Текст книги "Тамбовский волк - Лучше смерть, чем позор"

Автор книги: Петр Краснов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

Гаишник, оценив должным образом предложение водителя, добродушно согласился:

– Можно и в кабине...

Постовой полез в машину, а Лихой шепнул Принцу:

– Надо поговорить...

Пообщавшись в салоне с водителем, гаишник заметно подобрел и сказал, отдавая документы, напутственные слова:

– Перед выездом проверяйте тормоза. И научитесь относиться к служебной машине, как к своей, тогда и столкновений не будет.

Козырнув, гаишник опять г остановил поток и отправился на свой пост.

Забравшись в машину, Принц думал о том, куда отвезти Лихого для разговора. К омуту, где Влад разговаривал с Корноухим, нельзя. Их вместе уже видел гаишник. Лихой, предвидя, какой может быть финал у будущего разговора, специально чмокнул Принца на глазах постового.

Старицкий, доехав до Таганской площади, подрулил к церкви Успения Пресвятой Богородицы. Выйдя из машины, Влад прошел за ограду церкви и рассматривал архитектуру постройки до тех пор, пока не подошел Лихой. Он спросил:

– Здесь будем говорить? В интонациях голоса Лихого проскользнули нотки удивления. Принц ответил:

– Да.

У Старицкого давно накопилось раздражение против Лихого. Сейчас оно рвалось наружу, и Владу приходилось себя усиленно сдерживать. А если учесть, что Принца совсем недавно вокруг пальца обвел Корноухий, тоже пожелавший поговорить, то сдерживаться приходилось вдвойне.

– Вы, конечно, можете мне не поверить... Это ваше право. Но я все равно должен сделать то, что мне давно хотелось. Я восхищаюсь вами, зная в каких передрягах вам пришлось побывать. И если вам понадобится моя помощь, вы всегда можете на меня положиться. Я для вас сделаю все! Даже невозможное!

– Хочешь стать тройным агентом?

– Почему тройным?

– Я тоже знаю о твоих передрягах, поэтому и спрашиваю. Лихой покраснел.

"Надо же, – удивился Принц, – краснеть не разучился. Или, наоборот, научился... в килле-ровской школе?"

– Хотите, я расскажу вам, как я стал двойным агентом?

– Не хочу.

– Что мне сделать, чтобы вы мне поверили?!

– Зачем тебе моя вера?

– Мне больше не в кого верить. А без веры жить невозможно.

Принц посмотрел на церковные купола.

– Ты обратился не по адресу. Я не отпускаю грехов на исповеди. С грешниками я поступаю иначе.

– Я хочу поступать, как вы.

– Тогда начинай.

– Что?

– Выполнять приказ, если у тебя это получится.

– О каком приказе вы говорите?!

– Убрать меня.

– У меня другой приказ – охранять вас.

– От Бизона?

– И от Крафта.

– Кто приказал?

– Червовый туз. – Кто он?

– Я не могу вам этого сказать...

– Тогда нам не о чем больше разговаривать.

– Вы скоро сами все узнаете. Я поклялся молчать.

– Покажите свою левую кисть.

Лихой протянул руку. Лодочки на запястье не было. "Хоть это, – горько усмехнувшись, подумал Влад, – утешение-Червовый туз выше по рангу, чем Крафт и Бизон, потому что они зависят от того, какой и куда подует ветер в верхних эшелонах власти. А червовый порывам ветра не подвластен. И у него армия..."

Принц стал мысленно перебирать возможные кандидатуры на пост червового туза. Но за последние годы шальной ветер перемен так перетасовал правительственную игральную колоду, что найти червового не было никакой возможности.

Старицкий посмотрел на задумавшегося Лихого и опять поймал себя на мысли, что он – прекрасный актер, умеющий расположить к себе любого собеседника. "Может быть, именно это актерское качество, – предположил Влад, – мне в нем больше всего и нравится? Ему блистать на театральных подмостках или царить на экране, а он вынужден охранять грешника, такого же, как сам..." Не зная ничего определенно, Старицкий видел, что и жизнь Лихого тоже исковеркана, как и его собственная.

Принц легонько хлопнул Лихого по плечу. Тот вздрогнул от неожиданности.

