Текст книги "Марсельская авантюра"
Автор книги: Питер Мейл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)
Питер Мейл
Марсельская авантюра
Памяти Алана Шевалье, хорошего друга, который делал такое чудесное вино
1
Шок, как правило, сковывает. Особенно если он вызван появлением человека, из погреба которого вы совсем недавно украли коллекцию вин общей стоимостью три миллиона долларов. Сэм Левитт почувствовал легкий озноб и плотнее закутался в махровый халат, накинутый на тело, еще влажное после утреннего заплыва в бассейне отеля «Шато Мармон».
– Вот, выпейте. – Безупречно одетый, загорелый человек, сидящий напротив, улыбнулся и пододвинул к нему чашечку кофе. – Согреетесь, потом и поговорим.
Откинувшись на спинку стула, он благодушно наблюдал, как Сэм чуть ли не залпом выпил первую, долгожданную чашку, а за ней и вторую, которая потребовалась, скорее всего, для того, чтобы выиграть время и собраться с мыслями.
За столом напротив Сэма Левитта сидел Франсис «Сису» Ребуль. Последний раз они беседовали за бокалом шампанского в принадлежащем Ребулю дворце Фаро, из окон которого открывался захватывающий вид на Марсель и Средиземное море. Тогда по заданию крупной страховой компании Сэм разыскивал партию драгоценного винтажного бордо, украденную из погреба Дэнни Рота, голливудского адвоката, питавшего слабость к хорошим винам. Поиск, начавшийся в Лос-Анджелесе, привел его в Париж, потом в Бордо и, наконец, в Марсель, где в огромном погребе миллиардера Франсиса Ребуля он и обнаружил пропавшие бутылки. Сэм, всегда предпочитавший быстрые и решительные действия долгим переговорам с местными властями, просто выкрал вино, чтобы вернуть в Лос-Анджелес законному владельцу, и наивно полагал, что этим дело и кончится. Работа была выполнена чисто и аккуратно, и вряд ли потерпевший стал бы жаловаться в полицию. Однако теперь жертва собственной персоной сидела перед ним в Лос-Анджелесе, в патио отеля «Шато Мармон» и вела себя так, словно из разряда добрых знакомых собиралась перейти в число близких друзей.
– Возможно, следовало предупредить вас заранее, – пожал плечами Ребуль, – но я прилетел только вчера вечером, а сегодня утром решил не упускать возможности и поприветствовать вас. – Он достал из кармана пиджака карточку и подтолкнул ее к Сэму. – Узнаете? Вы оставили мне этот маленький сувенир во время нашей предыдущей встречи.
Сэму хватило беглого взгляда, чтобы узнать свою визитку.
– Ну что ж, мистер Ребуль…
– Прошу вас, – взмахом руки остановил его тот, – зовите меня Франсисом, а я буду называть вас Сэмом. Так гораздо уютнее. – Он улыбнулся, словно эта формулировка его позабавила. – Не стану зря тратить ваше время и сразу перейду к делу. – Допив остаток кофе, он одним движением наманикюренного пальца отодвинул в сторону чашку с блюдцем. – Собственно, в Калифорнию я прилетел именно для того, чтобы увидеться с вами.
Ребуль сделал небольшую паузу и заговорщицки подмигнул Сэму.
– Видите ли, в Марселе у меня возникла довольно сложная ситуация, разрешить которую сможет только человек – предпочтительно американец, как вы сами вскоре поймете, – наделенный особыми и довольно редкими талантами. Судя по нашей предыдущей встрече, вы идеально подошли бы для этой работы. Как вы посмотрите на то, чтобы провести несколько недель в Марселе? Сезон сейчас самый благоприятный: летняя жара пока не наступила, и я со своей стороны сделаю все, чтобы ваше пребывание там стало максимально комфортным и, разумеется, крайне привлекательным с финансовой точки зрения.
Какое-то время в душе Сэма подозрительность боролась с любопытством, и последнее в итоге взяло верх.
– Дайте-ка я попробую догадаться. – Теперь уже Сэм подмигнул Ребулю. – Если я правильно понял, вы имеете в виду что-то не вполне законное?
