Текст книги "Борьба со смертью"

Автор книги: Поль Крюи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

Почему предохраняющая от холеры сыворотка, так быстро убивающая микробов в брюшной полости морской свинки, не оказывает на них никакого воздействия в пробирке? Почему сыворотка обыкновенной морской свинки, сама по себе совершенно безвредная для вибрионов, возбуждает в сыворотке от иммунизированной козы губительные для вибрионов свойства?

Борде, – так же естественно, как рыба плавает в воде, – задавал только такие вопросы, на которые можно было ответить экспериментально.

... Стойте! Что это значит? В своих опытах они пользовались всегда старой предохранительной сывороткой, взятой у иммунизированной козы за несколько недель до опыта. Но если даже сыворотка не была старой, ее всегда нагревали до 60° С для уничтожения в ней случайных микробов.

А сыворотка нормальной морской свинки, которую он прибавлял, была всегда свежей, теплой, из крови только что убитого животного. Конечно, все дело в этом.

Как только эта мысль пришла ему в голову, он бросился в стойло к иммунизированной козе. Быстро наполняет он большой шприц кровыо из яремной вены. Вот уже жужжит центрифуга, отделяя соломенно-желтую сыворотку от клеток крови. Вот он уже поспешно смешивает свирепых холерных вибрионов с этой свежей предохранительной сывороткой...

Разумеется! Свежевзятая предохранительная сыворотка козы без всякого прибавления сыворотки морской свинки отлично уничтожает холерных вибрионов.

И вот еще что: если только нагреть свежую сыворотку морской свинки до 60° С, она теряет свою естественную способность возбуждать в старой предохранительной сыворотке губительные для вибрионов свойства.

Впервые для определения свойств микроба была применена реакция крови. Это было уже нечто реально спасительное. Ведь существовало много вибрионов, имевших форму запятой и так похожих на холерных вибрионов, что под микроскопом было просто невозможно отличить безвредных вибрионов от свирепых холерных... А это была реакция, позволявшая определить холерную эпидемию уже при ее возникновении. Только настоящие холерные вибрионы погибали в предохранительной от холеры сыворотке козы, смешанной со свежей сывороткой морской свинки. Это было замечательное открытие.

IV

В своей статье Борде отметил, что его открытие имеет также и практическое значение, но сам о таком применении его нисколько не заботился. Гораздо больше, чем практическое применение, его волновала высокотеоретическая сторона вопроса. Вот о чем размышлял Борде. Способность предохранительной сыворотки разрушать микробы может быть восстановлена прибавлением любой свежей сыворотки, которая сама по себе не имеет этой способности. Разве не удивительно, что две сыворотки,– обе безвредные для любых микробов, – образуют смесь, разрушительную для таких смертоносных микробов, как холерные убийцы.

– Наша наука, – говорил Борде много лет спустя, суммируя все, что сделала бактериология для человечества,– самый увлекательный из всех видов спорта.

Если бы вы заглянули в лабораторию Борде и увидели царящий там устрашающий беспорядок, вы бы, вероятно, усомнились в правильности данных Борде (но его пробирки и пипетки изнутри были очень опрятны). Если бы вы заглянули в его мечтательные голубые глаза, вы бы усомнились в его наблюдательности.

Но от него ничего не ускользало. И разве это не забавно? Старая предохранительная сыворотка козы, смешанная с культурой холерных вибрионов, не убивала их, но... Но через несколько минут происходило нечто поразительное. Эти быстрые Дьяволы замирали на мосте, как подстреленные. Потом постепенно они склеивались в маленькие комочки, которые все увеличивались и, в конце концов, были видны и невооруженным глазом. Каждый такой комочек состоял из сотен тысяч микробов. Потом эти комочки оседали на дно пробирки, словно хлопья снега. Сыворотка крови иммунизированной к холере козы агглютинировала только холерных вибрионов. Это была «специфическая реакция». Теперь можно было уже совсем просто отличать безвредные микробы от холерных – не нужно было возиться ни с какими животными, а просто налить в маленькую пробирку немного...

В настоящее время эта реакция – самый распространенный в медицинской бактериологии метод для определения вида микробов.

Но не только микробы склеивались в козьей сыворотке, наблюдалось нечто уже совсем странное. От старого опыта осталась пробирка, содержавшая сыворотку крови иммунизированной к холере козы, смешанную с сывороткой крови совсем не иммунной морской свинки.