– Ладно, поехали.

Лихой благодарно улыбнулся и попросил:

– Можно, я опять буду ездить с вами?.. Принц, не скрывая иронии, спросил:

– Будешь делать невозможное? Лихой преданно посмотрел в глаза и очень серьезно ответил:

– Буду!

– Садись за руль.

Японский "джип" они оставили около церкви. Выходя из церковных ворот, Влад слова посмотрел вверх. На этот раз купола показались ему гораздо более светлыми и воздушными, чем когда он впервые посмотрел на них, когда приехали сюда.

"Либо я полный болван и моя доверчивость будет мне дорого стоить, думал Старицкий, сидя рядом с Лихим, – либо этот парень не врет. Кажется, у меня появился свой Санчо Панса..."

По дороге в "Центр" Лихой рассказал Ста-рицкому все, что знал о противостоянии Краф-та и Бизона. Выхода у Лихого ни на того, ни на другого не было. Информацию он получал либо через связь от Бизона, либо через абонентный ящик от Крафта.

Последнее сообщение, полученное от Бизона, было адресовано Принцу:

"Выполните обязательство перед фирмой "Кройзен". Успехов!" Это значило, что надо доснять последний эпизод.

У Френда глаза полезли на лоб, когда он увидел на водительском зреете в машине Принца Лихого. Но взглянув на Калужного, он успокоился. Принц словно вышел из депрессии. Глаза его оживились. В них засветился творческий азарт.

Весть о продолжении съемок все восприняли двойственно. С одной стороны, было хорошо, что генеральный вышел из психологического кризиса, вызванного публикациями о "Центре", но с другой – трагический итог первого дня съемок заключительного эпизода был еще настолько свеж в памяти, что у участников мороз пробегал по коже при воспоминании о судьбе "американцев".

Съемки решили продолжить с того момента, когда таможенники вылезают из трюма. Только вместо наркотиков в руках у них будут теперь окровавленные ножи...

Нашли бойцов из "летучих", внешне похожих на "таможенников", напавших на судно. Одели их в такую же форму. На роль капитана больше всего подходил Торс. Но режиссер категорически отказывался показывать на экране нефотогеничное лицо. Торс сам нашел всех устроивший вариант: таможенники после убийства американцев наденут маски.

Съемочная группа выехала на съемки в Псковскую область. Прибыв на Псковское озеро, создатели и участники фильма почтили память погибших минутой молчания.

А в Москве в это время начался журналистский шабаш. Кто-то невидимый отдал приказ, и разоблачительные статьи в бульварной прессе запестрели громкими заголовками: "Синдикат смерти", "Заказчик убийства журналиста генерал", "БОУ – российский беспредел", "Киллеры всех степеней и рангов"...

А все началось с того, что в правительственные органы пришел генерал с повинной и сдал Бизона, которому сам в свое время заказал убийство неугодного журналиста. Генерал рассказал все, что знал. И разразился грандиозный скандал!

Генерал признался журналистам, что предпочел тюрьму "купанию" в резервуаре смерти.

Бизона успели предупредить, и сотрудники особого отдела военной прокуратуры, .приехавшие арестовывать опального Адмирала, не нашли в бункере не только Бизона, но и его сподвижников. Не были найдены и документы, которые бы могли подтвердить вину Адмирала.

Журналисты, словно сговорившись, единогласно утверждали, что единственная правдоподобная версия всего происшедшего – это самоубийство Бизона. Сначала он сбросил в резервуар с серной кислотой все документы. Вслед за документами отправил туда своих помощников. А затем кинулся в резервуар сам.

Не успела, как говорится, высохнуть типографская краска, которой была отпечатана газетная версия о самоубийстве Бизона, как разразился новый скандал.

Единственный из известных журналистам оставшихся в живых заказчиков, который пришел в органы с поднятыми руками, был найден в своей одиночной камере мертвым.

Главный и единственный свидетель обвинения против Бизона умер без явных признаков насильственной смерти. Генерала нашли в камере с непомерно увеличенными зрачками, вскрытие подтвердило предполагаемую причину: генерал умер от страха.

И тогда поползли слухи о том, что Бизон или сам обладает телепатическими способностями внушения на расстоянии, или ему помог убрать свидетеля опытный экстрасенс. Сенсацией было уже одно то, что после всех разоблачительных статей и активных действий правоохранительных органов Борис Игоревич Зондов, по кличке Бизон, посмел объявиться в Москве. Журналистская братия и попрятавшиеся в щели оставшиеся в живых заказчики, а вместе с ними и те, кто сказал журналистам "фас", замерли в ожидании следующего шага ставшего в один день знаменитым Адмирала. Все ждали его новых жертв с застывшими от ужаса глазами...

ОТЕЦ

Крестный прибыл на съемочную площадку возле Псково-Печорского монастыря раньше всех. Он вычитал в каких-то мудрых книгах, что при настоящем захоронении в святых пещерах нужен крестный ход, и договорился со служителями монастыря о монахах, которые и возглавят скорбную похоронную процессию.

Режиссер был в восторге от этой идеи. Работы гримерам прибавилось.

Хорошо, что не понадобилось доставать для статистов костюмы. Сутаны у них были свои.

Ассистент режиссера остался готовить массовку к грандиозному похоронному шествию. А часть съемочной группы во главе с режиссером выехала к устью реки Великой доснимать начатый у озера эпизод.

"Таможенники" подогнали судно к берегу, где их уже ждали сообщники. На этот раз в вертолете сидели режиссер с оператором, а Герцог распоряжался внизу.

Вертолет кружил над гангстерами, осторожно перегружавшими ценный груз с судна в машины. Когда вертолет зависал особенно низко над бандитами, вихревой поток, образующийся от бешено вращающихся лопастей винта, почти срывал с работающих внизу одежду. Особенно хорошо выглядели на этом беспокойном, фоне придуманные Торсом черные маски на лицах таможенников.

Герцог, стоящий на возвышении и зорко следящий за погрузкой, был великолепен. Глаза Лихого, возбужденно-страстные от удачно разворачивающейся операции, излучали превосходство и железную решимость перегрызть глотку любому, кто посмеет встать на его пути. Развевающиеся волосы и трепещущие на ветру полы черной расстегнутой куртки придавали Герцогу сходство с парящим черным Ангелом смерти. Особенно эффектным был план, снятый оператором с самой нижней точки. От фигуры летящего Злого Духа невозможно было оторвать глаз.

Машины с ценным грузом двигались к эстонской границе. Недалеко от города Печоры пришлось остановиться. На автостраде, перекрыв движение, скопился народ. Похоронная процессия готовилась к крестному ходу.

Гангстеры стали нервничать. Герцог спокойно обдумывал ситуацию. Справа объехать мельтешащую толпу мешал крутой спуск. Можно было загреметь под откос.

Проехать по центру мешали стоящие поперек дороги армейский грузовик и прицепленный к нему лафет, на котором стоял гроб с покойником.

Слева от автострады была узкая дорога, ведущая к Успенскому монастырю.

Герцог достал снимки, сделанные с вертолета, и сравнил их с окружающей местностью. Доехав до монастыря, можно было снова выбраться на автостраду, сделав небольшой крюк.

Герцог, оставив только один снимок, сказал водиле:

– Поедешь по левой дороге.

– Да как я туда выеду?

– Выедешь.

Герцог, открыв дверцу автомобиля, встал на подножку и закричал:

– Граждане!

Когда участники похорон обернулись к кричащему, Герцог продолжил свою речь:

– Примите наши глубокие соболезнования! Но мы везем срочный груз! Мы везем вакцину, чтобы сделать прививки детям, оказавшимся в опасной зоне, где свирепствует эпидемия чумы! Освободите, пожалуйста, доступ к левой дороге!

Примите наши извинения и сдвиньтесь вправо, пожалуйста...

Люди сгрудились к центру, и тут в толпе мелькнуло лицо, показавшееся Герцогу знакомым. Он еще раз пробежался глазами по толпе и наткнулся на острый, колющий, как клинок шпаги, взгляд...

Так впервые через много лет скрестились два взгляда: Герцога и Чижа.

Нырнув в кабину, Герцог хлопнул дверцей и жестко приказал водиле:

– Гони! Машина рванула вперед. За ней другая.

Генеральный прыгнул в кабину мощного военного грузовика, к которому был прикреплен лафет со стоящим на нем гробом, и погнал грузовик по пересеченной местности наперерез уходящим бандитам.

Похоронная процессия, опомнившись, побежала по полю за мчавшимся грузовиком. Покойник, подпрыгивая на кочках, почти вываливался из гроба.

Монахи, путаясь в сутанах, едва поспевали за бегущими соболезнующими.

Чижу все-таки удалось, перегнав гангстеров, развернуть грузовик у самых стен монастыря так, что он полностью перекрыл дорогу.

Чиж выскочил из кабины и оказался перед дулом нацеленного на него пистолета. Герцог, нагло ухмыльнувшись, спросил:

– И что дальше?

– Я тебя остановил.

– А граница рядом, в двух шагах. И там нас ждут. Даже жалко убивать тебя. В жизни есть только два состояния, заслуживающие моего внимания: любовь и ненависть. Жгучую, страстную, неистовую любовь я уже испытал, когда насиловал твою жену у кремлевских стен. Но, оказывается, есть еще более сладостное чувство: знать, что есть на земле человек, который тебя... неистово... ненавидит! Поэтому я оставлю тебя в живых. А ты уж постарайся найти меня, чтобы мы встретились еще раз. А может быть, и много раз, а?

– Я найду.

– Свяжите его...

Гангстеры бросились выполнять приказ главаря. Но генеральный удачно защищался, и им никак не удавалось взять Чижа.

– А ты успел кое-чему научиться за то время, пока мы не виделись... А теперь я покажу тебе парочку ударов, которым научили меня... Расступитесь.

Герцог бросил пистолет на сиденье и спрыгнул с подножки. Сняв куртку, он бросил ее одному из своих помощников. Чиж снял пиджак и галстук.

Бегущая процессия преодолела только половину пути, и помочь генеральному было некому.

Схватка началась, бандиты поддерживали своего главаря ободряющими криками, а в ответ на промахи, допущенные Чижом, они дико улюлюкали и свистели.

Герцог вскочил на лафет и с издевкой обратился к покойнику:

– Уважаемый, отряхните прах с ваших ног! Восстаньте! И...

Договорить Герцог не успел. Чиж, стоя на земле, нанес ерничающему бандиту удар ногой. Герцог, сделав сальто, спрыгнул на землю.

– А растяжка у тебя до сих пор классная. Ну, что же ты остановился?

Продолжай!..

Герцог проследил за взглядом Чижа и увидел три вертолета, летящих по направлению к монастырю. Подбежала массовка, и все стали наблюдать за подлетающими воздушными машинами. Сценарий такой техники не предусматривал.

Вертолеты опустились на монастырское поле и из его утробы стали выскакивать солдаты с автоматами наперевес. Автоматчики взяли в кольцо всю похоронную процессию.

И только тогда из вертолета спустился Призрак. Большинство принимающих участие в съемках "центровцев" восприняли это как галлюцинацию. Бывший покойник, бывший генеральный, Крафт, живой и невредимый, подходил к согнанным в кучу, как стадо овец, людям.

Все обескураженно посмотрели на гроб. Не похороненный еще Крафт лежал смирнехонько в гробу, а его призрак уже расхаживал по грешной земле.

Оторопевший Торс сорвал с головы маску и во все глаза смотрел на повторившуюся снова галлюцинацию.

Режиссер, восхищенный главным, придумавшим уникальный, просто гениальный постановочный трюк, шепнул оператору:

– Снимай!

А оператор, привыкший ко всему на съемочной площадке, камеру не выключал.

Призрак дал знак стоявшему за его спиной капитану. Капитан подозвал пальцем солдата и что-то шепнул ему на ухо. Солдат подошел к оператору и, выхватив у него из рук камеру, отбросил ее далеко в сторону.

Призрак, пристально вглядываясь в лица, обвел взглядом застывшую в оцепенении толпу, будто ища кого-то. Посмотрел он и на лежащего в гробу покойника. Потом приказал:

– Всем, кроме Принца, лечь на землю лицом вниз...

Толпа выполнила приказание. Теперь Принца и Призрака разделяла гряда лежащих на земле тел.

Призрак стоял, покачиваясь с пятки на носок, и был очень похож на фашиста времен второй мировой войны. Не хватало только монокля и хлыста в руках. Генеральская приталенная форма с задранной кверху тульей на генеральской фуражке, со всеми знаками отличия, на сугубо штатском по сути человеке казалась взятой напрокат из костюмерного цеха.

Принц улыбнулся. Крафт нахмурился. От былого добродушия не осталось и следа.

– Где Бизон?

– Сценарием даже коровы... с генеральскими седлами не предусмотрены.

– Напрасно юродствуешь. Он может быть только здесь. Предложи Бизону сдаться самому, чтобы избежать напрасного кровопролития. Пуля, предназначенная ему, может ведь достаться и тебе.

– Я не понимаю, о чем вы говорите. Может быть, у вас, у покойников, так принято, но живые привыкли к ясности. По всем мистическим преданиям, призраки имеют право появляться только ночью. А вы почему-то разгуливаете днем?

– Призрак к Гамлету явился тоже днем.

– Ну, это Шекспир переборщил. Выкладывайте, что вам нужно, и отправляйтесь баиньки.

– Хорошо. Я думаю, он затаился сейчас в кузове грузовика и слышит весь наш разговор...

– Призраки тоже страдают галлюцинациями?

– Сейчас все увидят, как галлюцинации становятся реальностью. Бизон, я буду медленно считать до трех. Твой бубновый туз больше не является для меня загадкой. После счета ."три" я сделаю в твоем тузе дырку, если ты, конечно, не выйдешь.

Принц, усмехнувшись, произнес:

– В колоде ведь есть еще тузы. Не посоветоваться ли вам сначала с ними?

– Три туза здесь. А четвертому наплевать на этих трех. У него другие заботы.

– Логику вашу "покойную" мне не понять. Надо-то что?

– Раз...

– Может быть, хватит дурака валять?

– Два.

Крафт достал из кармана пистолет, снял с предохранителя. Но Принц чувствовал, что Крафт не готов к выстрелу. Допрыгнуть до него Принцу было не успеть – автоматчики прошьют очередями. Ища выход. Принц спросил:

– Можно мне с вами поговорить... тет-а-тет?

– Теперь уже ни к чему.

– У нас в гробу лежит актер, загримированный под Крафта. Вы, как я понимаю, тоже актер. Видно по вашей игре, что вы – профессиональный актер. Вы, наверное, один из тех, кто не прошел кинопробу на роль Крафта, который носит теперь фамилию Пинт. Вы решили доказать нам, что имеете право на эту роль. – Участники массовки, поняв, наконец, в чем дело, подняли лица и заулыбались. Капитан рявкнул:

– Опустить головы!

Улыбки с лица исчезли, и головы опустились.

– Я предлагаю вам попробовать еще раз. Сделаем дубль с вашим участием и сравним. Пусть победит сильнейший.

– Три.

Лихой, лежавший у ног Принца, прыгнул вверх. Крафт вздрогнул от неожиданности, и его палец непроизвольно нажал на курок направленного в сторону Принца пистолета.

Раздался выстрел, за ним последовала автоматная очередь. Солдаты, скошенные очередями, льющимися из автоматов монахов, попадали, как снопы.

Одна из пуль догнала капитана, ползшего к вертолету, словно ящерица.

Крафт бросил пистолет на землю и, сдаваясь, поднял вверх растопыренные пальцы.

Умирающий на руках Принца Лихой проговорил побледневшими губами:

– Я... сделал... невозможное?..

– Да... Врача!

Врач, лежавший на земле, пугливо поднял голову и пополз, оглядываясь, по телам людей к генеральному. К сожалению, сделать было уже ничего нельзя...

Лихой был мертв.

Монахи, расправившись с солдатами, продолжали держать автоматы наготове. Двое из монахов, видимо старших, подбежали к лафету и помогли "покойнику" избавиться от стягивающих его ремней. Крестный поднялся, увидел лежащего на земле застреленного Лихого и склоненного над ним Принца. Сорвав с себя парик и наклейки, Краб бросил их в гроб и неожиданно ловко для его лет спрыгнул с лафета на землю.

Чем ближе Краб подходил к Призраку, тем сильнее у того тряслись руки.

Невольно отступая, Призрак удивленно спросил:

– Советник?!

– Да, это я. Что же ты сделал, подлец?

– Я не собирался... стрелять! Все произошло неожиданно... Само собой...

– Подними пистолет.

– Нет!

– Подними, я сказал!

Краб посмотрел на Призрака долгим взглядом. Это был тот взгляд, про который говорят "мороз по коже".

Призрак поднял пистолет. Автоматы монахов теперь были нацелены только на Крафта. Не смея поднять глаз на сурово смотрящего Крестного, Призрак стоял, опустив плечи.

– Ты знаешь, что надо сделать. Рука Крафта с зажатым пистолетом потянулась вверх. Но, не дотянувшись даже до плеча, упала вниз.

– Посмотри на этих солдат. Это ты их подставил. Капитана мне не жалко.

Крестный подошел к капитану, расстегнул браслет его часов. Под браслетом оказался знакомый шрам.

– Он тоже из вашей породы... "лодочников". Ну?

– Тебе всегда Бизон... больше нравился... Не знаю только, почему.

– Раньше надо было от галлюцинаций лечиться. Не погань генеральский мундир. Ну?

Призрак стал медленно поднимать пистолет, дуло которого было направлено на Крестного. Все наблюдавшие за этой сценой затаили дыхание. Крафт мог нажать на курок в любую секунду, и даже монахи не успели бы спасти Крестного.

Призрак и Краб тоже не отводили друг от друга глаз. Пистолет двигался все выше и выше, пока почти не уперся в лоб Краба...

Наступила такая тишина, что, казалось, все вымерло вокруг. Сколько так прошло времени, никто потом не мог сказать...

Раздался выстрел. И тело Призрака с развороченным от выстрела затылком грохнулось на землю. Крафт выстрелил себе в рот.

Ни о каком продолжении съемок не могло быть и речи. Вызвали по рации представителей спецслужбы.

Были опрошены все свидетели случившегося. Крестный оказался советником межпарламентской ассамблеи СНГ, а монахи – особым отрядом из отдела "ЧП", что-то вроде "летучих отрядов" корпорации "Центр".

Только зоной действия "ЧП" был весь СНГ.

После выяснения всех обстоятельств дела киносъемочная группа вернулась со всем своим скарбом в гостиницу "Рассвет" города Пскова.

Советник предложил генеральному поехать в город вместе. Принц сам сел за руль. Ехали непривычно медленно. Каждый молча переживал все происшедшее. Не выдержав, Влад спросил:

– Червовый туз... вы?

– Сразу холодно стало...

– Почему?

– Не знаю... Сан мой, что ли, на тебя так повлиял? Выкать начал...

– Мне... с незнакомыми... трудно на "ты" разговаривать.

– Даже так?!

– Да. Советниками мгновенно не становятся. Значит, я разговаривал и... дружил с одним человеком. А он, оказывается, был совершенно другим.

– Вот смотрю я на тебя, а ты ничуть не меняешься. Все такой же. Значит, не пришло твое время. А мое пришло. Что же ты думал, я в "богадельню", как улитка в раковину, спрятался? Раньше у воров в законе такая заповедь была:

"газет не читать, в общественной жизни не участвовать..." Но время внесло свои коррективы. И на сходке два года назад решили изменить прежнюю заповедь. Тогда я и занялся самообразованием. Духовным я имею в виду. Высшее образование я еще до основной своей тюремной профессии получил.

Собирался детей истории учить... А сейчас как бы вернулся на круги своя... Жалко Алешку...

Краб замолчал, а Принц не решился его тревожить. Через некоторое время Крестный, как будто бы и не было большой паузы, сказал в той же интонации:

– Хороший был парень...

– Это ты про кого?

– Про Лихого. Он же тоже моим Крестником был, как и ты. Можно сказать, успел я его в свое время прямо из петли вытащить.

– Из петли?

– Не хочется сейчас про это... Может быть, в другой раз как-нибудь. Я тебя об одном хочу очень попросить. Сними этот фильм до конца!

– Как же... без Алешки?..

– Не знаю. Придумай что-нибудь. Ради него. Ради меня... Ведь этот фильм о нас всех! И о каждом в отдельности, повторяющем судьбу другого...

– Я постараюсь...

Алешку похоронили в том же монастыре, около которого он погиб.

Генеральный собрал всю съемочную группу в большом холле гостиницы.

– Может быть, вам покажется странным, что я сейчас скажу... Я хочу с вами посоветоваться. После новых трагических событий, буквально преследующих нас по пятам, у всех у вас, наверное, одно желание – поскорее оказаться дома, со своими близкими. У меня у самого такое же. Но мне кажется, если мы сейчас не доведем этот заколдованный эпизод до конца, то уже не сможем подняться до него снова... Один я решить, а уж тем более прика-йать вам, учитывая все обстоятельства, не могу. Давайте думать вместе...

Принц замолчал и сел на стул. Присутствующие неловко переглядывались, некоторые прятали глаза. Заерзавший на стуле врач сказал, ни к кому конкретно не обращаясь:

– Ведь нас "чеписты" охраняли... И все равно... И как же теперь?..

Крестный поднялся с места:

– Безопасность я гарантирую. Теперь весь район съемок будет контролироваться войсками ПВО и наземными спецслужбами. "Монахи" тоже могут остаться до конца съемок, если вы решите продолжать...

Крестный, не договорив, сел и опустил голову. Чемоданное настроение потихоньку стало уступать место чувству солидарности с генеральным.

Френд, потрясенный поступком Лихого, поднялся с места и растерянно, негромко произнес:

– Как же мы... без Алешки? Все посмотрели на Принца. Он ответил, не вставая с места:

– Немного изменим сюжет...

– Ну, если это возможно, то...

Френд сконфуженно сел. Поднялся режиссер:

– Можно просто оставить кадр, в котором летят вертолеты. Будет понятно, .что бандитам уже не уйти.

Принц не принял этот вариант.

– Зритель не поймет такого финала. Ведь Герцог тоже пользовался вертолетом. И может показаться, что это летят его сообщники...

– А у вас есть уже предложение, как можно доснять этот эпизод?

– Да. Вместо вертолетов снимем кровавый закат солнца. Чиж выхватывает у бандита куртку главаря и набрасывает ее на Герцога. Под курткой будет дублер Алеши, одетый в его одежду. Завязывается борьба. Рука Герцога дотягивается до пистолета, лежащего в кабине. Борьба за пистолет. Бандиты пытаются подобраться к Чижу, но стреляющий вслепую Герцог попадает в одного из бандитов, и они откатываются назад, прячутся за машины. Участники похорон уже совсем близко, впереди всех зам, роль которого играет Френд. Герцогу удается откинуть от себя Чижа. Он сбрасывает с себя куртку. В кадре рука с пистолетом, Френд повторяет то, что сделал Алеша. Смерть зама на фоне кровавого заката. Крупно берется палец, нажимающий еще раз на курок пистолета, направленного на Чижа, склонившегося над замом. Сухой щелчок, второй. Отбрасывается пистолет с кончившимися патронами." Дальше все по сценарию...

В конце этого же дня эпизод был снят до конца. Закат был не очень кровавым, но оператор обещал исправить ошибку природы. Зато из-за горизонта в сторону монастыря красиво летела птичья стая. И предсмертный взмах рук подстреленного Френда органично слился со взмахами крыльев пролетающих над разборкой птиц...

Съемочная группа вернулась в столицу. Город еще был насторожен, ожидая невероятных событий. Но Бизон как в воду канул.

Веста пересказала Принцу события, вызвавшие панику у одних, нервозность и возмущение у других и полное равнодушие у третьих.

Крестному нечем было успокоить Крестника. Пиковый туз, находясь в цейтноте, мог выкинуть что угодно. Жизнь Старицкого теперь целиком была в руках исчезнувшего Бизона. Адмиралу достаточно было сделать один анонимный звонок, и участь Тамбовского Волка, за которым тянется шлейф кровавых разборок, была бы решена.

Журналисты, устав ждать информацию о Бизоне, переключились на другие темы. Остановившееся было для них время снова помчалось вскачь. Дни летели с головокружительной быстротой! И только для двоих во всем городе, связанных с судьбой Бизона, сутки тянулись мучительно долго...

Через несколько дней новая сенсация всколыхнула успокоившихся было журналистов бульварной прессы. Бизон снова был у всех на устах.

В территориальных водах Соединенных Штатов Америки всплыла российская подводная лодка. Зубастые акулы американского пера накинулись на свежую, пахнущую кровью пищу. Спецслужбам США не удалось скрыть от зоркой общественности факта нарушения незыблемой американской водной границы.

Общественность настаивала на гласном, общегосударственном обсуждении вопиющего, недружественного акта со стороны России.

Спецслужбам пришлось пойти на уступки. Сподвижников Бизона оставили за тюремной решеткой, а самого Бизона привезли на пресс-конференцию к американским журналистам.

Студия, в которой оказался Бизон, была опутана микрофонными проводами.

Микрофоны разных калибров и конфигураций запестрели на столе, за который усадили Бизона, как цветочная клумба.

Напряжение достигло апогея, и вопросы хлынули лавиной со всех сторон.

Бизон ни на один из них не отвечал, привыкая к вспыхивающим то и дело фотовспышкам. Затем он поднял руку, требуя внимания. Журналисты утихли. Было видно, что русский – человек не робкого десятка и не даст навязать себе ход дискуссии по американскому образцу.

– Во-первых, я хочу сделать заявление. Я... и мои товарищи просим у американского правительства политического убежища.

Слово "товарищи" насторожило американцев, а слова "политического убежища" расслабили. По крайней мере, стало ясно, что русские не собирались начать третью мировую войну.

– Во-вторых, я буду отвечать только на те вопросы, на которые сочту нужным. Тут же последовал встречный вопрос:

– Как же вы собираетесь получить "политическое убежище", не собираясь искренне отвечать на все вопросы?

– Считаю, что есть вопросы, на которые не имеет смысла отвечать здесь.

Тем более, что я уже ответил на некоторые из них в другом месте.

– В ЦРУ?

– Следующий вопрос. Пожилой господин, скептически поджав губы, на ломаном русском языке спросил:

– Кто из близких родных остался у вас на родине?

– Отвечать по-русски или по-английски?

– По-американски...

– Сын.

– Назовете его фамилию?

– Да. Старицкий Владлен Михайлович.

– Значит, вас зовут...

– Нет. Жена, когда мы расстались, изменила сыну фамилию и отчество.

– Почему вы расстались?

– Следующий вопрос.

– Чем сейчас занимается ваш сын?

– Не знаю. Он пропал без вести. Последним местом его жительства был город Тамбов...

На все дальнейшие вопросы личного характера Бизон не стал отвечать...

Скамейка между березами, ставшая для Крестника и Крестного уже родной, снова была занята. На этот раз ее оккупировали мальчишки. Увидев приближающихся взрослых, они кинулись врассыпную. На скамейке остались следы их творчества: нарисованный мелом компьютерный урод. Первым заговорил Принц:

– И что, думаешь, будет дальше?

– С тобой?

– С... Бизоном.

– Тебя он не сдаст. Это точно.

– Думаешь, у них нет своих "эликсиров правды"?

– Их вообще не существует. Есть препараты, ослабляющие волю. Сам же говорил: не захочешь быть загипнотизированным – не будешь!

– Как же он все узнал обо мне?!

– Из других источников. Но многого он не знает и до сих пор. Это видно по тем информационным дырам, которые есть в видеоматериалах, которые он тебе дал для работы над фильмом.

– Кстати, как быть с эпилогом?

– Думаю, что в Америку тебе ехать пока не следует...

– Ты же говорил, что Бизон не сдаст?

– Береженого бог бережет. В Бизоне-то я уверен...

– А в ком не уверен?

– В тебе...

– Во мне?!

– Все-таки Бизон – твой отец...

Подавляя ярость, Влад сжал кулаки. Но, не сдержавшись, резко встал со скамейки и, отойдя к краю оврага, процедил сквозь зубы: