Текст книги "Ложь"

Автор книги: Петра Хаммесфар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 27 страниц)

Детмер явно обладал отличной памятью. Он почти дословно пересказал весь разговор на автостраде. Также он описал состояние, в котором увидел Сюзанну, плачущую, с порезанными руками, сидящую в «ягуаре» с пустым бензобаком. Номерные знаки машины и систему включения аварийных сигналов она не знала. Кажется, тогда она сказала, что хотела навестить подругу? Сейчас Детмера очень интересовало имя этой подруги.

Пилюли, которые дала Сюзанне Лило, постепенно стали оказывать свое действие. Она перестала истерично смеяться и пробормотала:

– Хельга.

Но Детмеру этого было недостаточно.

Йо вступил в беседу, решив объяснить, какие проблемы возникли с сигнализацией в то воскресенье. Лило подтвердила сказанное мужем. Сейчас она не казалась взбалмошной или бессердечной особой, как можно было бы предположить, вспомнив ее реакцию на смерть Рорлера. Она была просто хорошей подругой. Лило обняла Сюзанну за плечи и взяла ее за руку. Только тепло ее рук давало Сюзанне ощущение, что все обойдется. Лило прошептала:

– Успокойся, дорогая. Я думаю, Вольфганг все уладит.

Ни тени злобы или зависти. Соседи были сплоченной группой, в которой каждый знал свое место. Йо был по-отечески заботлив и отвечал за ее безопасность. И Вольфганг Бластинг был не просто полицейским. Как Дитер и предполагал, он возглавлял целое отделение, занимающееся расследованием экономических преступлений.

Он разъяснил это Детмеру в нескольких остроумных фразах:

– До пивных мне нет никакого дела. Это только для отвода глаз. Однако давайте сразу подведем итоги, пока мы не наговорили здесь лишнего.

Затем Вольфганг Бластинг кратко суммировал полученную информацию: хронический алкоголик вообразил в пьяном бреду, что у его соседки есть двойник. Он видел «ягуар» под своим окном, «порше» поблизости от своей любимой пивной, соседку, выходившую из «порше», и похожую на нее женщину, садившуюся в «ягуар». Но видел ли все это кто-нибудь еще? Тут Детмер спасовал.

– А как отреагировали следователи на ваши слова насчет двойника? – спросил Вольфганг Бластинг.

Столкнувшись с недоверием, Детмер медлил с ответом. Было очевидно, что его не воспринимают всерьез.

– Очень жаль, что вы мне не верите, – сказал наконец Детмер. – Тем более когда перед вами сидит живое доказательство моих слов.

Вольфганг заверил Детмера, что очень серьезно относится к его словам и может подтвердить, что Хеллер умер поздно вечером в пятницу, а Сюзанна Ласко – в ночь с субботы на воскресенье. При этом он уже не казался любезным. Это был мужчина, для которого привычным делом было руководить целым отделением и держать подчиненных в жестких рамках.

Если Детмер хотел что-то узнать у Нади Тренклер, то должен был задать ей два вопроса, которые, возможно, привели бы его к цели: «Знали ли вы Сюзанну Ласко?» и «Где вы были в ночь на воскресенье?». За ту ночь, когда произошло убийство, Вольфганг Бластинг мог поручиться лично, хотя вечеринка у Лило закончилась еще до полуночи и Сюзанна теоретически могла бы покинуть свой дом после того, как Йо отвел ее домой. Йо и Лило тотчас же к нему присоединились и назвали всех гостей, которые могли бы выступить в качестве свидетелей.

Но у Детмера был еще один козырь. Красная «альфа-спайдер»! Его коллеги искали в кругу знакомых Сюзанны Ласко женщину, обладательницу красной машины, которую она одолжила убитой в пятницу вечером. Шла ли речь о машине с откидным верхом или нет, Детмер не знал. Вольфганг Бластинг заметил, что в городе несколько тысяч красных машин. Но если компетентные служащие считали, что должны спросить Надю Тренклер, давала ли она напрокат свою «альфу-спайдер», они имели полное право ее об этом спросить. Особенно если бы сами потрудились зайти!

Между тем Сюзанна окончательно пришла в себя. Ей не нравилась тактика Бластинга. А тут еще Михаэль вернулся домой. Он удивился тому, что в гостиной собралось так много народу, потребовал объяснений, а затем стал утверждать, что жена подвезла его в пятницу утром к лаборатории и забрала оттуда вечером, так как он забыл заправить машину. Они поехали в «Деметрос» и вернулись домой уже после полуночи. Наконец Детмер попрощался. Как только за ним закрылась входная дверь, Вольфганг Бластинг обратился к Михаэлю:

– Зря ты это сказал. Ручаюсь, что он теперь поедет в «Деметрос».

Михаэль небрежно пожал плечами:

– Пусть едет. Я сейчас им позвоню и попрошу сказать, что мы там были.

Никто из присутствующих и бровью не повел. И ни у кого не возникло даже мысли спросить ее о том, где она была на самом деле в пятницу вечером. Лило снова погладила ее по руке. Йо ободряюще улыбался. Михаэль тоже коротко, но очень прохладно улыбнулся ей и пошел наверх. Вольфганг Бластинг последовал за ним. Йо присоединился к ним и спросил, где он может взять необходимую ячейку памяти для программы, отвечающей за сигнализацию. Если программа останется в сжатом виде, то при следующем срабатывании сигнализации провода на чердаке придется снова перерезать. Лило вспомнила, что к ней хотел зайти Кестерман, чтобы забрать картину, и озабоченно осведомилась:

– Как ты себя чувствуешь, дорогая? Можно ненадолго оставить тебя с ними?

Сюзанна молча кивнула в ответ и проводила Лило до входной двери. Там Сюзанна получила еще один совет. Лило шепнула ей:

– Если Вольфганг станет наглеть, выстави его.

Что под этим подразумевалось, она поняла, только когда вошла в кабинет. Йо снова сидел у компьютера, Михаэль и Вольфганг Бластинг стояли по обе стороны от него и рассматривали новые файлы. Вот и вся помощь от Вольфганга Бластинга.

Несколько минут Михаэль потратил на подробный рассказ о махинациях Филиппа Харденберга с двойником. Тем временем Йо успел установить, что большое количество только что появившихся файлов было на жестком диске, – следовательно, они являлись копиями. Вольфганг Бластинг начал с вопроса:

– Ты уверена, что Ласко работала на Харденберга?

Главное – не сболтнуть лишнего. Побороть волнение. Сюзанна молча кивнула.

– Но как ты пришла к такой мысли? – не унимался Вольфганг Бластинг.

– У тебя еще много умных вопросов заготовлено? – раздраженно осведомился Михаэль, встав на ее защиту. – Представь себе, что незнакомый человек обращается к тебе по вопросам инвестирования и называет тебя «госпожа Ласко».

Вольфганг Бластинг пожал плечами, в то время как Йо пытался открыть список клиентов Харденберга. Компьютер сообщил, что он не может найти программу, с помощью которой можно было бы открыть файл.

– Почему ты сняла эту программу? – спросил Йо.

Вольфганг Бластинг бросил на нее очень задумчивый взгляд. И внезапно, вопреки предупреждению Дитера, она рискнула пойти по тонкому льду.

– Мне нужно было место. Я скопировала все файлы Филиппа, чтобы спокойно изучить и понять, в чем дело.

Вольфганг Бластинг удивился:

– Что? И только?

Уже через минуту Йо открыл значительно меньший по объему файл «СЛК» с помощью редакторской программы. Мгновение – и на экране стали появляться цифры и буквы. Правда, не в том порядке, как на листе счетов, который ей показал Дитер. И все же Вольфгангу Бластингу не понадобилось много времени, дабы определить, что́ перед ним. Взглядом эксперта он сразу установил, что деньги лежат в Нассау.

– Ты отправилась на Багамы, чтобы там навести справки? – спросил он.

– Нет, – быстро возразил Михаэль. – Когда мы там были, она еще ничего не знала о двойнике. Она обнаружила это буквально на днях. – Голос его звучал твердо, только глаза выдавали, что он лжет.

– Могу я получить копию? – спросил Вольфганг Бластинг.

– Зачем? – спросил Михаэль. – Эта женщина мертва. И теперь ты уже не сможешь спросить ее, кому принадлежат деньги.

– Однако я опасаюсь, – сказал Вольфганг Бластинг, – что владельцы денег рано или поздно предъявят счет Харденбергу. На его месте я бы нанял охранника.

– Можно мне удалить хотя бы несколько файлов? – вмешался в их разговор Йо. – Иначе я ничего не смогу сделать с «Секом».

Вольфганг Бластинг недовольно махнул рукой:

– Забудь о «Секе». Программа работает. И это, – он указал на монитор и посмотрел на Сюзанну, – это опаснее, чем Рорлер. Ты можешь хотя бы приблизительно предположить, кто эти инвесторы?

Небольшие суммы вкладов, очевидно, навели его на мысль, что несколько людей разделили между собой шесть миллионов. Сюзанна помотала головой, описала ему лимузин Цуркойлена, внешность его телохранителя и назвала номерные знаки машины. Он задумался, потом сказал:

– Я должен получить копию. Или ты собираешься продолжать работать на Харденберга?

Сюзанна снова помотала головой. Он довольно кивнул, пошел к двери и перед уходом еще раз обернулся:

– Я могу рассчитывать на то, что ты не будешь ничего предпринимать на собственный страх и риск?

– А что я должна предпринимать? – спросила она.

Вольфганг тихо засмеялся:

– Ну, насколько я тебя знаю, ты так просто не смиришься с тем, что Харденберг сместил тебя, после того как ты добилась настоящего расцвета его предприятия. Но я считаю, что ему надо отомстить по-другому. – И очень серьезно продолжил: – Надя, в твоих интересах больше не появляться в офисе. Даже если ты не знаешь инвесторов, твое лицо может быть им знакомо. Однажды ты в этом уже убедилась.

– Мы собираемся завтра лететь в Париж, – встрял Михаэль.

– Очень хорошо, – ухмыльнулся Вольфганг Бластинг. – Затем я свяжусь с коллегами из отдела по расследованию убийств, прежде чем Детмер всех там поставит на уши. Я уж сумею им объяснить, что ее случай касается тех кругов, привлечение которых может стать для них опасным.

Наконец он ушел. Йо последовал за ним. После того, как Сюзанна с Михаэлем остались одни, Михаэль некоторое время стоял неподвижно, с ледяным выражением лица. Затем он осведомился:

– Зачем ты убила этого пьяницу Хеллера? Только потому, что он увидел тебя? А на чьей совести убийство женщины? Может, это дело рук Филиппа?

Это была ужасная ночь. Она сотни раз заверяла Михаэля, что никак не связана со смертью Хеллера, а тем более со смертью Сюзанны Ласко. Он требовал, чтобы она прекратила лгать. Она настаивала на том, что в пятницу вечером была на Кеттлерштрассе и ждала там Сюзанну Ласко. Он сказал, что знает, с какой целью она была на Багамах. Однажды, когда она решила пойти в банк и снять немного наличных на следующий день, он не стал возвращаться в гостиницу, а незаметно последовал за нею к банку, в котором, как выяснилось, у нее лежал огромный капитал. Он возблагодарил Небо, вразумившее его отказаться от ее неожиданного подарка. Теперь, по крайней мере, у него еще оставались деньги. В случае, если Вольфганг умудрится разыскать инвесторов, ему этого хватит.

До двух часов ночи он изводил ее требованиями рассказать ему правду. Сюзанна решила было выложить ему все, поскольку он, похоже, не собирался закрывать глаза на эти два убийства. Но его тон в понедельник был поначалу таким же непреклонным, а потом смягчился. Но если он узнает, что сделали с Надей… Вспомнив предостережение Дитера, Сюзанна решила молчать.

Только под утро Сюзанна заснула. Она проснулась в половине девятого. Андреа уже пришла. На кухонном столе лежали две газеты и записка от Михаэля с просьбой позаботиться о билетах на самолет и сложить чемоданы. Вечером Сюзанна с Михаэлем должны были быть в Париже.

Она позвонила в туристическое бюро и попросила оставить для нее два билета на самолет в Париж в окошке «Люфтганзы». Ей посоветовали лететь в субботу утром – билеты на этот рейс были дешевле. Но Сюзанна стояла на своем. Она хотела поскорее уехать отсюда. Обратные билеты она забронировала на следующую среду. Тоже два места, хотя сама она не собиралась возвращаться.

Вскоре после десяти прибыла курьерская служба. Сюзанне доставили бандероль. Дитер прислал ей четыре аудиокассеты и маленький плеер с наушниками. Сюзанна решила поблагодарить его по телефону, а заодно рассказать ему о прошедшем вечере и о своих дальнейших планах, однако к телефону подошла Рами, и ей пришлось, не говоря ни слова, повесить трубку. Затем она села с плеером за письменный стол. Андреа заглянула в кабинет и спросила, нужно ли купить что-нибудь кроме обычных покупок.

– Десять коробок дискет, – сказала Сюзанна, дала Андреа пятьдесят евро и снова сосредоточилась на голосе, произносившем предложение на французском и повторявшем его на немецком языке. Курс был предназначен не для начинающих и не для туристов, которые хотели заказать себе кофе или узнать, как добраться до гостиницы. Это был языковой курс довольно высокого уровня, он требовал концентрации внимания.

Андреа ушла за покупками. Словно почувствовав это, ей тут же позвонил Дитер. Выслушав рассказ Сюзанны, он разразился проклятиями.

– Что ни делается, все к лучшему, – наконец решил он. – Теперь Бластинг будет охотиться на Харденберга, и если поймает его, тот разорвет отношения с Надей Тренклер. А если Детмер постарается наверстать упущенное и использовать возможности судебной медицины, ты признаешься им, что ты и есть Сюзанна Ласко.

Дитер посчитал излишним просматривать все файлы Харденберга. У него были фамилии и адреса оставшихся восьми мужчин, вложивших деньги в «Альфо-инвестмент». Финансовые трансакции были занесены в ноутбук, с него можно было делать даже банковские переводы и переносить суммы с одних счетов на другие.

– Бесценная вещь, – заметил Дитер. – Такой компьютер стоит миллионов двадцать, не меньше. Если и есть еще один такой, то только в НАСА.

Известие о том, что сегодня она улетает в Париж, его обрадовало.

– Смотри, оттуда тоже уезжай как можно скорее, – посоветовал он. – Они и туда могут добраться.

– Я все спланировала, – сказала Сюзанна. – Потом я поеду в Англию. По-английски мне легче будет объясняться.

– Лучше в Румынию, – настаивал Дитер. – Там я, вероятно, кое-чем смогу тебе помочь – у меня есть связи. У них на юге легко достать поддельные документы. Когда все это дело быльем порастет, я мог бы попытаться перевести деньги в Люксембург. Затем ты их оттуда заберешь. Но об этом мы поговорим позже. Найди себе во Франции небольшой пансион где-нибудь в деревне. Никаких больших гостиниц и расчетов по кредитной карточке. Возьми с собой побольше наличных денег. Позвони мне, когда устроишься. Дальше посмотрим.

Вскоре после разговора с Дитером вернулась Андреа и принесла сотню дискет. Пятьдесят евро она вернула Сюзанне со словами:

– Это не так дорого стоило. Я заплатила за дискеты из хозяйственных денег, мне все равно пора снимать наличные со счета.

Таким образом Сюзанна узнала, что Андреа располагает счетом, на который каждый месяц переводится определенная сумма на покупку продуктов и прочие хозяйственные затраты.

В два часа, когда Андреа ушла, а банк открылся после обеденного перерыва, Сюзанна поехала туда сама. Предъявив паспорт Нади, она попросила выплатить ей две тысячи евро. Этой суммы было явно недостаточно для побега. Но она не хотела ни у кого вызывать подозрений.

Затем она скопировала некоторые безобидные, на ее взгляд, файлы для Вольфганга Бластинга, положила дискеты в конверт и опустила его в находившийся неподалеку почтовый ящик. Затем принялась укладывать чемоданы. Брюки для беременной, новую блузку, бюстгальтеры и вещи для младенца она положила на самое дно чемодана, а сверху – пару Надиных брюк, несколько блузок и теплый свитер. Брать слишком много было нельзя, иначе Михаэль мог бы что-то заподозрить. К тому же через два месяца ей и без того не подошло бы ничего из имеющейся у нее одежды.

Когда Михаэль вернулся домой, Сюзанна еще занималась упаковкой чемоданов. Он был очень сдержан, посоветовал ей поторопиться, взял из ящика комода свежее белье и пошел принимать душ. Сюзанна сунула аудиокассеты с уроками французского языка и плеер в свой чемодан, под свитер, и стала рассматривать Надины вечерние туалеты.

Париж! С этим словом у нее ассоциировались кабаре «Мулен Руж» и «Крейзи Хорс», прекрасные женщины, стройные, высокие, длинноногие, с перьями на головах, танцующие канкан. Как-то раз, поздно вечером, лежа на своем старом диване, она смотрела по телевизору шоу из Парижа. Надя наверняка все это видела наяву. Наверное, в программе поездки будет посещение какого-нибудь дорогого ресторана. Сюзанна положила в чемодан два вечерних платья; не забыла она и о костюме для Михаэля.

Затем она отдала Йо ключ от входной двери, чтобы в случае необходимости он обрезал провода сигнализации. До аэропорта они ехали в машине Михаэля. Во время поездки он не сказал ей ни слова. Она была благодарна ему за молчание и мысленно представляла себя исчезающей в толпе людей на одной из парижских улиц. Сена, собор Парижской Богоматери, Триумфальная арка, Лувр и Эйфелева башня, – больше она ничего не знала об этом городе. Впрочем, как и о тех людях, к которым они ехали в гости. Однако сейчас это казалось ей не столь важным. Она не хотела оставаться там надолго. При встрече она скажет «Nice to see you, Phil»[29]29
  Приятно тебя видеть, Фил (англ.).


[Закрыть] и, соответственно, «Pamela». Этого будет достаточно.

В окошке «Люфтганзы» лежали забронированные билеты. Михаэль хотел побыстрее пройти регистрацию, чтобы потом спокойно выпить кофе и немного перекусить. Тут она совсем растерялась. Однако это не бросилось ему в глаза. Михаэль привел ее в бистро с самообслуживанием, взял две чашки кофе и кусок фруктового пирога для себя.

У Сюзанны не было аппетита. Она осознавала, что уезжает навсегда. Легко сказать – «раствориться в толпе». Но бросить мать… Сюзанна вспомнила свой сон: мать рыдает у могилы Нади, ее поддерживают под руки Дитер и Йоханнес Герцог. Сюзанна решила, что обязательно позвонит ей как можно скорее, а потом заберет к себе. Эта мысль немного утешила ее.

Доев пирог, Михаэль наконец обратил внимание на то, что она не курит уже несколько дней. Он удивился, что именно в такой ситуации она продолжала воздерживаться.

– Мне нелегко, – ответила Сюзанна. – Я стискиваю зубы и терплю. Так же, как терплю все твои подозрения. А как иначе я могу тебе доказать, что я больше не та женщина, которой ты меня считаешь?

При всем желании она не могла понять, зачем это сказала. Ведь их отношения скоро останутся в прошлом. Наверное, ей хотелось, чтобы когда-нибудь он узнал, что она действительно любила его в течение тех немногих дней, которые ей было разрешено с ним провести. Он ничего не ответил, только задумчиво на нее посмотрел.

Затем они прошли контроль безопасности и оказались на борту «Боинга-737». Сюзанне казалось, что в салоне было меньше места, чем, к примеру, в автобусе. Однако теснота перестала ей мешать, когда она наконец села на свое место у окна. Она впервые в жизни летела в самолете. Сейчас она поднимется над облаками! Вынужденное ожидание временно приглушило все другие ощущения.

И тут возникло непредвиденное затруднение. Михаэль напомнил ей о том, что она еще не пристегнулась, а Сюзанна не знала, как подтянуть ремень по своему размеру. Михаэль списал это на ее нервозность и помог ей пристегнуться. Он ничего не заподозрил.

Самолет пришел в движение. Сюзанна почувствовала, что ее вдавило в кресло. Затем «боинг» оторвался от земли, и у нее возникло чувство, как будто ей что-то давит на череп. Уши заложило. Желудок стал судорожно сжиматься. Никогда еще ей не было так плохо. Она хватала ртом воздух; ее ладони, лоб и все тело взмокли от пота.

Самолет оторвался от земли. Сюзанна не могла смотреть в иллюминатор, потому что у нее возникало чувство, что они падают, и не сводила глаз с одной из откидных дверец багажного отделения, где лежала ручная кладь, взятая пассажирами в салон. Краем глаза она заметила, что серый туман за стеклом иллюминатора внезапно рассеялся. Самолет набрал заданную высоту. Сюзанна увидела ясное голубое небо. В проходе между креслами стюардесса демонстрировала, где находились запасные выходы и как пользоваться кислородной маской. Сюзанна почувствовала спазмы в желудке, поднесла руку ко рту и попыталась подавить начинающуюся рвоту.

– Что случилось, Надя? – услышала она голос Михаэля.

– Мне худо, – простонала она. «Дурно» – хотела она сказать. Надя на ее месте определенно сказала бы «дурно». – Кажется, меня сейчас…

Тошнота уже подступила к самому горлу.

Михаэль взял ее сумочку, которую она судорожно прижимала к груди. Наверное, он искал бумажные платки, однако вместо этого в руках его оказалась пачка банкнот. В банке Сюзанна просто засунула пачку денег в сумочку. И конечно, Михаэль удивился тому, что Надя летит с наличными деньгами, имея две кредитные карточки.

– Как это понимать?

Она не могла ему ответить, только судорожно глотала слюну и зажимала рукой рот. Стюардесса заметила происходящее и тут же подбежала к Сюзанне. Она посоветовала ей использовать пакет, расположенный в спинке переднего сиденья. Сюзанне было настолько плохо, что она даже не чувствовала неловкости. Михаэль извинился перед стюардессой, непонимающе пожав при этом плечами:

– Раньше у моей жены не возникало подобных проблем.

Сюзанне не стало лучше. Ей понадобился еще пакет. Она не могла понять людей, которым нравится летать. Между тем стюардессы стали предлагать пассажирам напитки. Стюардесса с сочувственной улыбкой предложила Михаэлю коньяк. Он наотрез отказался и попросил минеральную воду. Сюзанна заказала томатный сок с солью и перцем. После вечеринки у Лило этот напиток помог ей прийти в норму. Помог он ей и сейчас. Но, когда самолет пошел на снижение, Сюзанну опять затошнило.

Нечего было и думать о том, чтобы взглянуть на город с высоты птичьего полета. Сюзанна не отрываясь смотрела на дверцу багажного отделения. «Боинг» встряхнуло при приземлении, и у Сюзанны начался новый приступ рвоты. Когда все кончилось, Михаэль помог ей расстегнуть ремень безопасности и сухо сказал:

– В последнее время ты меня удивляешь.

В его голосе слышалась издевка.

Михаэль подождал, пока все пассажиры вышли из самолета, и помог Сюзанне подняться. Стюардесса еще раз осведомилась о ее самочувствии и пожелала им приятного пребывания в Париже. Михаэль вел Сюзанну узкими, бесконечными проходами. Он взял чемоданы с конвейера и стал осматриваться в поисках багажной тележки, потому что не мог одновременно нести два чемодана и поддерживать Сюзанну под руку.

– Если ты мне скажешь, куда я должен сдать твой чемодан, то мне не придется тащить его до такси.

Похоже, он давал ей понять: он догадывается о том, что она хочет сбежать.

– Я могу идти сама, – пробормотала Сюзанна.

Однако она еще не слишком уверенно держалась на ногах. Каждый шаг давался ей с трудом. Ее шатало, голова кружилась, все плыло перед глазами.

– Сядь, – потребовал Михаэль. – Я только посмотрю, где Фил.

Он усадил ее на стул, поставил рядом чемоданы и ушел. Через десять минут он вернулся, удивленный тем, что нигде не смог обнаружить Фила.

– Ты сказала ему, когда мы прилетаем?

– Я забыла.

Михаэль со вздохом достал мобильный телефон. К сожалению, ни Фил, ни Памела не отвечали.

– Сейчас мы проедем мимо них. Может быть, они просто ненадолго вышли из дому. Если нет – оставим им сообщение и поедем в гостиницу.

Сюзанна решила пока не говорить Михаэлю, что она забыла зарезервировать номер в гостинице.

Они взяли такси. Михаэль поручил Сюзанне назвать водителю адрес Фила и подсказать, что на Монпарнас лучше всего ехать через рю де Вожирар. От страха Сюзанна не могла вспомнить ни единого слова по-французски, но, к счастью, водитель и так уже все понял. Сюзанна съежилась на заднем сиденье машины, полумертвая от ужаса.

Париж в начале декабря. Город-мечта в серых тонах. Холод и сырость. Первое впечатление Сюзанны от Парижа: моросящий дождь, отражение фонарей на мокром асфальте и мелькание «дворников». Голова болела. Стоило Сюзанне пошевелиться, как у нее начинался ужасный приступ головокружения. Все тело ломило. Они наверняка проезжали мимо каких-то достопримечательностей. Однако Сюзанна не решалась смотреть по сторонам.

Водитель пытался поговорить с Михаэлем, спрашивал, зачем они приехали в Париж. Сюзанна поняла кое-что из его слов. Михаэль, по-видимому, не понимал, чего хочет от него водитель, и поэтому отмалчивался. Сюзанне на мгновение вспомнились слова, написанные от руки: «Jacques, mon chéri». Если Михаэль не знает французского, то Надя ничем не рисковала, оставляя на виду подобные записки. Теперь Сюзанна могла бы перевести пару фраз, но не более того. Вообще-то, большего и не требовалось, пока Михаэль находился поблизости. Хотя языковая тренировка была очень важна для Сюзанны.

В течение следующих дней быть вынужденной снова садиться в машину – уже при одной мысли об этом к горлу подступала тошнота. Водитель прибавил скорость, делал резкие повороты, и Сюзанне опять стало не по себе.

Наконец они оказались на улице, которая на первый взгляд мало чем отличалась от Кеттлерштрассе, где жила Сюзанна. Машины, припаркованные вплотную друг к другу по обеим сторонам улицы, за ними – унылые фасады многоэтажных жилых домов. Сам собой напрашивался вывод, что приглашенным лекторам университет не предоставлял роскошных квартир. Сюзанна не могла взять в толк, почему Фил и Памела не нашли себе жилье получше.

Дождь усиливался. Михаэль потребовал, чтобы Сюзанна объяснила водителю, что они, возможно, поедут дальше. Затем вышел из машины и направился к подъезду дома. Через минуту он вернулся, расплатился с водителем, взяв деньги из ее сумочки, вынул из багажника автомобиля оба чемодана и попросил Сюзанну подождать его в машине.

Водитель повернулся к Сюзанне и о чем-то спросил ее. Она решила не вступать с ним в беседу и вышла из машины. Михаэль уже стоял у подъезда и не заметил ее. Сюзанна протиснулась между двумя припаркованными машинами. Михаэль открыл входную дверь и стал всматриваться в темную парадную. Внезапно наверху раздался радостный возглас. Вниз по лестнице быстро спустился мужчина. Михаэль поставил чемоданы на пол, крепко обнял его и дружески похлопал по спине. Сюзанна прислонилась к стене дома. Она еще успела почувствовать, как у нее подкашиваются ноги. Потом в глазах у нее потемнело, к горлу подступила тошнота, голова закружилась, и Сюзанна потеряла сознание.

Очнувшись, Сюзанна сначала подумала, что она опять на вечеринке у Лило. Яркая, аляповатая картина на стене, незнакомая женщина, которая склонилась над Сюзанной, лежавшей на диване, и поднесла к ее губам чашку. Но на этот раз в чашке был не чай, а вода. Сюзанна сделала несколько глотков.

– Are you feeling better?[30]30
  Тебе уже лучше? (англ.)


[Закрыть] – спросила Памела (очевидно, это была именно она).

Сюзанна кивнула и хотела подняться. Но Памела не дала ей встать с дивана:

– No, stay in bed.[31]31
  Нет, оставайся в постели (англ.).


[Закрыть] – Затем Памела громко крикнула: – Mike!

Комната была крошечной. Даже мини-спальня Сюзанны на Кеттлерштрассе была просторнее. С потолка свисала лампочка, на окнах не было занавесок. Кроме дивана здесь стоял еще узкий шкаф. Когда Михаэль вошел, в комнате стало еще теснее. Он явно был не в духе.

– Я же сказал тебе, чтобы ты сидела в машине! Ты не ушиблась?

К счастью, Сюзанна отделалась небольшой царапиной на лбу. Ее одежда была мокрой и грязной, так как она упала в лужу.

– Мы должны вызвать врача, – решил Михаэль.

Он давно уже не видел свою жену в таком жалком состоянии – с тех пор, как она бросила пить. Но сейчас она была абсолютно трезвой. Сюзанна, белая как полотно, стуча зубами от озноба, с трудом выдавила:

– Пустяки, это давление.

– Вздор! У тебя никогда не было проблем с давлением.

В дверях появился Фил. Он был ниже ростом, чем Михаэль, и, встав на цыпочки, подмигивал ей через плечо Михаэля и подавал какие-то знаки, значение которых Наде, вероятно, было известно.

– Hello, my dear. What's the matter?[32]32
  Привет, моя дорогая. Что случилось? (англ.)


[Закрыть]

Михаэль стал ему что-то объяснять. Сюзанна не поняла ни слова. Он говорил слишком быстро. Фил кивнул и снова исчез. Памела сочувственно взглянула на нее и тоже сказала несколько фраз по-английски. Сюзанна кивнула. И Памела принялась за дело: сняла с нее мокрую одежду, принесла старый махровый халат, помогла Сюзанне переодеться и повела ее в маленькую ванную. Пока та мылась, Памела сидела рядом.

Стоя под горячим душем, Сюзанна внезапно расплакалась. Париж! Первые шаги в новую жизнь закончились падением в грязную лужу. Зловещее предзнаменование. Памела опять что-то сказала ей. Сюзанна притворилась, что из-за шума воды ничего не слышит. Но долго оставаться под душем она не могла.

Когда через полчаса Памела вывела ее из ванной на кухню, там сидели Михаэль и Фил вместе с каким-то незнакомым мужчиной. При появлении Сюзанны незнакомец поднялся и наклонился за маленьким чемоданчиком, стоявшим рядом со стулом. Очевидно, это был врач. Сказав мужчинам что-то по-французски, он последовал за ними в комнату. Памела осталась на кухне.

В первые минуты осмотра на все вопросы врача она отвечала «oui».[33]33
  Да (фр.).


[Закрыть] Она предполагала, что он спрашивает ее, на что она жалуется. Врач измерил ей давление, прощупал руками живот. Давление у Сюзанны было крайне низким. Сюзанна увидела цифры на экране прибора, так что врачу не пришлось ей ничего объяснять. Живот, кажется, был в порядке. Врач стал пальпировать сильнее. Вдруг он насторожился и что-то спросил.

– Oui, – ответила Сюзанна.

Пальцы врача продолжали пальпировать низ ее живота. Дверь в комнату открылась, и вошел Михаэль. Из-за его плеча выглядывал Фил, несмотря на то, что Сюзанна полураздетая лежала на диване. Врач прикрыл ее купальным халатом и сказал:

– Madame, vons etes enceinte, vous comprenez?[34]34
  Мадам, вы понимаете, что вы беременны? (фр.)


[Закрыть]

Он давно заметил, что Сюзанна не понимает его.

– Что он сказал? – спросил Михаэль.

Прежде чем Сюзанна или врач смогли ответить, Фил хлопнул Михаэля по плечу и радостно завопил на всю крохотную, убогую комнатушку:

– Congratulations, Daddy![35]35
  Поздравляю, папаша! (англ.)


[Закрыть]

Это Сюзанна поняла и без перевода.

– Impossible![36]36
  Невозможно! (англ.)


[Закрыть] – воскликнул Михаэль.

Затем он решил объяснить врачу, что тот ошибся.

– Как по-французски «стерилизация»?

Врач пожал плечами, вынул из сумки стетоскоп, положил прохладный диск Сюзанне на живот, под купальный халат. Послушав ее, он передал стетоскоп Михаэлю. Михаэль напряженно прислушался.

У Сюзанны появилось чувство, что ее сердце вот-вот перестанет биться. Сейчас он все поймет! Вмешательство врача раскрыло ее обман. Михаэль взволнованно смотрел на нее. Сюзанна знала, что он сейчас скажет. «Ты не Надя!» Но вместо этого Михаэль спросил:

– Ты слышала когда-нибудь, как бьется сердце?

Сюзанна помотала головой. Михаэль отдал врачу стетоскоп, повернулся и вышел из комнаты. Врач уложил медицинские инструменты в сумку и последовал за ним. На кухне он выписал рецепт. Михаэль заплатил ему, снова взяв деньги из сумочки Сюзанны. Попрощавшись, врач ушел.

Париж! Сюзанна лежала в старом махровом халате на потертом диване. Свет электрической лампочки, висевшей на голом проводе, отражался в окне без занавесок. В голове Сюзанны крутился вопрос Андреа: «Вы не хотите предъявить иск Веннингу?» Из этой фразы можно было сделать только один вывод. Из кухни доносился шум воды и стук посуды. Дверь в прихожую оставалась открытой. Приблизительно полчаса она оставалась наедине со своими страхами. Затем в дверях появилась Памела и холодным тоном осведомилась: