Текст книги "Тёмный рыцарь"

Автор книги: Пол Догерти

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

Пол Догерти
«Тёмный рыцарь»

Памяти нашей любимой, замечательной мамы

Кэтлин Элизабет Кенни.

Кармел, Бриджид, Шивон, Розалин, Майкл и Кэтлин.

Это счастье, что ты была нашей мамой.

Покойся с миром.

Царствие тебе Небесное!

Предисловие

С легкой руки Дэна Брауна рыцари-тамплиеры стали за последние годы героями множества книг и фильмов. Сюжеты этих произведений, как правило, имеют мало общего с историей Ордена рыцарей Храма, да и с историей вообще. Книга, которую вы держите в своих руках, является приятным исключением из этого правила. Ее автор – профессиональный историк, и действие романа разворачивается на фоне реальных событий середины XII века. Убедительные описания позволяют читателю испытать «эффект присутствия» сначала в захваченной крестоносцами Палестине, а затем в Англии, погрузившейся в пучину долгой, ожесточенной гражданской войны. Почти воочию мы видим пестрые базары Иерусалима и Триполи, узкие улочки и жутковатые пустыри Лондона, неприступную крепость исламской секты низаритов (европейцы называли их ассасинами) в горах Сирии и заброшенные усадьбы среди болот и густых лесов Восточной Англии.

В романе действуют исторические личности: английский король Стефан и его соперник Генрих Анжуйский – будущий основатель династии Плантагенетов; вожди крестоносцев: иерусалимский король Балдуин III, граф Раймунд, Великие магистры Ордена тамплиеров… Но роман – не труд ученого: главные роли в нем играют персонажи, созданные фантазией автора. Это они окунаются в водоворот приключений и странствий, битв под палящим солнцем Палестины и поединков с наемными убийцами в притонах на берегу Темзы. Они – живые люди из плоти и крови, и характеры их обрисованы автором выпукло и ярко: Пол Догерти не зря входит в десятку лучших писателей современной Англии.

Таким образом, роман относится скорее к историко-приключенческому жанру, но в нем силен – как и в большинстве книг этого автора – элемент детектива: поиски и разоблачение рыцаря-отступника, чье увлечение черной магией поставило под серьезный удар репутацию ордена. Понятие «черная магия» в данном случае не должно ассоциироваться ни с мистикой, ни с канонами фэнтези. Речь идет о вполне реальных случаях поклонения сатане, не столь уж редких в Средние века и связанных с кровавыми обрядами. Тем более что в данном случае «магия» тесно переплетается с политикой и проявляется во вполне прозаических покушениях на жизнь короля, его наследников и ближайших советников, открывая путь к смене династии. Вероятно, поэтому «Темный рыцарь» в некоторых странах рекламируется как «детективный» роман, хотя нам такое определение представляется упрощенным.

Пол Догерти – автор более чем 30 романов, объединенных в несколько циклов. Но каждая книга цикла обычно самостоятельна, а объединяющим фактором являются герой или тема. В данном случае – Орден тамплиеров. В книге «Крестоносец. За Гроб Господень» рассказывалось о Первом крестовом походе, взятии Иерусалима и участии в этих событиях реального рыцаря Гуго де Пейна и его друзей – будущих основателей Ордена рыцарей Храма. Действие «Темного рыцаря» происходит спустя 55 лет, и центральный персонаж, Эдмунд де Пейн, внучатый племянник Гуго – уже вымышленная личность. Главная же задача автора историка – показать постепенную трансформацию ордена: из малочисленного «бедного братства», ставившего своей целью помощь христианским паломникам в Святую землю, он постепенно превратился в крупнейшего банкира и богатейшего землевладельца Европы, тесно связанного с интригами королевских дворов и окружившего свою деятельность непроницаемой завесой тайны. Так были посеяны семена его падения, свершившегося в начале XIV века.

Но это – вывод после прочтения книги, а сама она написана увлекательно, легким языком, насыщена действием и, право же, заслуживает внимания не только английского, но и нашего отечественного читателя.

Пол Догерти продолжит свой цикл романов о рыцарях Храма новой книгой, которая скоро увидит свет – «Lionheart Templar», эпическим повествованием о кровавых событиях Третьего крестового похода.

Историческая справка

К 1152 г. крупные феодалы-франки удерживали в своих руках «заморскую территорию» (Палестину) уже более пятидесяти лет – с тех пор, как вожди Первого крестового похода приступом взяли стены Иерусалима и овладели Святым городом. За минувшие годы франки превратили город в аванпост Запада. Знать выбрала очередным королем Балдуина III, а сама занялась дележом владений в Палестине: каждый барон стремился растолкать соперников, захватить побольше селений, городов и морских портов. Возросло и влияние Ордена тамплиеров, основанного Гуго де Пейном в первое же десятилетие по взятии Иерусалима. Теперь орден действовал во многих странах, люди знатные и благочестивые ему покровительствовали, папский престол его благословил; тамплиеры превратились в ударный отряд западного христианства. В Иерусалиме они имели свой замок, где были неподвластны королю, и продолжали расширять свое влияние, захватывая замки и крепости по всей Палестине либо возводя новые. Орден неуклонно разрастался, пуская корни во всех европейских странах: Франции, Англии, Германии, Испании… В тамплиерах воплощался идеал западного рыцаря – паладина, который сражался из любви к Христу и во имя защиты Святой матери-церкви.

Кроме всего прочего тамплиерам удалось накопить несметные сокровища, и это сочетание богатства, силы и высокого положения в обществе побуждало их плести интриги и вступать в соглашения с могущественными владыками, ибо орден постоянно стремился укрепиться и расшириться более прежнего. Есть мнение, что Гуго де Пейн лично побывал в Англии и увидел, что в этой стране имеются широкие возможности для дальнейшего укрепления позиций его ордена. К 1150 г. тамплиеры учредили свою конгрегацию в Лондоне, а их хорошо защищенные поместья появились на всей территории королевства. Вместе с тем расширение ордена привело к тому, что его преуспевающие Великие магистры отчаянно нуждались в притоке все новых и новых рыцарей, а Орден рыцарей Храма был привлекательным не только для романтиков и людей, чистых помыслами, но и для тех, у кого были веские причины скрывать свое прошлое.

В Англии последних было много, как ни в одной другой стране. В результате норманнского вторжения 1066 г. в стране возникла военная верхушка, единственной целью которой было накопление земель и других богатств. Норманнское влияние уже ощущалось на приграничных землях Уэльса и Шотландии, а ввиду непрекращающегося соперничества между норманнскими военными вождями возникла настоятельная необходимость, чтобы король Англии был не только сильным правителем, но и первейшим среди воинов. Вильгельм Завоеватель и два его сына, Вильгельм Рыжий и Генрих I, достойно справлялись с этими задачами. Но после того как Генрих умер, не оставив наследника мужского пола (его сын Вильям утонул при кораблекрушении в 1120 г.), за корону Англии разгорелась яростная борьба между Матильдой, дочерью Генриха, и ее кузеном Стефаном, графом де Блуа. Англия погрузилась в пучину гражданской войны – столь ожесточенной и безжалостной, что простые люди утверждали, будто Бог и все его святые в те времена уснули и ничего не видели. Обе стороны принимали в свои ряды как гнуснейших наемников из дальних стран, так и самых бесчестных рыцарей из различных областей самой Англии; те же стремились только к грабежу, и в этом стремлении они не знали пощады. Война длилась с 1135 по 1154 г. и разгорелась с еще большей яростью, порождая страшные бесчинства, когда сын Матильды, Генрих Плантагенет, продолжил дело матери, преисполнившись решимости добиться короны во что бы то ни стало. Противники его всячески изворачивались, добиваясь максимальных выгод для себя, хотя втайне и признавали, что положить конец войне и обеспечить длительный мир возможно, лишь целиком истребив приверженцев одной из сторон…

Заголовки всех глав Части первой представляют собой выдержки из хроники Вильгельма Тирского «История деяний в заморских землях». Заголовки в Части второй взяты из хроники «Gesta Stefani» («Деяния Стефана»). Послесловие автора содержит точные исторические данные о многих событиях, описанных в романе.

Основные исторические персонажи

ПАЛЕСТИНА

Балдуин III– король Иерусалимский.

Раймунд– граф Триполи.

Мелисанда– супруга графа Раймунда.

ЦЕРКОВЬ

Евгений III– Папа, епископ Римский.

Теодор [1]1
  Правильно: Теобальд (архиепископ Кентерберийский с 1138 по 1161 г.). ( Здесь и далее примеч. пер.)


[Закрыть]– архиепископ Кентерберийский.

Генрих Мюрдак– архиепископ Йоркский, горячий сторонник короля Стефана.

Фома Беккет– клирик, королевский секретарь; впоследствии архиепископ Кентерберийский.

Бернар Клервоский– один из столпов цистерцианского ордена; влиятельный политик европейского масштаба и проповедник; оказал большую поддержку молодому Ордену тамплиеров.

АНГЛИЯ

Вильгельм Завоеватель– король Англии в 1066–1087 гг.

Вильгельм II Рыжий– сын Завоевателя, король Англии в 1087–1100 гг.; загадочно погиб на охоте в Нью-Форесте.

Генрих I– брат Вильгельма Рыжего; король Англии в 1100–1135 гг.

Принц Вильям– сын и наследник Генриха; погиб в море, когда перевернулся и затонул его «Белый корабль».

Матильда– дочь Генриха, императрица; была замужем сначала за императором Священной Римской империи Генрихом, затем за Жоффруа, графом Анжуйским.

Стефан Блуаский– внук Завоевателя по линии дочери Аделы; король Англии в 1135–1154 гг.

Евстахий– сын и наследник Стефана.

Вильям Второй– сын Стефана.

Генрих Плантагенет, граф Анжуйский– сын императрицы Матильды, в силу этого притязавший на корону Англии; король Англии в 1154–1189 гг., основатель династии Плантагенетов.

Жоффруа де Мандевиль– граф Эссекский; одна из ведущих фигур гражданской войны, пал в битве; некоторые хронисты изображают его весьма зловещей личностью.

Симон де Санлис– граф Нортгемптон, один из самых верных сторонников короля Стефана.

ТАМПЛИЕРЫ

Гуго де Пейн– основатель Ордена рыцарей Храма (тамплиеров).

Бертран [2]2
  Правильно: Бернар. Бертраном же звали де Бланфора, Великого магистра в 1156–1169 гг.


[Закрыть] де Тремеле– Великий магистр Ордена тамплиеров в 1152–1153 гг.

Андре де Монбар– Великий магистр Ордена тамплиеров в 1153–1156 гг.

Жак де Моле– последний Великий магистр Ордена тамплиеров; казнен королем Франции Филиппом IV в 1313 г. [3]3
  Жак де Моле был сожжен на костре 18 марта 1314 г.


[Закрыть]

Босо де Байосис– предположительно магистр Ордена в Англии, ок. 1153 г.

ФРАНЦИЯ

Филипп IV Красивый– король Франции, из династии Капетингов, ум. в 1314 г.; инициатор уничтожения Ордена тамплиеров в 1307–1313 гг.

ШОТЛАНДИЯ

Роберт Брюс– король Шотландии; отразил нашествия английских войск при Эдуарде I и Эдуарде II; предоставил убежище тамплиерам после роспуска ордена.

Пролог
АББАТСТВО МЕЛРОУЗ, ШОТЛАНДИЯ
ОСЕНЬ 1314 г

Монах поднял голову – над всем аббатством плыл колокольный звон. Готовились к погребению. Пели похоронные псалмы, вечерний ветерок разносил окрест грустный напев. Скоро снова раздастся величественный звон колоколов: если хоронят женщину – два удара, если мужчину – три, а если клирика – столько, сколько полагается ему по чину.

– «Отворялись ли для тебя врата смерти, и видел ли ты врата тени смертной?» [4]4
  Иов 38:17


[Закрыть]

Брат Бенедикт быстро обернулся и с удивлением увидел старуху. В черных как ночь вдовьих одеждах, она сидела в кресле с высокой спинкой рядом с его скромным ложем, занавешенным шторой из клетчатой ткани.

– Госпожа! – Молодой монах-бенедиктинец виновато улыбнулся. – Я отвлекся мыслями. Да и ожидал я тебя не ранее завтрашнего дня, в канун Праздника урожая. [5]5
  Католический праздник, отмечался 1 августа, в день чудесного освобождения святого Петра из темницы.


[Закрыть]

– А я прибыла сегодня. – Старуха крепче сжала резное навершие своего посоха. – Я внимательно изучила манускрипты. – Со вздохом она поднялась на ноги, глядя уже не на бенедиктинца, а на стрельчатое окно за его спиной. День угасал, бледный свет его постепенно мерк. Рядом с окном висело деревянное резное изображение Богородицы с младенцем Христом.

– Врата смерти? – шепотом переспросил Бенедикт. – Врата тени смертной?

– Это колдовство, брат мой! – тоже шепотом откликнулась старуха.

– Брат Гвибер, регент нашего хора, утверждает, будто встречал одного колдуна, и тот рассказывал ему о некоем монастыре, который ушел в землю, а на Пасху восстал, подобно Христу.

– Нет, не то, – старуха отрицательно покачала головой. Она побарабанила пальцами по крышке сундука с рукописями, потом подошла к монаху, сидевшему на привычном месте писца. – Брат Бенедикт!

Ухватившись за подлокотник кресла, она вперила суровый взгляд в юного монаха.

– Ты пишешь по просьбе моей и его величества Роберта де Брюса, короля Шотландии, историю нашего ордена, историю рыцарей Храма, так ведь?

Голубые глаза, сверлившие монаха, пылали фанатизмом, который сжигал ее, словно пламя костра.

– Нашего ордена, – повторила она, – Ордена тамплиеров, основанного нашим великим предком, праведным Гуго де Пейном, а ныне разрушенного Филиппом Каменное Сердце, королем Франции. Он сжег Жака де Моле на островке посреди Сены. Наш Великий магистр был привязан веревками и цепями к столбу, рядом с ним – Жоффруа де Шарне. И оба эти мужа, брат Бенедикт, до своей последней минуты твердо отрицали обвинения в занятиях черной магией, ведовством и колдовством, выдвинутые против них законниками короля Каменное Сердце. Оба свидетельствовали благочестие, праведность и невиновность рыцарей Храма. Да что говорить… – Она помолчала. – Позднее тайные приверженцы нашего ордена, пережившие подлую черную измену, муки пыток и весь ужас заключения в темнице, переплыли Сену и вопреки всему собрали священные обугленные останки этих бесстрашных воителей. Однако же, – старуха, гордо носившая родовое имя де Пейн, с силой сжала вырезанное из слоновой кости навершие посоха, – не все и не всегда были столь же невиновны. Здесь, на этих островах… – В этот момент голос изменил ей.

Юный монах взглянул на нее, ожидая продолжения.

– Госпожа, подобные дьявольские обвинения, часто выдвигаемые против тамплиеров, неизменно оказывались лживыми.

– Правда? – прошептала старуха. – Тогда слушай.

Наш орден был основан в Святой земле великим Гуго де Пейном. Орден получил благословение Бернара Клервоского, папы даровали ему привилегии, а мирские властители неизменно оказывали благоволение. Удивительно ли, что тамплиеры сделались богатыми и могущественными? Но, в конце концов, монах, мечты умирают, видения блекнут. Ab initio, то есть с самого начала, были в ордене те, кто всецело предался погоне за священными реликвиями и властью, которую сулило обладание ими. Хуже того, – прошипела она, – некоторые даже обратились к темным силам, к адским полчищам, заклинаниями призывая к себе демонов, окутанных пламенем преисподней. Они нанимали колдуний, и те собирали для них ядовитые травы Фессалии. [6]6
  Область на востоке Греции, на побережье Эгейского моря.


[Закрыть]Они создали рассадник колдовства, они заразили наш орден подобно тому, как ядовитое дерево тис, пуская глубокие корни на кладбище, проникает в могилы, высасывает оттуда зловещие испарения, а затем заражает воздух. Именно так.

Старуха хлопнула ладонью по стопке рукописей, сложенных на плоской крышке окованного железом сундука.

– Брат, ознакомься с этим со всем тщанием. Вдумчиво. И пиши, как в прошлый раз: черпай факты из этих манускриптов, а нити повествования переплетай сам, веди рассказ от себя.

Она пересекла комнату, подошла к узкому стрельчатому окну, всмотрелась в дымку вечернего тумана, что плыл по равнине Мелроуз, как невесомая фата.

– Пусть прошлое воскреснет для тебя.

Голос ее зазвучал резко.

– Малиновки и соловьи недолго живут в клетке, как и сокрытая правда. Прочти все эти рукописи, брат, и ты увидишь, словно в волшебном хрустальном шаре или в пылающем сапфире, самого Князя тьмы, ярко освещенного отблесками адского пламени.

Часть 1
ТРИПОЛИ (СВЯТАЯ ЗЕМЛЯ)
ОСЕНЬ 1152 ГОДА

Глава 1
ГРАФ РАЙМУНД БЫЛ СРАЖЕН У ГОРОДСКИХ ВОРОТ МЕЧАМИ АССАСИНОВ

– Неспокойные времена настали – времена провидцев, знамений и предостережений! Небеса с гневом взирают на нас, ибо мы сбились с пути истинного! Наши души, покрытые кровоточащими язвами, ковыляя и спотыкаясь, побредут в ад. И нет вокруг нас ничего, одни зияющие могилы с трупами сгнившими и гниющими. Пусть вода насыщает землю влагой. Небеса же сочатся кровью и взывают к правосудию Божию, да озарит оно все, словно молния! Грехи, содеянные во тьме затворенных палат, пройдут чередой на виду у всех по широким мостовым и просторным площадям адским, где неугасимо пылающий гнев Божий высвечивает черные тени дыбы, виселицы и пыточного колеса. Говорю вам: покайтесь! Иерусалим мы взяли, но с пути своего уклонились.

Проповедник, облаченный в грязные и смрадные звериные шкуры, воздел свой посох и указал им на безоблачное голубое небо, куполом накрывшее сияющий белизной город Триполи, [7]7
  Старинный город на севере современного Ливана.


[Закрыть]что раскинулся на берегу Средиземного моря.

– Покайтесь! – возопил он, в последний раз предпринимая попытку пробудить души своих слушателей. – Покайтесь, прежде, чем отворятся врата погибели и исторгнутся из них силы ада!

Эдмунд де Пейн, рыцарь Ордена тамплиеров, наклонился вбок, отчего заскрипело кожаное седло, и коснулся руки своего сотоварища из Англии, Филиппа Майеля.

– Испугался, Филипп? Страшишься того, что грядет?

На вытянутом, покрытом морщинами и потемневшем от солнца лице англичанина появилась ухмылка. Он запустил пятерню в длинные седеющие волосы до плеч, в беспорядке рассыпавшиеся по белому плащу, поскреб бороду и усы; в его карих глазах вспыхнул насмешливый огонек.

– У тебя, Эдмунд, мягкая душа, и много жестоких бурь предстоит ей пережить, прежде чем она очерствеет. Ты посмотри вокруг. Жизнь идет, как шла, ныне и присно и во веки веков, [8]8
  Формула прославления Бога, часто повторяемая в ходе богослужения в большинстве христианских церквей: «Слава Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно и во веки веков. Аминь».


[Закрыть]– он грубовато рассмеялся, видя, как нахмурился Эдмунд от подобной насмешки над святыми словами.

Де Пейн тут же вспомнил, что, когда в последний раз получал отпущение грехов, твердо решил не впадать в грех гордыни и не загораться обидой. Он выдавил усмешку и кивнул, крепче сжимая поводья рукой в плотной рукавице. Они с Майелем медленно продвигались по Алеппской улице к городским воротам Триполи. Оба входили в свиту графа Раймунда, франкского правителя города, собравшегося в путь, дабы в Иерусалиме помириться с женой своею, Мелисандой, с которой жил он до этого какое-то время врозь. Де Пейн зажмурился, чтобы не видеть суеты толпившихся на улицах людей. По правде говоря, ему хотелось снова оказаться среди своих духовных братьев, воинов-монахов. Но все же он открыл глаза и метнул взгляд на Майеля: нет, не все братья – мечтатели, не всем являются видения святых. Да разве же не был Майель отлучен от Церкви книгой, колоколом и свечой [9]9
  При отлучении от католической церкви читали Писание, подтверждая вину отлучаемого, звонили в церковный колокол, символически хороня, а затем гасили свечи перед образами, словно погружая изгоя в вечный мрак и лишая его заступничества святых.


[Закрыть]за убийство священника в городе Когишеле, на окутанном туманами Английском острове, на краю света?

–  Cruciferi, a bas, a bas! [10]10
  Крестоносцы, проваливайте, проваливайте! (прованс.).


[Закрыть]– Тон этого выкрика был презрительным, слова – провансальскими, а гортанный говор выдавал турка.

Крик вывел Эдмунда из задумчивости, и он увидел, что толпа напирает со всех сторон. Впереди прокладывали дорогу в людской толчее наемники-туркополы, [11]11
  Туркополы – рожденные от смешанных браков турок-сельджуков и гречанок; считались христианами и служили наемниками во вспомогательных войсках (конные лучники) в Византийской империи, откуда их стали нанимать и крестоносцы со времен Первого крестового похода (1096–1099 гг.).


[Закрыть]легковооруженные телохранители Раймунда, графа Триполийского; в лучах приближавшегося к зениту солнца ослепительно блестели пластины их панцирей. Эдмунд всматривался в лица прохожих слева, справа, но никто из них не посмел взглянуть ему в глаза. Выкрикнуть это оскорбление мог любой. У большинства мужчин головы венчали белые тюрбаны, нижняя половина лица была скрыта свободным концом тюрбана – защита от песчаного ветра из пустыни и от гудящих туч черных мух.

Де Пейна не отпускала тревога. Кругом столбами вилась пыль. Воздух был насыщен запахом верблюжьего и конского навоза. Со всех сторон пронзительно вопили торговцы, здесь, в Триполи, евреи и мусульмане, католики и православные, франки и турки поневоле перемешивались в толчее и давке темных узеньких переулков, шумных базаров, накаленных солнцем площадей. Триполи был перекрестком разных религий и культур, и спокойствие в городе поддерживал железный кулак старого графа, который ехал сейчас позади Эдмунда, окруженный свитой писцов и конных рыцарей. Над их головами утренний ветерок развевал роскошные стяги Раймунда – сине-желтые, с изображенными на них ливанскими кедрами.

– Не теряй спокойствия, тамплиер! – Могучий голос графа заставил де Пейна обернуться, изогнувшись в седле.

Рыцарь вежливо поклонился Раймунду и подумал, что зря не надел свой хауберк [12]12
  Длинная (до колен) кольчуга с кольчужным капюшоном и рукавицами.


[Закрыть]и поножи. Кроме белого плаща тамплиера с вышитым красным крестом на нем были лишь легкие сапоги, стеганая поддевка и штаны. За спиной висел выпуклый щит, а на простом кожаном поясе – меч и кинжал в ножнах. Хватит ли этого для защиты, если подобные оскорбительные выкрики перейдут в боевую схватку? Де Пейн мотнул головой, стряхивая стекающие под длинными волосами капли пота. Он сложил руки в рукавицах вместе, зажав поводья между ними, и стал бормотать молитву тамплиеров: «Non nobis, Domine, non nobis, sed nomini tuo da gloriam». [13]13
  «Не нам, Господи, не нам, но имени Твоему славу даждь» (Пс. 113:9).


[Закрыть]

Ему нельзя забывать, что он всего лишь смиренный рыцарь Храма, который принес обет бедности, повиновения и целомудрия. Он дал клятву следовать всюду, куда поведет крест тамплиеров, безропотно повинуясь Великому магистру ордена, – поэтому-то они с Майелем и оказались здесь. Последние несколько месяцев они провели в гарнизоне Шатель-Блан, крепости рыцарей Храма, что к югу от Триполи. А затем им приказали сопровождать графа Раймунда в Иерусалим. Эдмунд был взволнован. С одной стороны, он радовался тому, что теперь над ним не довлеет жесткий распорядок крепости Шатель-Блан, ему не терпелось снова повидать Иерусалим, с другой стороны, он отчетливо понимал, почему выполнить этот приказ – его первейший долг. Он был связан клятвой. Орден тамплиеров и был создан ради того, чтобы охранять пути в заморских землях, в Палестине, в земле Господа нашего. По этой самой земле ходил Иисус Христос, Бог в человеческом воплощении; там он спал, ел, беседовал с друзьями, проповедовал; там он умер и восстал из мертвых. И все же де Пейн чувствовал, как нарастающая тревога грызет сердце и затуманивает разум. Триполи был городом шумным, не знающим покоя: целое море непрерывно меняющихся красок, никогда не оседающая дымка пыли, палящий зной и тучи свирепых мух. Тело рыцаря истекало потом, конь под ним встревоженно прядал ушами. В толпе по обе стороны кавалькады была охрана, но могло таиться и немало врагов.

– Не спи! – Майель наклонился к Эдмунду, источая запахи пота и пива. – Бодрствуй, Эдмунд, ибо не ведаешь ты ни дня, ни часа; [14]14
  Аллюзия на Новый Завет: «И так бодрствуйте, потому что не знаете ни дня, ни часа, в который приидет Сын Человеческий» (Матф.25:13).


[Закрыть]а придет он, как тать в ночи! [15]15
  «…день Господень так придет, как тать ночью» (1 Фес. 5:2).


[Закрыть]

Де Пейн сморгнул капельки пота, заливавшего глаза, и облизал губы, покрывшиеся коркой песка и соли. Зной, будто теплое одеяло, окутывал его со всех сторон. Сейчас нельзя мечтать (как он нередко поступал в похожих обстоятельствах) о дедовском доме, о прохладе в его чисто выбеленных стенах, об окружавших дом кипарисах и оливковых рощах северного Ливана. Эдмунд заерзал в седле, похлопал по рукояти меча, поиграл немного кинжалом. Кавалькада, извиваясь по главной улице, приближалась к огромным воротам в городской стене; над воротами реяли на ветру стяги, а рядом с ними, по верху стены, охраняемой башнями, выстроились виселицы. На каждой висел труп казненного: на шее петля, к груди приколот листок с указанием преступления. Сюда по привычке слетались на мрачный пир коршуны, сарычи и грифы-стервятники; в ярких лучах солнца было видно, как взмахи их запятнанных кровью крыльев разгоняют роящихся черными тучами мух.

Шум становился невыносимым. Почуяв манящую свежесть воды, ржали лошади и ослы. Звенели кувшины и котелки, ухали литавры, не смолкали ни на миг крики на десятках языков: это купцы зазывали покупателей, а потом азартно торговались с ними. Словно стая разноцветных рыбок в морских рифах, толпа дробилась среди столиков и прилавков. Эдмунд обратил внимание на одну женщину. Ее черные как вороново крыло волосы обрамляли высокий чистый лоб, над сверкающими черными глазами изгибались высокие дуги бровей. Нижнюю половину лица скрывала тончайшая ткань, расшитая бисером, и от этого притягательность таинственной красавицы лишь возрастала. Она улыбнулась Эдмунду, и он почувствовал, как разгорается его интерес к незнакомке.

Потом отвел глаза, сделал вид, что разглядывает толпу евреев в длинных темных накидках; евреи появились из боковой улочки и смешались с длинноволосыми маронитами [16]16
  Марониты – приверженцы христианской церкви в Ливане и Сирии; с VII в. избирали собственного патриарха; в XII в. под влиянием крестоносцев признали главенство Ватикана.


[Закрыть]из Сирии и смуглыми коптами [17]17
  Копты – потомки древних египтян, сохранившие отчасти свой исконный язык и самостоятельную христианскую церковь в арабизированном мусульманском Египте.


[Закрыть]с юга Египта, страны сказок и легенд. От ближайшей церкви доносился тихий напев псалмов, плыл пряный аромат ладана.

Пение становилось все громче – сквозь толпу двигались греческие священники, благословляя на ходу ораву чумазых ребятишек, вздымая свои иконы в драгоценных окладах и статуи святых, наряженных в роскошные, сверкающие самоцветами одежды; процессия явно двигалась к какому-то храму или часовне. А позади процессии погонщики с яростными воплями пытались расчистить дорогу для каравана верблюдов, покачивавшихся под тяжестью поклажи, словно корабли на морских волнах.

Де Пейн изо всех сил старался ничего этого не замечать. Они теперь были уже совсем близко от ворот, где выстраивались рядами наемники графа Раймунда, и мягкий провансальский говор мешался с гортанным наречием швабов. Неподалеку от них грохотали топорами и молотами плотники и кузнецы. Взревели трубы. Зазвенели тарелки.

Приветственно загрохотали литавры. Наемники подровняли ряды, готовясь достойно встретить своего господина, а солнце тем временем достигло зенита… Никто не ведал, что этот день вот-вот взорвется шумом боя, а бой перерастет в вакханалию кровопролития и смертоубийства.

Над самой головой де Пейна пронеслась стая голубей, рыцарь невольно вздрогнул и тут же повернулся, заслышав громкую брань Майеля. Откуда ни возьмись, появились священники-марониты в своих темно-коричневых рясах, с заплетенными в косички черными волосами, скрывающими лица; они несли прошения графу Раймунду. Властитель Триполи жестом подозвал их. Марониты заторопились, словно свора гончих, идущих по горячему следу. С кровожадными воплями они обступили со всех сторон владыку франков и предводителя его рыцарей. Ассасины! [18]18
  Так европейцы называли членов исмаилитской секты низаритов (шиитская ветвь ислама), которые совершали акты индивидуального террора против крестоносцев и некоторых мусульманских властителей.


[Закрыть]Графа слегка оттеснили от его приближенного; охрана рванулась вперед, де Пейн и Майель в тревоге повернули коней – слишком поздно! Ассасины отбросили всякую маскировку, и обрывки пергамента с «прошениями», порхая, полетели вдоль улицы. А «просители» выхватили длинные кривые кинжалы, украшенные красными лентами; кинжалы засвистели в воздухе, рассекая тело беззащитного графа: на нем были лишь кафтан-котарди, [19]19
  Популярная в Средние века европейская одежда; у мужчин напоминала куртку до бедер или до колен, с низким поясом и застежками по центру переда.


[Закрыть]короткие штаны до колен, плащ и мягкие сапоги. Ни он, ни его сподвижник не успели даже прочитать «Мизерере», [20]20
  Католическая молитва на текст 50-го псалма: «Помилуй меня, Боже, по великой милости Твоей».


[Закрыть]не говоря уж о том, чтобы выхватить меч или кинжал. Ассасины кружили вокруг них обоих, кинжалы вонзались в тела и резали плоть, кровь хлестала, как вино из меха. А кинжалы все взлетали и падали, будто хлысты. Де Пейн выхватил из ножен меч. Майель, выкрикивая боевой клич тамплиеров «Босеан! Босеан!», [21]21
  Так назывался по-французски черно-белый боевой стяг ордена.


[Закрыть]врезался в толпу, раздавая удары налево и направо. Кони рыцарей шарахались, чуя запах свежей крови и ощущая вокруг себя всплески злобы. А граф уже падал наземь, медленно сползая по шее своего скакуна, но все так же рассекали воздух кинжалы, описывая сверкающие дуги. Двое ассасинов откололись от остальных и поспешили навстречу де Пейну. Рыцарь послал коня вперед, на эту парочку, размахивая и рубя мечом, выкрикивая слова молитв вперемежку с ругательствами и воинственными кличами. Им овладела жажда крови, захватила песнь меча, он испытывал наслаждение от боевой схватки, а вокруг него уже кишели ассасины. Покончив с графом, они были полны решимости присоединиться к своим братьям и убить ненавистного рыцаря Храма. Глаза де Пейна застлала красная пелена, порожденная яростью боя. Он вскинул коня на дыбы, по воздуху ударили копыта с острыми подковами – и ассасины сразу разбежались, скрываясь в толпе.

Телохранители графа Раймунда, придя в себя, возжаждали мщения. Они не погнались за ассасинами, а, подобно Майелю, стали рубить всякого, кто оказывался в пределах досягаемости их мечей. Словно жнецы смерти, они врезались в испуганную толпу: секли мечами, рубили секирами, дробили кости булавами. Кое-кто из случайных прохожих вступил с рыцарями в схватку, и резня стала разрастаться, подобно грозовой туче. Караульным, охранявшим ворота, и кровожадным наемникам не требовалось специального приглашения.

– Зададим пир для воронов и стервятников! – завопил Майель, вклиниваясь в группу купцов и караванщиков.

Де Пейн, которого покинуло безумие боя, в ужасе озирался вокруг. Слуги подняли с земли плававшие в крови тела графа Раймунда и его сподвижника и, обернув их плащами, как раз уносили прочь. А вдоль всей главной улицы, будто смерч в песках пустыни, проносились крестоносцы, не оставляя никого в живых. Лучники и арбалетчики со стены поливали бегущую толпу ливнем стрел. Отсвечивали на солнце красным клинки мечей, обагренные кровью по самую рукоять. Отсеченные конечности падали на мостовую, пропитывая кровью ее вечно покрытые густой пылью камни. Как перекати-поле, катились по улице отрубленные головы. Выбеленные стены домов густо покрылись алыми пятнами, будто с небес падали крупные капли кровавого дождя. Отчаянно кричали перепуганные до смерти детишки. В небесную синь рванулись клубы черного дыма. Кровавая вакханалия разрасталась на весь город. Люди искали спасения в жилищах и церквях.

Эдмунд услышал пронзительный вопль со стороны двора перед самыми воротами города. Две девушки-сирийки тщетно пытались вырваться из цепких лап швабских наемников, отбросивших ради этого в сторону огромные двойные секиры. Швабы срывали с рыдающих девушек одежду, толкали их от одного к другому. Девушки громко кричали, одна из них показывала рукой на лежащий подле труп мужчины, залитый кровью. Эдмунд зарычал от гнева. Он попытался усмирить разыгравшегося коня, но опоздал. То ли наемникам наскучила игра, то ли они почуяли опасность, но все отошли в сторону, а один мигом подобрал секиру и умелыми ударами снес головы с плеч обеим девушкам. Остальные развернулись в сторону де Пейна. Он же резко натянул поводья и, замерев от ужаса, смотрел, как рухнули наземь два мертвых тела, как из перерезанных жил мощными струями лилась кровь, а головы в облаках густых волос свалились и покатились по камням мостовой.

Не вынеся отвратительного зрелища, де Пейн повернул назад. По-прежнему держа в руке обнаженный меч, он направил коня к паперти старой, покрытой трещинами церквушки – двери ее были распахнуты, чтобы принять спасающихся горожан, – и стал верхом подниматься по ступеням, расталкивая беглецов. Внутри, в сумраке, пылали редкие факелы, искрились лампады, зажженные перед иконами и статуями святых, сильно пахло миррой, алоэ и ладаном. В дальнем конце находился алтарь, скрытый тяжелым темным занавесом с вышитой серебром по центру дарохранительницей. Центральный неф церкви быстро заполняли беженцы – независимо от того, к какой вере кто принадлежал. Может, были и вовсе неверующие. Родственники в страхе прижимались друг к другу, хныкали малыши. Из ризницы вышел греческий поп в сопровождении пономарей и кадильщика; на шее священника висел золотой крест. Он громогласно возвестил, что все, кроме cruciferi, крестоносцев, должны тотчас убраться вон из церкви. За его спиной толпились наемники в стальных хауберках, шаркали по полу грязными сапогами, закинув за спину свои похожие на хищных птиц щиты, но сжимая мечи и кинжалы в свирепой надежде пустить их в ход.