Случайно в сыворотке морской свинки оказалось немного красных кровяных шариков. Борде недостаточно осторожно оттянул сыворотку от осевших клеток крови. И вот, в этой пробирке образовались комочки эритроцитов морской свинки.

Для экспериментатора Борде не существовало обстоятельств малозначительных.

Всегда ли сыворотка козы агглютинирует эритроциты морской свинки? Поставлены опыты. Да, всегда!

Казалось нелепым прерывать изучение холеры. Казалось безумным заниматься изучением агглютинирующих свойств сыворотки одного вида животных по отношению к крови другого вида. Какой это представляет интерес?

Для Борде все необъяснимое представляло интерес. Он наблюдал, обсуждал, делал предположения – и, в конце концов, всегда ставил опыты. Возьмем холерные вибрионы. Лошадиная сыворотка, даже от невакциниированных лошадей, немного их агглютинирует. Но если лошади впрыснуть холерную вакцину, эта агглютинирующая способность сыворотки неимоверно возрастает. Затем возьмем кровь кролика. Сыворотка крови морских свинок всегда немного склеивает кровяные тельца кролика...

А что будет, если морской свинке предварительно впрыснуть немного крови кролика?

Можно ли себе представить, – ведь Борде был одним из борцов со смертью в Пастеровском институте, где существовала традиция спасения жизней и борьба даже с самыми незначительными болезнями, – более праздный, незначительный, более бессмысленный вопрос?

Но Борде, когда его любознательность была возбуждена, забыл об альтруизме.

Какой смысл могло иметь свойство сыворотки морской свинки склеивать кровяные тельца кроликов?

Борде никогда не спрашивал, зачем это нужно. Он только хотел знать... так ли это?

Как повезло миллионам людей, в телах у которых притаились для рокового натиска бледные спирохеты, что Борде не интересовался целеустремленностью природы! Вот уже поставлены опыты, которые должны ответить на этот нелепый вопрос. Вот стоят в ряд маленькие пробирки. Каждая из них содержит немного мутной желтовато-красноватой жидкости – взвесь отмытых эритроцитов кролика. И в каждую последующую пробирку меньше чем в предыдущую, он прибавляет сыворотку морской свинки, вакцинированной кроличьей кровыо.

V

Сыворотка должна агглютинировать эритроциты кролика. Борде занялся лабораторной стряпней, очень похожей на деятельность кухарки или домашней хозяйки. От времени до времени он вытирал руки о свой грязный халат и наклонялся, чтобы поглядеть, что происходит в пробирках. Да, агглютинация началась. Он снова брался за свою стряпню. Потом снова возвращался к своим пробиркам. Он вынул одну из стойки, потряс ее...

Что это? Что за чорт! Во всех пробирках, – вплоть до последней, в которой было совсем ничтожное количество сыворотки морской свинки, – жидкость из мутно-кирпичной превратилась в совершенно прозрачную красную, похожую на земляничный сироп или гренадин.

Скорее каплю такой жидкости под микроскоп. Красные кровяные шарики исчезли. От них остались только призраки, бледные тени...

Свежая сыворотка морской свинки, вакцинированной кроличьей кровыо, разрушала эритроциты кролика точно так же, как свежая сыворотка иммунизированной к холере козы уничтожала смертоносных вибрионов азиатской холеры.

Оба эти явления подчинялись одним и тем же законам. Борде установил это в путанице точнейших экспериментов, абсолютная новизна которых заставляла его забывать об их полной бесполезности. Установлено: когда сыворотка иммунизированной морской свинки стареет, она теряет способность разрушать эритроциты. То же происходит и при нагревании ее до 60° С. Но стоит прибавить немного свежей, не нагретой нормальной сыворотки – и нагретая сыворотка снова разрушает кроличьи эритроциты с прежней, если не с большей, силой. Полное сходство!..

Способность уничтожать микробов, исчезающая при нагревании свежей иммунной сыворотки, восстанавливается после прибавления к ней небольшого количества свежей нормальной сыворотки, которая сама по себе этой способностью не обладает. Гемолизирующая1 способность сыворотки от морской свинки, вакцинированной кроличьей кровыо, исчезает при нагревании и восстанавливается после прибавления небольшого количества нормальной сыворотки, этой способностью не обладающей.

