Текст книги "Тамбовский волк - Лучше смерть, чем позор"

Автор книги: Петр Краснов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

– Антон, пора тебе обзаводиться ошейником! А то сбежит твой высокопородистый песик к какой-нибудь дворняге!

– Не сбежит! Я его уже приручил! Не обошлось и без казусов. "Тузик" в одном из кабинетов повел себя очень странно. Он упорно лез к одной из сотрудниц прямо в бюстгальтер. Торс едва его сдерживал. Сотрудница, смеясь, спросила:

– Он у тебя бешеный или сексуально озабоченный?

Но, встретившись с внимательным взглядом хозяина, сотрудница побледнела и стала раздеваться. Антон отвернулся и повернулся к сотруднице только тогда, когда услышал ее сдавленный шепот:

– Все!..

Вся одежда сотрудницы лежала на столе, вплоть до нижнего белья, а сама она, совершенно голая, забралась под стол.

"Тузик", вороша лежащую на столе одежду, нашел маленький металлический, похожий на батарейку для электронных часов предмет...

Торс о подобных шпионских штучках уже слышал, а вот увидеть пришлось впервые. Дипкурьеры, сотрудники посольств и другие официальные лица давно уже пользуются этими устройствами. Все чаще используются микроприборы, которые проглатываются или их прячут в других потаенных местах человеческого тела.

Например, микропередатчик, помещенный в желудок, способен беспрерывно, в течение двух месяцев транслировать все разговоры и другие звуковые сигналы, звучащие вокруг носителя, в принимающий блок, который может быть расположен в доме напротив или в каком-нибудь автофургоне типа автобусика "Связь".

– Что это?

Женщина, растерявшись, шевелила губами, пытаясь вспомнить официальное название найденного в ее вещах прибора:

– Me... ми... минитон.

– Для чего?

– Он контролирует работу сердечной мышцы. При аритмии он подает сигналы для приема лекарства.

– Одевайтесь. Пойдемте со мной. В лаборатории, расположившейся на чердаке, минитон тщательно проверили. Выяснилось, что внутри проверяемого прибора была электронная начинка, схожая с микросхемой микропередатчика.

Торс извинился перед сотрудницей, глотавшей лекарство. С тем же рвением он продолжал выискивать "шпионов" и нашел одного в техническом гараже.

Подслушивающее устройство было примагничено К днищу служебного "мерседеса", принадлежащего Принцу.

"Связисты" заменили "шпионские" часы примагниченным подслушивающим устройством. Значит, охота на Принца продолжается. Торсу было дано задание найти тех, кто охотится за Павлом, и уничтожить их.

Такой поворот событий огорчил Стариц-кого. Антон недостаточно опытен для таких дел. "Связисты" – не "отморозки". Они хитрее, коварнее и безжалостнее любой организованной банды. Да и техническое оснащение у сотрудников БОУ самое современное. Если дело дойдет до разборки, то Торс просто исчезнет.

Чтобы хоть частично обеспечить безопасность Торса, Влад предложил Антону быть на некоторое время своим телохранителем. Антон наотрез отказался.

– Да я их тогда ни в жизнь не найду! Я тебе дам кого-нибудь из своих ребят вместо себя. А сам... В общем, есть у меня один план, как заставить этих охотников обнаружить себя!

– Какай план?..

– Пока тебе лучше о нем не знать.

– С каких это пор у тебя от меня секреты?!

– С тех самых, когда у тебя вдруг появились секреты от меня.

Старицкий с удивлением посмотрел на Торса и приказал:

– Давай выкладывай, что знаешь.

– Сначала ты объясни свою поездку в Зеленоград!

– Что тут объяснять. Произошло ЧП. Надо было срочно принимать меры.

– Интересно получается! Так, может быть, наш "Летучий отряд быстрого реагирования" ликвидировать? Разогнать его к чертовой матери, если в "Центре" есть такой супермен, который может в два счета один справиться с любым ЧП?

– Ты что это разошелся?! Один из сотрудников "КЦ" запил. И моя прямая служебная обязанность, как заместителя генерального директора "Центра" по личным вопросам, – разобраться в ситуации. Не посылать же "ЛОБР" из-за одного пьяницы!

– Ты не темни! А взорванный Воронков? А Полковник?

– Я-то к этому какое имею отношение?!

– Не хочешь говорить, не надо! Я сам все узнаю!

– Антон, ну чего ты в бутылку лезешь? Ладно, обещаю. Теперь с пьяницами и с семейными дебоширами будешь разбираться сам. А мне будет меньше забот!

– Все-таки ты меня недооцениваешь. Я твоих "друзей" из-под земли достану! Вот увидишь!

Торс ушел. Принц не успел дух перевести, как прибежала встревоженная Веста. До нее уже дошли слухи об охоте на Влад а.

– Это правда?

– Что?

– Про охотников?

– Ей богу! Вы что, с ума все посходили? У Генерала три "слухача" нашли!

Три! Вдумайся! И никто из этого трагедии не делает. А у такой важной персоны как Калужный, нашли "Магнитку", поставленную кем-то когда-то на кого-то еще при Царе Горохе, и тут же змейкой пополз слушок о каких-то охотниках! Вот уж действительно людям делать нечего! Слегка успокоенная Веста на всякий случай спросила:

– Ты думаешь...

Принц рассмеялся. А Веста обиженно проговорила:

– Это ты надо мной?

– Послушай, мне в голову пришла парадоксальная мысль! Ведь всем подслушивающим хозяйством заправлял Дюк, так?

– Так...

– А "мерседес", на котором я сейчас езжу, кому до меня принадлежал?

– Дюку...

– Улавливаешь парадокс?

– Не-ет...

– Почему Дюк был весь опутан "шпионскими" проводами?

– Почему?

– Потому что никому не доверял и всех боялся! Поэтому он и натыкал, где только мог, микро-и макромикрофонов! Теперь улавливаешь?

– Что?

Принц снова рассмеялся и сквозь смех проговорил:

– "Слухача" под днище "мерседеса" установил сам Дюк!

– Зачем?!

– Чтобы подслушивать самого себя! Принц опять расхохотался, а Веста и хотела бы засмеяться, да не могла. Умом-то она понимала соль "черного" юмора Павла, но сердце смеяться не хотело. Веста слабо улыбнулась и предложила:

– После работы поедем домой вместе?

– Поедем!

Сумбурный, суматошный день кончился, и усталые, но довольные Принц и Веста возвращались домой. На Новом Арбате их тормознул гаишник.

– Что ему не понравилось?

– Мои глаза.

Гаишник, стоявший, как статуя командора, даже не козырнул подошедшему Стариц-кому. Он лишь безмолвно протянул руку, в которую Принц вложил свои водительские права. Сверив номер, гаишник достал книжку с квитанциями и стал выписывать округлым почерком сумму штрафа. Влад открыл было рот, чтобы уточнить, "за что?", но так ничего и не сказал... Он увидел, что на левой стороне книжки маленькой скрепкой был прикреплен прямоугольный белый листок, на котором было написано всего три фразы:

"Браво, Волк! Наблюдение снято. Следующий – сопредседатель финансовой палаты "Корона" Я. Кутепов".

Принц заплатил штраф и, сунув квитанцию в карман, вернулся на водительское место.

– За что?

– Не знаю...

– Ты даже не спросил?

– Ты же видела.

– Почему?

– Ас гаишником можно разговаривать только на армейском языке.

– Молчать?

– Предпочтительно. Если в армии спросишь у сержанта, который тебе влепил наряд вне очереди, "за что?", то получишь еще два. А это три бессонных ночи "беседы" с толчком, который нужно выдраить так, чтобы в него можно было смотреться, как в зеркало...

– Извини, а "толчок" – это что?

– Армейская ваза. Ночная.

– Унитаз?!

– Вроде того...

– А почему эту вазу называют "толчком"?..

Влад Старицкий, рассказывая Весте армейские байки, всматривался в постовых ГАИ, ожидая новых сюрпризов и размышлял о злобных превратностях судьбы.

"Ну откуда им было знать, что я поеду именно по этой улице, раздраженно думал Влад. – Если бы это был мой привычный маршрут, тогда другое дело. Да и с Вестой мы не сговаривались, какой дорогой ехать!"

Принц решил помочь Весте реализовать, наконец, давнюю мечту о покупке Олежке бинокля. Он вез жену в "Военторг" на Новом Арбате. "Если, усмехнулся Старицкий, – они уже научились читать мои мысли, то мне полный копец. Не могли же они выставить на каждой улице по гаишнику?"

Принц мысленно вернулся к зданию "Центра", повторил весь путь до Нового Арбата и замолчал.

