Текст книги "Королевская кровь"

Автор книги: Пол Томпсон

Соавторы: Тонья Кук
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

Зеленые Руки

Полночь в Квалиносте была подобна яркому полдню. Уже два дня не наступала ночь и жара стояла устрашающая. Половина общественных фонтанов в городе пересохло во время первых двадцати четырех часов необыкновенного дневного света. Жители Квалиноста заполнили дворы величественных храмов, умоляя жрецов и жриц вступиться за народ перед богами. Жгли благовония, к небесам обращались молитвы, но солнце продолжало немилосердно жечь.

Водяные часы в зале Талас-Энтии показывали полночь, но все сенаторы Квалинести явились на заседание. Со своего почетного места в северной части круглого помещения Кит-Канан слушал, как представители разных народов обсуждают череду чудес, явившихся им, включая и последнее, опасное явление. Многие сенаторы явно страдали от недосыпания; не только обязанности не давали им отдохнуть в это тяжелое время – постоянный дневной свет мешал уснуть многим жителям Квалиноста.

– Ясное дело, мы оскорбили богов, – говорил сенатор Ксиксис, – хотя я и представления не имею, что это было за святотатство. Я предлагаю немедленно начать приносить жертвы и не прекращать до тех пор, пока напасти не отступят.

– Слушайте! Слушайте! – раздался ропот среди сенаторов, располагавшихся в западной части зала. Они были известны как Верноподданные за свою преданность старым традициям Сильванести, особенно в вопросах религии и королевской власти. Большинство членов этой крайне консервативной фракции составляли чистокровные эльфы-сенаторы.

Клованос, возглавлявший Верноподданных, спустился со своего места в зал. Талас-Энтия заседал в низкой, приземистой башне, превышавшей в окружности даже Башню Солнца, но по высоте уступавшей ей. Пол зала заседаний украшала мозаичная карта страны, в точности повторявшая более знаменитую и подробную карту в Зале Неба. Высоко под потолком по стенам зала разместились другие мозаики – гербы всех могущественных кланов Квалинести.

Клованос протянул руку своему другу Ксиксису, и тот передал ему жезл выступающего. Жезл, представлявший собой двенадцатидюймовый стержень из золота и слоновой кости, передавался тому, кто собирался выступить перед сенатом.

Положив жезл на сгиб левой руки – в знак того, что речь будет долгой, – сенатор Клованос обвел взглядом собравшихся. В восточной стороне сидели так называемые Первопоселенцы. Они образовали свободный союз людей, полуэльфов, Кагонести и гномов, которые предпочитали новые традиции, отражавшие их смешанный состав. У южной стены располагалась партия центра, известная под именем Друзей Пророка, представители которой, подобно сенатору Иртении, считали своим лидером лично Кит-Канана.

– Друзья мои, – наконец заговорил Клованос, – я вынужден согласиться с ученым Ксиксисом. Судя по странным и наводящим ужас чудесам, поразившим наш беззащитный мир, ясно, что совершено ужасное святотатство, преступление против естественного порядка вещей, против самих богов. И теперь боги желают покарать нас. Наши жрецы пророчествовали и предавались медитации; наш народ возносил молитвы; мы сами постоянно спорим. И все напрасно. Никто не может сказать, в чем причина. И вот совсем недавно я получил кое-какие сведения – сведения, которые помогли мне узнать, что же это за жуткое кощунство.

Ропот предположений наполнил зал во время паузы, последовавшей за словами Клованоса. Сенатор позволил собранию некоторое время пошуметь, затем продолжил:

– Информация пришла ко мне из странного места – места, дорогого Друзьям Пророка.

– Говори громче. Я тебя не слышу, – скучным голосом, с оттенком издевки сказала Иртения.

Смешки в рядах Первопоселенцев и Друзей заставили Клованоса, и без того красного от жары, покраснеть еще сильнее.

– Информация пришла из Пакс Таркаса, – громко провозгласил он, глядя прямо в лицо женщине-Кагонести, – этой игрушечной крепости, на которую Пророк возлагает столько надежд.

– Продолжай же! Расскажи, что тебе известно! – хором выкрикнули несколько нетерпеливых сенаторов.