_______

1Гемолиз – повреждение красных кровяных телец с выходом наружу их гемоглобина, вещества, играющего основную роль в переносе кислорода эритроцитами. Кровь при этом становится прозрачной («лаковая кровь»). Гемолиз может быть вызван разными причинами – уменьшением осмотического давления в окружающей жидкости, воздействием ряда химических веществ. Сильной способностью к гемолизу обладает гемолитический стрептококк, вырабатывающий токсин, нарушающий полость эритроцитов. -Прим. ред.

Все это кажется очень ясным и простым, но для того, чтобы это установить, потребовалось пять лет непрерывного экспериментирования. Результатом всей работы – убийства всех этих кроликов, обескровления морских свинок, гибели коз-оказалось нечто чрезвычайно отвлеченное. Всего лишь... Каждая свежая, нормальная, неиммунная сыворотка человека пли животного содержит некий «х». Это таинственное нечто способно уничтожать опасных холерных вибрионов и разрушать безвредные кровяные тельца животных другого вида. Но этот «х» ничего не может сделать, совершенно бессилен до тех пор, пока микробы или кровяные тельца не будут сенсибилизированы – сывороткой животного, вакцинированного именно этим микробом или кровыо данного вида животных.

Сенсибилизация – повышение чувствительности клеток и тканей по отношению к какой-либо реакции. Природа сенсибилизаторов и механизм их действия весьма разнообразны. Сюда относится значительное количество химических веществ, особенно белков, красящие вещества и т. д. Сенсибилизация к болезненнтым факторам лежит в оспове целого ряда заболеваний. Механизм действия сенсибилизаторов является пока невыясненным. Сенсибилизированными вакцинами называются бактериальные культуры, бывшие в соприкосновении со специфическими сыворотками и потому – ослабившие часть патогенных свойств. – Прим. ред.

В этом было нечто уже в принципе забавно противоречащее сантиментальным представлениям о целесообразности природы. Этот «х»1 – это замечательное разрушающее свойство сыворотки крови существовало бы у животных и в том случае, если бы вообще в природе отсутствовали смертоносные микробы.

Вещество «х», чаще называемое «комплементом» или «алексином»,– важнейшая составная часть всякой нормальной сыворотки, обладающей способностью растворять белковые вещества. На действии комплемента, стимулированного специфическими веществами иммунизированной сыворотки (амбоцептор), основан механизм иммунитета. – Прим. ред.

Каждая свежая сыворотка разрушала совершенно безвредные эритроциты животных другого вида, если только они были сенсибилизированы. Борде смеялся.

VI

Но наверное ли один и тот же «х» таинственно разрушал холерных вибрионов и растворял эритроциты?

– Этот вопрос решался чисто экспериментально,– говорил Борде (иными вопросами он вообще никогда не занимался). Опыты, которые он поставил для выяснения этого вопроса, вели прямо к замечательной реакции крови, которая выгнала из засады зловещую спирохету, бледное чудовище Фрица Шаудина.

К нормальной сыворотке морской свинки, смешанной с сенсибилизированными холерными микробами, он прибавил кроличьи эритроциты, тоже сенсибилизированные.

Если этот могущественный «х» – общий для вибрионов и эритроцитов, то он будет целиком израсходован на разрушение вибрионов, после чего прибавленные эритроциты останутся нерастворениыми.

Ура! Так оно и есть! После того как свежая сыворотка морской свинки расправилась с холерными микробами, она уже бессильна по отношению к эритроцитам кролика, сенсибилизированным сывороткой иммунной морской свинки. Это была идеальная лабораторная проба, точная, не вызывающая сомнений. На этот раз взвесь эритроцитов кролика осталась кирпично-красной и мутной.

Настоящий ученый всегда стремится показать, что явление, открытое им для одного микроба, действительно и для всех микробов вообще... Не для того, чтобы найти новое лекарство или профилактическое средство, а для того чтобы установить общий принцип – сделать, как это называется, обобщение. Борде занялся обобщением. Он был теперь уже достаточно крупной фигурой в Пастеровском институте, чтобы иметь ассистента. Ему дали чрезвычайно серьезного и способного бельгийца Октава Жангу. С самого начала они сели на мель. Они взяли культуры бациллы тифа и страшного микроба бубонной чумы.

Увы! Когда они смешали их со свежей предохранительной сывороткой соответственно вакцинированных животных, эти микробы и не подумали разрушаться. Но постойте...

Если сенсибилизировать их такой сывороткой от соответственно иммунных животных, то они все же будут поглощать смертоносный для микробов «х» из свежей нормальной сыворотки морской свинки. Борде видит это. Это очень просто показать.