– Ты чего?

– Смешной случай вспомнил из своей армейской практики...

– Расскажи?

– Вспомнилось, как мы отметили свое первое увольнение. После изнурительного марафона, называемого "Курс молодого бойца", мы приняли Присягу, и нас впервые с увольнительными выпустили в город. Ошалевшие от свободы, мы думали о том, как бы это повеселее отметить этот праздничный день. Решили вкусить запретный плод.

– Женщины?!

– Нет, водка. Денег мы только на одну бутылку наскребли. В магазине две очереди: одна в кассу, другая – к прилавку. Выстояли обе. И вот, когда я подал продавщице чек, к витрине прилавка подошел офицер и начал рассматривать ассортимент.

Представь себе такую картинку... Я растерялся, правую руку приставил к козырьку фуражки, а в левой чек держу. Продавщица спрашивает:

– Вам что?

А я как онемел. Не знаю, что сказать. Офицер посмотрел на меня да как рявкнет:

– Отвечайте, когда спрашивают! В общем, наелись мы в этот вечер колбасы до отвала! Не в казарму же ее было нести.

– Бедненькие!..

Принц смотрел на смеющуюся Весту, и мало-помалу на смену раздражению, возникшему после встречи с гаишником, пришло ровное, спокойное настроение.

Бредовые предположения о чтении мыслей на расстоянии улетучились, потому что в связи с ремонтом дороги гаишники везде понаставили дорожных знаков, и миновать Новый Арбат, отъезжая от "Центра", было никак невозможно.

"Раз наблюдение снято, – рассуждал Старицкий, – значит, за Торса можно больше не волноваться. На "связистов" он мог бы выйти только через меня". О новом заказе Принц решил сегодня вообще не думать. Но фамилия Кутепов нет-нет, да и всплывала в памяти.

Олежка весь вечер не расставался с армейским биноклем, у которого было умопомрачительное увеличение.

– Мама, папа! Ищите быстрее! Пап, смотри туда!

– Куда?

– На крышу Сережкиного дома!

– Смотрю... И что?

– Видишь?

– Дайте мне-то посмотреть!

Влад отдал бинокль Весте. Она стала внимательно смотреть туда, куда показал Олежка.

– Здорово!

– Ты его увидела?!

– Кого?

– Дядю Антона!

– Где?

– Дай-ка мне!

Олежка водил биноклем по всей крыше.

– Куда же онспрятался?!

Влад спросил:

– У него тоже был бинокль?

– Да!

– Значит, он решил поиграть с тобой в разведчиков. Теперь кто из вас друг друга заметит первым, тот и выиграл! Маскируйся!

Олежка устроил возле нижнего угла окна наблюдательный пункт, задрапировавшись занавесками. И даже ужинал он на "боевом посту".

– Думаешь, он правда видел Антона?

– Может быть. Торс пообещал, что достанет этих... "охотников".

Веста снова забеспокоилась.

– А ты говорил, что...

– Веста, дай ты человеку самому убедиться в том, что мифические "охотники" – всего лишь плод его взбудораженного воображения!

Олежка закричал из другой комнаты:

– Я выиграл! Ползите быстрее сюда! Веста и Влад "поползли" к сыну.

Антон выглядывал из-за вентиляционной шахты, осматривая через бинокль окрестности вокруг дома Калужных.

ПРИГОВОР

Размеренной походкой Принц вошел в свой кабинет и принялся за изучение доку ментов и оперативной информации о финансовых структурах, с которыми корпорации "Центр" приходилось работать.

Нигде, ни в одном документе о финансовой палате "Корона" даже не упоминалось. Если не удастся найти удачный предлог, чтобы выйти на "Корону" во имя насущных интересов корпорации, то придется угробить массу личного времени на сбор информации о финансисте Кутепове.

Такой вариант Принца не очень устраивал, и он засел за изучение материалов. Время шло к обеду. Надежды найти что-нибудь о "Короне" оставалось все меньше.

Принц уже собирался отложить дела и пойти пообедать, как вдруг в кабинет вошла Веста:

– Вадим не заходил?

– Нет.

– Странно...

– Что, пропал этот дамский угодник?

– Похоже на то... Ты его совсем сегодня не видел?

– Да я еще и из кабинета никуда не выходил! В гараже его нет?

– Нет... Он у тебя никуда не отпрашивался?

– Когда?

– Вчера, например.

– Вчера он целый день вкалывал вместе с нами.

– Я имею в виду на сегодня?

– Такого разговора не было. Выкладывай, что случилось?

– Мы с Вадимом договорились, что сегодня будем заниматься моей кандидатской диссертацией.

– А он и в социологии рубит?

– Не в этом смысле. Он обещал помочь с изобразительным рядом: нарисовать кое-что, кое-что написать курсивом...

– Сделай на компьютере.

– В компьютерной графике нет души.

– Когда вы должны были встретиться?

– В десять.

Принц позвонил дежурным. Выяснилось, что дизайнер еще не приходил.

Домашний телефон "Кулибина" тоже молчал.

– Я сейчас постараюсь улизнуть. Если Торс спросит, где я, скажешь, что отправился на рандеву с одним из своих осведомителей. Куда – не знаешь.

– А на самом деле ты куда?

– На встречу с осведомителем.

– Ясно. Обедать не будешь?

– Нет. Перекушу где-нибудь по дороге. Принц прежде всего отправился на квартиру Вадима, чтобы отделаться от неприятных предчувствий.

Вадим жил в трех кварталах от Казанского вокзала в коммунальной квартире. Дверь открыла ядреная старушка и тут же обрушила на Старицкого словесный поток, не давая ему рта раскрыть.

– Вам ночи мало? Вот погодите, вам скоро всем хвост-то прижмут!

Думаете, я буду терпеть? Смотрите-ка на них! Уже днем стали ходить! Давай, выметайся отсюда! А не то как шваркну дверью – подошва отлетит!

Старушка выразительно посмотрела на ногу Влада, стоящую на пороге.

Принц, не убирая ноги, попытался спросить про Вадима, но старушка его опередила. Она пнула Старицкого по голени. Он невольно отдернул ногу, и старушка тут же захлопнула дверь.

Влад позвонил снова. Из-за двери послышался воинственный голос:

– Убирайся, кобелина ненасытный! Старушка с досады стукнула по двери кулаком.

– Мне бы увидеться с Вадимом?

– Проваливай!

– Откройте.

– В кутузку захотел?

– Если вы...

За дверью послышался молодой недовольный голос:

– Ну, что опять за крик, тетя?

– Скажи своему хахалю, чтобы он убирался! Или я ОМОН вызову!

– Да хоть ФСБ...

Дверь открылась, за дверью стояла молодая еще красивая женщина с невыспавшимся лицом.

– Вы ко мне?

– Если Вадим у вас, то к вам. Женщина пристально посмотрела на Влада и спросила:

– Какой Вадим?

– Сосед ваш.

Женщина недовольно дернула плечиком, поправила на груди халат и криво улыбнулась.

– А, художник? Ну вот, тетя, за что вы совершенно постороннего человека обхамили?

– Это он-то посторонний? Что вы из меня ре... де... дегенератку делаете?

– Вам бы, тетя Соня, в Одессе жить, а не в Москве...

– Я-то везде проживу, а вот где ты, Лолочка, скоро окажешься, а?..

– Милые дамы, кто-нибудь из вас про Вадима мне что-нибудь скажет?

Лолочка нервно потерла руки, принужденно зевнула и проговорила:

– А вы проходите ко мне, там и поговорим...

– Вот-вот! Посторонний!

– Идемте, идемте!..

Принц последовал за Лолочкой, за его спиной мелким бисером рассыпался дребезжащий старушечий смех.

Влад вошел в Лолочкины апартаменты и удивленно остановился. Даже не верилось, что это одна из комнат коммунальной квартиры.

У Старицкого мелькнула мысль, уж не Вадим ли приложил тут свою руку?

Комната была разделена на три части: маленькую прихожую, будуар, и спальню.

В прихожей висел красный фонарик – непременный атрибут любого "веселого" публичного заведения.

– Плащ можно повесить здесь...

– Спасибо, я ненадолго. За дверью хихикнули.

– Совершенно невозможно говорить. Тетя Соня, вы хотите, чтобы я сказала то слово?

Послышался звук удаляющихся шаркающих шагов.

– Что это за волшебное слово такое, если не секрет, конечно?

– Это женское слово. Вам про него знать не надо. Проходите в будуар...