Клованос взмахнул жезлом. Крики стихли.

– Я получил письмо от своего друга, собрата по партии Верноподданных, – с ударением ответил он, – который случайно оказался на строительстве крепости. Он пишет: «Вообрази мое удивление при виде сына Пророка, принца Ульвиана, который трудится, как простой каторжник, на самой опасной и тяжелой работе».

С этими словами Клованос быстро повернулся лицом к Кит-Канану. Зал словно взорвался. Первопоселенцы и Верноподданные поднялись с мест и закричали друг на друга. Неподвижный раскаленный воздух наполнился обвинениями. Лишь Друзья Пророка сидели спокойно, ожидая, пока Кит-Канан не опровергнет сказанное.

Неторопливо, очень медленно Пророк поднялся и подошел к Клованосу, который обернулся, чтобы браниться с Первопоселенцами, сидевшими в верхних рядах. Пророк постучал сенатора по плечу и попросил жезл. Клованосу ничего не оставалось, как передать знак докладчика Кит-Канану. Чопорно, с блестящим от пота лицом, сенатор-сильванестиец взобрался по мраморным ступеням на свое место в рядах Верноподданных.

Кит-Канан поднял жезл высоко над головой и держал его так, пока в зале не наступила тишина. Из-за невыносимой жары он был обнажен до пояса, и на его загорелой груди виднелись бледные шрамы от ран, полученных во время великой Эльфийской войны. Одежду Пророка составляли лишь простая белая юбка, широкий золотой пояс и кожаные сандалии да еще золотой обруч – символ власти монарха Квалинести. Молодость его миновала, лицо пересекали морщины, а белые волосы больше чем наполовину поседели, но Пророк Солнца по-прежнему оставался энергичным и привлекательным, как сотни лет назад, когда он повел свой народ прочь из Сильванести.

– Господа, – твердо начал Кит-Канан, – то, что сказал сенатор Клованос, – правда.

В башне стало так тихо, что, упади на пол перышко, оно, казалось, зазвенит, словно удар гонга. После замысловатых оборотов Клованоса простые слова Пророка казались резкими и грубыми.

– Мой сын и на самом деле как раб трудится в Пакс Таркасе.

Ксиксис вскочил на ноги с криком:

– Но почему?

Кит-Канан, медленно обернувшись к сенатору, взглянул ему в лицо:

– Потому что его схватили во время операции по уничтожению работорговцев и он был признан виновным в содействий этим торговцам при пересечении ими территории Квалинести.

Мальвик Следопыт, человек, член партии Первопоселенцев, выкрикнул:

– Я думал, что за торговлю рабами полагается смерть.

Дюжина соратников зашикала на него.

– Ни один отец не захочет отправить на плаху своего единственного сына, – откровенно ответил Кит-Канан. – Вина Ульвиана неоспорима, но вместо бесполезной смерти я решил преподать ему урок сострадания. Я верил, и сейчас верю, что, испытав жуткие тяготы рабской жизни, он больше никогда не будет считать людей скотом, который можно покупать и продавать.

Мускулистое тело Кит-Канана казалось высеченным из мрамора или дерева. Его благородное лицо производило такое сильное впечатление, что некоторое время никто не осмеливался заговорить.

Наконец тишину нарушила Иртения.

– Великий Пророк, как долго принц Ульвиан будет оставаться в Пакс Таркасе? – спросила она.

Слова эти, произнесенные негромко, но с силой, услышали все присутствующие.

– Я решу это сам, – ответил Кит-Канан, глядя ей в глаза.

– Это несправедливо! – возразил Клованос. – Чтобы родной отец заставил принца крови работать на него в качестве раба! Вот и кощунство, за которое боги карают нас!

Остальные Верноподданные подхватили эти слова, и в зале эхом отдавались их гневные выкрики.

– Величайший, ты не вернешь принца обратно? – спросил Ксиксис.

– Я этого не сделаю. Он живет там всего несколько недель, – заявил Кит-Канан. – Если я освобожу его теперь, то он лишь утвердится в мысли, что высокие связи могущественнее добродетели.

– Но он же твой наследник! – настаивал Клованос.

Кит-Канан крепче схватил свой жезл, сжав другую руку в кулак.

– Это решать мне! – заявил он, и голос его, звеня, разнесся по залу. – Это не ваше дело!

Все возражения и обвинения разом стихли. Пылающий взор Кит-Канана прикован был к несчастному Клованосу. Сенатор, дрожа от гнева, злобно смотрел на своего государя. Прервав напряженное молчание, Ксиксис елейно произнес:

– Мы, естественно, заботимся о безопасности и будущем королевского дома. У тебя, Величайший, нет другого наследника.

– Лучше бы вы, господа, тратили свое время на то, чтобы найти способ успокоить простой народ и помочь ему, а не вмешивались в воспитание моего сына! – Кит-Канан развернулся на пятках, широкими шагами направился к двери и исчез.

Так как Пророк забрал с собой жезл, сессия Талас-Энтии считалась оконченной. Сенаторы заполнили проходы между рядами, собираясь небольшими группами, чтобы обсудить позицию Кит-Канана.

Между Клованосом и Ксиксисом споров не возникло – оба эльфа пребывали в полном согласии.

– Пророк разрушит государство, – озабоченно выдохнул Ксиксис. – Из-за своего упрямства он уже нанес оскорбление богам. Он что, думает, что может пойти против их воли? Это означает конец всем нам!

– Его причуды уже обошлись мне в кучу денег, – согласился Клованос. Он не мог забыть потерю своих домов во время периода молний. – Если бы мы могли предложить какой-нибудь новый план!

В зале стоял сильный шум. Ксиксис наклонился ближе к своему союзнику и спросил:

– Что ты имеешь в виду?

– Я не могу говорить подробно, – едва слышно произнес Клованос, – но представь, что крепость будет закончена прежде, чем Пророк решит, что принц исправился? Кит-Канан когда-то поклялся отречься от престола после окончания строительства. Если принц Ульвиан остается под вопросом, нужно найти кого-то другого.

Мышиные волосы Ксиксиса взмокли от пота, и его широкая мантия прилипла к влажному телу. Утерев лицо рукавом, он торопливо осмотрелся по сторонам. Их никто не слушал.

– Кто же тогда? – прошипел он. – Не эта же драконша-дочь?

Клованос ухмыльнулся:

– Даже те граждане Квалинести, которые придерживаются самых широких взглядов, не согласятся возвести на трон Пророка Солнца женшину-полуэльфийку! Нет, выслушай меня. Тебе знакомо имя лорда Кемиана Амброделя? – (Ксиксис кивнул. Лорд Амбродель был выдающейся личностью.) – В его жилах течет чистая кровь Сильванести, он замечательный воин.

– Но он не принадлежит к Дому Сильваноса! – воскликнул Ксиксис, и Клованос зашипел на него:

– Вот в чем суть моего плана, друг мой. Если мы начнем кампанию за провозглашение лорда Амброделя наследником Пророка, то Его Величество вынужден будет вызвать принца Ульвиана из Пакс Таркаса.

Ксиксис тупо уставился на своего сообщника.

– Как ты не понимаешь? – продолжал Клованос. – Публично Пророк может объявить своего сына отщепенцем, слабаком и жестоким негодяем, торговавшим рабами. И все же Кит-Канан не отречется от своего порождения. Он не в состоянии этого сделать, так же как и казнить Ульвиана. Нет, Пророку, несмотря на все его жесткие речи, нужен лишь его собственный сын, прямой потомок великого Сильваноса, только он может наследовать трон Квалинести. Если мы начнем агитацию за другого, это подтолкнет Пророка. Он должен будет вернуть принца!

Ксиксис не казался убежденным.

– Я знаю Пророка две сотни лет, – сказал он. – Мы сражались рядом с ним в великой войне. Кит-Канан поступит так, как считает справедливым, а не так, как будет лучше для его семьи.

Отбросив с лица белесые волосы, Клованос поднялся, чтобы уйти. Ксиксис тоже встал. Взяв Ксиксиса под руку, Клованос глубокомысленно пробормотал:

– Увидим, друг мой. Увидим.

– Этот воздух подобен дыханию дракона! – жаловался Руфус, раскачиваясь на сиденье повозки.

