Текст книги "Путешествия и новейшие наблюдения в Китае, Маниле, и Индо-Китайском архипелаге"

Автор книги: Петр Добель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

За сими сражениями любимое времяпрепровождение китайского барича есть удовольствие цветочных лодок. Китайцы уверяли меня, что женщины на сих судах приятнее в обращении, лучше прочих воспитаны и вообще гораздо образованнее и скромнее в обычаях. Хороший стол, до коего китайцы большие охотники, всегда накрыт для приходящих любителей. Лодки сии называются цветочными, потому что снаружи окна, двери и проч. украшены резьбою и цветами, позолотою и зеленою краскою. Каждая лодка разделена на три части. В одной, возвышеннее прочих, на носу, устроены диваны, занавески и проч.; сойдя две или три ступеньки, входишь в среднюю комнату, обширнее прочих, с окнами на обе стороны, кои открываются для воздуха, и с маркизами для защиты от солнца; в третьей части, на корме, также несколькими ступенями выше центра, живут хозяева лодки и находится кухня, над коей есть две или три спальни с бамбуковыми кровлями и открытая галерея, где женщины проводят целый день, ибо гости приходят не прежде, как в пять или шесть часов вечера. Несколько гостей приходят вместе; всякий избирает подругу, и, садясь за большой стол, установленный разными блюдами, едят, пьют, поют и играют в карты до самого утра. Все подобные женщины, равно и хозяева лодок, должны запастись позволением, за известную сумму, от мандарина, нарочно для сего назначенного. Должность его весьма доходна. Лодки сии причалены в известном месте в правильных рядах, подобно улицам, по порядку величины и цены каждой из них, так что всякий китаец, по мере звания и богатства своего, знает, куда идти забавляться. Европейцам же строго запрещено посещать сии места, и если кого найдут там, то не только строго накажут, но еще заставят заплатить большой штраф, в несколько тысяч пиастров. Я слышал от одного китайца, что в сих лодках в Кантоне ежедневно издерживается от 40 до 60 тысяч пиастров.

Один из купцов Хонг сказывал мне, что, по древнему обычаю, при заключении контрактов и условий на поставку чая (что случается всегда за год до продажи) купцы обязаны пригласить контрагентов на пир в одну из сих лодок. Условие и торг были всегда тем выгоднее, чем богаче и великолепнее ужин, который хотя много ему стоил, но он зато всегда выигрывал в условиях. Если даже условия производились через поверенного, то все-таки он обязан был платить за угощение в лодках, но через поверенного ему обходилось сие дешевле, ибо от него самого требовали угощения богаче, так как он купец Хонг и, следовательно, почетный мандарин.

Следующий анекдот послужит доказательством величайшего лихоимства, интриг и несправедливости в Китае.

Два купца Хонг, будучи весьма бедны, задолжали значительно английской фактории; президент комитета оной предложил дать им взаем значительную сумму денег, дабы они могли сделать контракты на поставку чая, так, чтобы, поддержав их кредит и имея над ними надзор, можно бы было мало-помалу заставить их заплатить долги свои. Но как они были весьма расточительные и развратные люди, то неблагоразумно было бы вверить им важную сумму. Для сего приглашены были все купцы Хонг в комитет английский, где требовали их совета о необходимости избрать постороннего китайца для производства сего дела, под непосредственным надзором британской фактории. Предложено было все выгоды, имеющие от сего произойти, употребить для погашения долгов двух купцов Хонг. Многие из сих купцов, особливо богатейшие, весьма завидовали поведению английского президента в отношении двух товарищей их. Скрыв искусно свои злые намерения, они наружно согласились, чтоб президент употребил доверенного китайца, весьма хорошо ему известного, на производство сего дела; дав свое согласие, они постарались скрыть, что поверенному нужно кроме их согласия еще дозволение от хоппу или таможенного мандарина, без чего его арестуют. Сладив таким образом, поверенный по обычаю начал пировать с теми, кои должны заключать с ним условия, но едва успел он уговориться, как вдруг был схвачен; все деньги, кои получил от англичан, были растасканы, а он отведен в тюрьму вместе с двумя купцами Хонг, за коих он производил дела. Поелику же богатые купцы Хонг были в согласии с мандаринами на погубление двух своих товарищей, то все усилия фактории к их спасению остались тщетными, и из Пекина получен указ об изгнании поверенного и обоих купцов навсегда в Или (на русской границе, то же, что Кульжа). Один из купцов скоро умер, другого отправили в ссылку, а поверенного таскали несколько месяцев по тюрьмам и с трудом наконец освободили его за семь тысяч пиастров, внесенных за него друзьями.

ГЛАВА VII

Обычаи китайцев. – Питие чая. – Курение. – Одежда. – Домашние забавы. – Комедианты. – Балеты. – Скакуны. – Обычаи и церемонии на обедах. – Игра: кто больше выпьет? – Птичьи гнезда. – Китайское поваренное искусство

Знатный китаец встает в 11-м час; завтрак его составляют полдюжины малых блюд, или лучше сказать, чашек, разных соусов из мяса, рыбы и овощей, с чашкой или двумя любимого их напитка сю-хенг-цоу, который всегда подают горячим; напиток сей есть слабокисловатая жидкость, перегнанная из кукурузы; она довольно вкусна, редко производит опьянение, но возбуждает бодрость. Завтрак обыкновенно заключается вареным сарацинским пшеном, которое едят с соленою рыбою. После сего подают чай в большой закрытой чашке; горячую воду наливают на листья и пьют без молока и сахару. Чай всегда употребляется таким образом у зажиточных. Они пьют, пока он еще не весьма настоялся, и потом снова наливают, доколе вся сила из чая выйдет.

Чай есть обыкновенное питье всех состояний народа и употребляется всегда теплым, даже и в самое жаркое время года. Ремесленники и работники, кои не могут так, как богатые, пить чай, настоянный на листьях, варят они в больших оловянных чайниках, вставленных в деревянные ящики, с хлопчатою бумагою между боковыми стенками, дабы долее сохранить жар в воде. Для слития чая есть особый кран. Китайцы любят пить чай самый горячий; обстоятельство сие есть одна из главных причин слабости желудка и нервов, коею китайцы весьма страждут.

В два часа пополудни снова едят; пища состоит из спелых плодов того времени года, после чего опять пьют чай. Обыкновенно обедают в хороших домах в 6-м часу вечера; званый обед должен сопровождаться песнями, музыкой или представлениями, и весь пир редко оканчивается прежде третьего часа пополуночи. У скромных же хозяев расходятся в полночь.

Китайцы страстно любят курить табак, до того, что часто курят за обедом между блюдами. У каждого гостя есть свой особый слуга для трубки, а иногда и два: должность сию исправляют мальчики лет 16 и 17, красиво одетые; они подают в рот господам своим закуренные трубки и сами уже знают, когда господа их хотят курить, так что подают и не ожидая приказаний.

Зажиточные китайцы одеваются в шелковые материи и в дорогие крепы, исключая зимнего времени, когда одежда их состоит из английского сукна, подбитого бобровыми и другими дорогими мехами.

Когда китаец приглашает на званый обед, то за несколько перед тем дней посылает большую красную бумагу, на коей написано приглашение в самых учтивых выражениях. Труппа лучших актеров нанимается для представления перед гостями разных пьес с платою от 80 до 120 пиастров за вечер (от 400 до 600 рублей ассигнациями). Посредственных актеров можно нанять и за 25 пиастров. Но на званые обеды всегда призываются лучшие, разве уж хозяин до крайности скуп и любит свои деньги более, чем своих гостей. В летнее время театр из бамбуковых тростей мигом воздвигается в саду его, перед одною из беседок, нарочно для сего назначенных; зимою же представления даются в главном доме, где живет сам хозяин. Пред сценою приготовляется несколько четырехугольных столов, по числу званых гостей. За каждым столом помешаются от 4 до 6 человек. В знатнейших же домах, следуя моде, должно быть только по двое или трое за столом. Сторона стола, обращенная к сцене, никем не занимается, дабы можно было видеть представление и в то же время удовольствовать вкус, зрение и слух; последнему, кажется, хуже всех достается, ибо то, что они называют музыкою, есть собрание несогласных звуков, столь грубых и резких, что они производят самое неприятное впечатление.

Некоторые из комедий их весьма забавны; но что касается до их балетов и пантомим, то я признаюсь, что даже многолетнее между ними пребывание и самое знание языка недостаточны, дабы постигнуть предмет сих пантомим – они слишком много предоставляют загадок воображению. Сцена никогда не переменяется, так что зритель должен воображать, что актер перешел в другое место или пошел гулять, поехал или, наконец, лег спать: все сие надобно представлять себе. Актер же известным знаком показывает, что он отворяет или запирает дверь, входит в лодку, едет; он делает тысячи разных знаков, по всем коим зрители должны предполагать, что такие-то движения действительно происходят.

Пляска на канате и коверканья их, хотя сопровождаются самою неприятною музыкою, не могут не обратить на себя удивления европейцев, ибо искусство сие в Китае доведено до большего, чем где-либо, совершенства. В Китае нет другого рода танцев, кроме сих коверканий, кои едва ли назвать можно танцами. Мрачный характер китайцев не может сносить собственно танцев; те из них, коим случалось бывать в Макао на европейских балах, изъявляли свое отвращение и крайнее неудовольствие, особливо же не нравилось им, что женщины разделяли сию забаву.

Накануне пира посылают к гостям другое приглашение на розовой бумаге, дабы напомнить им о празднике и чтоб узнать, будут ли. В самый же день опять посылают извещать, что пир готов и гостей ожидают.

Когда гости соберутся, сначала подают в больших чашках миндальное молоко. За каждым столом подносят совершенно одинаковые блюда и в одно и то же мгновение. Столы обыкновенно бывают из черного или суратского полированного дерева, двойные; так как скатертей не употребляют, то верхний стол снимают с первою переменою блюд и на нижний ставят вторые. Сначала столы уставлены чашами для вина, фарфоровыми или эмалевыми ложками, подставками и двумя блюдами с плодами, орехами и пр. Кроме сего, лежат тут же палочки, употребляемые вместо вилок. Они бывают костяные или черного дерева с серебряными наконечниками в девять дюймов длиною, совершенно круглые, исключая верхнего конца, который иногда бывает четырехугольный. Их держат совершенно параллельно под большим перстом правой руки, упирая на указательный и средний; пища берется соединяя обе палочки; в левой же руке держат ложку под палочками, чтоб сок не мог капать на стол. На столе стоят разные блюда холодной рыбы, как то: сушеная летучая рыба, мелко наструганная и в виде салата с шампиньонами приготовленная; сосиски, ломтиками нарезанные, печенки и пупки разных птиц, сваренные и изрубленные мелко с соусом, sauce piquante; нарезанная ветчина, соленые утки, яйца вареные и ломтиками нарезанные, сушеная оленина, мелко натертая; род насухо поджаренной гусеницы из сахарного тростника, весьма уважаемое и дорогое блюдо; с разными другими яствами, так что только оставляют место посредине для небольшой чашки.

Когда обед начинается, все чаши для вина наполняются напитком сю-хенг-цоу, и хозяин дома встает, а за ним и все гости; он поднимает в обеих руках чашку и наклоняет оную к гостям, потом все, выпив, садятся на места. Тотчас за сим подносят чашу с горячим и ставят в средине стола; холодные же, выше упомянутые блюда считаются только посторонними принадлежностями, для занятия гостей между главными горячими блюдами или когда одно из горячих не понравится.

Хотя в Китае много винограду, но из оного вина не делают, а приготовляют из плодов разные настойки и наливки, особенно же из ананасов, апельсинов, личисов[37] 37
  Личи – кит. плодовое дерево (Litchi chinensis), дающее одноименные орехи; распростр. также в ЮВА. – Прим. В. М.


[Закрыть] и других плодов, и ими потчивают; они хотя крепки, но, впрочем, довольно приятны.

Сии напитки и еще одна спиртуозная и до чрезвычайности крепкая жидкость, вроде алкоголя, но неприятного вкуса, называемая фан-цоу, всегда подаются гостям при начале вторых блюд. Чаши сю-хенг-цоу выпиваются за каждым блюдом. Первые блюда состоят обыкновенно из разных соусов, рису, фрикасе из вареных кур, баранины, говядины, свинины, сладких окороков, гусиных ног, лягушек, рыб, перепелок и пр. Все сие, изрезанное мелко, чтоб удобнее брать палочками, подается одно за другим нескоро.

В назначенное для питья время гости пьют за здоровье друг друга, как в Англии; но если хотят выпить с учтивостью, то оба гостя встают, поднимают кубок обеими руками и выходят на средину комнаты; потом, подняв чашу до губ, опускают оную тихо почти до земли, чем ниже, тем учтивее. Сие повторяется ими три, шесть или девять раз, причем каждый замечает движения другого с величайшею точностию, до тех пор пока наконец оба в одно мгновение поднесут чаши ко рту и, разом выпив, оборачивают оные, показывая тем, что осушили до капли. Потом, держа в руках пустую чашу, кланяются друг другу и занимают опять свои места за обедом. Здесь вновь начинаются учтивости о том, кто первый сядет, и спор не решается без множества поклонов, ужимок, приседаний и движений руками, доколе оба вдруг не сядут на свои места.

При начале сей церемонии, когда оба сближаются так, что почти дотрагиваются чашками, часто они в сие мгновение переменяются оными и потом начинают поклоны.

У них есть также род игры, чтоб заставлять друг друга пить. Я постараюсь описать оную: когда кубки наполнены, двое желающих играть протягивают руки свои на середину стола со сжатыми пальцами. Когда руки почти сойдутся, то каждый открывает столько пальцев, сколько ему рассудится, а другие должны в то же мгновение угадать, сказав, что два, три или пять пальцев открыто было обоими, и кто именно угадает имеет право заставить противника пить. Мне случалось видеть сию игру, продолжаемую целый час, доколе один, видя, что он проигрывает, и чувствуя, что голова тяжела, отказывается. Забава сия весьма шумна, особливо если много гостей собрано. Когда проезжаешь вверх и вниз по кантонской реке в праздничный вечер, слух поражается веселыми восклицаниями чисел, кои произносятся играющими в сию шумную игру.

Китайские вина не пьяны, разве принятые слишком в большом количестве или с огненным напитком фан-цоу. Отдаю должную справедливость китайцам, что они весьма трезвы и между ними пьяниц запоем почти не бывает; жаль, что нельзя сказать об них того же и в отношении к другим привычкам, кои хотя не столь отвратительны, но гораздо более преступны.

Считается учтивостью подавать соседу за столом кушанье с близстоящих блюд, и если сосед знает правила общежития, то тотчас возьмет с ваших палочек предлагаемый кусочек, прежде чем вы успеете положить ему в ложку, и тогда же предложит вам что-либо взамен.

Хотя не очень приятно есть всем из одной чашки, но таков обычай китайцев; каково же должно показаться получить кусок мяса с палочек закуренного табаком китайца, кои он уже двадцать раз держал во рту!

Число первых блюд простирается от 12 до 20, не считая приносимых в интервалах между первым и вторым прибором, состоящих из супа, пирожков и паштетов из мяса, муки и рису. После супа верхний стол со всем прибором снимают, остальной стол накрывают чашками, ложками и палочками, ставят уксус, сою, сладкие соусы и маленькие блюда нарезанных редисов, груш, апельсинов и других плодов перед каждым гостем. Пока вторые блюда приготовляются, все те, кои утомились от долгого сидения, встают и прохаживаются по комнате – обычай, весьма приятный для европейца, которому трудно перенести длинные и скучные церемонии китайского стола. Когда гости усядутся, начинаются вторые блюда; сначала подают суп из птичьих (ласточкиных. – В. М.) гнезд, самое дорогое и самое редкое кушанье, какое китаец может только предложить своим гостям: суп сей подают с плавающими в оном голубиными яйцами. Если между гостями есть знатные особы, то хозяин ставит сам на стол сие первое блюдо; между тем кубки опять наливаются, все гости стоят, доколе хозяин чашею своею не сделает им приветствия и не выпьет за их здоровье. Чтобы сделать птичьи гнезда вкусными, варят оные в крепком бульоне из мелко изрезанных кур, часть мяса коих остается в самом супе. Ни соли, ни перцу в суп не кладется, и потому он был бы совершенно безвкусен, если бы не было под рукою уксусу, соли и пр., кои можно употреблять для приправы. Птичьи гнезда состоят из клейкого вещества вроде студня, собираемого с некоторого морского растения, плавающего на поверхности, морскими ласточками в Индии, Китае и Тихом океане. Лучшие привозятся из Батавии и с Никобарских островов.

Гнездо состоит из трех слоев, различаемых особыми названиями: головы, брюшка и ног; самый внутренний слой, весьма белый и чистый, называется головою; оный, если отделить от прочих, представит выпуклую, овальной формы массу в четверть дюйма толщиною и шесть дюймов в окружности, составленную из искусно сложенных маленьких пластинок клейкого вещества в ⁷/₈ дюйма шириною и два дюйма длиною. Они продаются на вес, и один каттий[38] 38
  Сто каттий составляют пекуль, особый китайский вес, равняющийся одной ноше в 148 российских фунтов.


[Закрыть], в полтора русских фунта, стоит от 40 до 60 пиастров, т. е. от 225 до 300 рублей ассигнациями. Цена огромная! Второй слой, или брюшко, продается дешевле, от 100 до 150 рублей, а наружный слой, или ноги, будучи весьма нечист и смешан с песком и пр., продается от 35 до 60 рублей за полтора фунта. После супа из птичьих гнезд остальная часть обеда подается в больших мисках или чашах, одна за другою, числом до двадцати или тридцати. Блюда сии состоят из разных супов, похлебок, соусов рыбных и мясных, между коими отличаются: бичдемар (Beache de mar[39] 39
  Англ. (также псевдофранц. beche-de-mer от португальского bicho do mar букв. – «морской червь») – глогурия или трепанг, морской моллюск, добываемый в Индийском и Тихом океанах, и блюда из него, особ. в сушеном и копченом виде; деликатес в Китае и ЮВА. – Прим. В. М.


[Закрыть]), крепкое, возбуждающее, клейкое, студенистое морское вещество, находимое на мелях и около островов Китайского архипелага и Тихого океана; лучшая же ловля оного производится на берегах Новой Голландии; акуловые перья, рыбные желудки, черепахи, морские раки, крабы, оленье мясо, куропатки, перепела, фазаны, утки, воробьи, рисовые птицы и проч. Иногда целое блюдо состоит из воробьиных головок. Между всеми сими яствами бичдемар, акуловые перья и рыбьи желудки более всего уважаются и продаются от 4 до 7 руб. за каттий.

При конце обеда последние шесть или восемь чаш оставляются на столе и располагаются в кружок так, что одна касается другой; на каждом из сих прикосновений ставится малая тарелка с соленою рыбою, солеными утками, яйцами и овощами. В центре сего кружка ставится огромная деревянная, серебряная или из белой меди[40] 40
  Вид латуни, сплав меди с цинком, томпак (от мал. tembaga – медь). – Прим. В. М.


[Закрыть] миска, разгороженная на разные отделы, с супами, кислым, пресным и вареным мясом разного рода. Все сие очень горячо, и теплота поддерживается огнем из винного спирта или горящими углями. Засим подают вареный рис каждому гостю в особой чашечке, и оный едят с соленой рыбою, с кислым супом или с другими из блюд, поставленных в кружок. Все сие заключается чаем, который подают в закрытых, как прежде упомянуто, чашках, без молока или сахару.

Поелику же главную приправу китайской кухни составляют чеснок и растительное масло, последнее часто весьма несвежее, то читатели мои заметят, что если основание столь худо, то остальное строение должно быть еще хуже. Однако же у них есть средство отнимать в чесноке крепкий неприятный запах посредством паров, горькое же масло употребляется только в некоторых известных кушаньях. Посему в огромном списке кушаний есть некоторые довольно сносные, даже приятные, кои, вероятно, здоровее многих европейских рагу и соусов, ибо в них нет пряностей. На другой день обеда хозяин рассылает бывшим у него гостям написанное на большой красной бумаге извинение в том, что обед и угощение не были довольно хороши; гости же выражают на такой же бумаге, в самых непомерных выражениях, все неограниченное удовольствие, доставленное им его отличным пиром.

Те же китайцы, кои приглашают европейцев, по большей части оставляют много из церемоний, употребляемых ими со своими одноземцами, и обыкновенно спрашивают, угодно ли иметь китайский или английский обед. Мне случалось быть у китайских купцов на превосходном английском обеде, сопровождаемом прекрасным десертом и отличными винами.

ГЛАВА VIII

Худое состояние нравственности в Китае. – Понятия их о религии. – Многоразличное употребление бамбуковых тростей. – Слава Конфуция. – Недостаток богоугодных заведений. – Подкидывание младенцев. – Воспитание между низшим классом народа. – Разность языка и обычаев в разных областях. – Общая страсть любознания. – Праздники. – Праздник Нового года. – Предание о десяти святых днях

Из описанного выше китайского пиршества нетрудно увериться, что китайцы часто доходят до крайнего излишества в пище. Желал бы я не иметь надобности писать, что они преданы другим более порочным излишествам, по коим они стоят на самой низшей ступени рода человеческого; но в стране, где нравственность дошла до последней крайности и где религия, не имея ничего духовного, состоит из одних наружных форм, церемоний и старинных обычаев, там плотские похоти не удерживаются чувством духовного и нравственного долга.

Несмотря на малую привязанность китайцев к своему богослужению, их неприязненность и отвращение от всякого другого вероисповедания, не согласного с свободным многобожием и с правилами Конфуция, весьма замечательны, так что можно смело нетерпимость китайского правительства поставить наряду с японским и некоторых магометанских правительств; хотя, впрочем, поверхностному наблюдателю равнодушие китайцев ко всему, относящемуся до религии, может показаться веротерпимостью.

Многие излишества китайцев наказываются приспособленною бамбуковою тростью, природным произведением Китая, весьма важным для приведения в исполнение законов и в то же время весьма полезным для разных потреб. Весьма было бы непростительно с моей стороны пройти молчанием или пренебречь объяснением читателям достоинства и качества сего прозябаемого (растения. – В. М.). Выходя из земли, растение сие совершенно мягко, употребляется в пищу вареное, и из оного приготовляются разные салаты. Достигши совершенного возраста, оно употребляется на строение домов и покрышку оных, на делание корзин, рогож, лодок, веревок, канатов, бумаги, мачт для ботов, перекладин и рей для парусов всех малых и больших судов; стульев, столов и другой мебели; для насосов, труб, водопроводов, всякого рода посуды, как то: ушатов, корыт, чаш, бочек, стаканов и проч.

Бамбук же есть исполнительный инструмент для передачи действий богдыханского гнева его министрам; бамбук есть страх нации, есть привилегия отцов, друг мужей, помощник учительский, и следовательно, к оному имеют столько же почтения, сколько и к царствующему богдыхану. Самые знаменитые и заслуженные государственные мужи подвергались действию сего неучтивого посланца царской воли, не теряя чрез то ни чести, ни уважения. В руках местных начальств, в руках отцов семейств и хозяев, разных промышленников бамбук есть хранитель общественной тишины и благоденствия, главная подпора государственной полиции; ибо удар из рук богдыхана по спине первого министра постепенно сходит, отражаясь до последнего подданного империи.

Где таковой инструмент исполнительной власти в действии, там не может существовать честь, сия принадлежность, сей символ благородной души, ибо там, где нет отличительного знака бесчестия, дух человеческий упадает и подвергает себя всякого рода унижениям. Потому нечему удивляться, что лихоимство и пороки всякого рода столь обыкновенны в Китае.

Всеобщее право употреблять, по предписанным законами правилам, бамбуковые трости для наказания доказывает, что деспотизм в Китае доведен до высочайшей степени; не потому, что государством сим управляет самовластный правитель, как то доселе многие полагали, но потому, что и сам богдыхан есть первый раб неизменных обычаев страны, коею он по наружности управляет. Он достигает престола или по праву первородства, или по выбору отца своего; но во всяком случае при восшествии его особый закон предписывает ему поступать известным образом и возлагает на него известные обязанности, коих точное и непрестанное исполнение совершенно необходимо и не может быть отменено или даже изменено, не помрачив Его Срединного величества. Посему при восшествии на престол он дает торжественную клятву поддерживать и сохранять неизменно древнюю веру, законы, обряды, обычаи и нравы государства под опасением лишиться короны. Следовательно, сколь ни должен казаться могущественным самовластный богдыхан 150 миллионов подданных, имеющий три миллиона войска, на деле же он есть только автомат или, лучше сказать, разодетая в богатую одежду, для ослепления народа блеском своим, кукла, коей все движения совершенно зависят от сложного механизма, употребляемого при представлении оной, так что богдыхан должен ходить, сидеть, пить, спать или просыпаться, одним словом, делать все согласно с положительными правилами и церемониями, коих он нарушить или изменить не смеет; да если бы и хотел, то не мог бы, потому что он, так сказать, не имеет собственной воли, будучи непрестанно окружен целою толпою придворных чиновников, сменяющихся в определенное время и коих обязанность состоит в непрестанном наблюдении, дабы все правила и придворные церемонии не были ни на волос нарушаемы; в сем они должны отвечать перед другими высшими чиновниками, так что едва ли может даже случиться малейшее изменение.

Китайский богдыхан во всякое время богдыхан, не имея свободы действовать как частный человек. Всякое награждение или наказание, от него исходящее, должно необходимо пройти известным законным путем; равно и все сведения и донесения таковым же путем до него доходят. По уголовному уложению, законы, не предоставив ему почти никакого права наказывать, дозволили в иных случаях миловать, но взамен того снабдили обширною патриархальною властью начальников племен и отцов семейств. Во многих случаях они имеют право жизни и смерти и во всяком случае могут жестоко наказывать бамбуковою тростию. Властью сею пользуется последний мелкий чиновник, коему предоставляется наказывать за известные проступки согласно с законом, в коем со всею подробностью изложены число уларов бамбука и части тела, по коим оные должны быть произведены; тут же объяснены роды пытки и мук, коим подвергаются в уголовных преступлениях. Из сего можно заключить, что управление Китая есть род патриархального, ибо главы семейств и все начальники, разделяя власть государственных чиновников или правителей, составляют неразрывные звенья цепи деспотичной власти во всех классах и состояниях китайцев. Посему нельзя в некотором отношении не назвать законов их мудрыми, ибо оные придают силу правительству и содержат в покорности все общественные и частные власти.

Читая о сем предмете, я часто был в великом недоумении, каким образом столь порочное правительство могло удержаться в продолжение одного столетия, не только что нескольких тысячелетий, но личные ближайшие наблюдения мои разрешили мне сию проблему. Цепь причин и действий ясно обозначается их языком, религией, законами, обычаями и нравами. Одна из главнейших причин, по коим настоящее правительство Китая приняло форму общего деспотизма, может быть приписана политическому и нравственному составу тех кочующих орд[41] 41
  Здесь разумеются маньчжуры или татары, покорители Китая.


[Закрыть], коими Срединное царство было порабощено. Начальники орд, или племен, пользовавшиеся почти равною властью, не соглашались основать государство на иной системе, кроме патриархальной: ибо каждый из них мог при сем сохранить большую часть власти над своею ордой или семейством и тем уменьшить власть главного начальника, т. е. богдыхана, сделав его таким образом зависимым от их верности.

Я должен бы китайское семейство всегда называть кланом, или ордою, потому что там, где многоженство существует и где один человек имеет детей от многих жен, семейство скоро умножится и обратится в целую орду. Китайцы же женятся в молодых летах; я знал многих, кои были уже давно прадедами, не имея еще и 50 лет от роду, и коих потомство состояло из 50 или 60 душ. Из сего читатель может заключить, что учреждения полуобразованных китайцев произошли от первоначального характера тех, кои, покорив Китай, старались соединить свои варварские уложения с более образованными уставами древних китайцев. Как бы то ни было, но несходная, из разных частей составленная масса китайского законоположения представляет собою довольно мудрости и должна быть делом многих веков; несмотря на то, большая часть оной удобна только в теории; опыт же доказал недостаток оной для народа, столь расположенного к приобретению просвещения.

Один утонченный деспотизм и мысль привести оный в действие не только во всех малейших ветвях правительства, но даже в управлении каждым семейством, могли составить уголовное уложение, подобное китайскому. Какое ужасное воображение и какую жестокую мысль о возмездии должны были иметь люди, кои могли изобрести многоразличные мучения для наказания всех возможных степеней и оттенков преступлений, в кои род человеческий мог впасть! Сообразив все сие и приняв в рассуждение, что китайцы, находясь под тяжестью всех сих затруднений, могли достигнуть до высшей степени образованности в ремеслах и художествах в сравнении со всеми другими азиатскими государствами, мы не можем не отдать дани удивления народу, коего предприимчивость, деятельность и прилежание могли противостоять такой сильной массе несправедливых, вредных и угнетающих учреждений.

Ныне, кажется, образованность китайцев, как я уже прежде заметил, остановилась; однако же невозможно, чтобы оная оставалась долго в сем положении: непрестанные коммерческие сношения их, начавшиеся в последние годы с Европою и Америкою, должны скоро ввести туда наши улучшения, если не в чем другом, то по крайней мере в ремеслах и художествах. Китайцы обладают значительной коммерческой предприимчивостью; они сметливы и любят порядок: если бы честность, праводушие и справедливость могли быть привиты к упомянутым качествам, то каким удивительным народом они бы соделались! Без сомнения, не одно название правления делает народ счастливым: все различные роды управлений, если только справедливость, честь и правосудие руководствуют оными, равно хороши и равномерно могут приобрести любовь и почтение народов и будут ими поддерживаемы и сохраняемы. Посему мы должны отдать справедливость китайцам, сказав, что они, несмотря на все отвращение, питаемое ими к своему порочному правительству, оставались верными подданными и лучше соглашались переносить терпеливо злоупотребления, которые от времени до времени скоплялись, нежели непослушанием своим подкопать основание древних учреждений, к коим они весьма привязаны.