Текст книги "Марсельская авантюра"
Автор книги: Питер Мейл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)
14
Зайдя в шатер, мисс Перкинс и Сэм обнаружили там Джима, второго охранника. В черном костюме и черных очках он стоял за маленьким баром и протирал бокалы. Несмотря на то что его наполовину скрывало огромное ведро со льдом, где охлаждались два магнума [53]53
Магнум– большая винная бутылка объемом 1,5 л. – Прим. ред.
[Закрыть]шампанского, было заметно, что это мужчина очень крупной комплекции. Когда он вышел из-за стойки, чтобы приветствовать их, мисс Перкинс радостно взвизгнула:
– Jim, cʼest toi? Quelle bonne surprise! [54]54
Джим, это ты? Какой приятный сюрприз! (фр.)
[Закрыть]
Джим просиял, сдернул с лица очки и громко расцеловал мисс Перкинс в обе щеки.
– Похоже, вы знакомы, – заметил Сэм.
Теперь просияла мисс Перкинс:
– Еще как знакомы, правда, Джим? Мы всю зиму вместе ходили на кулинарные курсы, и должна сказать, этот молодой человек делает лучшее сырное суфле в Марселе. – Она поцеловала кончики пальцев. – У него такая легкая рука!
Подойдя к столу, мисс Перкинс выложила на него стопку документов:
– Ну вот. На каждом экземпляре имя одного из членов комитета. Как выразились бы вы в своей Америке, они персонализированы.
– А как вы узнали их имена?
Мисс Перкинс взглянула на него как на неразумное дитя.
– Я просто справилась в тендерном комитете. Теперь давайте определимся. Макет стоит у задней стены, чтобы всем было его видно. Значит, сюда, во главу стола, нам придется посадить этого гадкого председателя.
– Вы и с ним знакомы?
– Встречалась с ним в консульстве много лет назад, когда он был просто мальчиком на побегушках. Даже тогда он напоминал беспокойную мартышку. На вашем месте, мой дорогой, я бы не стала доверять этому человеку.
Джим занял место у входа, чтобы встречать прибывающих гостей, а Сэм еще раз обошел шатер: все выглядело безукоризненно профессионально. Он почувствовал прилив оптимизма. Разумеется, оппозиция в лице Патримонио неизбежна, но ведь должны же найтись среди этих чиновников и люди с незашоренным взглядом, открытые для всего нового. Как жаль, что Ребуль не может сюда прийти.
Сразу после четырех начали прибывать первые члены комитета. Каждого встречали бокалом шампанского, от которого чисто символически и очень недолго отказывались. К четверти пятого все семь участников уже сидели за столом; перед каждым стоял бокал и лежал экземпляр документов. Обстановка быстро стала непринужденной.
Стул председателя оставался демонстративно пустым, и через десять минут Сэм начал подумывать, не скрасить ли ожидание еще одним бокалом шампанского, но тут у входа возникла какая-то суета, и появился сам Патримонио, непрерывно поддергивающий манжеты и приглаживающий волосы. На этот раз он выбрал черный шелковый костюм, белую рубашку и строгий галстук в голубую полоску.
Этот предмет туалета немедленно привлек внимание мисс Перкинс.
– Это же традиционный итонский галстук, – прошептала она на ухо Сэму, – а я что-то не слышала, чтобы он учился в Итоне. Какая наглость.
Патримонио наконец уселся, и презентацию можно было начинать. Первые несколько слов на своем безупречном французском сказала мисс Перкинс: она сообщила, что за документы разложены перед членами комитета, и попросила их поднимать руку, если они что-нибудь не поймут в речи Сэма.
Перед тем как начать, Сэм еще раз напомнил себе совет одного приятеля, старого корпоративного юриста: «Не надо рассказывать ничего сложного. Просто скажи им то, что собирался сказать. Повтори это еще раз. И потом скажи им то, что уже сказал два раза».
