Текст книги "Афера с вином"
Автор книги: Питер Мейл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)
Глава одиннадцатая
Сэм никогда не бывал в Марселе, но он смотрел «Французского связного», читал несколько весьма эмоциональных очерков писателей-путешественников, а потому примерно представлял себе, чего ожидать. Люди с бандитской внешностью – наверняка боевики мафии – маячат на каждом углу. На знаменитом рыбном рынке из рук в руки переходят морские обитатели с самой неожиданной начинкой: сибас, нафаршированный кокаином, или морской окунь, обваленный в героине. Карманники и voyous[24]24
Шпана, хулиганы (фр.).
[Закрыть] всех мастей так и норовят избавить разинь-туристов от кинокамер, бумажников и сумок. Словом, город вполне подтверждает мнение Сомерсета Моэма о всем Лазурном Береге: «Солнечное место для людей, предпочитающих тень». Сэму не терпелось увидеть все это своими глазами.
Софи, которая побывала в Марселе однажды и довольно давно, даже не пыталась переубедить его. По сравнению с чопорным и упорядоченным Бордо, Марсель показался ей неряшливым, тесным лабиринтом, перенаселенным вульгарными женщинами и мужчинами с явно выраженными криминальными наклонностями. И город его обитателей она охарактеризовала одним словом – louche, что в переводе означает «мутный, подозрительный, двусмысленный и сомнительный». Даже странно, как кузен Филипп может жить в таком ужасном месте. Впрочем, ей всегда казалось, что в нем самом есть что-то louche.
Однако, когда их самолет приземлился в аэропорту Мариньян, все темные мысли и опасения были немедленно рассеяны ослепительно сияющим солнцем, густой, как на пачках «Голуаз», синевой неба и добродушной болтливостью таксиста, доставившего их в отель. Тот явно занимался не своим делом: ему следовало бы водить туристов по городу, который он совершенно искренне считал центром вселенной. Еще бы, ведь когда Париж еще даже не обозначали на картах, Марсель уже был большим городом, средоточием культуры, искусства и традиций. И, кстати, Господь Бог создал рыбу только ради того, чтобы ее готовили в марсельских ресторанах. А люди? Самые добрые, самые щедрые и гостеприимные в мире!
Софи выслушала все это молча, но, судя по ее иронично приподнятым бровям и тонкой улыбке, таксист не до конца ее убедил. Когда он замолчал, чтобы перевести дыхание, она воспользовалась паузой и спросила, что он думает о Франсисе Ребуле.
– О, Сису, король Марселя! – воскликнул водитель с нескрываемым почтением. – Вот кто должен был бы управлять нашей страной! Человек из народа, хоть и миллионер. Прикиньте, он играет в boules[25]25
Игра в шары (фр.).
[Закрыть] со своим шофером! Мог бы жить где угодно, а где живет? Не в Париже, заметьте, и не в Монте-Карло, и не в Швейцарии, а здесь, в Марселе, во дворце Фаро, и из окна любуется лучшим в мире видом – Старый порт, Средиземное море, замок Иф и базилика Нотр-Дам-де-ла-Гард… Merde!
Таксист неожиданно затормозил, а потом и вовсе поехал назад, нетерпеливо отмахиваясь от возмущенных гудков водителей, вдруг оказавшихся встречными. Так, задним ходом, они и добрались до дверей отеля. Извиняясь за нечаянный перелет, он вытащил вещи своих пассажиров, вручил Софи карточку, просиял, получив от Сэма чаевые, и пожелал им приятного знакомства с Марселем.
По совету кузена Софи забронировала номера в «Софитель Старый порт», современном отеле с видом на Сен-Жан – форт, выстроенный еще в XII веке для защиты от морских пиратов и парижан, любителей морских прогулок. У себя в комнате Сэм распахнул окно, вышел на балкон и с наслаждением вдохнул соленый морской воздух. Внизу, у него под ногами, расстилался город. Недурно. Совсем недурно. В Марсель уже пришла весна, ослепительное солнце отражалось от воды, и, казалось, сам воздух переливался. В порту возвышался густой лес мачт, а далеко в море вырисовывался четкий и плоский силуэт замка Иф. Вряд ли из окон самого Ребуля открывался вид лучше, чем этот.
Налюбовавшись, он спустился в вестибюль. Софи уже была там и разговаривала с кем-то по мобильному телефону.
