Текст книги "Марсельская авантюра"
Автор книги: Питер Мейл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)
18
– Не так быстро, Джо, – попросил Сэм, отирая с лица соленые брызги. – Я хочу подняться на яхту сухим.
Он опять посмотрел на часы, а потом перевел взгляд на мисс Перкинс. В профиль, с поднятой головой и воинственно выпирающей грудью, она напомнила Сэму фигуру, вырезанную на носу парусника. Почувствовав его взгляд, Дафна обернулась и улыбнулась ему.
– Какое приключение! – сказала она и добавила уже серьезнее: – Я тут подумала: вдруг кто-то из них спросит меня, как называется болезнь, которую мы ищем. Что им сказать?
– Слава богу, что вы мне напомнили. Простите, я доложен был сказать об этом раньше. Ее научное название – тропический спастический парапарез. Я несколько лет назад столкнулся с ней в Африке. Там мы ее называли конголезской дизентерией. Болезнь действительно страшная: слабость, лихорадка, судороги, рвота и смерть.
– Прекрасно, – кивнула Дафна.
– Самое главное, она передается воздушно-капельным путем. Если инфицированный чихнет на вашу одежду, носовой платок или подушку, вирус будет сохранять активность в течение нескольких часов. На начальной стадии выявить его невозможно. Человек не знает, что заражен, пока не проявятся первые симптомы.
– А лекарство от него есть?
– Полная принудительная очистка организма, но и она помогает только в первые сорок восемь часов.
– Что ж, это заставит их задуматься, – кивнула Дафна. – О, посмотрите! Какая красавица!
Они только что обогнули мыс острова Ратоно, свернули в пролив и увидели в бухте залитый электрическим светом «Плавучий фунт» – воплощенную в жизнь мечту о красивой жизни. Даже Фигателли были впечатлены.
– Посмотри на корму, – подтолкнул Джо брата. – Видишь вертолет? Да, ничего себе яхточка. Très sérieux! [61]61
Очень серьезная ( фр.).
[Закрыть]
Сэм наклонился к ним:
– Послушайте, Джо. Когда мы поднимемся на борт, встаньте как-нибудь так, чтобы видеть вертолет. Если им понадобится скрыться, они наверняка воспользуются им.
Джо кивнул, сбросил скорость и на тихом ходу подвел катер к борту яхты. В свете, льющемся из окон кают-компании, они разглядели силуэт матроса, который курил, облокотившись о поручни. Потом он швырнул окурок в море и скрылся внутри.
Катер тихо подплыл к главному трапу и остановился, чуть покачиваясь на волнах.
– Ну что, – сказал Сэм, – начали. Покричите-ка им.
Фло взял мегафон и потребовал разрешения подняться на борт. Они немного подождали, но никто не ответил.
– Наверное, они не понимают по-французски, – предположила Дафна. – Дайте его мне.
Она покрепче ухватила мегафон и поднялась с лавки.
– Эй! На палубе! Ахой! Ее мощный голос разносился над морем и отражался от борта яхты. – Санитарная служба! Чрезвычайная ситуация! Повторяю, чрезвычайная ситуация!
Слева от кают-компании открылась дверь, из нее вышла одинокая фигура, подошла к борту и уставилась на катер.
– Эй, вы! Молодой человек! Повторяю: чрезвычайная ситуация. Спустите трап, чтобы врач мог подняться на борт. И поживее!
Рядом с первой показалась вторая фигура, и после короткого совещания трап был спущен. Дафна на удивление проворно поднялась по нему на яхту, за ней последовали Сэм и Фло.
Она с ног до головы оглядела двух членов экипажа и, видимо, решила, что их статус недостаточно высок.
– Мне надо немедленно переговорить с кем-нибудь из вашего начальства, – объявила Дафна. Матросы смотрели на нее с удивлением, и она повысила голос. – Немедленно!