Судя по тому, что слушали Сэма внимательно, совет оказался дельным. Кроме того, члены комитета еще не вполне оправились после вчерашней презентации мадам Дюма, которая несколько часов забрасывала их прогнозами, технико-экономическими анализами, расчетными показателями, принципами ценообразования, графиками, схемами и вариантами расчетной загрузки. Презентация Сэма оказалась принципиально другой: простой и легкой для понимания, чему, несомненно, способствовало и шампанское, подливаемое в бокалы. Украдкой оглядев аудиторию, Сэм отметил, что некоторые из присутствующих слушают даже с удовольствием.
С одним существенным исключением. Председатель просидел всю презентацию с каменным лицом, решительно отказался от шампанского, несколько раз демонстративно вздохнул и то и дело поглядывал на часы. Но когда Сэм закончил, он заговорил первым.
– Как всем нам хорошо известно, – начал он, поднявшись со стула и прочистив горло, – свободных участков в Марселе мало, особенно участков, граничащих с морем. И тем не менее авторы проекта, с которым мы только что ознакомились, совершенно игнорируют это обстоятельство. Непозволительно большая площадь занята такими бесполезными, в сущности, вещами, как сад и лодочная станция с прогулочной набережной. Уже одно это говорит не в пользу проекта. Но всего хуже то, что, ограничив высоту зданий всего тремя этажами, авторы совершенно пренебрегают рациональным использованием воздушного пространства. Такой тип застройки, возможно, приемлем в Америке, – Патримонио мотнул головой в сторону Сэма, – где так много свободной земли, но мы не имеем права забывать о наших местных особенностях и ограничениях. У нас больше нет возможности расширять город по горизонтали. Для нас путь вперед – это путь вверх.
Патримонио сделал паузу, пару раз кивнул, довольный собственным афоризмом.
– Да, путь вперед – это путь вверх, – повторил он. – И я уверен, что все мои коллеги с этим согласятся.
На этом председатель закончил и, чуть приподняв брови, оглядел всех сидящих за столом: он явно ждал если не аплодисментов, то хотя бы поддержки.
Неловкое молчание прервал Сэм. Он еще раз перечислил преимущества своего проекта и главное из них то, что он задуман не ради туристов, а ради самих марсельцев. Это вызвало несколько одобрительных кивков среди присутствующих.
Патримонио нахмурился.
– Прошу извинить, – сухо произнес он, – но сейчас мне придется покинуть вас, так как я должен присутствовать еще на одном важном совещании. С членами комитета мы обсудим все позже.
С уходом Патримонио обстановка в шатре стала заметно непринужденнее. Вновь разлитое по бокалам шампанское еще больше повысило настроение, и только через час последний гость покинул шатер.
За это время мисс Перкинс успела побеседовать почти со всеми членами комитета.
– Что ж, мой дорогой, вас можно поздравить, – заявила она Сэму. – Все прошло отлично, если не считать выступления председателя. Но по-моему, оно не должно вас беспокоить. Судя по всему, его мнения никто не поддерживает. Все отзывы, которые я слышала, были определенно положительными. Интересно, как велико влияние этого Патримонио на членов комитета?
– Увидим, – пожал плечами Сэм. – Так трудно сказать. Но пару-другую рук он, конечно, выкрутить может.
– Не волнуйтесь, дорогой, – потрепала его по руке мисс Перкинс. – Знаете, они его не особенно любят. Это можно было понять по нескольким случайным замечаниям. Сейчас нам надо успокоиться и надеяться на лучшее.
«Плавучий фунт», занявший сразу два причала, был пришвартован к набережной Сен-Тропе кормой, и прохожие могли любоваться – разумеется, с почтительного расстояния – красотой его задней палубы и наблюдать за сбором приглашенных на коктейль гостей.
Весь недолгий путь от Марселя до Сен-Тропе Аннабелла провела на телефоне, созывая знакомых на импровизированную вечеринку. В итоге набралось немалое количество и тех, кто живет на Лазурном Берегу постоянно, и тех, кто проводит здесь отпуск. Две эти группы заметно различались цветом кожи: у первых загар был глубоким и коричневым, у вторых – красным, причем всех возможных оттенков: от поросячьего розового до почти бордового. Объединяла обе группы любовь к белым одеждам и крупным украшениям, а потому наблюдатели с набережной легко могли принять их за труппу летнего варьете.
