Текст книги "Афера с вином"
Автор книги: Питер Мейл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)
Проводив клиентов, недоумевающий владелец ресторана отнес все три бутылки к эксперту, и тот вскоре объяснил ему, в чем состояла проблема со второй бутылкой: в отличие от первой и третьей в ней был настоящий «Петрюс».
– Я понимаю, зачем вы мне это рассказали, – сдвинул брови Сэм. – Чтобы еще раз продемонстрировать, что американцы ничего не смыслят в вине. – Он строго погрозил ей пальцем. – А на это я скажу вам всего два слова: Роберт Паркер.[14]14
Ведущий винный критик в мире, американец.
[Закрыть]
Софи начала отрицательно мотать головой еще до того, как Сэм договорил:
– Нет-нет, ничего подобного. Такое могло произойти где угодно, и во Франции тоже. Вы ведь, наверное, слышали о дегустации с завязанными глазами, когда эксперт принял белое вино комнатной температуры за красное? Нет, эта история совсем о другом. – Она подняла свой бокал, держа его между ладонями. – Она о том, что в отличие от абсолютного слуха абсолютного вкуса на свете не существует.
Сэм не был в этом убежден, но решил не спорить. Он заметил, что в бутылке осталось вина еще на два бокала, и ему очень хотелось отдать ему должное.
– Как насчет сыра, профессор? – поинтересовался он.
Софи улыбнулась и в свою очередь погрозила ему пальцем:
– На это я скажу только одно слово: камамбер.
И они заказали камамбер, который оказался нежным, в меру соленым, и был, по их общему мнению, единственным достойным способом завершить обед.
Когда на улице они расстались, Сэм долго смотрел вслед Софи. Очень хороша, решил он, а ночью ему снилось, как он учит Элену правильно есть устриц.
У Софи тоже остались приятные воспоминания о первом знакомстве с Сэмом. С ним весело, думала она, он, кажется, неплохо разбирается в вине и весьма привлекателен внешне. И какие же у этих американцев великолепные зубы! Похоже, новая работа будет совсем не такой скучной, как она предполагала.
Глава девятая
Для Сэма следующие два дня были заполнены интересными встречами, чудесными открытиями и все растущим разочарованием. Связи Софи открыли им доступ во все шато, даже в те, где обычно не слишком радушно приветствуют посторонних. Также благодаря ей все управляющие виноградниками и смотрители погребов изо всех сил старались им помочь. Во всех местах – от великолепного Лафит-Ротшильда до крошечного Петрюса – их принимали с величайшей любезностью, внимательно выслушивали и подробно отвечали на все вопросы. А иногда даже предлагали по бокалу нектара. И все-таки в конце концов Сэм вынужден был признать, что все эти визиты, хотя, несомненно, и расширили его кругозор, не принесли никакой практической пользы. Итог получился удручающим: два дня, шесть шато и шесть дорог, приведших в тупик.
Вечером второго дня, обессиленные и грустные, Сэм с Софи зашли за утешением в бар отеля и заказали шампанское – лучшее из известных медицине тонизирующих средств.
– Ну что ж, наверное, это все, – сказал Сэм, поднимая бокал. – Простите, что отнял у вас столько времени. И большое спасибо за помощь. Вы были великолепны.
– По крайней мере, вернувшись в Лос-Анджелес, вы сможете хвастаться, что видели несколько великих шато. – Она пожала плечами и улыбнулась: – Наша маленькая версия вашей долины Напа.
В этот момент зазвонил ее мобильный. Софи взглянула на экран, состроила недовольную гримаску и отставила шампанское:
– Извините, это мой адвокат.
Только отойдя в сторонку, она ответила на звонок. Сэм и раньше замечал такую манеру у французов, но никак не мог решить, делают ли они так по причине хорошего воспитания или из страха быть подслушанными. Но в любом случае эта французская привычка не навязывать своих телефонных разговоров окружающим была ему симпатична. Хорошо бы его соотечественники каким-нибудь чудом переняли ее.
Пока Софи разговаривала, он еще раз просмотрел записи, сделанные за два последних дня. Во всех шато они задавали один и тот же вопрос о регулярных клиентах, владельцах серьезных погребов, которые требовалось постоянно пополнять. И получали, как правило, один и тот же ответ: звездные шеф-повара Дюкас и Бокюз, прославленные рестораны с собственными погребами вроде «Тайевана» или «Серебряной башни», Елисейский дворец и полдюжины миллиардеров, чьи имена, естественно, не назывались. Иными словами, те самые подозреваемые, что уже имелись у Сэма.
Но только сейчас, когда он перебирал свои заметки, ему пришло в голову, что спрашивать, пожалуй, следовало совсем о другом. Он чуть не стукнул себя по лбу, но тут за столик вернулась Софи и обнаружила, что вид у Сэма довольный, как у пса, который только что нечаянно нашел давно зарытую и потерянную косточку.
– Софи, вы смотрите старые французские детективы?
Она недоуменно взглянула на него.
– Ну, те самые, в которых сыщик вдруг вспоминает, что упустил что-то самое важное?
Софи явно не понимала, что он имеет в виду.
– Помните, как в них изображают момент прозрения? Он бьет себя по лбу и восклицает: «Zut!»[15]15
Черт возьми! (фр.).
[Закрыть]
– Zut? – подняла брови Софи. – Что «zut»? Вы здоровы?
– Прошу прощения. Да. Я здоров. Просто только что понял: мы задавали неправильный вопрос. Надо было спрашивать, не кто обычно покупает, а кто пытался купить у них вина из списка и был разочарован, потому что не смог. Понимаете, может, мы имеем дело с каким-нибудь фанатичным коллекционером вроде того парня, который пытался собрать в своем погребе все винтажи «Латура» за сто пятьдесят лет, и этот коллекционер готов заполнить пробелы в своей коллекции любой ценой. Это ведь можно назвать мотивом? – Он с надеждой впился взглядом в нее.
– Да, пожалуй, – медленно кивнула Софи. – И ведь все равно никаких других версий у нас нет. – А кроме того, про себя подумала она, вести расследование гораздо веселее, чем весь день сидеть за столом и разбираться с жалобой какого-нибудь виноградаря, требующего возместить ему убытки, причиненные заморозком. – И что мы теперь будем делать? Опять поедем по шато? По-моему, это надежнее, чем звонить по телефону.
– Опять поедем по шато. Завтра, с утра пораньше.
Софи взглянула на часы, нахмурилась и взяла со стола свою сумку.
– А сейчас мне надо бежать. Я уже опаздываю, а мой адвокат считает гонорар по минутам. Значит, до завтра? Во сколько за вами заехать? В десять?
– А в десять – это «с утра пораньше»?
– Сэм, вы ведь во Франции.
* * *
Проснулся Сэм рано. Вечером он долго не мог уснуть, ворочался, заново обдумывал свой план и сомневался, стоит ли отнимать у Софи еще один день ради весьма сомнительных результатов. Но во сне к нему вернулся оптимизм, а утром, когда он открыл глаза, на небе вовсю сияло солнце. Хороший знак. Позавтракать он решил в городе, нашел оживленное кафе на площади у театра, заказал café crème и развернул «Геральд трибьюн».
Одного взгляда на заголовки хватило, чтобы понять: за прошедшие сутки в мире не произошло ничего хорошего. Большие и малые экономические потрясения, лесные пожары в Калифорнии, очередная бессмысленная политическая перебранка в Вашингтоне, постоянно сгущающееся облако загрязнений над Китаем, волнения на Ближнем Востоке, напыщенная демагогия из России, неуверенность и уныние в Европе и непременная порция мрачных прогнозов с Уолл-стрит. Видимо, для разнообразия то тут, то там эта скорбная повесть была разбавлена рекламами часов и сумок, одна другой хвастливее и напористее – своевременное напоминание о том, что, как бы плохи ни были новости, они не способны перебить врожденную страсть человечества к совершению бессмысленных покупок.
Сэм отложил газету и огляделся. Вокруг него другие посетители жизнерадостно ели свои tartines[16]16
Бутерброды (фр.).
[Закрыть] и пили кофе; у них были свежие утренние лица. Эти счастливчики явно не читали газет, а потому не подозревали, что конец света может наступить уже до ланча.
Сэм заказал еще кофе и на бумажке на память записал названия украденных у Рота вин: «Лафит» 1953-го, «Латур» 1961-го, «Петрюс» 1970-го, «д'Икем» 1975-го, «Фижак» 1982-го, «Марго» 1983-го… Ах какой список! В глубине души он был совершенно уверен, что Дэнни Рот не достоин владеть такими сокровищами. Для него они были только разлитым по бутылкам статусом, к тому же статусом довольно сомнительного свойства, поскольку его нельзя было повесить на стенку для всеобщего обозрения. Интересно, если вино так и не отыщется, на что он потратит полученную страховку?
Размышления Сэма прервал звонок мобильного. Это была Софи, сообщившая, что еще нет десяти часов, а она уже в отеле. С утра пораньше, как договаривались. А сам он где? Неужели в Калифорнии так подолгу спят?
Сэм поспешил обратно и застал Софи в вестибюле. Она находилась в отличном настроении, сияла и уже издалека демонстрировала ему свои часы, довольная тем, что явилась раньше его. Этим утром она оделась так, словно собралась ехать верхом: обтягивающие бриджи, заправленные в мягкие кожаные сапоги, твидовый жакет, а на шее – шелковый шарфик с рисунком в виде подков (разумеется, «Гермес»). Вершина утонченного загородного шика. При виде ее Сэм почувствовал что-то похожее на желание радостно заржать. В Лос-Анджелесе подобных образцов элегантности не сыщешь днем с огнем.
– Дивный наряд! – вслух восхитился он. – Жаль только, что вы оставили дома шпоры. Простите, что заставил вас ждать. Ну, как настроение? Боевое?
– Конечно. Très optimiste.[17]17
Очень оптимистический (фр.).
[Закрыть] Сегодня у нас все получится, вот увидите. – По дороге к машине она взяла его под руку. – Начнем с Лафита?
По дороге от Бордо до Медока Софи рассказала ему о причине своего радужного настроения. Накануне вечером, после того как они с Сэмом расстались, она встретилась со своим адвокатом, и тот сообщил ей, что трехлетняя война с ее бывшим мужем наконец-то закончилась миром и скоро она сможет снова выйти замуж. Мужу достанется яхта на Сен-Барте, которую он сдает в аренду богатым туристам, а ей квартира в Бордо. Возможно, они даже останутся друзьями. А возможно, и не останутся. С ним с самого начала были одни проблемы, вздохнула Софи. Вечно он уплывал куда-то на своей яхте и связывался с неподходящими девушками.
– Хм, – заметил Сэм, – похоже, мы с ним родственные души.
– Тоже любите яхты?
– Нет, предпочитаю девушек. От них у меня никогда не бывает морской болезни.
Выбранная Софи дорога вела по совершенно плоской, ухоженной долине, а в обе стороны от нее до самого горизонта разбегались идеально ровные ряды виноградников. Время от времени то справа, то слева из них вырастали шато: Леовиль-Бартон, Латур, Пишон-Лаланд, Линч-Баж, Понте-Каме. Сэму казалось, что он читает винную карту первоклассного ресторана.
– Вы когда-нибудь бывали на калифорнийских виноградниках? – поинтересовался он.
– В Напе и Сономе? Нет, никогда. Может, еще когда-нибудь побываю. Похоже на Бордо?
Сэм вспомнил высушенные коричневые холмы, огромные современные винодельни с обязательными бутиками при каждой и толпы туристов, которых доставляли туда целыми автобусами.
– Не очень. Но иногда они делают недурное вино.
– А знаете почему? – Софи не стала ждать ответа. – Потому что туда за последнее время перебралось много французских виноделов. – Она засмеялась. – Как видите, я настоящий шовинист. По мне, так лучше французского вина нет и не может быть.
– Попробуйте-ка сказать об этом итальянцам.
– Итальянцы умеют делать хорошую обувь и один превосходный сыр. А их вино… – Она презрительно фыркнула и махнула рукой.
Спорить Сэм не решился, оставив победу за французским комплексом собственного превосходства.
Миновав центр Пойака, они скоро увидели в стороне от дороги стоящий на невысоком холме величественный Шато Лафит. Софи притормозила на обочине и повернулась к Сэму:
– Значит, задаем всего один вопрос, так? Кто в последнее время пытался купить у них винтаж пятьдесят третьего года и не смог?
– Все правильно, – подтвердил Сэм. – Начнем.
* * *
К полудню два шато были уже вычеркнуты из списка Сэма, а энтузиазма у сыщиков заметно поубавилось. В обоих местах им искренне пытались помочь, напрягали память, хмурили брови, но все кончалось пожатием плеч – désolé, mais non,[18]18
К сожалению, нет (фр.).
[Закрыть] – после чего, разочарованные, они уезжали.
В третьем шато им наконец повезло. Управляющий виноградником, местный уроженец и давний друг семьи Софи, припомнил, что вроде бы был посетитель, искавший один определенный винтаж и при этом очень настойчивый. Кажется, он даже оставил свою визитную карточку, чтобы с ним могли связаться, если нужное вино вдруг найдется. Управляющий почесал в затылке, порылся в ящиках письменного стола и извлек из них старую коробку из-под сигар, забитую визитками. Он высыпал их на стол и вскоре среди множества имен клиентов из Европы и Америки, пишущих о вине журналистов, рестораторов, производителей бочек и сомелье нашел единственное нужное.
– Voilà, un monsieur très insistant.[19]19
Вот этот настойчивый месье (фр.).
[Закрыть]
Софи и Сэм склонились над белым прямоугольником:
По дороге в четвертый шато Сэм спросил у Софи, известно ли ей что-нибудь о «Групп Ребуль». Что это? Фирма, торгующая вином?
Женщина рассмеялась:
– Во Франции всем известно о «Групп Ребуль». Это компания, которая занимается буквально всем. – Она нахмурилась. – Правда, кроме вина. Никогда не слышала, чтобы Ребуль был как-то связан с вином. Я расскажу вам о нем попозже, а вы пока не слишком обольщайтесь. Скорее всего, это был просто случайный визит. Однако скоро оказалось, что все-таки не случайный, потому что и в Фижаке, и в Марго они выяснили, что месье Виаль побывал и здесь, интересовался винтажами соответственно 1982-го и 1983-го и тоже оставил свою визитку.
– Два раза еще могут быть совпадением, но три – это уже закономерность, – сделал вывод Сэм. – Давайте-ка вы расскажете мне все об этом Ребуле, а я за это накормлю вас обедом.
Глава десятая
Сэм никогда не боялся экспериментов, если дело касалось гастрономии. Он был готов попробовать практически все, что ставили перед ним на стол: улиток, лягушачьи лапки, суп из акульих плавников, муравьев в шоколаде, испеченную в глине белку и прочую кулинарную экзотику. Не каждое блюдо ему нравилось, но интересно было всегда. Мужество оставляло его только в тех случаях, когда речь заходила о кишках, рубцах, желудках и прочей требухе. От одного только упоминания о них он брезгливо морщился. Это был классический пример того, как человек избегает новых ощущений только потому, что заранее уверен – они ему не понравятся. Всю свою жизнь до приезда в Бордо Сэм успешно уклонялся от блюд, приготовленных из внутренностей, но теперь ему предстояло заполнить этот пробел в своем гастрономическом образовании.
По настоянию Софи они опять отправились в ресторан Дельфины, и по дороге из отеля она объяснила почему. Был четверг, а по четвергам Оливьер всегда готовил свое коронное блюдо: rognons de veau, телячьи почки, припущенные в портвейне, а на гарнир к ним – картофельное пюре, такое нежное и воздушное, что таяло во рту. Софи уверяла, на свете нет ничего вкуснее, и уже начала расписывать Сэму прелести подливки, когда заметила его немного помрачневшее лицо. Она остановилась и заглянула ему в глаза:
– Ах, я и забыла! Американцы, кажется, не едят почек?
Под ее насмешливым взглядом Сэм глубоко вздохнул.
– В общем, да. У нас в принципе проблема с субпродуктами. Лично я их никогда даже не пробовал.
– С субпродуктами?
– Ну да, с внутренностями. Желудки, печень, легкие, поджелудочная железа…
– …и почки, – закончила Софи и посмотрела на него с жалостью. Как, скажите на милость, можно прожить целую жизнь, ни разу не попробовав почек? Указательным пальцем она строго постучала по его плечу. – Сделаем так: вы попробуете почки, и, если они вам не понравятся, я сама закажу вам стейк с жареной картошкой и заплачу за него. Договорились?
Они сели за столик, и Сэм уже потянулся за картой вин, но Софи опять выставила указательный палец и покачала им у него перед носом:
– Mais non,[21]21
Да нет же (фр.).
[Закрыть] Сэм! Как вы можете выбрать вино к блюду, которого ни разу не пробовали?
Он послушно отдал ей карту и молча наблюдал, как она медленно переворачивает страницы, сосредоточенно покусывая нижнюю губу. Интересно, она умеет готовить? И что она надевает, когда хлопочет на кухне? Взбивает омлет в шелковом шарфике? Готовит десерт в жемчугах? А кстати, производит ли «Гермес» кухонные фартуки? Его мысли прервала Дельфина, принесшая шампанское. Две женщины тут же углубились в какое-то тихое совещание, завершившееся кивками и улыбками.
– Воп,[22]22
Ладно (фр.).
[Закрыть] – сказала Софии. – Для начала блины с икрой, потом почки с исключительным «Померолем» две тысячи второго года из Шато л'Эванжиль. Вас устраивает?
– Я никогда не спорю с красивыми женщинами, которые хорошо разбираются в почках.
Они чокнулись, после чего Софи рассказала Сэму все, что знала о «Групп Ребуль».
У англичан есть Брэнсон, объяснила она, у итальянцев – Берлускони, а у французов есть Франсис Ребуль, или Сису, как называют его друзья и преданные журналисты, с энтузиазмом освещающие его жизнь последние сорок лет. Ребуль – это не человек, это целый национальный институт, а некоторые уверяют, что и национальное достояние. Яркая личность, марсельский мальчишка, который сумел добиться успеха и в полной мере насладиться им. Вся его жизнь проходит на виду у публики, и его это нисколько не смущает. Более того, недоброжелатели утверждают, что Сису не в состоянии одеться утром, не выпустив пресс-релиза о цвете своего галстука и состоянии гардероба. Естественно, все журналисты его обожают и считают главным французским ньюсмейкером.
В бизнес-империю Ребуля, которую он создавал всю жизнь, входят строительные компании, региональные газеты и радиостанции, футбольная команда, очистные установки, транспортные предприятия, заводы по производству электроники и еще масса всего.
Софи замолчала, потому что им принесли блины.
– А вино? – поинтересовался Сэм. – У него есть пара виноградников?
– Не знаю. Во всяком случае, не у нас в Бордо. – Она отрезала кусочек блина, положила в рот и закрыла глаза от удовольствия. – Мм-м, как вкусно! Вы любите икру, Сэм?
– Кто ж ее не любит?
– Ну, есть такие чудаки, которые не едят рыбьи субпродукты.
Сэм поднял руки:
– Сдаюсь-сдаюсь. Я люблю рыбьи субпродукты. Давайте дальше о Ребуле.
Софи порылась в памяти, вспоминая все, что когда-то видела или слышала о миллиардере. Живет он в Марселе, чуть ли не во дворце. Его страсть, о которой он не устает говорить, – это Франция и все французское (кроме Парижа, который он, как всякий настоящий марселец, недолюбливает). Он даже налоги платит во Франции, чем чрезвычайно гордится, и каждый апрель устраивает специальную пресс-конференцию, на которой объявляет об очередном вкладе в национальную экономику. Он любит молодых и красивых женщин, и его фотографии в компании то одной, то другой часто появляются в глянцевых журналах, впрочем, девушек обычно именуют его племянницами. У него две яхты: одна в Сен-Тропе для лета, другая на Сейшелах для зимы. Ну и, разумеется, свой самолет.
– Все, больше я ничего не знаю, – развела руками Софи. – Если нужна еще информация, вам лучше поговорить с моей парикмахершей. Она влюблена в него и считает, что он должен стать президентом. – Она оглянулась и торжественно объявила: – А теперь закройте глаза, Сэм. Нам несут почки.
Сэм честно зажмурился, но почуял почки носом. Он пониже опустил голову и вдохнул густой, насыщенный аромат, более интенсивный, чем у мяса, богатый и соблазнительный. Открыв глаза, он обнаружил на своей тарелке небольшой вулкан из картофельного пюре с дымящейся в кратере подливой, а вокруг него – четыре пухлые, темно-коричневые почки, каждая размером с мячик для гольфа.
Софи положила ему на край тарелки капельку горчицы.
– Больше не надо, а то она заглушит вкус вина. Bon аррétit.[23]23
Приятного аппетита (фр.).
[Закрыть]
Она откинулась на спинку стула и приготовилась смотреть, как Сэм будет пробовать почки.
Он пожевал. Потом проглотил. Немного подумал. И улыбнулся.
– Знаете, я всегда говорил, что в конце тяжелого дня нет ничего лучше, чем почки, приготовленные в портвейне. – Сэм поцеловал кончики пальцев. – Бесподобно!
Вкусная еда и прекрасное вино, как всегда, сделали свое дело, и к тому моменту, когда Сэм и Софи кусочками хлеба подбирали остатки соуса со своих тарелок, оба пребывали в самом оптимистичном настроении. След, ведущий к Ребулю, был, возможно, не слишком отчетливым, но по крайней мере им теперь было над чем работать.
– Итак, – подвел итоги Сэм, – нам известно, что у него куча денег, эксцентричные привычки и он обожает все французское. Интересуется ли он вином? Надо полагать да, раз у него есть свой caviste. Есть ли у него связи в Штатах? Коллекционирует ли он что-нибудь, кроме девушек и яхт? Мне бы хотелось разузнать о нем побольше.
– В таком случае, – откликнулась Софи, – вам надо познакомиться с моим кузеном. – Она кивнула и подняла бокал. – Да, с моим кузеном Филиппом. Он живет в Марселе и работает в газете «Прованс». Это большая региональная газета. Он журналист и должен знать о Ребуле все, а то, чего не знает, сможет узнать. Он вам понравится. Немного с приветом, но они там все такие. У них это называется fada.
– Отлично. Похоже, он именно тот, кто нам нужен. Когда мы поедем?
– Мы?
Сэм наклонился к ней поближе, его лицо стало серьезным, а голос проникновенным:
– Но вы же не бросите меня, Софи? Марсель – большой город, я в нем потеряюсь. Мне не с кем будет попробовать буйабес. А кроме того, начальство в «Ноксе» очень рассчитывает на вашу помощь, даже если ради этого вам придется отправиться на юг Франции. Да, у нас, страховщиков, отвратительная работа, но ведь кто-то должен ее делать.
Софи рассмеялась и покачала головой:
– И часто женщины поддаются на ваши коварные уговоры, Сэм?
– Не так часто, как мне бы хотелось. А как вы думаете, не попросить ли Дельфину принести кусочек того камамбера, что она хранит под замком в подвале?
– На камамбер я согласна.
К тому времени, когда они допили вино, и кофе, и еще кальвадос, на чем настояла Дельфина, Софи согласилась и на Марсель.
* * *
Сэм уложил в чемодан вещи и уже собирался уснуть, приняв на ночь дозу телевизионных новостей, когда зазвонил мобильный телефон.
– Добрый день, мистер Левитт, – бодрым калифорнийским голосом поздоровалась незнакомая девушка. – Соединяю вас с Эленой Моралес.
– Элена, а ты представляешь себе, который здесь час? – спросил Сэм, с трудом подавив зевок.
– Ох, Сэм, хоть ты не ругай меня. Сегодня был тот еще денек. Рот решил сжить меня со свету. Приперся в офис и вопил тут битый час: поминал и юристов, и прессу, и своего дружка губернатора. Еще немного – и он приплел бы Верховный суд. Другими словами, он желает знать, как идет расследование, и хочет получить свои деньги. Он требовал номер твоего телефона, но я сказала ему, что с тобой пока невозможно связаться.
– Умница.
– Сэм, но он же вернется! Что мне ему говорить? У тебя есть новости?
В ее голосе он расслышал настоящее отчаяние. Оно и понятно: разошедшийся не на шутку, брызжущий слюной Дэнни Рот мог вывести из себя и святого. Похоже, пришло время для небольшой убедительной лжи.
– Послушай, скажи Роту, что я веду переговоры с властями в Бордо и надеюсь через несколько дней добиться реальных результатов. Но – и это крайне важно! – переговоры носят очень деликатный и секретный характер. На кону стоит репутация Бордо. Любая утечка информации может все испортить. Поэтому никаких юристов, никакой прессы и никакого губернатора. Ясно?
– А что на самом деле происходит, Сэм? – после короткого молчания поинтересовалась Элена.
– На самом деле кое-какие зацепки появились, но все это еще не точно, и завтра утром мы летим в Марсель, чтобы все проверить на месте.
– Мы?
Сэм вздохнул. Уже второй раз за вечер он слышал этот вопрос.
– Да, мадам Косте едет со мной. У нее там есть знакомства, которые могут оказаться полезными.
– А какая она?
– Мадам Косте? Полная, белобрысая, лет пятидесяти. А что?
– Да нет, ничего.
– Спокойной ночи, Элена.
– Спокойной ночи, Сэм.