Ребуль слегка нахмурился и покачал головой так, словно предположение Сэма было несколько неприличным.
– Вопрос законности или незаконности – один из самых сложных. Если бы разница между этими понятиями была более очевидной, большинство юристов остались бы без работы, что, кстати, совсем неплохо. Но успокойтесь, дорогой Сэм: я не предлагаю вам ничего незаконного – всего лишь маленький безобидный обман, и, учитывая то, как вы успешно справились с ролью издателя во время нашей последней встречи, уверен, он не составит для вас ни малейшего труда. Проще, чем soupe de fèves, [1]1
Фасолевый суп (фр.); русский аналог фразы: проще пареной репы. – Здесь и далее, кроме особо оговоренных, примеч. перев.
[Закрыть]как говорят у нас в Марселе.
Взгляд Ребуля вдруг сместился с лица Сэма за его спину.
– Как приятно, – сказал он, поспешно приглаживая волосы и поднимаясь со стула. – У нас гостья.
Сэм обернулся и увидел, что к их столику приближается Элена Моралес, одетая, как она сама ее называла, в «униформу для общения с клиентами»: черный костюм, черные высокие шпильки и плоский черный портфель. Образ безупречной деловой женщины смягчала только узкая полоска черного кружева, заметная в вырезе жакета.
Подойдя вплотную к Сэму, Элена остановилась и сердито постучала по циферблату своих часов.
– У тебя уже начался уик-энд? Или ты забыл, что у нас назначена встреча?
– Ах да! – спохватился Сэм. – Точно, встреча. Дай мне пять минут, чтобы переодеться. – Он вспомнил о стоящем за его спиной Ребуле. – Элена, это мистер Ребуль.
Она улыбнулась и протянула руку.
– Из Марселя, – добавил Сэм.
Ребуль взял протянутую руку так, словно это была хрупкая драгоценность, ловко наклонился и поцеловал ее.
– Enchanté, mademoiselle, enchanté, [2]2
Очень приятно, мадемуазель, очень приятно (фр.).
[Закрыть]– проговорил он и поцеловал руку еще раз.
Сэм почувствовал сильное желание напомнить Ребулю, что с набитым ртом лучше помалкивать.
– Прошу меня извинить, – сказал он вместо этого. – Я только поднимусь к себе, натяну свой бронежилет и сразу же вернусь.
Ребуль уже отодвигал для Элены стул.
– Счастлив познакомиться с вами. Простите, что задержал Сэма, но, кажется, я застал его врасплох, и он немного растерялся. Последний раз мы встречались в Марселе, и он, наверное, не ожидал увидеть меня вновь.
– Уверена в этом. Я знаю, что произошло в Марселе, Сэм рассказал мне. Собственно, я и предложила ему эту работу. Я сотрудник страховой компании «Нокс».
– Так вы вместе работаете?
– Время от времени. К тому же мы… большие друзья. Вы понимаете, о чем я?
Глаза Ребуля блеснули.
– Он счастливчик! Тогда, надеюсь, вы поможете уговорить его немного поработать на меня. А еще лучше, приезжайте вместе с ним. – Он погладил ее лежащую на столе руку. – Это доставило бы мне огромное удовольствие.
Элена понимала, что Ребуль изо всех сил пытается произвести на нее впечатление, и ей это льстило.
– И куда вы хотите его послать?
– В Марсель. Это удивительный город. Позвольте, я расскажу вам о нем?
Когда Сэм, уже в костюме и галстуке, подошел к столику, Ребуль и Элена были погружены в оживленную беседу. Теперь пришла его очередь строго постукивать по циферблату.
Элена окинула его взглядом и усмехнулась:
– Очень представительно. Жаль только, что ты забыл надеть носки. Ладно, это неважно, пора ехать. Где ты оставил машину? – Она повернулась к Ребулю. – Значит, увидимся вечером? В ресторане, в половине восьмого?
– Буду считать минуты, – галантно кивнув, ответил француз.
Сэм открыл рот, только когда их машина влилась в автомобильный поток на бульваре Сансет.
– Так что вы там говорили про вечер?
– Ребуль приглашает нас на ужин, чтобы посвятить в детали работы.
– Нас?
