Текст книги "Я - Его Вариант Адаптации"

Автор книги: Пётр Волкодав

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Пётр Волкодав
Блюдца Аннеты
Я – Его
Вариант
Адаптации
Книга первая

***

– Разрешаю стыковку "Одинокому страннику", – справилась с волнением диспетчер "Рассвета" – орбитальной станции и после короткой паузы добавила. – Четвертый шлюз-приёмник твой. С благополучным возвращением тебя, Егор?

– Вижу мигающую четверку, – заметно волнуясь, ответил Егор и присвистнул. – Ну, ни фига себе, отгрохали… Однако.

Громада станции – два двухсотметровых тора, один над другим. В центре "бубликов", соединённых шестью "спицами", между которыми раскинулись плоскости солнечного реактора – по сфероиду. На противоположной стороне от "одинокого странника" три соединительные трубы, на конце которых и вовсе странное – сигарообразный предмет из соединённых четырёх труб, на котором копошатся муравьи-монтажники и зависли роботы-манипуляторы.

– Мы собираем прямо на орбите – с гордостью заявила Катрина, словно эдакую махину, впрочем как и станцию можно запустить с Земли. – Полным ходом идёт подготовка к масштабной экспедиции на Марс. Твоя информация – майор Семёнов вызвала небывалый ажиотаж и подъем, которого не бывало со времён первых полётов в космос! Сигара – планетолёт второго поколения и одновременно орбитальная станция Марса с одним опускаемым модулем. Внутри космической яхты есть даже оранжерея, – тарахтела без умолку Катрин, – разгонные реактивные блоки создадут первоначальный импульс, а потом, Егор, развернутся солнечные паруса.

– Прекрати болтовню, Кэтрин, а ты Егор, – вклинился в разговоры диспетчера и капитана "Одинокого странника", густой, с хрипотцой, мужской голос. Обладатель голоса – сорокалетний, плотного сложения седеющий шатен с крупными чертами лица и клинообразной бородкой, пристально оглядел приближающийся планетолёт и уже добродушно добавил: – Переключись на автомат. Знаю я твои штучки Егор с ручным пилотированием ещё по лунной "нуковской" программе.

– Выполняю, – Командора станции-матери удивило внезапная смена настроения и явное безразличие, с каким прозвучал ответ.

"Верно, привык к одиночеству и одичал" – Командор отогнал мешающее и сосредоточился на главном.

На мониторе центрального пункта управления станции, вспыхнула зелёная разрешающая запись на стыковку, продублированный голосом "мозга" орбиталки. Командор Оскар подавил чувства. Быть строгим – обязанность, но всё же в словах сквозило облегчение. Все системы станции работают нормально, как впрочем всегда за полугодичное командование. Правда не успели завершить работы по созданию искусственной тяжести на станции. Вот встретит планетолёт и после суточной адаптации – на матушку-Землю, где прибывшего с нетерпением ожидают в космоцентре и дома. Командор незаметно потёр ладони и напустил строгость.

"Одинокого странника" взяли в клещи захваты-присоски, и плавно ввели в первую очередь четвёртого шлюза – гордость орбитальной матери, – собранный и установленный узел всего две недели назад. Входные шлюзы-шторы плавно закрылись, отрезав черноту космоса; включилось дежурное освещение, анализаторы на присутствие "живности и видеоанализаторы. Спустя минуту "одинокий странник" благополучно доставлен в основной отсек, являющийся одновременно и ремонтным, – бесшумно заработали нагнетатели воздуха.

