Текст книги "Снежная слепота"

Автор книги: Пи Джей Трейси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

34

Снег продолжал идти, когда Магоцци с Джино покинули Сити-Холл и, имея при себе дискету, направились к Грейс. Нужная им программа стояла у нее на компьютере дома, и она пообещала их там встретить.

– Приятель, не могу поверить, что снег все еще идет, – сказал Джино, затягивая ремень безопасности, пока Магоцци выруливал на Вашингтон-авеню. – Как ты думаешь, сколько его накидает?

– Он начал идти в пятницу, и, скорее всего, будет фута три.

Джино прижался лицом к стеклу и посмотрел на небо.

– А что, если он так и не прекратится? Что, если началось глобальное потепление и мы вступаем в новый ледниковый период?

– Может, придется перебираться куда-то повыше.

Джино минуту возился с обогревателем, а затем шлепнулся обратно на сиденье.

– Знаешь, сегодня шеф просто разозлил меня этой маленькой лекцией об ордере на обыск. Я уже был готов слететь с катушек и ляпнуть какую-нибудь глупость, но тут он выдал о бункере Гитлера. Ты понял? Он говорил как настоящий коп.

– А он и есть коп.

– Ты понимаешь, что я имею в виду. Настоящий человеческий образец копа. Тем не менее я не уверен, что он все продумал. У нас, черт возьми, гораздо больше, чем пожилая леди, которая укокошила своего мужа, – это и еще кости в доме Риккер наводят на мысль, что это было чисто семейное дело. Понимаешь? Все женщины в этом семействе из поколения в поколение ухлопывают своих мужей. У меня бегут мурашки по коже из-за другого – потому что если в этом озере в самом деле есть другие трупы, а Лаура рассказывала, что убивали и других мужей, то, как ни смотри, это не было самообороной. Плюс если мы привяжем это видео к Биттерруту, то речь уже пойдет не об одной семье, перед тобой предстанет целый долбаный город, в котором оправдывают убийство, и это меня основательно пугает. Я не хочу, чтобы в этом был замешан бывший коп с чистым послужным списком; я не хочу, чтобы это была компания баб, которые думают, что спасают свою жизнь, но, человече, факты растут и копятся, как этот снег. Их становится все больше, и во всем этом должен быть какой-то смысл.

– Шеф не может поддержать требование ордера, если нет основания.

Джино хмыкнул.

– Может, и нет, но он мог бы поддержать наши доводы, почему мы хотим получить его. Но, думаю, в любом случае это не имеет значения. Говоря по правде, я не возлагаю больших надежд на эту историю с монограммой.

– Я тоже, но пусть Грейс все равно вытащит нам список. На самом деле я лишь хочу, чтобы она просмотрела эту дискету. У криминалистов может быть самая лучшая лаборатория, но я все равно поставил бы на чудеса «Манкиренч».

Когда Грейс открыла им дверь, они не услышали привычного фырканья Чарли, и на лице Джино отразилось разочарование.

– Привет, Грейс, давно не виделись. А где моя собака?

– Все еще у Харлея. Как только мы закончим, я туда вернусь. Привет, Магоцци.

На ней была привычная черная майка и джинсы без кухонного фартука, и она не держала мартини в руках. Но Магоцци все равно улыбнулся ей:

– Спасибо, что взялась помочь.

– Никаких проблем. Пойдем на кухню и выпьем по чашке кофе до того, как начнем.

Магоцци и Джино расположились у стола, и Грейс налила три чашки.

– Вы сказали, что вам нужна пара вещей. У меня есть программа увеличения фотографий и прогонки их. Что еще?

– Список Биттеррута, – сказал Магоцци. – Имена всех его нынешних обитателей.

Повернувшись, она посмотрела на него:

– Ты думаешь, что кто-то из жителей Биттеррута убил в парке двух твоих копов? Только потому, что в этом чате шла речь о Биттерруте?

– Тут есть нечто большее. Выяснилось, что один из копов избивал свою жену, а дальше пошло еще хуже. Черт возьми, у нее была родня в Биттерруте, ее прабабушка и тетя основали это поселение, и может оказаться, что эти люди не в первый раз идут на убийство, чтобы обезопасить женщину.