– Он предложил мне поехать в Марсель. И я, кажется, не против. На самом деле я очень этого хочу. У меня скопилась куча неиспользованных отпусков, и я ни разу не была на юге Франции, а в Марселе…
– …это самое приятное время года, – закончил за нее фразу Сэм и взял влево, чтобы обогнать маячащий перед ними неповоротливый розовый «хаммер». – Да, Ребуль времени зря не теряет.
– Он славный. И настоящий джентльмен. Знаешь, мне еще никогда в жизни не целовали руку.
– Потому что в США это противоречит нормам безопасности и гигиены, – вздохнул Сэм.
Ему было отлично известно, что воля у Элены воистину железная и, если она уже приняла решение, отговаривать бесполезно. И стоит признать, в ее присутствии работать ему будет гораздо приятнее. Если он вообще согласится взяться за эту самую работу.
А пока им предстояла встреча, которая уж точно не сулила ничего приятного. В данный момент они направлялись к Дэнни Роту, чтобы подчистить последние хвосты в деле о краже и возвращении адвокату партии вина, а также получить причитающийся Сэму внушительный гонорар, который в равных долях выплачивали ему «Нокс» и Рот. Сумма была зафиксирована в договоре, но Сэм не сомневался, что просто так адвокат с деньгами не расстанется: в лучшем случае их ожидало нескрываемое недовольство, а скорее всего – категорический и яростный отказ.
Сэм затормозил у огромного стеклянного куба, в котором располагалась штаб-квартира компании «Рот и партнеры» (партнерами были мать Рота и его бухгалтер), и заглушил двигатель.
– Ты готова? – Он повернулся к Элен. – Здесь тебе руки целовать не будут.
В приемной их встретила секретарша Рота – высокая, надменная и довольно бестолковая Сесилия Вольпе, которую Рот держал только потому, что ее отец, Майрон Вольпе, был одним из тех могущественных, хоть и мало известных людей, которые из-за кулис управляют делами всего Голливуда.
Чуть покачиваясь на четырехдюймовых каблуках, Сесилия сделала несколько шагов навстречу посетителям, откинула с глаз золотистую челку, явно для того, чтобы получше рассмотреть наряд Элены, и одобрительно кивнула:
– Славные туфельки. Лубутен? – Тут она, видимо, вспомнила о своих профессиональных обязанностях и строго сообщила: – Мистер Рот очень занят сегодня. Вы не отнимите у него много времени?
– Ровно столько, сколько требуется для того, чтобы выписать чек, – усмехнулся Сэм.
Немного подумав, Сесилия решила, что это все-таки шутка, и улыбнулась ему, продемонстрировав два ряда восхитительных коронок стоимостью в несколько тысяч долларов.
– Следуйте за мной, – сказала она и прошествовала вперед по коридору, дав посетителям шанс полюбоваться парой идеально накаченных ягодиц, живущих под узкой юбкой своей собственной жизнью. Сэм зачарованно уставился на них, но ему в ребра тут же вонзился локоть Элены.
– Думай о работе, Сэм, и держи язык за зубами.
Сесилия распахнула перед ними дверь в кабинет Рота. Адвокат сидел к ним спиной, и его лысина сверкала в лучах заливающего комнату солнца. Услышав шаги, он развернулся в кресле, оторвал от уха телефон и поднял на вошедших недружелюбный взгляд.
– Надеюсь, вы ненадолго?
– Я тоже надеюсь, мистер Рот. – Элена села на стул и достала из портфеля несколько документов. – Я знаю, у вас сегодня много дел, но нам необходимо прояснить несколько моментов.
– А он что здесь делает? – не глядя, лишь качнув головой в сторону Сэма, спросил Рот.
– Я? – удивился Сэм. – Я пришел, чтобы получить свой чек.
На лице Рота появилось выражение удивления и обиды.
– Чек? Какой чек? Может, вам еще и медаль вручить?
– Гонорар лицу, вернувшему украденное, мистер Рот, – вздохнула Элена. – Посмотрите, он оговорен в страховом соглашении.
После этого в течение двух часов Рот строчка за строчкой перечитывал договор, яростно оспаривал каждый пункт и пару раз, казалось, был близок к апоплексическому удару.
