Текст книги "Тамбовский волк - Лучше смерть, чем позор"

Автор книги: Петр Краснов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

– Поехали.

У машины Влада тщательно обыскали, вернули незаряженный пистолет.

Адресок оказался в Архангельске. Бывшая ведомственная гостиница была приватизирована и превращена в райский уголок. Официально "рай" относился к сфере быта. Здесь был представлен широкий ассортимент различных услуг.

Принца вели, передавая друг другу, опытные мастера. Несмотря на позднее время, на их лицах не было печати усталости. Отпаренный, подстриженный, обласканный заботливыми руками, Старицкий, облачившись в свою рабочую униформу, глянул на себя в зеркало: вид был миллиард ерский.

ВОСХОЖДЕНИЕ

Принц заявился в гостиницу "Север" около двух часов ночи. Ночной администратор, вручая ключи, передал и записку: "Срочно позвони. Френд".

Старицкий набрал номер служебного телефона. Френд ответил сразу же.

Голос у него был спокойный, что не соответствовало тону и тексту сообщения.

"Что же случилось? гадал Влад. – Сказал бы уж сразу!" А Френд один за другим задавал бытовые вопросы.

– Как дела?

– Нормально.

– Как долетел?

– Хорошо.

– Со здоровьем все в порядке?

– Да.

– Номер в гостинице хороший?

– Хороший. Все?

– Что "все"?

– Ладно. Продолжай.

– Ресторан до какого времени работает?

– Какой ресторан?

– А ты в каком был?

– Хватит мне голову морочить? Что случилось?

– Веста весь вечер пыталась до тебя дозвониться. Изо всех сил сдерживаю Торса. Он со своим отрядом собирается опуститься на парашютах прямо на крышу твоей гостиницы. А я даю тебе возможность развлечься, успокаивая и утихомиривая твоих родственников и друзей. Этого достаточно?

– Извини. Я не подумал, что все может так обернуться. Встретил афганского коре-ша. Он затащил меня из гостиничного буфета к себе в номер. За воспоминаниями время дролетело незаметно.

– У него в номере телефон есть?

– Есть...

– Весте сам позвонишь или мне за тебя .отчитаться?

– Не надо. Утречком сам позвоню.

– Ты серьезно?

– Что?

– Насчет утра?

Принц понял, что имел в виду Френд, поэтому поспешил успокоить своего заместителя, до сих пор сидящего в кабинете.

– Сейчас позвоню.

– Оставляй у портье свои координаты, чтобы он знал, где тебя искать.

– Хорошо.

– Конец связи?

– Конец.

В трубке женский голос сообщил о времени, затраченном на разговор в кредит. Затем раздались короткие гудки, а Старицкий все еще держал в руке трубку, не решаясь набрать свой домашний московский номер. Его удерживала не вина перед Вестой. Все было гораздо сложнее. В период беременности у жены обострилось восприятие всего окружающего. Она не могла знать, что происходит вокруг Павла, что происходит с ним самим, но она чувствовала, что с мужем происходит что-то неладное.

Поэтому Владу было так сложно позвонить жене. Врать ей не хотелось. А полуправде она не поверит. Старицкий решил. использовать самый надежный вид защиты – нападение. Он решительно набрал номер. Веста сидела у телефона.

– Алло? Веста?..

– Я...

– Ты что там сырость развела?

– Что это было, Влад?

– Не то, что ты думаешь!

– А что я думаю?..

– Имей в виду, жена ревнует и подозревает мужа в измене только тогда, когда сама, хоть однажды, пусть случайно, но изменила ему!

– Как это, "случайно"?

– Да так! Оказалась в такой ситуации, что сопротивляться было бесполезно. А признаться в этом грехе мужу и стыдно, и страшно. Вдруг не поверит и... бросит!

– Я даже не понимаю, о чем ты сейчас говоришь? "Грех, стыдно... бросит"... Это ты о ком?

– О женщинах. Будь добра, не делай мне сцен по телефону. Ты прекрасно поняла, о чем я сейчас говорил! Приеду из командировки, если захочешь или сможешь, мы вернемся к этому разговору. Как Олежка? Ему не передалось твое настроение?

– Не передалось...

– Слава богу! Не думай обо мне плохо. Успокойся. Завтра вечером я тебе позвоню, хорошо?

