Текст книги "Шип и игла"

Автор книги: Пол Томпсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

ГЛАВА II

Шип покрутил дверную ручку и нашел, что дверь надежно заперта, после этого он присоединился к графу Радо в нижнем зале.

– Осмотрим Портовый город? – сказал Радо.

Шип нашел возницу, готового повезти их вверх от набережной. Граф сел впереди, а неутомимый Шип позади, и они отправились провести день ожидания.

Портовый город походил на сочленение большого пальца с указательным. Более длинный «указательный» простирался с севера на юг и состоял из доков и складов, более широкий «большой палец» проходил с востока на запад и состоял из ночлежных домов, публичных домов и кричаще выкрашенных храмов. Последние бойко торговали охранными амулетами для моряков и путешественников. У некоторых храмов был свои прорицатели и гадатели по внутренностям животных. Проезжая по улице Миззен, Радо и Шип по скоплениям народа могли убедиться, что древние боги не умерли даже в непосредственной близости от Факта.

На углу возле храма морской богини Людрил на большом ящике стоял человек с эмблемой Факта во всю грудь. Мимо него проходила очередь в храм Людрил. Человек обращался к поклонникам Владычицы Приливов. Граф Радо сделал знак вознице, и они остановились.

– …обмануты фальшивыми богами, братья мои! В этом крашеном доме вы не найдете истинного божества. Нет, вы найдете статуэтку и жрецов, отбирающих трудно заработанные деньги. А что они дают взамен? – Человек взмахнул рукой. – Ничего! Пустые обещания, бормотание об успокоении! Разве вы дети, которые зависят от песенок, чтобы стать смелыми. Разве вы настолько сомневаетесь в собственных ощущениях, чтобы покорно поклоняться куску дерева, вырезанному в виде женщины?

Кто-то из очереди грубо зашумел. Раздался смех, и резкий голос спросил:

– А кому ты молишься, человек из сити?

– Есть только один бог, и его дал нам Факт!

– Нет, от него мы имеем осла, – сказал другой поклонник Людрил.

– Смейтесь, если вы можете! Насмехайтесь, если хотите! Из недр этого города-сити встанет воинство, которого хватит на весь мир. Не враги, убивающие и разрушающие, – нет, и не войско! Сонм верующих, услышавших Слово Факта! Из Миести, Лукаты, Таблиша и Этро! Из каждого города, каждого селения, от каждого сердца в мире. Слово Божье – Факт, его голос – Факт, Факт преобразит мир!

Сам Оратор преобразился. Из скромного и делового он стал истеричным. Его лицо горело, глаза были навыкате, пот покрывал лысеющую голову. На голове у него был медный обруч.

– Как я могу продемонстрировать вам истину? Как вам передать чудо Факта? Скажите мне, братья!

Послышались самые дикие и вульгарные предложения, которые он предпочел проигнорировать. Наконец серьезный молодой человек с инструментами каменщика на поясе сказал что-то, чего не расслышал Радо. Оратор от Факта нагнулся к нему и, выслушав его, кивнул головой:

– Братья! Вот достойное предложение. Простой честный рабочий попросил у меня обруч поносить.

– Хо-хо! А я хотел бы поносить ваши туфли…

Оратор Факта спустился вниз. Он обнял каменщика и снял медный обруч с головы. Граф был поражен, увидев живую рану там, где был обруч. Оратор бережно надел обруч на голову каменщика. Обруч был тому велик и сполз до ушей. Толпа веселилась.

– Наверное, зная это, Факт дал тебе большую голову.

– Бог не должен знать размеров всех голов.

Радо и Шип не обращали внимания на насмешки толпы. Все их внимание было обращено на каменщика. Выражение любопытства на его лице погасло. Он поднял руки к обручу и прижал его к голове. Челюсти каменщика двигались, как будто он разговаривал, его глаза смотрели ввысь на недоступные перспективы. Медленно по его лицу разлилась улыбка чистейшего счастья. Он засмеялся как ребенок, и из глаз, устремленных вдаль, полились слезы.

Энтузиасты Людрил поутихли. В наступившей тишине до Радо и Шипа донеслись звуки, которых они раньше не слышали:

– Оуаноуаноуаноуануан уаноуан оуан…

– Нечленораздельная чепуха, – сказал граф.

Толпа явно придерживалась другого мнения. Она с благоговением вслушивалась в непрерывный поток звуков из уст каменщика. Оратор был вынужден оторвать пальцы человека от обруча. Каменщик с подкосившимися ногами упал ему на руки. Оратор водрузил обруч себе на голову.

– Встань, брат, – сказал он. Каменщик встал на нетвердые ноги. – Расскажи им. Расскажи им о великом присутствии божьего голоса.

– Это говорило со мной, – пролепетал молодой человек. – Я не понял, что оно сказало, но это было чудесно. Я отдалился на тысячелетие и увидел мир, где люди живут как боги, а города построены из вечных драгоценностей…

– Следуйте за мной! – закричал Оратор. – Следуйте за мной к добродетели Факта!

Он направился по улице Миззен, за ним последовало, по крайней мере, сорок мужчин и женщин.

– Осторожно следуй за ними, – сказал Радо. Старая кобыла потащила их по следам обращенных.

Они пошли через центр Портового города с Оратором Факта и каменщиком во главе. В конце улицы некрашеные уродливые дома натыкались на стену сити. У городских ворот был расчищен полукруг площади. Закрытые ворота охранялись парой солдат.

– Остановитесь! Кто приближается? – спросил один из охранников.

– Варлан Черт, Оратор Факта.

– Подождите опознания!

Возница опустил вожжи. Граф склонился в ожидании. Рука опустилась на его плечо. Сзади стоял Шип.

Свет ярче солнечного вырвался из цилиндра над воротами. Толпа отхлынула в страхе, но Варлан Черт успокоил людей. Свет принял форму луча, пересекшего лицо Черта и остановившегося на эмблеме Факта на нем.

– Входите, Варлан Черт, Оратор, – произнес эти слова странный и мощный голос.

– Этим людям нужно пройти со мной, – сказал Черт в пространство. – Они хотят познать добродетель Факта.

– Пусть это свершится. Откройте ворота.

Черные железные двери задвинулись в прорези по бокам. Варлан Черт провел пораженную толпу через ворота. Затем ворота закрылись, и свет погас. Солдаты вновь стали в скучающие позы по обе стороны ворот.

– Интересно, что случится теперь с ними, – сказал Шип.

– Они станут маленькими счастливыми людьми Факта, – граф сбросил руку слуги с плеча.

– Не все, милорд, – сказал возница.

– Что ты хочешь сказать?

– Не все подходят для ношения обруча. Те возвращаются в Портовый город.

Шип спросил:

– Откуда вы знаете так много?

Возница приподнял шляпу, обнажив два длинных прямых шрама над висками.

– Сам попробовал. Не с чужих слов.

* * *

Граф Радо расплатился с возницей на Хогсхед-лейн и отправился вместе с Шипом на прогулку. Самое скверное время для портового города – период после полудня.

Граф медленно шел посередине улицы, спускавшейся к причалам, где виднелись различные суда, стоявшие на якорях в проливе Прайоса. Шип шел на полшага сзади:

– Ищете корабль?

– Я дивился краскам моря и неба, – голос Радо был резким. – Тебе надо проявить больше интереса к реальному миру. Немножко мирского опыта придаст тебе большую терпимость по отношению к жизни.

– Время, проводимое с вами, дает мне больше «реальной жизни», чем я ожидал. Но я не забыл, о чем мы говорили. Вы размышляли об отъезде?

– Неужели?

– Вы знаете, милорд, чем это обернется.

Граф резко обернулся.

– Мне нужна свежесть. Свежесть и разнообразие. Вся эта теология отрезвляет.

Со всех сторон виднелись таверны и винные лавки. Граф Радо указал на один из домов покрупнее, на котором красовалось изображение разъяренного быка. Необычным было то, что наряду с быком были изображены пара кубиков для игры в кости.

– Это то место! – объявил граф.

Они вошли в дом «Дикого быка», когда там играли курукские волынщики. Они играли для пары мужчин, танцевавших в кругу ритмично похлопывающих в ладоши посетителей таверны. Куруки не танцевали друг с другом, а каждый выделывал свои па независимо.

Сквозь прогал в кругу зрителей Шип изучал публику.

– Я знаю вон того, – сказал он. – Он был в таверне Палло вчера, когда там началась драка.

Курук тоже узнал Шипа и широко улыбнулся. Прозвучало дикое крещендо, и музыка оборвалась. Зрители шумно выражали свое одобрение, бросая медяки кланяющимся танцорам.

Курук пробирался сквозь толпу, собирая дары. Он подошел к Шипу и графу, вытирая лицо широким рукавом:

– Приветствую вас, друзья! События прошлой ночи помешали мне должным образом представиться. Я делаю это сейчас. – Курук прижал ладонь к груди: – Ишаф Индолел к вашим услугам. – Шип представил графа и себя. – Великий господин, ваш слуга – настоящий воин. Мое сердце радовалось, как хладнокровно он справился с этим гигантом джуанцем.

– Похоже, ты вышел невредимым из большой драки, – сухо заметил Радо.

– Ко мне благосклонно было божество удачи Омпи. Видя превосходящие силы, я поступил, как учат мудрецы, – остался жить для лучшей жизни назавтра. Конечно, не я один удалился, – поспешно добавил Индолел. – Житель Миести в широкополой шляпе был первым у выходной двери.

– Как вы узнали, что он из Миести?

– На нем была эмблема бриллианта. – Увидев их недоумение, Индолел добавил: – Знак Факта, вы, наверное, видели его.

– Да. А что делал человек Факта из сити в запустении Палло? – ухмыльнулся граф. – Он что, вероотступник?

– Он кажется человеком стойких убеждений, – сказал Шип.

– Неважно. – Радо оглядел зал. – Вывеска на таверне обещает игру в кости. Где это может быть?

– Великий господин желает испытать судьбу за столом? Дозвольте Ишафу сопровождать вас.

Курук начал прокладывать дорогу через толпу в зале. Волынщики начали играть опять, и пронзительные тона курукской музыки контрастировали с ровным гулом публики. Вино лилось рекой, и немало было пролито на графа и Шипа, когда они продирались сквозь тесноту зала за Индолелом.

Танцор остановился у стены, покрытой мозаикой.

– Великий господин не знает, что хозяева «Дикого быка» не желают входить в коммерческие дела иностранных игорных домов в Портовом городе. Поэтому вход сюда надо оплачивать.

Рука Шипа полезла в подмышку. Он заподозрил подвох. Граф же скучающе спросил:

– Сколько?

– Обычное пожертвование Омпи составляет одну двадцатую кошелька.

Сказав это, Индолел отступил, как бы ожидая удара со стороны графа. Многие посетители «Дикого быка» завязывали драку в этом случае. Радо же только посмотрел на курука и вынул золотую монету из кошелька на поясе. Не сказав ни слова, он отдал ее Индолелу. Тот попробовал ее на зуб и дважды стукнул о стенку. В стене открылся люк, под которым было маленькое отверстие. Индолел опустил в отверстие монету, и люк закрылся. Затем заработала сложная система несмазанных колес, и вся мозаичная стена повернулась вокруг оси. Шип заглянул туда и, убедившись в полной безопасности, пропустил вперед графа.

– И да руководит вами рука Омпи! – сказал Индолел. Широкоплечий лакей пропустил графа Радо и Шипа и тотчас же закрыл за ними потайной вход.

Они словно вступили в другое царство. Широкая комната с низкими потолками была уставлена богатой мебелью. На стенах были роскошные обои. Мягкие ковры закрывали весь пол. Канделябры висели над столами, за которыми несколько сот мужчин и женщин сидели перед кучками золота и серебра, испытывая капризы случая.

Курук в униформе поклонился им.

– Чего желаете, великий господин? – спросил он медовым голосом. Даже его улыбка отдавала золотом.

– Позволяется ли ничего не делать? – спросил граф.

– Можно ничего не делать, можно пробовать, можно испытывать, – ответил курук. – Здесь действует единственная заповедь, великий господин, – веселитесь.

– Благодарю вас?…

– Афрез Мирора к вашим услугам, великий господин.

Радо сунул в руку Мироры серебряную монету и пошел дальше. Шип следовал за ним, стараясь не отстать из-за того, что все время смотрел по сторонам.

Радо прошел мимо обычных видов игры: берок, пять-и-семь, игры в кости. Игры, которые он не узнал, он отнес к разряду национальных курукских. Одна странная игра привлекла его внимание. Стол был в форме кольца. В центре сидел человек. В поверхность стола были встроены чашки разного цвета и пронумерованные. После того как ставки были сделаны, человек в центре бросал деревянный шар в воздух. Место его приземления определяло, кто выиграл, а кто проиграл. Это походило на известное колесо судьбы, но здесь человек, бросавший шар, был слеп.

Шип что-то сказал, как бы про себя.

– Говори громче, юноша, я не слышу, – сказал граф.

– Я сказал, что грех видеть, что много богатства истрачено на одно удовольствие.

– Грех? Я ожидал большей тонкости от тебя, мой дорогой Шип. Я так ничему тебя и не научил? Что общего у греха и удовольствия? Разве не является грехом то, что оскорбляет богов?

– Вы знаете, что это так, милорд.

– А разве боги осуждают удовольствие?

– Конечно, нет, милорд.

– А разве удовольствие не приносит счастья? – продолжал граф, не испытывая угрызения совести.

– Не всякий раз, милорд. Иногда удовольствие одного человека оборачивается болью для другого.

– Точно! Так в чем же грех, добродетельный Шип? Человек, испытывающий удовольствие, счастлив, а человек, испытывающий боль, – нет. Разве в таком случае боги осуждают страдающего за то, что он несчастен?

Шип не отвечал. Подошла официантка с полным подносом медных кубков. Радо схватил два и протянул один своему слуге.

– Пей, Шип. Пей и отвергай боль, хотя бы на момент.

Граф осушил кубок за один прием. Шип глядел в темно-красную жидкость. После того как граф выпил, Шип перелил в его кубок свою долю вина.

– Я давал обет не забывать, милорд. Мне кажется, это ваша задача.

Радо нахмурился и опорожнил второй бокал в таком же темпе.

В дальнем углу зала граф нашел то, что искал. За столом, накрытым зеленым сатином, играли в башни. Стол имел шестигранную форму. Два кресла были свободны. Радо встал за одним из них и спросил:

– Могу я присоединиться?

Ведущий, который, судя по его костюму, был морским капитаном из Опарана, спросил:

– А деньги у вас есть?

Граф в ответ бросил тяжелый поясной кошелек на стол. Его глухой звук свидетельствовал о праве на игру.

– А что он? – спросил другой игрок. Он был с бородой, происходил из Таблиша.

– Это мой слуга, – объяснил Радо. – Я плачу ему не столько, чтобы он мог играть.

– Хорошо, в таком случае пошлите его куда-нибудь, я не люблю, чтобы надо мной торчали люди.

– Я вас понимаю, – сказал граф. – Однако у слуги хранится мой подлинный кошелек, и я настаиваю, чтобы он остался. Вам не помешает, если он будет стоять на коленях возле меня.

Опаранец согласился.

За столом также были человек с запада, называвший себя Геффрином, и судовладелец по имени Йотеза. Ставка была – одна монета со звездой на партию, что было дорого. Морской капитан выигрывал. Перед Геффрином была солидная кучка, а Йотезе и Нишому из Таблиша не везло.

В башни играют набором из шестидесяти разрисованных плиток. Разница в окраске в этой игре не имеет значения, важна категория. Ведущий раздает игрокам по три плитки, которые кладутся на стол оборотной стороной вверх. На каждую плитку кладут ставку. После чего ведущий переворачивает две плитки в середине стола. Это – башни. Игроки заявляют о своем намерении играть одной из своих плиток против башен одним из трех способов: ниже, чем младшая из показанных плиток (называется туннель); ровно или между двумя открытыми плитками (называется мост); выше, чем старшая плитка (называется арка). Каждый играет с ведущим по очереди. Это нервная игра, требующая концентрации на том, что было разыграно. Радо нравилась эта игра больше других.

Он положил на каждую свою плитку минимальную ставку. Первыми башнями были четыре льва и девять рабов. Нишом играл первым.

– Мост, – сказал он и перевернул пару факелов. Слишком мало. Он проиграл серебряную монету ведущему.

Радо был следующим.

– Мост, – сказал он.