Принц оказался в миниатюрной уютной гостиной. Как правило, в таких гостиных вешают картину Айвазовского "Девятый вал". Но у Лолочки на стене висело другое произведение искусства. Это была картина художника неоимпрессиониста. Думал ли когда-нибудь Георгий Сура, что его сотканная из цветного воздуха "Сидящая модель" окажется в будуаре московской жрицы любви?

Лолочка, наклонившись к Принцу, озабоченно спросила:

– Где Вадим?

– Это я у вас хотел спросить...

– Вы из органов?

– Нет. Я сослуживец Вадима.

– А... Из охранки...

– Обижаете. Охранкой раньше называли фискальную царскую политическую полицию.

– Я в этом не очень разбираюсь. Я вас всех называю Жанами.

– И Вадима?

– Нет. Вадим – Душа! Он жандармом быть не может. И что же вас интересует, Жан?

– Когда вы видели Вадима в последний раз?

– Вчера утром...

– Было в его поведении что-нибудь необычное?

– Нет. Но ночью он не вернулся домой...

– У него был свой ключ?

– Да, конечно.

– Так, может быть, он пришел позже обычного, и вы этого не заметили?

– Каждую ночь, ровно в полночь, мы пьем кофе... Сегодня он не пришел.

– Предпочел другой сорт?

– Я бы это почувствовала, женщины тут ни при чем.

Лолочка задумалась. Вспомнив о чем-то, Лолочка встревоженно посмотрела на Старицкого:

– Неужели эта кретинка... решилась на то, что обещала?

– Кто и что обещал?

– Шалава одна с Патриарших прудов... Вадим ходил туда на этюды и однажды увидел там пацанку, сидящую на скамейке с сигаретой в зубах. Малолетка была затянута в черную кожу, изуродованную металлическими заклепками, и была очень довольна собой. Вадим одел ее в роскошное вечернее платье, вместо сигареты вложил в руку перчатки и нарисовал эту девчушку.

Отдав рисунок натурщице, Вадим и не предполагал, какую бурю вызовет в ней этот портрет. Вначале она даже не узнала себя. Но когда всмотрелась в выражение нарисованных глаз, заплакала и бросилась Вадиму на грудь. Обвив руками его шею, она затихла.

В общем никакие уговоры на нее не действовали, и она бродила за ним весь день, как собачонка. А когда Вадим ее не впустил в свою квартиру, она пригрозила, что натравит на него своих ребят.

– Вы ее видели?

– Нет. Я ведь практически не выхожу из дома, клиенты все приносят с собой. Тетя Соня ее видела. Из-за двери послышался голос старушки:

– Не вмешивайте меня в свои темные делишки!

Принц встал, подошел к двери и, распахнув ее, прямо с порога приказал:

– Опишите, как выглядела девушка.

– Не буду я вам ничего писать! Кто вы такой?!

Старицкий раскрыл удостоверение. Увидев в документе Принца указанную должность – советник первого ранга, тетя Соня опешила. Она знала, что советники в России могут быть только при президенте. Рейтинг Старицкого резко взлетел вверх. Старушка всплеснула руками и вскрикнула:

– Господи!

Лолочка удивленно спросила:

– Тетя Соня, что вы там вычитали? Старушка еще раз всплеснула руками и затараторила:

– Какой чести-то удостоились! Я сразу поняла, что эта девочка не чета Вадиму Николаевичу! У нее только вид соплячки несмышленой. А глаза-то ее и выдали! Боже, какие у нее глаза! Точь-в-точь как... как на рисунке, который Вадим Николаевич нарисовал!

– Так вы и рисунок этот видели?

– Видела? И разговаривала с графиней этой!

– Почему графиней?

– А ее этот... тот... так назвал, который к нам в подъезд за ней приезжал!

– На мотоцикле?

– Нет, на машине. Он все графиня да графиня. А она в машину к нему так и не села. Гордая!

– Как он выглядел?

– Боюсь напутать...

– Не бойтесь, говорите.

– Ему, наверное, лет пятьдесят... Видный такой мужчина. А он что натворил?

– Пока ничего. Но чтобы не успел натворить, необходимо его как можно быстрее найти.

– А вы у графини спросите. Думаю, она его хорошо знает.

Принц смотрел на старушку и искал способ с большей пользой успеть воспользоваться той эйфорией, в которой тетя Соня пребывала. Он спросил:

– Значит, он все-таки с почтением относился к графине?

– С большим почтением! А она его в грош не ставила! Все кричала на него: "Слышал, что я сказала!"

– А он?

– А он – молчит, да виновато так на нее смотрит...

– А что он от нее хотел?

– Чтобы она с ним поехала.

– У него были борода, усы?

– Нет. Голова у него была круглая и лысая. Глаза рыбьи какие-то. И уши больные.

– Гноились?

– Не знаю. Они были пластырем заклеены.

– Все уши?

– Нет. Мочки у него отрезаны. А на то место, где резали, он пластырь наклеил.

– Номер машины случайно не запомнили?

– Да я на Кристину все больше смотрела. Понравилась она мне очень.

– Чем?

– Шибко бедовая! Я сама такая в ее возрасте была. Только бог родственников таких, как у нее, не дал!

– Это вам Кристина про родственников сказала?

– Да. Когда мы с ней на подоконнике сидели.

– Она вам про брата своего рассказывала? Старушка удивленно вскинула брови:

– Нет!..

– Значит, еще расскажет. Она когда обещала прийти?

– Вчера вечером, да до сих пор идет.

– Она для Вадима Николаевича телефон свой оставила?

– Оставила.

– Вы его пока у себя держите.

– Хорошо. Но она два телефона оставила.

– Дайте-ка посмотреть...

Тетя Соня достала из кармана два вырванных из блокнота листка и протянула Принцу. Старицкий, внимательно разглядывая листки, запомнил написанные номера. Когда он перевернул листки, то на обратной стороне одного из них увидел написанное слово "Корона" и номер телефона под ним.

Один листок с телефоном Принц вернул старушке.

– Этот пусть побудет у вас. А этот... Принц разорвал второй листок на несколько частей и положил их в свой карман.

– Этот Вадиму Николаевичу показывать не стоит. Вспомните, пожалуйста, что еще говорила вам Кристина.

– Она очень хотела, чтобы я впустила ее в комнату Вадима Николаевича.

Но я, если бы даже и согласилась это сделать, то все равно бы не смогла.

– Почему?

– После встречи с графиней он стал запирать свою комнату на ключ.

– А раньше Вадим этого не делал?

– Нет.

– Когда произошла их встреча? В разговор снова вступила молчавшая до этого Лолочка.

– В минувшее воскресенье. В ту ночь, когда мы пили кофе, он сказал мне странную фразу...

– Какую?

– "Искусство – не противоядие, а – яд".

– Он подтвердил это примером?

– Нет. Но он так часто во время нашей беседы возвращался к рисунку, сделанному на Патриарших прудах, что я невольно подумала о смерти.

– Чьей?

– Не знаю. Я просто чувствовала ее присутствие рядом с нами. Дверь была приоткрыта, и я ясно почувствовала, как она вошла и села между нами.

Старушка перекрестилась:

– Господи, Лолочка! Да что же вы такое говорите?! Выкиньте вы эти мысли из головы! А то приманите ее, не приведи господь!

Старицкий собирался уже распрощаться с соседками Вадима, как вдруг услышал в комнате, которую занимал дизайнер, какие-то шорохи.

Подойдя к двери, Принц позвал:

– Вадим?..

Никто не отозвался. Но было ощущение, что за дверью кто-то есть. Принц посмотрел на женщин и по выражению их лиц понял, что и они тоже слышали эти таинственные звуки... Лицо Лолочки вдруг стало бледным как полотно. Старушку эта перемена в поведении соседки напугала больше, чем шорохи в запертой комнате.

Лолочка вновь заговорила. И от ее загробных интонаций даже Старицкому стало не по себе. Беспрерывно мелко крестясь, тетя Соня отступила к Владу и ухватилась за его рукав. Зрачки у Лолочки расширились. Она стала медленно поднимать свою мертвенно-бледную руку и ее указательный палец остановился напротив двери Вадима.

– Она там!.. Поэтому он стал закрывать эту комнату. В ту ночь, когда мы расстались и он ушел к себе, она ушла вместе с ним.

Снова послышался короткий шорох. Лолочка крикнула:

– Слышали?!..

Тетя Соня ухватилась обеими руками за руку Принца, и в наступившей тишине было слышно, как стучат ее вставные зубы. Старицкий вновь позвал:

– Вадим?..

В ответ послышался уже хорошо различимый четкий звук. Это был скрежет когтей о дверь. Старушка зажмурила глаза и перестала дышать. У Лолочки расширились зрачки, и она, защищаясь вытянутыми ладонями, стала отступать к своей двери...

Старицкому, уже побывавшему в преисподней и видевшему смерть в разных ее проявлениях, состояние женщин было понятно. Их можно было успокоить только одним: каким-то образом попытаться открыть эту дверь или, на худой конец, взломать ее. Иначе мистический ужас, обуявший души этих двух впечатлительных особ, так и будет держать их в своих цепких объятиях.

И вдруг ручка двери стала медленно опускаться вниз. Все завороженно следили за ее движением. Дверь медленно приоткрылась... И тут раздался отчаянный вопль Лолочки:

– Она выходит!

В образовавшейся дверной щели показалась черная, как уголь, кошка. Ее глаза враждебно смотрели на окружающих. Она воинственно выгнула спину, шерсть ее встала дыбом. Кошка сиганула между ног Принца на кухню. Влад толкнул приоткрывшуюся дверь ногой. Она распахнулась. За дверью стоял Вадим и смотрел отрешенным взглядом. Одет он был во все чистое. Все погребальные атрибуты были заранее приготовлены. На лбу была лента с ритуальной символикой покойника. Было видно, что дизайнер готовился к смерти. Но умереть не успел. Лишь душа его отправилась в Страну безмолвия.

Судьба Вадима потрясла сотрудников "Центра". Еще долго вспоминали они о безобидном отзывчивом кудеснике, оставившем о себе добрую память.

Гадая о том, какие причины могли привести к такому исходу, сотрудники остановились на одной, показавшейся всем наиболее правдоподобной: одиночество.

Старицкий же причину этой трагедии видел совершенно в другом. Он знал, что киллеры никогда не умирают естественной смертью. Чаще всего они умирают от сердечной недостаточности. Но художнику, ставшему киллером, Провидение вынесло другой приговор... Оно обрекло его на безумие!

КРИСТИНА

Разбираясь в хитросплетениях жизненных коллизий, Старицкий убедился в том, что существует тесная взаимосвязь между теми, кого убивают, и теми, кто убивает. Казалось бы, те и другие, еще даже не зная о существовании друг друга, не должны иметь ничего общего. Но это общее обязательно находится.

Для встречи с Кристиной у Принца был веский повод. Ему было необходимо конфисковать у нее тот роковой рисунок, который привел дизайнера к безумию.

Старицкий назначил свидание малолетке на Патриарших прудах. И она пришла.

Она шла со стороны Ермолаевского переулка. Твердые желваки на скулах, ходившие ходуном, придавали лицу хищное выражение. Глаза спрятались за темными стеклами очков.

Кристина села на скамейку. Не снимая кожаных перчаток, достала сигарету, размяла ее, закурила. Принц подошел, сел рядом. Не глядя на нее, спросил:

– Кристина?

– Да.

– Спрашивай.

– О чем?

– О себе.

– А что ты можешь обо мне знать?

– Многое.

– Не гони волну, сладкий. Че надо?

– Для начала сними окуляры.

– Обойдешься.

Принц резким движением сдернул с ее лица очки. Она ровным, спокойным голосом предупредила:

– Тебе это дорого будет стоить.

– Этот прикид тебе не идет.

– Кто бы говорил.

Кристина попыталась встать, но Принц положил ей руку на колено.

– Убери лапу!

– Что ты строишь из себя? Вадим не стал бы тебя рисовать, если бы ты и в самом деле была такой, какой прикидываешься.

– Но он нарисовал.

– Другую. Можешь ты на время, хотя бы ради Вадима, не жевать, когда с тобой разговаривают?

– Не-а... Не могу.

Старицкий вышиб из ее руки сигарету.

– Жвачку сама выплюнешь?

– Нет.

Влад разжал ей челюсти и, подцепив ногтем большого пальца жевательную резинку, выкинул ее изо рта.

– Кретин! Ублюдок! Ненавижу! На помощь к ней уже бежала группа "кожаных".

– Сейчас тебя сделают!

– Нет.

– "Крутой", да?.. На шмаер свой восьмизарядный надеешься?

– Нет. На тебя.

– На меня?!..

– Да. Ты им не позволишь "сделать меня".

Уже слышалось прерывистое дыхание приближающихся со свирепыми лицами рокеров.

– Да я еще и помогу им сделать из тебя отбивную!

"Неопытные, – подумал Принц, глядя на растянувшуюся цепочку бегущих "кожаных". – По одному их можно уложить всех до одного". Кристина крикнула рокеру, подбежавшему первым.

– Остановись, Руль!

Руль, собиравшийся в прыжке нанести Принцу удар ногой, запрыгал на одной ножке, сохраняя равновесие, чтобы не упасть. Один за другим подбежали остальные. Окружив скамейку, "кожаные" ждали сигнала. Стоявшие сзади дышали Принцу в затылок. У некоторых в руках уже были кастеты.

Руль, недовольно глядя на Кристину, процедил сквозь зубы:

– Бле-фу-ет...

– Нет! Он мне... ее... показывал.

– Пусть и мне покажет...

Принц невозмутимо рассматривал "кожаных". Один из них уже протянул руку к карману Принца, но Руль остановил его:

– Погоди, Рысь. Глаза мне его не нравятся. Больные глаза. Такой и замочить может. Че хочешь-то, мужик?

– Не тебя.

Рысь удивленно покачал головой. "Ками-кадзе" ему все больше нравился.

Руль, задетый за живое, процедил:

– Ладно... Пошли отсюда.

Все выполнили приказ главаря. "Кожаные" отошли к лидеру, приготовившись уходить. Руль ждал, когда к ним присоединится и Кристина. Она поднялась со скамейки. Принц предупредил:

– Тебе лучше остаться. Кристина тут же торопливо села обратно.

Неожиданно и Рысь сел с ней рядом.

– Я тоже останусь! Любопытно послушать, о чем говорят "крутые" с маленькими девочками.

Принц, не удостаивая "кожаного" взглядом, спросил:

– Ты что, голубой?

– А ты что? Прямо здесь ее будешь трахать?

Принц слегка отклонился назад и, выбросив вперед левую ногу, вмазал носком ботинка "кожаному" по уху.

– Уй!

Рысь схватился за травмированное ухо и тут же отдернул руку. На ладони была кровь. "Кожаный" скривился от боли, и его лицо стало похожим на улыбающуюся маску клоуна. Рысь, пожирая разъяренными глазами "крутого", никуда не уходил. Принц процитировал:

– "Ему и больво, и смешно, а мать грозит ему в окно".

– Ты, мужик, только отсюда никуда не уходи! Я скоро! Дождешься меня?

– Дождусь, если недолго.

– Я мигом.

Рысь быстрым шагом пошел прочь. За ним последовали и остальные. Принц посмотрел на Кристину и поблагодарил:

– Спасибо.

– За что?!

– Не позволила им "сделать меня".

– Вас "сделаешь", как же! Это я их спасла. Рысь у нас бешеный. Если что пообещал – сделает! Не боитесь, что он вас пристрелит?

– Боюсь.

– И будете ждать?

– Буду.

Кристина развернулась к Принцу всем корпусом и, не отрываясь, стала смотреть на него. Старицкий сразу же вспомнил слова тети Сони: "Какие у нее глаза!" Он уже не сомневался в том, что Вадим стал жертвой этой юной колдуньи.

Глядя на Кристину, Старицкий видел, как меняется выражение ее глаз. Они становились то глубоким омутом, который затягивал, как водоворот, то громовым небом, испещренным молниями, то вселенной, в которой вспыхивало и угасало огромное количество уходящих в глубину звезд...

Принц смотрел и пытался догадаться, что так поразило Вадима в этих глазах.

– Ты принесла рисунок?

– Нет... – Почему?

– Я не знала. Мы договорились только о встрече.

– Все ты знала. Ты боишься.

– Чего?

– Что кто-нибудь еще, кроме Вадима, узнает о твоей тайне.

– Какой... тайне...

– Той, что на рисунке.

– Рисунка уже нет. Я его сожгла.

– Зря ты изворачиваешься. Я ведь не Вадим. Прятаться от тебя не буду.

– Я это уже поняла...

Кристина взяла руку Старицкого, лежавшую на колене, приподняла ее и, просунув под нее голову, прильнула щекой к ноге Влада. Затем опустила руку Принца себе на грудь.

Старицкий высвободил руку и, взяв лицо Кристины в свои ладони, внятно произнес:

– Плохо поняла. Запомни: тебе лучше самой все рассказать. Если ты этого не сделаешь, я потеряю время. Я ведь все равно обо всем узнаю. И тогда тебе уже трудно будет помочь. Ну? Я жду.