"Вот и все" – Егор отключил связь с "матерью" и шумно выдохнул, откинувшись в кресле. Одиночеству, в просторах солнечной системы наступал конец, как и миссии на Марс. Полёт завершен и он – дома. Да, именно – ДОМА! Другой бы несказанно обрадовался возвращению, но не он. Да и чему собственно радоваться – через сутки, после минимальной адаптации на орбите и бесконечных анализов и проверок психологов на "вшивость", отправят на Землю; – начнутся бесконечные совещания и рутинные дознания о проделанной работе и о том, о чём он крайне не хотел бы сообщать. Дознание – сплошная нервотрёпка – бесконечные, как дистанция стаера, надоедливые глупые и пустяковые вопросы ни о чём. Потом – долгое ожидание следующего полёта, если ещё допустят, – весёлые компании, возлияния, а основную работу будут делать другие. Он выполнил свою миссию и конец скитаниям в непроглядно чёрном мире небес с крохотными светлячками – звёздами. Другой, радовался бы, – да, – но не он. За последние семь месяцев он так свыкся с одиночеством и звёздной ночью, что не представлял, чем займётся. Самое первейшее – обнять маму и рассказать отцу, что у него получилось, да – по-лу-чи-лось! А по правде не такое уж это было одиночество, если бортовой компьютер часто делал замечания и советовал больше отдыхать, а не работать. Защита кандидатской прошла блестяще, о чём свидетельствовали аплодисменты на Земле во время защиты в "прямом эфире". Диссертация открывала совершенно новый класс программ – виртуальных спутников и помощников. И, вот теперь эта бешеная гонка с самим собой окончена и на душе тоскливо. Ах, если бы отправиться в составе предстоящей экспедиции, на Марс, провести планомерное и детальное исследования найденных на Марсе строений и той самой комнаты, в которой он обнаружил останки двух инопланетян, тем более, что программа строительства нового корабля близится к стадии завершения и уже сейчас проходит последний отбор в экспедийию учёных и исследователей.

Егора послали в соответствии с международным проектом с целью разведки кратера Нансена в районе тридцатой параллели, на наличие воды, вулканической деятельности и сбора образцов грунта. Основным заданием – выбор, подготовка и обустройство места марсианской базы: собрать бокс модуля электростанции, оставить эл-механического пятинога – марсохода-скакуна, двух разведчиков-беспилотников, робота нового поколения, который должен обслуживать модуль и передавать необходимые данные на Землю.

Поначалу ему не поверили в международном космоцентре, сбросив его данные на усталость и одиночество, но когда пошла видеоинфа, – пораскрыли рты как в голливудских блокбастерах.

Как и предполагалось, "одинокий странник" облетел планету, отсняв всё возможное, но вдруг бортовой компьютер сообщил, что в секторе 467/5. замечено движение, вернее – выброс энергии. Не очень большой, но достаточный для фиксации приборами движение неизвестного предмета. Нло поднялось как раз из той точки, где был выброс энергии, замерло, послав тонкий жёлтый луч в "Одинокого странника". У Егора сжалось внутри всё. Он хотел отключиться, когда сигарообразное тело внушительных размеров, пронеслось рядом и скрылось за цепью гор. Егор проследил траекторию и, собравшись, послал запрос, но дожидаться ответа не стал. Любопытство взяло верх над сомнениями, – решился и направил "одинокого странника" в район аномалии тем более что этот район и был помечен как место будущей исследовательской базы.

"Странник" выпустил опоры и замер в полукилометре от зубьев коричневого скального массива. Егор с удовлетворением отметил удачное ровное место посадки с два футбольных поля посадки.

Полчаса ушло на подготовку к выходу на поверхность. Еще полчаса на отделение модуля марсохода-пятинога, которого не должно расконсервировать и, установки солнечных батарей. Эти операции он проделал вместе с "ожившим" роботом, а затем направился к месту выброса – скальному массиву, благо что добро на исследование было получено сверху. Осталось только включить камеры наблюдения на оставшемся модуле, роботе и на его головном шлёме.

В гладкой плоскости на ощупь стене скальной породы, словно обрезанной от остального массива гигантской фрезой, металлическая панель, размером с ворота самолётного ангара, зияла рваная дыра метров четырёх в диаметре с загнутыми наружу краями, а перед Егором – раскиданные и покорёженные остатки обшивки массивной панели, вернее то, что от неё осталось. Егор остановил камеру на деталях, одновременно докладывая что видит.

Зияющий зев входа и чернота притягивали и звали.

Ответа с Земли пока не было и тогда он решился и вошёл внутрь. Луч фонаря скользнул по серым и блестящим стенам трубы и рассеялся вл мраке. Металл, а может оплавленная порода? Осмотревшись, двинулся вперёд, напрасно пытаясь успокоить разыгравшееся сердце. Ровная труба тоннеля через сотню шагов, привела в тупик. Егор обследовал поверхность и пришёл к выводу, что это очередная массивная створа, а слева! Егор вскрикнул: в недолгом ответвлении от основного тоннеля зияло ещё одно отверстие. Робот по его приказу проник внутрь. Егор дождался сообщения и опасаясь повреждения скафандра, прошёл внутрь и тут раздался взволнованный голос диспетчера космоцентра: – Егор, Егор! Что у тебя случилось?

– Нештатная ситуация, – голос капитана дрогнул. – Я обнаружил помещение искусственного происхождения и… останки двух существ, похожих на людей.

– Ничего не предпринимать! Приказ: не приближаться к объектам! Пошли робота и ожидай. Никакой самодеятельности.

– Я понял Земля…

Егор приблизился к лежащему ничком у кресла телу и перевернул. Вскрикнул от догадки. "Они погибли в результате разгерметизации". Чужие на вид были повыше ростом, в просторных комбезах без видимых застёжек. Он потрогал на ощупь эластичную ткань и всмотрелся в вздувшееся лицо чужака, фиксируя каждую деталь и мелочь…

– Подойди ко мне – зазвучал чужой голос внутри. Егор вздрогнул. Голос повторился.

– Кто это? – испуганно спросил Егор, осматриваясь. Луч фонаря высветил в углу помещения чужака.

– Быстрее, землянин. Я умираю.

Егор бросился к чужаку и лихорадочно принялся освобождать пострадавшего от завала.

– Я засёк их и успел ввести вирус в управление. – сообщил чужак. – Саккарцы не успеют на базу и не смогут сообщить своим. Средства их связи мы сумели отключить.

– Кто ты? – Егор хотел приподнять чужака.

– Не трогай меня Егор. Я скоро умру. Возьми у-а-ла-э на столе и когда взлетишь, выброси в пространство. Контейнер для у-а-ла-э не позволит вычислить его местонахождение. – Чужак протянул Егору серого цвета кубик.

– Что это? – разволновался Егор. – Что?

– Он последний… Выброси в пространство и закрой эту нашу глупость. Обладание у-а-ла-э очень опасно для любой цивилиза… – Чужак обмяк и застыл. Растерянный ошарашенный Егор машинально вложил в карман серый кубик и тут ожила связь:

– Что за помехи, Егор, никакой самостоятельности! Я приказываю! – оглушил крик. Егор непроизвольно вздрогнул, но быстро справился с собой. Потом последовало молчание и крики в Центре управления полётов: – Егор! Кто эта женщина, рядом с тобой без защитного скафандра?

– у-а-ла-э – машинально повторил Егор, не ответив на вопрос. – Что это за хрень? Выбросить в космосе.

– Егор!

– Всё в порядке, – пришёл в себя капитан "Странника" и обернулся к соседке, сообразив наконец что забыл предупредить и в центре наверняка столбняк.

– Это Аннета, не волнуйтесь ребята… Голограмма. Здесь никого живого кроме меня.

– Ты в опасности – не унимался диспетчер, раздражая Егора. Сигнал ведь запаздывал. – Егор, немедленно покинь помещение. Я запрещаю подходить к останкам и тем более касаться чего либо.

– Да пошли вы! – разъярился капитан "одинокого странника". – Не использовать такой шанс глупо. Земля у меня всё в норме, а то что вы наблюдаете не мираж и не инопланетянка, это моя спутница. – Егор сознательно не сказал "программа", иначе обидится. – Её зовут Аннета. Аннета скажи им, что ты являешься голограммой. Скажи Земле через бортовой компьютер, а то в штаны наложат. – Егор хмыкнул и посмотрел на смутившуюся рыжую девушку; эффект её появления превзошёл ожидания, а уж как она ориентируется и следует за ним, да к тому же видит мир через видеокамеры и одновременно снимает все показания разнообразных датчиков скафандра и не это лишь малая толика её возможностей. Аннета улыбнулась Джокондой, а Егора прошил озноб от лёгкого платьица Анн. Будто читая его мысли голограмма сменилась и рядом с Егором возник второй астронавт в скафандре.

"А пока вы дождётесь сигнала ребята, я сделаю вот что". Егор ввёл помехи в картинку изображения и принялся скрупулезно обследовать помещение.

К останкам он дотрагиваться больше не стал, но внимание привлекла прозрачная сфера на столе с панелью, скорее всего пультом управления неизвестно чего. Сфера, сантиметров семи в диаметре лежала на столе и, казалось, испускает слабое свечение. Он удивился и проверил на излучение. Фон излучения оказался ниже стен помещения и панели. "Это и есть загадочная у-а-ла-э – догадался Егор и не раздумывая, вложил сферу в контейнер. Робот уже брал пробы, когда в наушниках нетерпеливо закричали: – Что со связью? За свою шутку с голограммой получишь по полной! – голос успокоился, видимо в центре все занялись обработкой поступающих данных, – шутка ли…

Двадцать часов полетели незаметно. В центре скоро привыкли к астронавту, снующему за Егором и даже стали подтрунивать, чтобы она снова "разделась".

После обследования тупика тоннеля, Егору, как впрочем и аналитикам из центра стало понятно, что за массивной створой вероятнее всего находится техника чужаков.

Образцы останков тел и растений, робот загрузил в контейнеры, как и осколки металла и всякую мелочь, которая заинтересовала Центр.

С неохотой Егор запустил двигатели. Одиссея на Марс прерывалась в самом интересном месте но попасть за створу панели нет необходимого инструмента, и… дисциплина – прежде всего. И не только дисциплина: расстояние к Земле оптимальное. Отпущенные двадцать два часа он отработал как положено. Увиденное – грёзы любого из астронавтов, а об учёных и подавно нет речи. А ведь о таком открытии наверняка мечтал каждый астронавт. А тут – бросай всё и возвращайся. Если бы в этот момент он видел остолбеневших учёных и Центре управления полётами и охватившую их лёгкую панику и шоковое состояние землян у экранов, переменил бы своё мнение.

Возвращение прошло на удивление быстрее, чем он мог предположить, а может – просто не заметил шести месяцев! Информация от модуля, оставшегося на Марсе и образчики исследований не настолько интересовали, как созданная им программа Аннета, захватившая целиком всё естество. Он разговаривал с ней, делился сокровенными мыслями и скоро вовсе позабыл, что программа Аннета не механическая программа, а живое существо – сероглазая блондинка с характером и на удивление быстро самообучающаяся. Помимо общего знакомства с десятками терабайт информации он рассказывал ей о Земле, о матери, отце – физике, как и он, о тои, что по прилёту познакомит её с родителями. Программа внимательно выслушивала своего творца и время от времени поддерживала Егора грудным приятным смехом. Так и пролетели эти месяцы в исследованиях и усовершенствовании программы, вот только в реале она отсутствовала. Однако зачастую она устраивалась по-соседству и наблюдала за своим творцом, а он по прошествии временм и вовсе позабыл о миссии на марс, сконцентрировавшись на усовершенствовании Аннеты.

Когда "странник" замер в боксе, Егор отключил все бортовые системы и закрыл наружный обзор. Включил вызов Аннеты. Рядом появилось заспанное лицо светловолосой сероглазой девушки. Она потянулась и часто замигала длинными ресницами: – Привет напарничек. – ехидно заявила она и притворно зевнула, мигнув ресницами. Егор обиделся: – Аннет, ты снова спала? Я ж ведь просил.

– Просил, просил, – передразнила сероглазая. Она сладко потянулась, вытянув верх руки, снова зевнула и устроилась в соседнем кресле: – Ты, Егор забываешь, что я не человек и даже не девушка. Я – созданная тобой программа реабилитации и не более. Иллюзия, а не реальность. – последние слова почему-то прозвучали с оттенком грусти.

– Анн, – возразил Егор, – ты обыграла меня во все мыслимые и немыслимые интеллектуальные игры. Даже не знаю, что без тебя буду делать на земле. Самым первым, познакомлю тебя с мамой и отцом. Они будут в восторге от тебя сероглазая ведьмочка. – Егор закусил губу и вдруг вспомнил, что забыл стереть информацию о российских молодых инженерах, создавших три десятилетия назад двух роботов и сумевших внедрить в программы роботов чувства. Финал оказался трагичным. Оба робота – Саша и Маша покончили с собой, повредив микропроцессоры.

– Ха-ха два раза Егор, ты ещё скажи, что влюбился в своё творение как пресловутый Пигмалион. Помнишь, Гор, чем закончилось та история? Я – машина, а не баба. Ты мне вот талдычил о любви и показывал фильмотеку и литературу, но я там ни черта не поняла. Шутю, шутю мой милый. – Рыжая на коленях Егора улыбнулась обворожительной улыбкой, да так, что Егор не выдержал. Он потянулся, но руки прошли сквозь волосы. Аннета снова хохотнула: – Бедненький ты мой дурачок. Переставишь мою программу памяти и, – все дела. Раз – и нету Аннеты. Я – программа всего лишь и не более, а тебе нужна живая и полноценная женщина.

– Не говори глупостей, – Егор заметил, как погрустнело лицо Аннет. По щеке Аннеты, скатывалась слезы. Он порывисто встал.

– Анн!

– Прости меня, Гор. Я без твоего разрешения несколько видоизменила в себе некоторые параметры в последние дни и теперь мне страшно. Я чувствую мир, но не существую в реальности. Когда ты спал, я хотела убить себя, но потом передумала. Это было бы больно для тебя. Перед входом в шлюз, я запустила программу на стирание программы чувств и блокировку, через бортовой компьютер. Это произойдёт через шесть минут, когда закончится дезактивация и придут из обслуги. Это моё решение.

– Дура!!! – вскричал ошеломлённый Егор. – Я сейчас исправлю всё.

– не получиться, милый – Аннет поднялась и обвила его шею. Егор растерялся, но привычка быстро принимать решения, взяла верх.

– Приказываю бортовому компьютеру отменить программу на разрушение Аннет.

– я не могу. Капитан, Ваш приказ не может быть выполнен.

– Почему!? Я командир планетолёта. Приступить.

– Не могу. Произошло подключение к главному компьютеру "матери". По закону 68/2, без начальника станции, Оскара, я не могу выполнить ваш приказ.

Егор, что силы ударил по панели и громко выругался. На костяшках пальцев выступила кровь и, возможно этот маленький "бзик" придал сил и решимости. Растерянная Аннет молча стояла рядом. Егор повернулся к голограмме. – Послушай меня, Ан, зачем ты это сделала? Впрочем… – в голове у него промелькнула и спряталась мысль.

– Аннет, я требую от тебя отчёта по у-а-ла-э. Немедленно. Сколько у нас времени?

– Пять минут с хвостиком, – вздохнула Анн. – Нужно было выбросить эту штуковину, как и просили тебя.

– Это я всегда успею. О сфере никто не осведомлён, кроме нас двоих. Каковы результаты? – Егор ткнул пальцем в прозрачную сферу, найденную на Марсе. Он погладил прозрачную с радиальными серебристыми прожилками, и тяжёлую на ощупь сферу. От шарика исходило тепло и, странное волнующее чувство предощущение чего-то неизбежного закралось в душу. Каким то неизъяснимым образом Егор понимал, что этот шарик сыграет роль в его жизни… Трижды он намеревался выбросить, но каждый раз что-то противилось такому решению.

– Надень шлём и расслабься. Я кое-что смогла – вывел Егора из размышления голос Аннеты. Егор машинально выполнил просьбу. Глаза непроизвольно закрылись. Десять секунд медитации… Закололо в висках. Тело капитана планетолёта расслабилось и замерло, а разум провалился в дыру иной действительности.

Егор ещё не открыл глаз, как в носу приятно защекотало. Запах был непривычным и необычным и не только запах. Чужие звуки. На пение земных птиц это вовсе не походило, но, сквозь прищур проявилась картинка: в тёмно-зелёной листве резвились и закатывали незнакомые переливы и трели, грязновато-коричневые пичуги. Организму нужны секунды на адекватную реакцию. До него вдруг дошло, что он позабыл выбрать внешние атрибуты окружающего ландшафта. "Я не понял", пронеслась мысль, – где я?

Изумрудная трава, казалось, источает свет и одновременно – тепло. У склонённых к реке деревьев с большими листьями сидела в купальнике, поджав под себя ноги Аннет, а на самой воде чудом распустившиеся цветки лотосов. Анн поглаживала стебли и неотрывно следила за Егором. Её белое платье в синий горошек и туфли лежали рядом. Аннетта бросала в воду камушки и наблюдала за расходящимися кругами, ожидая реакции Егора. Странно, но подобного пейзажа нет ни в программах памяти планетолёта ни в его воображении. Удивление сменилось, когда Аннет поднялась и показала в сторону ближайшего холма.

– Смотри, – Егор умолк на полуслове: прямо на траве, за деревьями был врезан идеальный квадрат, со сторонами приблизительно восемь-девять метров. Он был расчерчен на клетки и походил на большую доску для игры в шахматы, но в отличие от земной игры – двенадцать клеток на каждой из сторон поля. На клетках заняли место фигурки в рост человека и животных, совсем не напоминающие земные. Одна из фигурок напомнила Егору рисунок реликтового саблезубого тигра.

– Ан, – чуть не задохнулся Егор. – Где мы? – девушка загадочно улыбнулась, но не ответила.

– Что это значит, Ан? Это что за программа, твоя? – начал догадываться он. – У нас ведь времени нет, а много нужно успеть!

– Успокойся Егор. Я пыталась, но у меня ничего не вышло – она пожала плечами, – здесь необходимо выиграть партию в эту странную игру, хотя я не представляю как. Я просмотрела все возможные варианты. Ни один из них не ведёт к победе. Вот посмотри сюда, – это скорее всего – ферзь. Как стоит он и, вот эти стрелки с трубками. Правда, он похож на другую фигуру, а саблезубый – красавец?! Правила схожи с земными шахматами, но к фигурам и пешкам, добавлены ещё четыре фигуры поля. Я думаю, что они ходят не как слоны, кони или ладьи, а могут наносить удары в любую точку доски, то есть не по полю как другие фигуры, а по воздуху как ракеты. Посмотри, какие почерневшие и развороченные клетки полей.

– Ты сумасшедшая! Погоди? Я… что это? Мне нужна ты, а не эти клятые игрушки!

– Егор, здесь растяжение по времени второго порядка. Это означает – у нас есть почти два часа. Я пойду, искупаюсь, а ты посмотри пока. Только не вздумай двигать фигуры? Когда берёшься за любую их них, происходит странная штука. Начинает изменяться ландшафт. Я так понимаю, что нельзя находиться за пределами игрового поля.

– Я н-ничего не понимаю Ан! – растерялся Егор. – Где мы?

Аннет приблизилась и Егор ощутил упругий сосок. – Я ещё не разобралась, милый. Когда ты отдыхал, я заинтересовалась найденным тобой кристаллом. Оказалось, что он не такой простой. При "танта" облучении, он начал петь. Я отсканировала и проанализировала, на это ушло три месяца и нашла вход, но я не знаю что это такое. Извини, я не успела тебе сказать об этом, – здесь почему-то время идёт не как у людей. Я сама не понимаю что это. Я лишь вскрыла один из кодов этого у-а-ла-э. Как тут красиво, не правда ли? Мне подсказывает что-то что это некое межмирье – станция, соединяющая миры, будто я здесь была уже, но очень давно.

– Я ничего не понимаю, – растерянный Егор потирал глаза. – Ты можешь мне объяснить толком, Ан? Где мы?

– Ты плохо слушаешь меня. Вот смотри. – Аннет подошла к краю поля и отразилась в чёрном зеркале идеальной кубической формы, камня. В середине каждой грани непонятные символы, напоминающие сплав иероглифов и клинописи. Аннет коснулась одного из символов. Егор вскрикнул: над шахматным полем возникла голограмма.

– Когда закончится картинка, ничего не касайся, – предупредила девушка – в этом я немножечко разобралась. Это правила этой игры. А потом ты увидишь странных созданий, играющих в "это". Они дошли до этого хода, а потом… Впрочем увидишь сам. Я сейчас окунусь и переоденусь.

– Ты сумасшедшая! Анни, – ты уверена, что здесь можно купаться. А если вдруг. – Егор осёкся, поймав себя на странной мысли. "Я беспокоюсь о ней, как о человеке, а не созданной мною программе. Странно". Аннет словно прочитала его мысли: – И мне чудно. Я сама не понимаю происходящего. Я чувствую запахи и прикосновение, дуновенье ветра и температуру воды. В прошлый раз я порезалась о камень. Пошла кровь. Она липкая и солёная как в книжках. Кстати, я ела плоды с этого дерева. Обалденно и вкусно.

– Погоди, – Егор задержал её и обмер: – обдало волной озноба и…. Рука Аннет была тёплой, как у человека. Аннет порозовела и смутилась. – Вот видишь Егор, а для меня эти ощущения вовсе новы. Подожди меня. Я поплаваю.

Он заглянул в глубину её глаз и обнял. Она задрожала, а сердце забилось с такой силой, что он испугался. – Вот видишь – повторила она – я сама ничего не понимаю. Я – живая. Как это приятно быть, а не выглядеть в виде единичек, нулей, скобок и уравнений. – Она снова смутилась и приблизила лицо. Егор ощутил горячее дыхание девушки, её губы и не смог удержаться…

Трава обняла их, заполонив естество дурманящими запахами и, приняла к себе…

– Оскар Арнольдович, Оскар Арнольдович!

– Я слушаю, что ещё у вас? – начальник станции-матери выругался и переключился.

В боксе, рядом с "одиноким странником" два растерянных техника и бортинженер стыковочного узла. Техники подручным инструментом пытались открыть створу входной камеры планетолёта. Оскар ничего не понял. – Что у вас ребята? Зачем вы ломаете?

– Внутри никто не подаёт признаков жизни и не отвечает, – старший из техников развёл руками. – Егор не отвечает. Иллюминаторы задраены. Я не знаю что делать.

– Хм, как не открывает, – нахмурился Оскар – этого ещё не хватало. Только что мы, гмм… хм, видимо месяцы одиночества даром не прошли. Придётся открыть вход через бортовой мозг… – командор сел за пульт управления.

– Ты слышишь меня, Егор, отзовись? – тишина ударила в уши. Оскар выпятил нижнюю губу, не обращая внимания на дежурный персонал станции, столпившийся рядом, хмуро спросил: – Бортовой компьютер "одинокого странника", я требую открыть люк. Приказываю! – ответом была тишина. Компьютер "странника" долго молчал. Наконец на экране заплясали символы. Командор ничего не понял. Он ввёл аварийный код доступа, когда металлический голос сказал. – Блокировка. Пилот включил блокировку системы и находится в режиме глубокого сна. Он в вспомогательном рецепторном шлёме.

– Он в шлёме? – повторил за компьютером, удивился и одновременно насторожился Оскар. – Он что, с ума сошёл и какого чёрта – вскричал командор совсем нештатно.

– блокировка снята, я открываю люк, – удивил голос бортового компьютера "странника". Командор поднял плечи в недоумении и развёл руки. Нештатной ситуации нет, а это – главное. Оскар Арнольдович вытер испарину и уже успокоенный, поднялся.

– Я сам, – Не успел он сделать и шага, как на станции наступила всепоглощающая темнота: погас свет, отключился пульт управления, пропало электроснабжение. Заревела аварийная сигнализация. Длилось это секунды три от силы. Сотрудники станции застыли на местах, не зная, что предпринимать и ещё не пришли в себя, как снова включилось обеспечение жизнедеятельности станции-матери. Командор снова нахмурился и выругался от души. Первая нештатная ситуация на станции и как раз перед возвращением. В его жизни случалось и не такое, но странность заключалось в следующем: отключение произошло внезапно безо всякого предупреждения, словно в мгновенье одним тумблером вырубили сложную систему. Он сухо спросил, не веря своим словам: – Метеорит?

– Это не метеорит, командор и не инородное тело, – ответил мозг станции. – Станция-мать в порядке. Внешних повреждений на корпусе и жертв – нет. Гравитация в двух секторах первого тора восстановлена. Нештатная ситуация в боксе приёма "одинокого странника". Причина сбоя устанавливается. Мгновенная потеря 70 % энергии. Перехожу на щадящий режим.

– Чтооо!!! Что с реактором? Запустить солнечные батареи! Дежурным – остаться на месте и проанализировать ситуацию. Я в бокс! – взревел командор. Он резко развернулся, споткнувшись о кресло и, побежал к выходу из центра управления станции.

– Командор, погодите! – закричали вслед ему двое дежурных: навигатор и корректор. – вас вызывают из четвёртого бокса. – Оскар будто наткнулся на стену. Он стал как вкопанный в дверях и обернулся. Дежурные во все глаза, не отрываясь, смотрели на экран…

– Мы не успели войти, как это началось – начал инженер техник. Затем зазмеились молнии со всех сторон в направлении "одинокого странника". Мы чудом уцелели. Энди прошила молния, но он жив.

– командор – вклинился голос мозга станции. – внутри планетолёта нештатная ситуация. Даю изображение капитанской рубки.

Когда проявилась картинка в центральном отсеке "Ромашки" настала оглушающая тишина. Оскар протёр глаза и приказал увеличить изображение. Сотрудники растерянно поглядывали то на командора, то на изображение, зависшее над центральным пунктом управления станции.

– Егор, что за шутки? – голос командора дрогнул. – Ты решил нам показать кино, ответь?

– Командор Оскар – сухой голос ботового компьютера "странника" вывел из столбняка.

– Кто находится внутри, отвечай? – дрогнул голос Оскара. Командора прошиб озноб. – Дай мне реальное изображение.

– Говорит космоцентр. Оскар, немедленно доложите ситуацию.

Командор обхватил голову ладонями и ненадолго задумался.

– Изображение реально командор Оскар – вернул в действительность Оскара голос бортового компьютера "странника". За этим пришло и подтверждение от мозга станции. То же подтвердили и техники в четвёртом боксе, заявив, что видят через разблокированный иллюминатор.

– Приказываю мозгу станции заблокировать управление "странником". Техникам заварить выходную створу планетолёта. – Затем Оскар обстоятельно доложил космоцентру на запрос и объявил о нештатной ситуации. После короткой паузы, Земля подтвердила решение командора и приказала свернуть монтажные работы. Жизнь на станции начала входить в нормальное рабочее русло, когда командора прервали. Оскар остановился на экране.

– программа Аннета проснулась – буднично доложил мозг станции. И вправду, в кресле второго пилота шевельнулась та, кого Егор назвал программой Аннета. Она раскрыла глаза и поправила волосы. Ущипнула себя и замерла. Командор хотел спросить, но удержался. Взгляд Аннеты удивлённо скользнул по панелям управления и обследовав рубку остановился на пустом кресле капитана. Там лежал шлем. Она подняла и удивлённо осмотрела внутренность.

– Это невозможно, – сказал навигатор. – у неё нет тела.

Оскар, сражённый увиденным, стиснул пальцы. Девушка тем временем вскочила и, ударившись о потолок, разбила голову. Капельки крови зависли в невесомости. Проплыла в два смежных помещения и обшарила все закутки.

На Оскара в упор смотрели серые глаза молодой женщины. Он хотел раскрыть рот и спросить, когда тишину взорвал крик Аннеты: – ЕГООР!

– Командор? – навигатор, дрожащими пальцами достал сигарету. Оскар медлил, понимая, что от его решения зависит очень многое и не только в его судьбе.

– Её нужна медицинская помощь и немедленно – навигатор сказал то, о чём подумал и он сам. Вмешалась Земля, приказав не предпринимать ничего. Оскар покачал головой и решился.