Сейчас маскировке Сэма предстояло пройти первую серьезную проверку. Он поправил маску и очки, напомнил себе, что не говорит по-английски. В этот момент к ним приблизился похожий на гнома человечек, шаркающий в темноте.
– Что все это значит? – сердито спросил он.
Рей Прендергаст был очень недоволен. Только что, устав от невыносимо напряженной обстановки в кают-компании, он закрылся у себя и собрался спокойно посмотреть любимый старый фильм, в котором Джон Уэйн единолично покоряет Иводзиму, [62]62
Речь идет об американской кинокартине «Пески Иводзимы», военно-историческом фильме 1949 года с Джоном Уэйном в главной роли. – Прим. ред.
[Закрыть]– и вот пожалуйста.
Он резко развернулся к Сэму.
– Кто вы такой и какого черта вам тут надо? – спросил он.
Сэм поглядел на Дафну и беспомощно пожал плечами, изображая полное непонимание. Она шагнула к Прендергасту.
– Этот джентльмен – доктор Жину, – глядя на него сверху вниз, объяснила она. – К сожалению, он не говорит по-английски, но я буду переводить. Боюсь, у нас для вас есть очень неприятная и тревожная новость.
Она повернулась к Сэму и по-французски протараторила ему все, что только что сказала. Сэм махнул рукой, предлагая ей продолжать.
– Существует серьезная вероятность, что двое матросов с судна, недавно прибывшего из Кот-дʼИвуара, заражены тропическим спастическим парапарезом. Это вирусная инфекция, приводящая к мучительной смерти, если не выявить ее на ранней стадии. Болезнь очень заразна.
Мисс Перкинс сделала паузу, чтобы проверить, как действуют на собеседника ее слова, и с удовольствием обнаружила, что враждебное выражение сменилось просто хмурым.
– Санитарные службы порта, – опять заговорила она, – сочли ситуацию чрезвычайной и послали несколько групп медиков, в том числе и нас, обследовать экипажи всех судов, недавно прибывших во Францию.
– Послушайте, – прервал ее Прендергаст, снова раздражаясь. – При чем тут мы? Эта яхта пришла сюда из Англии. Мы и близко не подходили к этому чертовому Кот-дʼИвуару.
– Простите, но инструкции руководства порта не оставляют места для сомнений. Вполне возможно, что кто-то из членов вашего экипажа вступал в контакт с матросами зараженного судна. Вы можете гарантировать, что такого не было?
Прендергаст молчал.
– Конечно не можете, – продолжала Дафна, – и поэтому, боюсь, нам придется проверить все помещения судна на наличие инфекции. Вы можете не беспокоиться: доктор Жину справится с этим очень быстро. Думаю, начать следует с кабины капитана, а осмотреть все остальное. Это будет наиболее удобно для всех.
Прендергаст перестал жевать нижнюю губу.
– Мне надо поговорить с владельцем, – буркнул он и скрылся в кают-компании.
Они остались на палубе одни.
Мисс Перкинс подмигнула Сэму:
– Пока все идет хорошо, мой дорогой.
Фло, неслышно расхаживающий по палубе, подошел спросить, должен ли он присутствовать при осмотре кают.
– Конечно, – ответил Сэм. – Когда мы найдем Элену, нам понадобитесь и вы, и ваш пистолет.
Только через десять минут Прендергаст вернулся, на этот раз в сопровождении Уоппинга с бокалом бренди в руке; его тучное тело было завернуто в бордовый шелковый халат. Бегло взглянув на Сэма и Фло, он повернулся к Дафне:
– Это вы здесь говорите по-английски? Давайте подойдем к делу с практической стороны. Почти все на яхте уже спят, и, я уверен, нет никакой необходимости вытаскивать их из кроватей. Я с удовольствием подпишу какой-нибудь документ о том, что вы провели свой осмотр, и мы разойдемся с миром.
Он глотнул бренди и посмотрел на Дафну.
– Мне очень жаль, но, боюсь, это невозможно. Наши инструкции таковы…
– Да-да, я все знаю про инструкции. Рей мне рассказал. Но ведь и вы знаете, как устроен этот мир: услуга за услугу, а я щедрый человек. Вы меня понимаете?
Мисс Перкинс повернулась к Сэму и затрещала по-французски. Когда она закончила, он ничего не сказал, но сердито потряс головой и энергично потряс указательным пальцем. Ответ был ясен и без перевода.
– Если вы предпримете еще какие-нибудь попытки помешать осмотру, – холодно заявила Дафна, – мы будем вынуждены сообщить об этом властям. А сейчас, если не возражаете, мы начнем с вашей каюты.
– Чертовски бессмысленная трата времени, – проворчал Уоппинг и вернулся в кают-компанию. Остальные последовали за ним.
Сэм открыл чемоданчик и переложил экспонометр в карман.
Распахнув дверь в большую и роскошную каюту Уоппинга, они обнаружили там Аннабеллу, сидящую за туалетным столиком в персиковом пеньюаре. Увидев Фло в форме, она чуть двинула загорелым плечом, и тонкий шелк послушно сполз с него.
– Что происходит? – спросила она, не забывая хлопать ресницами. – Надеюсь, вы пришли не для того, чтобы меня арестовать?
Она была слегка разочарована, когда ей объяснили, что до ареста дело вряд ли дойдет. Сэм, не обращая на нее внимания, двинулся к широкой кровати, а Дафна тем временем объяснила, как будет проходить осмотр. Все очень просто. Доктор Жину проведет датчиком – это такой прибор, похожий на счетчик Гейгера, но предназначенный для обнаружения вирусов, как объяснила Дафна, – над подушками и полотенцами в ванной. Если вирус обнаружится, на крохотном экране появится сообщение.
Под пристальными взглядами разозленного Уоппинга и раздосадованной Аннабеллы Сэм включил прибор и начал водить им по поверхности подушек. Датчик убедительно трещал и помаргивал каждый раз, когда менялась плотность освещения. Через три минуты, разделавшись с подушками, Сэм и Дафна перешли в ванную, подальше от недружелюбных взглядов.
– Cʼest bon? – периодически спрашивала мисс Перкинс. – Pas de réaction négative? Très bien. [63]63
Все в порядке? Нет отрицательной реакции? Отлично ( фр.).
[Закрыть]
В каюту она вернулась с улыбкой на лице.
– Вот видите! Это совсем не больно. Ну а теперь мы пройдемся по остальным каютам.
С бокалом в руках Уоппинг смотрел им вслед, пока они шли по коридору в ту часть судна, где обитали простые смертные.
Первой на их пути была каюта Рея Прендергаста. Здесь на низеньком столике они обнаружили свидетельства двух его главных слабостей: последние номера «Рейсинг пост», настоящей библии британских любителей бегов, и свежий каталог от Джеффри («Новинка этой недели – домашний апельсиново-мандариновый мармелад „Английский завтрак“!»).
Прендергаст не сводил с Сэма подозрительно взгляда все время, пока тот водил датчиком над койкой и подушками. Когда они с Дафной двинулись к ванной, он прервал враждебное молчание:
– Вы что, собираетесь проделывать эту ерунду во всех каютах?
– Боюсь, что да, – подтвердила Дафна. – А кроме того, на камбузе, в прачечной, в кладовке и даже в машинном отделении. Доктор Жину всегда делает свою работу очень тщательно, а в таких серьезных случаях и подавно. Кстати, нам было бы очень полезно взглянуть на план яхты, чтобы ничего не пропустить.
Прендергаст не ответил. В голове он лихорадочно оценивал все риски и возможности и, едва медики покинули его каюту, бросился к Уоппингу, но встретил его на полпути – тот спешил к нему.
– Билли, надо что-то делать.
– Это я, черт возьми, и без тебя понимаю.
