Текст книги "Ограбление по-беларуски (СИ)"

Автор книги: Пилип Липень

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 30 страниц)

Глава 9. Ограбление

– Кого я вижу! Ну наконец-то!

Лявон вздрогнул и открыл глаза. Перед ним стоял Рыгор, громко возмущаясь и утирая со лба испарину.

– Я уж изволновался! Весь город обегал, пока тебя искал! Навстречу пошёл! Даже у Пилипа был, у твоего руководителя по практике!

Лявон смотрел на него непонимающим взглядом.

– Я конечно знал, что если мы договорились, ты придёшь железно. Подумал, может ты меня понял неправильно или в календаре запутался. А сейчас возвращаюсь и вижу – кто-то сидит на лавочке. Сразу и понял, что это ты. Но ты всё-таки раздолбай! Как можно день перепутать! Может, ты и не знаешь, что сегодня уже воскресенье?

– Прости, Рыгор, я проспал, – смущённо отвечал Лявон. Он распрямил затёкшую спину и сидел, опираясь руками на край скамьи. Ладони чувствовали тёплую, потрескавшуюся от ветра краску на верхней стороне сиденья, а кончики пальцев поглаживали шероховатое дерево снизу. Лявон смотрел на чёрные волоски, покрывающие предплечья Рыгора, они неприятно напоминали ему что-то из мира насекомых. – У меня был трудный день, и я ужасно устал… Сдавал экзамен.

– Ты же говорил, что экзамен в пятницу! Выходит, его перенесли на субботу? Что ж ты не предупредил? Мог бы позвонить и сказать! Знаешь, как тяжело ждать и не знать ничего. Вдруг с тобой что-то случилось?

Рыгор заметил, что размахивает руками точь-в-точь как дядя Василь, и это остудило его, он не хотел походить на старого соседа. Тем более что телефоны не работали, и позвонить было невозможно. Да и вообще, злиться на Лявона всерьёз не получалось: он улыбался виновато и трогательно грустно, а взгляд и поза выражали самое полное раскаяние. Рыгор отметил, что несвежая белая рубашка подходит Лявону отлично, придавая его виду оттенок порочной утомлённости. Много ли найдётся людей, кому подошла бы мятая белая рубашка?

– Сдал хоть экзамен?

– Нет… Снова завалил. Сложные билеты попались, – вдаваться в подробности своего послеэкзаменационного сна и последующих приключений Лявон не стал. Пусть Рыгор думает, что экзамен был в субботу.

– Как же так! Разве ты не готовился? И что теперь? Отчислят?

– Повторное прослушивание курса…

– Ха! Забудь. Оно тебе не понадобится. Можешь считать, что это был твой последний экзамен. Парням с деньгами экзамены не нужны! Но почему ты на остановке сидишь, а не у банка? Мы же у банка договорились. Я мог бы тебя не заметить, – Рыгор потянулся, закинул голову и хрустнул суставом в шее. – Ладно, пойдём грабить! Надеюсь, сегодня наши банкиры работают.

Рыгор повернулся и уверенно зашагал к мостику, ведущему ко входу в банк. Лявон поплёлся следом, рассматривая его большую спортивную сумку. «Интересно, сколько в неё влезет? Миллион? Десять миллионов?» У начала моста Рыгор опустил сумку на землю, обернулся к Лявону и велел подождать здесь, а сам сбежал по склону к кустам. Лявон, решив, что Рыгору захотелось пописать, отвернулся и присел на краешек большой цветочной вазы. В вазе, квадратной, сделанной из цельного куска бетона, росли тёмно-синие фиалки, пышные и ухоженные. Лявон задумался, могут ли пахнуть декоративные фиалки, и уже почти собрался нагнуться и проверить, но тут вернулся Рыгор с большим свёртком в руках. Что-то крупное и тяжёлое было завёрнуто в белую футболку. Рыгор сел на соседнюю с Лявоном вазу и положил cвёрток на колени. Взглядом поискал на асфальте записку, которую выцарапывал вчера, но не нашёл, дождь и песок её стёрли. Он развернул футболку, блеснул чёрный металл.

– Автоматом пользоваться умеешь?

Лявон покачал головой, он ни разу в жизни не имел дела с оружием. Он со слабым интересом взял в руки автомат, протянутый Рыгором, и с трудом удержал его, тот оказался неожиданно тяжёлым.

– Я знаю, что надо целиться в мушку и давить на курок, вот и всё, – Лявон прицелился в стоящий неподалёку дорожный знак. – И ещё знаю, что где-то сбоку должен быть предохранитель.

Рыгор показал ему предохранитель. Лявон снова прицелился в знак и со сладким замиранием в животе нажал на курок. Ничего не произошло. Рыгор объяснил, что сейчас автомат как раз таки на предохранителе, что если нужно стрелять, то предохранитель нужно переключить, и что сейчас всё равно не выстрелит, поскольку затвор не передёрнут. И вообще рано пока стрелять, можно спугнуть охрану.

– А у тебя такой же? – спросил Лявон. Настоящий, серьёзный, новенький механизм произвёл на него впечатление, он увлечённо смотрел на сумку Рыгора, ожидая появления оттуда новых чудес техники. Даже всегдашнее сонное выражение исчезло с его лица.

– Да, такой же один в один!

Рыгор бросил футболку в сумку, встряхнул автомат в руках, отстегнул и опять пристегнул магазин, вытер пальцем пятнышко масла со ствола, а палец вытер о вазу. Палец оставил на вазе серовато-жёлтое пятно. Рыгор посмотрел на Лявона и со смехом толкнул его прикладом своего автомата в плечо:

– Посвящаю тебя в рыцари, братуха Лявон! Будь храбр и дерись как лев!

Лявон смотрел на него и вопросительно улыбался. Эта улыбка нравилась Рыгору, вызывая у него ощущение молодости, простоты и спокойствия. Но одновременно Рыгор понял, на этот раз окончательно, что Лявон напрочь не воспринимает юмора и над своими шутками ему придётся всегда смеяться самому. Рыгор почитал чувство юмора за важное качество, без которого считал человека глуповатым, но теперь не огорчился, а только почувствовал к Лявону какую-то особенную жалость. Рыгор помолчал, глядя в землю, и его мысли постепенно вернулись в нужную колею:

– У меня с собой ещё пару магазинов, но придётся нам стрелять или нет, это ещё вопрос. Как думаешь, этой сумки для денег хватит? Может, сходить и купить пару больших мешков?

– Не стоит, – отвечал Лявон, – у меня рюкзак почти пустой, там только пакет с соком. Можно его допить и выбросить. Хочешь сока?

– Давай! Кстати, надо бы подкрепиться перед таким делом.

Рыгор положил автомат рядом с собой на вазу и достал из сумки початую пачку вафлей и бумажный пакет. В пакете оказалось с десяток ломтиков докторской колбасы.

– Бери! Пожуём и вперёд.

Лявон отломил половинку вафли и стал жевать. Автомат он опустил на колени и поглаживал его корпус свободной рукой. От пальцев на прохладном гладком металле оставались лёгкие, быстро тающие влажные следы. Лявон думал о том, что Адам Василевич прав, и наука с технологией способны дарить человеку радость, в том числе и созерцательную, ничуть не меньшую, чем живая природа. Когда вафельные крошки просыпались на предохранитель, он аккуратно сдул их и обеспокоенно спросил у Рыгора, не могут ли крошки повредить оружию.

– Ха. Калаш ничем не испортишь! Это тебе не часы с кукушкой. С ним даже ванну можно принимать, не сломается, – Рыгор уже съел почти всю колбасу, но было видно, что он не наелся. – А ты чего не ешь? Ладно, на потом оставим.

Рыгор допил сок, взял в зубы вафлю, а остальные вместе с остатками колбасы сунул в сумку. Сумку закинул за спину, ремень автомата надел на шею и встал.

– Где тут мусорка у них? Пакет выбросить.

Лявон тоже встал и огляделся. Ближайшая мусорка, чугунная, выкрашенная в зелёный цвет, виднелась у входа в банк. Они двинулись.

Остановить их никто не пытался, хотя Рыгор был готов к тому, что охрана, увидев по видеокамерам вооружённых людей, выскочит на защиту. Они беспрепятственно достигли мусорки, в которую метко полетел пустой пакет из-под сока, и остановились у зеркальных дверей. Рыгор ещё раз прочёл расписание, указывающее, что в Управлении сегодня выходной, но надежду не отнимающее, отсылая к Операционному залу в цокольном этаже. Рыгор на всякий случай подёргал все ручки – закрыто. Переглянувшись, они вернулись по мосту назад, к лесенке, ведущей вниз, к цокольному этажу и прошли мимо зелёного решётчатого забора, ограждающего стоянку инкассаторских автобусов, тоже безлюдную.

Вывеска у входа в Операционный зал отняло надежду: сегодня, в воскресенье, был абсолютный выходной. Рыгор сразу почувствовал, как он устал за эти сутки, какая потная его футболка, как далеко возвращаться домой и как тяжела сумка. Взглянул на Лявона. Тот виновато разглядывал свои туфли, чёрные, пыльные, с острыми носами. Рыгор пересилил себя и оптимистично сказал:

– Ну что… Раз уж так вышло, пойдём сегодня в баню!

Лявон задумался, хочется ли ему в баню. С одной стороны, омыть с себя пыль, грязь и усталость, скопившиеся за несколько дней, а с другой стороны – снова дальняя дорога, нечистый кафельный пол в раздевалке, телесно-мясная многолюдность. Он уже начал было открывать рот для отказа, как вдруг Рыгор, видимо, для очистки совести, потянул дверь Операционного зала на себя, и она отворилась. Рыгор бросил на Лявона загоревшийся взгляд и вошёл, придержав дверь для друга.

Они оказались в небольшом тамбуре со стенами, оклеенными объявлениями, списками услуг, рекламами вкладов и планом пожарной эвакуации на стенах. Справа стояла прозрачная кабинка вахтёра и вертушка, за которой просматривалась лестница наверх; налево тянулся скучный длинный зал, заполненный по обе стороны кабинками кассиров, с деревянной отделкой внизу и стеклянными перегородками в верхней части. Рыгор кивнул Лявону на зал, но тут же поднял указательный палец, как бы вспомнив о чём-то. Он опустил сумку на пол и извлёк из неё две зимние вязаные шапки с прорезанными для глаз дырками – одну чисто белую, а вторую тёмно-синюю с голубой полоской. Рыгор надел белую шапку, а синюю протянул Лявону.

Шапка прижимала нос и мешала дышать. Лявон двигал её из стороны в сторону, пытаясь найти удобное положение. Они вошли в зал, унылую казённую обстановку которого немного скрашивал пухлый кожаный диван у входа. В зале не было никого: ни охраны, ни посетителей, ни кассиров, и Рыгор в очередной раз порадовался счастливому совпадению, приведшему их сюда именно в воскресенье.

– Похоже, сегодня выходной даже у охраны, никто нас не встречает, – сказал Рыгор вполголоса. – И правильно, нужно же им когда-то мыться! Вот только почему дверь не заперли?..

В этот момент в одной из ближайших кабинок они увидели человека, до этого он сидел на корточках, а теперь распрямился. Он не замечал вошедших, стоя к ним спиной и возясь с чем-то у шкафа. Лявон и Рыгор, не сговариваясь, двинулись к нему. Лявон снял автомат с предохранителя и передёрнул затвор, звук вышел громкий и звонкий. Служащий повернулся к ним. Он держал в руках чашку и ложечку и, по всей видимости, был занят завариванием чая.

– Не двигаться! Это ограбление! Дёрнешься – стреляем! – заорал Рыгор и угрожающе потряс автоматом.

Служащий тут же присел на корточки и опять пропал из виду. Послышался звон разбитого фарфора и ойкание, наверное, он уронил чашку и обжёгся кипятком.

– Вот сучий клерк! Он сейчас там сигнализацию включит! – Рыгор отставил правую ногу назад и, держа автомат у пояса, надавил на курок. Ничего не произошло.

– Ты, наверное, забыл о затворе и предохранителе, – заметил Лявон. – Сейчас я попробую.

И он попробовал. Это было похоже на удар молнии прямо ему под ноги. С грохотом и огнём автомат рванулся из его рук. Брызнули во все стороны осколки стекла и штукатурки со стен. Лявон тут же отпустил курок и стоял, оглушённый.

– Ты куда лепишь? По кабине стреляй! Он же там прячется! – прокричал Рыгор и выпустил очередь по кабине. Полетели щепки; Лявон с восторгом смотрел, как на пластиковой поверхности появляются дыры. Он посильнее сжал автомат, напрягся и снова нажал на спуск, целясь повыше того места, куда присел клерк. Грохот, огонь, щепки, дырки! Лявон давил на курок, пока автомат не затих сам по себе. Он посмотрел на Рыгора. Рыгор смотрел на него. В ушах звенело, а в глазах плыли жёлто-красные круги.

– Дай ещё патронов, – улыбнулся Лявон.

– Держи, – тряся головой, Рыгор протянул Лявону полный магазин. – Старый не выбрасывай, может пригодится ещё. Вот на эту штучку нажимай, чтоб вынуть. Ага, правильно. Теперь этот вставляй. Но хватит пока стрелять, наш чувачок и так уже в котлету превратился. Пошли посмотрим на него.

Банковский зал преобразился. Пол был усыпан осколками и побелкой, от стёкол на всех ближних кабинах остались только зубастые куски, а в том месте, где прятался служащий, пули пробили большую дыру. Лявон вдохнул запах пороха, довольно приятный и напоминающий запах мясного супа. Нагнулся и подобрал кусочек стекла в форме прямоугольника. «Чем обусловлена форма осколков? Точками ударов пуль, задающими вершины линий, то есть трещин, или внутренней структурой самого стекла?» – развить мысль он не успел.

– Ушёл, урод! – крикнул Рыгор и помахал Лявону. Он забрался внутрь кабины, но трупа там не было. – Вон в ту дверь просочился, гадина. И когда успел! Пошли скорее за ним!

Между шкафом, у которого клерк заваривал себе чай, и стоящей чуть дальше колонной действительно находилась дверь в служебные помещения. Судя по величине всего здания и небольшим размерам операционного зала, служебных помещений должно быть очень много, и искать там кого-то можно сутки напролёт, подумал Лявон. Ещё неизвестно, на сколько этажей банк уходит вглубь земли. Подземное царство гномов, неисчислимые сокровища? Может, остаться здесь навсегда, сесть на гномий трон и справедливо править? Тем временем Рыгор уже скрылся за дверью. Лявон не рискнул лезть через кабину, потому что столешница была вся в стекле, и можно было порезаться. Он обогнул ряды кабинок и нашёл между ними проход.

Служебные помещения начинались с узкого коридора с зелёными дверями по обе стороны. Возле второй двери справа, на которой висела табличка «Приёмная», стоял Рыгор, прикладывая палец к губам и делая большие глаза. Он дурачился: было заметно, что происходящее ему нравится и его забавляет. Лявон наступил на стекло, и оно громко хрустнуло. Рыгор нахмурился и сказал что-то строгое одними губами, без голоса. Лявон втянул голову в плечи и на цыпочках приблизился.

– Чего ты ждёшь? – спросил Лявон шёпотом, – Сейчас он вызовет охрану.

– Да никого он не вызовет! Я уверен, никакой охраны сегодня здесь нет. Они все в бане!

Лявон не мог понять, шутит Рыгор или нет. Внутри приёмной слышалась возня и истеричный голос, по всей видимости, клерк пытался звонить в милицию.

– Алло! Алло! Алло!

Рыгор подмигивал Лявону, как бы говоря: «А телефон-то и не работает!» Лявон был удивлён. Странный тип этот клерк, ведь всем известно о проблемах со связью в последние месяцы. Хотя, может, он цепляется за соломинку? Надеется, что вдруг телефон заработает и его спасут?

