Текст книги "Я - Его Вариант Адаптации"

Автор книги: Пётр Волкодав

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

– У-а-ла-э является пограничным и соединяет семь миров различных, белый свет для детей – семи основных цветов спектра.

У-а-ла-э – соединительная ткань и одновременно подпространство семи миров с характерными признаками каждого из миров и населяющих его видами.

У-а-ла-э – мир, в который составной частью входят семь Миров, но и одновременно являющийся соединительной нитью с другими мирами Сот, невидимыми для нас, но существующими неизвестно где вселенных.

– У-а-ла-э связывает нашу галактику? – спросил Егор. – Но ведь на игровой доске межмирья было 144 клетки и значит -144 различных Миров.

– Какой игровой доске? – бесстрастный голос гида умолк. Тем временем вокруг Егора и охотников одна из звёзд стала приближаться и увеличиваться в размерах. Скоро над сферой зала Семи кресел возникла планетная система, где у второй планеты похожей на Землю и имеющей спутник, проступили очертания материков и океанов. Невидимый Глаз сфокусировался на одном из материков и спустя секунду Егор оказался в центре оживлённого городка.

– Какой игровой доске? – повторил гид.

– Погоди,

Перед Егором гудела оживлённая и заполненная до краёв площадь, приветствуя семерых стойных людей в соответствующего цвета накидках, каждый. Они стояли спиной к Егору. Вот они взялись за руки, подняли вверх. Площадь утихла и один из семи – в синей накидке, начал говорить. Егор обошёл седмицу и с удивлением узнал в ораторе гида-голограмму.

– Да, это я, – подтвердил гид. – Меня зовут Ииши. Я умер последним из Семи хранителей, 2624 года назад. Вы видите лишь программу с ограниченными возможностями и чётко поставленной задачей. Задачу и программу изменить невозможно. За истёкшее время я собирал в банк памяти и классифицировал поступающую извне информацию и руководил роботами, пока не истёк их ресурс. Согласно вложенной программе отслеживались случаи проникновения на планету через межмирье. Их было два. Вторым пришельцем был ты – Гор – пришелец с Митгарта, ныне – охотник народа тор-а.

– Ты ждал меня? – не перестал удивляться Егор.

– В моей памяти вложена информация о некоем пришельце с Митгарта. Сведения эти получены по единогласному решению советом семи. Шестеро положили свои жизни, выйдя в тонких телах подпространство межмирья в поисках выхода для населения планеты. Они запечатали проход в межмирье, рискнув вступить в реку времён, откуда нет возврата. Я ждал их возвращения полтора года здесь, превратив перекрёсток "сига" в неприступную крепость, а сам оказавшийся пленником и единственным существом перекрёстка. Перекрёсток – это одна из трёх станций, получающая подпитку из недр планеты, предназначенная для перемещения. В пересечении лучей, налагаемых на координатную сеть нашей планетной системы, связанной с галактической спиралью, имеется место называемое сиг – так называемый портал перемещений. Жёсткая привязка координат сига и предоставляет возможность без помех и в целости сигнуть в межмирье путников, а затем по назначению – далее. Если прекратить работу станций, то точка сига станет неопределимой, а значит и исчезнет всякая возможность перемещения в теле сюда и отсюда.

– И как же сюда попал я и мой предшественник?! – возбуждённо спросил Егор. – Ваши блокировки не с-ра-бо-та-ли! Я потерял свой дом, близких, планету, а ты… мля, травишь мне баланду – Егора несло всё больше и больше и он даже побагровел от натуги крича неосязаемому и бесстрастному фантому Ииши. Охотники, до того, уткнувшиеся в пол, не узнавали своего вождя. Гор, рассвирепев, давал взбучку самим богам гор и не собирался униматься. Ему начал вторить и Ник, тщетно выискивая в пространстве врага и обидчика. Ииши терпеливо дослушал иссякающий поток красноречия гостя.

– Ты нашёл у-а-ла-э и смог активировать переход, сфокусировав все три луча – предположил Ииша.

– Если бы так, – Егор вытер испарину… рассказывать всю историю попаданства не хотелось. – Ну, ладно, Ииша, ты скажи мне, как вы узнали про меня за две с половиной тысячи лет до моего рождения. Я – обыкновенный землянин и капитан "одинокого странника" – избранный вами некий герой для осуществления ваших же целей. Больно уж смахивает ваше пророчество бред наркомана.

– Шестеро нас и я отдали жизни за малую толику информации о тебе и получили эту информацию от твоего сопланетника, жившего 2,5 тысячи лет назад, – ответил Ииша. – Его встретили созерцающим, на берегу Реки Времени и удивились. Именно этот человек и заглянул в наше время и даже говорил с пришельцем, то есть с тобой. Не надо улыбаться Егор Семёнов, – Ииша сделал ударение на фамилии Егора.

– Откуда я мог знать имя твоё по твоему роду? – спросил, сделав паузу, Ииша.

– Не знаю, не знаю, – ответил Егор, задумавшись. – Может ты умеешь читать мысли… И-ии, что мне на роду написано? – ехидно полюбопытствовал Егор. – Победа над обязательно тёмным властелином-императором, супермагия и супержизнь со сбалансированным мечом образцовой работы и погони в космосе??? Всё гораздо проще Ииша… Я защищаю близких мне людей в меру своих возможностей, безо всяких попаданческих подвигов, батальных сцен и… кстати, как имя того человека – 2,5 тыщи лет назад.

– Я знаю только то, – ответил Ииша, – что живший тогда, хохотал до слёз после возвращения со встречи с тобой.

– Это почему же? – подозрительно покосился Егор, чувствуя подвох. И не ошибся.

– Тот странник ответил, – Ииша опустил голову, хотя этот жест был излишен, из за пустых глазниц, – что ты назвал его пузатым старым пердуном с завышенной самооценкой.

– И всё?! Ё-ха-ха! – загремел смех и внезапно оборвался. Егор скривился и схватился за кровоточащий шрам.

– Ты зря смеёшься Егор. Шестеро хранителей отдали за эту встречу в межмирье свои жизни, успев отправить меня обратно. У-а-ла-э остался там, а что касается Игровой Доски, то определённого я пока ничего не могу сказать. Если ты дашь мне подробную информацию о ней, возможно и найдётся в архивах какая-никакая информация.

– Как зовут того Странника?

– Я не знаю. Он не назвался, но ему удалось неизъяснимым образом заглянуть в это время, а затем по словам Странника, связь прервалась и неведомая сила вышвырнула его отсюда. Какова дальнейшая судьба этого мира я не знаю, и не знал он, но одно доподлинно известно – начинается новый виток Жизни и ты – Егор являешься спусковым крючком механизма. А что до будущего, то его иллюзорность невозможно изменить, разве что, не создав свой мир с известным тебе будущим, но не в этой реальности и не смертным. Вот такие дела.

– Это известно богам моря?

– Не знаю, – поторопился с ответом Ииша, – но мне известно то, что они контролируют один из Перекрёстков за экватором и вплотную приблизились к обладанию вторым. Кто получит контроль над тремя перекрёстками сига, тому не нужен у-а-ла-э.

– Гм-м, – Егор поскреб щетину на здоровой стороне щеки и направился к кругу кресел. Смахнул тысячелетнюю пыль и, скинув боевой пояс, расслаблено сел в кресло с врезанным в овальную спинку наголовником синего камня и такими же синими подлокотниками, несколько утерявшими первозданную свежесть. Фантом Ииши остановился рядом, терпеливо ожидая, когда Егор переварит информацию. Охотники, будто на охоте, на цыпочках приблизились и образовав полукруг почтительно остановились позади кресла молчащего бога Гора образов своеобразный караул.

– Хорошо Ииша, пусть твои слова правдивы и меня ты ожидал для неведомой тебе миссии. Сначала мне необходимо знать технические возможности перекрёстка, способ управления… нужен детальный план-схема расположения нашего Перекрёстка и наипервое – основные технические и аварийные входы-выходы, наличие воды и самое главное… можно ли определить наличие людей в тоннеле, снаружи и касаемо поверхности планеты… Впрочем, нет, – сам себе возразил Егор. – начни с солнечной системы планеты Аннета и самой планеты…

***

Узкую полосу каменистого берега, где невозможно устоять под мириадами брызг водной стихии составляли упавшие глыбы коричневого гранита и разнокалиберный скруглённый щебень. Безжизненный пейзаж стихии, штурмующей отвесную береговую стену полукилометровой высоты, протянулся на не один десяток километров. Ни один из альпинистов, даже сорвиголов не рискнул бы совершить восхождение на высокогорное плато по такой стене. Да и только ли альпинисты. Корабли обходили десятой дорогой эти проклятые места, не рискуя приблизиться, а кто поймал гаву – лютые волны разбивали в щепы и отправляли жертву на дно к лютому богу океана – Тону.

Торговые люди поговаривали, что на этом безлюдном острове, затерянном в средних широтах живут боги моря, те самые боги, что управляют океанской стихией и насылают непогоду на людей. И среди этих богов – верховный Тон.

Торговый двухмачтовик под полными парусами, перевозящий ценный груз – кедровые стволы и менее ценный – рабов, как раз и пересекал всегда оживлённый и спокойный узкий коридор вблизи оживлённого перекрёстка.

Загодя связанный из кедровых стволов плот плыл в кильватере, привязанный к двухмачтовику. Не сбавляя хода, с "торговца" опустили шлюп. Гребцы споро подвели шлюп к плоту, вытолкали на плот двоих мужчин со связанными руками и повязками на глазах и одну женщину. Несчастных связали спинами и, сорвав повязки, обрубили конец и покинули плот. Вопль ужаса поглотили волны. А гребцы уже были далеко.

Шлюпку подняли. У левого борта уже стоял капитан судна – коренастый малый с развевающимися рыжими космами. Нои – звали капитана, пристально вглядывался в покинутый плот, попутно воздавая хвалу богу моря – всевышнему Тону. Если слуга бога Тона не примет жертвы или посчитает подношение недостаточным – быть худу – вся команда и двухмачтовик отправятся на дно.

Нои уже не первый раз проходил это место и, до сих пор боги благоволили к его подношениям. Последнее время Нои нанимали состоятельные и влиятельные торговцы и сами господы, для скорой перевозки грузов и он никогда не подводил заказчиков. Пираты – самая малая опасность в океане. Бывает и так, что боги забирают корабль за скупость капитана. Нои сам решал на месте, сколько и чего отправить в жертву, не забывая и свой карман и конечно же Блондинку – крутобёдрую хозяйку с с смешливыми глазами-тарелками таверны столицы господа Скея, к сердцу которой он никак не подобрать ключи – дочь господа. Ради взаимности, он – Нои пошёл бы в царство Слона, но это конечно на словах. Оттуда не возвращаются и если бы Нои сейчас сказали, что скоро ему придётся пересечь проклятые места и отправиться в земли Слона, то Нои послал бы к Слону самого доброжелателя.

Большинство торговцев доверяло грузы капитанам в этом районе, не решаясь садиться на борт и идти через эти небезопасные места по причине непреодолимого страха и потому довольствовались тем, что доставалось от капитанов, а прибыль и так немала. А вот в среде капитанов тридцатилетний Нои слыл везунчиком, ещё бы! – во время одного из рейсов, когда всевышний Тон принял жертву, вдруг под двухмачтовиком забурлила вода и Нои уже распрощался с жизнью, когда из бездны всплыл пузырь – надутый бычий желудок. Подарок богов Нои принял с умилением, на коленях. Внутри пузыря оказался очень дорогой товар – глаза богов – бинокль превосходного качества. О встроенном "маячке" Нои и мысли не имел и не мог иметь.

Вот и сейчас Нои приставил "глаза" и ждал…

Облегчённо выдохнул, когда у плота всплыл левиафан океана и заглотил плот с содержимым. Не успел Нои вытереть испарину, когда раздался крик мачтового: – Капитан! По курсу судна всплыла бочка.

Конечно, Нои заинтересовался, что внутри добротно сколоченной посудины, но на бочке оказался адрес получателя: "Правителю Скею".

Нои повернулся к береговой скале и склонился в поклоне, успев, однако заметить мигнувший блик. Когда он поднял голову, световой блик снова мигнул. Нои, не сдержав любопытства, поднёс бинокль. Матрос, стоящий радом отстранился от побелевшего как соль капитана. Нои покачнулся и зажал рот. И было от чего. Он видел самих богов моря… Поднести бинокль снова Нои не решился.

– Ха, – Тон выплюнул со сгустком слюны крошку табака. Плевок полетел вниз. Через десяток метров его подхватил порыв ветра и отнёс далеко в сторону от балкона, вырезанного прямо в прибрежной стене.

– Как ты полагаешь, Ула, – обратился он к соседу – высокорослому узколицему блондину с пронзительно-живыми зелёными глазами и бороздами морщин на высоком лбу. – Удастся мой план?

– Я буду откровенен. Мы попусту тратим драгоценное время, брат Тон. – Ула поставил на широкие перила балкона два хрустальных стаканчика с янтарным содержимым и покачал головой.

– Скей будет приятно удивлён моим подарком, – на лицо Тона легла тень и тотчас исчезла. Альбатрос сел на перила и выжидательно уставился на бога моря.

– Я больше ждал брат, – оживился Тон и сгрёб в объятия съёжившегося собеседника. – Пойдем, я покажу тебе слугу перекрёстка.

– Ты… смог!? – непритворно воскликнул Ула.

– Увидишь сам, – подмигнул всевышний Тон. – Мы потратили две тысячи лет и вот теперь..! Мне удалось не всё и осталось совсем малость… Малость, – Улу пронзили всевидящие глаза Тона, больше смахивающего на простолюдина, нежели верховного среди господов. А Тон и впрям разительно отличался от остальных господов: руки-тиски, неимоверная силища и бугристая спина. Такой в тёмном месте и душу вытряхнет. Лицо бронзовое, волевое с искусными морщинами. Между собой господы называли Тона кузнецом за неимоверную физическую силищу и видимую простоту, за которой скрывался недюжинный ум и несгибаемая воля. Играть с таким противником опасно и потому господы безоговорочно признали верховенство Тона.

– Как жаль, что наши отцы не дожили. – Тон запахнул плащ, постоял немного с наслаждением вдыхая запахи океана и двинулся внутрь, прихватив со стола краснобокое яблоко.

Ула последовал за своим богом-братом. Они прошли единственным коридором, ведущим от балкона, где любил уединяться бог моря Тон, к шахте лифта. Им нужно вниз. На глубине в четыреста метров, находится вход в полусферический зал с семью гранитными креслами вокруг полуметрового хрустального человеческого черепа. Это второй из перекрёстков сига.

Ула притворялся. Он знал гораздо более, чем говорил. Те, кто много говорил из господов, давно кормят рыб, а вот ему не мешало бы заняться и привлечь на свою сторону капитана Нои для выполнения деликатных заданий. Жаль, что он пока не знает, что находится внутри бочонка. Информация не помешает обогнать Тона, а значит и переиграть. Ведь он, как и Тон – саккарец!

Братья добрались до кресел и расположились. Тон усмехнулся и подмигнул Улу, а потом они закрыли глаза и погрузились в транс.

Глава 8

***

Возница – кряжистый и узловатый как повидавший на своём веку ствол дерева, старик залихватски по-юношески засвистал и гикнул на безразличных рехов. Телега с железными ободами на колёсах свидетельствовала о приличном положении хозяина в социуме, остановилась, съехав с серпантина дороги на бриллиант ковра лужайки. Колёса оставили две влажные примятые полоски в траве, доставив паломников к святыне – могучему старому кедру в три обхвата. С кузнецом Саером, поклониться святыне и поблагодарить богов, прибыли два беспрестанно гомонящих маленьких пассажиров – внуков.

– Я повяжу! – перебивая друг-дружку, устремились двойняшки лет шести, к стволу, каждый с полуметровой белой тесьмой. Кузнец улыбнулся и не стал мешать. Пока мальчишки карабкались по стволу, чтобы повязать ленточки – дань уважения богам гор, кузнец без видимых усилий приподнял воз и смазал порядком извёвшую скрипом ось колеса; достал из жёлтой полотняной торбочки лепёшки и заткнутый дорогой пробкой узкогорлый, расписанный узорами свастик, кувшин с домашним вином и разложил на траве чистую белую ткань; смахнув несуществующую пыль с трёх тончайших серебряных кубков.

К возвращению внуков Саер успел ещё сходить к звени-ручью, журчащему неподалёку и набрать живой воды людям и животным. Давняя молва сказывала, что ручей сбегавшего со священного места горы, создали сами древние путники, или первые боги. И хотя горы окрест повсюду и ручей впадает за сотни две шагов в речку, именно это место считалось священным, ибо именно здесь кедр дал приют путникам. Горожане и селяне окрест лежащих деревенек набили дорогу, наведываясь чтобы попросить о сокровенном у богов гор, набрать целебной воды из ручья, полюбоваться величием мира и заодно – срезанным гигантским ножом участком стены хребта прячущего вершины в тучах. Говорят оттуда и наблюдают боги за людьми. У самого кедра аккуратно разбит очаг с запасом сушняка и двумя искрами богов. Никто не тронет искры богов и погревшись и перекусив у костра уйдёт, пополнит запас соли, подвесив на ветвь кедра в смазанном жире кожаном мешочке. Сакральное место – место силы – место, где человек напрямую чувствует связь со всем мирозданием, а особенно ночью, когда тлеющие головешки костра в бездонной тишине распахивают само мироздание в сердце и тогда боги тихонько манят к недосягаемым светлячкам на небесах.

– Деда, а скажи, это правда, что если хорошенько позвать, то боги откликнуться? – спросил внук.

– Говорят, – ловко уклонился от ответа Саер и уже шёпотом продолжил. – Говорят, что давным-давно здесь жили боги вместе с саблезубыми и ладили, а входили они из оттудова – старик указал на срезанную скалу. – Саер прервал рассказ и прислушался.

– Деда, – вдруг испуганно вскрикнули оба мальчугана. – Боги не приняли наш дар и трясут землю.

И впрямь: едва слышный гул шёл из глубин. Кузнец приложился ухом и тотчас вскочил.

– В повозку, живо! – крикнул он, вовремя придерживав поводья.

Испуганные рехи рванули как полоумные и опрокинули повозку на бок и в этом момент осыпь под обрезанной скалой путников вздрогнула. От её середины, недюжинной силой вышвырнуло сотни тонн камня, выровняв первозданный срез.

– Не двигайтесь, – кузнец прикрыл собой детвору, продолжая следить за завораживающим зрелищем. Из отверзнутой пасти скалы вырвался сноп бурого пламени. Саер вовремя вжался, заслонив мальчиков и зашевелил губами, отсчитывая секунды: камень, величиной с половину реха пролетел прямо над ними, зацепил повозку, а потом ударил грохот звуковой волны.

– Ну вот и ладно, – сказал чужой голос. – А ты – малец, принеси ещё воды.

Кузнец разлепил глаза. У телеги деловито возился чужак, приводя в порядок транспорт. Бородач привязывал кожаными бечёвками вожжей оборвавшуюся ось. Кузнец потянулся к ножнам и застонал от стрельнувшей боли.

– Деда! – внук сидел рядом. – Чужой дядька наказал тебе не двигаться.

– Я наложил тебе шину на сломанное плечо, – неслышно подошёл неизвестный, на вид лет тридцати в кожаном плаще недешёвой работы. Буднично отстегнул флягу и дружественно потянул: – Пей всё. Это сохе. Тебе нужно домой к настоящему лекарю.

– Я не знаю, кто ты, но… благодарю, – прохрипел Саер и бросил взгляд в сторону взрыва. – Боги не появлялись?

– Не видел богов и летающих лодок не было, – чужак всё держал флягу. Кузнец одним махом опорожнил ёмкость, кося на пояс незнакомца с ножом справа и рукоятью меча слева.

– Я воин и шёл в ваш город заработать, – пояснил незнакомец, перехватив взгляд Саера и показал в глухой лес на запад.

– С твоим-то ростом в воины – засомневался, ухмыльнувшись Саер, дав знать что не боится вооружённого чужака. – У нашего владыки солдаты на голову выше тебя.

– Если не получиться наёмником, поищу другой работы, – чужак помог кузнецу подняться. – ну и руки у тебя, оценил пришлый по достоинству железную хватку кузнеца и пальцы тиски.

– Я кузнец, – Саер не без подозрения посмотрел на бледнолицего: руки, шею, лицо не имели солнечного загара. Чтобы скрыть это, чужак намазался тонким слоем жира, но провести Саера не так просто – незнакомец не смердел. Кузнец устроился поудобнее на телеге, и кивнул чужаку: – Ты не из запада… – И свистнул к удивлению чужака на языке тор-ан. Рехи тронулись.

– Работу на первое время я тебе парень найду, а вот если с намазанной рожей сунешься к владыке – в момент угодишь на рудники.

– Благодарю, кузнец…

Целитель, вызванный от правителя долго цокал языком и интересовался между прочим кто это так мастерски сложил кости и привязал ветки к плечу. В словах целителя сквозило уважение и одновременно зависть, Саер уклончиво рассказал небылицу о случайной встрече с путником-всадником, по всей видимости спешащем на запад к городу господа Скея. И хотя целитель не подал виду, что не поверил басне кузнеца, Саер повторил историю, хорошо заплатив. Чужак заинтересовал и его не на шутку, как оказалось, быстро усваивает азы кузнечной работы и иногда как будто прочитывает мысли Саера, когда приходится быть в кузне и направлять в нужное русло работу сына, потому как заказы у него нешуточные – ответственные и идут напрямую из дома господина Управителя господа Скея.

За две недели пришлый освоился и стал сам походить на настоящего кузнеца: покрытый копотью и бронзой кожи не отличался от сына и троих помощников, разве что приметно невысоким ростом. К Саеру дважды захаживали слуги владыки и подробно расспрашивали о виденном кузнецом гневе богов, а через восемь дней к управителю владыки прилетела лодка с характерным знаком – саблезубым – от бессмертного владыки Скея и тогда за кузнецом прибыли двое солдат-провожатых. Пришлось временно отложить исполнение заказа и наскоро помывшись и намастившись благовониями проследовать во дворец владыки и подробно рассказывать о случившемся. Иной подумает – кузнец и… ошибется. В этом городе у рудником много кузнецов, но имеет славу и богатство и право быть приглашённым во дворец редкий не только кузнец, но и горожанин. И господь Скей не стесняется сидеть и даже отобедать за одним столом с кузнецом, ибо Саер имеет золотые руки и учеников-помощников: его умом и руками выкованы изящные решётки оград парка господа Скея. Но, многочисленные второстепенные работы могут выполнить ученики, а вот создать и воплотить инкрустированное холодное оружие, которым любят забавляться и уметь применять по назначению, господы – он создаёт исключительно сам и говорят что нет ему равных не только в землях господа Скея.

Слуга богов Моря, одетый в тонкие прочные доспехи – чёрнокожий статный гигант с презрительно-тонкими губами и пронизывающим взглядом, выпытывал мельчайшие подробности о так вовремя и кстати оказавшем помощь подорожном. На десятый день, от имени бессмертного Скея, в городище под страхом пожизненной ссылки в рудники запретили на два месяца паломничество к священному кедру. Саер, будучи неглупым, стал замечать слоняющихся поблизости кузни и заходящих якобы приценится к работе, подозрительных имитирующих опьянение лиц, источающих праздность, из дворца владыки, а потом по городищу поползли слухи о якобы виденном в горах саблезубом. Слухи распространились с быстротой полёта стрелы и вызвали ропот и пересуды среди населения, но подозрительные лица не исчезли.

Как-то под вечер, когда чужак возвратился с реки, а уходил на реку он каждый день искупаться, старик подозвал его в пустую кузню:

– Я не знаю, кто ты, но тебе лучше уйти, – сказал он, глядя в глаза.

– Спасибо, отец, я как раз собирался тебе сообщить, что мне пора. Спасибо тебе за еду и сон, на рассвете я уйду и… – гость замялся. – Спасибо что не выдал меня солдатам Управителя.

– Ты оказал помощь м не и я не хочу быть должником, но теперь мы квиты, – сказал Саер. – Когда увидишь Тор-ала, – Кузнец усмехнулся, сделав паузу, а гость широко раскрыл глаза, – передай твоему вождю что Саер помнит неоценимую услугу великого охотника на саблезубых и ещё скажи ему что пророчество сбылось. А вот этот нож передай в знак моей дружбы. Сталь очень хороша. И вот этот наконечник копья.

– О чём ты, Саер? – притворился простаком Егор. Кузнец усмехнулся в ус и кликнул сына. Тот появился, будто ожидал. Молчаливый Кар принёс лепёшки, холодную козлятину и сохе.

– Пророчество сбылось – таинственно повторил старик и едва пригубил сохе. – А ты уйдёшь сегодня ночью. Жена соберёт всё необходимое в дорогу – путник. Я догадался, что ты из тор-а не только по вкусу и крепости сохе, которым ты унял мне боль и по твоей манере передвигаться.

– Дорогой подарок, Саер… Спасибо тебе. А вот завтра я хотел попасть к рудникам, а уйду я сейчас, – озадачил хозяев гость.

– Отец, приглашай гостя к трапезе, – сменил тему молодой кузнец. Он разлил в серебряные кубки молодое вино, пододвинулся к тлеющему горну.

– Собаки неспокойны, – насторожился Саер, прислушиваясь. Кубок остановился на полпути ко рту. В кузне повисла тягостная пауза ожидания, нарушенная лаем снаружи. Наконец, псина, видимо забрехавшись, выдала успокоительную тираду. Егор, следуя примеру хозяина и его сына, одним махом опорожнил кубок и крякнул. Сохе оказался не просто обжигающе крепким, но и неуступающим тор-анскому. Егор занюхал рукавом.

Проживание в племени охотников не прошло даром. Чувство опасности не подвело Егора. Прежде чем снаружи раздался приказной окрик оставаться на месте, Егор успел швырнуть клещи в завешенный камышовой циновкой дверной проём, где появился первый солдат и одновременно ударил сына кузнеца в голень. Нерасторопный солдат закрылся но поздно и взвыл, поплатившись за беспечность, а ничего не подозревавший дюжий молодец – сын кузнеца, зарычал от боли и злости и повалился ничком, обхватив голень. В дверях уже оттолкнули невезучего и ворвались враги. Егор, не оборачиваясь, громко крикнул: – Получи и ты – кузнец! – и ткнул подобранным на столе ножом в кузнеца. Промахнулся. Кузнец оказался на высоте, ловко отклонившись, но подвело незажившее плечо, которым он ударился о край рычага вспомогательных кузнечных мехов. Егор воспользовался и этим, пнув бедолагу ногой.

– Падаль, – заскрежетал от злости, опускаясь на пол Саер.

– Угу, – согласился Егор, кивнув, и неожиданно подмигнул опешившему кузнецу!

Тем временем, оттолкнув товарища и освободив проход в кузню, внутрь ворвались двое солдат в латах с короткими мечами.

"Подготовились", – хмыкнул Егор и попятился к углу за прутом-кочергой. Как раз этот угол стены составляла совсем свежая глиняная кладка дикого камня.

– Живым! – закричали снаружи, и голос показался Егору знакомым.

– Снт! – Егор взмахнул прутом, но солдат оказался начеку и отбил удар. Второй тотчас нанёс колющий удар в плечо. Егор отклонился, прочитав замысел солдат и отметив подготовленность и слаженность. Отвлекающим маневром, почти без взмаха, кистевым броском он швырнул прут между солдатами. Если бы прут целил в кого из них, то среагировать не успел бы даже подготовленный воин, но направление броска было иное. Нападающие ухмыльнулись глупости противника, но если бы они могли проследить за полётом прута! В центре кузни, как раз над столиком, где стояли серебряные кубки, качалась подвешенная – немая и равнодушная к происходящему, масляная лампа. Кистевому броску его научил Сол в перекрёстке, где охотники провели без малого месяц. Прут угодил в цель и сорвал лампу с крючка. Огонь погас, и в кузне остался виден багровый рот горна.

– Слон тебя возьми, – ругнулся один из нападавших, но к чести сказать солдаты и тут оказались на высоте: будто подчиняясь невидимой команде совершили выпады, норовя поразить плечи Егора. В полутьме раздался звон стали, сопровождающийся грохотом камней упавшего участка стены.

– Где он! – в дверном проёме нарисовался высокий плечистый негр с зажженным факелом и тонкими кривыми губами и зажжённым факелом – Снт. Ответ пришёл снаружи криками и звоном скрещивающихся мечей.

– Беременные рехи! – взревел Снт, закипая. – Одного засранца не можете положить. Профессионалы!

– Господин офицер Снт! Он не уйдёт! – крик снаружи перешёл в хрип. В стенной пролом ввалился держась за грудь солдат. Он похрипел что-то нечленораздельное, зашатался и рухнул. Затих.

– Тфу ты, – плюнул Снт. Снаружи кузни пордолжала звенеть сталь и раздавались короткие команды младших офицеров. Снт бросил взгляд на побагровевшего и сопящего бугая – сына кузнеца, помогающего Саеру; потом посмотрел на обоих солдат, растерянно вертящих обрубки мечей, зло сплюнул, и бросился вон.

– Гоор! – сотряс крик Снта. – Я иду к тебе – сын реха!

– Давай Снт, – озвался Егор, продолжая отбиваться. – Я жду тебя, негроидный дебилоид с головой, заточенной под семь б.

Кузнец слабо усмехнулся в темноте, хотя и не мог знать смысла слов землянина.

А за месяц Егор действительно кой-чему научился у Сола. Пока охотники узнавали от Ииши прошлое собственной цивилизации, Егор впитывал чужое знания и впервые в жизни не торопился с принятием решения, не торопился, потому что преодолел в жизни черту, которая отделяет зрелого мужчину от романтиков и искателей приключений. Ту черту, за которой каждый поступок несёт на себе печать ответственности решения и возможных последствий принятия. И хотя говорят, что не ошибается тот, кто ничего не делает, и что должно учиться на чужих ошибках, но на поверку оказывается чепухой и сентенциями филантропов и толерантов-либералов.

Когда созрел плод долгих сомнений и размышлений и, было принято окончательное решение с мелкими оговорками на самодеятельность, ибо всё не предусмотришь, а "авось" как ни странно – необходим. И этот русский "авось" на поверку вовсе не сводный брат надежды, а доверительное отношение к своей интуиции.

Слуги богов, через неделю после первого посещения и безуспешного штурма перекрёстка отправились восвояси ни с чем, оставив у выхода из тоннеля связных – сторожевой патруль. Скоро они привезут технику, расчистят вход, и возьмут на измор, но это окажется потом, при попытке прорыва на территорию перекрёстка. Вот тогда хранитель перекрёстка Ииша запустит программу на самоуничтожение.

Отпущенные судьбой дни, Егор использовал по полной. Он спал по три часа в сутки, дабы н и ч е г о не упустить из получаемого знания. Пришлось основательно заняться основами медитации, что он к своему стыду плохо освоил на Земле и теперь этот посчёт давал о себе знать. Медитация, практически ненужная ему на Земле, приобрела приоритет необходимой обязательности – звеном в цепи последующих событий. Необходимым, потому как разгружала ум от перегрузок и давала возможность переключить сознание от чудовищных умственных нагрузок на более приятные и отвлекающие от усталости направления. За короткие часы медитаций, Егор почти закончил роман своей и Аннеты судьбы и, наверняка, на Земле, книгу созданная в подобном состоянии стала бы бестселлером, но увы – реальность диктовала своё и толкала совсем в иные закутки и повороты многоуровневого лабиринта жизни. Арта отошла на задний план, хотя как вернулась на миг, когда Атул тяжело вздохнул и посетовал, что пора бы и домой.