Для этого достаточно к такой смеси прибавить немного эритроцитов кролика. Если они не будут растворены, если жидкость останется мутной, кирпично-красной, значит микробы были сенсибилизированы и поглотили весь разрушительный «х».

Борде дал тонкий, точный метод определения иммунитета того или иного животного к тем или иным зловредным микробам. Этим методом легко установить, скрываются ли еще те или иные микробы в организме человека.

На всех парусах шел Борде вперед. Почему он взял объектом именно таких смертоносных микробов, как бациллы бубонной чумы, – я не понимаю. Но воздействию свежей нормальной сыворотки морской свинки он подвергал несколько биллионов этих чумных убийц, сенсибилизированных сывороткой иммунного к чуме животного.

Все в порядке. Когда он к этой смеси прибавил сенсибилизированные эритроциты кролика, они не растворились, и жидкость не превратилась в красивый гренадин, а осталась кирпично-красной, мутной.

Вот последний эксперимент. К нескольким биллионам микробов чумы, не сенсибилизированных, но разбавленных сывороткой невакцинированного животного, он прибавил свежей сыворотки от нормальной морской свинки...

Ну, конечно! Теперь, когда он прибавил сенсибилизированные эритроциты кролика, они мгновенно растворились и изменили мутный кирпичный цвет смеси на прозрачный цвет гренадина. Не сенсибилизированные микробы чумы не поглощали «х» из свежей сыворотки морской свинки. Это была прекрасная проба, очень чувствительная, и нужно было брать определенное число капель каждой жидкости.

Теперь исследователи всего мира всегда могли определить, какой именно микроб терзает человека или скрывается в нем. Сыворотка крови такого человека должна сенсибилизировать микробов того вида, который можно в нем подозревать.

VII

Борде ненавидел сугубо практическую деятельность. Он испробовал сыворотку крови двоих людей, выздоравливавших после брюшного тифа, и нашел, что сыворотка сенсибилизировала бациллы тифа. Тогда он забросил тиф и занялся разгадкой тайны того, как осущеставляется иммунитет. Его замечательные открытия отвлекли внимание почти всех бактериологов от мечниковских фагоцитов. Теперь уже маленький Борде, а не знаменитый русский ученый сражался с немцами по поводу сущности и проявления иммунитета.

Нет ничего удивительного, что Борде оставил Париж: и возглавил маленький собственный Пастеровский институт в Брюсселе, у себя на родине. Здесь он впервые напал на страшный след бледного чудовища-возбудителя сифилиса. Хотя он и вытеснил Мечникова, но тут он показал, до чего он уважал этого старого мастера бактериологии...

В это время Шаудин был увлечен малярией, трипанозомами и спирохетами в Ровиньо и даже не думал никогда о сифилисе. Однажды Борде сидел, согнувшись над микроскопом в своем Пастеровском институте. Он рассматривал гной из зловещей язвы одного несчастного, у которого подозревали эту ужасную болезнь. Борде размазал этот гной на тонком стекле и окрасил его карболо-метиленовой синькой...

Вот из сероватого тумана поля зрения возникли очень слабо окрашенные, туго закрученные спирали спирохеты – новой, неизвестной, странной. Еще ни один исследователь (во всей истории человечества) не видел ее. Борде сильно взволновался – ведь это страшно важное открытие. Но оно было не совсем в плане его исследований. Поэтому он тщательно завернул в бумагу препарат и послал его в Париж Мечникову, своему учителю. Он спрашивал его, не заслуживает ли этот странный, новый, бледный микроб дальнейшего изучения.

– Мечников был неважным микроскопистом, – много лет спустя рассказывал мне Борде, смеясь. – Он сказал, что там ничего нет, я и бросил.

VIII

Почти сейчас же после этого Фриц Шаудин нашел бледное чудовище и мгновенно убедил в правильности своего открытия весь ученый мир, в том числе и Мечникова. И снова Борде получил возможность сделать свое имя славным и бессмертным в связи с этой проклятой болезнью. Вы помните, как еще прежде, чем все борцы с сифилисом начали восхвалять Шаудина, они признали, что борьба, в сущности, еще только начинается. Вы помните, что только в самом начале отвратительной деятельности бледного чудовища можно было обнаружить призрачные пробочники; помните, как они потом исчезали, прятались в опасные засады.

