Текст книги "Гаяна (Иллюстрации Л. Гольдберга)"

Автор книги: Петроний Аматуни

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 38 страниц)

7

– Дальнейшее теперь могу рассказать вам я, – тихо сказал Хоутон, закончив чтение. – Мелони попал в руки Курца. Немец оставил дневник себе, а старика передал в лабораторию Дорта, где тот и погиб. Позже мне рассказывали, что Бергофф пристрелил Курца. С его вещами он забрал и дневник итальянца. Организовав «Дискавери», Бергофф передал ученым фирмы записки Мелони – вот вам секрет их успехов!

– А ваш экземпляр? – спросил Егорин.

– Я хранил его в укромном месте…

– … пока его не украли?

– Нет-нет! Я передал его Гроверу. Мой школьный друг. Работает в «Дискавери»… Ах, если бы я сделал это раньше! Если бы раньше… Моя Паола была бы жива.

– Паола? При чем же тут дневник Мелони?

– Я получил письмо от Роберта… Ее облучили, она умерла от лучевой болезни. Я отомщу за нее, и не одному Бергоффу!

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Сокровища далекой планеты

1

Прошло несколько лет со времени событий, описанных на предыдущих страницах…

Когда ТАСС сообщил о находке в Тихом океане гаянского сейфа и опубликовал предложение Советского правительства организовать Международный институт для изучения и освоения гаянской энциклопедии, во всем мире поднялось необыкновенное волнение.

«Энциклопедия гаянцев была найдена, утеряна и обнаружена вновь людьми различных национальностей, – писал ТАСС. – Каждому ясно, что подарок гаянцев адресовался всем жителям Земли, и мы считаем справедливым привлечь к участию в работе Международного института Гаяны (МИГ) все народы Земли. Мы предлагаем построить специальный научный город в Московской области для размещения отделов и филиалов МИГа…»

Чтобы знания гаянцев не попали в руки поджигателей войны, было создано Международное общество защиты энциклопедии Гаяны. Душой и организатором общества стал Боб Хоутон. Он разъезжал по стране, рассказывал о Пито-Као и фирме «Дискавери», призывал использовать подарок гаянцев в мирных целях. Хоутон неизменно заканчивал свои выступления по радио, телевидению, в газетах фразой:

«Сокровища далекой планеты должны принести нам только счастье!»

Нашлись тысячи добровольных энтузиастов – союзников Боба: общество обрело реальную силу, и с ней нельзя было не считаться.

Первыми помощниками Хоутона стали профессор Кобрен и Роберт Гровер. Дневник Мелони помог ученым разобраться в сложном «научном» хозяйстве пресловутой фирмы. Кобрен и Гровер изобрели и осуществили план разоблачения «Дискавери».

Впрочем, вот вам газетное сообщение тех дней.

ЗАГАДОЧНОЕ ПРОИСШЕСТВИЕ…

Как сообщает иностранная печать, в течение нескольких дней из научного городка нашумевшей фирмы «Дискавери» не поступает никаких известий. Кажется, будто городок вымер. Никто не отзывается даже на телефонные звонки. Обеспокоенные родственники ученых и обслуживающего персонала обратились в полицию.

К месту расположения фирмы прибыл шериф с десятком полицейских. Попытки поговорить с обитателями городка с помощью мощных динамиков к успеху не привели. Тогда шериф и его подчиненные, взломав ворота, проникли в главный корпус и… остались там!

Новый отряд полицейских решил повторить попытку, но также не вернулся. На телефонные звонки по-прежнему никто не отвечает. Городок молчит.

Раз уж я взялся рассказывать о бесславном конце «Дискавери», пользуясь отчетами журналистов, приведу еще одну корреспонденцию.

РАЗОБЛАЧЕНИЕ «ДИСКАВЕРИ»

Мировая пресса продолжает обсуждать события в научном городке «Дискавери». Строятся различные предположения, выдвигаются всевозможные планы, ни один из которых нельзя привести в исполнение, потому что никто из вошедших в помещение научного городка не вернулся и не подал о себе никаких вестей.

Вчера в Париже, в Доме журналистов профессор Кобрен и его коллега Роберт Гровер выступили на пресс-конференции, организованной по их просьбе.

На второй странице нашей газеты публикуется подробный отчет о заявлениях Кобрена и Гровера, обвинивших фирму «Дискавери» в преступлениях против человечества.

– Что же касается тех, кто находится сейчас в научном городке «Дискавери», – заявил в заключение профессор Кобрен, – то все они живы и в полной безопасности. Используя последние научные достижения и опираясь на ту незначительную часть знаний гаянцев, которая оказалась сперва в руках руководителей фирмы, а затем у нас, я и Гровер изобрели аппаратуру: она излучает биологические лучи, замедляющие все жизненные процессы в человеке примерно в сто раз.

– Мы устроили там сонное царство, – подтвердил Гровер. – Как только будут опубликованы материалы нашей пресс-конференции и создана авторитетная комиссия, мы выключим аппаратуру.

– Сейчас, когда Советское правительство обратилось ко всем жителям Земли с предложением организовать Международный институт Гаяны, мы считаем своевременным разоблачение «Дискавери». Знания гаянцев не должны попасть в недостойные руки! – сказал Кобрен.

На вопрос сотрудников «Юманите», является ли профессор членом коммунистической партии, он ответил:

– Нет. Но я тоже честный человек. На такой же вопрос, обращенный к Гроверу, последний заявил:

– Нет, но, как говорили русские в первые годы после своей революции, я сочувствующий.

И, наконец, еще одно сообщение.

К СОБЫТИЯМ В «ДИСКАВЕРИ»

Ученые Кобрен и Гровер сдержали свое слово. Только что получена телеграмма нашего корреспондента, очевидца пробуждения тех, кто оказался в плену в научном городке «Дискавери».

Подробности можно ожидать не ранее завтрашнего дня.

Лопнула «научная» фирма. Потерпели крупное фиаско ее заправилы. Но судить их не удалось, несмотря на волну возмущения, прокатившуюся, подобно цунами, по всему миру. Бергофф, Стоутмен и их партнеры исчезли, словно по волшебству. Даже укротителя Меджитта и детектива Диппля не удалось отыскать.

В Советском Союзе был учрежден Международный институт Гаяны. Профессор Кобрен и Роберт Гровер первыми получили приглашение стать сотрудниками института. Напряженно работал многоязычный дружный коллектив МИГа. Специальный бюллетень, издаваемый на нескольких языках, сообщал миру о состоянии его дел.

Первые успехи выпали на долю Отделения языка. Язык гаянцев гораздо проще наиболее развитых языков Земли. Когда сотрудники МИГа освоили его в первоначально необходимом объеме, содержимое сейфа было распределено между отделами и началось комплексное изучение сокровищ далекой планеты.

2

Откуда прилетели к нам гаянцы? Где находится их планета? Пока речь шла только об их прилете к нам, такой вопрос менее настоятельно требовал ответа. Но сейчас, когда все реальнее становится возможность ответного визита, вопрос «куда?» стал очень важным…

Не забывайте, что у гаянцев не только иные названия астрономических тел, но и видимое расположение созвездий другое; поэтому первый взгляд на звездную карту гаянцев почти ничего нам, землянам, не дал. Потребовались сложнейшие расчеты, чтобы определить, где находится планетная система, к которой принадлежит Гаяна.

Вы не раз любовались, наверно, созвездием Ориона. В средних широтах оно хорошо видно: весной – на западе, а зимой – почти строго на юге, высоко над горизонтом. Это красивое созвездие названо в честь великана-охотника Ориона. Три крупные яркие звезды составляют наиболее заметный центр его – пояс Ориона. Не одна ли из них и есть солнце Гаяны?

Ни в коем случае! Эти голубые звезды в десять раз жарче нашего солнца и много больше его по величине. Кроме того, они излучают столько ультрафиолетовых лучей, что жить под таким солнцем было бы не очень приятно…

И вообще не ищите Гаяну вблизи сравнительно широко известных звезд. Отведите глаза от крупной альфы Ориона, или, как ее зовут, Бетельгейзе, диаметр которой не уложится даже в орбиту Марса. Отвернитесь от лямбды Ориона – нет, не оттуда прилетели к нам когда-то посланцы космоса. И не с Меча Ориона. Не смотрите и левее и выше, хотя яркая красавица-звезда пленит ваш взор, ко это Сириус, расположенный в соседнем созвездии Большого Пса.

Солнце Гаяны – звезда по яркости всего лишь шестой величины, и светит она в нашем небе в тысячу раз слабее Сириуса. Увидеть ее невооруженным глазом может только зоркий и очень внимательный человек. Находится она выше и правее Пояса Ориона.

Откройте теперь каталог звездных параллаксов Франка Шлезингера, составленный в Иельской обсерватории США, найдите порядковый номер «1602» и прочитайте «13-я Ориона: яркость 6,3; температура G0 (то есть близкая к температуре нашего Солнца); спектральный параллакс равен 0,033; тригонометрический параллакс равен 0,034. Координаты: прямое восхождение 5 часов 02 минуты, склонение +9°2". Переведите параллакс в парсеки, результат умножьте на 3,26 и получите расстояние, округленно, в 100 световых лет.

Не так далеко, если вспомнить, что наша Галлактика имеет диаметр 80 тысяч световых лет, но и не так близко, если подумать, что может быть только каких-нибудь восемьдесят тысяч человек на Земле преодолевают «столетний барьер…»

Свое солнце, то есть 13-ю звезду Ориона, гаянцы называют «Фело». Вокруг нее вращаются планеты: Яна, Ари, Туна, Лестра, Гаяна, Мида, Атла, Аина, Эрда, Ора и Кина.

3

Ну а теперь о самой энциклопедии.

Внешне, как я уже говорил, хранилище знаний гаянцев представляло собой металлический ящик, сейф. Под крышкой располагались дневник экипажа «Тиунэлы» и самоучитель гаянского языка. В контейнерах лежали микроленты.

Приложения: 1) Гаяна: история возникновения и природа планеты; 2) гаянцы: история народов планеты; 3) космическая техника гаянцев; 4) все, относящееся к полету гаянцев на Землю; 5) устройство аппаратуры, необходимой для телепатического «чтения» энциклопедии.

Как мы потом узнали, ознакомиться с энциклопедией можно было двумя методами: по принципу обычного звукового кино и телепатическому. Проекционная аппаратура погибла вместе с космическим кораблем «Тиунэла». Поэтому пришлось заново сконструировать и построить необходимое оборудование. Занимались этим профессор Кобрен и Роберт Гровер: ведь телепатические устройства как раз то, над чем они много лет работали.

Мне посчастливилось быть в числе приглашенных на первый сеанс чтения энциклопедии. В малом конференц-зале МИГа собралось человек сто. Большинство из них изучили гаянский язык в достаточном объеме. На сцене, на трибуне, стоял небольшой аппарат, от него шел толстый кабель за кулисы. Гровер вставил в аппарат кассету с микролентой и нажал пусковую кнопку…

… Я почувствовал легкое головокружение и невесомость во всем теле. В глазах слегка зарябило. Но все это скоро прошло, и я увидел себя в какой-то новой, совершенно незнакомой обстановке.

Сцена исчезла. Мы сидели теперь в просторном красивом зале. Колоннами и высоким куполом он напоминал собор. В центре била высокая струя фонтана, между колоннами мы увидели деревья, похожие на наши земные ели, и кусты. В стенах зала темнели пиши.

– Колумбарий? – тихо спросил кто-то рядом.

– Может быть…

Из-за ближней колонны вышел седой гаянец в развевающемся плаще-накидке. Он поднял левую руку в знак приветствия и улыбнулся. Узкое, вытянутое лицо его стало мягким и добрым. Глаза смотрели так, точно он и в самом деле видел нас. Длинные уши придавали его лицу странное выражение, но не делали уродливым.

– Приветствую вас, дорогие жители незнакомой планеты, – громко сказал он. – Я главный редактор нашей энциклопедии и буду вашим гидом. Мне поручено рассказать вам о нашей науке и технике и ответить на вопросы. Меня зовут Эдр.

Пока Эдр говорил, журналисты щелкали фотоаппаратами, группа из кинохроники вела съемки, и никто из нас не думал о том, что всё это впустую: на отснятых кадрах потом оказалась только сцена с аппаратом, а пленки магнитофонов так и не зафиксировали ни одного слова, произнесенного Эдром.

– Помните, – предупредил Эдр, – что ни меня, ни других гаянских ученых нет рядом с вами, – это только иллюзия, созданная нашей техникой. Составляя энциклопедию, мы включали ответы лишь на вопросы, которые, по нашему мнению, могут возникнуть у вас. Если на ваш вопрос не последует ответа и изображение не будет двигаться, значит, мы чего-то не предусмотрели. Извините за упущение и задавайте другой вопрос.

– Что вам известно о нашей планете? – спросил кто-то из журналистов.

Эдр замер, бесстрастно смотря куда-то над. нашими головами, и ничего не ответил. Тогда тот же голос, видимо, удовлетворенный такой проверкой, попросил рассказать о назначении помещения, увиденного нами, и изображение вновь ожило.

– Мы находимся с вами в Пантеоне Гаяны, – рассказывал Эдр. – В далекие времена гаянцы хоронили умерших в земле. Тысячелетия спустя мы стали сжигать тела в крематориях, а пепел хранили в колумбариях. Сейчас и этого мы не делаем – тела умерших исчезают в особых атомных реакторах.

– А что означают эти ниши? – вырвалось у меня. – В них урны?

Эдр выслушал и, продолжая смотреть не на меня, а в сторону всей аудитории, ответил:

– Здесь нет ни одной урны с прахом. В каждой нише хранятся микропленки с записями, рассказывающими о жизни и творчестве гаянца.

– Вот это кладбище! – восхищенно шепнул кто-то. – Ни могил, ни крестов, ни гнетущей мистической обстановки…

– Мы начинаем свою энциклопедию, – продолжал Эдр, – с Пантеона, потому что развитие науки и техники есть непрерывный процесс творчества многих поколений. Наш долг не забывать об этом. Кого бы вы хотели сейчас увидеть?

– Того, кто считается на Гаяне автором самой современной теории мироздания! – громко произнес Евгений Николаевич Глебов.

– Хорошо, – ответил Эдр и взмахнул рукой. Голубая струя фонтана расширилась, стала похожей на веер, а затем на чуть вогнутый экран наших панорамных кинотеатров.

Эдр отошел в сторону, и мы увидели молодого гаянца с загорелым узким лицом и черными смеющимися глазами.

– Это Ри, – сказал Эдр. – Он погиб в космической экспедиции.

– В чем суть его теории? – опять не утерпел Глебов. На этот раз Эдр молчал, а на экране заговорило изображение Ри:

– Наши астрономы давно заметили, что бесчисленное множество галактик, находящихся в участках Мироздания, доступных нашему изучению, как бы разбегаются, удаляются от нас с огромными скоростями. Мне и моим помощникам удалось создать теорию, объясняющую это явление. Мы считаем, что убегание галактик есть наблюдаемая нами часть невиданных по масштабу энергетических процессов во Вселенной. Галактики удаляются от нас, увлекаемые конвективными течениями материи, движущейся по траекториям, напоминающим магнитные силовые линии. Линии эти замкнутые, и через какой-то срок все галактики вернутся «на свои места», чтобы начать следующий виток…

– Это ново в космологии, – задумчиво произнес Глебов и добавил: – Чтобы нам установить сходство и различия наших философских взглядов, необходимо знать ваше мнение о движении.

– Движение – это форма, сущность бытия материи, то есть объективной реальности природы, – пояснил Ри.

– А пространство? Его бесконечность?

– Любая реальность имеет пределы, даже радиус самой большой метагалактики. Математическая бесконечность в природе приобретает как бы категорию качества и перестает быть только количеством… Однородное пространство, скажем, пустое может быть бесконечным – такая мысль допустима, – но в действительности, по всей вероятности, в этом, прежде всего, «нет необходимости» – в настоящей бесконечности…

– Значит, она может быть только мысленно?

– Мы не можем, так сказать, мыслить мыслями: мы пользуемся в своем мышлении словами и образами; бесконечность есть один из наших образов реального мира.

– Хорошо, продолжим это образное познание…

– Природа состоит из Покоя и Стремления, то есть из Пространства и Времени. Любое явление, если оно есть, то есть.

– Даже пустота, – настаиваю я.

– Весьма вероятно, – добавил Ри, – что мир вообще создавался в первозданной пустоте, если такая была еще до Акта Творения; в Голубом нуле.

– … и в котором нет формы?

– Не было формы, – ответил Ри на мой вопрос. – Вещь вне пространства существовать не может. А раз так, то не пространство должно заботиться о вещах, а они сами о себе. Вот почему все материальное, возникая, реорганизует для себя пустое пространство и создает себе собственную геометрическую среду, придающую жесткость аморфной пустоте. И – кубической формы…

– … Геометрию? – уточнил я. – А что породило ее?

– Одно из двух: либо вещество излучает какие-то «Лучи Геометрии», либо «пустота» Голубого нуля напоминает озерцо переохлажденной воды – кинь камешек, и оно с треском покроется ледяным панцирем.

– Почему геометрическое поле не шарообразное, а похожее на куб?

– Необходимое материи пространство есть трехмерное, без ограничивающего геометрического центра: шары, цилиндры, спирали, кренделя и прочие виды объема заключены в нем, а не наоборот!

– А что такое время?

– Это главная энергия природы, которая одна только способна превращать причину в следствие; других «обязанностей» у него, у времени, нет, и потому оно необратимо.

– Допускаете ли вы, что в природе есть физические миры, живущие по другому, своему эталону времени и пространства?

– Больше того. Весьма вероятно, что в природе каждая космическая система живет по своим «часам». Мы полагаем, что несовместимость во времени есть один из самых общих законов природы. Само межгалактическое пространство также имеет собственные «часы». Взаимодействие космических систем с разными пространственно-временными характеристиками является важнейшим в мегамире.

– Допускаете ли вы, что вблизи Гаяны может быть обнаружена одна из таких систем, так сказать, более быстрой или более медленной материи?

– Да, – ответил Ри. – Но необходима третья, контрольная планета, чтобы установить эту разницу. Мы давно засылаем свои экспедиции в космос и надеемся найти такие планеты. Если наше предположение подтвердится – изменится длительность полета: скажем, на Гаяне пройдет десять лет, а на другой планете, где побывают наши космонавты, – тысяча лет или наоборот…

На этом прервался первый пробный сеанс ознакомления с энциклопедией гаянцев. Журналисты окружили Евгения Николаевича с просьбой об интервью. По существу, вопрос к ученому был один: возможно ли полететь на Гаяну и возвратиться домой, на Землю, в короткий срок жизни одного поколения?

– Возможно! – воскликнул Глебов и поднял руки, моля избавить его от комментариев.

Так окончился этот памятный день, возбудивший горячие споры во всем мире. Вопрос о длительности полета на Гаяну обсуждался и на ученом совете МИГа, но, поскольку ответить на него невозможно, решили пока к нему не возвращаться, хотя каждый хранил в себе добрую, невысказанную надежду…

4

Мужественные образы гаянцев заставили меня вспомнить Мауки. Ведь он был их потомком, в его жилах текла кровь Маны.

Мне захотелось повидаться с юношей. Я переписывался с ним и знал, что Мауки эти годы учился и так преуспевал, что его учителя только диву давались, знал, что смелый отунуец не менял решения стать летчиком, знал, что он уже окончил теоретический курс. Но я хотел видеть его и, как всегда, недолго собираясь, отправился в путь…

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Первый самостоятельный…

1

По окончании теоретического курса Мауки направили в экспериментальную летную школу ДОСААФа, находившуюся в Подмосковье.

Он уже свободно говорил по-русски, ориентировался даже в Москве сам и приехал в школу без провожатых. Встретил его дежурный по школе.

– Общежитие вашей эскадрильи – налево, – сказал он, показывая в окно. – Найдете?

– Иес! Да, – заулыбался Мауки.

Дневальный, с удивлением осмотрев щеголеватый серый костюм Мауки, ярко-красный чемоданчик и его самого (Мауки явно походил на иностранца), неуверенно спросил:

– Вы из газеты?

– Как вы сказали?

– Я спрашиваю: корреспондент?

– О нет, нет. Я новый курсант…

Едва Мауки успел разложить свои вещи на полках тумбочки, дневальный, просунув голову в щель приоткрытой двери, протяжно, как пономарь, закричал: «Атбо-о-о-ой!..» – хотя и без того почти все спали. Мауки лег, не укрываясь одеялом, потянулся и вздохнул с таким облегчением, словно он был сам Робинзон Крузо, вернувшийся под кров отчего дома.

В восемь утра началась наземная подготовка, которую курсанты ожидали с нетерпением не потому, что им хотелось, так сказать, летать на земле, а потому, что раз дело дошло до тренажной кабины, значит, скоро в воздух.

Тренажная кабина представляла собой как бы часть настоящего учебного самолета в натуральную величину – фюзеляж с обрубленным хвостом, снятыми крыльями и без шасси. Она была расположена на сложной системе рычагов.

В противоположном конце зала находился стереоскопический экран дневного кино, а за ним – особый кинопроекционный аппарат. Позади кабины стоял пульт управления тренажером, напоминавший стол-шкаф.

Первым в тренажер сел Мауки. Действовал он точно, уверенно: вот залиты цилиндры мотора горючим, вот подана команда: «От винта!» Вот он уже услышал в наушниках шлемофона ответное; «Есть от винта!» Нажал кнопку на левой стороне приборной доски, и вдруг экран озарился ярким светом – впереди раскинулось зеленое летное поле, а вдали, на бетонной полосе, легкий ветерок закручивал пыль…

В наушниках появился отчетливый звук мотора, а в довершение всего небольшой гребной винт, находящийся впереди тренажной кабины, стал гнать воздух в лицо Мауки, как будто он и вправду сидел в настоящем учебном самолете.

Мауки улыбнулся от удовольствия. Он хотел что-то сказать товарищам, сидевшим рядом у стены, но тут в наушниках раздался голос инструктора:

– Увеличьте обороты и прогрейте мотор.

Юноша послушно нажал на сектор газа, и «мотор» загудел, зарычал.

«Прогрев» окончен.

– Проверьте показания приборов, – приказал инструктор. Мауки глянул на приборную доску: стрелки приборов стояли на тех цифрах, которые соответствовали режиму работы мотора.

– Проверьте мотор на полных оборотах. Мауки дал полный газ (прибор показал две тысячи оборотов в минуту!) – и грохот мотора в наушниках шлемофона покрыл все звуки.

– Достаточно. Сбавьте газ. Дайте команду убрать колодки. Мауки знал, что в таких случаях надо поднять обе руки и махнуть ими в стороны, но так как ни колодок под колесами (ни самих колес!), ни механика самолета не было на самом деле, продолжал сидеть, не подавая сигнала.

В ту же секунду живая фотография на экране замерла.

– Дайте команду убрать колодки, – настаивал голос.

На этот раз Мауки повиновался – на экране снова все пришло в движение, и на мгновение сбоку появилась фигура механика, «убиравшего колодки».

Мауки дал газ и… земля, горизонт на экране поползли навстречу, а бетонная полоса для взлета стала приближаться. Иллюзия движения была настолько полной, что Мауки даже выглянул за борт.

Голос инструктора вернул его к действительности.

– Сейчас, когда вы получили общее представление о тренажере, – услышал Мауки, – мы приступим с вами к первому упражнению – полету по прямой. Мы уже в воздухе, высота триста метров.

На экране перед кабиной появился новый пейзаж – вид земли в полете по кругу.

– Прямую сперва будете выдерживать вон по той горе, в середине экрана; направляйте все время нос самолета на нее… А крены проверяйте по нижнему обрезу экрана: если кабина накренится влево, то и изображение на экране получится с косиной.

Вначале все шло нормально. Мауки легко выдерживал прямую по островерхой горе; если нос «самолета» уходил вправо, он, нажимая на левую педаль руля поворота, возвращал его на прежнее место, и наоборот.

Но вдруг гора исчезла! Мауки с беспокойством стал нажимать то на одну педаль, то на другую, поворачивая свой «самолет» вправо и влево, в поисках утерянного ориентира, но тщетно.

– Ориентира больше нет, – опять спасительный голос. – Теперь выдерживайте прямую по приборам: добивайтесь, чтобы нолик на гирополукомпасэ всегда стоял против черты. Не торопитесь! У вас левый крен. Исправляйте. Вот так. А направление? Уберите правый крен. Половина всего внимания – силуэтику на авиагоризонте!.. Так. Теряете высоту… Скорость! Подберите ручку на себя. Крен! Направление!

Проклятая кабина стала вдруг такой подвижной, что с ней не было сладу: она крутилась, как на льду.

– Повторим! – решил инструктор.

Что-то щелкнуло, на экране все быстро пронеслось в «обратном направлении». Казалось, будто, повинуясь всесильному волшебнику, самолет совершил длинный прыжок назад и послушно занял исходное положение.

Но дело опять не ладилось. Снова и снова повторялось упражнение, а Мауки продвигался к заветной цели как улитка.

– Плохо, – сказал инструктор.

Мауки сидел в кабине тренажера ни жив ни мертв.

– Хотите летать? – вдруг спросил инструктор.

– Очень!

– Боитесь…

– Нет-нет, товарищ инструктор.

– Вы не поняли меня, Мауки. Я хотел сказать: боитесь, что вас исключат?

– Иес, иес! Да, этого боюсь… Очень!

– Не думайте так больше, – просто сказал инструктор и дружески улыбнулся: – Мы все тоже хотим сделать вас отличным летчиком. Придет время – станете и космонавтом…

– О, спасибо, много спасибо!

– Ну, слетаем еще разок. Начали… Всего несколько минут отдыха, несколько так необходимых Мауки фраз, а как много это значило!