Текст книги "Ложь"

Автор книги: Петра Хаммесфар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 27 страниц)

Он говорил о Вольфганге, Люксембурге и шести миллионах, затем снова о Нассау и банке, находившемся там. Потом речь пошла о ее ребенке. Кажется, он думал, что ребенок от него. А бунгало с пляжем на Багамах все еще продавалось.

Они прошли мимо столов и подошли к какой-то двери, ведущей неизвестно куда. Мягко, но настойчиво он стал подталкивать ее к этой двери. Она резко выдернула руку.

– Non! – решительно сказала она, гордо вскинув голову и свободной рукой заправив волосы за уши. – Мне жаль, если я разочаровала тебя. В течение последних недель многое изменилось. Мой ребенок – от Михаэля, и я не расстанусь со своим мужем. И не стану переезжать. Мне нравится здесь. Я надеюсь, ты поймешь и простишь меня.

Жак непонимающе посмотрел на нее, пробормотал какое-то ругательство и покрутил пальцем у виска. Этот жест Сюзанна поняла и без перевода.

– Я знаю, что я сумасшедшая, – согласилась она. – Однако я больше не схожу с ума по тебе, пойми это наконец.

Он понял ее, но, очевидно, обиделся. Жак обрушил на нее поток слов, снова схватил за плечо. Резким движением она освободилась от его руки и зашипела:

– Черт побери, не смей устраивать здесь скандал. Если Михаэль о чем-нибудь догадается, я сверну тебе шею.

Он явно хотел еще что-то возразить. Однако затем махнул рукой и оставил ее перед горой яств в конце длинного стола. Она с облегчением посмотрела ему вслед. Когда он исчез из виду, она снова принялась исследовать разнообразные деликатесы.

Наполнив тарелку едой, она отправилась на поиски Михаэля. Группа, в которой он стоял, уже успела рассеяться. Кеммерлинга и его спутницы тоже нигде не было видно. Она заметила в толпе Элеонору Равацки и Илону, но не захотела спрашивать у них, где Михаэль. Вольфганг беседовал с одним из политиков. Сюзанне не хотелось им мешать.

Она поела, поставила тарелку на место и продолжила поиски Михаэля. От Лило и Фредерика она наконец узнала, что он вместе с Йо направлялся к сервированным столам. Господи, неужели он увидел, как она беседовала с Жаком? Однако ее беспокойство было напрасным. Михаэль уже шел ей навстречу. Увидев ее, он с облегчением вздохнул:

– Слава богу. Я с ног сбился, пока искал тебя.

Йо все еще искал ее на стоянке. Сюзанна с Михаэлем вышли на улицу, чтобы избавить беднягу от напрасных поисков.

– Здесь так много народу, что у меня в глазах рябит, – сказал Михаэль. – Кто очень хочет сюда попасть, проходит и без приглашения.

– Давай поедем домой, – предложила она.

Он вернулся в помещение, чтобы принести ей пальто. Йо и Лило могли отправиться домой на машине Вольфганга.

В эту ночь она спала спокойно. Когда в шесть часов утра в ванной зазвонил будильник и Михаэль поцеловал ее в шею, в памяти у нее всплыли лишь обрывки сна. Ей снилось, что Михаэль положил ей на руки младенца и смотрел, как она баюкала его.

Он пошел в ванную, потом в гараж. Он раз сто заклинал ее быть осторожной. И она столько же раз объясняла ему, что сегодня ей ничто не угрожает, потому что она всего лишь едет забрать деньги и Вольфганг не будет спускать с нее глаз. Затем он еще раз вернулся. Она как раз сушила волосы феном.

– Можно взять твою машину? – спросил он. – Тебе ведь она не нужна, раз ты едешь с Вольфгангом.

– Помнишь наш уговор? – спросила она.

Он смущенно засмеялся:

– Извини. Вчера вечером у меня голова была забита другими мыслями, и я забыл заправиться. Может быть, завтра тебе все-таки лучше поехать на мотоцикле?

– Милый, в моем положении ездить на мотоцикле – не лучшая идея. Представь себе, что будет, если я упаду.

Он согласился с ее доводами.

Уже в начале восьмого Вольфганг стоял у входа с Надиными старыми водительскими правами, удостоверением личности и заграничным паспортом, которого у Сюзанны никогда не было.

– Нервничаешь? – спросил он.

– Нет, – ответила она.

Вольфганг был напряжен. Во время поездки он еще раз объяснил Сюзанне, что ей делать после того, как она получит деньги Цуркойлена. И добавил, что она не должна волноваться. Он наденет на нее микрофон, и ее будут охранять десять полицейских. Она не слушала его. Она волновалась не за себя, а за мужчину, который перед отъездом сказал ей: «Если завтра с тобой что-нибудь случится, я этого не перенесу».

Около одиннадцати часов они уже были на границе с Люксембургом. У них еще было время на отдых. Вольфганг предложил Сюзанне как следует позавтракать и разыскал недалеко от здания банка маленькое кафе. Они провели полчаса за круассанами, кофе с молоком и разговорами о следующем дне. Затем Вольфганг вручил ей «дипломат» с кодовым замком, назвал код и пожелал ей удачи.

– Не волнуйся, – сказал он. – Я буду рядом.

Для Нади, вероятно, было само собой разумеющимся войти в здание банка, потребовать директора, напомнить о телефонном разговоре насчет заказа денег и получить почти шесть миллионов евро. Сюзанне же казалось, что она участвует в съемках какого-то остросюжетного фильма. Но никаких сложностей не возникло. Деньги уже были приготовлены. Крупные купюры, в тонких пачках, обернутых ярлыками с акцизной печатью. Сумма не выглядела большой.

У нее проверили документы, с пониманием отнеслись к ситуации с ее недовольными клиентами и помогли разложить пачки в «дипломате» таким образом, чтобы его можно было закрыть. Когда Сюзанна пристегнула чемодан к своему запястью специальным наручником, она уже не помнила, что именно она рассказала служащим банка о клиентах и их бедственном положении. За последнее время она превратилась в автомат по производству лжи.

Вольфганг ожидал ее у входной двери. Держа руку под полой пиджака, он подвел ее к «роверу» и сразу потребовал обратно документы. «Дипломат» по-прежнему был пристегнут к ее запястью. Во время обратного пути он лежал на ее коленях. Почти шесть миллионов! А где-то было еще четырнадцать.

Они вернулись уже под вечер. Михаэля еще не было дома. Сотрудники Вольфганга помогли ей снять бронежилет. В начале следующей недели предполагалось выполнение других заданий. Вольфганг считал, что незачем в последний день операции требовать полицейскую охрану, тем более что тогда придется подключать другие отделения. Он проводил Сюзанну в дом, помог ей отстегнуть наручник с запястья и потребовал:

– Отнеси деньги наверх и положи их в сейф!

– Наверное, было бы лучше, если бы ты забрал их себе.

– Ты нервничаешь, – заметил он. – К сожалению, у меня нет сейфа. Или ты считаешь, что я должен положить «дипломат» под матрас?

Она положила «дипломат» на кухонный стол.

– Я сварю нам кофе.

На обратном пути они не останавливались, чтобы пообедать.

– На меня кофе не вари, – сказал Вольфганг. – Я должен ехать в офис. Отнеси, наконец, деньги наверх.

Сюзанне не оставалось ничего другого, как пойти на чердак. К счастью, Вольфганг остался внизу. Она засунула «дипломат» между жестяным ящиком сигнализации и сейфом, затем спустилась к Вольфгангу.

– Задание выполнено, – небрежно сказала она.

Он кивнул, бросил беспокойный взгляд в окно:

– Надеюсь, док вернется сегодня домой не слишком поздно?

– Не называй его «док», – попросила она. – Я этого терпеть не могу.

Он ухмыльнулся и положил на кухонный стол лист бумаги с множеством телефонных номеров.

– По одному из этих номеров ты наверняка застанешь Цуркойлена, а если нет, запиши на автоответчик просьбу тебе перезвонить. Лучше всего начинай звонить прямо сейчас. Этим мы обезопасим себя по крайней мере до завтрашнего дня. Узнав, что ты собираешься вернуть ему деньги, он не пойдет на крайние меры. Ты знаешь, что́ должна сказать.

Она слушала его невнимательно, поэтому не запомнила, что́ именно она должна сказать. Наверное, достаточно будет назвать время и место встречи, решила она.

Вольфганг ушел. Через десять минут приехал Михаэль, и, похоже, с ним был кто-то еще. Она стояла у письменного стола. После трех неудачных попыток ей удалось наконец дозвониться до Цуркойлена. От волнения у нее тряслись руки. Когда Михаэль со своим спутником поднимались по лестнице, Цуркойлен говорил ей следующее:

– Я очень рад, что вам удалось убедить господина Харденберга вернуть мне мою собственность. Но завтра я не смогу встретиться с вами.

А на лестнице Михаэль говорил кому-то:

– Мы спросим ее, что она имела в виду.

– А я могу организовать встречу только завтра, – сказала она по телефону. – Ровно в пятнадцать часов я буду на стоянке в аэропорту. Если вы тоже будете пунктуальны, мы оба забудем об этом деле уже через несколько секунд. Мой самолет улетает около семнадцати часов. Не ждите, что я назову вам пункт назначения. Могу заверить вас: туда вам очень сложно будет добраться.

Она не стала ждать ответа Цуркойлена, положила трубку на рычаг и повернулась к дверям. Улыбка получилась натянутой.

– Привет, – пробормотала она.

Михаэль улыбнулся:

– Что ты сделала с бедным Жаком? Он в полном расстройстве.

У Сюзанны задрожали колени. Она вынуждена была сесть. Неужели этот идиот осмелится в присутствии Михаэля объясняться с ней?

Михаэль озабоченно взглянул на нее:

– Все в порядке?

– Нет, – сказала она. – Думаю, Вольфгангу все же придется требовать для нас полицейскую защиту.

Жак остановился в дверях. Не обращая внимания на ее слова, он, как и накануне, обрушил на нее поток слов, из которых она поняла не больше десятка.

– Минуточку, Жак, – остановил его Михаэль и спросил Сюзанну: – Ты получила деньги?

– Да, они наверху, – сказала она. – Но Цуркойлен…

Жак не отреагировал на просьбу Михаэля. Он продолжал говорить непонятные предложения, голос его звучал устало. Михаэль снова попытался урезонить его:

– Подожди секунду, – и спросил Сюзанну: – Цуркойлен хочет встретиться с тобой?

– Нет, – сказала она. – Хотя я… – Она прервалась и набросилась на Жака: – Ты замолчишь наконец или нет? Что значит весь этот цирк?

Это подействовало. Жак осекся, потом снова стал говорить, но уже значительно медленнее и спокойнее. Сюзанна смогла кое-что понять из его речи. Он и в самом деле не стеснялся в присутствии Михаэля напоминать ей об их общих планах. Бунгало на Багамах. Михаэль, наморщив лоб, внимательно слушал его, глядя то на него, то на Сюзанну.

– Я недостаточно ясно высказалась вчера? – спросила Сюзанна.

– Non, – сказал Жак.

– Очень жаль, – процедила она, бросив выразительный взгляд на Михаэля. – Ничем не могу тебе помочь.

– Черт побери, Надя, – вспылил Михаэль. – Что здесь происходит?

– Я не знаю, – сказала она. – Я действительно не знаю, чего он хочет от меня.

На самом деле она прекрасно понимала, чего добивается Жак, и решила воспользоваться безотказным способом увильнуть от разговора:

– Пойду на кухню, съем что-нибудь.

Но Михаэль преградил ей путь:

– Он думает, что ты его не понимаешь.

Сейчас она должна была быстро принять решение. Признаться, что она не понимает Жака, или понадеяться на то, что Михаэль ее простит. Наде он простил бы все – даже убийство, – если бы узнал, что она беременна. Короткий роман с Жаком – не такое уж страшное преступление.

– Мне очень жаль, – прошептала она и опустила голову. Сейчас она не могла смотреть на него. – Я не хотела, чтобы ты узнал об этом. С моей стороны не было ничего серьезного, действительно ничего. Ты должен мне верить. Это была только…

Сюзанна запнулась. Она не знала, насколько близки были Надя с Жаком в последнее время, поэтому решила говорить неопределенно, намеками. Да, это случилось. Она вспомнила молодость, первую любовь и… Но сейчас все это в прошлом, она любит только его, Михаэля, отца ее ребенка. А если Жак что-то вообразил себе, то это не ее вина.

Михаэль слушал ее, стиснув зубы, и время от времени бросал на Жака взгляд, полный испепеляющей ненависти.

– Ты спала с ним? – беззвучно, одними губами, полувопросительно-полуутвердительно произнес он.

Она кивнула. Жак всплеснул руками.

– Non! – воскликнул он.

Что он говорил дальше, Сюзанна не поняла. Курс французского, который прислал ей Дитер, не предусматривал подобных ситуаций. Она услышала только имя Алина. Жак был вне себя от ярости. Трус, подумала она и потребовала:

– Говори по-немецки, чтобы Михаэль понимал тебя!

– Я все прекрасно понимаю, – сказал Михаэль. Он отступил в сторону и пристально смотрел на нее, словно ожидая чего-то. – Он сказал, что ты лжешь. Он сказал, что ты не понимаешь ни слова из того, что он говорит.

Теперь ситуация стала критической. Конечно, она не понимала ни слова. Она знала только то, что Надя написала трогательное письмо Жаку после его расставания с Алиной и просила его простить ее. А что, если он опять вернулся к Алине? Письмо Нади он, конечно, не читал: на конверте стояло «Вернуть отправителю».

– У меня был сложный период в жизни, – начала она, рискуя вызвать гнев Михаэля. – Ты уже знаешь, что тогда я пристрастилась к бутылке. Узнав, что ты связался с Палеви, я была вне себя от ярости. А Жак как раз расстался с Алиной, и я подумала, что мы с ним могли бы… Но я была тогда совершенно пьяна и не понимала, что делаю.

Михаэль в полной растерянности уставился на нее. Потом он похлопал Жака по плечу.

– Не волнуйся, – сказал он. – Я ничего не скажу Алине.

Жак опять разразился проклятиями и принялся что-то объяснять. Михаэль вытолкал его в прихожую. Сюзанна села за письменный стол, стараясь справиться с волнением. Ей опять удалось выкрутиться, но какой ценой! Она слышала, как Жак с Михаэлем спускаются по лестнице, как хлопнула входная дверь. Потом Михаэль быстро направился в подвал. Видимо, он не мог справиться с собой. За это время она поняла, что плавание было для него лучшим способом снять стресс.

Через некоторое время она решила позвонить Дитеру. Трубку сняла Рами. Но теперь Сюзанна уже не боялась разговаривать с ней.

– Добрый день, вас беспокоит Надя Тренклер, я хотела бы поговорить с господином Ласко.

Дитер обрадовался, услышав, что в Люксембурге все прошло по намеченному сценарию.

– У тебя голос грустный. Что-то случилось?

Она рассказала ему, что произошло, он попытался утешить ее.

– Михаэль успокоится, – убеждал ее Дитер. – Не сегодня, так завтра. А если не успокоится, то ты в любой момент можешь расстаться с ним.

Затем он предложил Сюзанне связаться с остальными инвесторами, прежде чем кто-то из них взбунтуется так же, как Цуркойлен. Дитер узнал, в каких банках лежат деньги, и был уверен: он сможет убедить остальных восьмерых вкладчиков, чтобы они вели себя спокойно.

– Но нам к этим деньгам никак не подступиться, – сказала она.

– Нам – нет, а вот Харденберг наверняка сможет их получить. Если откажется, я напомню ему о приятной встрече с Цуркойленом.

Она была благодарна Дитеру за то, что он ненадолго отвлек ее от мыслей о Михаэле.

– Почему ты не отдал Вольфгангу письма и ноутбук?

Дитер засмеялся:

– Письма уже давно сожжены. А что касается ноутбука, то я не хотел бы, чтобы меня считали твоим сообщником.

Дитер считал, что Сюзанне все еще следовало опасаться разоблачения, но, после того как она ввела в заблуждение Жака, риск, что ее обман раскроется, стал гораздо меньше.

При мысли о том, каково сейчас Михаэлю, у Сюзанны болезненно сжалось сердце. Через полчаса она наконец решилась спуститься вниз. Заметив ее, Михаэль подплыл к краю бассейна и, с трудом переводя дух, сказал:

– Поверить не могу.

Она не знала, что ей ответить на это. Еще раз попросить прощения, сказать, что она любит его? Надя, вероятно, так бы и поступила, но она-то не Надя. Она знала, как больно, когда тебя предают, знала, как ужасно чувствовать себя обманутой, даже если не было никакого идеального брака. Это еще страшнее: цепляться за иллюзию и внезапно осознать свою ошибку.

Он подтянулся, сел на бортик и сказал:

– Я должен что-нибудь съесть. Давай поедем в «Деметрос».

– Может, лучше останемся дома? – спросила она. – Я приготовлю нам что-нибудь.

– Побереги свои силы. Я должен выйти из дому, иначе у меня совсем сдадут нервы.

Возможно, он был прав. Среди посторонних людей волей-неволей придется держать себя в руках. Помедлив, она кивнула. Поднимаясь по лестнице, Михаэль спросил:

– Где деньги? Можно посмотреть?

У Сюзанны не было причин отказывать ему в этом. Михаэль, похоже, ничуть не удивился тому, что «дипломат» стоит рядом с сейфом, а не внутри. Пристально посмотрев на аккуратные пачки банкнот, он спросил, не жалко ли ей отдавать этот «дипломат» Цуркойлену.

– Нет, – ответила она.

Он рассмеялся, пошел в комнату для переодевания, надел рубашку и брюки и захватил для нее норковый полушубок. Заправиться он, как всегда, забыл. И так как «альфа-спайдер» стояла на улице, они поехали в нем. Михаэль сел за руль и, едва выехав на шоссе, спросил:

– От кого ребенок?

– От тебя, – ответила она. – Это чистая правда, поверь.

Михаэль кивнул и, помолчав, осведомился:

– Алина знает, что ты беременна?

И когда она помотала головой, сказал:

– Тогда ты должна сказать ей об этом как можно скорее. Наверное, она обрадуется тому, что скоро станет бабушкой.

Сюзанна окаменела от ужаса. «Незнание выдаст тебя!» Дитер уже давно предсказывал это. Михаэль был странно спокоен. Казалось, что все свои эмоции он оставил там, в бассейне. Но сомнений не было: он понял, что она – не Надя. Его голос звучал глухо, отстраненно, и это еще больше пугало Сюзанну.

Он стал перечислять все те случаи, которые заставили его сомневаться в том, что перед ним действительно его жена, а Сюзанна пыталась оправдываться. Например, происшествие в бассейне – там она ударилась головой, когда он столкнул ее в воду. Или тот эпизод в Париже, когда она отказывалась говорить по-английски и по-французски. Сюзанна объяснила это тем, что Памела непременно хотела говорить с ней по-немецки. То, что в гардеробе она не сняла вешалку вместе с курткой, объяснялось страхом за жизни Михаэля и Андреа. Рамон наверняка не стал бы медлить ни минуты, если бы к дому подъехала патрульная машина. Тот факт, что она не положила «дипломат» с деньгами в сейф, можно было объяснить ее нежеланием суетиться по пустякам, потому что завтра она должна была передать деньги Цуркойлену. Сюзанна знала даже о происшествии в Арозе. Но она не знала, как зовут мать Нади.

Надины родители давно были в разводе. Надя всегда называла свою мать только по имени. Алина выросла в богатой семье и никогда не могла понять людей, стремящихся заработать как можно больше денег. Для мужчины такое желание естественно. Но когда Надя пошла по стопам своего отца и занялась бизнесом, Алина не смогла с этим смириться. Возможно, страсть Нади к обогащению и стала одной из причин развода, так как Алина обвиняла своего мужа в том, что он дурно влияет на Надю. Михаэль был уверен, что обо всем этом Сюзанна слышит впервые. Он предполагал, что Сюзанна узнала о жизни Нади из рассказов Харденберга. Сама Надя – Михаэль был уверен в этом – никогда бы не завела разговор о своих родителях. Она сожгла все бумаги, письма, документы, уничтожила их общее прошлое. Только один фотоальбом Михаэлю удалось спасти и спрятать в старых вещах на чердаке.

О письме к Жаку, начинающемся со слов «mon chéri», Михаэль прекрасно знал, потому что сам получил его, когда оно вернулось нераспечатанным из Женевы. Причина была очень проста: Жак покинул гостиницу, в которую Надя послала письмо. Надя просила Жака не о примирении, а о посредничестве. Жак должен был замолвить за нее словечко перед ее обожаемым папочкой. Но это ему не удалось.

Михаэль уже говорил Сюзанне о том, что после Надиного фиаско для него начались тяжелые времена. Но это касалось не только ее запоев и сцен, которые она устраивала ему в лаборатории. В первую очередь его угнетала мысль о том, что в жизни своей жены он всегда будет второй скрипкой. А первой скрипкой был – нет, не Жак Ниденхоф, а Надин отец. И когда тесть полностью прекратил с ними всяческие контакты, а Надя буйствовала в лаборатории и угрожала тем, что скормит Беатрису Палеви лабораторным мышам, если та еще хоть раз приблизится к ее мужу, Михаэль решил, что ему наконец-то отдали партию первой скрипки.

Тут Михаэль неожиданно рассмеялся. Смех этот был похож скорее на всхлипывание. Он знал, что Надя любила его – по-своему, конечно. Она изменила ему лишь однажды, с Вольфгангом. Прошлым летом он сам невольно стал этому свидетелем. Надиному самолюбию льстило, что ее любовник – полицейский, который мог разоблачить ее с Харденбергом махинации. Но отношения с Жаком Ниденхофом…

За время их брака Надя уже успела преподнести Михаэлю несколько неприятных сюрпризов, поэтому он вначале поверил тому, что у нее с Жаком была связь. То, что Жак так яростно опровергал ее слова, было понятно. Дело в том, что Жак Ниденхоф двоюродный брат Нади. И теперь он боялся, что слухи о его романе с Надей дойдут до «тети Алины».

Сюзанна была еле жива от страха. Михаэль ледяным тоном осведомился:

– Это ты ее убила?

Она не смогла даже покачать головой, объятая ужасом, только пристально смотрела на него. Он натянуто улыбнулся:

– Нет, вряд ли. Грязную работу ты поручила этим подонкам, а сама поселилась у меня в доме. На что ты надеялась? Или это была идея Харденберга? Может быть, он думал, что в доме есть компрометирующие его бумаги? Она часто получала от него информацию, может быть, он опасался, что передал ей не тот файл?

К Сюзанне наконец вернулся голос. Она прошептала:

– Нет. Все не так, как ты думаешь. Я уже была здесь раньше.

– Что? – Он поперхнулся. Он уже не обращался к ней на «ты»: – И с каких пор я имею честь лицезреть вас здесь?

– С двадцать восьмого ноября, – прошептала она, – и перед этим еще два раза, сначала… – Дальше она не могла говорить.

– О господи! – воскликнул он. – Быть такого не может! Двадцать восьмое был четверг. Я точно помню. У нас были неполадки в лаборатории. Она еще мне позвонила… – Он осекся.

– Это я звонила, – прошептала Сюзанна.

Услышал ли он ее, она не знала.

Он качал головой и изредка то ли стонал, то ли всхлипывал. Когда он снова заговорил, она поняла, что он не верит ей, потому что не хочет. Он считал, что Надя погибла из-за него. В ночь с четверга на пятницу он грубо отчитал ее, а утром двадцать девятого ноября, напротив, трусливо избегал разговора с ней. Тридцатого утром, в субботу, он уехал в Мюнхен. Несколько минут Михаэль был занят тем, что упрекал самого себя. Он брал обратно все свои слова, сказанные ей тем утром в ванной. Да, возможно, он был лишь игрушкой, которую за ненадобностью выбрасывают. Но сейчас для него было важно только одно: его не было дома, когда Наде срочно требовалась его помощь.

У него было свое представление обо всем случившемся. Вольфганг рассказал ему, что Сюзанна Ласко была убита в ночь с субботы на воскресенье. В субботу вечером Надя еще была на вечеринке у Лило, там потеряла сознание, Йо проводил ее до дома, а затем Сюзанна или Харденберг заманили ее в ловушку. Убийцы подложили Наде в сумочку документы Сюзанны. А сама Сюзанна заняла место Нади.

Когда Сюзанна поняла, что не может получить доступ к компьютеру, то решила незаметно исчезнуть. Если бы в воскресенье он неожиданно не возвратился из Мюнхена, она бы без труда скрылась вместе с документами Нади и деньгами Цуркойлена. И он никогда бы не узнал, что произошло с его женой на самом деле.

Она сделала еще одну попытку:

– Нет, все было совсем по-другому.

Он презрительно усмехнулся и потребовал от нее подробностей. Она начала с их первой встречи у лифта в вестибюле административного здания «Герлер». Михаэль не поверил ей. Вольфганг считал, что сначала она познакомилась с Харденбергом. Если бы все было так, как она рассказывает, считал он, Надя наверняка сказала бы ему о встрече с двойником.

В своих суждениях он опирался на то, что узнал о Сюзанне Ласко от Вольфганга. Ловкая мошенница, бессовестно обманывающая всех и каждого, обокравшая даже собственную мать. С помощью Дитера Вольфганг узнал немало компрометирующих фактов из жизни Сюзанны Ласко.

Сюзанна была настолько взволнована, что не обратила внимания, куда они едут. Каждый раз, когда она хотела объясниться, он прерывал ее. Правда, ей удалось рассказать ему о просьбе Нади заменить ее, играя роль обиженной жены. Однако он не хотел ничего слышать о ее пробном замещении в августе, воскресным вечером. И о двенадцатом сентября тоже. Он дал ей понять, что больше не позволит себя обманывать.

Машина медленно ехала по неровной дороге и внезапно остановилась. Михаэль погасил фары. Стало так темно, что она не видела даже лица Михаэля, сидевшего рядом с ней. Постепенно ее глаза стали привыкать к темноте. За окном машины виднелись огромные стволы деревьев.

– Где мы находимся? – испуганно спросила она.

Он не отвечал, закрыв лицо руками. Она повторила вопрос, не в силах справиться с паническим страхом. Ее голос дрожал. Он убрал руки с лица и уставился неподвижным взглядом в темноту.

– Мы в «Деметросе», – сказал он.

– А где же ресторан?

Он рассмеялся:

– А кто сказал, что «Деметрос» – это ресторан? «Деметрос» – это клуб. Место встречи единомышленников, как сейчас говорят. Мы часто здесь бывали, моя жена и я. – Он всхлипнул. Затем продолжил говорить: – Время от времени супруги нуждаются в свежих впечатлениях. Это была ее идея. Она боялась, что когда-нибудь я приду к мысли, будто что-то упустил. Здесь все очень комфортабельно – бассейн, сауна. И можно неплохо перекусить.

Михаэль вышел из машины. Она последовала за ним, оставив куртку и сумочку в салоне. Остановившись рядом с «альфой», Сюзанна попыталась сориентироваться. Тем временем Михаэль закрыл машину и исчез за деревьями.

– Подожди! – закричала она и, спотыкаясь, пошла за ним по узкой тропинке. – Подожди, Михаэль, я…

Неожиданно она налетела на него и чуть не упала. Он стоял на краю маленькой поляны. Никакого ресторана здесь и в помине не было. Ее охватила паника. Она не могла поверить, что он намеренно выманил ее из дома и завез в это уединенное место. Неужели он все обдумал заранее, пока был в бассейне, и сейчас хочет расправиться с ней?

– 3-здесь никого нет, – запинаясь, произнесла она. – Я не верю тебе. Надя была очень ревнивой. Она бы никогда не поехала с тобой туда, где были другие женщины, с которыми…

Внезапно он повернулся к ней. В темноте она не могла видеть его лицо. Неожиданно она почувствовала его руки на своем горле. Он не говорил, а, тяжело дыша, выталкивал из себя слова:

– Да, ты права! Она была жутко ревнивой. И ты хочешь убедить меня в том, что она могла положить мне в постель другую женщину? Это ты натравила на нее этих мерзавцев. Ты и меня решила убрать, верно? Я стою там, как идиот, с водяным пистолетом, этот тип убивает меня, и у тебя развязаны руки!

У Сюзанны перед глазами поплыли красные пятна. Она не могла ни дышать, ни говорить и из последних сил пыталась разжать его руки. Но ее пальцы соскальзывали. Он душил ее до тех пор, пока она не лишилась чувств.

Как долго она пролежала без сознания в лесу, на голой земле, Сюзанна не помнила. Придя в себя, она не могла пошевелиться. Ужасно болело горло. Вдруг что-то защекотало ей щеку. По ее лицу полз жук. Наконец она смогла поднять руку. Через несколько минут ей удалось встать на четвереньки.

Она поползла по тропинке туда, где Михаэль оставил машину. Там никого не было. Сюзанна не знала, где она находится. Голова начинала кружиться от одной мысли о том, что Михаэль хотел ее убить. А еще мучил вопрос, почему он бросил ее здесь. Решил, что она уже мертва?

Сюзанна стала замерзать. На ней были только юбка, блузка и капроновые чулки. Пиджак от костюма, который был на ней во время поездки в Люксембург, остался висеть на спинке стула в кабинете. Инстинкт самосохранения заставил ее ползти дальше на четвереньках, затем встать на ноги, держась за стволы деревьев. Только не останавливаться! Продолжать идти, чтобы не замерзнуть. Возможно, впереди ее ждет спасение, как тогда, на заброшенном заводе.

Но вокруг не было ни души. Никто не придет ей на помощь. Спасти могла только собственная воля к жизни. Уже начинало светать, когда Сюзанна выбралась наконец из лесу. Она взглянула на часы, но не смогла разглядеть, который час. Стрелки были слишком маленькие, а стекло часов запачкано землей. Впереди была узкая проселочная дорога. Трудно было понять, та ли это дорога, по которой они приехали.

Между тем холод пробирал ее до костей. Горло продолжало болеть, ледяной воздух обжигал легкие. Наконец за ее спиной мелькнул свет фар. Машина проехала мимо. Две следующие тоже не остановились, затормозила только четвертая машина.

За рулем сидела девушка лет восемнадцати. Ее звали Марлен Егер, она училась на медсестру и сейчас возвращалась домой на своей старой машине с шерстяным одеялом на заднем сиденье. Сюзанне опять повезло. Ей уже начинало казаться, что ее отец наблюдает за ней сверху и помогает ей.

Марлен Егер непременно хотела доставить ее в больницу. Сюзанна была против:

– В этом нет необходимости. У меня назначена важная встреча. Я ни в коем случае не могу ее пропустить. – Ей было трудно говорить – болело горло. – Мы поссорились с мужем. Он вытолкнул меня из машины. Я искала дорогу, но кругом было темно, я пару раз упала.

Конечно, этим можно было объяснить грязную одежду и рваные чулки. Но откуда тогда следы пальцев на шее? Марлен Егер испуганно взглянула на нее, но промолчала.

– Если вы высадите меня у ближайшей телефонной будки, дадите мне немного мелочи и скажете, где мы находимся, этого будет вполне достаточно.

– Если вы сейчас скажете, что хотите позвонить своему мужу, чтобы он вас забрал…

– Нет, не мужу. Другу.

– Понятно, – недоверчиво промолвила Марлен Егер.

И отвезла Сюзанну к своим родителям. У них был и телефон, и горячий чай.

Сюзанна не могла открыто говорить по телефону с Дитером, он тоже. Но, несмотря на это, они понимали друг друга лучше, чем во время их совместной жизни. Дитер выяснил у Марлен, как добраться до дома ее родителей, и уже через час был там. Он хотел отвезти Сюзанну к врачу и сказал, что сначала ненадолго заедет вместе с ней к себе домой и позвонит оттуда Вольфгангу Бластингу. Сюзанна решила, что сумеет убедить Дитера не звонить ему.

Дитер представил Сюзанну своей жене Рами. Поначалу та не могла поверить, что перед ней не Сюзанна, а Надя Тренклер. Но Дитер убедил ее в этом, и Рами даже предложила Сюзанне горячую ванну и приготовила на завтрак куриный бульон, потому что Сюзанне было трудно глотать. Также Рами дала ей джинсы, свитер, толстые шерстяные носки и пару ботинок. Все это не подходило Сюзанне по размеру, но сейчас ей было все равно.

Сюзанне казалось, что она никогда не согреется. Несмотря на весь ужас того, что ей пришлось пережить, она понимала реакцию Михаэля. В последнее время он не раз давал ей понять, как много для него значила Надя. Но лучше ей от этого не становилось. Ребенок, «луч света» Дитера, играл у ее ног. Михаэль мог убить не только ее, но и будущего ребенка – его ребенка! Сюзанна должна была возненавидеть его за это, но не могла.