«Дорогуша!», «Милочка!», «Сто лет не виделись!», «Выглядишь потрясающе! Этот ботокс и правда помог!», «Божественно!», «Ааа-ах!» – неслось со всех сторон – привычный саундтрек лета на Лазурном Берегу.
Лорд Уоппинг, пришедший после нескольких бокалов шампанского и долгого сна в каюте в отличное расположение духа, долго искал в своей гардеробной что-нибудь подходящее к случаю. Наконец он выбрал белый кафтан с золотой вышивкой, в котором, если верить Аннабелле, напоминал римского императора в его лучшей воскресной тоге. Важный и статный, он неторопливо расхаживал между гостями и уже начал забывать о своих неприятностях и радоваться жизни, когда из глубин кафтана послышалась тонкая телефонная трель.
Это был Патримонио, очень взволнованный Патримонио с удручающими новостями. Вечером после сегодняшней презентации он обзвонил членов комитета. Почти все они были в восторге от того, что услышали, и у Патримонио создалось впечатление, что некоторые из них уже приняли решение в пользу проекта Сэма.
– Вот дерьмо! – Заметив, что гости вокруг него прекратили сплетничать и начали прислушиваться, Уоппинг отошел в сторону. – По-моему, вы утверждали, что все они у вас в кармане.
– Не забывайте, что ваша презентация еще впереди. Если вы предложите им что-нибудь особенное…
Особенные предложения Уоппинга обычно сводились к взятке или применению физической силы, но последнее вряд ли было возможно в отношении семи членов комитета.
– Если купить их всех, во сколько мне это обойдется?
Целую минуту Патримонио раздумывал над возможностью оптовой покупки всего комитета.
– Вопрос очень деликатный, – заговорил он наконец. – Даже если допустить, что все согласятся, представьте, что может случиться, если это выйдет наружу или станет известно мэру… Нет, думаю, даже пробовать не стоит.
– Да уж, отличный из вас помощник. Напрягитесь же наконец! Включите голову! Что-то ведь наверняка можно сделать, чтобы от него избавиться.
Патримонио горестно вздохнул:
– Разумеется, если убедить этого американца добровольно снять свою заявку, наши шансы значительно возрастут.
Оставив своих гостей развлекаться самостоятельно, Уоппинг поднялся на пустынную верхнюю палубу. Ему надо было подумать.
Ребуль с явным удовольствием выслушал рассказ Сэма о презентации.
– Значит, единственным возражением Патримонио была эта ерунда о том, что в Марселе мало земли? И вас ни разу не прервали? Не требовали уточнений? Да, похоже, все прошло отлично. Поздравляю вас, мой друг! Но хочу и предупредить: Патримонио с Уоппингом – опасная комбинация, и без борьбы они не сдадутся. Так что не расслабляйтесь и будьте настороже. Но хватит о делах! Вы непременно должны отпраздновать свой успех и сводить прелестную мадемуазель Элену поужинать в каком-нибудь хорошем месте.
Оставив Филиппа на попечение Мими, Сэм с Эленой по совету журналиста отправились искать бистро «У Марко», надежно запрятанное где-то в районе Старого порта. У входа они долго озирались в надежде увидеть меню, но его не оказалось. Марко подавал только два блюда: стейк с картофелем фри и стейк без картофеля фри. Вдобавок к ним предлагался салат. Несмотря на это, почти все столики были заняты, в зале стоял веселый гомон, а официант влюбился в них при первых же звуках американского акцента. Он сообщил, что обожает американцев, проработал три месяца в ресторане в центре Нью-Йорка, где был поражен – époustouflé! – щедростью чаевых. Он принял у них заказ и принес кувшин красного вина.
Оно оказалось мягким, округлым и на удивление хорошим. Стейки были сочными и в меру зажаренными, а картофель фри выше всяких похвал. Но настоящим кулинарным шедевром, по мнению Элены, был салат.
– Хороший ресторан всегда можно определить по качеству заправки, – сказала она, – а эта просто восхитительна. В ней ровно столько бальзамического уксуса, сколько нужно.
Сэм скоро понял, что благодаря Филиппу они набрели на истинное сокровище – ресторан с очень коротким меню, но при этом с высочайшим качеством блюд и старомодными ценами. По словам журналиста, раньше во Франции было полно таких маленьких ресторанчиков, а теперь их вытеснили сети фастфуда. Но у Марко дела, похоже, шли неплохо. Кучка клиентов ждала у потертой цинковой стойки бара, и столики занимались сразу же, как только освобождались. В зале то и дело слышался смех, официанты были быстрыми и ловкими, а в баре сам patron, Марко, разливал пастис, обменивался шутками с завсегдатаями и улыбался, демонстрируя отсутствие переднего зуба.
Элена кусочком хлеба подобрала с тарелки остатки заправки.
– Знаешь, что мне нравится в этом ресторане, кроме еды? Он настоящий. Его не создавал никакой дизайнер. У него, наверное, случился бы приступ, побывай он здесь, но тут так здорово. Как ты думаешь, десерты у них есть?
Десерты были. Правда, только один – раnna cotta, приготовленный женой Марко, итальянкой. В толстом стеклянном стакане подавали белую воздушную смесь густых сливок и ванили, залитую карамелью.
– Божественно, – выдохнула Элена, попробовав первую ложку.
15
Средиземное море казалось поверхностью черного стекла, а высоко в небе уже сиял молодой месяц, когда «Плавучий фунт» вышел из порта Сен-Тропе и повернул на запад, к Марселю.
Лорд Уоппинг чувствовал, что должен лично наблюдать за воплощением в жизнь идеи, пришедшей ему в голову на верхней палубе, и не желал терять ни минуты. С неприличной поспешностью он распрощался со своими гостями и согнал их по трапу вниз, на причал, к большому неудовольствию Аннабеллы, совсем не желавшей расставаться с Сен-Тропе, который она считала своим духовным домом, по крайней мере летом.
– Я очень расстроена, дорогуша, – сообщила она, демонстрируя редкое умение дуться и говорить одновременно. – Форситы – ну, знаешь, Дикки и Фиона – заказали на вечер столик в «Библосе», а потом мы хотели потанцевать. И вот пожалуйста! Какая скука! Неужели непременно надо возвращаться?
– Да, непременно, – буркнул Уоппинг и добавил фразу, которая всегда безотказно действовала в подобных ситуациях: – Это бизнес.
Опыт научил его, что в голове Аннабеллы слово «бизнес» было синонимом Картье, Диора, Виттона и прочих приятных вещей, количество которых у нее заметно увеличивалось после каждой успешной сделки Уоппинга. Поэтому для Аннабеллы бизнес всегда стоял на первом месте. Она поспешно удалилась, чтобы утешиться шампанским в компании Крошки Де Салиса, а Уоппинг, оставшись в одиночестве, принялся расхаживать по пустой каюте.
Вот-вот должна была состояться презентация его проекта. В случае успеха банки от него отстанут, а в кармане прибавится немало миллионов. Презентация парижан, которую Патримонио попросту саботировал, не произвела на комитет большого впечатления. Но оставался американец. Ему вспомнились слова председателя: «Разумеется, если убедить этого американца добровольно снять свою заявку, наши шансы значительно возрастут».
Несомненно возрастут. Вот только как его убедить? Уоппинг снова припомнил два своих излюбленных метода – подкуп или насилие – и еще раз от них отказался. Если проект американца победит, он сделает на нем столько денег, что любая взятка, которую лорд может предложить, будет смехотворной, да и насилие вряд ли поможет, если только это не убийство. В любом случае заявку американец должен снять сам и добровольно. Потягивая коньяк 1936 года, лорд Уоппинг смотрел в иллюминатор и снова прокручивал в голове ту идею, которая осенила его после звонка Патримонио. Чем больше он о ней думал, тем больше она ему нравилась. И к тому времени, когда он решился переступить порог каюты, где его ждала все еще раздраженная Аннабелла, жизнь стала казаться не такой уж скверной.
Утром «Плавучий фунт» уже бросил якорь на своей прежней стоянке у Фриульских островов, и настроение на яхте заметно улучшилось. За завтраком лорд Уоппинг был воистину душой компании. Аннабелла перестала дуться, после того как ей пообещали рейд по лучшим бутикам Марселя и ланч в «Пероне». Рей Прендергаст отпраздновал изменения в обстановке шикарным английским завтраком из сосисок, бекона, яичницы, бобов и двух жирных поджаренных гренок. А экипаж просто радовался тому, что из респектабельного, буржуазного Сен-Тропе они вернулись в Марсель, где гораздо больше возможностей расслабиться и побуянить.
Выбирая первую за день сигару, лорд Уоппинг насвистывал что-то оптимистическое. Он был благодушен и расслаблен, как это обычно случается после того, как найдено решение серьезной проблемы, и решил позвать Рея Прендергаста, чтобы поделиться хорошей новостью.
– Рей, кажется, я придумал, как разобраться с этим чертовым янки и его многоквартирными бараками. Мы снимем его с забега, и сейчас я расскажу тебе как.
Прендергаст слушал, и на его лице недоверие постепенно сменялось интересом, а потом и одобрением.
– Это, конечно, немного рискованно, Билли, но вполне может сработать. Я поговорю с Брайаном и Дейвом. Главное, выбрать правильный момент. Но сначала нам надо узнать, где он живет. И еще. Нам потребуется врач, который не задает глупых вопросов. Понимаешь?
– Предоставь это мне, – кивнул Уоппинг и взмахом сигары отослал Прендергаста прочь.
Оставшись в одиночестве, он потянулся за телефоном.
– Жером? У меня к вам пара вопросов. Я тут думал над нашей маленькой проблемой, и мне надо узнать, где поселился наш приятель-американец. У вас есть его адрес?
– Разумеется. – Патримонио выдвинул ящик стола и извлек оттуда папку. – Все участники тендера при регистрации должны были предоставить контактную информацию. Сейчас найду… Да, вот он: Шемен дю Рука-Блан. Полный адрес и телефон нужны?
Пока Уоппинг записывал, Патримонио не сдержал любопытства:
– А что вы задумали?
– Так, немного того, немного сего. Да, еще один вопрос: у вас есть прирученный врач? Знаете, такой, который не задает лишних вопросов.
По чистой случайности у Патримонио нашелся и врач, он сам несколько раз пользовался его услугами после неосторожных контактов с юными леди.
– Думаю, с этим я смогу вам помочь. А для чего вам нужен врач?
– Жером, вам лучше этого не знать.
– Да-да, разумеется. Так вот, могу порекомендовать вам доктора Хофман. Немка, но очень неболтливая и очень – как бы это выразиться? – готовая к сотрудничеству. К тому же хорошо говорит по-английски.
– Женщина?
– Да. Но не волнуйтесь, она ничем не хуже любого мужчины. Позвонить ей?
Уоппинг улыбался, когда вешал трубку. День складывался даже удачнее, чем он ожидал.
После того как презентация закончилась и члены комитета получили ответы на все свои вопросы, Сэму и Элене оставалось только сидеть сложа руки и ждать решения. А потому они позволили устроить себе небольшой отпуск и поближе познакомиться с arrière-pays – окрестностями Марселя.
Они обследовали самые фешенебельные районы в округе – Люберон и Альпий, – где, как уверяют, за каждым забором прячется известный политик или кинозвезда. Они любовались розовыми фламинго в Камарге, безлюдными просторами Верхнего Прованса, заглядывали на живописные деревенские рынки и на ярмарку антиквариата в Иль-сюр-Сорге. По дороге – иногда в гаражах, иногда в замках восемнадцатого столетия – они дегустировали лучшие вина Прованса: холодное и сладкое «Бом-де-Вениз», богатые и насыщенные красные из Шатонеф-дю-Пап, благородные rosés из Тавеля.
А еще они ели, и еда была всегда хороша, а иногда и незабываема. Перед отъездом Филипп вручил им список своих любимых заведений, и они быстро переняли французскую привычку строить планы на день, ориентируясь на желудок. В часы ланча и ужина они обычно осматривали именно те достопримечательности, которые располагались поближе к какому-нибудь маленькому, но популярному ресторану, в котором творил знаменитый шеф-повар.
Неудивительно, что никакие мысли о проекте, презентации и тендерном комитете не тревожили их в эти праздные, неторопливые, наполненные солнечным светом дни. Время, казалось, остановилось. Элена была на вершине блаженства, да и Сэм чувствовал то же самое.
Тем временем где-то далеко-далеко, за миллион миль от них, проходила официальная презентация проекта Уоппинга. В помощь ему, а вернее, для того, чтобы провести презентацию от его имени, был призван Фредерик Мийе, юноша с безупречной репутацией, легко говорящий на двух языках и к тому же кузен Жерома Патримонио, перенявший его вкусы в области одежды и парфюмерии.
Уже во время выступления Фредерика стало ясно, что в зале присутствуют по крайней мере двое горячих сторонников проекта. Уоппинг и Патримонио в унисон кивали при демонстрации каждой новой схемы или графика и время от времени вполголоса подавали одобрительные реплики: «Bravo, bonne idée» [55]55
Браво, отличная идея ( фр.).
[Закрыть]и «très bien» – от Патримонио, и «Так держать, малыш» и «Давай, давай!» – от Уоппинга, который с каждой минутой чувствовал себя все увереннее.
Не успел Фредерик закончить, как Патримонио вскочил на ноги и на правах председателя подвел итог тому, что они только что услышали.
– Прежде всего, позвольте мне поздравить лорда Уоппинга и его коллегу месье Мийе с безупречно проведенной и крайне интересной презентацией, – после ритуального подергивания манжет и приглаживания волос заговорил он.
Покончив с любезностями, Патримонио чуть нахмурил брови, и его лицо приобрело серьезное, искреннее и глубоко сочувственное выражение продавца, готового атаковать клиента.
– Этот проект, на мой взгляд, полностью отвечает всем нашим требованиям. С точки зрения архитектуры не сомневаюсь, что уже скоро это здание станет одной из достопримечательностей Марселя и придаст современное, актуальное звучание всей береговой линии города. Кроме того, как вы уже слышали, воплощение этого проекта поможет создать сотни рабочих мест для марсельцев. И не только на период строительства, но и на постоянной основе, ибо для эксплуатации и обслуживания всего того оборудования, о котором нам сейчас рассказали, потребуется множество рук. Пока трудно в точности подсчитать, какой именно доход принесет этот проект в городской бюджет, но, несомненно, он будет очень и очень значительным. И в конце позвольте мне сказать несколько слов о том, что я считаю самым важным, о моем пунктике, так сказать. – Тут он сделал паузу, чтобы у членов комитета было время оценить самоиронию председателя и улыбнуться. – Вертикальное пространство, джентльмены. Вертикальное пространство. Драгоценнейший ресурс, которым так часто пренебрегают. Но в этом проекте оно используется максимально, как это и должно быть. Без малейших колебаний я рекомендую членам комитета именного этого участника тендера.
Позже в баре отеля «Софитель» Уоппинг и Патримонио делились впечатлениями.
– Какие-то заторможенные ребята в этом вашем комитете, – брюзжал Уоппинг. – И вопросов почти не задавали. Как, по-вашему, им понравилось?
Патримонио не торопясь отхлебнул виски.
– Не забывайте, что эти люди зарабатывают на жизнь как раз тем, что присматриваются и выжидают. Вот и мы подождем и посмотрим. Им нужно какое-то время, чтобы все переварить. До принятия решения еще десять дней, и я использую их для некоторого лоббирования – пара ланчей, бокал шампанского после работы…
Патримонио развел руками, словно демонстрируя широкий спектр стимулов и мотиваций, доступный для человека с его положением.
Уоппинг молчал. Он думал о своем собственном методе лоббирования.
По рю де Ром Рей Прендергаст поднялся до невысокого здания, стоящего чуть в стороне от дороги. На самой блестящей из всех висящих у входа медных табличек было красиво выгравировано: «Доктор Роми Хофман». Юрист нажал на кнопку, раздался щелчок, и дверь отворилась.
Его встретил помощник доктора, здоровяк с блестящей выбритой головой, одетый в белый тренировочный костюм. Он проводил Прендергаста в пустую, абсолютно белую приемную, где на низком столике соседствовали старые номера «Штерна», «Пари Матч» и «Гала». [56]56
«Штерн»(«Stem», нем.) – иллюстрированный журнал в Германии, основанный в 1948 году; «Пари Матч»(«Paris Match», фр.) – французский еженедельный журнал новостей, основанный в 1949 году; «Гала»(«Gala», фр.) – ежемесячный женский журнал о знаменитостях, основанный во Франции в 1993 году. – Прим. ред.
[Закрыть]Висящий в углу телевизор транслировал рекламный ролик, в котором две молодые дамы горячо обсуждали средства при менопаузе.
Прендергаст взглянул на часы. Он сделал ошибку, придя вовремя, хотя прекрасно знал, что пунктуальность – самый ненавистный враг представителей медицинской профессии. Прождав почти двадцать минут, он наконец услышал, как механический голос из динамика приглашает его зайти в кабинет.
Доктор Хофман оказалась невысокой жилистой женщиной лет сорока, одетой в белый хирургический костюм, с висящей на шее хирургической маской. Темные волосы у нее были коротко подстрижены, а глаза скрывались под затемненными стеклами очков. Жестом она предложила Прендергасту сесть.
– Месье Патримонио предупредил меня о вашем визите. Выкладывайте, что вы от меня хотите.
Рей Прендергаст глубоко вздохнул и начал рассказ.
Для Брайана и Дейва, как объяснил лорд Уоппинг, это был последний шанс восстановить свою репутацию. Операция с журналистом прошла наполовину удачно, но все-таки этого было недостаточно для того, чтобы он перестал писать свои гнусные статейки. А уж об операции с шатром на пляже лучше вообще не вспоминать. Там они, по выражению лорда, облажались окончательно.
На этот раз промашки быть не должно. Но, как решили Брайан и Дейв после брифинга у Уоппинга, ее быть и не может, потому что такое задание как раз для них: немного детективной работы, немного слежки и чуть-чуть криминала в конце. Раз плюнуть. Они арендовали скромный «пежо», купили карту Марселя и, прибыв утром на Шемен дю Рука-Блан, заняли удобную позицию чуть в стороне от ворот нужного им дома.
Время текло невыносимо медленно. Люди приходили и уходили, но это были совсем не те люди, которые их интересовали. В машине, хоть она и стояла в тени дерева, скоро стало чудовищно жарко. А Дейва чуть не арестовали, когда один из местных жителей заметил, как он справляет малую нужду под оградой его сада.
Скоро они научились узнавать тех, кто приезжал и уезжал регулярно: горничную Нану на ее мотороллере, экономку Клодин в «Фиате-500» и шофера Оливье в большой черной машине, иногда пустой, иногда с пассажирами. Но пока еще ни разу им не удалось увидеть одинокую женскую фигуру – ту, которую они ждали. Томительные часы превратились в томительные дни, небольшое разнообразие в которые вносила только слежка за Оливье, ездившим в город с каким-нибудь поручением.
Их терпение было вознаграждено в один солнечный полдень, когда гудки подъехавшего к воротам такси пробудили Дейва от сладкой дремоты.
– Пустое, – сказал Брайан, – значит, приехало за кем-то.
Дейв навел бинокль на такси и успел увидеть, что в машине только один пассажир и это женщина.
– Есть! – сказал он. – Поехали.
Держась на безопасном расстоянии, они по извилистой Шемен дю Рука-Блан доехали за такси до центра города, потом свернули на узкую улочку у Старого порта и выехали на рю Паради. Такси остановилось у здания с фасадом из черного стекла, и они увидели, как Элена Моралес, выйдя из него, заходит в дверь с надписью: «Studio Céline Coiffure». [57]57
Студия причесок Селин (фр.).
[Закрыть]
– Прическу пошла делать, – догадался Дейв. – Это нам подходит. Главное – найти, где припарковаться.
Через десять минут ожесточенной конкуренции Брайан умудрился втиснуть «пежо» на крошечный островок как раз напротив салона, вызвав целый шквал гудков и ругательств со стороны других водителей, которых он временно заблокировал. Молодой человек в потрепанном «рено», проезжая мимо, выставил в окно руку с воздетым к небу средним пальцем.
– И тебе того же, приятель, – проворчал Брайан. Ни черта не умеют себя вести эти французы.
– Ну, теперь уже недолго осталось, – успокоил его Дейв. – Шприц подготовил?
Брайан кивнул.
Они подождали несколько минут, потом вышли из машины, пересекли улицу и уставились в окна магазина мужской одежды, расположенного рядом с салоном.
Элена вышла на улицу, зажмурилась от яркого солнца, достала темные очки, и тут к ней приблизился Брайан с картой в руке.
– Простите меня, мисс, – вежливо сказал он. – Вы хоть немного говорите по-английски?
– Да, – кивнула Элена.
– Я тут, похоже, заблудился.
Он подошел к ней поближе и развернул карту. В это время Дейв быстро подскочил сзади и одним движением воткнул в обнаженную руку женщины шприц. Эффект был мгновенным. Голова Элены бессильно повисла, а ноги подогнулись. Подхватив женщину под руки, чтобы не дать упасть, они быстро перетащили ее через улицу и засунули на заднее сиденье «пежо». Прохожие если и заметили что-то, то не подали виду. В Марселе не принято вмешиваться в такие ситуации.
Брайан довольно ухмылялся, заводя двигатель.
– А сильная штука эта гадость в пробирке!
Сэм еще раз посмотрел на часы. Шесть тридцать – время, когда по всему Марселю в предвкушении ужина начинают урчать желудки. Они с Эленой договорились пообедать с Мими и Филиппом, но где же она? Сколько времени может занять простая стрижка? Или потом она решила пройтись по магазинам и забыла про все на свете?
Он позвонил ей на мобильник, но никто не ответил. Через двадцать минут попробовал еще, и потом снова – через десять. Никто не брал трубку. К половине восьмого беспокойство достигло уже такого предела, что он решил позвонить Ребулю. Через час тот перезвонил.
– Мои люди проверили все полиции и больницы. Никаких сведений о несчастном случае с кем-то похожим на Элену нет. Мне очень жаль, друг мой. Но мы не остановимся, будем искать дальше.
Весь этот ужасный вечер Сэм провел в обществе Мими и Филиппа. Они снова и снова безрезультатно звонили Элене. Филипп поднял все свои связи: информаторов, завсегдатаев ночных заведений, владельцев баров и клубов, приятеля, который владел частной сетью машин «скорой помощи». Нигде ничего. Вечер незаметно перешел в ночь, которая стала для Сэма самой долгой, мрачной и бессонной.
Устав мерить шагами спальню, он в отчаянии еще раз набрал номер. На этот раз ему ответили.
– Мы надеялись, что вы позвоните, – голос на том конце звучал как-то странно, словно его специально искажали, но вполне разборчиво.
Сэм сделал над собой усилие.
– Где Элена? – спокойно спросил он.
– С ней все в порядке.
– Дайте мне с ней поговорить.
– Боюсь, это невозможно. Она так сладко спит, жалко ее будить.
– Где она? Кто вы?
– Вам не нужно этого знать. А сейчас слушайте меня внимательно. Мы вернем вам мисс Моралес целой и невредимой, как только вы добровольно и без всяких условий снимете свою заявку с тендера. Можете придумать любую причину, кроме настоящей, разумеется. Вам ясно? Позвоните мне на этот же номер, когда все сделаете. И советую поспешить.
– А откуда мне знать, что вы сдержите слово?
– Неоткуда.
– Почему я должен вам верить?
– А у вас есть выбор?
В трубке раздался щелчок, и телефон замолчал.
