропел песнь смерти, и голова тролля покатилась в море.

– Вперед! – крикнул Скафлок. Эльфы устремились за ним. Построившись спина к спине, они врубились в ряды ожесточенно сопротивлявшихся троллей. Товарищи поспешили им на подмогу.

Лязг клинков заглушил все остальные звуки. Палубу корабля Иллреде заливала кровь. Скафлок, голубые глаза которого метали молнии, без устали работал мечом. От ударов спереди его защищал шит, а сзади прикрывали эльфы. Наконец тролли не выдержали и отступили.

– На корму! – гаркнул Скафлок.

Заслонившись щитами, эльфы двинулись на врагов. Тролли сражались с храбростью отчаяния. Они крушили черепа эльфов, дробили им кости и распарывали животы. Но тех было не остановить, и тролли мало-помалу пятились к корме.

– Вальгард! – закричал Скафлок. – Где ты, Вальгард?

– Вот он я, – отозвался подменыш, на виске которого запеклась кровь. – Камень было свалил меня, но дух не вышиб.

Скафлок бросился к нему. Сражение прекратилось. Эльфы столпились на носу, тролли сгрудились на корме – и те и другие передыхали. Однако лучники эльфов продолжали осыпать вражеских воинов стрелами.

Клинок Скафлока скрестился с топором Вальгарда. Послышался звон металла, сверкнули в ночи искры. Берсерк, как ни странно, не впал в бешенство: он дрался с угрюмым спокойствием, широко расставив ноги, чтобы устоять на шаткой палубе. Скафлок ударил по рукояти топора, но лезвие меча не сумело перерубить твердую, обмотанную кожей древесину. Вальгард вознамерился достать противника снизу, ибо Скафлок не успел выставить щит, однако ему не хватило места для размаха, и удар получился не столь сильным, чтобы рассечь кольчугу. Тем не менее рука Скафлока, которой он держал щит, онемела. Вальгард вновь взмахнул топором. Скафлок упал на колено и – ткнул мечом в ногу берсерка.

Топор обрушился на шлем юноши, едва не повергнув Скафлока в беспамятство. Раненный в бедро Вальгард покачнулся и рухнул навзничь. Палуба вздыбилась, и оба они закатились под скамьи гребцов.

Тем временем ярл Грум повел троллей в атаку. Его булава с каменным наконечником не знала пощады. Энгор из Пиктланда отсек было троллю правую руку, но Грум перехватил булаву в левую и могучим ударом отправил Энгора к праотцам, а потом опустился па четвереньки и пополз искать укромный уголок, чтобы сотворить исцеляющее заклинание для своей раны.

Скафлок и Вальгард, выбравшись из-под скамей, возобновили бой. К левой руке Скафлока возвратилась чувствительность, нога же Вальгарда все еще кровоточила. Пасынок Имрика сделал выпад, и его меч проник в тело берсерка.

– За Фреду! – крикнул он. – Ты поплатишься мне!

– Смотри не поплатись сам! – прохрипел Вальгард. У него достало сил поднять топор, чтобы отразить новый замах Скафлока. Меч юноши раскололся пополам.

– Ха! – воскликнул берсерк, но, прежде чем он успел нанести смертельный удар, на него, словно разъяренный кот, прыгнул Огненное Копье.

Видя, что эльфы завладели кораблем Иллреде, Вальгард пробормотал:

– Тут мне больше делать нечего. Но с тобой, братец, мы как-нибудь встретимся.

Он бросился в море. Сперва он хотел скинуть с себя доспехи, чтобы их тяжесть не увлекла его на дно, однако оказалось, что в этом нет надобности. По воде плавало множество обломков. Вальгард ухватился левой рукой за качавшуюся на волнах мачту; в правой он по-прежнему сжимал рукоять Братоубийцы. Поразмыслив, он решил не расставаться с топором – проклятый или нет, тот был добрым оружием.

Вода вокруг кишела троллями.

