Текст книги "Тамбовский волк - Лучше смерть, чем позор"

Автор книги: Петр Краснов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

Вокруг него было много замечательных, интересных людей, от которых он заряжался бодростью и оптимизмом. Один Крестный чего стоит!

"Мерседес" Принца обогнала "шевроле" и, помигав огоньками и замедляя ход, остановилась у обочины. Старицкому предложили остановиться. Проезжая мимо "шевроле", Влад увидел за рулем Корноухого и тоже подъехал к обочине.

Корноухий вышел из машины и стал прохаживаться по тротуару. Старицкому он не понравился. Весь его вид излучал высокомерие, будто он не нанятый детектив, а английский лорд. Корноухий не пошел к идущему навстречу Принцу, а, остановившись, поджидал Старицкого у чугунной решетки, отделяющей тротуар от проезжей части. Измерив взглядом рост Принца, Корноухий предложил:

– Поговорим?

– Давай.

На лице Корноухого промелькнула гримаса недовольства, вызванная панибратским словечком "давай". Корноухий спросил:

– Как дела у Вадима?

– А откуда ты знаешь, что его Вадимом зовут?

– Профессия у меня такая – все знать.

– Тогда зачем же спрашивать?

– Чтобы вы, прокручивая потом в своей памяти наш разговор, вспомнили, что первый вопрос, который я вам задал, был про здоровье Вадима.

– Вопрос был про дела.

– Ну, какие у него теперь могут быть дела!..

– С ним ты тоже разговаривал?

– Разумеется. До того.

– До чего?

– Как он заболел.

– Теперь "болеть" моя очередь?

– Делай свое дело и не суй свой нос куда не следует.

– Какое дело?

Корноухий, не отвечая, пристально смотрел на Принца и ждал, когда тот смутится. У Старицкого же, наоборот, взгляд был удивленно-наивный. И чем больше затягивалась пауза, тем большим становилось его удивление. Корноухий, ухмыляясь, напомнил:

– Я предупредил.

Корноухий развернулся, чтобы уйти, но Принц резко повернул его в прежнее положение:

– Невежливо уходить, не ответив. Какое дело?

– Я ответил.

– А я этого не понял. Поподробнее, пожалуйста.

– Убери руки.

Принц вырвал с корнем пуговицу из пальто, за которую он придерживал Корноухого.

– Убрал. Что дальше?

– Мы поговорим в другом месте.

– Поехали.

– Не сегодня.

– Что за странная у вас манера, что у тебя, что у твоей подопечной строить из себя невесть что?

– В одном предложении – четыре "что".

– И что?

– Пятое. Между нами пропасть. Генетическая пропасть, понимаете?

– Короче. Чего ты хочешь, козел? Провокация удалась. Резко выбросив руку, Корноухий нанес удар в челюсть Принца, Влад, выдержав удар, хотя запросто мог от него уклониться, тут же нанес ответный коленом в пах Корноухого. Тот скрючился от боли. Отдышавшись, детектив искоса взглянул на соперника. Было видно, что преподанный урок он оценил по достоинству. Высокомерие испарилось.

Теперь перед Принцем стоял обыкновенный человек с естественно-испуганной реакцией на все происходящее.

Старицкий отклеил с мочки уха послушно стоящего телохранителя лейкопластырь. На мочке не было шва. Принц отодрал пластырь и со второго уха.

Та же картина. Телохранитель был корноухим от рождения.

– Пудришь мозги хозяину? Меня, мол, пытали из-за твоей дочери, даже уши подрезали?

– Пудрю.

– И ты, мразь, будешь еще мне угрожать?

Принц схватил Корноухого за нос и сжал так сильно, что на белоснежную рубашку, ворот которой был скреплен алмазной булавкой, закапала кровь.

– Если Вадим умрет, то ты, мразь, тоже жить не будешь.

– При чем тут я? Это она... Кристина! Это графиня!

– Ах ты, отродье, кидаешь девчонку, которую должен охранять?! Я со школы ненавижу таких, как ты! Сядешь в мою машину.

Принц отпустил нос Корноухого, достал из его нагрудного кармана платок, вытер им испачканные кровью пальцы и бросил платок в лицо детектива. Тот торопливо поймал платок и, утираясь, пошел к "мерседесу".

– Машину свою закрой.

Детектив вернулся к своей машине и полез в карман за ключами. Внезапно он выхватил пистолет, но выстрелить не успел. Принц нанес ему упредительный удар.

Очнулся Корноухий в машине Принца. Она стояла среди деревьев какой-то лесопосадки, но в черте города, потому что вдалеке были видны многоэтажные дома.

– После исповеди я отвезу тебя к твоей Машине. Начинай.

– Родился я...

– Меня твоя родословная не интересует.

– А что?

– Все, что связано с графом, с его дочерью и...

– С сыном?

– Нет.

Теперь Принц пристально смотрел в "невинные" глаза Корноухого. Тот не выдержал взгляда и отвернулся.

– Смотри в глаза.

Вздохнув, Корноухий выполнил приказ.

– Чтобы не исповедоваться несколько раз, сразу назови того, кто вручил тебе футляр с ампулой.

Глаза Корноухого испуганно заметались.

– В глаза, я сказал!

– Я не знаю, кого вы имеете в виду!

– Посмотри направо... Этот омут не имеет дна. Ты не знал, что в Москве есть такие места?

– Нет...

– Хочешь проверить глубину?

– Нет...

– Рассказывай.

– Клянусь! Я никогда в жизни не видел этого человека! Футляр лежал в моем абонентском ящике, где хранится адресованная мне корреспонденция. В футляре лежали микропленка и ампула. На микропленке была подробная инструкция, что мне надлежало сделать.

– Это было до того, как ты стал телохранителем графини, или после?

– До.

– Для кого предназначалась ампула?

– Не знаю.

– Что об этом говорилось в инструкции?

– Что мне позвонят.

– Позвонили?

– Да, по поводу Вадима...

– Ты видел рисунок?

– Нет!

Принц посмотрел на омут. Корноухий, перехватив этот взгляд, торопливо добавил:

– Один раз...

– Ты разглядывал его?

– Да, когда графиня спала.

– Подсыпал снотворного?

– Да...

– А теперь подробно и детально, не пропуская ни одной мелочи, что было на рисунке.

– На рисунке была изображена графиня в бальном платье, на ногах туфельки, в руке перчатки.

– Дальше.

– Все... Больше на рисунке ничего не было.

– Ты знаешь, мои знакомые говорят, что у меня не нервы, а канаты. Но не стальные же они. Я слушаю.

– Там, правда, больше ничего не было!

– Ты того человека... Большого человека... Боишься больше, чем омута?

Где вы с ним познакомились?

– С кем?!

– Думаешь, если я спрашиваю, значит, не знаю?

– Думаю, да.

– Наконец-то прямой искренний ответ. Так же искренне заверши рассказ о рисунке.

Чувствовалось, что в Корноухом борются два желания: одно – сказать правду, другое – выкрутиться.

– Кроме графини, на рисунке ничего не было.

– Перейдем к глазам...

– К глазам?!

– Да.

– Художник нарисовал очень красивые глаза...

– Дальше...

– Все, вроде...

– Я тебе помогу вспомнить. Что было нарисовано на самом дне этих многократно повторяющихся глаз?

– Повторяющихся?..

– Послушай, у тебя что, мозги от страха ссохлись? Я помогаю тебе снять с крючка твоих родственников... за границей, а ты ерепенишься!

С Корноухим сделалась истерика. Он кричал на Принца, брызгая слюной.

– Я понял! Вы все – заодно! Я сделал все, как мне было приказано! Что вам еще от меня нужно?!

– Плохо сделал! Рисунок надо было сразу же уничтожить. Почему ты этого не сделал?

– Не было приказа!

– Кто еще видел рисунок?

– Никто!

– Тогда откуда же мне известно про повторяющиеся глаза?

Корноухий растерялся.

– Не знаю...

– У тебя хорошее зрение?

– Да.

– Ты хорошо рассмотрел, что было нарисовано на дне глаз?

– Да...

– И после этого сохранил рисунок?!

– Но там была нарисована только змея!

– В форме...

– Буквы "В".

– Которая была похожа на роговые очки...

– Да...

– Поехали.

– Куда?

– К твоей "шевроле".

Принц выехал из лесопосадки. Телохранитель сидел рядом со Старицким и, опустив голову, уныло молчал. Потом что-то тихо пробормотал. Не расслышав, Влад спросил:

– Что?

– Со мной, что хотите, делайте... Только семью пощадите...

– Запомни. Я к господину "В" никакого отношения не имею.

– Но как же?!

– Мы с тобой учились в разных учебных заведениях. Ты медленнее соображаешь. Как говорил мой учитель... Впрочем, это неважно. Что "В" говорил обо мне?

– Отзывался пренебрежительно, возмущался медлительностью. Конкретного ничего не говорил, но по поведению и по отдельным словечкам я понял, что вы исполнитель...

– Что ты имеешь лично против графа?

– Ничего. Наши ситуации даже в чем-то похожи...

– Что "В" имеет к графу?

– Точно не знаю... Граф еще в Швейцарии что-то отказался подписать. Что – не знаю.

– Где вы встречаетесь с "В" и когда? Корноухий уже понял, почему киллер выспрашивает у него подробности о "В". Поэтому старался ответить на все его вопросы подробно. Вдалеке замаячила призрачная надежда на скорое избавление от змеиной опеки "В". Но были и сомнения. Почему киллер вдруг переключился с заказанного объекта на заказчика. Чтобы развеять свои подозрения, Корноухий спросил:

– А что вы имеете против "В"?

– Ничего.

– А против графа?

– Тоже ничего.

– Тогда я не понимаю...

– Все просто, как апельсин. Разборки графа и "В" меня не волнуют. Через посредника я получил от "В" заказ на графа, но от Кутепова поступил встречный заказ на "В". Граф платит больше.

– Действительно, все просто... Часто такое бывает?

– Бывает. Так где вы встречаетесь?

– Я – дипкурьер. Встречаюсь с разными... Буквами... в том числе с "В".

– Уже юмор прорезался. Это хорошо. В нашем деле без юмора – хана. Где конкретно?

– В дипломатическом корпусе.

– Где сейчас графиня?

– Дочь?

– Да.

– С рокерами.

– Она в курсе того, что касается "В"?

– Не думаю...

– Что она знает об ампуле?

– Тоже ничего. Я дождался, когда они отключились, влез в окно и сделал все, как было написано в инструкции.

– Будь теперь с графиней предельно внимателен. Она взбалмошная. Может мне все испортить.

– Я постараюсь.

НОЧЬ ПРОДОЛЖАЕТСЯ

Того, что произошло дальше, Принц никак не ожидал.

Старицкий нашел в видеотеке материал о господине "В". Это был бывший дипломат. Не состоял ни в одной организации. Ездил по всему миру как эмиссар крупных финансовых и промышленных структур, при этом не являясь официальным представителем зарубежных стран. Чаще других стран наведы-вал Францию. И уже оттуда делал вояжи в другие европейские государства. Излюбленное место отдыха – "итальянские" озера в Швейцарии.

На видео Витольд Витальевич Волонский выглядел импозантно. Роговые очки придавали его лицу академическое выражение. Поверить в то, что этот "академик" возжелал крови своего соотечественника, было трудно.

Перед Принцем стояла трудная задача. Академик, судя по досье, уезжал и приезжал всегда внезапно. Поэтому отследить его суточный режим было чрезвычайно сложно.

Старицкий сидел у себя в кабинете. Чертил схемы всех известных географических маршрутов Академика, пытаясь понять закономерность его перемещений в пространстве.

Зазвонил телефон. В трубке раздался взволнованный голос Торса:

– Можно к тебе?

– Заходи.

Чуть не с порога Торс заявил:

– Летим в Кемерово?

– В Кемерово?

– Да! Нужна твоя помощь. Мне без тебя там не справиться.

– И что там?

– Крутая разборка, вылетаем немедленно. По дороге все объясню!

– Антон, не темни.

– С чего ты взял, что я темню?

– Я же тебя знаю. До этого прекрасно справлялся без меня.

– Но тут особый случай – Вижу, что особый. Вот и выкладывай.

– В Кемерово...

– Да оставь ты его.

– Но я, правда, лечу туда! Вместе с отрядом.

– Я верю. И ты не хочешь оставлять меня здесь, так?

– Так...

– Почему?

– Потому, что тебе угрожает опасность!

– Вот с этого и надо было начинать. От кого?

– Я напал на след.

– Чей?

– Похитителей. А тут вдруг – Кемерово! Они следят за каждым твоим шагом!

– За каждым?

– Да! Представь себе! Уже и до "Центра" добрались!

– Может, мне... и в самом деле... в Кемерово лучше податься?..

– Смешно, да? А ты взгляни в окно... Только осторожно... И тебе будет не до шуток. Видишь, около парапета прогуливается?

– В плаще?

– Да!

– Не хотелось тебе выдавать служебную тайну, но придется, раз ты так нервничаешь...

– Так... Тайна, значит?

– Да. Это мои осведомители.

– Так что же она целый час напротив наших окон "светится"?

– У меня к каждому информатору индивидуальный подход.

– А дружки ее тоже осведомители?

– Будущие. Так что лети спокойно в Кемерово.

– Ну-ну...

. – Спасибо тебе за заботу... Не кривись, я серьезно. Уверяю тебя, пока никакой опасности нет.

– Насчет "пока" согласен. Торс с тревогой наблюдал за надевающим плащ Принцем.

– Оружие хоть взял?

– Взял, взял...

Кристина, увидев идущего по тротуару Принца, пошла к нему навстречу. На этот раз между полами ее незастегнутого плаща сверкало белизной нарядное платье. Подойдя к Старицкому, она спросила:

– Куда пойдем?

– А у нас что, свидание?

– Для меня – да.

– Тогда в кафе "Мороженое". Кристина, недоверчиво посмотрев на Старицкого, уточнила:

– "Мороженое"?

– А ты предпочитаешь бар?

– Предпочитаю.

– А я – "Мороженое". Как же нам быть?

– Куда прикажете, Принц. Просто я сегодня хочу чего-то необычайного. А что-И сама не знаю!

– К сожалению, я не волшебник.

– Но сегодня, если захотите, можете им стать!..

– Но я не знаю, как это делается.

– Я вас научу. А где ваш "мерседес"?

– "Мороженое" недалеко.

– Вы хотите от меня поскорее избавиться?

– Сегодня – нет.

– Тогда увезите меня куда-нибудь далеко-далеко...

– Хорошо. Ждите меня около того перекрестка.

– Буду ждать...

Возвращаясь в "Центр", Принц заметил Корноухого, рассматривающего витрину магазина.

Принц привез Кристину в Главный ботанический сад Академии наук, где и сам не бывал уже тысячу лет.

По пути, во Всероссийском выставочном центре, они полакомились мороженым. А потом пошли к озерцам, вытянувшимся вдоль центра, как стая перелетных птиц.

Сегодня Кристина выглядела женственной и привлекательной. "Пацанство" ее улетучилось. И теперь во всем ее облике было что-то возвышенно-грустное...

Идущие навстречу редкие прохожие невольно замедляли шаг, чтобы не вспугнуть молчание этой необычной пары. А Кристина даже не замечала этого.

Мысли ее были далеко-далеко...

"Может быть, она кружится сейчас в вихре вальса на каком-нибудь балу, – думал Влад, наблюдая за изящными движениями стройной девушки, – наверное, она и от меня ждала приглашения на бал, придя на свидание в таком нарядном платье.

Интересно, а почему мне не хочется на бал? Не в возрасте же тут дело? Почему мы позволяем повседневной рутине затянуть нас в свой круговорот? И каждый раз ждем спасительных праздников, чтобы развеселиться. Куда уходит приятное, пьянящее чувство влюбленности в жизнь?!"

– Где вы были?

Принц от неожиданности не нашелся сразу, что ответить. Но Кристина ждала ответа, и Влад, подумав, сказал:

– На празднике детства...

– И я тоже! Побывала на всех праздниках, которые запомнила! С вами легко запоминать...

– Почему?

– Вы меня не боитесь.

– А остальные вас боятся?

– Всегда! Я росла, как прокаженная. Родители других детей старались увести от меня своих чад. Боялись, что я их сглажу. А когда выходили фильмы вроде "Земляничной поляны" Бергмана или американского фильма "Изгнание дьявола", про девочку, в которую вселился бес, мне совсем приходилось худо.

Люди жались к стенкам, когда я проходила.

– И все из-за твоих глаз?

– Ну да! Если уж я родилась такой, кто же в этом виноват?! Правда, один раз мне все-таки повезло, мой тренер по спортивной гимнастике меня тоже совсем не боялся! И я влюбилась в него по уши. И даже, как Татьяна Ларина, написала ему письмо.

– И что же тренер?

– Он очень испугался...

– Он был женат?

– Нет. Но с перепугу тут же женился на дуре какой-то!

– Почему же дуре?

– Да это за километр было видно! Голова с кулачок, плечи – во! Зато чемпионка Европы по плаванию! Гимнастику я бросила. И вот встретила вас...

– А до меня – Вадима.

– Помада была не моя...

– Я знаю.

– Зачем же вы тогда ею мне в нос тыкали?

– Тогда я еще не знал.

– Значит, вы обо мне тоже думали?

– Думал.

– Я вам хоть немножко нравлюсь?

– Конечно.

– Для меня это очень, очень важно. Вы еще не трусите?

– Почему еще?

– Ну, все-таки я признаюсь вам в любви..

– Нет, я не трушу.

Кристина закрыла глаза и из-под ее ресниц выкатились две слезинки. Они катились по зардевшимся от волнения щекам, и Кристина, улыбаясь, шептала:

– Теперь я понимаю, что значат слова "слезы радости".

– Кристина...

– Мне сейчас хорошо... Правда-правда! Вы потом поймете, почему для меня сегодня было так важно все, что сейчас со мной происходит! Я очень боялась этого разговора... Но теперь я счастлива! Вы не смеетесь?

– Нет.

Кристина открыла глаза.

– Я сегодня рассказала отцу о нас с вами. Если бы была мама, я бы могла все рассказать ей... На глаза Кристины снова навернулись слезы. Чтобы Принц не смущался, она вновь улыбнулась.

– Что же вы сказали отцу?

– Что люблю вас... Что вы женаты... У вас сын...

– И что отец?

– Назвал дурехой. Сказал, что вы посмеетесь надо мной, а когда переспите со мной, то бросите меня...

– Ты ему поверила?

– Он сказал, что так делают все мужчины.

– Тебе попадались только такие?

– У меня вообще не было мужчин...

– Разве среди рокеров...

– Я же сказала вам, что меня все боятся! Зачем мне такие мужчины...

– А Вадим?

– Я думала, смогу, хоть с ним. Даже "травку" принесла, чтобы забыться.

Не смогла. А потом, когда с ним все это случилось, я думала, что умру от страха! За что его так?

– Чтобы ты боялась еще больше.

– Кого?

– Змею в роговых очках. Кристина, тяжело переводя дыхание, торопливо заговорила:

– Не будем больше об этом говорить!

– Кристина, чтобы помочь тебе и твоему отцу, я должен знать все. Почему ты боишься Волонского?

– Он... он... Не могу!

– Мы можем только вместе избавиться от этой змеи. Но если ты мне не доверишься, один я ничего не смогу сделать. Сейчас мы с тобой одни. Здесь никого нет. Решайся.

– Мы не одни.

Старицкий невольно оглянулся.

– Он с нами.

– О ком ты говоришь?

– О... Витольде Витальевиче.

– Ладно. Ты переутомилась. Давай поговорим о чем-нибудь другом...

– Это случилось в Швейцарии, когда мне было три года... До этой страшной ночи я ничего не боялась... Я любила разговаривать с цветами, деревьями, птицами. Дружила с Домовым...

– С Домовым?

– Да. Его звали Жан. Он жил на чердаке нашего дома, и его никто не видел, кроме меня. Я гуляла с ним по парку, а когда уставала, он брал меня на руки и нес к ручью. Я любила отдыхать у воды. Я спрашивала его:

– Жан, а кто расчесывает деревьям ветки по утрам? И он отвечал:

– Ветер расчесывает ветки на деревьях.

– А чье лицо я вижу перед собой в воде ручья?

– Это солнечные зайчики рисуют твой портрет, чтобы ты радовалась, глядя на себя...

Как бы я хотела, чтобы в моей жизни не было той ночи... Но она была, и я до сих пор помню ее до мельчайших подробностей. Я проснулась от страшного грома, расколовшего небо на две половины. Сверкнула молния, и снова загрохотало, да так, что я испуганно спряталась под одеяло. И вдруг от резкого порыва ветра открылось окно, и я услышала, как за окном стонут деревья под бешеным натиском терзающего их ветра. Сучья ужасно трещали. Ветер ворвался в комнату, длинные занавески на окнах ожили и стали протягивать ко мне свои руки.

Они старались схватить меня за волосы. Я впервые в жизни испугалась и выбежала из комнаты. Я знала, что отец уехал по делам и вернется домой только завтра. Я побежала в спальню мамы. И там испугалась еще больше. Окна в спальне были открыты настежь. Вой ветра смешивался со стонами моей мамы. Она вопила, кричала, рыдала! А какое-то страшное существо, набросившееся на нее, терзало ее и злобно рычало! А она никак не могла вырваться из-под него! В спальне было темно, и я не знала что делать. И тогда я стала звать на помощь своего друга:

"Жан! Жан!" Теперь-то я понимаю, что это была ночь любви моей мамы и Волонского. Мне казалось, что он убивает ее. Жан почему-то не появился, и тогда я сама бросилась спасать маму. Озверевший от страсти любовник, увидев меня, вскочил с кровати и стал принуждать меня к оральному сексу. Мама кричала: "Не смей!" Она пыталась защитить меня, но Волонский отбрасывал ее от себя, продолжая оральный секс с трехлетним ребенком. Кончилось тем, что горячая, липкая, горькая жидкость изверглась в мое горло и я чуть не задохнулась. Мама рыдала, я была почти без сознания, а Волонский, вращая глазами и злобно скалясь, кричал:

– Если ты кому-нибудь скажешь о том, что здесь было, то я приду ночью и разорву тебя на куски! Поняла, что я сказал? Поняла?..

Он повторял это десятки раз, а у меня не было сил даже ответить.

Взбешенный моим упорным молчанием, Волонский стал выкручивать мне руки и грозить кулаком. Тогда-то я и увидела на его пальце тот перстень со змеей, с которым он не расстается и поныне.

– Но я его видел без перстня.

– Значит, он одевает его специально для меня, чтобы я не забывала о той ночи.

– Потом, когда ты стала старше, он тоже домогался тебя?

– Да, постоянно. Это у него стало какой-то навязчивой идеей. Но мне каждый раз удавалось улизнуть. Даже после этой подлой ночи мама продолжала с Волонским любовные отношения. Отец ничего не знал, а я боялась сказать.

– А брат?

– Отец всегда брал брата с собой, когда уезжал. А мы оставались с мамой одни.

– Почему же мать не порвала с Волонским?

– Наверное, боялась так же, как я, что вдруг все откроется. А может, любила?

– А днем Волонский у вас бывал после этого?

– Да. Вот с тех пор я и возненавидела трусливых мужчин. Когда мы все сидели за обеденным столом, я смотрела на Волонского и видела, как у него трусливо бегают глазки за стеклами роговых очков. И стоило мне произнести за столом слово "папа", как у Волонского даже застывала рука на мгновение в ожидании того, что я скажу дальше. Так мы и жили: днем он боялся меня, а каждую ночь я боялась его.

– Даже если отец не уезжал?

– Да.

– Ты так и не решилась сказать отцу?

– Нет. Любовная связь тянулась много лет. Чем я становилась старше, тем сильнее Волонский домогался меня: пытался дарить подарки, угрожал, умолял. И вот перед тем как нам приехать в Москву, отец застал любовников в постели. Мать он простил, а с Волонским порвал всякие отношения.

– И отказался подписать контракт?

– Да. Волонский потерял на этом большие деньги. А сегодня я узнала, почему уехала мама. Отец снова застал ее с Волонским, но уже здесь, в Москве. И не простил, И я бы не простила тоже. С той страшной ночи я в минуты сильного волнения вновь вижу то свирепое грозовое небо, пруд, в который меня не раз подмывало броситься, чтобы разом покончить со всеми этими страхами. И только одно удерживало меня. Я хотела вырасти и узнать, что же испытывала тогда моя мать... в ту страшную ночь: боль или наслаждение? Но я не могла сблизиться ни с одним мужчиной, потому что ненавидела их! Простить мне мою маму или проклясть?

– Теперь я понимаю, какие чувства ты испытывала ко мне, когда я вытаскивал у тебя изо рта жвачку!

– Да. В памяти сразу же всплыла та страшная ночь и... оральный секс.

Принц и Кристина давно уже сошли с асфальтовой дорожки и просто шли по лесу, который стоял тихо-тихо, словно прислушиваясь к исповеди юной девушки, прожившей почти всю свою сознательную жизнь в страхе и ненависти.

– Наверное, ты до сих пор испытываешь ко мне неприязнь после нашей встречи на Патриарших прудах?

– Вы – единственный, к кому я не испытываю неприязни.

– А к отцу?

– Отцу?..

– Да.

– После сегодняшнего дня?..

– А что произошло сегодня?

– Я сегодня была с ним откровенна во всем, до конца, – Ты рассказала ему...

– Да. И он впервые был откровенен со мной и тоже до конца. Сегодня я узнала, что я – не его дочь.

– Когда он узнал об этом?

– Он знал об этом всегда. Поэтому спокойно оставлял нас с мамой, забирая только своего сына. Все эти годы он знал о связи своей жены с Волонским. А я все эти годы мучилась, считая себя предательницей, скрывающей от отца правду...

– Ты дочь Волонского?..

– Да. Поэтому я и сказала, что мы не наедине. Он с нами. Его кровь течет по моим венам. И это самое страшное, что только могло случиться в моей жизни...

– Волонский знает, что он твой отец?

– Да. Знает. Знал со дня рождения. Знал и в ту ночь.

– Мерзавец! Да его четвертовать мало!

– С ним мне все понятно. Мне осталось только выяснить, как мне быть с моей матерью?..

– Тебе надо встретиться с ней и поговорить! Я постараюсь тебе помочь!

– То, что она скажет, я знаю. Мне нужно самой пройти через это. Только тогда я, может быть, сумею что-нибудь понять...

– Тогда тебе надо набраться терпения и ждать, когда появится тот, с кем ты сможешь начать новую жизнь.

– Ты испугался, как тренер?

– Я не испугался.

– Ты поможешь мне?

– Но у меня жена...

– Я знаю.

– Если знаешь...

– Скажи, если человек тонет, ты бросишь ему спасательный круг?

– Да.

– Ты мой круг. Я не собираюсь отнимать тебя у жены и сына. Я тону, понимаешь? И мне надо помочь... И никто, никогда об этом не будет знать! Я клянусь тебе!

– Я... буду знать.

– Что же ты делаешь? Я стою на рельсах... На меня мчится поезд! Что же ты стоишь?

Кристина протянула к Принцу руки.

– Кристина...

Она прислонилась спиной к дереву и стала оседать на землю.

– Господи!.. Как больно... больно... Кристина положила обе ладони на свою левую грудь. Ее лицо исказилось гримасой боли. Чтобы отвлечь Кристину от душевных терзаний, Принц, присев около нее, ласково сказал:

– Кристина, ты хотела научить меня стать волшебником?

– Да... Это просто... Надо... Кристина опустила веки.

– Надо закрыть глаза, сказать волшебные слова: "Я волшебник, раз, два, три, двери сказки отвори..." И вот мы уже в Швейцарии, на озере Комо... Черная ночь... занавески-призраки разгуливают по комнате... Отец насилует свою дочь.

– Кристина! .

Она подняла веки. И снова в ее глазах побежали грозовые облака, засверкали молнии...

– Как мне хочется спать. Я ведь еще не спала. Ни разу. Как закрою глаза – вижу страшный оскал рта, слышу звериный рык... Я думала, что сегодня в первый раз мне удастся уснуть спокойно...

– Ты будешь спать спокойно. Я тебе обещаю.

– Я знаю. Для этого и сочиняют сказки. Чтобы жизнь стала сном. И когда-нибудь, через сто или тысячу лет, появится Принц и разбудит спящую Принцессу... Ведь для того, чтобы проснуться, надо сначала уснуть, правда, Принц?

– Да. Тебе надо поспать. Принц попытался поднять Кристину, но она мягко отодвинула его руки.

– Не надо... Ты иди. Я останусь здесь. Так надо...

– Идем. Я отвезу тебя к нам. Ты отдохнешь, поспишь...

– Нет...

– Но я не могу тебя здесь оставить. Одну.

– Ты уже оставил... Иди. Ты не огорчайся. Ты хороший. Это я плохая.

Потому что так и не смогла ничего понять... Иди.

Старицкий подхватил Кристину на руки и понес. Не сопротивляясь, она попросила:

– Отпусти меня...

– Нет.

– Мне неприятно твое прикосновение. Старицкий остановился.

– Потому что та ночь... продолжается... Влад опустил Кристину на землю.

И она пошла, не оглядываясь, вперед. Влад неотступно шел за ней. Так они прошли через весь парк. Вышли на улицу. Шли молча. Кристина шла, нигде не останавливаясь, пока не повстречалось такси. Она подняла руку.

– Куда ты собираешься ехать?!

– Домой...

– Куда домой?

– К себе...

– Я тебя не отпущу!

– Я очень устала...

– Поедем вместе!

– Нет. Тебе еще рано. Принцы всегда приходят потом.

– Кристина!

– Я должна.

– Ты едешь к отцу?

– К отцу?!

Вдруг глаза ее осветились внутренним светом, и она проговорила убежденно и твердо:

– Да! К отцу!

Принц помог Кристине сесть в машину и сказал таксисту:

– Вот тебе баксы. Привезешь туда, куда она скажет. Только без глупостей. Или я тебя из-под земли достану! Понял?

– Да, понял, понял...

– Номер своей машины не забыл?

– Нет.

– Я его тоже помню. Кристина-Кристина сидела, как изваяние. Она даже не посмотрела в сторону Влада.

– Трогай.

Принц закрыл дверцу. Такси отъехало. Кристина так и не обернулась.

Старицкий вернулся в "Центр". Собирался сесть за работу, но не смог усидеть даже минуты. Он метался по кабинету и разговаривал сам с собой.

– Я же поступил правильно! Поступил так, как считал нужным поступить!

Не кривя душой, не предавая жену! Но почему же тогда у меня сейчас так гадко, так тяжело на душе?!

Старицкий разыскал номер телефона графа и позвонил.

– Добрый день...

– Кто это?

– Позовите к телефону Кристину, пожалуйста...

– Она еще не вернулась. А кто ее спрашивает?

Принц положил трубку и выбежал из кабинета. Он поехал в таксопарк и, предъявив удостоверение, попросил найти водителя, который увез Кристину.

Диспетчер вызвала таксиста по связи. Объяснила, в чем дело. Перепуганный таксист при встрече сразу начал оправдываться:

– Я спросил ее: "Куда ехать?" Она ответила: "Прямо". Как можно ехать по московским улицам, не сворачивая? Это же не нью-йоркское стрит или авеню! У каждого перекрестка я спрашивал ее: "Направо или налево?" Она всегда отвечала:

"Прямо"! В общем, удружил ты мне! С полчаса мы куролесили по переулкам...

– Как она вела себя?

– Читала молитву...

– Вслух?

– Да.

– Какую?

– "Отче наш..."

– Что было дальше?

– Неожиданно она мне сказала: "Остановись". Вышла из машины и пошла.

– Где это было?

– Думаешь, я помню? Мы крутились все время в одном и том же районе!

– Поехали в тот район.

– Поехали.

Таксист ехал впереди. Принц – за ним. Наконец таксист остановился и выскочил из машины.

– Вспомнил! Здесь она вышла. Я еще подумал, на трамвае, что ли, дальше решила ехать? Видишь, вон впереди трамвайная линия?

– Дальше...

– Я развернулся и уехал!

– Свободен.

Принц дошел пешком до трамвайной линии, место было безлюдное. Не зная, что делать дальше, Старицкий стоял, озираясь по сторонам, в надежде увидеть хоть кого-то, кто мог случайно видеть, куда пошла Кристина.

Никого не увидев, Влад продолжал стоять перед трамвайными путями, склонив голову. Вдруг его внимание привлек к себе припыленный след красной краски. Наклонившись ниже, Влад увидел, что в рельсовой канавке, прилипнув к стенке, лежит белый матерчатый кусочек.

С бешено колотящимся сердцем, отгоняя лезущие в голову кошмарные мысли, Старицкий бегал вдоль рельсов, как вдруг увидел на правой стороне перепачканный в крови клок волос.

Принц бежал вдоль трамвайных путей до тех пор, пока не добежал в депо.

Кристину нашли под одним из вагонов, платье было намотано на трамвайное колесо.

Следственной группе водитель трамвая объяснил, что девушка не собиралась переходить дорогу, поэтому он и не обратил на нее внимания, к тому же, он торопился в парк, чтобы успеть после работы забежать к матери в больницу.

Звонить графу Старицкий уже не мог. Он отдал телефон следователю. На звонок следователя ответил уже не совсем трезвый голос.

– Кого?

– С вашей дочерью произошло несчастье...

– Что?!

– Нужно приехать на опознание...

– Трупа?..

– Да...

Принц взял трубку и сказал:

– Будьте дома. Я за вами сейчас сам приеду.

В трубке раздались короткие гудки. Вскочив в машину, Принц рванул к дому графа. Подъезжая к арке, Влад чуть не врезался в толпу, стоявшую вокруг "Москвича" красного цвета.

Подбежав к толпе, Старицкий увидел бледного испуганного водителя, держащего в трясущейся руке прыгающую сигарету, водитель, видимо, уже в который раз оправдывался перед собравшимися.

– Неожиданно она мне сказала: "Остановись". Вышла из машины и пошла.