Рядом на угольно-черном коне ехала Верханна, а следом за кендером поскрипывала другая повозка, с освобожденными рабами. Прошло двое суток со времени стычки, и уже полтора дня непрерывно палило солнце.

– Выпей воды, – предложила Верханна, облизывая пересохшие губы, и передала кендеру свои мехи.

Приложив горлышко к губам, он отпил большой глоток.

– Как ты думаешь, далеко мы зашли? – спросила она.

Без лун и звезд, по которым можно было бы ориентироваться, при неподвижно висящем в небе солнце, путники не имели представления, который сейчас час или день.

Руфус поразмыслил над ее вопросом. Его умения следопыта мало помогали при постоянном дневном свете и усиливавшейся жаре.

– Лошадь в состоянии пройти сорок миль в день, – медленно произнес он, и его веснушчатое лицо сморщилось в устрашающую гримасу. – Но сколько длится день, если солнце стоит на месте, а звезды не показываются?

Он покачал головой, и его влажный от пота хохолок заметался из стороны в сторону.

– Я не знаю! Есть еще попить?

Мехи опустели.

Верханна со вздохом признала, что вода кончилась. Она сбросила доспехи и плащ и одета была только в тонкую белую рубашку и юбку. Ее эльфийское происхождение стало более заметно по хрупким рукам и ногам, по бледной коже. Слабое влияние человеческой крови проявлялось в фигуре – ни одна эльфийская женщина не обладала такими мускулами.

– У вас там все в порядке? – крикнула она через плечо.

Мальчик, Кивинеллис, и эльфийка, Дерамани, растянувшиеся во второй повозке на сваленных в кучу тюках, вяло помахали со своего места. Селенара, сидевшая на козлах, слишком устала, она даже не поняла окрика Верханны. Самого Дивироса, по-прежнему связанного по рукам и ногам, с кляпом во рту, везли в первой повозке, которой правил Руфус.

За все время их путешествия на запад не обнаружилось и следа работорговцев-Кагонести. Верханна смирилась с тем, что они потеряли своих врагов. Несмотря на это, она чувствовала огромную ответственность за бывших рабов, находившихся у нее на попечении. Руфус, однако, настаивал, что все еще сможет обнаружить следы работорговцев. Впереди лежала река Астралин, и Кагонести вынуждены будут пересечь ее. Мостов через реку не существует, рассуждал кендер, лишь частные паромы. Кто-нибудь заметит Кагонести. Кто-нибудь запомнит их.

Они продолжали свой путь, то опуская головы, то вновь поднимая, то погружаясь в сон, навеянный жарой, то просыпаясь. В окружающем лесу царило неестественное безмолвие – жара угнетающе действовала даже на птиц и животных.

Продолжая подскакивать на ходу, кендер видел во сне, что он снова очутился среди заснеженных пиков Магнитных гор, где его обнаружила капитан. Во сне он карабкался на самые высокие вершины и бросался в снежные сугробы. Как это было приятно! Какой благоуханный ветерок, какой свежий, прохладный воздух! У самих богов не найдется лучшего убежища, чем вершины Магнитных гор.

Никто не имеет права кричать в таком мирном месте.

Капля пота соскользнула с носа Руфуса, и он смахнул ее прочь. Ах, как приятно дрожать, когда из-за холодного воздуха мурашки бегут по коже! Внизу такая замечательная долина… Кричать?

Он заставил себя открыть глаза – звук послышался снова. Верханна тоже задремала, и Руфус вынужден был несколько раз подергать ее за руку, прежде чем она проснулась.

– Что… что там у тебя? – апатично пробормотала она.

– Неприятности, – был лаконичный ответ. И, словно подтверждая его слова, крик раздался в третий раз. Верханна выпрямилась и натянула поводья.

– Клянусь Астрой! – воскликнула она. – Я думала, что мне это приснилось!

Кивинеллис подбежал к лошади Верханны. Его влажные от пота волосы блестели в ярком свете солнца.

– Кажется, женщина в беде! – объявил он.

– Видно, что так. Не скажешь, в какой стороне, Малявка? – Верханна нервно вытащила меч.

Руфус привстал на козлах и, медленно вытягивая шею, завертел головой, пытаясь уловить источник звуков. Остроконечные, словно у эльфа, уши никогда его не подводили.

– Ха! – наконец воскликнул он и качнулся на носках.

Верханна изо всех сил прислушалась. Теперь она отчетливо различила слабый треск – кто-то очертя голову ломился через лес. Она швырнула Кивинеллису свой кинжал и щит.

– Охраняй повозки! – приказала она. Леденящий вопль раздался снова. – В седло, Малявка! Вперед!

Едва она успела произнести эти слова, как Руфус спрыгнул с повозки и вскочил на своего гнедого. Они направили коней на юг, прочь с узкой тропинки, по которой ехали, и нырнули в лес. Молодые деревца и сучья царапали их по лицу. У Верханны оставался меч, но кендер был плохо вооружен для битвы. Помимо ножа, у него имелась только праща. Это было легкое, удобное оружие, которое он удачно применил во время сражения в лагере работорговцев, но оно вряд ли могло пригодиться среди густого леса.

Невнятные крики доносились спереди, с левой стороны. Верханна остановила коня и стала ждать. Кто-то бежал.

Черноволосая женщина из людей, прижимавшая к груди младенца, спотыкаясь, пробиралась через подлесок. Лицо ее было залито слезами. Время от времени она оглядывалась назад и визжала от ужаса. Верханна вонзила шпоры в бока лошади и направилась к беглянке. Женщина при виде воительницы верхом на коне, с обнаженным мечом в руке, снова закричала – на сей раз от радости – и бросилась к ногам лошади.

– Благородная госпожа, спаси нас! – закричала она.

Ребенок на руках ревел во всю глотку, почти заглушая ее слова.

Руфус подъехал к своей госпоже.

– Кто за тобой гонится? – спросил он у перепуганной женщины.

– Жуткие твари – чудовища! Они хотят сожрать моего ребенка!

Не успела она договорить, как из кустов показались трое уродливых существ, которые следовали по пятам за женщиной. Верханна с отвращением искривила губы:

– Гоблины! Я разберусь с ними.

Это и на самом деле были гоблины. У каждого на шее болтались ожерелья из человеческих костей и зубов, один носил нечто вроде шлема, сделанного из человеческого черепа. Длинные клыки свешивались на нижнюю губу. Даже с расстояния десяти ярдов чувствовался исходящий от них тошнотворный запах. Гоблины были вооружены грубыми булавами из плохо обработанных камней, привязанных к толстым железным рукояткам. Вид Верханны с мечом наготове, казалось, нисколько не смутил голодных тварей. Они, должно быть, отчаянно проголодались либо сошли с ума от удушающей жары.

Верханна направилась прямо на них, а кендер вложил снаряд в свою пращу. Крепко схватив младенца, женщина поползла по опавшим листьям, пока широкая спина лошади Руфуса не отгородила ее от гоблинов.

Наклонившись вперед, Верханна рубанула ближайшего врага острым клинком из Квалинести. Гоблин с невнятным бульканьем уронил дубину – он был разрублен пополам. Капитан, поставив ногу ему на грудь, вытащила меч. Гоблин испустил дух, еще не коснувшись земли.

Двое оставшихся чудищ разделились, обходя с двух сторон лошадь женщины-воина. Они размахивали палицами, отражая удары ее меча. Гоблин слева от Верханны попытался подобраться поближе, чтобы дотянуться до женщины, съежившейся в листьях. Прежде чем капитан смогла повернуться, чтобы зарубить его, Руфус угодил камнем из пращи прямо ему в лоб. Каннибал без сознания рухнул лицом вниз.

– Отличный выстрел! – крикнула Верханна.

– Осторожно! – завопил кендер, перебив ее.

Но предупреждение запоздало. Верханна отвлеклась на первого гоблина, повернулась спиной к другому, и враг вонзил клыки ей в плечо. От ее крика на деревьях зашевелились листья, и вместе с гоблином они повалились на землю. Тварь обхватила женщину руками и ногами, сплетя вместе гибкие черные пальцы. Верханна пыталась высвободиться, и они покатились по листьям, сцепившись в смертельном объятии.

Когда гоблин оказался к Руфусу спиной, кендер ткнул его своим стальным клинком в спину – один раз, второй, третий. Свирепая тварь взвыла и выпустила Верханну. Враг обратился к маленькому кендеру, выпученные глаза гоблина горели жаждой крови. Руфус испуганно вытянул перед собой короткий клинок. Не очень-то приятно быть разорванным на кусочки грязным, свихнувшимся от жары гоблином!

Раненная, но не выведенная из строя, капитан ринулась к мечу, валявшемуся среди сухих листьев. Когда раненый гоблин собрался прыгнуть на кендера, Верханна одним ударом снесла ему голову. Затем меч выпал у нее из рук, и она потеряла сознание.

Тут как раз гоблин, которого Руфус оглушил камнем из пращи, шумно заворочался в листьях.

Кендер быстро прикончил его, перерезав глотку, затем поспешил к Верханне.

– Капитан, ты меня слышишь? – проорал он.

– Разумеется, я тебя слышу, Малявка, – проворчала она. – Я же не глухая.

На подвижном лице кендера отразилось негодование.

– Я думал, ты мертвая!

– Нет пока. Помоги мне подняться.

Руфус тащил ее за руку, пока Верханна не смогла сесть. Кроме укуса в правое плечо да нескольких порезов и синяков, она, казалось, не получила серьезных ранений.

– Где эта женщина с ребенком? – спросила Верханна, отбрасывая с лица спутанные каштановые волосы.

Руфус обернулся к своей лошади: женщина исчезла без следа. Он не винил ее. В какой-то момент казалось, что гоблины берут верх.

– Она смылась, – сообщил он, вытирая с ножа ядовитую кровь гоблина. – Ни ее, ни ребенка.

– Это все благодаря тебе, – проворчала Верханна, с трудом вставая на колени. – Ух ты! Эти гоблины – самые грязные твари, которых я когда-либо встречала.

Бесстрастно изучив ее плечо, кендер произнес:

– Нужно промыть твою рану, но у нас нет воды.

– Ничего. Скоро мы будем у Астрадина.

Капитан, опершись на плечо своего разведчика, поднялась на ноги. Оба снова взобрались на коней, и, прежде чем они отправились в путь, Верханна бросила последний взгляд на кровавую сцену.

Плечо горело, словно под кожей тлели уголья. Верханна слабо ухватила левой рукой вожжи, стараясь не беспокоить раненую сторону.

– Подожди немного, – сказал Руфус. – Мы пришли не отсюда.

– Ты уверен?

Он поскреб голову и огляделся. Вокруг, куда ни кинь взгляд, тянулись деревья и кустарники.

– Чтоб мне глаза воском залепило! Куда же нам теперь идти?

Закрывая глаза от солнца, кендер прищурился на подернутое дымкой небо. Неподвижное солнце не давало ответа, в каком направлении им двигаться.

– Ты что, не можешь найти дороги? – хрипло спросила Верханна. – Я же тебе за это плачу, за то, что ты проводник.

Руфус спрыгнул на землю. Он вдыхал запах прошлогодних листьев и сухого мха. Он вращал головой, напряженно прислушиваясь и стараясь уловить какой-нибудь звук. Наконец в отчаянии он вскричал:

– Эй, Кивинеллис! Ты меня слышишь? Где ты?

Несмотря на непрерывные крики, ответа не последовало. Наконец кендер повернулся к Верханне и растерянно пожал плечами.

– Малявка, – слабым голосом пробормотала она, – ты уволен.

Глаза Верханны закатились, видны стали только белки. Без звука она соскользнула с седла и упала прямо на кендера.

Руфус высунул голову из-под потерявшей сознание девушки и громко застонал:

– О-о! Как будто на меня свалился медведь!

Капитан не ответила. Наконец ему удалось выбраться из-под нее и перевернуть ее лицом вверх. Верханна еще дышала, но лицо ее приняло мертвенно-бледный оттенок, а тело пылало жаром сильнее, чем неподвижный светящийся воздух.

Руфус приступил к делу. Он не прожил бы такую долгую жизнь, не приобретя кое-каких знаний о болезнях. Его капитан страдала от отравленного укуса ядовитых гоблинских клыков, и, если он не придумает что-нибудь, чтобы поместить ее в холод, мучительная лихорадка прикончит ее.

Среди их снаряжения оказалась лопата с коротким черенком. С помощью этой лопаты кендер разгреб слои листьев, скрывающие лесную почву, и через несколько секунд достиг черной земли. Он знал, что под верхним высохшим слоем земля остается сырой и влажной. Несмотря на то, что в горле у Руфуса пересохло, а глаза щипало от пота, он выкопал неглубокую яму длиной шесть футов, шириной два фута и глубиной восемь дюймов. Работа шла тяжело. Лесная почва состояла из переплетений корней, камней, кусков полусгнившего дерева. Но капитан была другом Руфуса, и он намеревался сделать для нее все возможное. Через час после того, как Верханна упала с лошади, яма была готова.

Отбросив лопату, кендер подтащил женщину, весившую гораздо больше него, к углублению и перекатил на спину. Рухнув на ее неподвижное тело, он задыхался и пыхтел от напряжения. Тащить ее оказалось нелегкой задачей, особенно потому, что дело происходило, словно в раскаленной печи. Правда, Руфусу вряд ли когда-нибудь приходилось работать в раскаленной печи…

Подождав немного, кендер начал укладывать вокруг Верханны сырую землю, а сверху насыпал опавших листьев. Лицо он оставил открытым. От земли поднимался пар – от жары и от горящего в лихорадке тела Верханны. Закончив дело, Руфус уселся около своего капитана и стал ждать.

Он молился Голубой госпоже, чтобы она спасла Верханну; по правде говоря, он также обращался к богине врачевания по ее имени, принятому в Квалинести, – Квен. Может быть, если он помолится обоим воплощениям богини, она охотнее согласится помочь излечить его капитана.

Верханна беспокойно двигалась под покровом из листьев и влажной земли. Кендер, рассеянно похлопывая ее по лбу, размышлял о своем положении. Если Верханна умрет, следует ли ему возвратиться с этой новостью в Квалиност, или же нужно продолжать выслеживать торговцев-Кагонести? А если она выживет, как они смогут двигаться дальше? Как вообще можно найти дорогу через всю страну без помощи солнца и звезд?

Кендер пожевывал губу, в мыслях его царил полный беспорядок. На мгновение он пожелал снова очутиться в Магнитных горах. По крайней мере, в горах он знал все дороги. Конечно, тамошняя жизнь была гораздо менее увлекательной. С тех пор как Руфус встретил своего капитана, он успел сразиться с работорговцами и гоблинами, получил шанс встретить Пророка Солнца и увидеть город Квалиност. Руки его сами собой потянулись к многочисленным карманам туники и жилета, чтобы ощупать все сокровища, которые он насобирал. Вместо колец, бусин или перьев для письма проворные пальцы Руфуса извлекли на свет кусок магнита размером с грецкий орех. Брови его приподнялись от удивления – он и позабыл, что у него есть такая вещь.

Что-то было такое в этих магнитах, отчего у него зачесался нос. Руфус поскреб его. Нет, не то. Что-то тут есть, отчего у него зачесались мозги. Да, в этом небольшом камешке есть что-то важное. Магниты, горы и рудники. Что там про рудники? Однажды он продал несколько камней кучке гномов-рудокопов. В Торбардине у гномов есть рудники, которые тянутся на мили под землей, там можно заблудиться среди всех этих туннелей, шахт и галерей. Как они там находят дорогу? Там же не видно ни солнца, ни звезд.

Теперь у кендера зачесалось ухо. Он с силой ударил по нему рукой, тогда зачесались оба. Это становилось невыносимым.

Схватив свою голубую шляпу за широкие поля, Руфус сдернул ее с головы. Две нитки из шляпной ленты свисали вниз и щекотали ему ухо. Он начал обрывать раздражавшие его нитки.

Нитки!

В это мгновение Руфус вспомнил те сведения о магнитных камнях, которые пытался воскресить в памяти. Один гном рассказывал ему: «Чтобы найти путь под землей, подвесь осколок магнитного камня на нитку. Он всегда укажет тебе, где находятся север и юг». Руфус тогда поднял на смех гнома с его рассказом. Ну, в конце-то концов, как может бессловесный кусок камня знать стороны света?

Верханна громко застонала, перебив стремительный ход мыслей кендера. Снова вспоминая то, что засело у него в голове о магнитах, Руфус вытащил нож и начал обтачивать камешек, пытаясь сделать его длинным и узким, как стрелка. Лезвие затупилось, появилось несколько свежих царапин, но вскоре он придал камню форму грубого веретена.

Кендер осторожно выдернул из своей шляпной ленты шерстяную нить длиной шесть дюймов, обвязал ее вокруг камня, посредине, и отпустил стрелку, позволив ей свободно качаться в пальцах. Обточенный камень повертелся вокруг своей оси, затем постепенно замедлил движение и остановился.

Кендер понял, что не узнает, с какой стороны находится север, а с какой – юг. И он был совсем не уверен, что можно доверять такой глупой штуке.

– Разве у тебя есть выбор? – вслух спросил себя Руфус. Нет, безмолвно ответил он.

Кендер привязал поводья лошади Верханны к своему седлу и начал откапывать своего капитана. Жар у нее заметно спал благодаря его лечению, но она все еще оставалась в тяжелом состоянии. Это была работа не из легких – вытащить находящуюся без сознания женщину из ямы. Хрюкая от усилий, Руфус заставил ее принять сидячее положение на земле.

Глаза Верханны, затуманенные лихорадкой, открылись.

– Малявка, – пролепетала она, – я думала, что уволила тебя.

– Ты мне еще не заплатила, мой капитан. Я не уйду, пока не получу свое золото!

Сильно покачиваясь, Верханна поднялась на ноги. Руфус помог ей забраться в седло, подталкивая ее в бок головой и обеими руками. В другое время и в другом месте эта сцена могла показаться смешной, но сейчас жизнь Верханны буквально висела на волоске – на шерстяной нитке из шляпы кендера.

Девушка-воин склонилась на шею своего коня. Оставив ее поводья привязанными к своему седлу, Руфус взял своего коня под уздцы и тронулся в путь. Тропа, по которой они шли с повозками, вела на север, и он выбрал направление, надеясь, что не ошибся. Глаза его были прикованы к кусочку магнита, который он держал в другой руке. Он шел, и шел, и шел. Он настолько сосредоточился на том, чтобы не сбиться с направления, что прошло некоторое время, прежде чем он понял, что видеть становится все труднее.

– Везет как всегда! – воскликнул кендер. – Я слепну!

Но Руфус нисколько не ослеп. Солнце, так долго неподвижно висевшее над головой, наконец-то сдвинулось с места. Оно уже снизилось слева от путников, просвечивая сквозь деревья и подтверждая правильность выбранного направления. Никогда не унывавший кендер отметил, что очень доволен собой. Он выбрал верный путь. Его магнитный указатель работал.

Спустя несколько минут Руфус оказался на той самой лесной тропе, по которой они шли до встречи с гоблинами. Кендер пустился в пляс от радости.

Он лучший разведчик во всем мире! Он вскарабкался на коня и радостно ударил его пятками, повернувшись к заходящему солнцу. Не было видно и следа двух повозок или бывших рабов, но Руфусу вид тропы доставил огромное облегчение.

Когда на тропу упали удлинившиеся тени, снова запели сверчки и птицы, затихшие на трое суток непрерывного солнечного света. Теперь Руфус останавливался время от времени, чтобы взглянуть, как дела у капитана. Дыхание ее было неглубоким и частым, лицо – снова слишком горячим. Это плохой признак. Как хотел он сейчас оказаться в Балифоре, где знавал нескольких шаманов-врачевателей! Там есть один на Павлиньей улице, который…

Вода. Нос кендера, похожий на пуговицу, дернулся. Он почуял воду. Через несколько секунд лошади тоже учуяли ее. Усталые, изможденные жарой, животные прибавили шагу, страстно желая добраться до освежающего источника. Руфус, полностью разделявший их мнение, позволил им идти самостоятельно.