Когда все наконец закончилось, Сесилия, вызванная для того, чтобы проводить посетителей к лифту, восхищенно выдохнула:
– Вот это да! Он ни с кем не сидит так долго! Похоже, вы, ребята, ему действительно понравились.
В машине Элена первым делом включила кондиционер и устало откинулась на спинку сиденья.
– Если мне и требовался еще один предлог для отпуска, я его только что получила. Не человек, а чудовище. Знаешь, мне все больше и больше хочется в Марсель.
– Хорошо, но сначала надо узнать, что предлагает Ребуль.
– Даже и не думай отказываться. Я выкручу тебе одну руку, он другую, и вдвоем мы как-нибудь справимся. – Она потянулась к Сэму и чмокнула его в ухо. – Сопротивление бесполезно.
2
Элена и Сэм торопливо шли по коридору к лифту. Они уже опаздывали в ресторан отеля «Шато Мармон», где их ждал Франсис Ребуль.
Задержало их честолюбивое желание Элены доказать Ребулю, что на этом свете не только француженки умеют эффектно себя подать. После нескольких примерок и длительных раздумий она выбрала идеально подходящее к случаю платье: черное, облегающее и короткое.
Пока они ждали лифт, рука Сэма обняла Элену за талию, потом словно невзначай скользнула вниз, к восхитительно округлой derriére [3]3
Задняя часть, корма (фр.).
[Закрыть]мисс Моралес, задержалась там на мгновение и спустилась еще ниже.
– Элена, – осторожно спросил он, – а под платьем у тебя что-нибудь надето?
– Ничего, – доложила она с самой невинной улыбкой, – кроме капельки «Шанель». Такие платья белья не предусматривают, оно там не помещается.
Тут двери лифта распахнулись, и за ними они обнаружили мужчину в блейзере и кирпичного цвета брюках, с точно таким же кирпично-красным лицом. В руках он держал бокал мартини, который и поднял, приветствуя их.
– Еду на вечеринку в патио, – объяснил он. – Решил попрактиковаться заранее.
Лифт остановился, мужчина допил мартини, решительно расправил плечи и, слегка покачиваясь, направился в сторону сада.
Ребуль уже ждал их за столиком, рядом с ним в ведерке охлаждалась бутылка шампанского, а он тем временем неторопливо перелистывал какой-то документ. Увидев Элену, он вскочил и припал к ее руке, на этот раз ограничившись одним, но долгим поцелуем.
– Ravissante, ravissante, [4]4
Очаровательно (фр.).
[Закрыть]– промурлыкал он.
Элена кокетливо улыбнулась, а Сэм закатил глаза. Подскочивший официант уже разливал шампанское.
Казалось, слово «франт» придумали специально для Франсиса Ребуля. Этим вечером он надел черный шелковый костюм с единственной яркой искрой – алой ленточкой ордена Почетного легиона на лацкане – и бледно-голубую рубашку. Белоснежный шелковый платок небрежно выглядывал из-за отворота пиджака. Средиземноморское солнце было ласково к коже этого счастливчика, и загар цвета красного дерева красиво контрастировал с абсолютно белыми, искусно подстриженными волосами. Элена заметила, что и брови француза не остались без внимания парикмахера. Под ними весело блестели карие глаза. Франсис Ребуль казался живым свидетельством того, что быть богатым вовсе не плохо.
– У меня тост, – объявил он, поднимая бокал. – За успех нашего маленького предприятия!
Сэм замер с бокалом в руке.
– Не хочу вас разочаровывать, – сказал он, – но я бы предпочел сначала больше узнать о маленьких предприятиях, а уже потом пить за их успех.
– Узнаете, мой дорогой Сэм, непременно узнаете. – Ребуль протянул ему винную карту. – Но сначала я бы попросил вас выбрать для нас вино. Вы ведь знаток, если не ошибаюсь?
Произнеся последние слова, Ребуль игриво приподнял бровь и заговорщицки подмигнул Сэму. Это был первый, причем довольно деликатный, намек на ту партию бордо, которая была украдена Ребулем, а потом и у самого Ребуля. Судя по добродушной усмешке француза, он был склонен рассматривать этот эпизод как забавную шалость. Но так ли он думает на самом деле? Сэм решил, что сейчас не самое подходящее время выяснять это. Он отодвинул винную карту, даже не взглянув на нее.
– Надеюсь, вы не будете возражать, но о вине я уже позаботился. У меня здесь есть свой погребок, к сожалению не такой впечатляющий, как ваш, но я выбрал в нем пару бутылок, которые могли бы вас заинтересовать. Это белое «Шатонеф-дю-Пап» и «Бэкстоффер каберне» из Напы, местное вино, которое вы, возможно, еще не пробовали.
– Formidable, [5]5
Прекрасно (фр.).
[Закрыть]– кивнул Ребуль, оторвавшись от меню. – А вас, Элена, я попрошу выбрать блюда. Женщины делают это лучше нас.
– Вы совершенно правы. – Элена погладила его по рукаву и на пару минут углубилась в изучение меню. – Soupe au pistou? [6]6
Суп с базиликом (фр.).
[Закрыть]Неплохо, но, наверное, вы едите такой и дома. Здесь отлично готовят морепродукты, поэтому давайте начнем с крабовых котлеток и пюре из авокадо…
– Ни слова больше! – вскинул руку Ребуль. – Обожаю крабовые котлетки! Душу за них продам.
– Ну, надеюсь, в этом не будет необходимости. – Элена подняла глаза от меню. – Какой у нас сегодня день? Вторник? Прекрасно. Блюда дня – тушеный кролик и паппарделле с лесными грибами. Это очень вкусно, поверьте мне.
– Вы меня удивляете, – заметил Ребуль. – Вот уж не думал, что американцы едят кроликов.
– Именно эта американка – ест.
После того как заказы были сделаны, бутылки откупорены, а шампанскому оказано должное внимание, Ребуль, галантно извинившись перед Эленой за деловые разговоры во время обеда, приступил к главному.
– Марсель – удивительный город, – начал он. – Он был основан две тысячи шестьсот лет назад, когда Париж еще даже не назывался Парижем. Сегодня это очень большой город, его площадь в два раза больше площади столицы. Но, как вы понимаете, вся земля на побережье, как у нас выражаются, земля, «моющая ноги в Средиземном море», уже давно выкуплена и застроена.
Ребуль сделал паузу, чтобы глотнуть шампанского.
– Вся, за исключением одной маленькой очаровательной бухты к востоку от Старого порта. Она называется бухта Грешников. Не стану утомлять вас рассказом о том, почему так получилось, скажу только, что последние сто двадцать лет за это место боролось не одно поколение политиков и строительных компаний. В ход пускались и взятки, и подлоги, и судебные иски, и, насколько известно, совершилось даже одно убийство. Но два года назад наконец-то было принято решение застроить бухту Грешников. Мне очень интересен этот проект, и я уже потратил немало времени и денег на его разработку, но…
Появление крабовых котлеток заставило Ребуля замолчать. Он заткнул салфетку за воротник рубашки, попробовал белое «Шатонеф-дю-Пап» и похвалил выбор Сэма.
– Скажите, а что заставило властей наконец принять решение? – поинтересовался Сэм.
Ребуль сделал еще один глоток вина, на этот раз подольше задержал его во рту, одобрительно кивнул и только потом ответил:
– Тогда, в две тысячи восьмом, Марсель был выбран культурной столицей Европы две тысячи тринадцатого года с целью, выражаясь официальным языком, «ускорения темпов развития». Думаю, это и стало последним толчком. Как бы то ни было, власти начали принимать заявки и планы застройки бухты Грешников и после рассмотрения составили шорт-лист из трех проектов. Один из них мой, и я уверен, что он лучший. Кроме того, у моих соперников есть общий серьезный недостаток – они не местные: строительная группа из Парижа и английский синдикат. Причем и тем, и другим явно не хватает воображения. Они предлагают построить огромные отели со всеми современными штучками: бассейнами на крыше, спа, галереями бутиков и прочим. Может, это и хорошо для туристов, но ничем не порадует тех, кто живет в Марселе. Кроме того, уверен, что эти отели окажутся уродливыми коробками из стекла и бетона.
Замолчав, Ребуль кусочком хлеба собрал с тарелки остатки пюре из авокадо, отправил его в рот и промокнул губы салфеткой.
– Таких хватает и в Лос-Анджелесе, – вздохнула Элена. – А в чем заключается ваша идея?
– Я, – откликнулся Ребуль, – собираюсь построить кое-что для самих марсельцев. Небольшие многоквартирные дома, не выше трех этажей. Они будут стоять среди террас и садов, уступами спускающихся к морю. А в самой бухте устроим маленькую стоянку, но не для роскошных яхт, а для маленьких лодок, которые покупают себе простые люди, живущие у моря. В Марселе я покажу вам макет предполагаемой застройки. – Чуть приподняв брови, он по очереди оглядел Элену и Сэма. – Et voilà. [7]7
Вот так (фр.).
[Закрыть]Что скажете?
– Звучит лучше, чем бетонные коробки, – усмехнулся Сэм. – Но я подозреваю, что проблема у вас вовсе не архитектурного плана.
Он чуть отодвинулся, пропуская к столу официанта с горячим.
– Вот именно, – вздохнул Ребуль. – Проблема не в этом. – Он с интересом посмотрел на поставленную перед ним тарелку, наклонился и глубоко вдохнул аромат. Но давайте поговорим о ней после того, когда разделаемся с этим великолепным кроликом.
Они дружно принялись за еду и прекрасное «Бэкстоффер каберне», заслужившее всеобщее одобрение. Неторопливая беседа непринужденно перешла от тонкостей виноделия к красотам Кассиса, ближайшего к Марселю виноградника, а потом и к последнему увлечению Элены. Она только что окончила специальные курсы для любителей вина, на которых высокомерный преподаватель пытался приобщить дилетантов к странному словарю, столь любимому винными экспертами.
– Конечно, парень знал свое дело, – жаловалась Элена, – и я еще могла смириться с карандашной стружкой – хотя трудно поверить, что кто-нибудь захочет это пить, – ароматом трюфеля под дубом и нотками табака, но когда он заговорил о мокрой собачьей шерсти, я сдалась. – Она посмотрела на Ребуля чуть ли не с ужасом. – Надеюсь, в вашем погребе нет вина, пахнущего мокрой собакой?
Ребуль рассмеялся и покачал головой.
– Однажды я слышал, как винодел говорил о своем вине, что оно «соmmе le petit Jésus en pantalon de velours» – «подобно маленькому Иисусу в бархатных штанишках». – Он пожал плечами. – Эти люди – редкие энтузиасты. Думаю, можно простить им эти небольшие преувеличения. Они ведь пытаются рассказать нам о том, что невозможно описать словами.
В этот момент им подали сыр – вернее, три разных вида сыра с щедрой порцией инжирного джема, – и Ребуль вернулся к разговору о делах:
– Итак, у меня действительно есть проблема, и зовут ее Патримонио. Жером Патримонио. Он председатель тендерного комитета, который и должен сделать окончательный выбор между тремя проектами. И, как председатель, он, разумеется, может в значительной степени повлиять на результат.
Ребуль передвинул кусочки сыра на тарелке, словно пытался собраться с мыслями.
– И этот Патримонио меня ненавидит. Он сделает все, чтобы мой проект проиграл. Все!
– Простите, но что вы ему сделали? За что он вас так ненавидит? – спросила Элена.
– Ах, – вздохнул Ребуль, – все дело в женщине. – Он взглянул на Элену и Сэма так, словно для них, людей взрослых и искушенных, это было вполне достаточным объяснением. – И в какой женщине! – Он мечтательно сощурился. – Конечно, все это было давно, но Патримонио – корсиканец, а все корсиканцы горделивы и обладают очень хорошей памятью.
– Могу я уточнить? – вмешался Сэм. – Выходит, вы знаете, что председатель комитета терпеть вас не может, но все-таки надеетесь выиграть тендер?
– Позвольте мне закончить, Сэм. Патримонио не знает, что за этим проектом стою я. Мое имя не упоминается ни в одном документе, как и названия французских компаний, которые можно было бы связать со мной. Официально заявка подана от «Ланжер и Труст», старого и уважаемого швейцарского банка, и американской архитектурной компании «Ван Бурен и партнеры», которой владеет мой хороший друг Томми ван Бурен. Мы вместе учились в Гарварде. Презентацию будет проводить его представитель, и тут-то, Сэм, я надеюсь, вы и появитесь на сцене.
– В качестве архитектора, который ничего не смыслит в архитектуре? И к тому же американец, то есть еще один иностранец? – Сэм покачал головой. – Не знаю, Франсис. По-моему, для такой роли у меня немного не хватает квалификации.
Ребуль только отмахнулся от столь несущественных возражений.
– На этом этапе вам и не понадобится глубокое знание архитектуры. Пока мы должны просто продать им идею: дома, где люди смогут жить постоянно, а не приезжать на время; уникальное для Марселя место, которое сохранит естественную гармонию природы и моря.
– Стоп! – Сэм поднял руку. – Может, это и сработает. Вполне привлекательный и понятный план. Но почему представлять его должен я, а не какой-нибудь специалист от ван Бурена?
Ребуль раскинул руки и широко улыбнулся:
– Потому что мне нужен некто особенный. Продавец экстра-класса, убедительный, очаровательный, тонкий. То есть именно такой, каким вы проявили себя в издательском деле. Помните? Вы перехитрили меня, а значит, сможете перехитрить и их.
Сэм допил свое вино, и Ребуль подлил ему немного.
– Несмотря на то, что я иностранец?
– Сэм, иностранцы бывают разными. – Ребуль поднял указательный палец. – Мы в Марселе веками ненавидели парижан. Это у нас в крови. – За первым пальцем последовал второй. – К англичанам мы относимся терпимо. Но их от Франции отделяет только Ла-Манш, а это чересчур близко, поэтому иногда они начинают путаться под ногами. А американцев, – он поднял третий палец, – мы любим не только за их достоинства, но и за то, что Америка очень далеко. Так что ваше участие пойдет моему проекту только на пользу.
Элена внимательно следила за их разговором, поворачивая голову от одного к другому, точно на теннисном турнире.
– Предположим, ваш проект победит, – обратилась она к Ребулю. – Вы ведь не сможете и дальше оставаться в стороне? Откуда тогда будут поступать деньги? Потребуются гарантии исполнения, прозрачность движения средств и прочее. Или во Франции не придают значения такой ерунде?
Все время, пока говорила Элена, Ребуль кивал.
– Хороший вопрос, дорогая. Давайте я расскажу вам о том, как собираюсь его решить.
Он подозвал официанта и заказал кофе и кальвадос для всех троих.
– Для начала я перевел значительные средства в «Ланжер и Труст» со счета в Дубае, – продолжил он, – так что проследить французское происхождение этих денег будет невозможно. Этой суммы должно хватить на первый этап строительства. Когда оно будет идти полным ходом, произойдет непредвиденное: деньги у банка вдруг закончатся. – Глаза Ребуля округлились, а на лице появилось выражение ужаса. – Но, к счастью, выход скоро найдется. Помощь явится в лице патриотично настроенного местного инвестора. Чтобы спасти Марсель, он согласится взять на себя все финансовые обязательства по завершению проекта.
– И этим инвестором будете вы, – подсказала Элена.
– Им буду я.
– И на этом этапе даже Патримонио не сможет вам помешать.
– Не сможет.
– Что ж, пока все складывается. Остается уговорить продавца. – Элена повернулась к Сэму. – Тебе решать, дорогой.
Сэм остался в меньшинстве и понимал это так же, как и то, что в случае отказа ему придется иметь дело с Эленой, лишившейся долгожданного отпуска на юге Франции. В гневе Элена бывала страшна, и подобная перспектива его совсем не радовала. К тому же провести такую презентацию, о которой говорил Ребуль, он сможет, даже стоя на голове. Так что поездка обещала получиться вполне приятной.
– Ладно, вы победили, – сказал он, поднял бокал и чокнулся сначала с Эленой, а затем с Ребулем. – У меня тост: за успех нашего маленького предприятия!
– Браво! Браво! – просиял Ребуль, поднялся и, быстро обежав вокруг стола, расцеловал опешившего Сэма в обе щеки.