Вот где была великолепная возможность для Борде доказать практическую ценность его тонкой реакции крови в борьбе со смертью. Речь шла о болезни, возбудитель которой скрывался внутри зараженного организма, и его не удавалось там обнаружить. Но если он действительно оставался в организме, сыворотка крови его жертвы должна была это показать. Она должна была сенсибилизировать...

Снова на всех парусах Борде двинулся вперед. Некоторым препятствием служила невозможность получения в пробирках чистых культур бледных спирохет Шаудина, но ведь можно воспользоваться тканями больного, в которых они кишат...

Маленький мастер иммунитета нагнулся над своими пробирками. Вот вытяжка из гнойной сифилитической язвы, где спирохеты так и кишат, смешанная с небольшим количеством сыворотки крови больного с твердо установленным сифилисом.

В эту смесь он прибавляет точное количество капель свежей сыворотки нормальной морской свинки... Эксперимент начался. Следуя открытым Борде законам, сыворотка крови этого больного должна сенсибилизировать спирохет. А сенсибилизированные спирохеты должны связать гемолизирующий «х» свежей сыворотки нормальной морской свинки.

Некоторое время уверенный в успехе Борде ждет, пока закончится эта незримая, таинственная химическая работа. Ну, теперь, чтобы доказать, что спирохеты сенсибилизированы...

Он прибавляет точное количество капель кирпичнокрасной, мутной взвеси сенсибилизированных эритроцитов кролика. Потом он ждет...

Великолепно! Так оно и есть! Жидкость в пробирке остается кирпично-красной, мутной, эритроциты не растворились. Сыворотка этого больного человека сенсибилизировала спирохеты Шаудина. Но постойте...

Вот другая пробирка, содержащая то же количество этой же вытяжки первичной язвы, кишащей спирохетами. Но к ней прибавлено точно отмеренное количество сыворотки здорового, никогда но болевшего сифилисом человека.

Эта сыворотка не должна сенсибилизировать спирохет, и вот он прибавляет точное число капель свежей сыворотки нормальной морской свинки – и снова ждет...

Теперь и в эту пробирку он прибавляет мутную, кирпичнокрасную взвесь сенсибилизированных эритроцитов кролика. Долго ждать не приходится...

Готово! Через несколько минут унылый кирпично-красный цвет становится ярче. Мутность постепенно исчезает. Смотрите – жидкость совершенно прозрачная, красивого цвета гренадина. Спирохеты не сенсибилизированы и не могут поглотить растворяющий эритроциты «х» из нормальной сыворотки морской свинки.

Вот замечательнейший метод определения бледного чудовища, скрывшегося в засаду. Вы ставите контрольный опыт точно так же, как Борде. И одновременно– другой такой же опыт – с сывороткой крови пациента, у которого подозревается сифилис.

В этот миг Жюль Борде прикоснулся к славе. В этот миг его имя могло стать известным не только среди ученых, – там оно уже давно было известно, – но и среди всех врачей, среди миллионов больных, для которых положительный результат реакции означает счастье или отчаяние, предсказание почти неизбежной гибели...

В этот миг Жюль Борде, как истинный ученый, поставил еще один опыт...

IX

Он должен доказать, что эта реакция безукоризненно правильна. И вот, как последнее, решающее испытание ее научной правильности, он берет еще одну пробирку и наливает туда вытяжку, приготовленную из кожи здорового человека, где нет никаких спирохет. Обыкновенная, совершенно здоровая кожа. Этот эксперимент – своего рода контроль, который мог придумать только такой тонкий экспериментатор, как Борде. К вытяжке из этой здоровой кожи, не содержащей спирохет, он прибавляет точное количество сыворотки крови человека, заведомо больного сифилисом. Потом в эту смесь он вливает точное число капель свежей сыворотки нормальной морской свинки.

Нечего и сомневаться в том, что именно должно сейчас произойти, по его теории. В этой вытяжке из нормальной кожи спирохеты отсутствовали. Следовательно, (какие могут быть сомнения!) гемолизирующий «х» в сыворотке морской свинки остается нетронутым.

Он вливает в эту же пробирку должное число капель взвеси сенсибилизированных эритроцитов кролика. И потом ждет-в надежде, что через минуту эта кирпично-красная муть станет прозрачной...

