Текст книги "Гаяна (Иллюстрации Л. Гольдберга)"

Автор книги: Петроний Аматуни

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 38 страниц)

2

Лоцман у нас на борту. До этого дважды Шелест спрашивал его имя, а ему отвечали загадочно: «Узнаете!»

Дверь компрессионного отсека отворилась, лоцман вошел в промежуточную кабину, и мы помогли ему снять скафандр.

На нас глянуло узкое смуглое лицо, с блестящими темно-серыми глазами. В курчавых черных волосах лоцмана серебрилась седина.

– Мауки! – закричал Хоутон. – Мауки! – и кинулся к нему.

– Боб! Милый мой Боб…

– Вот уж этому я удивляюсь меньше всего… – как-то странно произнес Шелест и присел на край дивана.

Мауки поднял его своими могучими руками, и они обнялись. Досталось и моим костям, и Евгению Николаевичу, а потом Мауки смущенно остановился перед Юль.

– Здравствуй, ани, – певуче по-гаянски сказала она. – Меня зовут Юль. Я жена Глебова. Мы с тобой немного земляки.

– Дорогая ани, – медленно подбирая слова, ответил Мауки, – я счастлив видеть тебя. Разреши обнять тебя, как сестру…

– Так ты стал космонавтом, Мауки?! – сказал я.

– Да. Я сейчас был на Марсе, и мне поручили, поскольку я рядом, сопровождать вас. – Он говорил по-русски почти без акцента. – Как обрадуются моя жена и сыновья…

– Твоя жена москвичка? – спросил Евгений Николаевич.

– Нет. Я привез ее из Отунуи.

– Поздравляю тебя, Мауки, от всего сердца! – сказал Шелест.

– Спасибо, Андрей Иванович. Извините: это я просил не говорить вам, кто будет лоцманом… Хотелось сделать сюрприз.

– И достиг своей цели!

– Не томите, Мауки, – прервал Евгений Николаевич, – расскажите, как там на Марсе? В самом деле обнаружены каналы? Есть жизнь?

– Так и не так, – засмеялся Мауки. – Жизнь есть, в основном – растительный мир и микроорганизмы. Людей там нет, и мы пока не нашли хоть каких-нибудь следов разумной жизни, исчезнувших цивилизаций.

– А каналы? – нетерпеливо допытывался Глебов.

– О, «каналы»! – с увлечением рассказал Мауки. – На Марсе необычные растения… Понимаете, там уйма сухих красноватых деревцев, напоминающих саксаулы… Они растут в песке, любят магнитные поля и вырабатывают электричество!

– Растения-генераторы?

– В том-то и дело. И семена их наэлектризованы. То, что на прежних марсианских картах представлялось нам как узлы, в которых пересекались и соединялись «каналы», оказалось крупными магнитными аномалиями. Наэлектризованные семена марсианских «саксаулов»-мелкие и легкие, как пыль, – попадая в зону магнитных силовых линий, приходят в движение и распределяются вдоль них, потом дают всходы и образуют огромные «лесополосы», воспринимаемые с Земли, как сеть каналов…

– А сезонные изменения?

– Они связаны с влиянием солнца. Конечно, все это в общих чертах, многое требует уточнения, проверки, но то, что я вам рассказал, – в общем верно!

– А что нового на Земле, Мауки? – спросил я.

– Самое главное – заключили договор о разоружении! Сейчас уже почти на всей Земле нет голодных, хотя остались… Бергоффы и Джексоны.

– Живы?! – спросил Хоутон.

– Не знаю, Боб. Да черт с ними! Не они, так другие… Зато на планете больше нет колоний!

– Где будем производить посадку, Мауки?

– Андрей Иванович, не угадаете.

– В Москве?

– Нет, нет, не пытайтесь… На Пито-Као!

– Пито-Као?!.

– Да. Сейчас там международный космодром, дорогие друзья. Можно было подобрать и другой остров, но остановились на нем, в честь прилета Гаянцев на звездолете «Тиунэла».

Юль улыбнулась, откинула голову и мечтательно закрыла глаза. Стать женой жителя другой планеты, с иными обычаями и взглядами, войти в круг его сопланетников – непросто. Воображение рисует и неприятные неожиданности.

Ее родина знала меньше горя.

Материки Гаяны расположены в среднем поясе планеты, с мягким климатом и щедрой природой, почти безвозмездно кормившей и одевавшей людей. Частная собственность ожесточала когда-то и Гаянцев. Но у них меньше было различных племен, а значит – и меньше возможностей зариться на чужое добро в крупном масштабе и затевать войны.

Не знали гаянцы и религий типа земного христианства, магометанства, буддизма и их разновидностей; не было «святых» знамен, прикрывающих право сильного бить и крошить слабого; не было попов и монахов, натравливающих приверженцев одной веры на сторонников другой. Судьба и в этом отношении пощадила их планету.

История Земли сложнее, и Юль тревожилась, впервые увидев в телескоп крошечную голубоватую звездочку.

Но теперь, слушая рассказ Мауки, Юль утверждалась в вере: раз будут счастливы земляне, будет хорошо и ее мужу, ей самой. У себя на родине она тоже с детства усвоила истину: счастье одного – в счастье всех!

Голос Мауки вывел ее из раздумья.

– Смотри, ани, – говорил Мауки, указывая рукой на телевизионный экран, – вот как сейчас выглядит Пито-Као, где приземлились когда-то твои и… мои предки!

… Большой современный городок под параболической прозрачной крышей вырос на высоком скалистом берегу, на том месте, где раньше ютились жалкие хижины «Лакки-тауна». В центре острова, на груди широкой равнины, высились взлетные эстакады звездолетов. С одной из них ушел на Марс очередной корабль, и мы мысленно пожелали ему удачи.

У подножия величественно спящего вулкана – аэродром для космопланов, а за горой, в другой равнине, расположилось серое посадочное поле для звездолетов, с огромными гнездами и отверстиями туннелей – приемниками газов и пылевых вихрей – и решетками-гасителями излучений.

Пито-Као тоже начал свою новую жизнь!

3

Мы приземлились на заре. Наше Солнце первым тепло и ласково обняло нас.

Двигатели произнесли свое последнее «уф-ф!» и замерли.

Мы дома!..

Десятки тысяч слов в русском языке. Но я знаю самое емкое и близкое – дом. В нем поселились тысячи других слов, и как бы я ни пытался живописать встречу с родными и близкими – мало удалось бы мне прибавить к тому чувству, какое вызывает слово «дом».

День мы провели в городке, где, кроме семей и друзей, нас ожидала дивизия журналистов и кинохроникеров. Коллеги Хоутона готовятся к дружественной атаке, намечаемой на завтра. Они оттачивают перья, смазывают пишущие машинки (если их смазывают!), заготавливают, как патроны и снаряды, образы и сравнения, производят рекогносцировку и распределяют обязанности.

Нам осталось выполнить последнюю заповедь гаянской инструкции космонавтов: через сорок часов после посадки на любой планете (не раньше!) полностью выключить автоматику звездолета, произведя необходимую проверку по «карте контрольного осмотра».

Сейчас наш «Роот», хоть и покинутый нами, был ежесекундно готов к вылету.

Правила есть правила, и из уважения к Гаянцам мы выполнили их.

Через сорок часов (Юль напомнила нам, что уже пора) мы вновь вошли в звездолет. Юль читала «карту контрольного осмотра», а Шелест и Евгений Николаевич проверяли и выключали многочисленные агрегаты.

– «Проверить по Телепатону отсутствие позывных и выключить», – прочитала Юль.

– Это зачем? – спросил Мауки, сопровождавший нас.

– У Гаянцев телепатическая связь имеет такое же значение, как и радио, – объяснил Евгений Николаевич. – Она удобна тем, что меньше зависит от расстояния и помех и расходует мало энергии. Если кто-то терпит бедствие – он включает на телепатическую передачу свои позывные. Но здесь, на Земле, она еще не в ходу, и этот пункт имеет символическое значение– можно им пренебречь.

Юль не возражала, но Андрей Иванович Шелест недовольно глянул на Глебова.

– Правила хороши в комплексе, а не по личному усмотрению, – строго сказал он. – Прошу быть точным!

Евгений Николаевич смутился и послушно включил корабельный Телепатон.

– Секундомер! – потребовал командир. – Насколько мне помнится, там сказано: «в течение двухсот секунд»…

– Верно, командир, – сказала Юль, – я пропустила это.

– Зря, ани. Давай уж до конца…

Что-то сковало мое тело, сделало его холодным и напряженным. Краем глаза я заметил, что друзья мои побледнели. В кабине управления тихо, но в мозгу каждого из нас пульсируют слова:

– Тот уэй им Тиунэла ви… Тот уэй им Тиунэла ви… – И так, с правильными промежутками.

По-русски эта фраза означает: «Я, Тот, командир «Тиунэлы», нахожусь в опасности»!

Шелест посмотрел на Юль.

… До позднего вечера мы пытались связаться если не с Тотом (он-то вряд ли жив), то с автоматическим Телепатоном, подававшим сигналы.

Обсуждали, спорили, строили предположения, снова и снова включали Телепатон, но ответа не получили. Засечь место передатчика не представлялось возможным: телепатическая связь не пригодна пока к пеленгации.

И мы сообща разработали план поисков. Если Тот каким-то образом улетел с Пито-Као, естественно предположить, что он приземлится на ближайший материк. Им была Южная Америка. Но с каким курсом мог лететь Тот?

Вероятнее всего, через Перу и Бразилию. Ближайшая – Перу. Кордильеры – Восточные и Западные – с высотами под 5–6 тысяч метров, горными потоками, лесистыми склонами и скалистыми ущельями. Может быть, там?

А «Фея Амазонки»? Ее нашли не так уж далеко от Манауса, вверх по течению Пуруса, притока Великой реки… Не сам ли Тот погиб там? Не его ли останки обнаружили Бергофф и Кордоне?

Глава пятнадцатая
НЕОЖИДАННАЯ…

1

Бергофф, невзирая на возраст и «волнения» бизнеса, старел медленно. Его врач, выпив больше положенного, высказал смелое предположение:

– Некоторое… гм… простите, патрон, сужение…

– Артерий?! – испуганно прервал Бергофф.

– Нет, нет. Сужение интеллекта, я хотел сказать, кругозора, вероятно, в некоторых случаях поощряет… гм… неувядание и несколько как бы растягивает молодость.

Бергофф не обиделся.

– Браво, док, – осклабился он. – Я знаю это мудрое правило со школьной скамьи.

Визит Хоутона встревожил миллионера. Он зорко следил за движениями Боба, готовый к обороне.

– Хелло, патрон, – с наигранной веселостью проговорил Хоутон, войдя к нему в кабинет.

– Хелло, – упавшим голосом слабо ответил Бергофф, слегка приподнимая верхнюю губу. – Читал о вашем возвращении. Рад видеть вас преуспевающим и… целехоньким.

– Не хочу отвечать вам тем же, – изрек Боб. – За вами крупный долг, и я еще приду за ними… в другой раз.

Бергофф задышал ровнее: старой акуле приходилось слышать и раньше «в другой раз»-ухо сделалось привычным к этим словам.

– Вы хотите рассказать о путешествии на Гаяну? – прощупывая почву, пошутил он.

– Вот что, Бергофф. – на йоту повысил тон Боб, – я не люблю мерзавцев и, сами понимаете, только а крайней необходимости прихожу к ним.

Бергофф промолчал. «Оскорбление – далеко не худшее в жизни», – подумал он.

– Немалую сумму сгребли вы, продав Пито-Као под космодром, – продолжал Хоутон. – И все же я могу помочь вам увеличить состояние…

Бергофф налил стакан сельтерской и прополоскал рот. Разговор принимал деловой характер – не мешает взвесить шансы: трезвый расчет всегда лежит в основе бизнеса.

– Мне необходимы все подробности того дня, когда вы с Ривейро Кордоне нашли «Фею Амазонки».

Бергофф поднял густые брови, опустил нижнюю губу и уставился на Хоутона. Потом привычка ничему не удивляться помогла ему осмыслить предложение, и он коротко спросил:

– Сколько?

– Что, сколько…

– Я буду иметь на этом деле.

Хоутон сжал кулаки:

– Много.

– Я бы хотел уточнить сумму, – настаивал Бергофф.

– Семьдесят процентов будущих доходов!

– Но…

– Короче, Бергофф. «Фея Амазонки» – задающее устройство Гаянцев. В этом «яйце», что вы продали Джексону, только оболочка алмазная. Поняли? Вас можно привлечь за обман!.. Кроме прямых потерь, сами понимаете, вслед за престижем, упадут доходы минимум на семьдесят процентов, если фортуна не использует до конца свои возможности. За один час вы можете сохранить все это!

– Джексон давно в раю и, надо полагать, на хорошем счету и там… Господь уважает настоящих бизнесменов.

– Зато его наследники, как и мы с вами, на земле, здесь. И всевышний неохотно вмешивается в мирские конфликты…

– Но ведь я не знал, что это не чистый алмаз.

– Да, определить это не сумели даже опытнейшие ювелиры, – согласился Хоутон. – Но вы могли знать, Бергофф, скажем… через меня; а я мог узнать из дневника Гаянцев… Даю вам на размышление минуту – обычный срок делового стратега…

– Я согласен. – Выкладывайте. Все, до мелочей!

Они беседовали до тех пор, пока Хоутон не убедился, что останки, возле которых была найдена «Фея Амазонки», не могли принадлежать Тоту.

– Хорошо, – вздохнул вдруг уставший Хоутон и поднялся. – Где… могила Паолы?

Бергофф объяснил, избегая встречаться с ним взглядом.

Боб, не прощаясь, вышел и поехал на кладбище. Могила итальянки сохранилась хорошо. Хоутон долго сидел в маленькой оградке на мраморной скамье, всматриваясь в фотографию на белой плите.

Когда солнце вызолотило горизонт и заштриховало силуэты кладбищенских деревьев, он достал из кармана нож, небольшой пакетик и нагнулся к земле. Вырыв несколько лунок, Боб положил в них семена гаянских цветов, привезенных им, и бережно засыпал землей.

Постоял немного с опущенной головой и, пробормотав слова, когда-то имевшие особое значение только для них двоих, неторопливо зашагал по асфальтированной тропинке.

2

А Телепатон звездолета «Роот» продолжал принимать призывы Гаянца Тота о помощи…

3

Наши возможности вскоре были исчерпаны, и тогда правительство Советского Союза обратилось к жителям Земли с просьбой помочь нам.

Уже на третий день группа ученых колумбийского и перуанского университетов предложили рабочую гипотезу…

В одном из районов Восточных Кордильер, в Перу, недавно обнаружены древний городок и храм солнцепоклонников. Правда, обнаружен косвенно, по рассказам перуанских охотников, в свою очередь, слышавших от очевидцев о Городе Трех Вершин.

Город якобы населен и сейчас. В нем имеется Храм Солнца, жрецы его цепко держат в руках малочисленное население, заботясь об их полной изоляции от окружающего мира.

Жрецам помогала в этом и природа: непроходимые леса внизу, крутые скалистые склоны, суровый климат высокогорья и отдаленность в сумме представляли труднопреодолимое препятствие.

В плане перуанского университета на ближайшие годы намечено исследование этого района, если… удастся изыскать необходимые средства.

Сотрудники колумбийского университета обратили теперь внимание на деталь в рассказе одного из охотников Очевидец, побывавший в Городе Трех Вершин и с риском ускользнувший от жрецов, чтобы с неменьшим риском для жизни спуститься с гор, уверял, будто в Храме живет под зоркой охраной Сын Солнца, полтора столетия назад прилетевший к ним с неба на огненной птице.

Сам рассказчик тоже его не видел, но слышал о нем…

Простые люди Перу, жители Кордильер, поняли значение поисков и взялись за дело сами.

Из Лимы вылетела эскадрилья тяжелых вертолетов первого класса. В составе решительно настроенной экспедиции была и наша группа, вернувшаяся с Гаяны.

4

У подножия скалистых пиков, на груди ровного плато выстроились вдоль трех улиц несколько каменных домов. На берегу озера – ступенчатая пирамида с квадратным основанием: Храм Солнца.

Холодный липкий туман почти всегда окутывает город. Здесь и впрямь захочешь молиться каждому солнечному лучу!

Обветренные бронзовые, скуластые лица, испуганно-настороженные глаза жрецов, плотно сомкнутые губы. Они делают вид, что не понимают даже местных диалектов. Они каменно неподвижны.

И только когда охотник, знающий их в лицо и сбежавший от них, выступил вперед – жрецы зашевелились. Фанатическая ненависть загорелась в их взглядах.

Суровый и непреклонный вид прилетевших, их решительность поколебали представителей мракобесной, жестокой и хитрой касты «служителей веры», одинаково подлой в Храме Солнца и в соборе Петра.

С разрешения руководителя экспедиции охотник переводил слова Хоутона:

– У вас находится житель неба Тот. Высокий, с длинными ушами. Он здесь уже полтораста лет. Вы умираете один за другим… а он все живет, и вы не можете объяснить себе, в чем секрет его долголетия… Он – наш друг. Пустите нас к нему, и мы ничего вам не сделаем. Станете сопротивляться…

Начальник экспедиции жестом остановил Хоутона.

Жрецы расступились, из прямоугольных каменных ворот храма устало вышел глубокий старец высокого роста, с потемневшим удлиненным лицом, седой бородой, в широкополой шляпе и тонкой войлочной накидке.

Юль сделала несколько торопливых шагов к нему и подняла левую руку.

– Здравствуй, долгожитель, – сказала она по-гаянски. – Я твоя сопланетница. Мы прилетели на выручку. Скажи, ты ли это? Не ошиблись ли мы, Тот?

Старец пошатнулся, повернулся к нам боком и взялся рукой за сердце. Мы подумали, что он сейчас упадет, и подались вперед. Но старец выпрямился и громко спросил:

– Кто ты, женщина?

– Я Юль Роот, ани. Будь твердым… Жители Земли прилетели на Гаяну и я… После ты узнаешь все…

– Ты явилась мне как сказка, как Амир, ани. Здравствуйте, все! Спасибо вам, жители Земли!..

5

… Очень трудное место для меня – я на минуту отложил перо. Из уважения к моменту. Есть такие случаи в жизни, когда слова не нужны… Есть такие места и в книгах, когда автору необходимо остановиться и переждать…

6

… Мы прилетели на Пито-Као, чтобы уже потом, когда Тот посетит могилу Мана, отправиться в Подмосковье, где старому гаянцу предстояло отдохнуть и окрепнуть.

Но первый же консилиум там, в Кордильерах, дал отрадный результат: Тот не имеет серьезных патологических отклонений и, как предположили врачи, сможет перенести полет на родину.

– Случилось так, – рассказал долгожитель. – Во время землетрясения Мана был внизу, в поселке островитян, далеко от вулкана. А я – устранял мелкую неисправность в шеере… Быстро взлетел, в надежде переждать на материке, а потом вернуться… В разрыве облаков увидел Город Трех Вершин. Снизился. Ровная площадка привлекла меня, и я решил сесть. Но этот день – самый неудачный в моей жизни: сплошная цепь ошибок. Моя беззаботность зашла так далеко, что я так и не мог вспомнить после: включил я Телепатон или нет… Оказывается, я, как и требовала инструкция, сперва включил его, а потом покинул шеер. Моя доверчивость была наказана сразу: дела у жрецов шли неважно, и мое появление выручало их. Все эти годы фанатики не разрешали мне покидать стен двора Храма Солнца. Я жил под неусыпным надзором. На Пито-Као поклонялись Мана, и он был свободным; здесь поклонялись Солнцу, а меня держали в тени. И словно нарочно, я не взял с собой оружия. Один день оплошностей обошелся мне в полтора столетия бессмысленного плена! А Мана, конечно, решил, что я погиб в звездолете во время землетрясения.

– Как я рад видеть тебя, долгожитель, – взволнованно сказал Хоутон. – Встреча с тобой не только самое отрадное, ко и удивительное событие в моей жизни…

– Нет, ани, – улыбаясь, остановил его Тот, – нет. Есть кое-что поразившее и меня, прожившего много дольше любого из вас… Нет, мой дорогой собрат по крови… не торопись. Слушайте и вы все. Жрецы, пленившие меня, хранят в своей памяти древнейшую легенду… Я расскажу ее коротко – открытия редко бывают длинными… Тысячелетия назад, рассказывают они, в каком-то из океанов Земли существовал архипелаг, погибший при катаклизме. Эти острова населяли высокие… длинноухие люди, называвшие свой архипелаг… Гаяна…

– Гаяна?!

– … а себя – Гаянцами.

– В такое совпадение даже трудно поверить! – воскликнул я.

– Верно, ани, – согласился Тот. – Верно, если бы это и в самом деле было только совпадение…

– Разве это не так?! – насторожилась Юль.

– Не берусь объяснить, где именно находился архипелаг, – отвечал Тот. – Не знаю, как стала известна жрецам легенда о Гаянцах и… звездных пришельцах…

– Пришельцах?!.

– Да, ани. Но скажу главное: у меня было достаточно времени, чтобы изучить не только зту, но и много других легенд и сказаний, сравнить их… За долгие десятилетия плена… Для меня несомненно: когда-то на Землю прилетали жители еще неизвестной нам планеты… Они и увезли с собой – сколько смогли – гибнущих островитян, а потом… высадили их на нашей Гаяне, так похожей на Землю по климатическим и многим другим условиям!..

– Ты прав, ани, – возбужденно сказала Юль. – Теперь я начинаю понимать картины, воскрешенные «позади идущей памятью» моего школьного товарища Ило. Я потом расскажу тебе подробнее… Твой вывод точен, долгожитель: мы и земляне – дети одной матери, после тысячелетий встретившиеся вновь!

Сейчас, когда вы, уже пережившие новизну этого открытия, читаете мой рассказ о встрече с Тотом, вам, наверное, трудно понять наше состояние. А после отлета Тота и Мауки на Гаяну – и их судьба воспринимается вами как прочитанный роман, как что-то знакомое и потому уже не очень удивительное…

И это хорошо. Жизнь не стоит на месте, и если не привыкать даже к самому приятному и счастливому, то можно, уверяет Хоутон, лопнуть от удивления.