Они вышли на верхнюю палубу, подальше от любопытных ушей.
– Она ведь в свободной каюте на корме?
Уоппинг кивнул.
– Такими темпами они доберутся туда минут через пятнадцать. За это время ее надо оттуда убрать. Если они ее увидят, все кончено. Хорошо, что сегодня ребята вкололи ей еще одну дозу, так что шума не будет. Но куда ее, черт возьми, спрятать? Позови ко мне Брайана и Дейва.
В каюте у Крошки Де Салиса Сэм и Дафна вновь обнаружили свидетельства пристрастий ее хозяина: «Вестник старого итонца», выходящий каждый Михайлов день, и диск с фильмом под названием «Горячие девчонки: дерзкие и обжигающие!». В открытой сигарной коробке на тумбочке хранился солидный запас марихуаны. Самого Крошки, однако, видно не было.
В коридоре тем временем происходило что-то наподобие французского фарса: Брайан и Дейв открывали все двери подряд, ныряли внутрь и тут же выскакивали наружу. Наконец они обнаружили каюту, в которой работали Сэм с мисс Перкинс. Дверь была слегка приоткрыта. Брайан осторожно притворил ее и бесшумно запер на ключ. После этого они бегом бросились на корму.
Только через пять минут Брайан вернулся в коридор и, услышав стук из запертой каюты, открыл дверь.
– Простите, мисс, – обратился он к Дафне. – Такое иногда случается с этими дурацкими защелками – срабатывают сами. Надо вызвать мастера, чтобы отремонтировал.
– В чем дело? – неожиданно сочувственно осведомился Рей Прендергаст, подходя к ним.
Брайан объяснил, и Прендергаст, тоже извинившись, пообещал, что не отойдет от них до конца осмотра.
– Просто на случай, если что-то опять произойдет с дверью.
Они уже собирались заняться следующей каютой, когда у мисс Перкинс зазвонил телефон.
– Алло?
– Это Джо. Мне надо поговорить с Сэмом.
Прендергаст насторожился и не сводил глаз с телефона.
– Cʼest lʼhôpital, – сказала Дафна Сэму и перевела для Прендергаста. – Это из больницы. Наверное, лучше не будем мешать доктору разговаривать.
Взяв Сэма за руку, она отвела его в ванную и закрыла за ним дверь.
– Вы же знаете этих французов, – объяснила она Прендергасту. – Всегда норовят забиться в какой-нибудь угол, когда говорят по телефону.
Прежде чем ответить, Сэм для надежности включил душ.
– Что там, Джо?
– Двое мужчин крутились на палубе, прямо надо мной. Я их не видел, но слышал голоса. По-моему, они грузили что-то в вертолет.
Следующие несколько минут Рей Прендергаст запомнил надолго. Французский доктор вылетел из ванной и на быстром английском заговорил со стоящим у двери французским полицейским.
– Фло, оставайся здесь с ним. – Он мотнул головой в сторону Прендергаста. – Если попытается звонить, сломай ему руку. Если попробует удрать, выруби его и свяжи. Дафна, тоже оставайтесь здесь. С Фло вы будете в безопасности. Кажется, они пытаются увезти Элену с судна.
Сэм выбежал из каюты, промчался по коридору, по пустой кают-компании и выскочил на палубу. Белая махина вертолета по-прежнему возвышалась на корме, и, к своему облегчению Сэм увидел, что его лопасти не крутятся. Теперь он двигался гораздо осторожнее. Стараясь держаться в тени, он приблизился к вертолету на несколько ярдов. Пока никого не было видно. Сэм уже мог дотронуться до вертолета рукой. Подняв руку, он распахнул дверцу.
– Интересно, чем это вы тут занимаетесь?
Сэм стремительно обернулся и увидел Крошку Де Салиса, показавшегося с другой стороны вертолета. Он подошел к Сэму и встал прямо перед ним.
– Вы что, глухой? Я спрашиваю, что вы здесь делаете?