– Это Филипп, – сказала она, убрав трубку в сумку. – Он предлагает встретиться через полчаса и выпить за знакомство.
– Они здесь рано начинают, – заметил Сэм, взглянув на часы. – Он придет в отель?
Софи вздохнула и покачала головой:
– Нет, с Филиппом так просто не получится. Он желает показать нам какой-то маленький бар, в который никогда не заглядывают туристы. Это в квартале Ле Паньер, недалеко отсюда, можно дойти пешком. Филипп говорит, typiquementmarseillais[26]26
Типично марсельская (фр.).
[Закрыть] прогулка. Вы готовы?
Они захватили со стойки карту и пошли вниз по холму в сторону Старого порта. По дороге Софи рассказала Сэму все, что знала о Ле Паньер. Когда-то в этом старейшем квартале города жили рыбаки, сицилийцы и итальянцы, а во время войны в нем прятались евреи и другие люди, имеющие основания скрываться. В 1943 году нацисты в одночасье выгнали всех жителей из домов, а сам квартал взорвали.
– Филипп знает много историй про то время, – рассказывала Софи. – После войны квартал отстроили заново – по-моему, не очень удачно, – и сейчас там живут в основном арабы.
У причала в конце Старого порта толпились студенты и туристы, ожидающие парома, чтобы отправиться к замку Иф. На низкой стене, на солнышке, моргая, как ящерицы, сидели старики и любовались на девушек. Пара собак с интересом обнюхивала землю в том месте, где утром шумел рыбный рынок. Младенцы в колясках дышали воздухом, пока их матери оживленно сплетничали. Картина была совершенно мирной и благостной, и Сэм почувствовал некоторое разочарование.
– Пока я не видел ничего опасного, – пожаловался он. – Где все эти знаменитые бандиты и грабители? Или у них по пятницам выходной? Мы в Марселе уже битый час, а мне до сих пор никто не залез в карман. Что-то эти ребята не спешат оправдывать свою репутацию.
– Не расстраивайтесь, – потрепала его по руке Софи. – Мы спросим у Филиппа, и он подскажет, куда надо пойти, чтобы вас – как вы это называете? – грабанули. – Она остановилась, чтобы заглянуть в карту. – Сейчас нам надо найти улицу Акуль где-то у самого собора. И, кстати, знаете, Ребуль – наш ближайший сосед.
На карте она показала ему дворец Фаро, оказавшийся всего в какой-нибудь сотне метров от их отеля.
Как только Сэм и Софи покинули просторный, продуваемый и светлый район порта, обстановка заметно изменилась. Солнце вдруг исчезло. Улочка Акуль, круто поднимающаяся вверх по холму, оказалась узкой и мрачной. Дома, когда-то, возможно, красивые, при дневном свете смотрелись просто убогими. Единственными признаками жизни здесь были доносящиеся из окон пряные кухонные ароматы да звуки арабской поп-музыки. Они свернули в тесный проход.
– Кажется, бар в конце, на какой-то placette[27]27
Маленькая площадь (фр.).
[Закрыть] без названия. И как только Филипп находит эти заведения!
– Но он же хотел показать нам настоящий Марсель, – напомнил Сэм.
Софи надула губы и презрительно фыркнула. Сэм неоднократно пытался воспроизвести эту чисто галльскую ужимку, но без особого успеха: издаваемый им звук не выражал презрения, а скорее напоминал отрыжку. Он пришел к выводу, что для правильного исполнения необходимо особое, французское, устройство рта.
В конце переулка они действительно обнаружили крошечную площадь, посреди которой прямо из асфальта рос чахлый, но упорный платан. А на углу нашелся и бар с окнами, исписанными вдохновенными лозунгами футбольных болельщиков: главным образом «ALLEZ LES BLEUS!» и «DROIT AU BUT!».[28]28
«Голубые, вперед!» и «Прямо в цель!» (девиз марсельского клуба «Олимпик») (фр.).
[Закрыть] Бар именовался «Спортивным», а прямо у входа стоял пыльный скутер «пежо».
Сэм толкнул дверь, и табачный дым, заменяющий в баре воздух, заколебался. Все разговоры как по команде стихли. Несколько мужчин с грубыми, морщинистыми лицами прервали карточную игру и уставились на вновь прибывших. Двое, сидевшие у стойки, тоже замолчали и оглянулись. Лишь один посетитель встретил их радостной улыбкой: здоровый темноволосый парень, сложением напоминающий медведя. Он выскочил из-за углового столика и, раскинув могучие руки, двинулся к Софи.
– Ah, ma petite cousine, – приговаривал он, целуя ее в обе щеки, – enfin а Marseille. Bienvenue, bienvenue.[29]29
Моя маленькая кузина наконец-то в Марселе. Добро пожаловать (фр.).
[Закрыть] – Тут он повернулся к Сэму и перешел на английский: – А вы, значит, американец Сэм? – Он энергично потряс протянутую руку. – Добро пожаловать в Марсель. Что будете пить? Entrenous,[30]30
Между нами (фр.).
[Закрыть] – прошептал он, наклонившись поближе, – если хотите дожить до вечера, здешнего вина лучше не употреблять. Может, пастис? Или пиво? Или у них есть отличный корсиканский виски. Садитесь, садитесь.
Сэм сел и огляделся. Лучшие дни бара явно остались в далеком прошлом. Клетчатая плитка на полу сносилась до самого бетона. Когда-то белый потолок со временем превратился в никотинно-коричневый. Столы и стулья блестели от старости. Но, возможно, у заведения имелись какие-нибудь скрытые достоинства.
– Милое местечко, – заметил он. – Они здесь и свадьбы устраивают?
– Нет, только поминки, – ухмыльнулся Филипп. – Зато обычно здесь очень тихо. Нет лишних ушей. Я иногда встречаюсь тут с мелкими политиками, если они не хотят, чтобы их видели в компании журналиста.
– А что, телефонов у них нет?
Филипп пощелкал языком.
– Телефоны могут прослушиваться. Уж вам-то в Америке об этом известно. – Он оглянулся и крикнул в сторону бара: – Mimine, s'il te plait? On est presque mort de soif.[31]31
Мимин, ты поспешишь? Мы умираем от жажды. (фр.).
[Закрыть]
– J'arive, j'arrive,[32]32
Иду, иду (фр.).
[Закрыть] – раздался в ответ приятный баритон, а вслед за ним появилась и его обладательница.
Зрелище было впечатляющим: дама под метр восемьдесят росту, да еще на высоких каблуках, с копной кудрей такого алого цвета, что они, наверное, светились в темноте, густо подведенными черным карандашом глазами, огромными золотыми кольцами в ушах и воистину монументальным бюстом, большая часть которого уже выбралась из крошечной оранжевой маечки, а оставшаяся упрямо стремилась наружу. Она, подбоченившись, замерла у столика и уставилась на Сэма. Потом, кивнув в его сторону, разразилась потоком слов, произнесенным с неимоверной скоростью и густым провансальским акцентом, лишь отдаленно напоминающим французский. Филипп захохотал. Софи покраснела. Сэм не понял ни слова.
– Мимин запала на нас, – вытирая глаза, объявил Филипп. – Даже не рискну переводить то, что она предложила, но не беспокойтесь: пока вы со мной, вам ничего не грозит.
Они сделали заказ, и скоро Мимин вернулась с напитками. Рюмку перед Сэмом она ставила долго и очень низко наклонившись. Пожалуй, впервые в жизни на него смотрели с таким нескрываемым вожделением. Ощущение было странным, но не сказать, что неприятным.
– Ну все, Филипп, хватит веселиться, – потребовала Софи. – Сэм сейчас объяснит тебе, зачем мы приехали в Марсель.
Сэм рассказал все, что знал, начиная с кражи в Лос-Анджелесе и кончая визитной карточкой Флориана Виаля, обнаруженной в Бордо. Здоровяк слушал его очень внимательно, время от времени задавал вопросы, а иногда записывал что-то в свой блокнот. Когда Сэм закончил, журналист пару минут сидел молча, постукивая ручкой по столу.
– Воп, – заговорил он наконец. – Я могу показать вам все, что у нас есть на Ребуля, а это немало. Но ведь вам не только этого надо?
– Нет, – покачал головой Сэм, – нам надо пообщаться с ним.
– Если он сейчас в Марселе, то это нетрудно устроить. Ребуль никогда не отказывается от интервью. Но, разумеется, вам потребуется хорошая легенда.
– И нам надо увидеть его погреб.
– Ну, тогда вам понадобится очень хорошая легенда. – Филипп улыбнулся и опять постучал по столу. – И, кстати, может, и я не останусь внакладе?
– В смысле?
– В смысле сенсации, дорогой Сэм. Ну, скажем, вы нароете что-нибудь интересное, а скандал с самым богатым человеком в Марселе – это материал для первой полосы. Мне бы не хотелось делиться первой полосой с другими журналистами, понимаете?
– Не беспокойтесь, Филипп. Провернем это дело по-семейному. Вы поможете нам, а в ответ получите эксклюзивное право на сенсацию.
Мужчины пожали друг другу руки, и Филипп поднялся:
– Ну, я, пожалуй, пойду в редакцию и займусь досье на Ребуля. А вы останетесь? – Он подмигнул Сэму. – Уверен, Мимин сумеет о вас позаботиться.
– Ради бога, простите моего кузена, – покачала головой Софи и тоже встала. – Иногда мне самой не верится, что мы родственники.
На улице Филипп снял замочек со своего скутера и взгромоздился на седло.
– Только так и можно передвигаться по Марселю, – заявил он, похлопав по рулю. – А bientôt mes enfants.[33]33
До скорого, дети мои (фр.).
[Закрыть]
Махнув рукой, он помчался по узкой улочке прочь, ловко балансируя на двух крошечных колесиках.
Глава двенадцатая
– Итак, нам нужна легенда, – сказал Сэм, – причем такая, чтобы с ее помощью мы попали к Ребулю в погреб и пробыли там достаточно долго. Вина у него много, так что нам потребуется как минимум пара часов, а то и больше. Надо будет вести записи, а возможно, и сделать фотографии. Да, а еще легенда, которую нельзя быстро проверить. – Он кивнул официанту, демонстрирующему бутылку, и продолжил: – Задача не простая. Как у вас с идеями?
Они решили поесть в отеле. Ресторан предлагал своим гостям местную рыбу, местное белое вино из Касси и роскошный вид на местный закат над Старым портом. Было довольно рано, и кроме них в ресторане обедала только компания бизнесменов, выведшая в свет свои портфели и маркетинговые планы.
– Я уже думала об этом, – призналась Софи. – Если то, что сказал Филипп, правда, то увидеться с Ребулем будет нетрудно. Мы можем, например, сказать, что готовим статью о нем для журнала…
Она замолчала, потому что Сэм уже отрицательно тряс головой.
– Не годится. Он захочет узнать название журнала и, скорее всего, позвонит главному редактору и проверит, не собирается ли тот печатать компромат. И ведь на самом-то деле Ребуль нам ни к чему – нам нужен его погреб.
У Софи весь опыт блефа и обмана сводился к паре деликатных недомолвок на светских обедах, но ей явно ужасно нравился процесс создания убедительной легенды.
– Тогда я знаю! – обрадовалась она. – Мы скажем, что вы богатый американец и мечтаете собрать собственный выдающийся погреб, разумеется, срочно, как все богатые американцы, а я – ваш консультант. К Ребулю мы приехали, потому что слышали, будто у него один из лучших погребов во Франции, и хотим посоветоваться.
– А ему-то это зачем нужно? – нахмурился Сэм. – С какой стати он будет помогать незнакомым людям?
– Потому что он любит лесть, – пожала плечами Софи. – Все мужчины ее любят, а успешные особенно.
– Любят, но все-таки причина, по-моему, недостаточная. Насколько я понимаю, Ребуль не из тех парней, которые делают добрые дела потихоньку. Ему подавай огласку.
Сэм замолчал, чтобы подлить вина, и вдруг так и замер, не донеся бутылку до бокала Софи:
– Как вы только что сказали? Что у Ребуля один из лучших погребов во Франции?
Софи кивнула.
– И что?
– Вы сказали «лучшие погреба», а я подумал: пусть это будет не статья, а книга. Бестселлер. И мы ее готовим. Здоровый, глянцевый, очень дорогой том. Например, о лучших погребах во Франции… или, нет, о лучших погребах в мире. И одну главу хотим посвятить погребу Ребуля. – Сэм так увлекся, что совершенно забыл о бутылке в руке. – Почему именно ему? Потому что все удачно совпадает: великолепная коллекция вин, красивое здание, незаурядный и успешный владелец. Разумеется, все это – и вино, и дворец, и хозяин – будет снято лучшими в мире фотографами. Так Ребуль получит и свою дозу лести, и огласку. А мы сможем торчать в погребе сколько захотим. И спокойно делать снимки, если понадобится. – Сэм с довольным видом откинулся на спинку стула, а бутылку отдал подоспевшему официанту. – Как вам такая идея?