Вальгард крикнул:

– Ко мне, ребята! Победа будет за нами!

Эльфы торжествовали. Скафлок спросил:

– А где Иллреде? Он должен был быть на борту, однако я его не видел.

– Наверно, как Имрик, парит в небе в обличье чайки, – отозвался Огненное Копье. – Давайте прорубим днище этой посудины.

Вернувшись на свою ладью, эльфы натолкнулись на поджидавшего их Имрика.

– Что скажешь, отчим? – воскликнул Скафлок.

Голос князя был печален и тих:

– Плохи наши дела. Эльфы сражаются доблестно, но на одного из них приходится двое троллей. К тому же часть вражеского войска высадилась на берег.

– Горькие вести, – проговорил Голрик из Корнуолла. – Если не будем драться как демоны, мы проиграли.

– Боюсь, мы уже проиграли, – сказал Имрик.

Скафлок не сразу освоился с тем, что услышал. Он огляделся. Ладья Имрика осталась в одиночестве. Битва отодвинулась в сторону. Судя по всему, флот троллей пострадал не слишком сильно.

Увидев, как два черных судна пристали с обоих бортов к очередному кораблю эльфов, Скафлок крикнул:

– На весла! Им нужна помощь. На весла!

– Молодец, – одобрил Имрик.

Ладья устремилась к месту ближайшей схватки. По палубе ее застучали стрелы.

– Лучники! – возопил Скафлок. – Стреляйте! Во имя тьмы, почему вы не стреляете?

– Наши колчаны опустели, господин, – откликнулся кто-то.

Укрывшись за щитами, эльфы гребли туда, где два челна их собратьев сражались против трех кораблей наемников и ладьи троллей. И тут на них налетели крылатые демоны Байкала.

Биться с врагом, который нападает сверху, не так-то легко. Но, отражая атаки демонов, эльфы поставили свой корабль борт к борту с судном гоблинов, с которого их и осыпали стрелами. Скафлок ринулся вперед. В рукопашной гоблины не могли равняться с эльфами. Скафлок разрубил одного, распорол брюхо второму, снес голову третьему, а Огненное Копье единым взмахом пики разделался с троими. Гоблины в страхе попятились.

Пробившись к сундукам со стрелами, Скафлок велел перетащить их на ладью Имрика. Когда с этим было покончено, он протрубил сигнал к отступлению: гоблины не представляли уже никакой опасности.

Запели тетивы эльфийских луков, и крылатые демоны с завываниями посыпались в море.

Два других корабля эльфов отбивались от гоблинов, оми и бесов.

– Они справятся, – произнес Скафлок, – а мы займемся троллями.

Зеленокожие воины зацепили борта ладьи крючьями и с громкими криками кинулись на эльфов. Рванувшись им навстречу, Скафлок поскользнулся и упал меж скамей. Над головой его просвистело копье: оно вонзилось в грудь Голрику из Корнуолла и вышло у него из спины.

– Спасибо, – пробормотал Скафлок, поднимаясь. Тролли навалились на него. Их удары обрушивались то на щит, то на шлем. Юноша отрубил одному троллю ногу, а второму, который норовил вы царапать ему глаза, ткнул в лицо обитый железом щит. Тролль истошно завопил и отпрянул. Скафлок присоединился к товарищам.

Пошел густой снег, задул сильный ветер. Корабли клевали то кормой, то носом. Бойцы валились с ног, но продолжали сражаться. Вскоре щит Скафлока разлетелся вдребезги. Он швырнул его в тролля, с которым дрался, и в то же мгновение клинком поразит противника в сердце.

Но тут его схватили сзади. Он резко откинул голову, увенчанную стальным шлемом. Ничего не случилось. Извернувшись, он увидел, что очутился в лапах тролля, с головы до ног облаченного в кожу. Пытаясь вырваться, Скафлок применил эльфийский прием, чтобы разжать пальцы врага. Но тот мгновенно стиснул его в медвежьих объятиях. Корабль накренился, и они оба покатились по палубе.