Текст книги "Миры Пола Андерсона. Том 22. Сломанный клинок. Дети морского царя"

Автор книги: Пол Уильям Андерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 38 страниц)

Глава 8

Ведьма сидела одна-одинешенька в полумраке. Послышался шорох, и из крысиной норы выкатился какой-то комок. Присмотревшись, она увидела свою колдовскую помощницу.

Утомленная и исхудавшая, крыса кое-как забралась на грудь ведьмы, прокусила кожу и прильнула к ранке. Напившись, она свернулась клубочком на коленях у хозяйки, поглядывая на нее своими глазами-бусинками.

– Ну, – спросила ведьма, – что скажешь?

– Долгим был мой путь, – ответила крыса. – В обличье нетопыря добралась я, гонимая ветром, до Альвхейма. Частенько, шныряя по тамошним залам, была я на волосок от гибели. Они догадливы, эти эльфы, и быстро сообразили, кто я такая. Но мне все же удалось подслушать их разговоры.

– Их замыслы не изменились?

– Нет. Скафлок думает совершить набег на Тролльхейм, надеясь сразить Иллреде, – ведь тот во всеуслышание объявил о конце перемирия. Имрик останется в Эльфхьюке, чтобы защищать его, если придется.

– Хорошо. Старый князь слишком ловок для нас, зато Скафлок в одиночку наверняка угодит в ловушку. Когда он отплывает?

– Через девять дней. У него около пятидесяти ладей.

– Эльфы плавают быстро, значит, они достигнут Тролльхейма в ту же ночь. Я научу Вальгарда, как поднимать ветер, и он будет там через три дня. Столько же времени потребуется ему, чтобы снарядиться. Выходит, чтобы он появился у Иллреде перед самым прибытием Скафлока, я должна продержать его у себя… Правда, ему надо будет собрать своих воинов… Впрочем, подчинить его мне не составит труда, он теперь изгнанник, который лишился всякого приюта.

– Ты не жалуешь его.

– Я не держу на него зла, ибо породил его не Орм, но он – мое подручное средство в опасной игре. Справиться со Скафлоком будет потруднее, чем убить Орма и двоих его сыновей или захватить их сестер. Он только посмеется над моими заклинаниями, – ведьма оскалила зубы. – Пусть его. Вальгард станет тем острием, какое пронзит сердце Скафлока. Что же до самого Вальгарда, я дам ему возможность возвыситься среди троллей, тем более если с его помощью они одолеют эльфов. Вдвойне сладка будет мне гибель Скафлока, коли вместе с ним и благодаря ему падет Альвхейм.

И ведьма принялась ждать – терпеливо и безропотно, как привыкла за минувшие годы.

Под утро, когда серый рассвет вырвал из мрака покрытые инеем ветви деревьев, в дверь ее хижины постучали. Она отперла, и Вальгард рухнул ей на руки. Он был едва живой от усталости, на одежде его виднелись кровавые пятна, а блуждающий взгляд был взглядом безумца.

Она накормила его мясом, напоила элем и настоем из трав, и через какое-то время он немного оправился.

– Лишь ты осталась у меня, – пробормотал он. – Женщина, чьи красота и распутство сгубили меня, я убью тебя, а потом брошусь на свой меч.

– Зачем ты говоришь так? – улыбнулась она. – Неужели все так плохо?

Он уткнулся липом в ее пахучие волосы.

– От моей руки пали отец и братья, – простонал он, – я изгнан, и нет мне прощения.

– Ты доказал всем, что ты сильнее тех, кто угрожал тебе, – возразила она. – Какая разница, кем они тебе приходились? Но коли мысль о погубленных родичах тревожит тебя, отринь ее, ибо ты невиновен.

– Что? – Он непонимающе уставился на нее.

– Ты не сын Орму, Вальгард Берсерк. Мне доступно ясновидение, и я говорю тебе, что ты рожден не от человека. Твои родители принадлежат к столь древним родам, что ты и вообразить себе не можешь.

Он напрягся, стиснул пальцами ее руки с такой силой, что ей стало больно, и крикнул во весь голос:

– Что ты несешь?!

– Ты подменыш, оставленный Имриком, князем эльфов, взамен первенца Орма, – проговорила ведьма. – Ты сын Имрика от рабыни, которая была когда-то дочерью короля троллей Иллреде.

Вальгард оттолкнул ее от себя. На лбу его блестели капли пота.

– Врешь! – выдохнул он. – Врешь!

– Нет, – спокойно ответила женщина и приблизилась к нему. Он отпрянул, грудь его бурно вздымалась. Ее голос был тих и ровен: – Как по-твоему, почему ты не похож на других детей Орма? Почему ты презираешь богов и людей, бродишь в лесах сам по себе и находишь забвение, лишь проливая кровь? Почему из всех женщин, с которыми ты спал, ни одна не принесла тебе ребенка? Почему тебя страшатся животные и маленькие дети? – Она загнала его в угол и не позволяла отвести взгляд. – Почему? Да потому, что ты – не человек!

– Но я вырос среди людей, я могу прикоснуться к железу и произнести святое имя, я не колдун…

– Это все проделки Имрика. Он лишил тебя твоего наследства ради отпрыска Орма. Он придал тебе его обличье. Он подкинул тебя людям, чтобы никто не разбудил колдовскую силу, что таится в твоем теле. Имрик отобрал у тебя твое право по рождению, всучив тебе вместо этого недолгую жизнь и способность выносить то, что отпугивает эльфов. Но он бессилен был дать тебе человеческую душу, Вальгард. И, подобно ему, ты со смертью превратишься в ничто, тебе не стоит надеяться ни на рай, ни на ад, ни на чертоги древних богов. А жизнь твоя будет коротка, как у любого человека!

Тут Вальгард вскрикнул, вырвался из угла и выскочил наружу. Женщина улыбнулась.

Он вернулся еще до темноты, когда за стенами хижины разбушевалась вьюга. Он сутулился и прятал голову в плечи, но глаза его воинственно сверкали.

– Теперь я верю тебе, – пробормотал он, – иного мне не остается. Я видел призраков и демонов, они мчались по ветру и потешались надо мной, – взгляд его устремлен был в темный угол. – Ночь надвигается на меня, жизнь моя проиграна… Я потерял все – родню, дом, собственную душу, которой я вовсе не имел… Я – тень великих Сил, что задувают сейчас свечу. Доброй ночи, Вальгард, доброй ночи…

Рыдая, он опустился на кровать.

Женщина, улыбнувшись, легла рядом с ним и поцеловала его. Губы ее были сладки, как вино, и обжигали огнем. Вальгард поглядел на нее пустыми глазами. Она прошептала:

– Разве пристали такие слова Вальгарду Берсерку, могучему воину, чье имя внушает страх от Ирландии до Гардарики? Я думала, ты обрадуешься, ведь судьба зовет тебя к новым свершениям. Ты мстил за куда более мелкие провинности, чем эта, – тебя ограбили, Вальгард, тебя заключили в темницу смертного тела!

Слушая ее, Вальгард ощущал, как возвращается к нему мужество, как полнится его сердце ненавистью ко всем, кроме лесной отшельницы. Наконец он сказал:

– Что мне делать? Как мне отомстить за себя? Эльфы и тролли невидимы для меня, если только они сами не пожелают иначе.

– Я научу тебя, – ответила женщина. – Я наделю тебя колдовским зрением, с которым рождаются все обитатели Волшебной страны. Ты убьешь тех, кто причинил тебе зло, и посмеешься над своим изгнанием, ибо превзойдешь могуществом любого короля смертных.

Вальгард сощурил глаза.

– Как? – спросил он.

– Тролли готовятся к войне со своими старинными врагами эльфами. Скоро король Иллреде поведет свое войско на штурм Альвхейма. Скорее всего сперва он нападет на Имрика, чтобы обезопасить свои фланг и тыл перед продвижением на юг. Среди воинов Имрика выделяется отвагой, мудростью и равнодушием к железу и прочему Скафлок, сын Орма, который занимает принадлежащее тебе место. Присоединившись к Иллреде, предложив ему богатые дары и рассказав о своем происхождении, ты сможешь влиться в его армию. При осаде Эльфхьюка ты постараешься убить Имрика и Скафлока, и тогда Иллреде наверняка сделает тебя правителем Англии. Обучившись волшбе, ты сумеешь, быть может, разрушить чары Имрика и станешь истинным эльфом или троллем, обретешь бессмертие до конца света.

Вальгард засмеялся. Смех его походил на лай охотящегося волка.