Грейс села между ними, переводя взгляд с одного на другого.

– Вы говорили, что Биттеррут фактически представляет одно большое надежное убежище для тех женщин, которые подвергались насилию, так?

– Так.

– И все женщины, которые там живут, – жертвы насилия?

– Похоже, что так.

– Тогда это невозможно. Оба вы знаете психологию жертв насилия. Такие женщины не сопротивляются. Они не способны на это.

– Почти все они такие и есть, – вставил Джино. – Но раз в кои веки это случается, особенно когда они пытаются защитить кого-то еще, например члена семьи, вроде жены Томми Дитона. Она – одна из них, черт побери, ее мать выросла здесь, но она не прибегла к ним за помощью. Мы же думаем, что они могли действовать на опережение.

Грейс покачала головой:

– Джино, мне это кажется слишком смелым скачком.

– Вот еще что, Грейс, – сказал Магоцци. – По нашим сведениям, есть основания предполагать, что кое-кто из этих женщин Биттеррута, чтобы спастись, убивал других мужчин. Мы в этом до конца не уверены… но вполне возможно. А сейчас нам нужно сосредоточить все усилия на двух убийствах, о которых мы знаем,что они произошли, – вот для этого нам и нужен список.

– У меня его нет. Я даже не знаю, существует ли он.

– Конечно существует, Грейс. Это корпорация, и она должна иметь соответствующие архивы. Ты ставила им программное обеспечение и знаешь их компьютерную систему от и до, так что представляешь, как раздобыть их.

– Ты хочешь, чтобы я влезла в конфиденциальные документы клиента?

– Да.

Это удивило ее. Магоцци не в первый раз была нужна незаконная информация с закрытых сайтов, но он никогда не говорил об этом вслух.

– Зачем она тебе?

– Мы ищем убийц. Они могут оказаться в этом списке. Этого достаточно?

Она не стала долго колебаться, встала из-за стола и направилась в свой кабинет. Магоцци увидел, что дело для нее изменилось так же, как для них, когда они осознали, что ищут не обезумевшего психопата, а отчаявшихся женщин, которые пытаются спасти свою жизнь и жизнь тех, кого они любили. Но нельзя слишком задумываться об этом, скатываться в сумеречную зону, где сочувствие может заместить собой простые и конечные факты, – убийство есть убийство, кто бы его ни совершил и по какой причине.

Грейс потребовалось всего лишь несколько минут, чтобы вывести список на экран. Она отъехала на кресле в сторону, чтобы они его четко увидели.

– Вот он. Что вы в нем ищете?

Магоцци протянул ей дискету:

– Это домашнее видео, снятое в парке в вечер убийства. Там есть несколько кадров, на которых четыре женщины лепят снеговика вокруг одного из наших убитых копов. Криминалисты увеличили их настолько, что можно увидеть несколько букв, вышитых на шарфе, которые смахивают на монограмму, и мы хотим сопоставить их со списком. И еще мы хотим, чтобы ты попробовала вытащить хоть какие-то детали из этих снимков, которые помогут определить кого-нибудь из этих женщин.

Грейс на секунду прикрыла глаза.

– Четыре женщины?

– Совершенно верно.

Больше она ничего не сказала. Просто взяла дискету, ввела ее в дисковод другого компьютера и попыталась придать максимальную четкость образам, появившимся на мониторе.

– Это максимум того, что можно добиться. Я вижу W, Т, С… – Она замолчала.

– Ну да, ну да, – сказал Джино. – А потом ноль. Это мы знаем. Мы было подумали, что это может быть датой, но остальное все равно непонятно. Ты можешь прокрутить эту штуку? – Он показал на монитор со списком.

Грей безмолвно нажала клавишу раскрутки текста. Джино и Магоцци приникли к экрану, глядя, как перед ними проходят имена, пока не появилось последнее – Мюриэль Захер.

– Ничего, – пробормотал Джино. – Вот проклятье. – Он выпрямился и почесал в затылке. – Опять придется сидеть за столом.

– Это была попытка с дальним прицелом, – сказал Магоцци. – Но мы должны были попытаться. Что ты думаешь об этих снимках, Грейс? Есть ли какая-то возможность их увеличить? Может, прогнать через твою программу опознания личности какие-то черты лица под масками?

Грейс кивнула, не отрывая глаз от видеокадра на втором мониторе:

– Могу попробовать. Оставьте меня на пятнадцать минут наедине с ними.

35

– Вот дерьмо. – Джино, выглянув из окна гостиной Грейс, уставился в небо. – Конец света. Пуржить перестало. Пятнадцать минут еще не прошло?

Магоцци развалился на диване, прикрыв руками глаза от дневного света.

– Господи, Джино, да расслабься ты, дай ей время. Эта программа работает медленно.

– Он говорит – расслабься. Ты что, издеваешься? Это проклятое дело сводит меня с ума. Мы подбирались к нему с четырех сторон, но сидим с пустыми руками. Мы отработали Уэйнбека, Снеговика, Уорнеров и Биттеррут – и, мать твою, ничего не можем доказать.

– Вполне исчерпывающее заключение.

– И что дальше делать?

– Не знаю.

Грейс у себя в кабинете работала с собственной программой улучшения качества фотоснимков. Компьютер исследовал разные варианты, добавляя пиксели для лучшей цветонасыщенности и четкости очертаний, но не было никакой надежды извлечь дополнительную информацию из снимков такого низкого качества, чтобы можно было пустить в ход программу опознания личности. Все, чего она смогла добиться, – это выявить остальную часть монограммы на шарфе, но ей больше ничего и не требовалось. W-T-C-O-O-O.

Порой копы мыслят так прямолинейно, подумала она. Они вбили себе в голову идею о цифрах и не могут от нее отойти. Они не могли себе представить, что ноль на самом деле не ноль; может, это буква «О», криво вышитая трясущимися руками очень старой женщины. Она отъехала с креслом от стола и закрыла глаза, вспоминая последний день прошлой осени, когда они работали в Биттерруте.

– До чего красивый, Мэгги. Спасибо тебе.

– Небольшая память о нас. Я рассказала Лауре, как он понравился тебе во время первого визита, и она настояла, что сделает такой же и тебе.

– Лаура?

– Да. Она – одна из основателей Биттеррута. Сейчас она очень стара, и ее вышивка далека от идеала, но она всегда так радуется, когда кто-то по достоинству оценивает ее работу.

– Что это означает?

– То, ради чего все мы существуем. Биттеррут и все такие же места. W-T-C-O-O-O. [14]14
  Аббревиатура английского выражения «We take саге of our own».


[Закрыть]

Мы сами заботимся о себе. Лаура сделала их для всех наших девочек.

В то время это казалось очень милым, очень человеческим девизом в мире, где корпорации обычно были безличными организациями и эта фраза не представлялась чем-то необычным. Люди часто произносят такие слова, говоря о своих семьях, своих общинах, своих странах, так что она не услышала никакого звоночка, когда вошла в тот чат и прочитала их. Но сейчас девиз на шарфе носил куда более зловещий характер.

Магоцци и Джино присоединились к Грейс, когда услышали, что она покинула свой маленький кабинет и пошла на кухню.

– Что-нибудь удалось сделать? – с надеждой спросил Джино.

Она повернулась лицом к ним, и Магоцци увидел, что у нее совершенно пустые глаза, в которых ровно ничего не было.

– Вы имеете хоть какое-то представление, сколько женщин в этой стране было убито своими спутниками с той минуты, как вы оказались у меня на пороге? – тихо спросила она.

Магоцци поймал ее взгляд.

– Скажи мне, сколько минут прошло, и я отвечу тебе, скольких женщин постигла такая судьба. Мы знаем статистику, Грейс. Это наше дело – знать ее. И наше дело ее изменить. Наше и других копов. И ничье больше.

Грейс подумала над его словами и кивнула.

– Ты рассказал, что пожилая женщина в Биттерруте кого-то убила этим утром.

– Верно, – сказал Джино. – Но то была прямая и явная самооборона. Ну, может, не в полном смысле слова. Этот тип держал под прицелом другую женщину.

– Это я могу понять, – согласилась Грейс. – Одно дело – пристрелить кого-то, кто вламывается в твой дом, замыслив убийство, как и поступила эта пожилая женщина. Но искать их и заранее убивать, как Томми Дитона? Это почти…

– Как охота, – сказал Магоцци и почувствовал, что у него зачастило сердце. Она что-то нашла. И это что-то связывало снеговиков в парке с Биттеррутом. – Но вот что важно… если к этому имеют отношение люди из Биттеррута, они, скорее всего, думали, что только так можно спасти жизнь Мэри Дитон. Даже мы с Джино столкнулись с этой проблемой. Половина тебя думает, что это убийство, а другая половина понимает, в чем дело.

– Верно. Но теперь вам стоило бы заняться умножением.

– Что ты имеешь в виду?

– Как много в Биттерруте женщин, подвергавшихся насилию?

– Четыреста, – вспомнил Джино.

– О'кей. И наверно, почти за каждой охотится мужчина, который может убить ее в любой день. Если ты уж начал искать оправдания убийству Дитона, то надо подыскивать точно такие же еще для трехсот девяноста девяти.

Джино уставился на нее. Он настолько напряженно думал, что бы он сделал на месте Билла Уорнера, что почти потерял представление и о самом деле, и о том, чем он занят.

Грейс оторвалась от буфета, заглянула в ящик комода и вынула оттуда сложенный мягкий шарф, который и положила на стол между ними.

Джино подтянул его к себе, провел пальцами по неровной вышивке и с силой втянул в себя воздух.

Как ни странно, Грейс ему почти улыбнулась.

– Это не я была на том видео. И не этот шарф. Просто похожий.

Джино медленно выдохнул.

– Знаю, – пробурчал он. – Господи, Грейс…

– Они вручили его мне в последний день, когда я там работала. По всей видимости, пожилая женщина сделала такие шарфы для всех женщин поселка, и на них вышиты не нули, а буквы «О». Они складываются в девиз Биттеррута. «Мы сами заботимся о себе». Мы нашли эту фразу в чате, и я ее тебе прочитала, помнишь? Просто не уловила связь.

Магоцци и Джино стояли на месте не меньше минуты, глядя друг на друга. Обычно решительный прорыв в трудном деле был поводом для радости. Только не в этот раз.

Джино гневно сунул руки в карманы.

– Проклятье, Лео, в глубине души я боялся этого. То есть в этом городе без мужчин мне с самого начала было как-то не по себе, но дело в том, что он был в полном порядке, и ты не можешь говорить, что все женщины в нем замешаны в этом деле. Вот чего ты добьешься – из-за нескольких гнилых яблок ты разоришь это поселение, которое для кучи перепуганных женщин стало единственным местом, где они могут спрятаться. Нам придется получить ордер на вторжение в Биттеррут, начнется расследование, и этот скандал окончательно покончит с поселком, не важно, найдем мы или нет доказательства, которые помогут поймать настоящих убийц.

– Я не хочу об этом думать, – прошептала Грейс, и Магоцци подумал, не было ли насилие частью ее прошлого, о котором он так ничего и не знал, хотя год занимался любовью с этой женщиной. – Но одна из этих женщин в чате открыто отдала убийце приказ, который привел к трагедии в Питсбурге.

Магоцци отрицательно покачал головой:

– Мы думаем, что это был Билл Уорнер, отец Мэри Дитон. Пусть его не было на месте преступления, но он, черт побери, конечно же занимался планированием и теперь делится своим ноу-хау.

– Ну да, – сказал Джино. – Наверно, с какими-то другими несчастными отцами, которые не спят по ночам, дожидаясь сообщения, что их дочери мертвы… Господи, я не знаю, кого ненавидеть и к кому испытывать сочувствие. Это дело гоняет меня по кругу, и скоро я буду выглядеть как штопор. Пойду греться в машину. – Он потопал по холлу, схватил свою куртку и, выходя, хлопнул дверью.

– Джино в самом деле все это нелегко дается, – сказала Грейс. Она не поднимала глаз от пола.

– Как и тебе. Да и всем нам.

Она проводила Магоцци до дверей и смотрела, как он накидывал куртку. Сама Грейс выглядела усталой и, как он чувствовал, обеспокоенной. Он понимал, что сейчас один из тех случаев, когда ей необходимо остаться одной. Она не могла справиться с этими печальными проблемами, как делают другие люди, то есть поговорив о них. Она просто отступила куда-то в такое место, куда Магоцци никогда не мог за ней последовать.

– Ты хочешь забыть об ужине сегодня вечером? – спросил он.

Она открыла перед ним дверь. В ярком свете, брызнувшем снаружи, ее глаза казались тусклыми и выцветшими, и он ничего не мог прочесть в них. Грейс погладила его по щеке и легко поцеловала в губы, точнее, коснулась их, как женщина, которая утром провожает своего мужа, когда он идет на работу.

– Захвати пижаму, – сказала она.

36

Следующим утром увеличенный кадр четырех женщин, закатывавших тело Томми Дитона в снег, стал ведущей темой в сводках новостей всех местных телестанций; он целиком заполнял первую полосу каждой газеты на Среднем Западе. За сценой политики и миннеаполисская полиция делали все, что могли, в поисках источника утечки, греша не на своих, а на криминалистов. Но так или иначе, через несколько часов разразился скандал. Биттеррут пошел в эфир по всей стране.

Магоцци и Джино старались ни на что не обращать внимания и, стиснув зубы, продолжали работать. Программисты из «Манкиренч» наконец просмотрели чат до самого конца – источник его был в публичной библиотеке Миннеаполиса. Сюда мог зайти любой человек с улицы и сесть за компьютер, и теперь у них на руках ничего не было для обвинения Билла Уорнера в соучастии.

В течение пятнадцати дней более пятидесяти сотрудников управления полиции Миннеаполиса, округа Дандас и Управления национальных ресурсов обыскивали каждый дом, каждое строение, каждый из тысяч акров территории Биттеррута. Они нашли немало оружия, каждое из которых было зарегистрировано, но баллистическая экспертиза доказала, что ни одна из пуль не соответствует тем, которые медики извлекли из тел Томми Дитона и Тоби Майерсона. Кроме того, они нашли сотни таких же, как у Грейс, шарфов. Таких же, как на видеозаписи. Криминалисты разделили шарфы между собой и стали сравнивать их с изображением, которое увеличила Грейс, – каждый шарф обладал незначительными различиями, которые объяснялись тремором рук пожилой женщины, – но заметных отличий они так и не нашли. Конечно, где-то шарфов было гораздо больше – Лаура вышивала их год за годом, с того времени, как они основали поселок, – но поиск совпадений оказался бесплодным.

Каждый день толпа журналистов, собиравшихся у ворот, становилась все больше и все громогласнее; они требовали пропустить их, требовали ответов. Массмедиа не хотели расставаться с этой историей. Когда свежие новости заглушали ее, ток-шоу принимали мяч и снова вводили его в игру. История об униженных и оскорбленных женщинах, которые стали убийцами, была слишком соблазнительной, чтобы отказаться от нее. На встречах Совета округа Дандас толпились и местные жители, и политики, требуя неизбежного – закрытия Биттеррута.

Джино и Магоцци опрашивали каждого обитателя поселка, но неизбежно возвращались к Мэгги Холланд. Поскольку та долго управляла комплексом, предположение, что Мэгги все знает о ходе дел, казалось вполне резонным, но после первых же разговоров расспросы превращались в простое перечисление событий. Мэгги быстро теряла терпение, но не жаловалась и сдерживалась, держа под спудом и свою враждебность, и то, что она знала, если вообще что-то знала. Магоцци не раз ловил себя на том, что едва ли не восхищается ее смелостью и выдержкой. Если она на самом деле была убийцей, то явно не такого типа, с которым Джино и Магоцци приходилось иметь дело на допросах. Он не испытывал сомнения, что, если бы им удалось найти неопровержимое доказательство связи Биттеррута с преступлениями, эта женщина взяла бы всю вину на себя – не важно, была ли она или нет, – в надежде, что это поможет сохранить поселок.

Это был их последний день в округе Дандас. Команда поисковиков, готовясь к отбытию, упаковала свое снаряжение и позаботилась о собаках. Джино и Магоцци в последний раз сидели за столом у Мэгги Холланд.

Она стояла у окна, глядя через площадь в сторону въездных ворот.

– Значит, вы уезжаете.

– Да, мэм, – сказал Магоцци.

– И вы ничего не нашли.

– Пока нет. Дело остается открытым и будет таким до окончания расследования. У нас по-прежнему остаются двое убитых офицеров полиции, один из которых, хотел бы вам напомнить, никому не причинял зла.

Она кивнула, но не стала поворачиваться.

– Но одной из своих целей вы добились, не так ли? Нас собираются закрывать.

– Наша единственная цель – поймать убийцу.

Наконец она повернулась, подошла к столу и опустилась в свое кресло. Впервые она выглядела как человек, потерпевший поражение.

– Вы задумывались, детективы, что, если даже кто-то из женщин в этом поселении совершил действия, которые, как они чувствовали, были необходимы для спасения жизни, остальные могут быть совершенно невинны? Вы никогда об этом не думали?

Джино кивнул:

– Мы немало думали над этим.

– Когда эти ворота закроются в последний раз, у этих совершенно невиновных женщин больше не останется безопасного места в мире. Те журналисты у ворот будут преследовать каждую из них, полные уверенности, что вот она-то и есть хладнокровный убийца.

Джино откинулся на спинку стула и сложил руки на животе.

– Вы знаете, я очень внимательно наблюдал за освещением этих событий – как все эти телеоператоры и журналисты ломились в ворота, за которыми скрывалось бог знает что, – и думал, что в определенном смысле вы были очень умны, Мэгги Холланд, но, с другой стороны, вы страдали той же снежной слепотой, что и мы, пока занимались этим проклятым делом.

Она напряглась:

– В самом деле?

– Да, в самом деле. Знаете, что бы я сделал, будь это мой поселок? Я бы открыл эти чертовы ворота, пустил бы прессу внутрь – пусть увидят, что вы на самом деле собой представляете. Показал бы им эту историю с другой стороны. И еще – ваш затылок, Мэгги. Показал бы те шрамы, из-за которых и появилась эта изгородь.

Когда они вернулись в машину, Магоцци повернулся к Джино:

– А ведь ты должен быть бескомпромиссным и жестким. Не могу поверить, что ты ей все это сказал.

Джино пожал плечами:

– Насколько я понимаю, мы не можем арестовать ни Уорнеров, ни Мэгги Холланд, и вообще никого в Биттерруте; по сути, мать твою, мы не можем закрыть незаконченное дело о гибели двух копов. Одна и единственная вещь, которой мы можем добиться в ходе этого расследования, – закрыть поселок. Может, это принесет хоть какую-то пользу. Меня бесит, что это будет полным проигрышем, с начала до конца. Вот такая спасательная операция.

– Ты уж точно откроешь банку с червями.

– Вот и хорошо. Может, люди и откроют глаза. И может, кто-то из них обратится к никчемным идиотам из законодательного собрания, чтобы те прекратили освобождать других бесполезных идиотов, которых мы стараемся ловить и сажать в кутузку.

Магоцци посмотрел вперед, улыбнулся и включил двигатель. Джино всегда был мечтателем.

– Что-то вроде счастливого конца.

Джино фыркнул.

– Итог? Мы нашли тут людей, безнаказанно совершавших убийства, Лео. И в Питсбурге то же самое. Если в чате в самом деле был Билл Уорнер, то он чертовски хороший учитель. В этом деле нет счастливого конца. Я говорил тебе это. С самого начала.

Магоцци нажал на акселератор, и машина выползла со стоянки.

– Мы делаем то, что можем, Джино. Может, и не самым лучшим образом, но порой не так уж и плохо.