Он ждет – и ничего не происходит, ничего. Этот опыт совершенно противоречит законам его теории иммунитета. Сыворотка больного сифилисом поглотила гемолизирующий «х» в сыворотке морской свинки, хотя там не было ни одной спирохеты, которая могла бы сенсибилизироваться...

Следуя этой теории, реакцию надо было признать не специфичной. Борде отказался от нее...

Вот как случилось, что знаменитая реакция Вассермана не называется реакцией Борде [14]

[Закрыть] .

Х

Год спустя, в 1900 г., в Германии Август фон-Вассерман испробовал реакцию Борде на сыворотке обезьян, зараженных сифилисом. Он не был так осторожен, как сверх-осторожный бельгиец. Он решительно утверждал, что только содержащие спирохеты Шаудина вытяжки из тканей сенсибилизируются и поглощают гемолизирующий «х» из нормальной сыворотки морской свинки. Через год не только французские, но и австрийские ученые показали, что Вассерман ошибся. Борде был прав, поставив свой последний, свсрх-осторожный опыт. Вытяжки из сердца и печени совершенно здоровых людей или животных, смешанные с сывороткой больных сифилисом, лишают нормальную сыворотку морской свинки ее гемолизирующих свойств.

Но ирония судьбы заключалась в том, что эти же экстракты, смешанные с сывороткой здоровых людей, не поглощают гемолизирующего «х».

Таким образом, Вассерман ошибся в частности, но в целом был прав. А Борде – величайший враг всех теорий-отказался от ценнейших экспериментов только потому, что они не следовали установленным им законам. И Вассерман стал всемирно знаменит.

Так же, как и открытие Шаудина, реакцию Вассермана начали подтверждать в тысячах лабораторий и больниц, сообщая, что она действительно позволяет обнаруживать скрытые стадии заболевания. Теперь борцы со смертью могли взяться и за скрытые девять десятых этой болезни, которая движется, как айсберг, – почти целиком скрываясь под водой.

Теперь они могли обнаруживать эту проклятую болезнь в самых дьявольских ее проявлениях, не занимаясь поисками призрачных пробочников Шаудина, которые становились тем малочисленное и опаснее, чем дольше тянулась болезнь.

Теперь им часто удавалось настигать этих дьяволов в их засаде, даже в той таинственной стадии болезни, когда она еще никак не проявляется.

Спирохета больше всех других микробов виновна в бедствиях человечества. После первой вспышки – она превращается в почти или даже совершенно безвредного постояльца человеческого организма. Ее хозяин может дожить до преклонных лет, даже не зная, что он ее приютил. Она может исчезнуть совершенно, или после продолжительного безвредного сна проснуться свирепым дьяволом в кровеносных сосудах, или в сердце, или в костях, в нервах или мозгу хозяина.

До реакции крови, открытой Борде-Вассерманом, ни один человек не мог знать, какая участь ожидает его. Конечно, эта реакция не безошибочна. Даже если она положительна, пациент может быть здоров; и если она даже повторно отрицательна, обрадованный пациент может находиться в большой опасности.

И все же несомненно, что эта реакция – огромный шаг вперед в деле борьбы с бледным чудовищем, ибо, если реакция положительна, то почти достоверно, что где-то в организме скрываются призрачные пробочники.

Раньше врачи только и могли устанавливать обманчивое исчезновение внешних признаков болезни. Теперь же могущественные средства – вы о них услышите дальше – скорее, чем когда-либо, загоняют спирохет в их убежища...

Никто не может отрицать, что хорошее самочувствие и повторный отрицательный результат реакции Вассермана должны обнадеживать больных и успокаивать их, особенно, если на реакцию Вассермана была испробована не только их кровь, но и спинномозговая жидкость. (Следующая глава разъяснит страшное значение этих набранных курсивом слов).

Если вы подумаете о тысячах ни в чем неповинных людей, терзаемых бледным чудовищем и даже не знающих этого, вы поймете, как полезна эта реакция Борде-Вассермана борцам со смертью. Джон Стокс утверждает, что почти каждый больной человек, независимо от рода болезни, обнаруживает симптомы, свойственные также и сифилису. А многие безо всяких симптомов носят в себе выжидающих, таящихся, закрученных бледных дьяволов.

Если вы вспомните страшные последствия этой болезни, то вам будет совершенно ясно, что анализ крови на сифилис должен стать таким же обязательным методом исследования каждого больного (мужчины или женщины), каким сейчас является анализ мочи или выслушивание сердца.

Конечно, реакция Вассермана не безошибочна. Иногда она оказывается «ложно-положительной» у людей, никогда в жизни не имевших ничего общего с бледным демоном. Старая реакция, придуманная Вассерманом, почти наверное будет заменена более простой, более точной, более чувствительной, более убедительной реакцией Кана [15]

[Закрыть] .

Но это сюжет для другого, будущего рассказа. Покамест именно Борде мы должны благодарить за необычайное открытие, которое позволило, – вы увидите это в следующей мрачной повести, – предсказывать почти с полной уверенностью, уже за несколько лет, гибель, ожидающую больных. Именно Борде должны благодарить миллионы этих несчастных за реакцию, которая указывает на угрожающую им опасность в то время, когда она еще может быть побеждена.

Вагнер-Яурег. Дружелюбная лихорадка

 

Точно так же как бледное чудовище обманывает свои жертвы, оно снова и снова разрушало надежды как будто уже победивших его людей. Не прошло и трех лет с тех пор, как Борде и Вассерман нашли способ так замечательно разыскивать спирохет в их засадах, когда Пауль Эрлих, веселый еврей и химик, открыл свой могущественный сальварсан 606. Первое же впрыскивание этого препарата изгоняло из кроликов всех спирохет.

С мальчишеской страстью облекать самые простые понятия в мудреные латинские термины, он надеялся, что этот замечательный 606 станет для больных людей такой же, как и для кроликов, Therapia magna sterilisans [16]

[Закрыть] , – волшебным средством алхимиков. И в самом деле, 606 было почти волшебным средством. Ночь спустя после первого впрыскивания несчастные, у которых бледное чудовище гнездилось в костях, освобождались от боли. В несколько дней эти впрыскивания уничтожали отвратительные язвы – такие же, какими был наказан богохульный пастух Сифилис в поэме старого Джироламо Фракастро. Но увы, впрыскивание волшебного средства Эрлиха никогда не истребляло всех бледных спирохет до одной. Все же было совершенно ясно, что целебная сила 606 во много раз превосходила все, что было испробовано до тех пор. Курс лечения, состоявший из определенного числа впрыскиваний, уже в первые дни истреблял такое количество спирохет, что реакция Вассермана становилась отрицательной (навсегда) в 85% случаев. Но увы, бледное чудовище снова показало свою страшную изворотливость. С течением времени оно заметно начало привыкать к волшебному средству Эрлиха, так что десять лет спустя, после того же числа впрыскиваний 606, только в 23% случаев реакция Вассермана снова становилась отрицательной.

Трагедия сальварсана «606» заключается в том, что он уже через несколько дней уничтожает у больных внешние проявления недуга, и кажущееся выздоровление усыпляет их бдительность: они начинают пренебрегать длительным лечением, хотя только при таком лечении этим сильным и ядовитым средством существует надежда предотвратить гибель...

Джон Стокс находит, что по меньшей мере у 25% сифилитиков, приступивших к лечению не сразу после заболевания, сальварсан вместо облегчения вызывает серьезные осложнения, часто смертельные. Открытие Пауля Эрлиха великолепно, но очевидно, что оно не исчерпывает вопроса о лечении сифилиса.

Вагнер-Яурег очень странным образом вступил в борьбу с самым страшным последствием деятельности притаившихся спирохет.

Взглянув на Вагнер-Яурега, вы подумаете, что этот венский профессор был бы прекрасным полицейским в одной из самых суровых местностей Оклахомы. Вам бы никогда не пришло в голову, что это смелый ученый, сделавший возможным излечение прогрессивного паралича – страшнейшего из последствий сифилиса.

Несомненно, что спирохета – коварнейший и изворотливейший из всех микробов. Общепризнано, что болезнь, ею возбуждаемая, является, наравне с раком,– самой страшной из всех, губящих человечество, болезней. Но против нее поднялся пестрый отряд самых смелых, самых проницательных, самых оригинальных из всех борцов со смертью. Вагнер-Яурег занимает среди них отнюдь не последнее место.

Его специальностью была психиатрия – область медицины, которая, несмотря на всю свою увлекательность, меньше всех остальных участвует в борьбе со смертью. Но этот старый ворчливый психиатр опрокинул продержавшиеся сорок столетий медицинские догматы. Он показал, что лихорадка, жар, которые всегда считались врагами человека, – не что иное, как дружественный огонь, сжигающий бледного возбудителя самой смертельной болезни.