Опаранец раскрыл перед ним восемь львов. Морской капитан выплатил ему одну звездную монету. Радо оставил ее на столе для игры.

– Туннель, – сказал Геффрин.

Он проиграл с восьмеркой. Йотеза рискованно назвал арку и показал королевского шута – высшую плитку в наборе рабов. Йотеза был доволен и захлопал в ладоши.

Нишом пристально изучал ушедшие плитки.

– Туннель, – сказал он. Открылся ад – старшая плитка факелов. – Проклятие ведьм! – выругался он. – Не могу выиграть ради спасения собственной жизни!

Радо играл туннель с тремя. Геффрин играл туннель с единственным львом. Йотеза потерял на мосте, а Нишом проиграл снова. Он собрал последнюю пару серебряных монет со звездами с зеленого сатина.

– Увы, друзья, я вынужден откланяться. Мне надо оплатить ночлег, а судя по моему невезению, если я буду играть дальше, то мне придется спать на улице. – Он приложил руку к груди и поклонился.

Они играли до тех пор, пока у капитана не кончились плитки. Коробка с плитками перешла к Геффрину. Пока он перемешивал содержимое коробки, игроки разминались. Графу умеренно везло. Он делал ставки консервативно, взвешивая силу соперников и соразмеряя ходы с удачей. Шип скучал. Он позевывал под локтем хозяина.

Человек, одетый в скромный редингот, подошел к столу. Не говоря ни слова, он бросил шелковый мешочек с монетами перед одним из пустых кресел.

– Будучи немым, вы говорите достаточно громко, – сказал Радо. – Присоединяйтесь.

Человек сел и откинул капюшон. Его глаза и нос закрывала фетровая маска. Пока он медленно – палец за пальцем – стягивал тугие перчатки, Геффрин заметил:

– В игре между джентльменами принято называть себя, сэр.

– В таком случае я сел не за тот стол, поскольку я пришел играть не с джентльменами, – сказал незнакомец. Игроки обиделись и убрали руки со стола. – Не волнуйтесь, мне действительно все равно, с кем я играю. С жуликами или с принцами – лишь бы у них были деньги на проигрыш.

Граф рассмеялся:

– Очень хорошо, господин маска. В таком случае я не впервые сяду играть за один стол с жуликом.

– Верно вы сказали, граф, – сказал незнакомец.

– Вы меня знаете?

– Возможно.

Человек в маске щедро отсыпал на стол большую кучу золотых монет из Миести. Место чеканки денег не имеет большого значения, и у всех игроков в этом зале были местные деньги. Примечательным было то, что монеты незнакомца были крупного достоинства. Так, у него было пятьдесят двойных крон, что равняется двумстам дукатам Пазоя.

– Это слишком много? – спросил незнакомец, поскольку весь стол уставился на это богатство.

– Нет, что вы, – сказал опаранец. – Мы только свидетельствовали почтение.

Шип сжал руку графа. Что-то знакомое было в облике маски. Его голос? Он слышал так много новых голосов за прошедшие два дня. Лицо под маской было молодым и чисто выбритым; в этом тоже было что-то знакомое. Шип так углубился в изучение маски, что на его лице даже выступил пот.

По просьбе графа принесли вина, и игра продолжилась. Геффрин тряхнул коробку в последний раз. Радо играл с переменным успехом и во время четвертого раунда у него было денег не больше, чем в начале игры. Совсем не так обстояли дела у Геффрина. Обычно ведущий загребает деньги в большом количестве, но новый игрок играл так непредсказуемо, что Геффрин начал проигрывать. Незнакомец мог проиграть три небольшие ставки, но затем самым невероятным образом выигрывал сразу пяток двойных крон. Когда так повторилось несколько раз, выигрыш Геффрина испарился.

– Сэр, – сказал Геффрин холодно, – вы самый необычный игрок, каких я только видел.

– Спасибо. Я недавно научился этой игре.

«Горячий темперамент», – подумал Радо, увидев, что ведущий стал совсем красным поверх белого воротничка. Геффрин пригладил волосы назад, он начал играть последний раунд. Человек в маске поставил десять двойных крон на первую плитку, пятнадцать – на вторую и двадцать пять на последнюю.

– У меня нет таких денег, – сказал Геффрин.

– В таком случае мне лучше не выигрывать, – сказал незнакомец, и слабая улыбка заиграла под маской.

Геффрин раскрыл башни: шестерка и семерка.

– Туннель, – сказал Йотеза. Его первая плитка была десятка, и он проиграл свои звездные монеты.

– Туннель, – сказал капитан. Он показал шестерку и мост, проиграв пять опарейских марок.

– Арка, – сказал Радо. Восьмерка принесла ему единственную монету.

– Мост, – сказал незнакомец.

Радо закусил губу. Этот человек сошел с ума! Случай говорил в пользу туннеля или арки. Делать ставку точно на шесть или семь было большой дерзостью.

Проревело семь львов, и Геффрин должен был заплатить десять двойных крон.

Взмокнув от пота, Геффрин собрал игранные плитки и открыл две новые плитки. На игроков смотрел королевский шут. Следующие за ним были девять лун. Йотеза вертел в руках последние монеты.

– Туннель, – прошептал он.

Королева бродяг прошлась по нему мостом, и он был уничтожен.

Капитан объявил мост, показал пару и проиграл.

Радо помнил плитки, которые были в игре. Осталось меньше половины. Большая часть плиток низкого достоинства была использована. Наиболее вероятным должен быть мост. Посмотрев на человека в маске, он, вдруг, сказал:

– Туннель.

На плитке было четыре факела. Геффрин уплатил ему две звездные монеты.

Все глаза устремились на плитку незнакомца. Если он выиграет, он сломает Геффрина. Все серебро, которое осталось у него, составит не больше шести или семи двойных крон. Незнакомец сидел прямо, опустив руки. Шип заметил, что под маской глаза были зелеными.

«Он?»

– Туннель, – сказал человек в маске.

– Можно мне? – сказал граф, протянув руку к плитке.

– Это будет большой честью для меня, милорд.

Радо подбросил глиняную дощечку. Единственный раб, с протянутыми руками, просящий милостыню, забрал все деньги Геффрина.

За столом воцарилось молчание.

– Я разорен, – признал Геффрин. Он подвинул кучку монет: – Забирайте все, больше у меня нет ничего.

– Я могу признать за вами долг, – сказал незнакомец.

– Вы ничего не получите, – сказал Геффрин на всю комнату.

Пара больших куруков внушительных размеров двинулась в сторону стола, где играли в башни. Геффрин увидел их и обмяк.

– Сообщите мне ваш адрес, и я вышлю вам недостачу завтра.

– Я предпочел бы нанести визит к вам.

Геффрин полез в карман, а Шип автоматически к себе под мышку за стилетом. Если бы Геффрин вытащил кинжал, Шип пригвоздил бы его руку, прежде чем тот успел бы воспользоваться оружием. Но тот достал лишь сложенный пергамент, на котором он написал название гостиницы, в которой он остановился. Когда он писал, угольный карандаш сломался и крошки посыпались на пол. Геффрин положил пергамент поверх проигранного серебра. Затем без слов, но с ненавистью во взоре, он вышел.

– Мне тоже пришел конец, – сказал Йотеза. – Жена не будет разговаривать со мной целый месяц из-за моего проигрыша. А сейчас, извините, я должен найти туалет.

Капитан остался не без денег, но решил потратить их на что-нибудь более стоящее.

– Вина, – сказал он, тряся полупустым кошельком.

За столом остались только граф, Шип и незнакомец.

– Кажется, я вышел из игры с прибылью, – сказал человек в маске.

– Пари и ставки на двойные кроны ведут к этому. – Граф поднялся и произнес: – Неплохо бы прогуляться. А как ты, Шип?

– Как пожелает хозяин.

– Ценный человек, – сказал незнакомец. – Будьте осторожны, граф. Его могут перекупить.

– Я бы не смог его отпустить, – сказал Радо. – Этот мальчик мне как сын.

Он похлопал Шипа по спине. Они вместе стали пробираться к выходу. Их окликнул человек в маске:

– Граф Радо! Граф! Позвольте спросить вас, милорд.

– Я готов выслушать вас, молодой человек.

– Поскольку вы вооружены, не смогли бы вы проводить меня отсюда? Со мной столько металла, что хоть статую отливай.

– Конечно, если вы окажете честь и назоветесь, – ответил Радо.

– Меня зовут Ференгассо.

– Ведите нас, господин Ференгассо. – Граф протянул ему руку.

В остальных помещениях «Дикого Быка» народу было еще больше, чем раньше. Мужчины и женщины танцевали вокруг винных бочек, вытащенных на середину для того, чтобы увеличить потребление. Дикие краснокожие фигуры носились по залу, едва прикрытые тряпками. Продираясь сквозь зал, Радо и его компания присутствовала при рождении еще одной менады. Женщина с запутанными волосами встала из бочки, выпустив струю вина изо рта. Вино попало на Шипа. Он сделал движение в направлении пьяной женщины, но Радо схватил его за талию и остановил.

Снаружи была ночь. Луна еще не встала над морем. Но в проливе виднелся яркий свет.

– Корабль горит? – спросил граф.

– Белый пожар? – засомневался Шип.

– Нет, это свет из Прайоса, – сказал Ференгассо. – Святилище Факта на Прайосе горит божественным огнем истинного бога. Это можно видеть в любую ясную ночь.

Когда он сказал это, Шип понял, что его предчувствия не обманули его. Он знал, где он видел Ференгассо раньше.

Они шли по улице Миззен к таверне Палло. Другие пешеходы почти не встречались. Фонарщик зажигал огни, сидя на спине мула.

– Куда мы идем? – поинтересовался граф.

– Меня ждет собственный экипаж у сыромятни Дрома, – сказал Ференгассо. – Это в нескольких домах от Палло.

– Я не помню, чтобы мы говорили, что мы остановились у Палло, – сказал Шип.

Ференгассо обезоруживающе рассмеялся:

– Вы сказали, иначе откуда мне знать.

Шип все еще раздумывал, как ему ответить, когда со стороны гавани появилась первая фигура. Затем позади Шипа появилось еще три.

– Господин Ференгассо был прав, попросив нас проводить его, – сказал граф и вытащил меч. – Эти люди не похожи на добрых братьев.

Шип достал стилет. Он и Радо стали спина к спине. К ним примкнул Ференгассо. Четверка, вооруженная шишковатыми палками, окружила их и ожидала какого-то сигнала. В круг света от фонаря на столбе вошел человек.

– Добрый вечер, – сказал Геффрин, держа в руке короткую дуэльную шпагу. – Я здесь, чтобы уладить мои долговые обязательства, господин Маска.

– Никакой необходимости приводить с собой толпу, – сказал Ференгассо. – Я даже толком не знаю, сколько вы должны мне.

– Нет, это вы должны мне, и я готов получить долг.

Разбойники подошли поближе.

– Отдать ему? – спросил Ференгассо.

– Ни в коем случае! Не следует поощрять такие поступки, – сказал граф. Шипу он добавил: – Прикрой мне спину.

– Их всего лишь четверо, милорд.

– Я знаю, что это несправедливо, но они напрашиваются на урок. Граф зарычал и бросился на Геффрина. Тот отбил удар. Острие его шпаги скользнуло по мечу Радо до эфеса. Граф отступил и принял стойку для фехтования. То же сделал и Геффрин.

– Какой школы? – спросил Радо.

– Жемчужной, – ответил Геффрин.

– Отлично! Я – из Мунстоуна.

Заскрежетало железо. Разбойники окружили Шипа и Ференгассо. Слуга Радо обнажил кончик стилета, но нанятые разбойники не испугались.

– Берите на себя того со шрамом, – сказал Шип.

– Какой шрам?

– На щеке. – Нападавшие надвигались. – Начали.

Ференгассо сцепился с указанным ему человеком. Шип уклонился от удара палкой, повернулся и вонзил стилет в грудь нападавшего. Конец его оружия достал до сердца и, когда Шип вытащил стилет, разбойник упал. Левой рукой он ощутил удар, который отозвался во всем теле. Шип ударил второго в лицо и отобрал у него палку. Ею он ударил третьего. Обезоруженный второй схватил Шипа за ноги, и все трое превратились в один клубок. Вскоре клубок распутался, и тот, кто посмел напасть на Шипа безоружным, откатился в сторону, раненный в спину.

Ференгассо с противником скатились в канаву. Молодой и активный, Ференгассо не был бойцом. Разбойник сел на него и приставил палку к его горлу.

Граф Радо и Геффрин ходили кругами по улице. Их клинки жаждали плоти. Если бы не это обстоятельство, они походили бы на актеров, выполнявших ритуальный танец. Оба тяжело дышали, причем графу доставалось больше, ибо его меч был тяжелее.

– Для жемчужной школы вы хороший мастер, – сказал Радо, чувствуя пот на губах.

– А вы отнюдь не хромой мастер школы Мунстоуна, каких мне доводилось убивать, – ответил Геффрин. Их клинки звенели, как железные колокола Братьев.

Шип не мог вызволить свой стилет. В его руках ничего не было, когда он отступил, чтобы увернуться от занесенной палки третьего. Тот знал свое дело. Шип попытался схватиться с ним и получил сильный удар по спине. Он попытался пнуть ногой в коленную чашечку уличного драчуна, но тот упер палку в живот Шипу. Чтобы избежать удара в голову, Шип упал на землю и откатился в сторону.

Жизнь Ференгассо была в распоряжении его противника. Черная ночь становилась все темнее от удушья. Ему осталось жить несколько секунд.

Шип вскочил на ноги. Враг не ожидал такой живости. Шип охватил правой рукой горло противника, схватил его за левое ухо и повернул голову, свернув ему шею.

Ференгассо вновь увидел свет, когда его горло перестали сжимать. Шум в ушах прекратился. Он увидел, как Шип вытаскивает стилет из убитого.

– Вы дышите? – спросил Шип, заглядывая под маску. Ференгассо откашлялся и покрутил головой. Шип побежал на выручку хозяину.

Дуэль была безнадежно ровной. Шип встал между сражающимися. Те опустили клинки.

– Вы справились со всеми? – спросил Геффрин удивленно.

– Шипу цены нет, – сказал Радо. Кровь стучала в его висках. – Он справиться с любым числом разбойников. – Показался Ференгассо. – Судьба отвернулась от вас, Жемчужный.

– Вижу. За мной должок. – Геффрин салютовал клинком. – Я уступаю, Мунстоун. Пока. – Он задвинул клинок в ножны.

То же сделал граф Радо. Шип удивился:

– Вы оставляете его в живых?

– Джентльмены клинка сражаются благородно, – сказал граф. – Господин Геффрин уступил. Он может жить, но на нем остается пятно позора его поражения.

– Позор! И это все? Он со своими людьми пытался убить нас!

Шип шагнул к Геффрину. Дуэлянт Жемчужной школы потянулся к оружию.

– Стой! – сказал Радо. – Борьба окончена. Сдержись, мой мальчик. Вспомни, чему тебя учили. Ты действительно хочешь убить человека сгоряча?

Стилет щелкнул в ножнах – Шип убрал смертельное оружие. Геффрин быстро слился с темнотой.

Подошел Ференгассо:

– Огромная благодарность вам, милорд… мастеру Шипу. Вы оба были великолепны!

– Старина, я испытал громадное наслаждение. – Граф посмотрел на четыре трупа: – Я думаю, что нам следует удалиться от разбойников господина Геффрина. Как бы охранники Братьев не упрекнули нас за засорение улицы подобным сбродом.

В конце концов они подошли к аллее, где стоял экипаж Ференгассо. Возница, тоже в маске, помог своему хозяину занять место в закрытом экипаже. Ференгассо отодвинул изнутри занавески и сказал:

– Еще раз большое спасибо. Граф, я знаю, вы не примете дара за добрый поступок, но разрешите мне поблагодарить вашего слугу. – Ференгассо протянул Шипу двойную крону: – Я покорен вашей доблестью.

Шип поклонился:

– Рад услужить.

Черные мерины двинули экипаж по улице Миззен. Когда он скрылся из глаз, Радо разжал руку Шипа и взял у него двойную крону.

– Какая ночь! – воскликнул он. – Вино, игра и фехтование. Знаешь, мне нравится здесь.

– Да, он играл свою игру хорошо, – сказал Шип.

– Что ты хочешь сказать?

Шип махнул в сторону удалявшегося экипажа: