Текст книги "Я - Его Вариант Адаптации"

Автор книги: Пётр Волкодав

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

– А если не пожелает? – зашипел змеёй, уязвлённый узколицый. Тор-ал, не задумываясь, ответил. Ответил так, что молодой Следопыт зажал рот, Арта звонко покатилась от хохота, а Егор вопросительно поглядел на повеселевшего Тор-ала. А сказал вождь, как гласит легенда народа охотников, не пускаясь в подробности, примерно следующее: – тогда, Узколицый, – Гор пожелает тебя!

Глава 3

***

Аннета улыбалась и хотела что-то сказать. Она в который раз вышла из реки, и, не стесняясь наготы, беззвучно плыла грациозной поступью, нет – неторопливым плавным бегом и подрагиванием девичьих грудей и развевающихся волос – естественностью, лишённой комплексов. Молодая женщина перехватила взгляд, приоткрыла ротик и, показав краешек язычка, погрозила пальчиком. Дрогнули ресницы серых неземных, глаз. Егор покраснел как мальчишка, застигнутый врасплох, но не отвернулся. Без монументальной тяжёлой классики форм греческой богиня Афродиты и нынешних узкобёдрых поп-див, Аннета намеренно кокетничала перед своим творцом, не переходя при всём том, приличий. Надела трусики, модную вышиванку со шнуровкой, заправила в джинсы стройные загорелые ножки.

– Ты забыла обуться, – забормотал какую-то нелепицу Егор, не сводя глаз с намокшей рубахи на груди и двух коричневых кругляшей с заветными кнопочками. – По гальке неудобно босой, Анн.

– Егор, почему ты так на меня смотришь? – серые глаза Анн заглядывала в самую глубина естества Егора. – Ты что, никогда не видел обнажённых женщин, а то у меня такое чувство, что рассматриваешь детали и ищешь недостатки в своей программе. Расскажи мне лучше о Земле? Ты обещал вчера, да так и забыл.

– Я не забыл, милая, – Егор привлёк женщину к себе. – Что за мужик, если он отворачивается от женской красоты. Я же не педик какой.

– Я пошутила, глупый, – Анн обвила ему шею, впилась губами, прислонилась двумя желанными кнопочками.

– Анн, я… – и тогда вдруг всё прервалось в который раз. Аннету поглотила туман и всепоглощающая темнота; чужие, постороннего мира запахи и встревоженный, рядом голос: – Мой мужчина – Гор, проснись.

– Что опять случилось? – Егор шумно засопел и перевернулся на спину, недовольный прерванным сном. – Что там? – он сбросил шкуру-одеяло. Жена Арта склонилась над деревянным лежаком-софой и бессвязно зашептала: Снова, снова прилетела лодка. Кхоры забрались в пещеру богов и долго находились там, а теперь лодка опустилась и все боятся. Отец приказал мужчинам готовиться к битве.

– Я понял, – Егор зачерпнул пригоршнями воду и сбрызнул лицо.

– Кхоры хотят говорить с тем, кто пришёл из-за гор, – встревоженная не на шутку Арта вопросительно смотрела на Егора.

– Вот и хорошо, – Егор обтёр лицо и пригладил короткую бородку. – Хорошо, – задумчиво повторил он. – Всё будет хорошо, ведь я – бог. – Егор грустно усмехнулся жене и нежно провёл по волосам. За прошедшие семь лун многое произошло в племени тор-а и ему не привыкать к неожиданностям судьбы. Земля и прошлая жизнь казалась нереальной и сказкой, настолько Егор влился в жизнь народа охотников и стал своим среди своих…

– Ты опять разговаривал со своей богиней Аннетой, – уколола Арта. – Пусть она только сунется сюда. Я её быстро отправлю к царство Слона.

– Глупая ты Арта, – Егор потрепал причёску "а ля митгарт" жены. Арта и усмехнулся, представив как две женщины из двух разных миров, рвут сопернице волосья.

***

Три луны назад, вот так же началось утро…

– Уходи. Уходи, тебя хотят убить. Узколицый собирает народ, – торопила Арта.

Сон мгновенно испарился, уступив место реальности. Арта дрожала: – Уходи в пещеру богов. Я собрала тебе в дорогу необходимое на первое время. Узколицый подговорил охотников. Он утверждает, что ты вовсе не бог, а настоящие боги рассердились на нас и отобрали огонь. Уходи, сейчас все придут к нашей хижине. Я умру, но пропущу никого. Уходи и спрячься в дальних пещерах горских богов Тона, за озером, я приду завтра к тебе, а когда всё утихнет, вернёмся.

В подтверждение слов Арты послышались визгливые крики Узколицего и многоголосый гомон тор-ан. Егор потянулся за мечом и вовремя: в хижину ворвались возбуждённые охотники и Тор-Ал.

– Я никого не звал в мой дом, – загремел недовольством голос Егора. – Всем – вон отсюда и ождить снаружи! – Охотники растерялись неожиданным отпором, а Тор-Ал незаметно подал знак поддержки: три отогнутых пальца. Егор ответил тестю медленным морганием, буднично набросил шкуру и пристегнул к поясу ножны с мечом.

– Боги, о боги! Нас покинули боги – неподалёку хижины заламывал руки Узколицый, изображая крайнюю степень скорби. В другое время Егору подобный бенефис показалась театральной хохмой-розыгрышем, Однако ничего даже отдалённо напоминающего хохму в хмурых и разъярённых лицах толпы не было да и быть не могло.

– Это не мой муж! – Арта выскочила вперёд и заслонила мужа. Тор-Ал намеренно грубо оттолкнул дочь, дав Егору понять серьёзность ситуации и Егор среагировал совсем иначе ожидаемой реакции: вместо того, чтобы защищать себя, а ещё лучше – попытаться скрыться, вырвал меч и заорал:

– Прочь от моей жены, иначе убью. А ты – Узколицый, чего визжишь как баба?

Шаман едва не задохнулся от наглой самоуверенности чужака и даже смолк. Никто в народе тор-а, даже сам Тор-ал не обращался к служителю бессмертного господа Скея – слуги верховного бога моря Тона. Неожиданный поворот сорвал блиц-криг, но Узколицый на удивление скоро справился: – Это он виноват – пришелец! Он пришёл не от бессмертных богов Тона, а от злых духов Слона, чтобы забрать к Слону народ Тор-а! Вот Тон и отобрал огонь. – Узколицый истуканом вытянул в небеса руки.

– Заткнись, – Егор уже не сдерживался, – Тупоголовый хири, членоголовый идиот, мухоморообразный, жабоедный, активированный идиотически полноценный пингвин и урод, иначе потеряешь голос и голову! – выдал одним махом мудрёные для тор-ан выражения, перейдя в нападение Егор. Страх уступал место усиливающееся уверенности и даже весёлости. Пока он анализировал сказанное, охотники пытались найти смысл произнесённой белиберды. Узколицый застыл, позабыв захлопнуть челюсть и даже взглянул вверх – "не показалось ли, а может это сами небеса произнесли откровение". Егор – весьма неугодный конкурент, расшатывающий авторитет самого Тона и следовательно – ставящий под сомнение миссию Узколицего.

– Итак, – спокойно и уверенно, обратился Егор, игнорируя узколицего. Егор пригладил бородку: – Что случилось Тор-Ал? Небеса упали на Аннетту, или непрекращается дождь, а может исчезли все звери, ведь ты вождь, а не этот гнилозубый дурак-шаман, плюющийся слюной как змея паори?

– Ты ответишь перед богами, – взвизгнул шаман.

– Случилось – Тор-Ал поднял руку. Охотники опустили копья, а вождь пристально посмотрел в спокойные глаза Егору, но внезапно помрачнел: – Иди за мной, Гор.

У главного очага племени столпились испуганные женщины. Дети жались к матерям, заглядывая со страхом и вместе с тем – интересом к происходящему. Старики сидели в стороне, у большого дерева, напоминающего разлапистый и могучий старый дуб, на котором в вышине охотники сплели гнездо – своеобразную смотровую площадку, где всегда сидел дозорный. Все 753 аннетца племени тор-а чего-то ожидали, украдкой посматривая в сторону, пещеры. Егор на ходу обдумывал выход из щекотливого положения. Одного взгляда достаточно: у погасшего главного ритуального очага, обложенного гранитными камнями, застыли изваяниями на коленях два сына шамана. Обманчиво неподвижные фигуры помощников главного шамана зашевелились при появлении процессии во главе с вождём, Узколицым и непроницаемо-спокойным пришлым богом Гором. Не дожидаясь объяснений, перебил камлания детей Узколицего: – У вас же есть камни для розжига, – сходу заговорил он. Вопли прервались как по команде. Егор перехватил почти незаметный одобрительный и успокаивающий детей взгляд узколицего. Снова, как по приходу сюда, он снова был в центре внимания; дети перестали жаться к матерям, а старики обратились в слух. Узколицый понял, что пришелец перехитрил его и эффекта его первых слов уже не получиться. Он картинно вознёс руки, вскричав: – О боги, чужеземец унес наш огонь! – после сей сцены актёр-трагик затрясся, завертелся волчком и рухнул. Упал он так расчётливо и точно, что голова оказалась аккурат середины двух камней-седушек. Егор хохотнул, чем позабавил и развеселил детвору. На детвору зашикали, а самые активные из парнишек немедленно отхватили увесистые подзатыльники.

– Чего разлёгся пьяным рехом? Поднимайся служитель богов, – Егор перешагнул через распростертое тело шамана, удивив старейшин и самого вождя и уселся на один из камней – лицом к тор-анам. Узколицый таким образом оказался в преглупейшей ситуации: грязная ступня Егора оказалась у самого носа незадачливого шамана. Тор-Ал, как не ненавидел шамана но сдержал смех, как впрочем и другие соплеменники, опасаясь колдовства и порчи. Егор усмехнулся и неожиданно поднялся, подошёл к очагу. На прямоугольном каменном возвышении лежали священный искры богов – кремни, посредством которых соплеменники высекали искры и зажигали огонь. Камни эти, а их было около десятка, принёс с собой бог прибывший столетие назад, как утверждали старейшины.

Егора перепробовал все камни, но заговорённые богом камни не хотели давать искру. Племя затихло в напряжении, а Егору по-настоящему стало страшно. Он понял, что последует сейчас. Подобную историю поведала ему жена…

Случилось это много лун назад, когда третью луну кряду царила нестерпимая жара, да такая, что равнина пожелтела и все её обитатели собрались у реки. Узколицый каждый день часами взывал к богам, но ответа не было и не появлялись долго их птицы-лодки. Тогда охотники собрались к священному камню у горы богов и принесли жертву, – животных и птиц, но жара не спала, а спустя день боги ночи рассердились не на шутку и почва затряслась и заходила волнами. На Узколицего косились все соплеменники и тогда собрали Совет старейшин. На шамана посыпались обвинения и тотчас загасло пламя а, искры богов перестали действовать. Тор-ане не на шутку перетрусили и тогда Узколицый со своими сыновьями обратился к богам. Откуда было знать несчастным, что засуха – дежурное по времени мероприятие "богов" и вызвана искусственно бессмертными и три народа, включая тор-ан, находятся в подобном положении.

Боги, по словам побелевшего Узколицего, потребовали жертвы. Жертвой к отчаянию колдуна должен стать старший сын Узколицего. Парня нужно было сбросить со скальной площадки над пещерой богов. Сын шамана спокойно и достойно тор-анина принял вызов богов, а Узколицый всю ночь и утро пел, обращаясь к богам, с мольбой вернуть огонь и пощадить сына. Боги сообщили шаману, что отменяют жертву, а камни нужно освятить капельками крови девственницы Арты. Засуха закончилась через три дня, как и сказали боги и с тех пор искры богов служили бесперебойно.

Егор, конечно же, догадался о подоплёке вопроса, но рассказывать жене механизм оболванивания не стал.

Теперь он стоял и размышлял о том, как можно выйти из тупика. Время работало против, и нужно что-то предпринимать. Более он не сомневался, что Узколицый знает назначение кремней, но знает он и химический состав, от которого камни перестают давать искру. Наверняка шаман знает и то, где месторождение кремня. Мост надежды стал снова шатким над бездонным провалом и безжизненной пустоты.

Взгляды Узколицего и Егора пересеклись и оба поняли, что прекрасно понимают событие. Егора сотряс бессильный приступ бешенства. "Неужели этот дикарь и клоун переиграл меня. Ведь у меня аспирантура…

Тогда, на Земле он оказался в пятёрке, отобранных из четырёхсот претендентов, финалистов и кандидатов полёта на Марс. Остался последний тест-экзамен на одиночество.

– Сынок, – говаривал отец, – во время начала войны, остался в живых один из красноармейцев в Брестской крепости. Три месяца в одиночку против немцев. Возьми эту книгу и почитай. Я верю в тебя, поверь и ты в себя. Когда это солдат вышел наружу, обмороженный и полуослепший его чествовали высшие офицеры рейха. И отдавали честь.

Егор тогда отмахнулся, но старенькую потрёпанную Роман-газету прихватил. Спустя восемь месяцев, в закрытую капсулу, напоминающую кабину планетолёта открыли дверь. Выбритый до синевы и опрятно выглядевший Егор никак не отреагировал но вздрогнул, когда Пьер дружески пожал руку и поздравил с победой. Многоуровневые задачи учёного совета Егор решил блестяще, попутно начав кандидатскую по физике звёзд. Комиссия посчитала поначалу, что у парня съёхала крыша и нужна срочная программа реабилитации. Он их удивил тем, что попросил немножко подождать, что он не закончил свой "Аннета". Егора проверили стандартным и нестандартным тестированием и изрядно удивились: – скорость реакции на вопросы возросла на 18,8 %. С тех пор с роман-газетой больше не расставался. Она стала его своеобразным амулетом удачи, а окрылённые успехом сына, отец с мамой назвали гостей. Когда приглашённые захмелели, отец не выдержал: – Сынок, неужели повесть помогла? Про тебя трубят, словно ты уже побывал на Марсе, а репортёры не дают нам проходу. Как тебе удалось?

– Отец, – Егор поднял рюмку. – Я не был одинок, как тот воин в крепости и создал Образ, который помог мне.

Предстоящее испытание Узколицего и его богов, на вшивость, требовало предельной собранности: картинки калейдоскопа приобретали стройность алгоритма решения и выхода из непростой ситуации. Настил моста надежды, как и составляющие антураж моста отваливались кусками и беззвучно падали в бездну. Егор, расставив ноги, опирался на пустоту, а пустота трансформировалась, приобретая несокрушимую твердость настила, какую имеет разве что вера. Ошмётки Надежды исчезали где-то внизу, заменяясь как по мановению палочки незримого волшебника на анкерные крепления и надёжные стальные тросы, к которым крепился настил Моста Жизни. Егор смело взглянул вниз и увидел мерцающую далеко-далеко внизу ленту красной реки, попрыгал, раскачивая качель. Волна колебаний остановилась после второго мысленного приказа. Егор сообразил, что с этой минуты получил в своё распоряжение невероятную опору и ему больше в жизни не понадобятся костыли. Он усмехнулся ошарашенным тор-анам, вообразил костыли и покрутив ими как иллюзионист, швырнул вслед остаткам моста. Теперь он может создать из Моста любое инженерное сооружение силой одной мысли: – прямо здесь возводить города и строить стартовые площадки для планетолётов, заселять Мост различными существами и растениями и спокойно созерцать дела души, духа и разума своего. Почему он раньше не понял такого простого и тривиального по своей сути алгоритма, а опирался на сгнившие доски шаткого и ненадёжного мостика Надежды. Ведь эта сволочь – Надежда – тешит иллюзиями и продлевает агонию и стагнацию копошащегося в потёмках и ищущего выход из тупика путника. Больше она не сможет мешать и её неопределённость и бесконечное самокопание в поисках выхода, не потребуются. Надежда перестала, как таковая существовать и стала одним из ошибочных вариантов решения любых вопросов и, умолкла навсегда, с последним отброшенным сомнением в пользу её – этой стервочки, медленно, но верно, доканывающей любой организм и вносящей расстройства и неразрешимые сомнения в жизнь. Разбитый калейдоскоп иллюзорной надежды, Егор сдул как пылинку за пределы Моста. На мгновение стало жаль ЕЁ, как это бывает при расставании с близким человеком, когда кажется, что Встреча сдвигается во времени на неопределённость и становится капризом. И тогда являет себя вирус надежды и начинает медленно и верно подтачивать ствол ВЕРЫ – Ведания Ра, как считали древние предки. И вот тогда-то незаметно она не просто находит своё место, а становится доминантой и оттесняет на дальние планы всё ещё не так давно важное, неумолимо становясь хозяйкой положения, требует и требует для себя пищи – всё больше и больше; заполоняет естество надуманными образами страха. ВЕ-РА лишается основ, оттесняется на дальние планы в запылённое хранилище, унося с собой Действие. А зачем действо?.. Лёг на диван и предавайся мечтам, создавая образы, навеянные монстром надежды. Монстр подчиняет себе всё естество и ни за что не сдаст своих позиций, если к нему… Нет, для этого вовсе не нужно убивать этого монстра, а просто выставить ему счёт и перестать делать из него – босса. Не обращать внимание и всё тут! Вы и не заметите, как ещё вчера – гигант, – сначала не помёт в чём дело, потом начнёт угрожать свое властью босса и, видя бесперспективность – начнёт скулить и выпрашивать место под солнцем, хотя бы малюсенького местечка-островка, чтобы пережить кризис и укрепляться на своём плацдарме для будущего вторжения-прыжка. Она смирненько будет ожидать своего часа: днями, месяцами, годами, скрежеща от бессилия и ощущения свей ненужности, накапливать яд и шлифовать каждый будущий ход. Наверное, она и есть врата к бесам, дремлющим до поры внутри нас и терпеливо ожидающий пробуждения, чтобы вновь возникнуть из небытия и теперь уже в полную мощь обрушиться, заполонить всё пространство естества страхом ожидания и больше не допустить никогда к власти конкурентов – никогда! Верно, замечено – надежда помирает последней, когда Носитель изъеденный сей дамой до дыр превращается в скулящее по любому поводу двуногое, а потом и вовсе чахнет и красиво в последних мечтах надежды – приказывает долго жить остальным. Это апогей и апофеоз надежды, как на подмостках театра, когда закрывается занавес. Апофеоз, переходящей в небытиё и мрак. Занавес закрыт и пьеса подошла к логическому концу. Заигравшийся и настолько вошедший в свою роль актёр, настолько увлёкся игрой, как не заметил, что образ вышиб из него всё: он падает – главный герой и откидывает копыта. Апофеоз надежды пришёл – рядом с трупом стоит хихикающая известная дама и радуется пополнению рядов, навешивая на грудь надежды награды за проделанную работу.

Племя ждало развязки. Узколицый, пряча ухмылку, поднимался. Егор просчитал уже своё поведение и действия. Дикарю вовсе не нужно знать, что он сделает. Он распрямился и, будто не замечая народу, захрустел суставами, а потом показал пальцем в сторону священного куба, оставленным его предшественником.

– Боги требую жертвы, узколицый, – опередил он шамана.

– Боги дадут ответ у священного камня, – подтвердил растерянный Узколицый и вдруг завизжал: – Боги требуют жертвы, чужак! Завтра на рассвете, тебя сбросят со скалы. Только тогда Искры богов родят огонь!

– Сегодня! – неистово бросил Егор в ошеломлённую толпу. – Сегодня, в полдень! У священного камня сами боги скажут, что послали меня сюда. – Егор обернулся к помрачневшему Тор-Алу а потом и Узколицему. Вождь, в первый раз в своей жизни отвёл глаза, а шаман заметно побледнел.

– Нет Гор, – Арта заголосила и бросилась на шею мужу. – Нет! Нет, Гор!

– Пусть будет так! – наконец осмелел шаман. – Возьмите под охрану чужака, воины… Когда яркий бог станет вверху над нами и исчезнет тень.

Охотники начали переговариваться: молодые были против. Егор знал, что сейчас племя разделилось на две части. Одна – за него, но их меньшинство.

Тор-Ал громко подтвердил: – В полдень! Тебя Гор будут охранять трое охотников. Но почему в полдень?

– Я так хочу Тор-Ал и останусь здесь, у очага! – Егор преспокойно уселся на виду у всего племени и скрестил ноги. Арта села рядом. – Я уйду с тобой мой муж.

– Не торопись жена. Принеси мне лучше попить.

Пятеро самых крепких воинов молчаливо окружили Егора.

– Вы будете охранять Гора, – Тор-ал с напущенным безразличием повернулся и бросил уже на ходу: – Отдай меч Гор, – и чтобы не услышали, добавил: – Пусть тебе помогут боги Гор.

Егор хмыкнул и, наклонившись к Арте стал нашептывать на ухо. Как ни старались охотники, шаман, да и сам вождь вникнуть в слова, но им так и не удалось. Шаману скоро надоело перешёптывание и он под предлогом обращения к богам – удалился. Тор-Ал тоже ушёл, но скоро вернулся. С собой он принёс кусок мяса и горшок с молоком. Присел рядом, удивив стражу: – Возьми Гор. Тебе понадобятся силы.

Егор разделил мясо пополам и предложил вождю: – Раздели со мной еду отец моей жены. – Тор-ал заупрямился, а потом догадался, что Гор хочет сказать нечто важное. Он махнул рукой в сторону охотников и приказал: – Отойдите.

– … я не понимаю тебя Гор, зачем это тебе? – нервно теребил бороду вождь. – На что ты рассчитываешь? Решение уже принято. Я не могу тебе помочь. Ты хочешь уйти в мир духов именно у этого жертвенника?

– Ни в коем случае, – Егор отпил молока, – Ты всё запомнил Тор-Ал?

– Да, Гор. Я запомнил, как сложить тяжёлые камни. Но зачем? Ты хочешь обратиться к богам как шаман?

– Нет. Я верну огонь и убью шамана. Узколиций соврал.

– Я верю тебе Гор, но вернуть огонь могут только боги, – тяжело вздохнул Тор-ал и отложил мясо. – Ведь Искры не дают огня. Кто рассердил богов, я не знаю, но и не хочу, чтобы и ты и моя дочь отправились к духам. Узколицый только этого и ждёт, а ты вместо того, чтобы бежать, сам приговорил себя. Молодёжь моего народа поддерживает тебя, но я не могу допустить усобицы и родовой войны. Война расколет мой народ.

– Исполни то, что прошу Тор-Ал и боги вернут огонь. – Егор крепко сжал ладонь вождя. – А пока расскажи мне про ваш священный камень. Арта сказала, что он здесь с незапамятных времён, ещё до того, как пришёл мой предшественник. – Егор заинтересованно посмотрел на вождя. Камень и впрямь был загадкой. Идеальный куб с ошлифованными гранями и непонятными символами на четырёх гранях. Как не пытался Егор подобрать ключ к символам, но так инее смог. Меч, тот самый меч из пещеры оставлял на поверхности куба едва видимые царапины, а возможности охотников и ближайших племён, даже народа Оху, изготавливающего изделия из бронзы и железа, не позволяли обработать камень такой твёрдости с потрясающей чистотой поверхности и идеальностью рёбер и углов граней.

– Ещё до прихода того, кто принёс нам искры, – начал Тор-ал, – как рассказывали пращуры. Было сильное сотрясение почвы. Падали даже горы и разверзалась земля. Тогда, на месте озера существовало большое селение наших отцов-охотников. Уже тогда они приносили дары к камню: пели песни и танцевали. Но боги почему-то разгневались, и началось бедствие. Небесный огненный бог пустил стрелу и стрела угодила в то место, где сейчас пещера, из которой пришёл ты и бог, принёсший Искры. Остались живы лишь те, кто в этот утренний час шли к камню. Огненный бог снова метнул стрелу и на месте селения оказалась глубокая яма. Потом она заполнилась водой с гор и стала озером, а из озера потом вышла река. Заезжие торговцы сказывают, что она впадает в ещё большое озеро, а озеро то больше нашей земли. Все земли окружены водой, а за водами начинается граница с царством бога мёртвых – Слона.

– А камень? – напрягся Егор.

– Когда с горы оторвался утёс и упал самой верхушкой на наш священный камень и разбился вдребезги. В том месте, на верху куба, как ты называешь его, образовалась углубление.

– А лодки, летающие лодки были тогда. – Егор не заметил, как сжал что сил руку Тор-ала. Вождь задумчиво поглядел на дерево, где ещё сидели недвижные старцы, и показал на одного из них: – Ачит сказывает, что когда это случилось, наши праотцы умели летать… но Ачит иногда несёт такую чушь, что впору рассказывать детям страшилки.

– Отец, – Егор хотел вскочить, но Тор-Ал силой сдержал порыв. – Ты силён, не сломай мне руку, Гор. – Егор только сейчас заметил, что кисть вождя покраснела и вздулась венами.

– Я не хотел.

– Мы не верим в то, что говорит Ачит, но в одной из пещер в десяти переходах, я видел вырезанные на камне рисунки. Они странные. Те места читают проклятыми, а у тех, кто попадает туда, сильно болит голова.

– Мне нужно обязательно попасть туда, – горячо зашептал Егор. – Обязательно, Тор-Ал!

– Тебе сначала нужно выжить сегодня, – Тор-Ал поднялся.

– Всё будет, как я сказал. Я верну к жизни Искры, обещаю… и не только это.

– Я сделаю то, что ты просил, – Тор-ал расправил бороду, – а ты верни нам огонь. Я бы на твоём месте подумал о жизни, а не священном камне, – продолжил Тор-Ал. Его лицо посветлело и разгладились тяжёлые морщины. Пришелец был для него человек-загадка. Гор вовсе не походил на бога, а наоборот – подчёркивал, что такой как и все. Он первый из людей, чей взгляд, Он – вождь нарда тор-а не смог выдержать. Тор-ал усмехнулся: Арта на удивление прислонившись к мужу спала.

– Узколицый сойдёт с ума, когда увидит тебя и мою дочь спящими.

– Не забудь Тор-Ал – палка должна быть самой сухой и из этого дерева, а полоски кожи тонкими и прочными, – напомнил Егор, – а за жизнь дочери и мою не думай.

Трое охотников сначала с интересом наблюдали за пришельцем – этим странным богом, который упрямо не желает именоваться богом и красавицей Артой. Поведение Гора странное: он не молился богам и преспокойно съел пищу, принесенную Тор-Алом. Когда ушёл вождь, Гор предложил и им подкрепиться, разделив мясо на равные куски. Поначалу охотники переглядывались и не приближались, ожидая подвоха. Тогда Гор сложил куски на куске коры и подвинул, а сам равнодушно отвернулся и улёгся, закрыв глаза. Через время отложили охотники с опаской копья. Равномерное и спокойное дыхание убедило. Они осторожно взяли по куску мяса и с жадностью проглотили, дивясь спокойствию и безмятежности пленника.

Старший – уважаемый сорокалетний тор-анин Атул, задумчиво произнёс: – Так спит саблезубый, уверенный в своей силе. Сегодня в полдень Гор станет охотником гором.

(гор – птица-охотник, напоминающая сокола, но большая размером) Он набирается сил перед охотой как саблезубый перед прыжком. – Атул скопировал жесты хищника и сделал вид, что готовится прыгать. Второй охотник принял игру и, отошед на пять шагов поднял копьё и нацелил в "саблезубого".

– Копьё остановит любого зверя, даже саблезубого Атул, – уверенно заявил он. – А много копий и стрелы проткнут зверя и заставят издохнуть.

– Ты ничего не понял Ак – возразил Атул. – Когда охотники разделены, то охота не может быть удачной. Саблезубый воспользуется этим и по одиночке расправится с охотниками. Ты посмотри на бога Гора. Он спокоен и уверен, и никого не боится. Он не боится! Ты видел, как наш вождь сдерживал боль, когда Гор сжал ему руку. Гор, как и саблезубый знает, что победитель он, а не охотники.

Игра охотников привлекла детей и четверых стариков. Они до толе обсуждавшие исчезновение огня и будущее племени, не выдержали. Ачит – убелённый сединой старик-фантазёр и старейшина тор-ан с прореженными жизнью зубами, глубокомысленно заметил: – Вы ещё молоды, чтобы знать все повадки саблезубого. Вот когда я был молодой, то сам видел саблезубого, когда тот захотел поохотится на меня. Я влез на дерево и пробыл там – он растопырил и показал два пальца. – Саблезубый захотел пить и я спрыгнул и убежал.

– Ну и что, – хихикнул второй старик. – А почему ты не слез раньше? Понаблюдал бы за саблезубым вблизи. Вот я помню, как ты пришёл тогда. Как ты долго сидел в реке, верное дожидался саблезубого. Кхе-хе.

– А я скажу так, – не удержался и третий: – Искры не дают огня и виноват в этом пришелец. Узколицый не ошибается. Помните прошлое лето? В жертву должно принести сына и боги вернули огонь. А это значит, что сила шамана от богов и очень велика.

– Так-то оно так – вроде бы согласился четвёртый, – но почему Гор преспокойно спит с женой, перед отправлением к богу Слону и… Арта последует за ним. Ты, вот, Ачит говорил, что отсиживался на дереве, а потом сбежал, но Гору некуда бежать. Он не добыча и не охотник и даже не саблезубый. Он – бог и потому уверен в себе. В полдень случится большое событие, о котором будут слагать легенды наши потомки, уж поверьте мне.

– А я ещё доживу до того, как Гор сделает летающую лодку и станет великим вождём, – спокойно сказал Ачит, почесывая бороду.

– И сбросит тебя с той лодки на Аннетту, – осклабился оппонент.

Разговор стариков и охранников заинтриговал и остальных. Многие из мужчин побросали свои дела и присоединились к старейшинам, ведущим дискуссию. Охранник и те позабыли о своих обязанностях. Разговоры перескакивали с одного на другое; – каждый из стариков, а скоро и присутствующие соплеменники позабыли о своих делах и то и дело пытались перекричать другого. Скоро вокруг священного очага собралось всё племя и разделившись на два лагеря и горячо обсуждало уже три варианта, напрочь позабыв про Егора. В одном месте за копья схватилась горячие головы, но их быстро приструнили.

– Странно, – сказал вдруг один из стариков – вот мы кричим, а Гор даже не шевельнулся. – Старик приблизился и осторожно ткнул палкой в ногу Гора. Немного не рассчитал сил и свалился. Племя затихло, Егор недовольно засопел и дрыгнул ногой. Вот тогда люди не выдержали – гомерический хохот накрыл погасший священный очаг. Упавший старик и, тот сначала пятившийся, не удержался. Егор зашевелился, потёр глаза и опёрся на локоть. Арта, поддержав игру мужа, картинно потянулась. Занемела нога, чесалось нестерпимо колено, но приказ мужа нарушить не осмелилась. Егор слышал всё и втайне радовался. Первая часть игры успешно решена. Он поднял голову и приложил ладонь ко лбу. За ним проследили сотни глаз. Глаз слепящего бога медленно, но верно приближалось к зениту. Старики попятились. возвращаясь к священному дереву, заняли свои места, женщины с детьми тоже отошли. Старший охранник – Атул вовремя спохватился и прикипел к копьям. Все три копья оказались около Гора. Он нахмурился, не зная как поступить. Приближаться он побаивался, слабость показывать соплеменникам не хотелось, – ведь ему не раз пришлось участвовать в охоте на саблезубого и иметь на своей груди следы когтей самого могучего на аннетте зверя.

– Я не саблезубый, заберите оружие, – Атула успокоил спокойная интонация пришельца. Не отрываясь от Егора, подобрал все три копья и принял гордую осанку – вовремя. Из леска нарисовался шаман, облачённый в дорогое ритуальное платье из полотна с полосами как на шкуре саблезубого. Узколицый величаво шествовал, разукрашенный американским коммандос, украшенный высоким, с хольчатым гребнем, головным убором. За шаманом торжественно следовал сын, которого чудесно спасли боги, вернув Искры. Егор принял соответствующий вид и подавил давящий смех – узколицый смахивал на разрисованного клоуна, а ситуацию на известную юмористическую передачу, где телеведущий – гей. Шаман тем временем оказался у священного дерева и выбрал тех самых стариков, что незадолго спорили.

– Боги призывают почтенных старейшин быть свидетелями, – начал он традиционно ритуал. – Направляйтесь к священному камню и займите подобающие вам места!