Текст книги "Схватка с дьяволом"

Автор книги: Пол Уильям Андерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 34 страниц)

– А дело мистера Ван Рийна подождет? – спросил Адзель.

– Вполне возможно, – сказала Чи. – Во всяком случае, Дэйв не уверен, что общительное настроение партнеров продлится долго. По общему мнению, их души состоят из печатных схем. Даже если из этого визита ничего не выйдет, Дэйв чувствует, что у него появился уникальный шанс увидеть их устройство изнутри.

– Несомненно, – кивнул Адзель. – Дэвид действует вполне правильно, ведь счастливый случай исходит от такой могущественной и загадочной организации. Я не понимаю, что вызывает в тебе такое нетерпение. Мы просто побудем здесь немного дольше, чем предполагалось.

Чи ощетинилась.

– Я не обладаю твоим тупым равнодушием. Компьютер навел Дэйва на что-то значительное. Я имею в виду астрономически большое – гора денег величиной с планету. Я поняла это по его поведению. Предположим, хозяева машины намерены завлечь его к себе, чтобы прибрать эту вещь себе, – что тогда?

– Погоди, мой маленький друг, – запротестовал Адзель – «Оракул Инк.» не вмешивается в дела своих клиентов. Он не раскрывает их секретов. Как правило, партнеры даже не знают, что это за секреты. У них нет связей с другими организациями. Не только неоднократные частные расследования, но и опыт нескольких лет подтверждает это. Если бы они хоть раз нарушили собственную этику, пусть даже проявили бы свое предпочтение кому-нибудь, и последствия этого вскоре бы уничтожили предприятие. Ни один член Политехнической Лиги, ни одна группа во всем известном пространстве не показала себя более достойной доверия.

– Всегда бывает первый раз, сынок.

– Хорошо, пусть так, – сказал Адзель с необычной для него колкостью. – Давай сделаем нелепое предположение, что «Оракул» в самом деле подслушал беседу Дэвида с компьютером и в самом деле решил нарушить слово никогда не пользоваться своим преимуществом. Он все равно остается связанным кодексом Лиги, который установлен и поддерживается по веским практическим причинам. Заключение, убийство, пытки, наркотики, промывание мозгов, любого рода прямая атака на психобиологическую цельность личности запрещена. Последствия нарушения по-первобытному суровы. Как говорят на Земле, игра не стоит свеч. Поэтому ресурсы шпионажа, подкупа и шантажа ограниченны. Дэвид не поддастся подкупу и шантажу. Он ничего не откроет гипотетическому наблюдателю, не попадется в словесную ловушку. Если перед ним повесят женскую приманку, он с восхищением примет ее, не коснувшись крючка. Разве он уже…

В этот момент – такое совпадение возможно только в реальной жизни – зазвонил видеофон.

Адзель нажал кнопку приема. На экране появилась последняя подруга Фолкэйна – Вероника.

Компаньоны сразу же узнали ее. Они неоднократно встречались раньше и были слишком опытны, чтобы верить в то, что все люди выглядят похоже.

– Добрый день, леди, – сказал Адзель. – Чем могу быть вам полезен?

Выражение ее лица было несчастным, тон – нервным.

– Извините, что потревожила вас, – сказала она, – но я пытаюсь найти… Да… капитана Фолкэйна. Он еще не вернулся, вы не в курсе?

– К сожалению, его здесь нет.

– Он обещал встретиться со мной еще раньше. – Вероника проглотила комок в горле. – Я беспокоюсь.

– Видите ли, возникли кое-какие непредвиденные обстоятельства, и у капитана не было времени связаться с вами, – галантно солгал Адзель. – Меня действительно просили передать вам его искренние сожаления.

Она растерянно улыбнулась:

– Это непредвиденное обстоятельство, случайно, не брюнетка?

– Нет, леди. Я уверяю вас, это связано с его работой. Он может отсутствовать несколько стандартных дней. Должен ли я напомнить ему позвонить вам по возвращении?

– Я буду очень благодарна, если вы сделаете это, сэр. – Она судорожно сжала пальцы. – Благодарю вас.

Адзель выключил экран.

– Мне неприятно говорить так о друге, – пробормотал он, – но иногда Дэвид производит впечатление довольно бессердечного человека.

– Ха! – сказала Чи. – Это создание боится только одного, не дай Бог он удерет, не оставив ей никакой информации.

– Сомневаюсь. Я допускаю, что такой мотив действительно присутствует, но ее огорчение выглядит слишком естественно, по крайней мере, насколько я могу разобраться в поведении человека. Она явно испытывает к нему личную симпатию.

Адзель издал звук сочувствия.

– Насколько спокойнее иметь фиксированный сезон спаривания, как у меня.

Чи уже успокоилась, к тому же в ней с каждой минутой росло желание поскорее убраться из этой свинцовой печки, вторую Адзель называл своим домом.

– Сия потаскушка – отличный образец стандарта Дэвида, – сказала она. – Неудивительно, что из-за нее он откладывал работу. Не думаю, что он будет медлить с возвращением к ней. Нам не стоит волноваться на этот счет.

И я такого же мнения, – согласился Адзель.

Глава 5

Добраться на флиттере от Лунограда до альпийского замка было делом нескольких минут. Но это были пугающие километры. Прогулочные партии никогда не отваживались забираться так далеко. Широкий пояс окружающей территории и все пространство над замком считались запрещенной зоной. Они охранялись вооруженными людьми и робототехническими вооруженными точками, установленными с той барской развязностью, с какой могут действовать только великие мира сего в цивилизации, превозносящей превыше всего свободу и собственность.

Замок построила негуманоидная рабочая сила, импортированная для этой цели с дюжины отдаленных планет. Впоследствии они разъехались по домам, следы их затерялись. Некоторое время негодование местных жителей в сочетании со всеобщим любопытством порождали фантастические слухи. С орбиты были сделаны телескопические снимки, их опубликовали в печати. Наконец Солнечная Система узнала все желаемое о высоких черных башнях, неприступных стенах и специальном космопорте в Лунных Горах.

Слухи постепенно угасли. Большие поместья были обычным делом лордов Политехнической Лиги. Большинство поместий были выполнены в намного более живописной манере, чем у этих отшельников. Скрытность и затворничество в обычной деловой практике считались частным делом. Уже многие годы «Оракул Инк.» воспринимался как само собой разумеющееся объединение.

«Если общественные новости узнают, что меня привезли сюда и в самом деле допустили внутрь… – Кислая усмешка появилась на губах Фолкэйна. – Не слишком ли жестоко промолчать и не рассказать им правду?»

Он стоял у иллюминатора на верхнем этаже. Отсюда открывался впечатляющий вид: перед восхищенным взором представало причудливое переплетение скал, утесов, скатов, черных провалов… С другой стороны замка вздымались к созвездиям голые пики. Над южным горизонтом низко висела Земля, почти полная, ослепляющая своей яркостью.

Но Фолкэйн мог бы наблюдать то же самое, а возможно, и гораздо лучшее в других владениях, где были веселье, музыка, декорации, приличная пища и приятный разговор.

Обед, поданный ему сразу же по прибытии, был мрачно функциональным, как и те большие палаты, в которых он теперь находился. Беседа с четырьмя партнерами, присутствовавшими на обеде, состояла из прерываемых молчанием банальностей.

Только в офисе фирмы ему предложили сигару. Он решил, что это произошло потому, что данный жест был запрограммирован в их бизнесе. Поразмышляв над этим, он сунул руку в правый карман за трубкой и табаком. Ким Юн Кан, маленький невыразительный человечек в напоминавшем униформу пижамном костюме подошел к нему и предупредил:

– Мы не стали бы возражать, если бы вы закурили за столом, капитан Фолкэйн, хотя никто из нас этим не развлекается.

– Что вы, я сам против, – запротестовал капитан. – Мне внушали с детства, что в столовой трубка запрещена. С другой стороны, я прямо-таки истосковался по куреву. Уж будьте так добры, потерпите еще несколько минут.

– Конечно, конечно, – кивнул Ким Юн Кан. – Вы наш гость. Весьма сожалею, что мистер Латимер и леди Белданиель не могут присутствовать на сегодняшнем обеде.

«Странно, – подумал Фолкэйн уже не в первый раз. – Хьюдж Латимер оставляет свою жену здесь и отбывает с ее сестрой Теа».

Он мысленно пожал плечами. Их любовные отношения были, конечно, частным делом. Если они у них вообще были. Судя по всему, Латимер был таким же сухим и скованным, как и Ким. И это несмотря на то, что он был опытным космическим пилотом. Жена его, подобно Анастасии Эрера и сестре Tea, оказалась еще более старой девой, чем можно было полагать.

Их попытки немного поговорить с гостем были бы жалкими, не будь они такими навязчивыми.

«В чем тут дело? – думал Фолкэйн. – Надо поскорее убираться отсюда назад, в город, к Веронике».

– Это не идеальная для вас комната, конечно, – говорил тем временем и при этом сухо улыбался Ким Юн Кан.

– Вы заметили, как она скудно обставлена? Нас здесь всего шесть человек и несколько негуманоидных слуг. Мы построили этот большой дом, предполагая постепенно заселить его, хотели перевезти сюда всех родичей, супруг, детей. Конечно, когда это окажется возможным. Но пока что мы…э… болтаемся здесь. Я думаю, нам следовало бы провести переговоры в более приятном месте. Другие уже отправились туда. Не желаете ли кофе, коньяк? Прошу вас.

– Благодарю, – слегка поклонился Фолкэйн.

Отрепетированная, без сомнения, речь не погасила его надежды вскоре покинуть эту цитадель скуки.

– Быть может, стоит перейти к делу?

– Ну, – Ким испуганно подыскивал слова. – На сегодня это не планировалось. Разве не в обычае землян вначале получше познакомиться, а уж тогда приниматься за дела? Мы думали, что вы останетесь с нами, по крайней мере, на несколько дней. Отсюда, например, возможны некоторые интересные местные экскурсии, а мы будем рады послушать ваши рассказы о приключениях в дальних уголках пространства.

– Вы весьма любезны, – сказал Фолкэйн, – но боюсь, что у меня почти нет времени.

– Разве вы не сказали младшей леди Белданиель…

– Я ошибся. Я позвонил своим компаньонам, и они сообщили мне, что мой босс начал терять терпение. Почему бы вам не изложить свое предложение прямо сейчас, чтобы я мог сориентироваться, как долго босс позволит мне задержаться в связи с этим у вас?

– Соответствующее обсуждение требует материалов, которые мы не держим в нашем жилище. – Нетерпение и крайняя нервозность немного исказили маску, скрывавшую истинное лицо Ким Юн Кана. – Но пройдемте, желательно, чтобы вы высказали ваше мнение остальным.

Догадка поразила Фолкэйна: «Он чертовски хочет убрать меня именно из этой комнаты».

– Я не прошу документацию. Разве нельзя объяснить в общих чертах, что вы имеете в виду?

– Следуйте за мной. – Тон Кима стал резким. – У нас есть проблемы с безопасностью, и решить их необходимо заранее.

Фолкэйн развеселился. Обычно он был приятным, обаятельным молодым человеком, но те, кто давит на торгового авантюриста, сына военного аристократа, должны ожидать крепкого отпора. Он напустил на себя высокомерие.

– Если вы не доверяете мне, сэр, ваше приглашение следует считать ошибкой, – сказал он. – Я не хочу отнимать ваше драгоценное время переговорами, обреченными на провал.

– Что вы! – Ким схватил Фолкэйна за руку. – Пройдемте со мной, и все разъяснится.

Фолкэйн остался на месте. Он был сильнее и тяжелее, гравитационное поле было установлено по земному стандарту – обычная практика в помещениях на карликовых мирах, где в противном случае мускулы начнут атрофироваться. Его сопротивление было незаметно под туникой.

– Немного позже, мистер Кан, – сказал Фолкэйн, – не сразу, прошу вас. Я пришел сюда позаниматься медитацией.

Ким отпустил капитана и сделал шаг назад. Его черные глаза стали еще уже.

– Ваше досье не указывает на какую бы то ни было религиозную направленность, – медленно сказал он.

– Досье? – Фолкэйн с показным удивлением вскинул брови.

– Обобщенное собрание материалов, заложенное в наш компьютер, имеет относительно вас… Ничего, кроме того, что есть в официальных сообщениях, – спохватился Ким. – Только так наша компания могла лучше служить вам.

– Ладно, я вижу, что вы правы, только один из моих товарищей по команде – буддист. Он обращен много лет назад, когда еще учился на Земле. Через него я и заинтересовался медитацией. Кроме того, весьма спорно, являются ли секты подлинных буддистов религиозными в обычном смысле этого слова. Определенно они являются агностиками, ибо уважают богов и другие гипотетические одушевленные элементы в реальном многообразии; их доктрина кармы не требует возрождения в том смысле, в котором обычно используется этот термин, и фактически нирвана – это не аннигиляция, а, скорее, состояние, которое вполне может быть достигнуто в этой жизни и состоящее из…

А затем было слишком поздно для Кима.

Наискось через небо пронесся космический корабль, узкий цилиндр, сверкающий под лучами Земли и мерцающий внутри силового поля. Он быстро уменьшался в размерах, пока не исчез в холоде Млечного Пути.

– Ну и ну, – пробормотал Фолкэйн. Он внимательно посмотрел на Кима и осведомился: – Я полагаю, там находятся Латимер и Белданиель?

Обычное путешествие, – ответил Ким.

Фолкэйн сжал кулаки.

– По правде говоря, сэр, я сомневаюсь в этом.

Тут он вспомнил про трубку, которую держал в руке, и начал ее старательно набивать.

– Я узнаю корабли с гипердвигателем с первого взгляда. Они не используются для межпланетных сообщений, зачем использовать дорогой механизм, когда есть более дешевые? По тем же самым причинам курьеры обычно нанимают межзвездник, это практичнее. Полноправные партнеры большой компании не путешествуют в таких кораблях по рутинным вопросам. Ясно ведь, что тут срочное дело.

«И ты не хотел, чтобы я узнал об этом», – добавил он мысленно. Его мускулы вновь напряглись. В Фолкэйне пробуждался гнев! Он с трудом выдавил смешок.

– Вы не должны беспокоиться обо мне, сэр. Я не намерен подглядывать за вами и лезть в ваши секреты.

Ким немного расслабился.

– Их миссия важна, но не относится к нашему с вами делу, – сказал он.

«Так ли это? – подумал Фолкэйн. – Почему ты не сказал мне об этом в самом начале? Я думаю, нет, я знаю, почему. Ты настолько изолирован от человеческого общества, так неопытен в том, как мыслят люди и как они действуют, что засомневался в своей собственной способности убедить меня в невинности этого старта. Скорее всего, здесь кроется какой-то подвох!»

Ким снова попытался улыбнуться.

– Простите меня, капитан Фолкэйн. У нас нет желания мешать вашей религиозной практике. Пожалуйста, оставайтесь, сколько хотите. Если пожелаете вернуться в компанию, вы можете воспользоваться вон той панелью связи, и кто-нибудь, из нас придет, чтобы проводить вас в другую комнату.

Ким поклонился.

– Желаю вам приятно провести время!

«Врет! – подумал Фолкэйн, глядя в спину Кима. – Поскольку вред уже нанесен, он повернул мои слова против меня же – он хочет задержать меня здесь лишний час. Но что же за всем этим кроется?»

Фолкэйн зажег трубку и прошелся пару раз по комнате затем слепо посмотрел в иллюминатор, шлепнулся в кресло и снова вскочил на ноги. Не питает ли он пустое, автоматическое недоверие к просто чужому или действительно чувствует что-то неладное?

Мысль, что информация, даваемая компьютерами «Оракула», не остается в тайне, была ему не в новинку. Партнеры легко могли установить средства для прослушивания и записи бесед. Они могли проинструктировать машину, чтобы та направляла свои рекомендации в желательную сторону. И, – о космос! – как только вера в них установилась, как только хозяева Лиги стали пользоваться их услугами в полную силу, какого шпиона они получили! Какого саботажника!

Тем не менее факт оставался фактом: ни один из этих осторожных, коварных предпринимателей не обнаружил ничего компрометирующего «Оракул» в тайном соглашении с кем-либо из конкурентов или в поисках проникнуть в поле их деятельности, делая капиталовложения на основе предварительной осведомленности.

«Могло ли случиться так, что они решили изменить свою политику? Моя планета могла соблазнить самых достойных. Нет, оставь, не здесь кроется правда. Шесть личностей столь прямолинейных, как эти, так просто не переключатся с информационного бизнеса на пиратство».

Фолкэйн посмотрел на часы. Прошло тридцать минут. Этого было вполне достаточно для его цели. Тем более, что ему, вероятнее всего, все равно не поверили. Он подошел к панели связи, щелкнул тумблером и сказал:

– Я готов.

Он едва успел повернуться, как в дверях появилась Tea Белданиель.

– Так быстро! – воскликнул он.

– Я случайно оказалась рядом.

«Или ты ждала все это время у дверей?» – мелькнуло у него в голове.

Tea остановилась у иллюминатора. Ее походка была более грациозной, а улыбка более теплой, чем прежде. Но неловкость сохранялась. Она застыла в напряженной позе и на расстоянии от Фолкэйна, будто одновременно завлекала его каким-то странным образом. Быть может, это было вызовом, а быть может, она была всего лишь хорошо сложенным животным?

Фолкэйн погасил трубку.

– Надеюсь, я никого не обидел, – сказал он.

– Никоим образом. Вид вдохновляет вас, не так ли?

Она протянула руку к регулятору, свет потускнел, сверхъестественный лунный пейзаж предстал их взорам.

«Никакого давления на меня сейчас нет, – подумал Фолкэйн. – Напротив, чем дольше я тяну время с докладом Старому Нику, тем довольнее они будут. Ладно, пока никаких возражений с моей стороны. Это становится очень интересным, я прямо-таки переполнен любопытством. Но не следует забывать об осторожности».

– Это великолепно! – прошептала она.

Он смотрел на женщину. Свет Земли выделял из полумрака ее профиль, звезды мерцали в ее глазах. Она жадно смотрела на их снежные мириады.

Фолкэйн вдруг сказал, захваченный внезапным состраданием, которое удивило его самого:

– Вы чувствуете себя дома, когда находитесь в космосе, не так ли?

– Я не уверена. – Она все еще смотрела на небо. – Но не здесь, должна признаться, только не здесь. Простите нас, если мы плохие компаньоны. Это, я полагаю, от неуверенности и невежества. Мы живем обособленно и работаем – только с данными – абстрактными символами, потому что больше ни на что не годимся.

Фолкэйн не понимал, почему она должна раскрывать себя именно ему. Но к обеду подавали вино, книга по этикету, должно быть, сообщила им, что это необходимо, и вино могло подействовать на ее неопытную голову.

– Я бы сказал, что у вас получилось все прекрасно, учитывая, что вы были полными профанами в этом деле, – сказал он Tea. – Вам чуждо все человеческое, не так ли?

– Да! – вздохнула она. – Я скажу вам правду. Мы решили не раскрывать сразу наше происхождение, так как не могли предсказать, какова будет ваша реакция. Позднее, когда мы получше познакомились с вашей культурой, у нас не было повода раскрыться перед вами. Люди перестали спрашивать, а мы уже привыкли к положению отшельников. Кроме того, мы никогда не хотели личной известности, так же как не хотим этого сейчас.

Она взглянула на Фолкэйна. В этом голубом земном свете сухая деловая женщина средних лет вновь стала юной, умоляющей о снисхождении девушкой.

– Вы никому не расскажете об этом, не так ли?

– Клянусь честью, – воскликнул Фолкэйн, – но что вы имеете в виду?

– История на самом деле простая, – послышался ее приглушенный голос. – С одной из колонизированных планет отправился в поисках своего собственного мира корабль. В целом все казалось крайне бессмысленным. Почему разумные существа должны ссориться из-за политических разногласий? Семьи продали все, что они имели, сложили деньги, купили и оснастили большой, самый совершенный корабль с новейшим автоматическим оборудованием. И улетели.

– В полную неизвестность? – недоверчиво спросил Фолкэйн. – Без предварительной разведывательной экспедиции?

– В Галактике много планет, на которых может жить человек. Они были уверены, что найдут такую и при этом решили ни единым намеком не дать своим противникам узнать относительно намерений.

– Но они ведь должны были предусмотреть, каким коварным может оказаться новый мир, – фокусы биохимии, заболевания, погода, миллион любых непредсказуемых катаклизмов, половина из которых смертельна, особенно если вы не начеку.

– Я уже сказала, что это было большое, полностью оборудованное, хорошо оснащенное межзвездное судно, – возразила Tea Белданиель. – Они решили ждать на орбите, пока не будут готовы тесты. Это оказалось удачной идеей. Видите ли, по дороге во время пути испортились радиационные экраны. Кроме детского помещения, где находились младенцы и имелся дополнительный генератор, каждая часть корабля получила фатальную дозу. Людей можно было спасти в госпитале, но корабль не мог своевременно достичь ни одной обжитой планеты, тем более, что одновременно были повреждены и автоматические системы. Стимулирующие процедуры помогали им достаточно долго, они успели починить экраны и запрограммировать некоторых роботов, а затем все взрослые умерли. Машины заботились о нас, детях, в равнодушной механической манере. Тем, кто выжил, они дали образование, в основном техническую информацию. Тем не менее мы не слишком возражали против этого. На корабле было так скучно, что мы были готовы на любое развлечение. У нас не было ничего, кроме друг друга. Нам было от двенадцати до семнадцати лет. Когда нас обнаружили, компьютер продолжал вести судно на большой скорости в надежде, что в конце концов оно пройдет в чьем-либо диапазоне обнаружения. Нашли нас негуманоиды, но они были добры и сделали для нас все, что смогли. Но, конечно, было слишком поздно для формирования нормальных личностей. Мы оставались на планете наших спасителей еще несколько лет. Не имеет значения где, – добавила она быстро. – Они знают о Лиге, у них были случайные короткие встречи, но их лидеры не хотят, чтобы их древняя цивилизация была развращена вашим людским капитализмом. Они живут своей жизнью и избегают привлекать к себе внимание. Но физическое окружение оказалось для нас неподходящим. Кроме того, мы все больше и больше убеждались в том, что должны попытаться присоединиться к своей расе. Изучение нашего корабля позволило нашим хозяевам немного продвинуться в определенных областях технологии. В качестве справедливого возмещения – у них непререкаемый моральный кодекс – они помогли на старте сначала с ценным грузом металла, а потом с компьютерным оборудованием. К тому же они были рады иметь обладающих влиянием в Лиге друзей: рано или поздно более тесный контакт был неизбежен. Вот такая история стоит за «Оракулом Инк.», – закончила Tea Белданиель.

В ее голосе послышался налет фанатизма, с которым Фолкэйн уже столкнулся в офисе. Только ли налет? Но рассказ не был похож на ложь, речь явно шла о ее реальной жизни.

Так ли это? Часть истории прозвучала фальшиво. По крайней мере, он хотел бы узнать больше деталей, прежде чем согласиться, что это абсолютная правда. Без сомнения некоторые факты были искажены. Но насколько и какое это имело для него значение?

– Уникально! – Все, что он мог сказать.

– Я не прошу жалости, – запротестовала она.

Ее твердость восхитила Фолкэйна.

– Очевидно, наше существование могло быть намного хуже. Я сомневаюсь, способны ли даже вы, столько повидавший и сделавший на своем веку, способны ли вы до конца понять меня.

– Я хотел бы попытаться, – мягко ответил Фолкэйн.

– Как? Я имею в виду… Предположим, вы останетесь на некоторое время, и мы сможем разговаривать, как сейчас, и делать, о! – только кое-что, вернее, все, что есть человек! Вы могли бы научить меня, как быть человеком.

– И это все, чего вы хотите от меня? Боюсь, я…

– Нет, я понимаю вас. Вы должны вначале исполнить свою работу. Надеюсь, получив нашу информацию в обмен на ваши идеи, мы вместе сможем создать что-нибудь действительно привлекательное. Никакого вреда в том, что мы заглянем в записи друг к другу, не будет, не так ли? Что вы потеряете? И в то же время – вы и я…

Она повернула голову, их руки соприкоснулись. Почти мгновение Фолкэйн был готов сказать «да». Из всех соблазнов для человека величайшим является роль Пигмалиона. Tea потенциально была женщиной. Бродячая планета могла подождать.

«Бродячая планета! Догадка яркой молнией пронзила Фолкэйна. Они хотят задержать меня здесь, это их единственная цель. У них нет никаких конкретных предложений, только смутные намеки, при помощи которых они надеются задержать меня. Я не должен позволить им этого».

Tea Белданиель отшатнулась от него.

– Что-нибудь не так? – воскликнула она. – Вы сердитесь?!

– Я? – Фолкэйн собрал всю свою волю, рассмеялся и расслабился. Он достал трубку, ему необходимо было чем-нибудь заняться. – Нет, определенно нет, леди. Если я и сержусь, то только на некоторые обстоятельства. Видите ли, мне действительно очень жаль, но у меня нет выбора. Я должен вернуться завтра утром, крича и лягаясь, может быть, но вернуться назад.

– Вы говорили, что можете провести здесь несколько дней.

– Как я уже сказал мистеру Киму, это было прежде чем я узнал, что старый Ван Рийн рвет и мечет.

– Быть может, вы хотите провести время в каком-нибудь другом месте? «Оракул» мог бы посодействовать вам.

– У меня контракт, и я ему верен, – резко ответил Фолкэйн. – Весьма сожалею, если пожелаете, буду рад обсудить все проблемы этим же вечером, но утром я уеду. Кстати, не могли бы вы объяснить, почему такая спешка? Я могу вернуться в другой раз, когда у меня будет время.

Взгляд ее стал отстраненным:

– Вас невозможно уговорить?

– Боюсь, что нет.

– Хорошо, следуйте за мной, пожалуйста.

Tea Белданиель нажала кнопку на переговорном устройстве и произнесла несколько непонятных Фолкэйну слов.

Они шли по высокому крашеному каменному коридору. Tea двигалась с трудом, голова ее все время была низко опущена. И тут из-за колонны вышел Ким с парализующим пистолетом в руке.

– Поднимите руки, капитан, – сказал он абсолютно безразличным тоном. – Вы не уедете отсюда так скоро.