– Ну и ну! – воскликнул он. – Убийца, изгнанник, нелюдь – мне нечего терять. Если мне суждено примкнуть к войску тьмы и холода, я примкну к нему с легким сердцем и в битвах, какие и не грезились людям, утолю свою тоску.

О, женщина, ты навлекла на меня горе, но я благодарен тебе за это.

Он набросился на нее со всем неистовством берсерка, но позднее, когда заговорил, голос его звучал ровно и даже холодно:

– Как я попаду в Тролльхейм?

Открыв сундук, женщина извлекла оттуда завязанный у горла кожаный мешочек.

– Ты отплывешь в тот день, который я тебе назначу, – сказала она. – Когда твои ладьи выйдут в море, развяжи веревку. Поднимется ветер, который наполнит их паруса. Колдовское зрение позволит тебе увидеть подворья троллей.

– А мои люди?

– Ты подаришь их Иллреде. Тролли любят развлекаться, гоняясь по горам за людьми. К тому же они сразу почуют, что твои головорезы – отъявленные негодяи, ради спасения которых никакой бог и пальцем не пошевелит.

Вальгард пожал плечами.

– Раз я собираюсь стать троллем, какое мне дело до их судьбы, – сказал он. – Но что еще мне подарить королю? Его погреба, должно быть, ломятся от золота, самоцветов и всего такого.

– Подари ему вот что, – посоветовала женщина. – У Орма остались две красивые дочери, а тролли славятся своим распутством. Свяжи этих девок, заткни им рты, чтобы они не могли перекреститься или произнести имя Иисуса…

– Только не их! – воскликнул Вальгард в ужасе. – Я вырос вместе с ними. И потом, им и без того худо.

– Нет, именно их, – возразила женщина. – Иллреде не возьмет тебя на службу, пока не убедится, что ты окончательно порвал с людьми.

Вальгард продолжал отказываться, но она прильнула к нему и, перемежая слова поцелуями, принялась рассказывать о чудесном будущем, которое его ожидает, и он в конце концов согласился.

– Но кто ты такая, самая злобная и самая прекрасная на всем белом свете? – проговорил он.

Она засмеялась, прижимаясь к его груди:

– Познав эльфиянок, ты забудешь обо мне.

– Нет, я никогда не забуду тебя. Ты сломила мою волю, любимая.

Женщина продержала Вальгарда в своей хижине столько, сколько сочла нужным, объясняя это необходимостью приготовить отвар, который вернул бы ему колдовское зрение. Впрочем, он и сам не рвался уйти: ее красота и ненасытность удерживали его надежнее всяких цепей.

Снаружи шел снег, когда однажды она сказала:

– Тебе пора.

– Нам, – ответил он. – Ты пойдешь со мной, ибо я не могу жить без тебя. Если придется, я применю силу, но заберу тебя с собой.

– Хорошо, – вздохнула она. – Может статься, ты передумаешь, когда я наделю тебя зрением.

Она встала, поглядела на него сверху вниз, провела пальцами по его лицу. На губах ее заиграла едва ли не печальная улыбка.

– Ненависть жестока, – прошептала она. – Я думала, Вальгард, что радость покинула меня навсегда, но ты возвратил мне ее, и как тяжко прощаться с тобой! Удачи тебе, мой милый. А теперь, – ее пальцы коснулись его век, – смотри!

И Вальгард увидел.

Прибранная комнатка и высокая белокожая женщина растворились у него на глазах, точно ветер разогнал дым. С ужасом взирал он на то, что открылось его взгляду.

Он сидел в грязной хижине, в очаге догорал кизяк, тщедушное пламя освещало груды костей, кучи тряпья, ржавые металлические инструменты и диковинные колдовские приспособления. Он глядел в мутные глаза старухи, чье лицо казалось морщинистой маской, натянутой на беззубый череп. На сморщенной груди ведьмы примостилась крыса.

Ошеломленный, перепуганный, он вскочил. Ведьма осклабилась.

– Милый, милый, – прокаркала она, – возьми меня на свой корабль. Ты клялся, что не бросишь меня.

– Ну, погоди же! – взревел Вальгард, замахиваясь на нее топором. Ведьма съежилась – и с лавки на пол спрыгнули две крысы. Топор вонзился в землю в тот самый миг, когда они юркнули в нору.

С пеной у рта, Вальгард схватил палку и сунул ее в огонь. Она загорелась, и он ткнул ею в тряпье и в солому крыши. Выбежав наружу, он встал у двери, готовый зарубить любого, кто покажется. Но никто не вышел. Хижина горела, ветер раздувал пламя, снег шипел, соприкасаясь с огнем.

Наконец от хижины остались лишь уголья. Вальгард крикнул:

– Из-за тебя я утратил дом, родню и надежду, из-за тебя я дал клятву присоединиться к войску тьмы, из-за тебя решил стать троллем! Слушай меня, ведьма, если ты жива. Я исполню твой замысел. Я буду править троллями Англии, я завладею престолом Тролльхейма, и тогда – берегись! Тебе не знать пощады. Ты изведаешь мой гнев наравне с людьми, эльфами и прочими, кто осмелится перечить мне. Я не успокоюсь, пока не сдеру с тебя заживо кожу, ибо ты разбила мое сердце!

Повернувшись, он зашагал на восток и вскоре исчез за пеленой снегопада. Ведьма и крыса в норе под землей кивнули друг другу. Все шло так, как было задумано.

Викинги Вальгарда представляли собой сущий сброд. Многие из них были изгнанниками. Где бы они ни приставали к берегу, их всюду встречали настороженно и недружелюбно. Вальгарду пришлось купить себе собственное подворье, чтобы его людям было где зимовать. Они жили вольной жизнью, поскольку всю работу выполняли за них рабы, однако отличались буйством нравов и подчинялись лишь своему предводителю.

Узнав о совершенных Вальгардом убийствах, они сообразили, что им надо поскорее уносить ноги, а потому снарядили корабли и изготовили их к плаванию. Но тут возникли разногласия из-за того, куда им плыть по зиме; было много споров, часть которых завершилась поединками. Иными словами, они дождались бы, что их всех перебили, если бы не возвращение Вальгарда.

На закате он ступил в главную залу своего дома. Коренастые и косматые мужчины осушали рог за рогом. В многоголосом гаме ничего нельзя было расслышать. Некоторые храпели на полу, рядом с собаками; другие препирались и размахивали кулаками, а зрители подначивали их, вместо того чтобы разнять. По зале сновали измученные рабы, среди них попадались и женщины, давно выплакавшие свои слезы.

Вальгард приблизился к своему месту. Высокий, угрюмый, с плотно сжатыми губами, он нес на плече огромный топор, который уже начали называть Братоубийцей. Шум постепенно стихал, и вскоре только гудение пламени нарушало тишину.

– Мы не можем оставаться здесь, – сказал Вальгард. – Хотя никто из вас не бывал на дворе у Орма, местные воспользуются тем, что случилось, чтобы избавиться от вас. В общем, оно и к лучшему. Я знаю, где нас поджидает богатство, и туда-то мы и поплывем на рассвете послезавтра.

– Куда и почему не завтра? – справился один из капитанов, пожилой человек по имени Стейнгрим. Лицо его украшали во множестве шрамы.

– Что до последнего, на завтра у нас есть дело, – отозвался Вальгард. – А поплывем мы в Финнмарк.

Стейнгрим возвысил свой голос над недовольным ропотом остальных:

– Ничего глупее я в жизни не слыхал! Финнмарк – край бедный, и лежит он за морем, которое опасно даже летом. Чего нам там искать? Разве что смерти – мы или утонем, или попадем в руки к тамошним колдунам. У нас под боком Англия, Скотланд, Ирландия, Оркнеи, тот же Валланд[21] – грабь не хочу!

– Вы слышали мой приказ. Ваше дело повиноваться, – сказал Вальгард.

– Ну уж нет, – откликнулся Стейнгрим. – Ты, верно, совсем спятил в лесу.

Вальгард прыгнул на него, точно дикий кот. Его топор расколол надвое череп Стейнгрима.

Другой викинг схватил копье и с воплем метнул его в Вальгарда. Берсерк увернулся, а в следующее мгновение нападавший покатился по полу. Выдернув топор из черепа Стейнгрима, Вальгард окинул взглядом залу.

– Кто еще не согласен со мной? – спросил он тихо.

Ответа не последовало. Тогда Вальгард уселся на свое место и проговорил:

– Я действовал так потому, что время раздоров и склок миновало. Нам надо держаться заодно, иначе мы пропали. Я единственный из вас гожусь в вожаки. Наверно, моя задумка кажется вам бредовой, однако Стейнгриму следовало бы выслушать меня. Мне стало известно, что прошлым летом в Финнмарке поселился один богатый человек, в доме которого мы найдем все, что нам нужно. Они не ждут викингов по зиме, поэтому сопротивления мы не встретим. Я не боюсь плохой погоды. Вы знаете, я могу предсказывать. Вот мои слова: скоро задует попутный ветер.

Разбойники, похоже, припомнили, сколько раз подтверждалась правота Вальгарда. Что касается Стейнгрима, то среди тех, кто находился в зале, не было ни его родичей, ни побратимов. Послышались нестройные крики: «Веди нас, Вальгард! Мы пойдем за тобой!» Когда мертвое тело выволокли из дома, а гулянье пошло по новой, берсерк подозвал к себе капитанов.

– Неподалеку есть подворье, куда нам не мешало бы заглянуть перед отплытием, – сказал он. – Добыча там будет богатая, а драться почти не придется.

– Ты о чем? – спросил кто-то.

– О подворье Орма Силача. Он мертв и не сможет воспрепятствовать нам.

Головорезы явно смутились, но не посмели перечить своему предводителю.

Глава 9

Погребальный пир Кетиля стал также поминками по Асмунду и Орму. Мужчины пили молча, лица их были печальны: Орм был мудрым вождем, его двоих сыновей уважали по всей округе, несмотря на то что он не ходил в церковь. На следующий день после их гибели работники взялись за рытье могил.

В могилу Орма опустили его лучший корабль, на палубу которого положили сокровища, еду и питье для далекого путешествия, убитых лошадей и собак. А потом снесли туда всех троих, сраженных рукой Вальгарда, вместе с их одеждой, оружием и снаряжением. В ногах у каждого из них лежала подкова. Именно так хотел быть похороненным Орм, и жена исполнила его желание.

Спустя несколько дней к мужу и сыновьям пришла Элфрида. Тусклый зимний солнечный свет падал на тела Орма, Кетиля и Асмунда. Она встала на колени, распущенные волосы скрыли ее лицо от тех, кто наблюдал за ней.

– Священник сказал, что это будет грешно, иначе я убила бы себя, чтобы обрести покой рядом с вами, – прошептала она. – Тяжела будет моя жизнь. Вы были хорошими сыновьями, и ваша мать тоскует по вашему смеху. Лишь вчера я пела вам колыбельную, лишь вчера вы были совсем крохотными – и вдруг выросли пригожими молодцами, гордостью отца и моей. А теперь на вас падает снег, падает и не тает… – она покачала головой. – Не могу поверить, что вы мертвы. Не могу, и все.

Она улыбнулась Орму.

– Мы часто ссорились, – пробормотала она, – но это пустяки, ты любил меня, а я – тебя. Ты был добр ко мне, Орм, и мне холодно, холодно без тебя. Я прошу милосердного бога, чтобы Он простил тебя за то, что ты преступил Его законы. Ибо ты поступал так в неведении, хотя знал, как управлять кораблем, как смастерить сундук и как вырезать игрушку детям… И если господь не примет тебя на Небеса, я буду молить Его, чтобы Он допустил меня в ад, ибо я не хочу расставаться с тобой. Даже если ты отправишься к языческим богам, я все равно найду тебя. Прощай, Орм, которого я любила и продолжаю любить. Прощай.

Она поцеловала его.

– Холодны твои губы, – сказала она и смятенно огляделась вокруг. – Не в твоем обычае целовать меня так. Это вовсе не ты, мертвый на корабле. Где же ты, Орм?

Ее вывели из могилы, и мужчины принялись забрасывать ладью землей, Когда они закончили, на берегу моря высился могучий курган. Волны накатывались на песок и пели погребальную песнь у его подножия.

Священник, который отнесся неодобрительно к языческим похоронам, отказался освятить землю, однако принял у Асгерд плату за поминальную молитву.

Жил поблизости юноша по имени Эрленд Торкельссон, который был помолвлен с Асгерд. Он сказал:

– Пуст дом, когда в нем нет мужчин.

– Да, – согласилась девушка. Холодный ветер с моря трепал ее густые кудри.

– Пожалуй, мы с друзьями задержимся немного, чтобы вас никто не потревожил, – предложил он. – А когда мы поженимся, Асгерд, твои мать и сестра смогут жить с нами.

– Я не выйду за тебя, пока Вальгарда не повесят, а его людей не сожгут живьем! – сердито воскликнула она.

– За этим дело не станет, – невесело усмехнулся Эрленд. – Стрелу войны уже передают из рук в руки. Если только они раньше не убегут, мы покончим с ними раз и навсегда.

– Хорошо, – кивнула Асгерд.

Ближе к ночи гости разъехались, остались лишь домочадцы Орма, Эрленд и пяток его друзей. С наступлением темноты задул сильный ветер, он принес на своих крыльях снегопад. Незаметно снег перешел в град, словно застучали по крышам копыта коней. В главной зале было темно и тихо, люди сидели кучкой в дальнем ее конце. Они мало говорили, но много пили.

Вдруг Элфрида встрепенулась.

– Я что-то слышала, – сказала она.

– Тебе почудилось, – возразила Асгерд, – в такую погоду все прячутся по домам.

Фреда, которую пугал неподвижный взгляд матери, тронула ее за руку и проговорила робко:

– Ты не одна, мама. Твои дочери не покинут тебя.

– Спасибо, – Элфрида выдавила из себя улыбку. – Вы возродите род Орма, чтобы память о нем не стерлась… – Она поглядела на Эрленда: – Не обижай свою жену. Ее предки были вождями.

– С чего бы это мне ее обижать? – ответил он.

В дверь ударили чем-то тяжелым. Сквозь вой ветра донесся крик:

– Открывайте! Открывайте, не то выломаем!..

Мужчины схватились за оружие. Раб откинул засов – и повалился на пол, зарубленный на месте. Высокий, хмурый, со снегом на плечах, в залу вошел Вальгард. Двое викингов прикрывали его с обеих сторон щитами.

Он сказал:

– Пусть женщины и дети выходят, мы их пощадим. Дом окружен моими людьми. Я думаю сжечь его.

Брошенное кем-то копье со звоном отлетело от металлического щита. Дымом запахло сильнее, чем прежде.

– Мало ты причинил нам горя? – крикнула Фреда. – Сжигай все, что хочешь, но я останусь тут, чтобы не быть обязанной тебе жизнью.

– Вперед! – крикнул Вальгард, и в залу ворвалась добрая дюжина викингов.

– Стойте! – воскликнул Эрленд, обнажая меч и нападая на Вальгарда. Сверкнуло лезвие Братоубийцы. Клинок юноши не успел ужалить – топор берсерка рассек тело Эрленда. Перепрыгнув через труп, Вальгард завладел рукой Фреды, а другой викинг схватил Асгерд. Остальные окружили их стеной из щитов. Облаченные в кольчуги и шлемы, они без труда пробились наружу, убив еще троих.

Те, кто остался внутри, вооружились и попробовали вырваться, но часть из них полегла в дверях, а уцелевшие отхлынули обратно. Элфрида с криком бросилась к выходу. Ее викинги пропустили беспрепятственно.

Вальгард связал Фреде и Асгерд руки в запястьях с таким расчетом, чтобы за свободные концы веревок девушек можно было тащить, если они откажутся идти сами. Пламя охватило крышу дома. Элфрида вцепилась в рукав Вальгарда.

– Ты хуже волка, – прорыдала она, – какое новое зло ты замыслил? Что сделали тебе твои сестры, от которых ты видел только хорошее, как ты можешь топтать сердце матери? Отпусти их, отпусти!

Вальгард холодно глядел на нее.

– Ты мне не мать, – проронил он наконец и ударил ее. Она без чувств упала в снег, а он отвернулся и дал знак своим людям, чтобы они отвели пленниц на берег, где стояли наготове корабли.

– Что с нами будет? – плача, спросила Фреда. Асгерд плюнула в брата.

Он усмехнулся, не разжимая губ, и ответил:

– Я вовсе не желаю вам зла, даже наоборот – ведь вас отдадут королю. – Он вздохнул. – Впрочем, мне лучше последить за вами, чтобы мои люди не подвели меня.

Те из женщин, которые не захотели умирать, выбежали наружу вместе с детьми. Викинги набросились на них, но, удовлетворив похоть, отпустили. Другие же предпочли сгореть заодно с мужьями. Пламя с дома вскоре перекинулось на прочие постройки, в которых, правда, уже не было ничего мало-мальски ценного.

Вальгард ушел, удостоверившись, что все, кто остался внутри, погибли. Он знал, что, если он промедлит, ему не миновать стычки с соседями. Викинги столкнули корабли в воду и налегли на весла. Ветер с моря гнал на берег ледяные волны.

– Так мы никогда не доберемся до Финнмарка, – проворчал рулевой на ладье Вальгарда.

– Доберемся, – утешил его берсерк.

На рассвете, как говорила ему ведьма, он сорвал веревку, что перетягивала горло кожаного мешочка. Тотчас же вокруг кораблей заметался ветер. Он задувал то справа, то слева, но потом вынырнул из-за кормы и наполнил паруса. Ладьи устремились прямо на север.

Соседи, что собрались у подворья Орма, обнаружили одни лишь головешки да кучи пепла. Их встретили заплаканные женщины и дети. Элфрида, однако, не плакала. Она молча сидела на кургане и смотрела пустыми глазами на море, а ветер трепал ее волосы и раздувал платье.

Три дня и три ночи подряд неслись по волнам корабли Вальгарда, подгоняемые неутомимым ветром. Одна ладья разломилась и затонула, но большинство людей удалось спасти. Суеверные молились про себя, перешептывались с товарищами, но страх перед Вальгардом подавлял всякую мысль о бунте.

Берсерк проводил почти все время на носу своего судна, глядя на море. Он кутался в длинный плащ, выбеленный морской солью и инеем. Как-то один из викингов попробовал возразить ему. Он убил смельчака на месте и выкинул тело за борт. С людьми он заговаривал редко, что вполне их устраивало, ибо им вовсе не хотелось ощутить на себе его тяжелый взгляд.

Асгерд и Фреда молили его сказать, куда они держат путь. Он отмалчивался, однако заботился о них, насколько это было возможно: кормил, поил, разрешил укрыться от брызг на носу и не подпускал к ним своих головорезов.

Фреда сперва не хотела есть.

– Я ничего не возьму у вора и убийцы, – сказала она. Полоски соли на ее лице обязаны были своим происхождением не только морской воде.

– Ешь, чтобы поддержать силы, – посоветовала Асгерд. – Ты берешь еду не у него. Ведь он заполучил ее, ограбив кого-то. Быть может, нам представится возможность бежать. Если мы обратимся за помощью к господу…

– Запрещаю, – произнес Вальгард, который подслушивал. – Еще раз услышу что-нибудь подобное, заткну вам рты.

– Затыкай, – сказала Фреда, – молитва идет из сердца, а не с уст.

– Все равно она вам не поможет, – ухмыльнулся Вальгард. – Многие женщины взывали к богу, когда я обнимал их, и все без толку. Но, как бы то ни было, я не потерплю на своей ладье разговоров о богах.

Он сказал это не потому, что ожидал подмоги им с Небес. Лишь те, у кого нет души, искушенные в волшбе, могут рассчитывать на то, что им удастся докричаться до величественных Сил, природу которых они не понимают и упоминать о которых страшатся даже мимоходом. Он попросту решил обезопасить себя со всех сторон, и потом ему становилось горько, когда он слышал о том, что было ему недоступно.

Вальгард погрузился в раздумья, сестры тоже замолчали. На корабле было тихо, лишь поскрипывало дерево, шелестел снастями ветер да бились о борта волны. По небу мчались серые тучи, которые частенько извергали на головы людей снег или град. Флотилия викингов продвигалась к северу.

На третий день плавания, уже под вечер, показались берега Финнмарка. Тучи нависали так низко, что темнота наступила быстрее обычного. Прибой разбивался о голые утесы, на вершинах которых, среди снега и льда, росли немногочисленные чахлые деревца.

– Суровый край, – пробормотал рулевой на ладье Вальгарда. – Что-то я не вижу того подворья, о котором ты говорил.

– Правь вон к тому фьорду, – велел берсерк.

Прибрежные утесы, охранявшие горловину фьорда, отсекли ветер. Викинги спустили паруса и взялись за весла. Скалистый берег понемногу приближался. А неподалеку от кромки воды стояли тролли.

Ростом они уступали Вальгарду, но были вдвое шире в плечах. Руки их плетями свисали до колен, кривые короткие ноги оканчивались плоскими ступнями. Под зеленой, холодной и скользкой кожей перекатывались налитые мышцы. В большинстве своем тролли были лысыми, и их огромные круглые головы с приплюснутыми носами, заостренными кверху ушами, глубоко посаженными глазами и клыками, что торчали изо ртов, сильно смахивали на черепа. Глаза их лишены были белков и казались бездонными колодцами мрака.

Несмотря на пронизывающий ветер, лишь некоторые из них натянули на себя звериные шкуры. Вооружены они были в основном дубинками, а также топорами, копьями, луками и пращами для метания камней, поднять которые было не под силу никому из людей, Впрочем, кое-кто облачился в кольчугу и шлем и разжился оружием из бронзы или из эльфийского сплава.

Вальгард невольно вздрогнул.

– Холодно? – спросил кто-то из викингов.

– А? Нет-нет, – отозвался он и пробормотал себе под нос: – Надеюсь, ведьма не обманула меня и эльфиянки окажутся посимпатичнее этих образин. Но воевать они, похоже, умеют.

Пристав к берегу, викинги выгрузились и вытащили корабли на песок, а потом нерешительно направились в глубь суши. На глазах у Вальгарда ряды троллей пришли в движение.

Схватка была недолгой, ибо люди не видели, кто и откуда на них нападает. Порой, по чистой случайности, кто-то из троллей касался железа и отскакивал как ошпаренный, но это отнюдь не умеряло их пыла. Хохоча во все горло, чудовища крушили черепа викингов, раздирали людей на кусочки и забавлялись, глядя на их мучения.

Рулевой с ладьи Вальгарда, увидев, что товарищи погибают, а предводитель спокойно взирает на бойню, с ревом кинулся на берсерка.

– Ты заманил нас в ловушку! – крикнул он.

– Заманил, – согласился Вальгард, отражая выпад. Вскоре рулевой упал на песок мертвым. Он был последним из викингов.

К Вальгарду, тяжело ступая по песку и камням, приблизился военачальник троллей.

– Мы ждали тебя. Нас известила летучая мышь, которая может превращаться в крысу, – буркнул он. – Мы славно повеселились. Идем к королю.

– Пошли, – сказал Вальгард. Он заново связал своим сестрам руки за спиной и затолкал им в рты по кляпу. Потрясенные увиденным, девушки безропотно повиновались, когда он велел им идти за собой. По глубокой расщелине они добрались до голого склона горы, миновали невидимых стражников и очутились в подземном дворце короля Иллреде.

Он был вырублен прямо в скале, но обставлен со всей возможной роскошью. Сами тролли ничего не изготавливали, а пользовались награбленным у эльфов, карликов, гоблинов и прочих, в том числе у людей. Каменные стены пещерного дворца укрывали расшитые самоцветами шпалеры, столы из черного дерева и слоновой кости застелены были изумительной красоты скатертями, в свете факелов мерцали и переливались богатые одежды вельмож и их жен.

По зале, разнося кушанья и кубки с питьем, сновали рабы, среди которых попадались и эльфы, и карлики, и гоблины. На своем пиру тролли заодно с говядиной, кониной и свининой пожирали похищенных у людей и в Волшебной стране младенцев, запивая лакомства вином с юга. Под высокими сводами пещеры раздавались дребезжащие звуки – такова была музыка троллей.

Вдоль стен стояли стражники, неподвижные, как языческие идолы. Пламя факелов кровавило наконечники их копий. Сидевшие за столами шумели, горланили, ссорились и тут же мирились, но владыки Тролльхейма не участвовали в общем веселье. Они молча наблюдали за всем со своих резных кресел.

Вальгард отыскал взглядом Иллреде. Король был дороден, если не сказать тучен, морщинистое лицо его обрамляла густая и длинная зеленая борода. Ощутив на себе королевский взор, подменыш не смог совладать с дрожью в коленках.

– Приветствую тебя, великий король, – проговорил он с запинкой. – Я Вальгард Берсерк, прибыл из Англии, чтобы сражаться за тебя. Мне сказали, что ты – отец моей матери, и с радостью я признаю в тебе деда.