Тут Рыгору надоело стоять и ждать, и он постучал в дверь согнутым пальцем:

– Дорогая, открывай! Иначе мне придётся выбить дверь!

Он радостно смотрел на Лявона, ожидая оценки своей шутки. Из комнаты раздался какой-то малопонятный стук, лязг, и всё стихло.

– Мы начинаем ломать! – торжественно возвестил Рыгор и добавил Лявону, – Только не стреляй. Я подумал, что если мы его убьём, то кто нам выдаст деньги?

Рыгор отошёл на шаг и со всех сил ударил ногой в дверь, поближе к ручке. Замок был слабый, и она тут же распахнулась. Они увидели внутри уютные диванчики по бокам от входа, высокую кожаную дверь слева и массивный стол для секретаря по центру. За столом было раскрытое настежь окно. Клерка не было. Лявон подошёл к столу и заглянул под него. Там стояли поношенные коричневые туфли.

– В окно ушёл, – догадался Рыгор. – Вот каскадёр!

Он высунулся в окно и увидел перед собой заасфальтированный внутренний дворик банка, со всех сторон окружённый стенами. Слева, прямо возле окна, оказалась металлическая лесенка с ограждением, ведущая вверх. Рыгор поднял голову и обнаружил над собой ноги и зад клерка, который резво взбирался наверх и находился уже примерно на уровне третьего этажа. Рыгор поспешил за ним. Лявон смотрел, как он перекинул автомат за спину, встал на подоконник и схватился руками за лестницу. Ноги его поболтались и исчезли, потом снова мелькнули в окне.

Лявон приблизился. «Ждать здесь или лезть за ними?» Он выглянул наружу. Ржавая лестница под ногами взбирающихся издавала мелодичное «тум-тум-тум». Ограждение придавало лестнице вполне надёжный и безопасный вид, и Лявон решил подниматься. Он вскарабкался на подоконник, держась одной рукой за оконную раму, а другой осторожно ухватился за самую высокую ступеньку, которую смог достать. Земля была так близко, что никакого страха он не чувствовал. С неожиданной для себя ловкостью Лявон подтянул ноги, поймал ступеньку и начал восхождение. Он задумался о том, куда теперь ведёт линия его следов – вверх? Перекладины пружинили под туфлями, автомат за плечом мерно ударял дулом об ограждение, создавая ритм, на который накладывалось текучая мелодия трёх пар шагов. Вскоре лестница дёрнулась, и шагов стало только две пары – клерк, наверное, достиг крыши. Рыгор поднимался медленно, и Лявон догонял его. К ладоням прилипли отшелушившиеся со ступеней кусочки краски и ржавчины. Через несколько минут Лявон уже утомился, но крыша была близка. Лестница снова дёрнулась, и ноги Рыгора пропали.

Сверху раздались крики, угрозы и ругательства. Когда через полминуты голова Лявона поднялась над уровнем крыши, он увидел на фоне огромного неба Рыгора, клерка и большой красно-зелёный флаг на высоком флагштоке. Рыгор тыкал автоматом в бок клерку, а тот, перебирая руками верёвку, спускал флаг вниз.

– Представляешь! – крикнул Рыгор, заметив Лявона, – У них аварийная сигнализация такая – флаг! И эта сволочь уже почти успела поднять его… Быстрее спускай! А то дырок наделаю.

Лявон остался на лестнице. Теперь он рассмотрел клерка: утиное лицо с выражением обиды и несправедливости, русоволосый, в тонких очках. Несмотря на жару, на нём был плотный синий костюм, туго затянутый галстук и светлая ветровка поверх пиджака.

– Только не вздумай теперь дёргаться, мудачок. Тебе же с самого начала сказано было: не двигаться! Слушай, что я тебе говорю, понял? Иначе вынесу мозги к чертям собачьим. Понял? – говорил Рыгор громко и медленно, чтобы до него дошло.

Клерк испуганно кивал. Он уже спустил флаг и беспомощно стоял, потирая ладони.

– Давай, веди нас к деньгам, – скомандовал Рыгор. – Полезли назад. И без шуточек!

Они спустились назад в приёмную – Лявон, за ним клерк, в конце Рыгор. Ладони у Лявона покраснели и горели, он подул на них и потёр о брюки. Рыгор, отдышавшись, деловито сказал клерку:

– Мне нужна полная сумка денег. Вот эта сумка, видишь? И ему столько же, – он кивнул на Лявона. – Дёрнешься – убью.

– Пойдёмте! – подал дрожащий голос клерк. – Раз они такие сволочи, чего ради мне рисковать жизнью? Сколько раз я просил поставить круглосуточную охрану! Сколько раз! А теперь пойдёмте. Забирайте всё, что есть.

Он сделал взволнованный жест рукой. Его негодование и отчаяние было так трогательно, что Рыгор развеселился. Он хлопнул Лявона по плечу и засмеялся:

– Возьмём парня в нашу банду? Он нам пригодится. Наверняка умеет деньги быстро считать! Слышь, ты? Топай вперёд! Будешь хорошо себя вести, сможешь и себе мешок денег отсыпать. Потом свалишь на нас всё.

Клерк неуверенными шагами направился к выходу из приёмной, и Лявон рассмотрел его вблизи: неестественно белое лицо, стеклянный взгляд, мелкие капельки пота на лбу. «Почему он не снимет куртку? Интересно, перепугался бы я на его месте столь же сильно? Как бы я себя вёл?» – думал Лявон.

– Там есть кто-нибудь? – Рыгор показал дулом на кожаную дверь.

– Вот же я, перед вами, – клерк остановился и сглотнул.

– Так ты директор, что ли? – удивился Рыгор.

– Да.

– Мудачок ты, а не директор! Что ещё можно сказать. Веди!

Рыгор посторонился, давая ему пройти в коридор. Они двинулись вглубь здания: впереди директор, за ним Рыгор с автоматом наперевес, и в конце Лявон, осматривающийся и принюхивающийся к витающему в коридоре съедобному аромату пороха.

– У вас тут столовая где-то? – не удержался Рыгор и тоже повёл носом. Ему вовсе не казалось, что пахнет порохом: пахло определённо супом харчо. Он чувствовал голод и ради хорошего обеда был не прочь ограбить заодно и столовую. Директор молчал, и Рыгор ткнул его дулом в зад. – Столовая есть, говорю?

– Это я себе суп заваривал, поэтому пахнет, – споткнувшись, робко ответил директор.

Они дошли до лестницы и стали спускаться вниз. У Рыгора не шёл из головы горячий суп – в глубокой тарелке или хотя бы в кружке. Конечно, суп из концентрата уступает свежесваренному, но в нынешних условиях быстрота – на первом месте. А Лявон размышлял о другом: становится ли бытие менее унизительным оттого, что у тебя в руках автомат, и ты можешь приказывать кому-то и решать, жить ему или не жить. Он вёл рукой по деревянным перилами, чувствовал усталость от нервных перенапряжений, и ему уже начинало позёвываться.

Спустившись на два пролёта, директор отпер тяжёлую решётку. Снова потянулся коридор, но уже более сумрачный, подземный. Двери стали металлическими, с кодовыми замками.

– Вам доллары или рубли? – осведомился директор, замедлив шаг. Он уже вошёл в роль банкира, выдающего клиенту вклад, и перестал дрожать.

Рыгор обернулся к Лявону, взглядом переадресовывая ему вопрос. Лявон пожал плечами.

– Слышь… А ты сам квартиру покупал когда-нибудь? – спросил Рыгор у директора. – За неё баксами платят или рублями?

– Я живу с мамой, – уклончиво ответил директор.

Своим видом он показывал, что не хочет брать на себя ответственность за принятие важного решения, но никого не торопит и готов ждать, пока клиент делает выбор. Вопрос о валюте застал Рыгора врасплох, он поскрёб голову. Лявон отметил, что Рыгор ведёт себя как настоящий уголовник: повадки, манеры, лексика. Хотя, с другой стороны, разве он видел хоть раз уголовника? Возможно, они совершенно иные.

– Слышь, а какую валюту брать, чтоб не так стрёмно? – снова спросил Рыгор, пытаясь всё предусмотреть. – Может, номера купюр у долларов все записаны, а у рублей – нет? Ну или наоборот? Чтоб не вычислили нас потом?

– У нас всё учтено, – директор с достоинством наклонил голову. Но, опасаясь огорчать налётчиков, тут же сделал туманную оговорку: – Если поторопиться, можно что-нибудь придумать, сами же видите, как медленно всё работает. Даже спецназ приходится из центра вызывать.

Рыгор решил больше не медлить и потребовал набить сумку долларами, а рюкзак Лявона – рублями. Директор набрал на ближайшей двери код, распахнул её и, пошарив рукой за косяком, зажёг свет. И сразу же пошёл открывать соседнюю дверь, а Рыгор с Лявоном заглянули внутрь.

На полу высилась огромная куча долларов в пачках. Помещение было примерно пять на пять метров, и вдоль стен стояли стеллажи с полками. Скорее всего, изначально предполагалось складывать пачки на полки, но когда места не хватило, их стали валить на пол. Рыгор стоял, потрясённый. Потом он вошёл внутрь, повернулся к куче долларов спиной и упал на неё, раскинув руки. Лявон порадовался, глядя на него, но сам входить не стал, держа стоящего у следующей двери директора под прицелом. От долларов пахло свежей бумагой и ещё чем-то, что Лявон пока не мог распознать.

– Помнишь, Лявон, как мы удивлялись: где люди деньги берут? – умиротворённо проговорил Рыгор, беря в руки то одну, то другую пачку, и рассматривая их. – Неужели все здесь берут?..

Наконец он поднялся, расстегнул сумку и стал бросать в неё пачки. Сумка наполнилась мгновенно, она казалась ничтожной по сравнению с ничуть не уменьшившейся грудой денег. Рыгор пнул сумку ногой и остался недоволен её рыхлостью. Он высыпал всё на пол и стал складывать снова, теперь уже плотно и аккуратно. Застегнув молнию, он с трудом забросил сумку на плечо и вышел в коридор.

– Иди, возьми рублей. Только покрупнее купюры выбирай, – сказал он Лявону и протянул ему полиэтиленовый пакет с надписью «Nivea». – Сюда тоже насыпь. Может, у тебя ещё пакеты есть с собой?

У Лявона пакетов не было. Он вошёл в соседнюю комнату, намеренно взглянув директору в глаза, отчего тот отступил на шаг, и увидел там точно такую же картину: гору денежных пачек на полу. Запах рублей походил на долларовый, но отличался большей свежестью. Лявон поворошил ногой гору. Среди красных и зеленоватых пачек попадались бледно-синие и розовые, сотни, самые крупные. Лявон стал выбирать сотни и наполнять рюкзак, краем уха слушая разговор Рыгора с директором.

– А ты чего стоишь? Набери хоть в карманы!

– Нет, спасибо.

– Не будь дурой. Никто ж не узнает! Жалеть потом будешь. Всё равно ведь казённые деньги. Слышь, а золото есть у вас?

– Есть и золото.

– Ух! Я балдею просто! Мы ещё придём к тебе, сейчас всё равно не утащим. Ты как, не против? Ха-ха! А суп ещё остался у тебя?

Директор молчал, восприняв вопрос о супе как не требующую ответа шутку. Но Рыгор не шутил:

– Что молчишь?! Презираешь меня, да? Суп остался, говорю?

– Ой! – судя по голосу, директор получил пинок дулом. – Извините, я думал, вы не всерьёз. Да, остался! Вы с каким вкусом любите? У меня харчо и куриный.

– Это хорошо. И тот попробуем, и другой. Ты мне вот что скажи: зачем в воскресенье на работе торчишь?

– Мне нравится здесь. Я отчёты составляю …

Они повернули головы к Лявону, который появился с наполненным рюкзаком в одной руке и пакетом в другой. Выглядел он неважно: уставшее лицо, тусклый взгляд направлен под ноги. Рыгор обеспокоенно спросил, всё ли в порядке, но Лявон отвечал, что просто хочет спать. Директор предложил ему выпить кофе, чтобы взбодриться. Они пошли назад, теперь уже в другом порядке: впереди Рыгор, за ним директор, сзади Лявон. Рыгор обернулся и напомнил директору о супе, и тот с самым серьёзным видом сказал, что помнит. Лявон высказал сомнение, нужны ли им кофе и суп, ведь спецназ может нагрянуть с минуты на минуту. Рыгор посмотрел на часы и успокоил Лявона: с момента поднятия флага прошло всего двадцать минут, и даже если флаг был замечен, то у них есть ещё с полчаса, пока спецназ доберётся сюда из центра.

Рыгор и Лявон расположились в приёмной на диване, а директор пошёл в свой кабинет греть электрочайник. Рыгор закурил и медленно, нарочито громко, чтобы слышал директор, стал рассказывать свежесочинённый анекдот:

– Встретились как-то раз три бандита – Саня Пряный, Серёга Медвяный и Димон Багряный. Выпили они крепко и поспорили под этим делом, кто из них бессовестнее и безжалостнее. Саня Пряный говорит – я однажды грабил банк и директора убил. Серёга Медвяный говорит – я однажды грабил банк и директора убил, и кассиров убил, и клиентов убил. Димон Багряный говорит – а я однажды банк грабил и всех живыми оставил. Саня Пряный и Серёга Медвяный смеются – ты у нас самый совестливый и жалостливый. Димон Багряный отвечает – так это ж только однажды было, а всего я ограбил двадцать четыре банка!

Рыгор взглянул на Лявона, но тот был серьёзен и сосредоточен. Зато директора анекдот заставил побледнеть – он как раз появился из кабинета с подносом, на котором стояли пластиковые стаканчики с кофе и пенопластовые баночки с супом, уже наполненные кипятком. В воздухе распространился мясной аромат, и Рыгор сглотнул. Он знал, что надо подождать несколько минут, пока суп заварится, и, отвлекая себя от нетерпеливых мыслей, стал аккуратно подворачивать низ своей шапки, чтобы освободить рот для еды. Лявон, о чём-то задумавшись, взял в руки стаканчик с кофе и начал медленно вращать его под небольшим наклоном, наблюдая, как пена оставляет следы на стенках. Все молчали.

– У тебя послушать есть что-нибудь? – нарушил тишину Рыгор, обращаясь к директору. – Радио там или ещё что-нибудь?

– Радио нет. У нас не положено, – сухо ответил директор.

– Дуешься на нас? Брось, всё ж застраховано! Кому может быть плохо от маленького ограбления, – благодушно сказал Рыгор. – Да ты не переживай, у анекдота ещё и вторая концовка есть, слушай. Саня Пряный и Серёга Медвяный смеются – ты у нас самый совестливый и жалостливый. А Димон Багряный отвечает – дураки вы! Я людей бросил умирать от старости и болезней, а это намного жесточе! Ну как, лучше? – посмеиваясь, Рыгор потянулся за супом. – Уже заварился. А ложечки есть у тебя?

Директор спохватился и принёс из своего кабинета несколько чайных ложек. Рыгор снял фольгу с баночки, вдохнул поднимающийся оттуда пар и, сделав первый глоток, издал одобрительное мычание. Директор стоял, опершись на стол, Лявон продолжал вращать стаканчик с кофе, и оба смотрели на Рыгора, как он ест. Рыгор молча и невозмутимо съел обе баночки супа, облегчённо вздохнул и объявил, что теперь можно идти.

– А тебя мы привяжем к креслу, чтоб ты не видел, в какую сторону мы свалили. Не обижайся, мудачок.

Директор вспыхнул, но промолчал. Рыгор сорвал с окна пупырчатую верёвочку, с помощью которой поворачивались жалюзи, и привязал директора к секретарскому креслу.