– Хорошо...

– Целую.

– Спасибо.

Старицкий положил трубку. Это был жесткий, но необходимый поступок, Владу удалось успокоить Весту. Ее мысли теперь наверняка потекли по другому руслу.

Но вечерний разговор с Вестой не состоялся. Да и сотрудникам Архангельского "Координационного центра" не удалось познакомиться с новоиспеченным генеральным директором.

Принц собирался появиться в архангельском "КЦ" в одиннадцать часов утра. Но уже в девять в гостиничном номере Старицкого раздался междугородний телефонный звонок.

– Это Френд.

– Что на этот раз?

– Доброе утро.

– Доброе.

– Самолет за тобой уже послан. Ты срочно нужен в Москве.

– Давай в двух словах.

– Не получится. Обсудим при встрече. Принц помолчал. Потом недовольным голосом спросил:

– Может быть, все-таки без меня справишься?

– Не справлюсь.

Голосом, не предвещавшим ничего хорошего, Принц пообещал:

– Ну, тогда жди!

Положив трубку, Влад поглубже уселся в кресло. Принцу было о чем подумать. Лететь в Москву без конкретного плана действий не имело смысла.

На девяносто девять процентов Старицкий был уверен, что утренний звонок Френда связан с сообщением, пришедшим по Интернету от фирмы "Кройзен".

Анализируя последнюю встречу с Бизоном, вспоминая мельчайшие подробности их состоявшейся беседы, Принц пытался разгадать цель бизоновской акции "Голливуд". То, что Бизон говорил по поводу личности самого Старицкого, будто бы только и мечтает о том, чтобы сделать Влада счастливым, было не более чем лирическим камуфляжем и только. "Может быть, – размышлял Принц, – после убийства известных журналистов, на этот раз СС выбрал новую жертву из сферы кинобизнеса?" Принц предположил, что кандидат в покойники, должно быть, является очень крупной фигурой. Скорее всего, один из тех, кто мелькает на теннисных президентских кортах.

Для армады "Айсберг", медленно, но верно движущейся к власти, этот "кинотеннисист" никакой реальной опасности наверняка не представляет. Но нужен новый прецедент, новое громкое нераскрытое убийство, показывающее, что в стране есть сила, способная в любой момент навести в государстве "порядок". Вряд ли армадовцы играют в теннис. Их спорт похитрее...

"Главная моя мишень – Бизон, – думал Влад. – С первой попытки мне до него добраться не удалось. Но теперь он будет настороже. И второго такого рейда по тылам противника мне уже совершить не удастся. Значит, надо самого Бизона заманить в западню. Создать такую ситуацию, чтобы он сам вынужден был оказаться в Москве..."

Логические умопостроения Старицкого балансировали на шатком фундаменте.

Он исходил из своего предположения, что Бизон занимает в монолитной структуре "Айсберга" не последнюю ступеньку.

Принц встал с кресла и отправился в ванную. Приняв холодный душ, Старицкий расчесывал волосы, внимательно глядя на свое отражение в зеркале, и пытался понять, за что на него навалилось все это? И будет ли когда-нибудь всему этому конец?

Вспомнился Крафт. Его неудавшийся план с "воскрешением". Может быть, и вправду, дутая фирма "Кройзен" и ее заманчивое предложение всего лишь самообман? И надо искать более прозаический ход для ликвидации Бизона?

Чтобы покончить, наконец, с навалившимися сомнениями, Влад взвесил все плюсы и минусы будущего киношного проекта. Плюсов оказалось больше. Значит, игра стоит свеч. "Бизон всегда опережал меня на шаг или на два, – признал Влад, – но в творчестве он не рубит. И здесь я могу и должен его обставить!.."

До прилета самолета Принц приготовился к разговору с Фрейдом, определился в поступках на ближайшие два дня. О сценарии будущего фильма Влад сознательно запрещал себе думать. И делал это не из суеверия, а основываясь на опыте, который извлек из последних трагических событий.

Прилетев в столицу, Принц, не заезжая домой, отправился в "Центр".

Френд протянул ему отпечатанное на сканере сообщение. Это было предложение фирмы "Кройзен" о создании фильма. Хоть Старицкий и был готов к этой информации, сердце его все равно учащенно забилось. Стараясь не выдать своего волнения, Принц недоуменно спросил:

– И что?

– Мы ограничены во времени. Ответ надо дать сегодня же. Притом в форме аннотации.

– И что же тут нетелефонного?

– У нас есть конкуренты.

– Я думаю, что они уже получили точно такое же сообщение.

– Дело не в сообщении.

– А в чем?

– Здесь мы можем обеспечить тебе ббльшую безопасность.

– Бредовая идея Торса?

– Моя. Вчера, неред отлетом в Архангельск, я заметил, что твоя одежда лежит не так, как она была положена до эстафеты. Я еще у тебя спросил тогда, все ли в порядке. Помнить?

– Помню...

Принц вспомнил о замененных патронах в пистолете и спросил:

– Чья еще одежда лежала не так? Френд испытующе посмотрел на Принца.

– Что произошло в Архангельске?

– Почему там должно было что-то произойти? – Принц иронически улыбнулся. – Доверился ощущениям Весты?

– Доверился, учитывая случай в спортзале.

– С Вестой просто. Она человек впечатлительный, а мы с однополчанином вспоминали такие афганские эпизоды, от которых кровь стынет в жилах... Так что с одеждой других участников эстафеты? Ты не мог ошибиться?

– У меня фотографическая память. И я до сих пор помню все подробности.

У того, кого я заподозрил, уже после твоего отъезда в аэропорт я нашел боевые патроны от пистолета твоего калибра.

– Кто это был? Ветеран из "Отряда М"?

– Нет. Боец из отряда "ЛОБР". Лихой.

– Значит, Лихой... Он знает о твоей находке?

– Нет. А твои боевые в обойме?

– Да.

– Тогда будем считать, что это недоразумение. Зря подумал на парня. Но по телефону об этом я говорить не мог. За фирмой "Кройзен" стоят немалые деньги. И если за тобой еще продолжают охотиться...

– Сам же сказал, что это недоразумение?..

– То сбросить твой труп, зашитый в мешок, с самолета где-нибудь в районе Белого моря – раз плюнуть...

– Вернемся к фирме. Ты ее проверил?

– Да. Господин Кройзен, бывший россиянин Крайнев, владеет солидным капиталом и недвижимостью. Торгует всем.

– Всем?!

– Да.

– Такой удержится при любом режиме.

– Режиме? Что ты имеешь в виду?

– Что господин Крайнев – надежный партнер. С ним можно иметь дело.

– Не понимаю твоей иронии.

– А я не иронизирую. Надо срочно заняться аннотацией.

– Кого привлечем из сценаристов?

– Попробую воспользоваться номером телефона, доставшимся мне еще от Крафта.

– А может быть, воспользоваться именами?

– Какими?

– Победителей кинофестиваля "Ника"? – Кто на Западе знает "Нику"? Кому она там интересна? Надо или приглашать известных в голливудских кругах суперзвезд, но тогда мы просто не уложимся в отведенное для ответа время, или... найти здесь, У нас, не сценариста вестернов, а своего Копполу. В будущем фильме должны быть убедительные, остропсихологические моменты, рекламирующие, в хорошем смысле этого слова, наше дело.

– Ты имеешь в виду фильм Френсиса Копполы "Крестный отец"?

– Не совсем. У нас жанр другой: художественно-публицистический, но некоторые аспекты должны решаться в подобном "отцу" ключе.

– Но Кройзен к искусству никакого отношения не имеет.

– Думаю, что те рецензенты, которые будут читать аннотацию, будут иметь к искусству самое непосредственное отношение.

– Тогда тебе и карты в руки.

– Ты будешь в "Центре"?

– Да.

– Посоветуйся с ветеранами. Может быть, они вспомнят какие-то эпизоды, которые можно заявить в аннотации?

– У тебя это лучше получится. В какое время их собрать?

– Давай через... полчаса. А то у нас остается совсем мало времени.

– Договорились. Я позвоню.

Оставшись один, Старицкий положил перед собой чистый белый лист бумаги.

Испытывая творческий трепет, Влад принялся за возведение своего карточного домика.

Ветераны "Отряда М" рассказали такое, что аннотация распухала, как кандидатская диссертация.

Заточив себя в кабинете, Влад вкусил все прелести сценарной работы. Как у любого начинающего автора, у Старицкого в аннотации фигурировало такое обилие действующих лиц, что запестрело в глазах. "Что же делать? грустно думал Влад.

– И времени искать профессионала-сценариста уже нет..."

И тут Принц вспомнил о Бизоне, который все это затеял. Да отошли Принц этому Крайневу хотя бы пять строк, все равно прерогатива будет у "Центра"!

Кромсая текст, раздувшийся до десяти листов аннотации, Старицкий оставил полтора листочка, вспомнив при этом еще и про Чехова, утверждавшего, что "краткость – сестра таланта". Прочитав спрессованный текст, Влад удивился происшедшей с аннотацией перемене. Краткий сюжет оказался емким, острым, насыщенным и современным. И сразу же захотелось снимать фильм!

Решив немедленно удовлетворить авторское тщеславие, Принц протянул руку к телефону, чтобы пригласить Френда, и вздрогнул от неожиданности. Прозвучал встречный телефонный звонок. Думая, что это Френд, Принц, сняв трубку, весело гаркнул:

– Заходи!

– Это ты... мне?..

Изумленный голос принадлежал Весте. И Влад, не кривя душой, с удовольствием ответил, обрадовавшись Весте гораздо больше, чем Френду:

– Тебе, конечно! Или мне к тебе подняться?

Влад почувствовал, как сквозь телефонную трубку просачивается волна нежности, исходящей от Весты. Она ответила тихо, мягко:

– Лучше ты... А то у меня ноги не идут...

Захватив листочки, Влад помчался к Весте. Встречные невольно жались к стенкам коридоров, уступая генеральному дорогу, как будто мимо них неслась гаишная машина с включенными "мигалками" и сиреной.

Принц влетел в кабинет Весты и замер на пороге. На Весте было платье, точь-в-точь такое же, как у его матери на фотографии в те времена, когда она еще была счастливой! Эта фотография вдруг словно ожила!

Влад заметил еще в Подмосковье, когда он, Веста и Олежка прятались у тети Маши от охотящихся за Принцем убийц, удивительную способность Весты изменяться внутренне и внешне. Конечно, Веста была совершенно не похожа на мать Старицкого. Но сейчас, оставаясь Вестой, она стала еще и мамой... Тот же взгляд, даже прическа та же...

Влад стоял на пороге. Веста сидела в кресле около окна. Солнечный нимб вокруг ее головы и улыбка на лице делали жену неотразимо красивой.

Первой прервала молчание Веста. Протягивая к мужу руки, она нежно сказала:

– Здравствуй, это я...

– Здравствуй...

Влад подошел, опустился на колени и спрятал лицо в складках ее платья.

Веста положила свои ладони ему на спину.

Дверь осталась незакрытой, и проходившие мимо сотрудники, смущенно улыбаясь, опускали глаза...

Веста, не обвиняя, не укоряя, а сочувственно успокаивая,говорила:

– Ты устал, очень устал... Тебе надо отдохнуть... Мы с Олежкой поживем у мамы... Иногда ты будешь приходить к нам, навещать...

– Веста! Ты что? Да я без вас... умру!

– Миленький! Ну что же нам тогда делать? Я же чувствую, что в последнее время я раздражаю тебя...

– Нет! Не ты! А достается тебе! Родная моя, любимая! Я сделаю все, чтобы ты была счастлива! Потерпи еще немного, и это безумие кончится! Обещаю.

– Значит, я была вчера права?..

– Отчасти... Я вчера встретил того, с кем вместе воевал. Из всего полка нас в живых осталось только двое. Было тяжело вспоминать, но надо было пройти и через это. Теперь будет легче, я обещаю тебе! Самое трудное уже осталось позади!..

– А я сегодня отвела Олежку в садик и пошла на нашу прежнюю квартиру.

Пересмотрела там все прежние мамины платья. Такие когда-то были в моде. И среди всех почему-то выбрала это... И решилась в нем идти по улицам. Все на меня оборачивались, думали, наверное, что я душевнобольная.. А с моей душой сегодня, и вправду, что-то странное случилось.

Влад увидел, что на глаза Весты навернулись слезы.

– Веста, не надо расстраиваться. Тебе нельзя...

– Я не расстраиваюсь. Сегодня со мной произошел такой случай, после которого я поняла, что надо научиться прощать... Иначе жизнь превращается в пытку для другого... для себя...

– Тебя обидели?

– Нет, наоборот, утешили. Я шла через Большую Сухаревскую площадь и вдруг меня окликнули: "Аня!" Не знаю, что произошло... Вокруг меня было столько людей, спешащих по своим делам, но я поняла, что зовут именно меня. Я обернулась. Ко мне навстречу спешила очень пожилая женщина. Она шла и приговаривала:

– Аня, Анечка, наконец-то я встретила тебя! Только не бойся меня, ладно?..

– Я не боюсь...

– Пойдем со мной, пожалуйста... Я ведь так долго тебя ищу!..

У Влада вдруг появилось неясное предчувствие, и он спросил:

– И ты пошла?

– Да. Она привела меня в сквер возле Панкратовского переулка, усадила на скамейку и, отдышавшись, спросила:

– Ты и вправду Аня?

– Для вас – да...

– Значит, мои молитвы дошли до Бога. Он послал мне тебя... Ты не думай, я не сумасшедшая...

– Я не думаю...

– Соседку мою так звали... Аня. Анна Старицкая. Может быть, слышала о ней что-нибудь?..

– Нет...

– Мы вон в том, в двенадцатом, доме жили. Я-то и сейчас там живу, а Анечка по моей вине где-то до сих пор скитается...

Влад сидел, стиснув челюсти. Волнение, душившее его, было вызвано, казалось бы, пустяком: женщина назвала имя и фамилию его матери.

Но сердце уже трепетало от предчувствия, что это не пустяк...

– Жили мы хорошо, дружно. Дружили... И мальчишки за нами бегали, свидания назначали. А мы всегда из озорства приходили с ней вместе, вдвоем.

Парню ничего не оставалось, как только сбежать от нас или покупать все вдвойне: мороженое, билеты в кино или в цирк. Ходили мы всегда только в кинотеатр "Мир" на Цветном бульваре. Нас так и прозвали – цветные, потому что кроме цирка и кинотеатра на Цветном бульваре был еще и Центральный рынок. И рынок этот был главным разорением для наших ухажеров: то семечек нам захочется, то фиников.

Анечка финики просто обожала. И все было хорошо, пока на том же Цветном бульваре не повстречался нам курсант... Аня оступилась, а он ее сзади за локоть поддержал. Ну, слово за слово, пошли мы дальше вместе. Для наших знакомых парней это был бесплатный аттракцион. Они со смеху покатывались, видя, как цветные раскручивают курсанта. Уж сколько он денег в этот день на нас истратил!

Наверное, всю свою стипендию или, как там у них называлось денежное довольствие, на нас ухлопал! А потом я стала замечать, что у моей Ани появились неотложные дела: то ей надо маме на работе помочь, то голова у нее вдруг разболится!.. В общем, выследила я их и жутко на Аню обиделась. Да что толку?

Курсант уехал. Он в другом городе учился. А Аня без него на улицу – ни шагу!

Даже родители ее забеспокоились: не заболела ли? А болезнь одна любовь!

Закончил он учеб-ку, в Москву его направили, по распределению. Свадьбу они сыграли. Сын у них родился. Владленом назвали. А я все в девках сижу. И вот, веришь ли, сдуру я Аню стала винить, что бросила она меня! И что у них потом вдруг произошло, до сих пор не пойму. Выгнала она его! Мне бы успокоиться. Так нет!

Я ей и брякнула, что, мол, ошиблась ты в своем избраннике еще тогда, когда на Цветном бульваре оступилась, да свою подругу предала. Вот вырастит твой Владик, я ему и расскажу, как все было! Ничего мне подруга тогда не ответила. А только через некоторое время подъехала машина. Аня вещи погрузила.

Родители-то ее быстро, один за другим, еще до переезда этот мир оставили. Мне бы ей в ноги кинуться да прощения попросить! А я словно бы и не понимаю, что подруга уезжает... Жду, когда она сама, первой, ко мне подойдет. Стою я около подъезда, а она мимо меня ходит и ни словечка! Опомнилась я, когда одна осталась. Стою и не понимаю, зачем я все это сделала. Ведь из-за меня же она с места-то сорвалась! Я и замуж потом вышла, тоже за военного, и дети уже давно выросли, а заноза в сердце осталась. Сколько лет от людей свой грех таила. А вот тебя увидела, и комок подкатил к горлу. Все без утайки тебе рассказала...

Может быть, зачтется мне на том свете, что я поделилась с тобой. И пусть поздно, но я попросила у тебя прощения, Анечка...

Влад слушал рассказ Весты и не понимал, почему он узнает об этом только сейчас, когда уже ничего нельзя изменить?

– Рассказав мне эту историю, пожилая женщина поцеловала мне руку, поклонилась и пошла к своему дому. Я чувствовала, что ей хочется оглянуться, но она почему-то этого не сделала... Как ты думаешь, почему?

Влад, не зная, что ответить, молчал...

– Всю дорогу, до самого "Центра" я думала об этом. И только здесь, в кабинете, я поняла, перед тем как позвонить тебе, что эта женщина осталась непрощенной. Мне надо было вместо той, далекой Ани простить ее" а я этого не сделала.

– Думаешь, Аня Старицкая простила бы ее?..

– Да.

– И своего мужа?

– Нет.

– Почему?

– Из-за сына...

– Не понимаю.

– Думаю, что Аня уехала не из-за подруги...

– Из-за мужа?

– Да. Не знаю, что он сделал, но Аня не хотела больше его видеть.

Никогда.

– Значит, есть грехи, которые нельзя прощать?

– Нет. Таких грехов нет. Надо простить и отпустить. Не каждый это умеет и держит в себе чужой грех. Думает о нем, страдает, ненавидит и умножает его, вместо того, чтобы отпустить. Я думаю, что больше всего пострадал из-за этого непрощенного греха ее сын...

– Сын?!

– Да... Боюсь, что он так и не узнал, кто его отец. И не простил за это мать. Непрощенный грех родил новый грех. Поэтому я тебе и позвонила, чтобы рассказать обо всем. Чтобы ты знал и отпустил...

– "Яко же и мы отпускаем должникам нашим..."

– Да...

Влад не стал спорить с Вестой, приводить ей в пример Всевышнего, огнем покорившего за грех два города Содом и Гоморру, спалив их дотла. Веста сказала:

– Я хочу еще раз увидеть ту женщину. Хочешь пойти со мной?..

– Хочу. Ты знаешь, как ее зовут?

– Нет. Но я видела, в какой подъезд она вошла.

Сценарий будущего фильма пополнился еще одним эпизодом. Принц протянул Весте аннотацию. Он думал, что Веста прочтет ее залпом, не останавливаясь. Но она читала медленно, словно по слогам. Прочитав до конца, Веста спросила:

– А почему нет названия?

– Не придумывается пока...

– Можно назвать "Падение".

– Почему?

– Чем выше он поднимается по служебной лестнице, тем глубже падает нравственно.

– А ты поняла, для чего это?

– Наверное, рекламный ролик?

– Да. Думаешь, для рекламы "Падение" – подходящее название?

– Да. Заставляет задуматься.

– Оригинально, конечно. Но надо все взвесить... Веста, мне надо срочно встретиться с Френдом. А после работы вместе заедем за Олежкой. Да?

– Ты меня простил?..

– За что?

– За измену.

– Какую измену?

– Не знаю. Ты сказал, что я тебе изменила. Значит, какой-то грех моей измены ты носишь в себе.

– Я его уже давно отпустил. Глаза Весты засветились счастьем.

– Правда?

– Конечно!

Влад крепко поцеловал жену и поспешил к Френду. "Боже, что же это делается с женщинами во время беременности? – устало подумал Принц. – Мало того, что все женщины до сих пор отдуваются за грех своей прародительницы Евы, рожая в муках детей своих, так еще и мужьям достается! Они вынашивают все девять месяцев сразу двоих: жену и плод!"

Веста была права. Старицкий дьявольски устал. Но принять предложение Весты пожить отдельно не мог. Для него это было равносильно разводу. Вывод прост: при жене надо прятать свою усталость подальше!

"Восхождение" – такое название Принц придумал для аннотации, пока шел к Френду.

ЗЕК

Ответ из фирмы "Кройзен" пришел в этот же день в конце рабочего дня.

Корпорации "Центр" предлагалось составить смету расходов на будущий фильм с указанием всех стран, в которых будут проходить съемки. Френд опасался, что господин Крайнев, являющийся продюсером будущего фильма, навяжет "Центру" какие-нибудь кабальные условия. Но ничего такого не произошло.

Весть о том, что "Центр" будет снимать о себе художественный фильм, на следующий же день стала в киношных кругах Москвы сенсацией номер один.

К полудню Принц вспомнил фразу Славки Трубы: "Не убежит. Москва город маленький". Он ошалел от бесконечных звонков и визитов сотрудников корпорации.

Казалось, что у всех служащих "Центра" самые ближайшие родственники сплошь прославленныекинорежиссеры,знаменитыекинооператоры,именитые художники-постановщики, не говоря уже о любимых народом артистах всех возрастов и полов. На столе у генерального уже лежали кипы рекомендательных писем, копии дипломов и прочей деловой корреспонденции. Единственным спасением от этого обильного, непрекращающегося потока было бегство.

Принц сел в машину и покинул свою резиденцию. Он отправился на Котельническую набережную. Когда ему хотелось тишины, Старицкий приезжал именно сюда.

Вот и теперь он прогуливался вдоль Москвы-реки, размышляя. Как ни верти, а для создания фильма все равно понадобятся и оператор и художник, не говоря уже о технических цехах. Да и артисты тоже понадобятся! Как выбрать из всех предложенных кандидатур лучшую? "Не звонить же, в самом деле, – рассердился на себя Влад, – по краф-товскому телефону? Ну, предложат они мне киносъемочную группу военного образца! Нет, тут надо действовать как-то по-другому..."

Принц все ходил по набережной, пока, наконец, не вспомнил о режиссере, снимавшем картину "Отверженные". Это был талантливый человек... "Вот пусть он, – удовлетворенно подумал Влад, – и подбирает себе съемочную группу! Надо во что бы то ни стало вспомнить его фамилию".

Промучился Влад не долго. Тогда еще, до начала съемок "Отверженных", эта фамилия сбила Старицкого с толку. Несерьезная была она у режиссера, птичья!

Мысленно Влад перебрал названия всех птиц, какие только знал. Даже орлов с грифами вспомнил. Ни одна не подходила. Решив поручить секретарю подготовить список всех российских режиссеров, снимавших кино в последние четыре года, Принц вернулся в "Центр".

За то короткое время, что генеральный отсутствовал, у секретаря на служебном столе выросла кипа бумаг. Торопливо проходя мимо бумажного "Эвереста", Принц краем глаза увидел в этой кипе видеокассету, на боковой стороне которой было крупными буквами выведено "Отверженные".

Остановившись, генеральный стал просматривать лежащую на столе корреспонденцию и как бы мимоходом спросил:

– А до кассет кто додумался?..

– Не видел. Заметил их только, когда начал сортировать почту.

– Отнесите все в мой кабинет...

"Это Лихой, не иначе, – подумал Влад, – надо будет поближе с ним познакомиться..."

Секретарь принес всю кипу к шефу и удалился. Принц сразу же поставил кассету с фильмом. Пришлось перемотать ее до конца, потому что тогда, перед съемками, режиссер настоял на том, чтобы все титры, кроме названия, шли после фильма.

Фамилия режиссера была Клювиков. Имя и отчество Клювикова Влад помнил до сих пор – Александр Сергеевич, как у Пушкина. Принц вызвал секретаря.

– Мне нужны все данные о режиссере Клювикове Александре Сергеевиче.

– Сделать распечатку?

– Откуда?

– Все данные о Клювикове прибыли по факсу.

– От кого?

– Из киноархива.

– Покажите.

Просматривая информацию о Клювикове, его послужной список, Принц наткнулся в конце на фразу: "Освободился из ИТУ-16 досрочно". И после этого стояла дата освобождения – сегодняшнее число.

"Значит, Бизон может и это, – задумчиво произнес Старицкий. – Какой, интересно, срок был у режиссера? И сколько он уже отсидел?"

Выйдя из кабинета, Принц спросил у секретаря:

– О Клювикове все?

– Все.

– Я буду у "летучих". Если появится новая информация о...

Генерального прервал телефонный звонок. Вышколенный секретарь мгновенно снял трубку.

– Вас!

– Кто?

– Клювиков.

Принц вернулся в свой кабинет, сел в кресло...

– Я слушаю.

– Прошу прощения за беспокойство... Посоветовали вам позвонить.

– Вы располагаете временем для встречи?

– Да.

– Где вам удобно встретиться?

– На Петровском бульваре...

– Ждите меня там возле седьмого дома.

К Торсу в "летучий отряд" заходить уже не было времени. Но увидеть этого Лихого хотелось. Так как личным составом пока занимался Френд, Лихого приняли в отряд с его благословения. У Принца было искушение выкинуть Лихого из "Центра", и одновременно что-то удерживало его от этого шага. Влад позвонил в "летучий".

– Антон?

– Да.

– Дай мне кого-нибудь из твоих ребят...

– Кого?

– Все равно. Машину поведет.

– Тогда виртуоза нашего. Он будет ждать тебя в гараже.

Голос у Торса был довольный. Наконец-то Павел прислушался к его мнению и сам попросил себе телохранителя. А Влад, уверенный в том, что Антон выделит ему Лихого, был удивлен оценкой "виртуоз". Может быть, Торс пришлет Уна?

В кабинет вошел Френд. Лицо у него было почти счастливое.

– Можно?

– Заходи.

– Началось!

– Что?

– Восхождение. Фильм еще не сняли, а бельгийская фирма "Шато" уже обратилась к нам с предложением о сотрудничестве.

– Думаешь, это как-то связано с будущим фильмом?

– Уверен. "Шато" всегда имела дело только с государственными российскими структурами. Это очень мощная, солидная фирма. За ней наверняка последуют в ближайшее же время предложения и от других фирм. Пришел посоветоваться...

– В чем проблема?

– Если заявок будет много, придется либо кому-то отказывать, либо увеличивать штат сотрудников.

– Увеличивать. Ты ветерана на экзамен послал?

– Да.

– Надо сообщить ему, пусть набирает себе из курсантов группу. Его "летучий отряд" будет обслуживать только фирму "Шато". Надо и других ветеранов, как ты и планировал, десантировать в другие учебки. Сейчас надо создавать как можно больше новых "летучих". Они нам, возможно, скоро очень понадобятся. Надо поселить их сразу за кольцевой и держать наготове. Сделаем свое кольцо вокруг Москвы.

Лицо Фрейда стало серьезным. Он понял, что "летучие" понадобятся не только для охраны будущих потенциальных фирм. Начинается подготовка к боевым действиям, а для старого вояки нет слаще музыки, чем звуки полкового оркестра.

Френд смотрел на Принца с нескрываемым уважением. Авторитет нового генерального рос, как на дрожжах. С глаз Фрейда словно спала пелена. Он привык видеть в Принце способного ученика, чьи достоинства и недостатки видны, как на ладони. А сейчас Френд вдруг увидел талантливого генерала, готовящего свою армию к решительному наступлению. Френд ясно ощутил, что за внешней простотой Принца скрывается очень сложный характер. Принц даже чем-то напомнил Френду прежнего генерального – Крафта. У того тоже была привычка рядиться в открытого, добродушного шефа, но никто никогда не знал, что на самом деле у него на уме.

Крафт никогда не вредил сотрудникам, поэтому скрытность Генерала они воспринимали как достоинство руководителя, а не как его недостаток.

Принц вошел в гараж. Бойца около "мерседеса" не было. Подойдя к машине, Старицкии полез за ключами, но дверца сама, щелкнув замком, услужливо открылась. В "мерседесе" никого не было. За спиной Влада раздался знакомый голос:

– Это вам в подарок от меня.

Принц повернулся к говорившему и увидел водилу из машины "Связь".

Водила протягивал генеральному брелок для ключей. Этот боец и был новеньким, он же Лихой, он же виртуоз. Лихой держался так, будто и не было встречи в Зеленограде...

"Актер на роль простака, – думал Принц, – уже есть. Открытое, обаятельное, простое, почти детское лицо. И абсолютно никакого лукавства в глазах. Живая, русская, рязанская пластика. И если бы не Зеленоград, можно было бы подумать, что этот парень другим быть и не может. Если в киллеровских школах все такие, то наши курсанты внешне, по крайней мере, им уступают. Надо посмотреть на него в спортзале..."