Он расставил пошире ноги и чуть согнул их в коленях – большой человек, приготовившийся к удару.
Сэм никогда не любил насилия и потому испытал искреннее сожаление сначала, когда носок его туфли с силой воткнулся в пах Де Салиса, и потом, когда он уже выбрасывал извивающееся тело за борт. Даже не дождавшись всплеска, он снова распахнул дверь вертолета и обнаружил в нем живую и, кажется, здоровую Элену, крепко спящую на заднем сиденье. Сдернув с лица хирургическую маску, он перебрался через спинки, схватил ее и прижал к себе.
– Все в порядке, моя девочка, – прошептал он, гладя ей лицо. – Сейчас мы поедем домой, и там ты проснешься.
Услышав на палубе шаги, он потянулся было в карман за шприцем, но тут же расслабился, узнав подошедшего.
– Она здесь, Джо. С ней, кажется, все в порядке.
В темноте сверкнули белые зубы Джо.
– Formidable, Сэм. Vraiment formidable. [64]64
Молодец. Настоящий молодец ( фр.).
[Закрыть]И кстати, если вас это беспокоит, я выудил вашего толстяка из моря, и сейчас он отдыхает на катере, пристегнутый к рулевому колесу. Что будем делать дальше?
Сэм вытащил мобильный.
– Первым делом позвоним Франсису. Потом вызовем полицию. – Вдруг он замолчал и озадаченно посмотрел на Джо. – А с полицией у нас не будет проблем? В смысле, вы ведь не совсем настоящие…
– Не беспокойтесь. У нас есть легенда, будто мы прилетели с особым заданием с Корсики. Местные копы могут позвонить шефу полиции в Кальви. Пусть звонят – он наш дядя.
Несколько минут Сэм разговаривал с заметно повеселевшим Ребулем, который пообещал, что сам обеспечит немедленное прибытие полиции. Оставив Джо охранять Элену, он вернулся в каюту. Прендергаст сидел на самом краешке койки, втянув голову в плечи и пристально глядя в пол. На лбу у него появилась ссадина, а щека была испачкана кровью.
Хорошие новости, принесенные Сэмом, вызвали бурную реакцию. Дафна звонко расцеловала его в обе щеки, а Фло заключил в медвежьи объятия. Прендергаст еще глубже втянул голову.
– Пытался удрать? – спросил Сэм.
– Всего один раз, – кивнул Фло.
Сэм чувствовал такое облегчение, что готов был петь в голос и любить весь мир. За одним небольшим исключением.
– Полиция будет здесь через несколько минут, и сначала они должны заняться Уоппингом. Скажи мне, Фло, какой срок во Франции дают за похищение человека?
Фло задумчиво потер подбородок.
– Смотря какое похищение. Если жертве был нанесен вред, то двадцать пять лет. Если вреда не было, то всего двадцать.
– Всего двадцать. А какие здесь тюрьмы?
– Личного опыта у меня, разумеется, не было, – с самым невинным видом объяснил Фло, – но я слышал, что они не слишком комфортабельные.
– Отлично. Ну что, пойдем? – Он поглядел на Прендергаста, на лице которого одновременно отражались и недоверие, и отчаяние. – А этого запрем где-нибудь?
– Не стоит беспокоиться, – пожал плечами Фло. – Я отведу его к Уоппингу и постою у двери, пока не прибудет полиция.
Он не слишком вежливо дернул за воротник Прендергаста, чтобы поднять того на ноги, и вся процессия двинулась по коридору в сторону каюты лорда. Они подошли к ней в тот же момент, что и группа марсельских полицейских, прибывших сюда сразу на двух катерах. К радости Сэма, Фло решил взять все переговоры на себя. Он сообщил капитану, что похититель находится в каюте, что накачанная снотворным жертва спит в вертолете, что спас ее Сэм и что он и его коллега будут рады оказать любую помощь.
Разумеется, на этом все не кончилось. Им еще пришлось давать показания, отвечать на вопросы и как-то объяснять марсельской полиции загадочное появление на яхте двух корсиканских коллег. Поэтому домой они возвращались, когда, по выражению Дафны, «розовые перста зари» уже окрасили небо на востоке.
Сэм навсегда запомнил этот короткий рейс до Марселя. Элена, мирно свернувшись, спала у него на руках, небо было туманно-розовым, а у воздуха был такой аромат, словно его только что выстирали. И облегчение, которое он испытывал раньше, уступило место самому настоящему счастью.
Уже из машины Сэм позвонил Филиппу, и тот схватил трубку после первого гудка.
– Доброе утро, приятель. Надеюсь, я тебя не разбудил?
– Мы не спали. Ну что?
Когда Сэм закончил рассказывать о событиях этой ночи, ему в голову пришла новая мысль.
– Филипп, а как насчет эксклюзивного материала? Ну, знаешь: коварный похититель схвачен прямо на месте преступления доблестной марсельской полицией; попытка сбежать на вертолете предотвращена и тому подобное. Я посвящу тебя во все подробности.
После недолгого молчания Филипп радостно хмыкнул:
– Неплохая идея. Мы еще сделаем из тебя журналиста.
19
Элена пошевелилась и перевернулась на спину. Еще не открыв глаза, она протянула руку и, когда Сэм взял ее в свою, улыбнулась:
– Сэм, милый, милый Сэм. Где я была? Сколько сейчас времени?
– У тебя просто был выходной, милая. Потом все расскажу. А сейчас самое время для завтрака. Хочешь чего-нибудь?
– Душ. Кофе. Круассан. Еще кофе.
Не обращая внимания на протесты Элены, Сэм помог ей подняться с кровати. Она потянулась, поцеловала его и как ни в чем не бывало отправилась в душ.
Сэм спустился в кухню и обнаружил там Мими, звонящую по телефону, и Филиппа, стучащего пальцами по клавиатуре.
– Послушай-ка, Сэм, – предложил он и начал переводить прямо с экрана: – «Миллионер, подозреваемый в похищении человека, согласен сотрудничать с полицией. Попытка бегства на вертолете. Прекрасная жертва спасена». – Он поднял глаза на Сэма. – По-моему, недурно для заголовка. Как тебе? Мими пытается дозвониться редактору. Ему должно понравиться. И полиции тоже. Хорошие отзывы прессы им не помешают.
Филипп жестом отогнал Сэма и снова принялся терзать клавиатуру, издавая время от времени удовлетворенные возгласы. Он едва заметил, как Мими положила трубку и подняла кверху большие пальцы.
– Ему понравилось, – доложила она, – но сначала придется отдать статью в юридический отдел. Поэтому хорошо бы закончить ее до ланча.
Нагрузив поднос кофе и круассанами, Сэм вернулся в спальню. Элена в махровом халате сидела на краю кровати. Она глубоко вдохнула аромат кофе с молоком, обмакнула в него кончик круассана, откусила и с улыбкой повернулась к Сэму:
– А теперь, мистер Левитт, расскажите мне, что со мной случилось. Мне хоть было весело?
На следующее утро статья Филиппа, иллюстрированная фотографиями яхты Уоппинга с вертолетом на корме, украшала первую страницу «Ла Прованс». По требованию юристов она была написана в очень сдержанной манере, но ни у одного из читателей не возникло сомнений, что на «Плавучем фунте» собралась шайка подозрительных и криминально настроенных иностранцев. Те же, кто имел к этой истории хоть какое-то отношение, без труда разгадали все намеки.
Уже не в первый раз статья Филиппа портила Патримонио завтрак. Он любил посидеть утром в кафе в Старом порту, где с удовольствием флиртовал с молоденькой женой престарелого хозяина. Но сегодня ему было не до обмена игривыми взглядами и интимных касаний рук при оплате счета. Все постоянные клиенты кафе знали о приятельских отношениях Патримонио с настоящим английским лордом – надо сказать, он сам ими немало хвастался, – и потому один из них поспешил показать ему статью. После первого прочтения он испытал шок, после второго – почувствовал возрастающее беспокойство, разумеется не за Уоппинга, за себя. Что там раскопают эти полицейские? Не окажется ли и он втянутым в скандал? Как защитить себя от возможных неприятных последствий? Испуганный и удрученный, он вышел из кафе и поспешил в офис.
Для лорда Уоппинга день тоже начался далеко не лучшим образом. Он торчал на яхте под домашним арестом, телефон у него отобрали, вертолет вывели из строя, и везде, куда ни глянь, мелькали полицейские. Уоппинг был реалистом и понимал, что пойман en flagrant delit, [65]65
На месте преступления ( фр.).
[Закрыть]как сформулировал один из французских копов, или «со спущенными штанами», по выражению Рея Прендергаста. Одного этого хватило бы, чтобы прийти в отчаяние, но на горизонте появилась и новая туча. С того самого момента, как на яхту прибыла полиция, Аннабелла вела себя так, будто была едва с ним знакома.
Бедная Аннабелла. Она и без статьи Филиппа понимала, что ее, как и всех, находившихся на борту, могут счесть соучастницей преступления, если она не докажет, что ничего о нем не знала. Собственно, почти так и было. За время, проведенное с Уоппингом, она научилась очень ловко закрывать глаза на все, что называла «его бизнесом», а потому не задала ни одного вопроса о спящей женщине, которую Брайан и Дейв притащили на яхту. Теперь она металась в поисках выхода. Если бы только вырваться с этой лодки и сбежать к своим дорогим друзьям в Сен-Тропе. Они бы подсказали ей, что делать. До чего же все это неприятно!
У Патримонио по-прежнему все валилось из рук. С самого утра ему звонили члены комитета и выражали крайнюю озабоченность по поводу привлечения преступного элемента к муниципальному проекту такой важности. Кроме того, у него состоялся крайне неприятный разговор с мэром, который категорично потребовал, чтобы председатель и его коллеги немедленно отмежевались от лорда Уоппинга и его проекта. Для этого по указанию мэра было назначено экстренное внеочередное собрание комитета.
Франсис Ребуль в свою очередь прочел статью с большим удовольствием, к которому, правда, примешивалась и доля досады. Возможно и даже более чем вероятно, что заявка Уоппинга теперь будет снята с тендера, но у самого Ребуля были связаны руки, и он никак не мог способствовать принятию такого решения. Он позвонил Сэму:
– Как себя чувствует Элена?
– Франсис, в Калифорнии крепкие девушки. Чувствует себя так, будто ничего и не случилось. Говорит, что в голове все еще какая-то путаница, а в остальном все прекрасно. Позавтракала, поплавала и уже мечтает о ланче и бокале вина.
– Я очень рад. И кстати, Сэм, поздравляю вас. Вы проделали отличную работу. Надо это отпраздновать. Но сначала хорошо бы подчистить концы и убедиться, что наш проект победил, а я сам, как вы понимаете, никак не могу этому помочь.
Сэм понял Ребуля с полуслова.
– Знаете, что бы я сделал на вашем месте? Я бы попросил своего друга Гастона переговорить с его другом мэром. Он ведь начальник Патримонио и должен знать, что происходит.
Так они и решили. Немного позже Ребуль перезвонил Сэму и сообщил, что после разговора с Гастоном мэр решил лично посетить внеочередное собрание комитета, назначенное на вторую половину дня. Сам Гастон счел, что будет полезно в этот же вечер пригласить мэра на обед в «Маленькую Ниццу». И поскольку ни один находящийся в здравом уме француз не откажется от бесплатного обеда в трехзвездочном ресторане, мэр срочно отменил предыдущую договоренность с главой марсельского отделения «Старых ротарианцев». [66]66
Ротари-клубы – нерелигиозные и неполитические благотворительные организации, открытые во всех странах, вне зависимости от национальной и расовой принадлежности, вероисповедания и политических взглядов. – Прим. ред.
[Закрыть]Гастон выразил уверенность в том, что за изысканным обедом беседа неизбежно повернется в нужное направление.
Для лорда Уоппинга и Рея Прендергаста день тянулся медленно. В просьбе вернуть мобильные телефоны им решительно отказали, невзирая на слезливые сказки Уоппинга о смертельно больной матушке. Они сидели в кают-компании и пытались разогнать тоску с помощью коньяка.
– Недоумки, – жаловался Уоппинг, – у нас же есть право на один звонок адвокату.
– Не знаю, Билли. Беда в том, что они французы.
– Да, Рей, я заметил.
– Я хочу сказать, что здесь совсем другие законы. Приведу тебе пример. Представь себе, они рубили людям головы аж до самого тысяча девятьсот восемьдесят первого года.
– Уроды, – поежился Уоппинг.
– Это еще не все. Тех, кто похищает людей, здесь сильно не любят. Нам светит от двадцати до двадцати пяти лет в кутузке.
Несколько минут они сидели в мрачном молчании. Уоппинг допил коньяк и снова потянулся за бутылкой, но тут его рука застыла в воздухе.
– Нам же надо выбраться с яхты?
Прендергаст кивнул.
– Значит, отвезешь меня в больницу.
– А что с тобой?
– Сердце, Рей. Серьезные проблемы с сердцем.
– Не знал, что у тебя больное сердце.
– Теперь будет. Предоставь это мне.
Полицейский, дежуривший на палубе, заглянул в окно кают-компании как раз вовремя, чтобы увидеть, как лорд Уоппинг с открытым ртом хватается за грудь и валится со стула.
Жером Патримонио объявил собрание открытым. Его немного смущало присутствие мэра, сидящего за дальним концом стола, тем не менее он сразу взял быка за рога. Позже он будет считать это выступление одним из самых удачных и виртуозных в своей жизни. Начал Патримонио с решительного порицания преступного поведения лорда Уоппинга. Этот человек, сокрушался он, обвел нас всех вокруг пальца, а в результате оказался совершенно неподходящим кандидатом на право воплощения в жизнь столь важного для города проекта. К счастью, его истинное лицо открылось еще до того, как были подписаны какие-либо важные договоренности. И опять же к счастью, продолжал Патримонио, у них имеется два других одинаково блестящих проекта, с которыми члены комитета уже имели возможность познакомиться. А потому в интересах демократии, честности и полной открытости, к которым всегда взывает председатель, он предлагает немедленно поставить вопрос на голосование. Простого поднятия рук присутствующих будет вполне достаточно, заключил он.
Патримонио взглянул на заметно оживившегося мэра, и тот одобрительно кивнул. Члены комитета поспешно придали своим лицам подобающее моменту серьезное и важное выражение. Патримонио напомнил им, что у каждого есть право воздержаться.
Первым на голосование был поставлен проект мадам Дюма и «Эйфель интернэшнл». Патримонио оглядел стол – были подняты только две руки.
Наступила очередь второго проекта, предложенного месье Левиттом от имени швейцарско-американской корпорации. На этот раз над столом поднялись пять рук, и Патримонио с облегчением вздохнул. Теперь его голос уже ничего не решал, и обвинить его в чем-то будет невозможно.
– Что ж, джентльмены, по-моему, комитет высказался совершенно ясно, и я поздравляю вас с этим решением.
После чего Патримонио поправил манжеты, пригладил волосы и объявил собрание закрытым.
Вернувшись в свой кабинет, он сделал два звонка: один – совершенно не ожидавшему этого Сэму, второй – главному редактору «Ла Прованс». Так дурно начавшийся день заканчивался совсем неплохо.