– Многообещающая, – похвалила Софи. – Очень даже удачная. Но у меня есть один вопрос. Кто такие мы? В смысле, какое издательство мы представляем? Ребуль же непременно об этом спросит.
Совершенно офранцузившийся Сэм энергично поводил у нее перед носом указательным пальцем:
– А мы не издатели, мы независимые составители! У нас появилась идея создания такой книги – назовем ее, скажем, «Лучшие винные погреба мира», – мы нанимаем прозаиков, для того чтобы писать текст, и фотографов, создаем макет и предлагаем купить права на будущий бестселлер лучшим международным издательствам: «Бертельсман», «Ашетт», «Ташен», «Файдон» и тому подобным.
– Откуда вы все это знаете?
Сэм улыбнулся, вспомнив свое недолгое знакомство с издательским бизнесом.
– Пару лет назад мне случилось работать во Франкфурте как раз во время книжной ярмарки. Чистый зоопарк, но очень представительный: издатели со всего мира съезжаются туда, чтобы покупать и продавать. Каждый вечер они оккупировали бар в отеле, там я кое с кем и познакомился. Ну эти ребята и пили! И при этом болтали, а я слушал. Узнал массу интересного.
За сибасом с фенхелем, свежим козьим сыром с тапенодом и розмариновым сорбе Сэм и Софи неторопливо обсуждали свою легенду, испытывали ее на прочность, украшали деталями. К тому времени, когда им принесли кофе, история была готова к использованию. Утром Софи узнает у кузена телефон офиса Ребуля и постарается договориться о встрече. Сэм тем временем должен будет купить профессиональную камеру.
– А чтобы достойно завершить день, предлагаю сделать небольшую вылазку, – сказал Сэм, подписывая счет, и мечтательно добавил: – При луне.
– Вылазку? – не поняла Софи.
– Иначе говоря, рекогносцировку. Хочу немного прогуляться и взглянуть на домик нашего соседа. Что думаете?
– Согласна, – быстро сказала Софи. – Я еще никогда не совершала вылазок.
По бульвару Шарля Левона они дошли до массивных чугунных ворот, распахнутых настежь. Подъездная дорожка убегала в темноту, туда, где вдалеке между деревьями светились окна дома.
– Все ясно, – покивал Сэм, – небольшой городской район с одним-единственным жителем.
Он двинулся вперед по дорожке, и Софи опасливо последовала за ним.
– Сэм, – потянула она его за рукав, – а что, если нас остановят?
– Во-первых, перестаньте шептать, а во-вторых, если остановят, скажем… ну, например, что мы невинные американские туристы и забрели сюда, решив, что это городской парк. Главное, помните, мы не говорим по-французски. Лучше молчите и улыбайтесь. Все будет в порядке.
Они пошли в сторону дома, и скоро шум проезжающих по бульвару машин стал почти неразличим. Метров через двести Сэм и Софи оказались на краю идеально подстриженного газона величиной с футбольное поле, а прямо напротив сиял огнями дворец Франсиса Ребуля.
Сэм присвистнул:
– М-да, по соседству с таким особнячком и у Белого дома мог бы развиться комплекс неполноценности.
Они остановились. По другую сторону газона возвышалось поистине колоссальное трехэтажное здание в форме разомкнутого четырехугольника с одной длинной и двумя короткими сторонами и усыпанным гравием двором посредине. Полдюжины черных лимузинов, припаркованных в одном его углу, казались просто букашками. Рядом с ними толкалась кучка шоферов в форме, а из широких окон первого этажа на улицу лился яркий свет.
– У хозяина, похоже, вечеринка, – заметил Сэм. – Лучше нам не дожидаться разъезда гостей.
Они уже развернулись, чтобы уйти, когда в лицо им ударил белый луч мощного фонаря. Охранник с немецкой овчаркой на поводке решительно шагал в их сторону.
Сэм почувствовал, как рядом с ним испуганно застыла Софи. Он глубоко вздохнул, успокаивающе поднял руки и улыбнулся суровому стражу:
– Привет. Мы тут вроде как потерялись. Вы говорите по-английски?
– Que faites-vous ici?[34]34
Что вы здесь делаете? (фр.).
[Закрыть]
– Нет, наверное, вы не говорите по-английски.
Пес тявкнул и натянул поводок.
– Мы потеряли свой отель, – поспешно объяснил Сэм. – «Софитель». Отель «Софитель». – Он бессмысленно размахивал руками, изо всех сил изображая человека, способного потерять одно из самых заметных зданий в Марселе.
Охранник подошел поближе. Вид и у него, и у собаки был одинаково злобный, и Сэм решил, что они, наверное, и кусают по очереди. Лучом своего фонарика охранник осветил дорожку и кивком указал направление:
– Au bout du chemin. Puis à gauche.[35]35
До конца дороги, затем налево (фр.).
[Закрыть]
– Gauche? Это вроде бы лево? Правильно? Gracias … нет, черт! Merci. Совсем запутался в этих проклятых языках, – пожаловался он, обернувшись к Софи. – В следующем году поедем в отпуск на Кейп-Код.
Лицо охранника стало еще мрачнее, и он нетерпеливо махнул фонариком в сторону выхода, выпроваживая незваных гостей. Клыки пса сверкнули в луче света. Софи схватила Сэма за рукав и потянула его к воротам.
Она облегченно перевела дух, только когда они оказались в безопасности, на бульваре, и сразу же рассмеялась:
– Ну как, вылазка удалась? Этот тип с собакой был не слишком gentil.[36]36
Любезный (фр.).
[Закрыть]
– Бедолага, – посочувствовал охраннику Сэм. – Что за паршивая работа – всю ночь таскаться по кустам с собакой. Тут кто угодно взбесится. Интересно, он там торчит постоянно или только по случаю приема? Судя по шоферам и лимузинам, друзья у Ребуля непростые. И домик впечатляет. Я не прочь заглянуть внутрь.
Они вошли в вестибюль отеля и взяли у портье ключи. Софи с трудом подавила зевок. День получился длинным, насыщенным, и ей казалось, что из Бордо они уехали уже очень-очень давно.
– Не забудьте, завтра ваш первый день жизни по легенде, – напомнил ей Сэм. – Думаю, вам это понравится. Как вы, готовы?
– Я не знакома ни с одним человеком из издательского бизнеса, – пожаловалась Софи. – Что они носят?
– Наденьте что-нибудь убедительное, – посоветовал Сэм. – И получше выспитесь. Увидимся завтра.
– С утра пораньше?
– С утра пораньше.
* * *
Стоя под душем, Сэм вспоминал события прошедшего дня. Надо признать, что с Филиппом им повезло. Он быстро соображает, и у него все в порядке с чувством юмора. И кажется, Софи права насчет того, что в ее кузене есть что-то louche. В том смысле, что он не слишком отягощен соображениями приличий и морали. Это качество Сэм угадывал в людях сразу же и считал его хорошей основой для делового сотрудничества. Посмотрим, что полезного удастся раскопать в досье Ребуля.
С Софи все гораздо сложнее. В какой-то степени она до сих пор остается пленницей той среды, из которой вышла, – крайне приличной, очень буржуазной, со строгими правилами поведения в обществе и за столом, своим собственным дресс-кодом и категорическим неприятием любого, кто не соответствует ее высоким требованиям. Но при этом Софи способна меняться. Она умна, привлекательна и даже склонна к авантюризму, что доказала сегодняшняя вылазка к дворцу Фаро. Она прелестна во всех отношениях, но, к сожалению, со вздохом признал Сэм, она все-таки не Элена Моралес.
Он вышел из душа и, обмотавшись полотенцем, прошел в спальню. На тумбочке рядом с часами лежал его телефон. В Лос-Анджелесе сейчас полдень. Сэм представил себе, как Элена за рабочим столом клюет свой птичий ланч, отбивается от наскоков Дэнни Рота и про себя гадает, как там дела у Сэма. Ему очень хотелось позвонить, но что он ей скажет? Правду – что он просто соскучился по ее голосу? Нет, лучше подождать до завтра: возможно, завтра у него будут более существенные новости.
Он лег в постель, полчаса потратил на то, чтобы разобраться во французском матче по регби и так, под рев толпы на трибунах, и уснул.
