Текст книги "Королевская кровь"

Автор книги: Пол Томпсон

Соавторы: Тонья Кук
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

Когда появился монстр, Фельдрин Полевой Шпат находился на западной башне. Услышав суматоху, он вышел как раз вовремя, чтобы увидеть, как гигант прокладывает себе путь через дома рабочих.

– Клянусь Реорксом! – вскрикнул гном. – Что это за тварь?

Никто не остановился, чтобы ответить ему, хотя он ревел на своих рассеявшихся людей, призывая остановиться и сражаться. Гном с воплями бегал у основания западной башни, пока не появился Мерит на коне, в полном боевом облачении.

– Что ты предлагаешь, воин? – спросил Фельдрин, перекрывая гул.

– Сражаться с чудовищем, – просто ответил Мерит и вытащил свой длинный эльфийский клинок.

Его гнедой конь нервно пританцовывал, перепуганный суматохой, царившей вокруг.

– Это не живое существо! – крикнул Фельдрин. – Лучше иди, найди Друлетена. Это его рук дело!

– Найди его сам, – ответил Мерит.

Лошадь описала круг. Дотронувшись шпорами до ее боков, Мерит ускакал, двигаясь навстречу потоку обезумевших строителей. Все мастеровые и рабочие стремились попасть в законченную часть цитадели в поисках укрытия от разбушевавшегося гиганта.

Вырвавшись из охваченной паникой толпы, Мерит придержал коня и осмотрел тяжело ступавшего монстра. Насколько мог видеть эльф, тот еще никому не причинил вреда, но своими толстыми ногами и ступнями смел почти полдюжины хижин. Он передвигался по лагерю зигзагами, словно что-то искал.

Мерит заставил коня двинуться вперед, но животное не желало стать жертвой чудовища. Конь вставал на дыбы и пританцовывал, пытаясь сбросить седока. Эльфийский воин, крепко держась, извлек из-за нагрудной пластины желтый шелковый платок. Это был подарок одной обожательницы из Квалиноста, сейчас он послужил повязкой на глаза лошади и немного успокоил животное. Мерит, намотав поводья на одетую в кольчугу руку, пришпорил скакуна и двинулся вперед.

Голем приостановился и неловко согнулся пополам. На землю посыпались куски глины размером с ладонь эльфа, отколовшиеся от ног гиганта.

Мерит в изумлении наблюдал, как ладонь монстра разделилась, образовав пять толстых пальцев. Голем запустил руку в руины хижин, и, когда он снова выпрямился, в чудовищном кулаке кто-то извивался. Гигант схватил жертву за горло. Мерит увидел, что это эльф-Кагонести.

Со стуком опустив забрало, воин атаковал монстра. Даже после того, как Мерит изо всех сил ударил врага мечом, тот не обратил на нападение никакого внимания. Из раны вывалился клиновидный кусок твердой глины – это был единственный ущерб, причиненный гиганту. От удара рука эльфийского воина заныла. Сморщившись, он рубанул еще раз. Отвалился еще осколок глины, но все было напрасно: несчастная жертва монстра перестала дергаться. Голем, даже не моргнув глазом, раскрыл пальцы и уронил Кагонести на землю – тот упал поблизости от Мерита.

Принц Ульвиан, скрючившись под навесом одной из хижин, наблюдал эту сцену с удовлетворением. Смерть его мучителя, Щепки, доставила принцу чрезвычайное удовольствие. Он также заметил воина, Меритиноса, пытавшегося сразить глиняного гиганта мечом. Принц громко хохотал над нелепыми попытками лейтенанта, с забавной настойчивостью рубившего груду обожженной глины.

Ульвиан ринулся вниз по дороге, мимо поглощенного сражением Мерита, затем вверх на холм, к хижине Фельдрина. Голем растоптал почти все палатки рядом с жилищем главного строителя. Ульвиан отбросил в сторону дверную завесу.

Передняя пустовала. Он обыскал все сундуки и ящики, но безрезультатно. Строение было разделено холщовой перегородкой, в другой половине находилась спальня Фельдрина. Ульвиан вломился туда и резко остановился. Перед ним стоял сам Фельдрин, охранявший маленькую золотую коробочку.

– Итак, – холодно заметил гном, – ты вступил в союз с Друлетеном.

– Отдай амулет, – тоном приказа ответил Ульвиан.

– Не будь глупцом, парень! Он использует тебя. Ты что, не понял? Он тебе наобещает все, что угодно, лишь бы снова заполучить этот амулет, – и, захватив его, позабудет обо всех обещаниях. Высочайший, он не знает, что такое честь. Он уничтожит тебя, как только представится случай.

– Прибереги свои уговоры для кого-нибудь еще! – Голос Ульвиана превратился в хриплый, злобный скрежет. – Отец сослал меня сюда для страданий, и я достаточно страдал. Друлетен поклялся служить мне, и он будет мне служить. Вы все считаете меня дураком, но еще поймете, что ошиблись.

Неподалеку раздался громкий треск, и Ульвиан нетерпеливо прибавил:

– А теперь давай сюда амулет, не то голем превратит тебя в лепешку!

Фельдрин вытащил из-за спины короткий меч, украшенный драгоценными камнями.

– Ты получишь его только после моей смерти, – торжественно произнес он.

Ульвиан был безоружен. Острый меч Фельдрина и стальная решимость в глазах гнома предостерегали его от поспешных действий.

– Ты об этом еще пожалеешь! – заявил принц, осторожно пододвигаясь к выходу из палатки. – Голем не будет с тобой спорить. Когда он придет, ты умрешь!

– Значит, такова воля Реоркса.

Взбешенный Ульвиан выбежал из палатки и едва не споткнулся о Дру, шедшего навстречу. Чародей бережно прижимал к груди левую руку, его лохмотья взмокли от пота.

– Ты захватил его? – крикнул он с остекленевшими от отчаяния глазами.

– Нет, его сторожит Фельдрин. Почему ты не у жаровни? Что, колдовство закончилось?

Дру собрался с силами: магические действия утомили его.

– Я подвесил куклу над огнем. Бечевка почти прогорела посредине. Когда она распадется, чары исчезнут.

За плечом Дру показалась гигантская фигура голема, который почти достиг цитадели. Парапеты были усеяны рабочими, многие швыряли в монстра камни, но тот не обращал на них внимания.

– Ты можешь ему приказывать? – торопливо спросил Ульвиан. – Если да, то заставь его идти сюда. Это единственный способ напугать Фельдрина настолько, чтобы он отдал амулет!

Колдун молча опустился на колени, веки его, дрожа, опустились. Ульвиан подумал было, что он в обмороке, но тут губы Дру слегка зашевелились.

Внезапно голем резко повернулся и зашагал в сторону хижины Фельдрина. Под ногами у него путался Мерит – он больше не махал мечом, однако не терял монстра из виду. Когда эльфийский воин заметил Ульвиана и Дру, он, склонив голову, быстро поскакал к ним.

– Мерит едет! – вскрикнул принц.

Волшебник по-прежнему что-то бубнил. Голем повернул широкую круглую голову, чтобы рассмотреть всадника. Обрушилась рука толщиной с вековой дуб, и лошадь с воином покатились на землю. Лошадь заржала и затихла. Мерит напрасно пытался выбраться из-под туши мертвого коня – его придавило к земле.

– Ага, попался! – в возбуждений подпрыгивал Ульвиан.

– Нет, это ты попался, – произнес Фельдрин из дверей своей хижины.

Принц в испуге отступил назад.

В молодости гном был неплохим бойцом и умел обращаться с оружием. Высоко подняв усыпанный драгоценными камнями меч, он напал на Дру. Волшебник даже не вздрогнул – так он был углублен в себя. Бросившись на гнома, Ульвиан сцепился с ним. Голем стремительно приближался – он уже находился всего в двадцати ярдах от них.

– Отпусти! – проревел Фельдрин. – Я не хочу причинить тебе вреда, принц Ульвиан, но я должен…

Его мускулистые руки медленно, но верно отстраняли хрупкого Ульвиана. Хватка принца ослабела. Меч Фельдрина, сверкавший в свете утреннего солнца, находился уже в нескольких дюймах от черепа волшебника.

И тут на принца и гнома обрушилась белая стена. Ульвиану поддали в спину, он взлетел в воздух и тяжело приземлился на груду рваных холстов и ломаных опор от палаток. У него перехватило дыхание, и мир скрылся за алой ревущей завесой.

Чьи-то руки подняли принца, он задыхался и разевал рот, пока, наконец, воздух со свистом не устремился в его легкие. Перед глазами прояснилось, и он увидел перед собой Дру, стоящего на коленях. Ульвиан потряс головой, чтобы прийти в себя, – перед ним открылось жуткое зрелище. Очевидно, заклинание, приводящее голема в движение, потеряло силу, и гигант рухнул на палатку Фельдрина, разлетевшись на несколько огромных глиняных обломков. Из-под куска туловища монстра, размером с бочку, виднелись ноги Фельдрина в меховых штанах. Ступни его слабо подергивались. Из-под груды глины послышался стон.

Дру трясся, он насквозь промок от пота, но в голосе его звучал триумф, когда он спросил:

– Где амулет?

Ульвиан, запинаясь, ответил, что Фельдрин хранит ониксовый талисман в золотой коробочке. Колдун со всех ног бросился к руинам хижины главного строителя.

На лагерь опустилась глубокая тишина. Ульвиан, моргая, оглядел картину разрушений. На стенах цитадели кишели рабочие, и все смотрели прямо на него. Некоторые уже спрыгивали с парапета, без сомнения спеша на помощь Фельдрину.

Дру с проклятиями продирался сквозь обломки хижины. Ульвиан выкрикнул:

– Нам надо бежать! Сюда идут рабочие!

Волшебник, продолжавший яростно рыться в мусоре, даже не удостоил его ответом. Фельдрин снова застонал, уже громче. Ульвиан пробрался к нему через обломки голема. Оттолкнув тяжелую глиняную глыбу с тела гнома, он опустился на колени рядом с ним.

– Я сожалею об этом, мастер Фельдрин, – произнес принц. – Но несправедливость влечет за собой насилие.

Гном закашлялся, и на губах у него показалась струйка крови.

– Не связывайся с Друлетеном, мой принц. Там, где он, лишь разрушение и смерть…

– Ага! – вскрикнул колдун, падая на колени.

Отшвырнув в сторону кусок холста, он обнаружил золотую коробочку. Но, едва наклонившись, чтобы подобрать ее, Дру, вскрикнул от боли и снова уронил ее.

– Ты, грязный червяк! – взвыл он, обращаясь к Фельдрину. – Ты положил амулет в заколдованный ящик!

Но Фельдрин уже потерял сознание, и проклятия Дру пропали зря.

– Иди сюда! – властно рявкнул волшебник. – Подними коробку.

Ульвиан, ответив ему злобным взглядом, огрызнулся:

– Я тебе не слуга.

В конце разрушенной улицы появился первый отряд рабочих из крепости, вооруженных молотами, палками и разнообразными инструментами. Восемь человек подбежали к Мериту и вытащили его из-под мертвой лошади. Воин, неуклюже поднявшись на ноги, выразительно указал в сторону палатки Фельдрина.

– Сейчас не время демонстрировать свою дурацкую гордость! – плевался Дру. – Ты что думаешь, эти идиоты собираются погладить нас по головке за то, что мы натворили? Пора спасаться, а я даже не могу дотронуться до этой проклятой коробки. Возьми ее, говорю тебе!

Ульвиан неохотно повиновался, а затем вместе с волшебником, которого трясло как в лихорадке, они побежали к загону, находившемуся у подножия восточного склона. Принц поймал двух лошадей, приземистых горных пони, и помог ослабевшему Дру взобраться на одного из них. Беглецы, без седел, сломя голову выскочили за ворота, распугивая попадавшихся на дороге животных. К тому времени, как разъяренные рабочие достигли загона, все лошади разбежались, а от преступников осталось лишь быстро увеличивающееся облако пыли.

Мерит грелся у огня, который трещал и искрился в широком каменном очаге неподалеку от палатки Фельдрина Полевого Шпата. Несмотря на сильно поврежденную левую ногу, эльф настоял на том, чтобы лично стоять на страже у дверей главного строителя. Лагерь погрузился в тишину, не видно было ни малейшего движения, кроме колеблющихся в очаге языков пламени. Лейтенант плотно обмотал вокруг горла плащ, защищаясь от подбирающегося холода.

Цоканье лошадиных подков заставило воина поднять голову, и он быстро отступил от костра, укрывшись в глубокой тени, отбрасываемой широкой крышей палатки. Вытащив меч, он крепко прижал щит к локтю. Стук копыт приближался.

Из темноты показался высокий всадник на взмыленном гнедом коне. Лицо и фигуру незнакомца скрывала длинная, похожая на монашескую, мантия с широким капюшоном. Всадник, приблизившись к очагу, спрыгнул с коня. Сняв перчатки из оленьей кожи, он протянул к огню длинные тонкие пальцы.

Мерит настороженно наблюдал за ним. Из-под капюшона незнакомца выплывали облачка пара. Прошло несколько долгих минут, но пришелец не предпринял ничего угрожающего, Казалось, он больше всего озабочен тем, чтобы согреть замерзшие руки и тело. Лейтенант выступил из тени и оказался лицом к лицу с закутанной в плащ фигурой.

– Кто идет? – потребовал он ответа.

– Усталый путник, – промолвил незнакомец. Он говорил, не поднимая капюшона, отчего слова его звучали приглушенно. – Я заметил твой костер издалека и остановился, чтобы согреться.

– Добро пожаловать, путник, – осторожно сказал Мерит.

– Обнаженный меч – необычный знак гостеприимства. У вас в округе свирепствуют разбойники?

– Не разбойники. Все это сотворил один эльф. Чародей.

Незнакомец в капюшоне отдернул руки от костра.

– Чародей! Зачем чародею понадобилось тревожить такое одинокое поселение?

– Злодей содержался здесь в заключении. Он был пленником короля Торбардина и Пророка Солнца, – объяснил Мерит. – С помощью предательства он снова обрел свою силу, разрушил лагерь и скрылся.

Гость провел рукой по лбу, скрытому капюшоном. Мерит уловил у его горла блеск металла. Доспехи? Или просто ожерелье?

Незнакомец начал расспрашивать, каким образом сбежал чародей. Эльфийский воин кратко рассказал ему о големе, не упоминая, однако, имени Ульвиана. Гость задавал бесконечные вопросы, и Мерит почувствовал, что эта ночная беседа утомила его. Нога немилосердно болела, и на сердце лежал камень – как он сообщит эту новость своему государю? Незнакомец в капюшоне, должно быть, жрец, решил он. Только жрецы отличались такой болтливостью и любопытством.

В дальнем конце тропы показалась пара лошадей, и усталость мгновенно слетела с него. Один из всадников был облачен в доспехи. Мерит поднял меч и щит, но незнакомец в капюшоне жестом успокоил его.

– Опусти свое оружие, благородный воин. Это мои друзья, – сказал он и, взмахнув полой темной мантии, обернулся и приветствовал двух верховых.

– Что-то случилось, государь? – окликнул его всадник в доспехах.

– Государь? – повторил Мерит.

Незнакомец обернулся к воину, отбросив назад капюшон, и в свете костра заблестели его светлые волосы. Это был сам Кит-Канан.

– Великий Пророк? – воскликнул Мерит. – Прости меня! У меня и в мыслях не было…

– Все в порядке, – махнул рукой Кит-Канан, и к пылающему костру подъехал Кемиан Амбродель со своим отцом, Таманьером.

– Вас всего трое, Величайший? – удивился Мерит, оглядывая тропу в поисках остальных-всадников. – А где же твоя свита?

– Со мной небольшой отряд, он остался выше на перевале, – объяснил Кит-Канан. – Я спустился вниз с Амброделями, чтобы выяснить, что произошло. Даже в темноте лагерь выглядит, словно по нему пронесся ураган.

Мерит подробно рассказал о Друлетене, Ульвиане и големе, на этот раз ни о чем не умалчивая.

– Во главе отряда из пятидесяти рабочих я отправился в погоню за принцем Ульвианом и Друлетеном, – закончил он, – но пешком нам нечего было и надеяться настичь их.

– Ничего, лейтенант. С Фельдрином все в порядке? – спросил Пророк.

– У него сломано несколько ребер, но жизни его ничто не угрожает, государь, – с вымученной улыбкой ответил Мерит.

Кемиан отпустил молодого воина спать. Когда лейтенант скрылся, Кит-Канан сбросил свое монашеское одеяние – он был облачен в полные боевые доспехи.

– У меня было предчувствие, что произойдет нечто злодейское, – мрачно проговорил Кит-Канан. – Теперь мне надлежит все это исправить. Завтра мы с лордом Кемианом возьмем отряд кавалерии и отправимся в погоню за Друлетеном.

– А как же принц Ульвиан? – спросил Таманьер.

Тишина в лагере нарушалась лишь негромким треском огня в очаге. Пророк пристально вглядывался в пламя, в свете костра его лицо и волосы казались красноватыми. Когда кастелян уже решил, что его государь не собирается отвечать, Кит-Канан поднял взгляд и произнес без всякого выражения:

– Мой сын не уйдет от ответа за свои злодеяния.

Зеленый и золотой путь

Летом равнина была негостеприимным местом. Эти высохшие, безжизненные пространства часто опустошали степные пожары, не угасавшие до скалистых предгорий хребта Харолис. Но когда Верханна, Руфус и Зеленые Руки спустились по пологому склону, направляясь к видневшимся вдали голубым пикам, они обнаружили, что степь не просто зеленела – ее покрывал ковер цветов.

– Апчхи! – громко чихнул кендер. – Откуда взялизь эди дзведы? – пробормотал он с заложенным носом.

В воздухе клубилась пыльца тысяч полевых цветов. Верханну это не сильно беспокоило, хотя она немного была ошеломлена открывавшимся перед ними обилием и разнообразием красок. Равнина словно превратилась в океан, по нему бежали малиновые, желтые, голубые и пурпурные волны, и головки цветов мягко склонялись под ветром.

– Знаешь ли, мне приходилось раньше бывать здесь, по дороге в Пакс Таркас, – сказала она. – Но никогда я не видела, чтобы степь цвела, как сейчас! И это в июльскую жару!

Зеленые Руки упорно вышагивал впереди маленького отряда, его пончо из конского волоса покрывал слой желтой пыли. При свете дня его простые, твердые черты лица приобрели особое благородство, и Верханна обнаружила, что изучает нового знакомого все более внимательно.

– Упчхи! – рявкнул Руфус. – Эдо ужасдно! Я не могу дыжадь!

Девушка, опустив руку в глубины своей седельной сумки, извлекла тонкий красный стручок, сморщенный и скрученный.

– Вот, – сказала она, швыряя его проводнику. – Пожуй его. Это прочистит тебе мозги.

Руфус обнюхал крошечный стручок, но безрезультатно: его заложенный нос ничего не мог уловить.

– Чдо эдо? – подозрительно спросил он.

– Если не надо, отдай обратно, – безразлично ответила Верханна.

– О, хорошо.

Кендер засунул стебелек стручка в рот и пожевал. Через мгновение выражение любопытства на его лице сменилось ужасом.

– Э-э… Ой! – Вопль Руфуса нарушил тишину, повисшую в насыщенном ароматами воздухе.

Зеленые Руки, вздрогнув, замедлил свой неизменно твердый шаг, остановился и оглянулся.

– Он жжется! – возмущался кендер с красным от злости лицом.

– Это стручок драконова семени, – объяснила Верханна. – Конечно же он жжется. Но это поможет тебе от насморка.

Несмотря на свое зловещее название, драконово семя было распространенной пряностью, его выращивали в дельте Сильванести и использовали для приготовления знаменитой вантреи, пряной сушеной рыбы, которую обожали южные эльфы.

Лошади догнали зеленорукого эльфа. Верханна, придержав поводья, произнесла:

– Ничего страшного. Малявка жаловался на пыльцу, и я его немного полечила по-своему.

Руфус, у которого по щекам текли слезы, прополоскал горящий рот водой. Затем он чихнул, и по румяному лицу разлилось блаженное выражение.

– Вы только подумайте! Я могу дышать! – объявил он.

Зеленые Руки в это время стоял между их лошадьми. Затем он снова выступил вперед, а они поехали следом.

Верханна пришпоривала коня, пока не оказалась рядом со светловолосым эльфом. День был довольно жарким, и тот откинул назад передний край своего самодельного пончо, подставив грудь солнечным лучам. Девушка, тайком, искоса оглядывая его, восхищалась его сложением. После некоторой закалки он может стать могучим воином.

– Почему ты так смотришь на меня? – спросил Зеленые Руки, прерывая мысли капитана.

– Скажи мне правду, Зеленые Руки, – негромко произнесла она. – Как это ты умудряешься проделывать все эти вещи? Как ты смог залечить мою рану? Каким образом ты отвратил стадо диких лосей и заставил цветы цвести на выжженной земле?

Прежде чем эльф ответил, прошло много времени. Наконец он вымолвил:

– Я думаю обо всем этом. Мне кажется, во мне что-то есть. Что-то, что я ношу… как эту одежду. – Он провел рукой по грубому одеялу на своих плечах. – Я чувствую: это во мне, это окружает меня, но я не могу избавиться, отделиться от этого.

Заинтригованная Верханна спросила:

– И на что это похоже?

Закрыв глаза, он поднял лицо к золотому солнечному свету.

– Это похоже на тепло солнца, – пробормотал он. – Я его чувствую, но коснуться не могу.

Открыв глаза, Зеленые Руки пристально посмотрел на нее:

– Я сумасшедший, капитан?

– Нет, – ответила она, и в голосе ее прозвучала нежность, – ты не сумасшедший.

Пронзительный свист прервал ее.

– Эй! – окликнул сзади Руфус. – Вы двое собрались свалиться в пропасть?

Зеленые Руки и Верханна резко остановились, озираясь по сторонам. Менее чем в пяти шагах от них зияла глубокая расселина, прорытая в степной почве зимними дождями.

Оба были настолько сильно поглощены разговором, что не заметили опасности.

Развернувшись, они прошли дюжину ярдов вдоль обрыва. Отставший от них Руфус подъехал вплотную к краю оврага и разглядывал противоположную сторону – сухая земля там была покрыта шелестящей бурой травой. За спиной кендера землю скрывал ковер буйной зеленой растительности со множеством цветов.

– Апхчи! – фыркнул кендер, чуть не свернув себе шею. Казалось, нос его был забит пыльцой. Ударив пятками своего рыжего коня, Руфус поспешил вслед за капитаном, надеясь, что в ее сумке найдется еще один стручок драконова семени.

Полдень давно миновал, и троица углубилась в тень, отбрасываемую горами Харолис. С трех сторон вздымались пики, дорога шла круто вверх. В окрестностях существовала лишь одна тропа через горы, достаточно широкая для лошадей, и вела она прямо в Пакс Таркас.

Трава и цветы редели, и Руфус обнаружил, что дышать стало легче. Он забавлялся тем, что извлекал нестройные звуки из тростниковой флейты, которую вырезал еще на реке Астрадин. Пронзительная какофония действовала Верханне на нервы, и, наконец, она вырвала флейту у кендера.

– Ты что, хочешь меня с ума свести? – рявкнула она.

– Это была кендерская баллада, – ощетинился тот, – называется «Я похитил твои кольца, а ты похитила мое сердце».

– Ха! Конечно, такой прыщ как ты, не может знать любовных песен без краж. – Верханна отшвырнула тростниковую флейту прочь, но Зеленые Руки свернул с тропы и поднял ее. Девушка вздохнула. – Не вздумай опять начать изводить меня этой штукой, – предупредила она.

– Не обращай на нее внимания. – Эльф поднес флейту к губам и издал несколько пробных нот. Пальцы его забегали по тростинке, и раздались мелодичные трели.

Руфус, подняв голову, уставился на музыканта.

– Как это тебе удается? – изумился он.

Зеленые Руки пожал плечами – он недавно научился этому жесту у Верханны. Руфус попросил вернуть флейту и, получив ее обратно, продудел несколько раз. Верханна поморщилась: игра Руфуса по-прежнему напоминала предсмертные вопли вороны.

Но прежде чем она снова начала ворчать, тот швырнул флейту обратно Зеленым Рукам с великодушными словами:

– Забирай ее себе, она недостаточно мелодична для музыки кендеров.

Капитан подавила смешок. Эльф с мрачным видом принял инструмент и медленно двинулся дальше, наигрывая разрозненные ноты. Неожиданно на плечо ему села красногрудая певчая птичка. Крошечное создание с любопытством разглядывало эльфа, в ее черных глазах-бусинках, казалось, светился ум.

– Здравствуй, – невозмутимо сказал эльф. Верханна и Руфус уставились на эту сцену. Странный эльф, поднеся к губам флейту, извлек из нее дрожащую трель. К немалому изумлению его спутников, его пернатый друг в точности повторил мелодию.

– Отлично. А теперь вот это.

Он сыграл чуть более сложный мотив, и малиновка безупречно воспроизвела его. Вторая птица, немного побольше, с тусклым оперением, описала круг над головой эльфа и устроилась у него на другом плече. Трое начали нечто вроде забавного концерта: Зеленые Руки и маленькая птичка обменивались мелодичными трелями, а коричневый дрозд добавлял свои фальшивые ноты.

– Эта большая птица поет ну точно как ты, – заметила Верханна, обращаясь к кендеру, на что Руфус ответил сердитым сопением.

Лошадь капитана описала круг. Зеленорукий эльф привлекал к себе все больше и больше птиц, в считаные секунды его скрыло облако неистово чирикающих пичужек. Казалось, они совсем не мешали ему – он продолжал неуклонно двигаться вперед, наигрывая на своей флейте. Однако птицы выводили из себя лошадей.

– Прекрати это! – крикнула Верханна Зеленым Рукам. – Гони их прочь!

Сквозь пронзительное чириканье птиц он не расслышал ее. Их появлялось все больше и больше, они окружили отряд, то взмывая в воздух, то резко ныряя вниз, царапая путешественников по лицам хвостами и крыльями. Лошади вставали на дыбы и брыкались.

– Ух ты!

В спину кендера со стуком ударилось нечто массивное. Стащив с головы шляпу, он принялся размахивать ею вокруг себя, безуспешно пытаясь разогнать мечущихся птиц. Ласточка пронеслась у самого лица Верханны, сильно ударив ее по шее. Девушка быстро опустила забрало, чтобы ей не выклевали глаза. Хотя обе руки ее были заняты поводьями – лошадь совсем взбесилась, – Верханне удалось вытащить меч.

С громким боевым кличем капитан направила обезумевшего коня прямо на эльфа. Птицы с глухим стуком бились об ее шлем и налетали на лошадь. Верханна прорвалась сквозь живое облако. Эльф, совершенно не замечая творившегося вокруг безумия, брел в центре этого птичьего водоворота, насвистывая на флейте Руфуса.

Верханна плоской стороной меча вышибла флейту из рук эльфа. Как только мелодия оборвалась, птицы прекратили свое сумасшедшее кружение и тотчас же разлетелись в разные стороны.

Зеленые Руки с недоумевающим видом уставился на разрубленную флейту, валяющуюся в траве. Подняв обломки, он с упреком в глазах обернулся к Верханне.

– Твоя игра свела этих птиц с ума, – объяснила она, тяжело дыша.

Он явно не понимал, о чем она говорит.

– Нас могли убить!

Лицо его постепенно прояснилось, и он начал извиняться:

– Мне очень жаль. Я не хотел беспокоить вас.

Подъехал Руфус, выковыривая из хохолка перья:

– Чтоб мне воском глаза залепили! Это что такое было?

Верханна указала на смущенного эльфа:

– Наш друг не осознает, каким могуществом он обладает.

– Мне очень жаль, – с несчастным видом повторил тот.

Они продолжали путь, следуя за зеленоруким эльфом. Несмотря на его искренние уверения, что он ничего не знает о крепости, стало ясно, что именно Пакс Таркас является целью их путешествия.

Цветущая степь сменилась грудами валунов, покрытых кое-где темно-зелеными пятнами лишайника. В воздухе повеяло прохладой – после жаркого дня наступила холодная ночь. Солнце опустилось за горные вершины, окрашивая небо в золотой, малиновый и под конец в темно-багровый цвет. Когда погас последний луч заката, Верханна спрыгнула с коня. Путешественники достигли широкой площадки, находившейся всего в нескольких сотнях шагов от перевала.

– Здесь можно расположиться на ночлег, – решила Верханна.

Кендер и эльф охотно согласились и, привязав лошадей, начали разводить костер. Руфус был в маленьком отряде за повара. Если учесть отношение кендера к еде, дела обстояли не так уж плохо. Он занялся приготовлением похлебки из сушеных овощей, хлебных крошек и воды, а капитан в это время чистила лошадей.

Зеленые Руки устроился у костра, изучая неподвижным взглядом языки пламени. В желтом свете костра его зеленые глаза и пальцы ярко выделялись на фоне темного пончо. Верханна обнаружила, что все более внимательно разглядывает его из-за спины коня, – рука ее со скребницей двигалась все медленнее и наконец, остановилась. В золотом мерцании костра его легкий загар казался темнее. Хотя он отдыхал, в его гармоничном теле чувствовались такие гибкость, изящество и красота, что она не могла оторвать глаз. Его профиль тоже был привлекательным, в своем роде. Четкий лоб, довольно длинный нос, твердо очерченные губы, прекрасный подбородок…

Она резко прервала себя. Что это с ней? В мозгу кружилось столько новых, неизведанных мыслей. Но одна, довольно необычная, мысль преобладала над всеми.

А может быть, Зеленые Руки – это тот самый мужчина, которого она уже отчаялась найти?

Уголки ее губ приподнялись в улыбке. Как отнесется к этому отец, удивится? Он уже давно хочет выдать ее замуж. И хотя открыто Кит-Канан никогда не принуждал ее, девушка знала, как мечтает он видеть дочь женой и матерью. Эта мысль молнией пронеслась у нее в сознании, и тут тело ее задрожало от резкого холода. После захода солнца горный воздух быстро остывал.

Закончив возиться с лошадьми, Верханна устроилась у огня и завернулась в одеяло. Руфус как раз глотал последние капли своей похлебки. Он протянул миску девушке и, пока она ела, прыгал по лагерю, мурлыкая свои нехитрые кендерские песенки.

– Что это ты такой счастливый? – улыбнулась Верханна.

– Мне нравится в горах, – отвечал тот. – Там, где воздух разрежен и ночи холодны, Руфус Мятая Шапка чувствует себя как дома!

Верханна рассмеялась, но Зеленые Руки уже закрыл глаза, и изо рта его вырывалось тихое сопение. Хотя он по-прежнему сидел прямо, но был погружен в крепкий сон.

Кендер взобрался на груду валунов, насыпанную у отвесной скальной стены позади Верханны.

Когда она поинтересовалась, что это он делает, Руфус ответил:

– В этих местах не очень-то разумно спать на голой земле.

– А в чем дело? – задумчиво нахмурилась она.

– Срываются камни, внезапно захлестывают потоки, могут подкрасться волки, ядовитые змеи… – бодро перечислил возможные несчастья кендер. – Доброй ночи, мой капитан! Спокойного сна!

Как могла она спать спокойным сном после рассказа о таких опасностях? Ее карие глаза вглядывались во тьму, лежавшую за угасающим костром. Горный перевал купался в лучах лунного и звездного света, слышались слабые звуки – обычные звуки ночи. Девушка, отставив пустую миску, обошла костер, оказавшись лицом к лицу с Зелеными Руками. Улегшись рядом с ним, она подумала, что раз он так тесно связан с природными силами, то никакие грозные явления и ночные твари не причинят ему вреда.

Странный эльф спал сидя, склонив голову в сторону тлеющего костра. Белый свет Солинари окрашивал его волосы серебром, которому уголья придавали розоватый оттенок. Одна коралловая прядь упала на глаза. Верханна подняла руку, чтобы убрать ее, но, когда она уже поднесла пальцы к его лицу, ее пронизала жестокая дрожь. Причиной этого был не ночной холод – под своим одеялом, лежа у огня, она совсем не мерзла.

Должно быть, это усталость, решила она, и последствия гоблинского укуса все еще сказываются. Принцесса Квалинести убрала руку и легла, стараясь заснуть.

Сон Верханны был неспокоен. Обычно ночные видения не мучили ее, но на этот раз в своих снах она ощущала присутствие магических, колдовских сил, она видела себя среди темного леса в окружении отца, Ульвиана, Зеленых Рук и других, чужих эльфов. Одно лицо часто являлось ей – лицо эльфийки-Кагонести. Глаза незнакомки сияли тем же изумрудным блеском, что и у Зеленых Рук, лицо украшали желтые и красные линии. На лице этом застыла невыразимая печаль, и, несмотря на дикарскую раскраску, оно казалось гордым и царственным.

Слабый звук вторгся в видения Верханны. Девушка благодаря своим натренированным чувствам мгновенно проснулась. Не двигаясь, она осматривала лагерь, пытаясь найти источник шума. Огонь погас, лишь тонкая струйка дыма кружилась над кучкой тлеющих углей. Ее зрение полуэльфа было не таким острым, как у ее эльфийских сородичей, но лучше, чем у любого из людей. Луны зашли, но света звезд было для нее достаточно – она различила над кучей поклажи, всего в нескольких ярдах от себя, темную фигуру.