Текст книги "Главный конструктор"

Автор книги: Петр Асташенков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

Знаменательным было признание другой американской газеты: «Широкое использование на Западе русского слова „спутник“ вместо тяжеловесного американского термина „искусственный сателлит Земли“ является, между прочим, пусть не главным, но тем не менее важным свидетельством того приоритета, который Советы имеют в освоении космоса».

Английский журнал «Трибюн»: «Как сумели советские люди так уйти вперед в освоении космоса? Как удалось им подготовить необходимые кадры ученых, техников и инженеров для этого колоссального технического достижения? Ответ следует искать не только в русской традиции, которая восходит к отцу русской космической науки К. Э. Циолковскому, и не в тесной связи науки с правительством, но также в системе просвещения. Советский коммунизм применяет иные методы просвещения, нежели мы».

Планета в восхищении

Первый же практический шаг космонавтики сделал эту отрасль науки и техники исключительно популярной во всем мире. Именно по ней стали судить о научно-техническом прогрессе самых развитых стран мира.

Удачный полет первого спутника позволил Сергею Павловичу внести поправки в прежние планы. До этого существовало три проекта спутников. Живое существо планировалось отправить в космос лишь после двух пусков. После полета простейшего спутника Сергей Павлович круто изменил замыслы. Он решил не медлить больше с запуском животного – «вынуть», как он выразился, его из третьего проекта и объединить его кабину с простейшим спутником. Так родилась новая идея второго спутника, запущенного через месяц после первого.

Новый спутник должен ответить на вековой вопроса можно ли существовать за пределами атмосферы? Работа закипела…

Сотрудники КБ вспоминают, что каждое утро в сборочном цехе Сергей Павлович проводил оперативки. Досконально и придирчиво проверял выполнение суточных заданий, расписанных в почасовых графиках. Разговор всегда был коротким, напряженным и предельно ясным. Повторно, как правило, никто не вызывался. Во всем угадывалась железная рука и воля Сергея Павловича.

По его идее второй спутник состоял из радиосистемы первого спутника и герметической кабины для собаки. В кабине имелись система кондиционирования воздуха, запас пищи и кислорода на семь суток, приборы для измерения температуры и давления в контейнере. Датчики, укрепленные на теле животного, позволяли регистрировать частоту пульса и дыхания, кровяное давление, биопотенциалы и движения. Аппаратура для передачи телеметрической информации о самочувствии собаки размещалась на последней ступени ракеты-носителя. Это означает, что кабина с собакой и контейнер с аппаратурой не отделялись от этой ступени после выхода на орбиту.

На спутнике размещалась аппаратура для исследования космических лучей и ультрафиолетового и рентгеновского излучения Солнца. Общий вес второго спутника достигал полтонны.

Медики под руководством В. И. Яздовского и О. Г. Газенко отбирали «кандидатов» в полет. Среди них была Альбина, совершившая уже два подъема на ракетах на высоту в сотни километров. Но ее пожалели за прежние заслуги – ведь вернуть животное из космоса люди еще не могли. Выбор пал на Лайку. И Лайка не подвела. Она хорошо перенесла переезд на старт, находясь в герметической кабине. Днем 3 ноября 1957 года Сергей Павлович с товарищами провожал ее в полет. Последний раз ей дали попить водички, так как в невесомости ей воды не полагалось: вода могла попасть на аппаратуру. Лайка питалась в полете космической пищей, содержавшей в себе воду в нужном количестве и приправленной для возбуждения аппетита вкусно пахнувшей колбасой.

Прогрохотала стартующая ракета – и первое живое существо ринулось в неизвестность. Телеметрическая информация сообщила: Лайка живет, перенесла взлет, но погубила ее и невесомость.

С борта спутника получена первая информация об интересном геофизическом явлении. Речь идет о «волноводах», образованных верхними слоями ионосферы. Попадая в них, радиоволны распространялись на значительные расстояния. Волноводный эффект приводил и к появлению «сигнала-предшественника», возникающего примерно за 30 секунд до основного времени приема. При некоторых условиях сигналы спутника принимались и тогда, когда сам он находился на противоположной стороне Земли. Все это говорило о гораздо большей степени ионизации ионосферы, чем предполагалось до запуска спутников.

В последний день 1957 года, ознаменовавшего начало космической эры, Сергею Павловичу в Свердловском зале Кремля вручалась Ленинская премия. Взволнованный высокой наградой, Королев сказал:

– Позвольте мне принести глубокую благодарность нашей родной Коммунистической партии и правительству за высокую награду. Волей партии сейчас осуществлена дерзновенная мечта человечества о вылете в космическое пространство. Эта мечта много столетий занимала лучшие умы человечества. Сейчас, запущенные могучей рукой советского народа, два первых в мире советских спутника, две светлые звезды Мира, совершают свой стремительный полет вокруг нашей планеты.

В это крупнейшее достижение современности вложен созидательный труд многих поколений советских людей, создавших нужную промышленность, энергетику, развивавших науку и культуру в нашей стране. Вложен большой труд всех наших коллективов. Нам выпало великое счастье трудиться в одной из самых увлекательных и новых областей современной науки и техники. Вместе с тем на всех нас лежит огромная ответственность перед нашей Родиной за успешное развитие и продолжение начатых работ.

Вместе с тружениками наших коллективов, вместе со всеми работниками советской пауки и промышленности будем решать дальнейшие задачи по исследованию пространства окружающей нас Вселенной, по достижению ближайших к нам планет, например Луны, по вылету в космос человека.

Разрешите от лица всех награжденных заверить ЦК нашей партии и Совет Министров СССР, что советские ученые и конструкторы отдадут все свои силы и знания для дальнейшего развития отечественной науки.

Новые замыслы не давали покоя Сергею Павловичу: нужны лаборатории на орбитах. И первая лаборатория была запущена через полгода после пуска ПС. Один из товарищей Сергея Павловича вспоминает его слова, сказанные на космодроме:

– Добавим еще аппаратуры. Вес на орбите утроим.

И вес третьего спутника оказался действительно почти в три раза больше веса своего предшественника (1327 килограммов). У второго, а затем и у третьего спутников по предложению Сергея Павловича была изменена форма – конус вместо шара. Высота третьего спутника составляла 357 сантиметров; аппаратуры он нес на себе около тонны (968 килограммов).

Что же нового из оборудования было применено на третьем спутнике? Прежде всего – это приборы для исследования микрометеоритов, давления атмосферы, космических лучей, излучения Солнца, электростатического и магнитного полей Земли… Информация с борта спутника передавалась с помощью многоканальной телеметрической системы с запоминающим и программным устройством. Это устройство включало систему при каждом пролете спутника над территорией нашей страны и именно в момент прохождения над наземными измерительными станциями.

Кроме электрохимических источников тока на борту спутника были установлены солнечные кремниевые батареи. Электрохимические батареи обеспечили работу бортового передатчика в течение 4 тысяч часов, и еще 12,5 тысячи часов его питали солнечные батареи.

На третьем спутнике (напомним, что шел 1958 год) были применены ионные «ловушки» для определения концентрации заряженных частиц на высотах. Этот метод в США стал применяться лишь в конце 1960 года.

Третий спутник приобрел отрицательный электростатический заряд, и напряженность электрического поля у его поверхности оказалась намного больше ожидаемой. В десятки раз большей оказалась и напряженность поля в верхних слоях атмосферы.

Много нового принесли первое три спутника науке. Было найдено значение сжатия Земли, на что ранее требовались сложнейшие геодезические измерения в течение ряда лет. Была определена величина плотности атмосферы на больших высотах и ее зависимость от солнечной активности. Приоткрылась завеса над пространственным распределением магнитного поля Земли, радиационными ее поясами. Было установлено, что метеоритная опасность невелика, хотя 15 мая 1958 года счетчик на третьем спутнике отметил от 4 до 11 ударов микрометеоритов массой около 6—10^-8 граммов на кв. метр в секунду. В последующие дни число ударов значительно снизилось.

Сергей Павлович писал в 1962 году: «Полтора года после запуска первого искусственного спутника Земли были ознаменованы выводом на орбиту второго и третьего спутников. Это были в полном смысле слова летающие лаборатории…»

К небесной соседке

Сергей Павлович, живший думами о полетах в космос, много размышлял и говорил о полетах к Луне. Он, безусловно, знал о предостережении К. Э. Циолковского, которое тот высказал в одном из своих писем по поводу проекта американца Годдарда, широко разрекламированного за рубежом в 1924 году. Вот это предостережение: «Предприятие Годдарда, вероятно, под каким-нибудь предлогом будет отложено. Его ракета не поднимется и на 500 верст. И ни в коем случае не попадет на Луну без управления. Эта задача трудна даже для теории. Мой долг – заранее высказаться».

И вот с выходом аппаратов за пределы атмосферы Сергей Павлович смог твердой рукой внести в план полет к Луне: есть космическая ракета, есть системы управления, способные обеспечить достижение Селены. Характерно, что запуск аппарата к Луне стал четвертым нашим космическим запуском вообще. Немалую роль в этом сыграли идеи полетов к Луне, выдвинутые еще К. Э. Циолковским.

Предложение о запуске первого лунника сначала обсудили на техническом совете КБ. Потом Сергей Павлович собрал еще более широкое совещание, пригласил известных советских астрономов и среди них А. А. Михайлова, В. В. Шаронова, Н. П. Барабашова, А. Г. Масевич. Во вступительном слове Королев сообщил:

– Хотим попасть в Луну и облететь постоянный спутник Земли, чтобы сфотографировать его обратную сторону.

Михайлов изумился:

– Да разве это возможно? Ведь нужна точность выше астрономической!

Сергей Павлович невозмутимо заверил:

– Вы об этом не беспокойтесь, мы это сделаем. А вы нам помогите. Какие аппараты надо применить для фотографирования, какую задать экспозицию?..

И астрономы откликнулись. И не только астрономы, многие ученые различных специальностей с радостью и энтузиазмом участвовали в подготовке легендарных лунников.

С началом космической эры Королев трудился все более и более напряженно. Об этом можно судить хотя бы по его командировкам. С апреля по декабрь 1957 года он 55 дней провел в разъездах. С 27 сентября по 6 октября на космодроме он непосредственно руководил подготовкой и запуском первого спутника, а с 26 октября по 4 ноября – второго.

В следующем, 1958 году Сергей Павлович уже 73 дня пробыл в командировках и даже встретил новый, 1959 год на космодроме. Под его руководством готовилась к полету первая автоматическая станция «Луна-1».

За десять дней до дня рождения (ему тогда исполнялось 52 года), 2 января 1959 года, он вместе с товарищами осуществлял запуск космической ракеты со станцией на борту. Как и первый спутник, «Луна-1» была «шариком», но весила почти в девять раз больше первого спутника. Ей предстояло быть разведчиком окололунного пространства. Она несла приборы, которые должны были обнаружить магнитное поле у Луны, определить интенсивность космических лучей за пределами магнитного поля Земли и уточнить расположение радиационных поясов.

Ранним утром 3 января впервые в небе появилось искусственное облако. Сергею Павловичу так хотелось выйти из здания пункта управления и, запрокинув голову, полюбоваться этим необычным зрелищем. Но он знал, что, как показали астрономические наблюдения, увидеть это рукотворное облако невооруженным глазом нельзя. Оно висело на высоте 120 тысяч километров и имело блеск 7-звездной величины[1]1
  Звездная величина – мера измерения блеска звезды. Самые слабые звезды, видимые невооруженным глазом, имеют звездную величину порядка 6, а самые слабые звезды, получающиеся на фотографиях, сделанных при помощи крупнейших телескопов, – 22.


[Закрыть]. Вызвал этот эффект килограмм паров натрия в атомарном состоянии, выброшенный со станции. Мощность облака как источника света составляла 7 тысяч киловатт.

С. П. Королев, И. В. Курчатов и М. В. Келдыш.

Первая станция прошла на расстоянии 5–6 тысяч километров от поверхности Луны и стала спутником Солнца. Сергей Павлович сказал в кругу товарищей:

– Не зря Константин Эдуардович говорил: «Эта задача трудна даже для теории».

Через 8 месяцев и 10 дней Сергей Павлович снова на космодроме, и снова он руководит пуском автоматической станции. Теперь это – «Луна-2». Она тоже имела форму шара, только весила на 30 килограммов больше первой станции. Это означало, что число приборов увеличилось. С борта «Луны-2» поступили данные, которые привели ученых к открытиям: открыто существование внешней области ионосферы Земли на высотах от 2 до 20 тысяч километров, открыта самая внешняя зона заряженных частиц – на расстоянии до 75 тысяч километров. И «Луна-2» выбрасывала натриевое облако. Оно было видно Сергею Павловичу и его товарищам 12 сентября в 21 час 48 минут по московскому времени в течение уже 5–6 минут и имело максимальный блеск 4,5-звездной величины. После получения данных с борта «Луны-2» стало ясно, что лунного радиационного пояса нет, а магнитное поле Луны по крайней мере в 400—1000 раз меньше магнитного поля на поверхности Земли.

Но самый поразительный результат, который принес запуск «Луны-2», это точное попадание ее на поверхность нашего вечного спутника. Туда был доставлен вымпел с изображением Государственного герба Советского Союза.

Аппарат, созданный советскими учеными, конструкторами, рабочими, находился на Луне! Было от чего прийти в восхищение людям нашей страны. С восторгом воспринимались сообщения, которые перед передачей в эфир прочитывал Сергей Павлович. Момент попадания был зафиксирован по прекращению радиосигналов ракеты и по материалам радиопрослеживания, в частности по доплеровскому смещению частот вследствие ускорения, вызываемого тяготением Луны при приближении к ней. Факт попадания в Луну подтвердили обсерватории многих стран. Так, обсерватории Венгрии (Будапешт и Байя) и Швеции (Упсала) отметили появление облака поднятой пыли на северных склонах лунных Апеннин. Это соответствовало показаниям радиосредств. Более того, обсерватории в Упсала удалось сфотографировать темную точку, наблюдавшуюся над местом падения в течение 1,9 минуты.

1959 год – новый этап в напряженной деятельности Сергея Павловича. В этом году он уже 79 дней провел в командировках. Из этих командировок особенно весомой была поездка на космодром с 1 по 13 сентября. 12 сентября и была запущена ракета на Луну с вымпелом Страны Советов.

Другая памятная Королеву командировка в 1959 году длилась с 24 сентября по 5 октября. 4 октября была запущена третья космическая ракета, выведшая на траекторию облета Селены автоматическую станцию «Луна-3».

Теперь в ее последней ступени уже не шар, а цилиндр с полусферическими днищами. Длина станции 1,3 метра и диаметр 1,2 метра. Вес ее составлял 278,5 килограмма.

Ученые при участии Сергея Павловича разработали такой маршрут полета станции, который позволил ей зайти на невидимую сторону Луны. Уже 6 октября в 17 часов 16 минут по московскому времени она прошла на кратчайшем расстоянии от Селены (5–6 тысяч километров). А дальше началось такое, что долго казалось фантастикой. «Луна-3» была сориентирована на центр Селены, и в течение 40 минут, с 6 часов 30 минут до 7 часов 10 минут, производилась фотосъемка обратной стороны Луны, доселе скрытой от человеческого взгляда. В это время расстояние космического фотографа до объекта съемки немного превышало 60 тысяч километров.

Можно себе представить, каким напряжением были отмечены эти сорок минут на командном пункте. Присутствовавшие там вспоминают, как Сергей Павлович ходил от экрана к экрану, прикладывал руку ко лбу. Мало ли что могло помешать запечатлеть на пленку «невидимку», ведь даже у фотографов с простейшей камерой нередко бывают осечки.

Но волнения оказались напрасными. Передачи со станции шли, – значит, процесс успешно осуществлялся в невесомости.

Когда все сигналы были приняты и расшифрованы, Сергей Павлович с радостью узнал: съемка удачна. По полученным фотографиям астрономы в результате кропотливой работы выявили на Луне 107 объектов. Оправдался и такой расчет: захватить при фотографировании и уже известные объекты, наблюдающиеся с Земли. Таких известных уже объектов, от которых можно было отталкиваться при составлении карты обратной стороны Луны, оказалось на пленке 51.

Как захватывающую поэму, читал Сергей Павлович карту Луны. В свободные минуты он подходил к карте и задумчиво смотрел на моря, кратеры, впервые открытые взору человека. Как хотел бы видеть Королев у этой карты Циолковского, Цандера и других пионеров космической науки! Особенно много кратеров… Дно у многих из них – темное, а у некоторых – очень яркое. «Может быть, это люминесценция?» – думал он.

Кроме фотографирования невидимой части Луны, что само по себе явилось величайшим достижением, третья станция добавила много нового к знаниям о космосе. Она, в частности, подкрепила предположение о том, что газовая оболочка Земли простирается на 20 тысяч километров, а область, охватываемая радиационными поясами, и того дальше – на 80 тысяч.

Измерения на борту «Луны-3» показали неравномерность распределения микрометеоритов. Кстати, на метеорит, наверное, ложится и вина за то, что в ноябре станция внезапно прекратила свои сеансы на Землю. Но попадание «космического снаряда» уже не могло отразиться на выдающемся значении полета «Луны-3». Во всем мире этот полет признан самым замечательным достижением с начала космической эры.

Сергей Павлович так оценил первые наши шаги к Луне:

«…Крупнейшим событием, – писал он, – явился запуск трех советских космических ракет. Была достигнута и несколько превышена вторая космическая скорость, что, несомненно, означало новую ступень в продвижении советской науки.

Наш советский летательный аппарат стал первым искусственным спутником Солнца. Радиосигналы межпланетных станций впервые принимались на Земле.

Советская ракета доставила вымпел на Луну. Была сфотографирована обратная сторона Луны.

Луна – этот естественный и вечный наш спутник – имеет существенные отличия от Земли. На Луне отсутствует атмосфера. Там нет также заметного магнитного поля и радиационных поясов. Сила тяжести на поверхности Луны составляет примерно одну шестую земной.

В этих необычных, присущих только Луне условиях заложены огромные возможности для научных исследований, совершенно недоступных на Земле».

Далее Сергей Павлович поясняет, что затрудняет наблюдение за процессами во Вселенной с Земли: «Земная атмосфера поглощает излучение небесных тел озоном, водяным паром и углекислотой, оставаясь прозрачной лишь в сравнительно узком „оптическом“ участке спектра. В радиодиапазоне также имеется только узкая область, где земная ионосфера, отражающая идущее из космоса излучение, делается прозрачной».

И, словно прикидывая задачи на будущее, несмотря на великую значимость достигнутого результата, Сергей Павлович выносит ему свой приговор:

«Период первых сенсационных открытий и первых фотографий, сделанных с дальних расстояний… окажется недостаточным».

Тем временем советская космонавтика все ближе подходит к рубежу полета человека в космос. Раздумывая над вопросом, с чего началось это большое дело, Сергей Павлович писал: «Некоторые, отвечая на этот вопрос, вспоминают о вековой мечте человека взлететь над Землей, покорить воздушный океан, разгадать тайны далеких звезд. Другие связывают эти мечты с изумительными по своей гениальности работами К. Э. Циолковского, в которых фантастика сочеталась с научными обоснованиями. Третьи исходят из практических работ наших ученых и техников, создавших первые летательные аппараты, первые ракетные двигатели и т. д. Не будем спорить, кто из них стоит ближе к истине. На наш взгляд, все это – звенья единой цепи, единого замысла о покорении космоса, воплощенного в жизнь всем советским народом».

В условиях социалистического строя С. П. Королеву, как Главному Конструктору ракетно-космических систем и руководителю совета главных конструкторов, была предоставлена полная возможность планомерно работать над осуществлением программы, рассчитанной на много лет вперед. Поначалу он решительно бросил основные силы КБ на создание мощной ракеты-носителя, которую впоследствии назвал символически: «Восток». Эта ракета– носитель оправдала самые смелые надежды, она повсеместно признана ныне «машиной века». Поразительны ее высокие характеристики и конструктивное совершенство. Они в течение почти десяти лет оставались непревзойденными в мировом ракетостроении. Ракета-носитель «Восток» стала тем фундаментом, на котором Сергей Павлович уверенно возводил все здание мощной ракетно-космической системы.