Текст книги "Последний герой СССР (СИ)"

Автор книги: Петр Алмазный

Соавторы: Юрий Шиляев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

На экране изображение металлической сферы, для масштаба рядом люди в белых халатах, которые кажутся лилипутами по сравнению со смертоносной махиной. Я что-то слышал о «Машине возмездия» в своей прошлой жизни. Но информация была на уровне слухов, сплетен и городского фольклора. Были еще какие-то статьи в желтой прессе, которые, скорее всего, и стали причиной слухов. Не думал, что история реальна. Серьезное оружие, но как любое оружие – это просто ресурс. Набор железа, без человека и его команды – это ничто. А человек, наделенный волей и возможностью пробудить страшную силу сидит сейчас со мной за одним столом, в этом кабинете. Почему-то вдруг подумал, что убийство Рохлина в моей прошлой жизни совершила явно не его жена.

– В час Х, – продолжал тем временем Петр, – «машина возмездия» при взрыве должна создать гигантскую, почти километровую волну искусственного цунами и смыть восточное побережье Штатов на глубину от ста пятидесяти до трехсот километров. Кроме того, взрыв «машины возмездия» на Срединно-Атлантическом хребте мог привести к непредсказуемым последствиям – ускорению дрейфа материков, активизации вулканов, мощным землетрясениям и так далее. Особо отмечу, что полностью последствия взрыва не просчитаны.

– Кто бы тогда их просчитывал? – заметил генерал Рохлин. – Никита Сергеевич дал добро, буквально наложив в штаны после Карибского кризиса. Своего рода последний козырь в рукаве. Но, продолжай, – и он, откинувшись на спинку стула, скрестил руки на груди.

Алферов сидел рядом молча, его лицо в полумраке казалось высеченным из камня.

Продолжаю, – Петр сменил слайд. На холсте появилось экспедиционное океанографическое судно с крупной надписью на борту «Анадырь». – Применение «машины возмездия» нанесло бы вероятному противнику невосполнимый ущерб и сделало бы ядерную войну невозможной – так рассуждали тогда. Но я бы поспорил…

– Петр Константинович, не отвлекайтесь от темы, – одернул его Алферов.

– Вы правы, – ботаник не смутился, у него вообще, как я уже понял, не было пиетета ни перед кем. Для него вообще не существовало авторитетов, кроме науки. – Итак… Идея создания «машины возмездия» принадлежала академику Сахарову. Но, когда дело дошло до практической реализации проекта, Андрей Дмитриевич встал в позу, вспомнил о невинных американских детях, о бедных неграх, которые неминуемо погибнут при взрыве такой мощности, а также о своих принципах. Он отказался от участия в создании этого страшного оружия. Более того, после ухода во «внутреннюю эмиграцию», он передал все разработки по «машине возмездия» американцам. Прошу учесть этот факт особо, – здесь ученый сделал паузу. – Возможно, именно поступок Сахарова спровоцировал то, что мы сейчас наблюдаем в большой политике. Кому понравится, если подложат такую свинью под задницу? Это как приставить дуло к виску. Но… я опять отвлекся…

Петр налил в стакан минералки, залпом осушил.

– Однако, «машина возмездия» и без Сахарова была построена, задачу разработки и строительства «машины возмездия» поручили группе молодых ученых из сибирских ядерных центров, и к ноябрю 1967 года она была готова. Руководство уже вертело дырочки для больших звёзд на погонах и под награды на кителях. В большой спешке «машину возмездия» погрузили на военный корабль-лабораторию «Анадырь». Несмотря на неблагоприятный прогноз погоды, «Анадырь» вышел в Северную Атлантику. Начавшийся шторм повредил корабль. Повреждения устранить не удалось. Встал вопрос: что делать с «машиной возмездия»? Это большая, герметичная сфера, весом сто пятьдесят тонн. Кроме боевой части из лития, к ней был пристыкован герметичный отсек для инспекции и обслуживания. Самая современная на тот момент система связи должна была выдать команду на боевое применение. Но шторм продолжался, корабль начал тонуть, и руководитель операции контр-адмирал Головко дал команду в ручном режиме поставить «машину возмездия» на боевое дежурство. Стальное яйцо со смертоносной начинкой погрузилось в серо-стальные воды Северной Атлантики. Экипаж пришлось эвакуировать на подошедший спасатель, а корабль затопить. Это было в шестьдесят седьмом году, двадцать три года назад.

– Теперь я добавлю, – генерал Рохлин оперся локтями на стол и внимательно оглядел присутствующих. – Этот проект курируется лично начальником генерального штаба. Ну и, естественно, первым лицом государства. Первое лицо у нас, сами знаете, какое сейчас, так что выводы можете сделать. На подписании договора об уничтожении химического оружия в Канаде снова всплыла тема «машины возмездия». И Майкл Горби, – тут Рохлин презрительно скривился, – пообещал клятвенно, что дезактивирует «машину возмездия». Вообще, в целом. Нам с его обещаний польза – «Р. И. П.» получил карт-бланш и неограниченные ресурсы. Но, продолжай, Петя.

– С «машиной возмездия» постоянно поддерживали связь на сверхдлинных волнах, – снова заговорил Петр. – Через станцию в Вилейке, Беларусь. Но она была очень неустойчивой. Так же иногда база в Лурдесе на Кубе или спутник улавливали сигналы затонувшей машины. Предпринимались попытки найти и починить, либо демонтировать страшное оружие. Наконец во время встречи Горбачева и Рейгана в Рейкьявике, Горбачев дал обязательство демонтировать «машину возмездия». Именно тогда, одиннадцатого октября восемьдесят шестого года впервые публично подняли тему, как это назвали западники, «страшного преступления коммунистов против человечества».

Глава 9

– Интересно, а как американцы оценивают взрывы в Хиросиме и Нагасаки? – подал голос Сорокин. – Это что было? Не преступление против человечества?

– Здесь я отвечу вам словами самих американцев: «Вы не понимаете, это другое», – произнес Рохлин. Голос Льва Яковлевича был полон злого сарказма. – Но, Сан Саныч, давайте не будем перебивать докладчика, иначе мы никогда не доберемся до цели нашего сегодняшнего совещания.

Сорокин умолк. Петр снова отхлебнул из стакана, прочистил горло и продолжил:

Спустя три года после этого заявления Горбачева, после длительной подготовки, в район затопления «машины возмездия» для демонтажа была направлена подводная лодка «Комсомолец». При попытке демонтировать машину третьего апреля 1989-го года подводная лодка «Комсомолец» затонула.

Слайды на экране мелькали один за другим. Лаборатории, герметичная сфера со смертельной начинкой, корабль «Анадырь», подводная лодка, политики на саммитах и встречах…

– Это то, что все знают, – резюмировал доклад Петра Алферов. – А теперь я расскажу то, о чем знают очень немногие. Петро, ты стоишь, открой шторы. И выключи диапроектор. Слайды больше не понадобятся. Я сейчас буду долго говорить, не перебивайте. По возможности постараюсь давать информацию сжато. Запоминайте, записывать не надо.

– Жорес Иванович, прежде чем вы начнете, я, пожалуй, внесу свои пять копеек, – Сорокин достал записную книжку, быстро пролистал ее и снова убрал в карман. – Итак, ученые, которые занимались разработкой «машины возмездия» и, главное, контуром управления «машины возмездия», все мертвы. Все до одного. Причина смерти каждого – а коллектив основных разработчиков состоял из шести человек – так вот, причина смерти – несчастные случаи. – Здесь наш крученый директор сделал театральную паузу и посмотрел на присутствующих так, словно хотел убедиться в произведенном эффекте. – Причем причины самые банальные и самые бытовые. Но все несчастные случаи произошли в течение одного месяца. Естественно, и Главное разведывательное управление, и Второе главное управление КГБ провели независимо друг от друга расследования. Самые тщательные, можете мне поверить. И – не нашли состава преступления. Итак, разработчики… – Здесь Сорокин снова достал блокнот и зачитал:

– Семен Фридман, доктор наук, специализация: программирование сложных систем. Он подавился во время поедания яблока.

Петр как раз выудил из своих многочисленных карманов на жилете еще одно яблоко и собирался надкусить. После слов Сан Саныча он с сожалением глянул на фрукт и, вздохнув, отложил в сторону. Я усмехнулся: впечатлительный парень!

– Спасти не смогли, – продолжал тем временем Сан Саныч, – несмотря на присутствие большой семьи рядом. Задохнулся. Он умер первым. Следующий – Антон Лисицын, кандидат физматнаук, упал со скалы во время похода на глазах десяти свидетелей. Причем простейший маршрут, поход первой категории сложности, туда брали всех новичков. Лисицын вылетел с тропы, довольно широкой. И насмерть. Черепно-мозговая травма, несовместимая с жизнью. Через два дня после его смерти погиб Кузнецов, Алексей Федорович. Даже не знаю, как комментировать этот случай… Во время отключения горячей воды опустил кипятильник прямо в ванну. Потом, забыв о нем, просто потрогал воду рукой – проверить, нагрелась или нет. И умер на месте от удара током. На глазах у супруги. Он был специалистом в области коллоидной химии. Создал кремнийорганический гель, который меняет свою структуру под воздействием нейтринного излучения. Следующая потеря: Виктор У. Именно так – «У». Фамилия корейская, состоит из одной буквы. На самом деле русский, усыновлен на Дальнем Востоке семьей корейских эмигрантов. Вот как он затесался в коллектив разработчиков и что делал в проекте, лично я не очень понимаю. Доктор медицинских наук, психиатр, участвовал в Загорском эксперименте. Ну помните, когда группу слепоглухих детей обучили общаться, разговаривать, провели полную социализацию благодаря какой-то уникальной методике.

– Эвальд Ильенков, философ и психолог разработал методику обучения через близкий контакт, – я не удержался от комментария. – Этот эксперимент был уникален сам по себе и также уникален абсолютным успехом. Повторить успех Ильенкова никому не удалось. А сам автор методики покончил с собой, если не ошибаюсь, году в семьдесят шестом – семьдесят девятом.

– Спасибо, – недовольно поморщившись, ответил Сорокин таким тоном, будто послал меня в известном направлении.– Итак, Виктор У. Он принимал самое активное участие и был одним из ключевых специалистов, но его разработки покрыты тайной. Он погиб вообще глупо. Укус осы, анафилактический шок, почти мгновенная смерть. И тоже на глазах у множества людей во время пикника на даче у друзей. Пятым умер Владимир Вахтангович Амонашвили, он занимался генераторами нейтрино.

– Очень перспективное направление было в шестидесятых годах в физике, – заметил Алферов. – Я знал Амонашвили, это была большая потеря для науки. Так как он погиб?

– А он просто поскользнулся, выходя из института, ударился головой о бетонную ступень прямо на крыльце. А вот следующий – и последний разработчик проекта «Машина возмездия» – Юрий Петренко – специалист по голографии, математик… Тут я просто руками развожу. Так умереть надо еще умудриться! Да простят мне там, – Сорокин поднял руку и указал крючковатым пальцем куда-то вверх, – на небе, мой цинизм, но… У Петренко просто остановилось сердце во время занятий любовью с молодой девушкой. Умер прямо на ней. Как сами видите, здесь даже при всем желании не подтянешь теорию заговора. Абсолютно бытовые смерти. Но – чтобы за месяц умерли все, кто знал подробности и тайны проекта – это не укладывается в теорию вероятности. Абсолютно. У меня все, продолжайте, Жорес Иванович.

– Активировать «машину возмездия» можно только одним способом – передать кодированный сигнал через спутник, – Алферов говорил спокойно, даже медленно, но было понятно, что тема его живо интересует. – И только через спутник. Дело в том, что разработчики спешили, подгоняемые заказчиками из Генерального Штаба Министерства обороны, и не успели интегрировать контур управления «машиной возмездия» в общую систему управления ядерным оружием.

– Я даже могу сказать, сколько голов полетело из-за этого упущения, – со вздохом, сообщил генерал Рохлин. – Причем, как это всегда бывает, под карательные меры попали те, кто вообще никаким боком не причастен.

– Обычная практика, – подтвердил Алферов и продолжил:

– Они должны были это сделать, но умерли раньше, чем успели довели работу до конца. Теперь активировать страшный заряд можно только вручную, отправив сигнал на спутник. А вот где находится пульт управления, не знает никто. Догадываются, ищут. Шестерка погибших разработчиков устанавливала связь со спутником и отправляла сигналы из разных точек: из Крыма, с Медвежьих озер в Подмосковье, с базы Сары-Озек, у нас на станции Шахи была попытка. Но во всех этих точках они пользовались мобильным пультом, который позже был уничтожен. Также несколько мест в Томской области. Все эти места проверены, стационарного пульта управления нет нигде. Осталась последняя точка – где-то на территории Горного Алтая. Конкретнее – в районе Сайлюгема. И туда предстоит отправиться вам, Петр. И, соответственно, вам, Владислав. Сан Саныч на первом отрезке присоединится, но у вас, Сан Саныч, будет другая задача.

– Я в курсе, – Сорокин кивнул и, обращаясь к нам с Петром, пояснил:

– Горбачев надавал столько обещаний, что теперь его подозревают в нечестной игре. Пошли претензии от наших партнеров за океаном. Через Академию наук к нам направлен наблюдатель, который де юре должен проводить научные исследования в Горном Алтае. Физик, занимается пространственно-временными аномалиями. Ну и с уклоном в оккультизм – как же без этого. А вот де-факто, как я подозреваю, он должен проконтролировать отключение «машины возмездия». Сами понимаете, что подпускать темную лошадку к такому объекту не стоит. Его я беру на себя. До Кош-Агача мы едем впятером. Дальше продолжите путь вы трое, я отвлеку американца так, что он себя забудет.

– А кто третий? – спросил я.

– Проводник, – коротко ответил Лев Рохлин. – И найти его стоило больших усилий. Сайлюгемский бункер засекречен так, что ни на одной карте Генштаба его нет. Нет информации вообще о координатах. Скупое описание, также упоминание об экспедиции шестерки разработчиков в Сайлюгем. Все. Ваша задача найти пункт связи с «машиной возмездия», зафиксировать координаты, связаться с нами и передать пункт связи со спутником под охрану военных. Неделю на подготовку экспедиции. И… Петр, у меня предупреждение: зная, как ты любишь поговорить, специально отмечаю – заруби это себе на носу – в присутствии американца и проводника ни слова о моём участии в работе «Р. И. П. а». Ясно?

– Лев Яковлевич, да я что, совсем что ли?.. – ботаник обиделся. – Не дурак, понимаю.

– Вот и понимай. Наши противники не должны знать, что военные принимают самое активное участие в операции. Я все сказал. Дальше сами. О результатах, Сан Саныч, докладывайте непосредственно мне.– Рохлин встал. – Все, честь имею. – И он покинул кабинет. Но, открыв дверь, придержал ее, пропустив в кабинет Настю с подносом в руках.

– Прошу прощения, что прерываю ваше совещание, но Петр Константинович просил принести кофе и выпечку. Перекусить.

Алферов сердито глянул на Петра и вздохнул. Сорокин, напротив, усмехнулся.

– Вы будете кофе? Или чай? – Настя вопросительно посмотрела на генерала Рохлина. – Я на всех сделала.

– Нет, Анастасия Викторовна, я сыт, – вежливо отказался Рохлин и, улыбнувшись девушке, вышел.

– Анастасия Викторовна, давайте я помогу вам! – Петр вскочил и, как это у него всегда получалось – нечаянно – поддал рукой в дно подноса. Чашки посыпались, кофейник опрокинулся на пол, в черную лужу на паркете попадали булки. Вазочка с печеньем тоже опрокинулась на пол, и Петр – снова нечаянно – наступил на печенье, раздавив его в крошки. По белоснежному шелку Настиной блузки расползлись коричневые кофейные пятна.

Петр выхватил из кармана платок и промокнул пятна, но так как брызги попали на одежду в район груди, девушка смутилась еще больше.

– Петя, сядь, – потребовал я. Встал, крепко взял ботаника за плечи и, приподняв от пола, отставил в сторону. Потом забрал из рук секретарши поднос, присел и быстро собрал осколки чашек и остатки булок на него.

– Анастасия Викторовна, не расстраивайтесь так, бывает, – попытался успокоить пунцовую, как летние маки, девушку. – Просто в следующий раз не подходите близко к Петру Константиновичу.

– Спасибо, – пролепетала Настя, бросив испуганный взгляд на Сан Саныча. Сорокин наблюдал за всем этим с таким видом, будто собирается устроить разнос. Вот только кому? Петру или Насте? Скорее всего, Насте. Вчера Петр поставил целый район и дежурного по городу на уши своей сигнализацией, Сан Саныч только поржал. А здесь всего-то – опрокинутый кофейник и разбитые чашки. А у него такой вид, будто он собирается сожрать бедную девочку.

Я помог девушке выйти из кабинета, закрыл за ней двери и вернулся на свое место. Сорокин смотрел на меня странно, будто прикидывал что-то – на будущее.

Жорес Алферов с минуту молча смотрел на закрывшуюся за девушкой дверь. Потом со вздохом произнес:

– Видно, не судьба попить кофе… Ладно, вернемся к нашим вопросам. Дело в том, что я разговаривал с проводником два месяца назад. Едва уговорил его показать нам место. Он сейчас в монастыре, монах.

– Постриг принял? – уточнил Петр.

– Точно, постриг – наголо побрился, – усмехнулся Сан Саныч. Он, как я понял, был не просто администратором в «Р. И. П.», а совмещал несколько функций, в общем-то не связанных между собой. Это кроме администрирования и служба безопасности, и промышленный контршпионаж, и Бог знает что еще. Я слушал его внимательно. – Ушел в монастырь. В буддийский монастырь Тубтен Шедруб Линг в Кызыле, в Тыве.

– Он русский знает? – тут же оживился Петр.

– Знает. В миру его имя Олег Клочков, – успокоил Петра Жорес Иванович. – И буддистом он стал как раз после посещения искомого нами места. Что уж там с ним случилось, остается только догадываться. Он посетил те места в восемьдесят восьмом году, и что интересно – именно с того времени сигналы «машины возмездия» стали улавливать чаще. Как в Вилейке, так и на Кубе, в Лурдесе. Причем отследили, что идет обмен большими блоками информации, что непонятно.

– Влад, хочу заострить твое внимание на том, что экспедиция действительно опасная. Подготовься серьезно. Дело в том, что искомое место находится в аномальной зоне на стыке границ трех государств – Советского Союза, Монголии и Китая, – снова вступил в беседу Сан Саныч. – Вам с Петром придется отправиться к хребту Сайлюгем, – сказал Сорокин. – Хребет этот с юга замыкает Чуйскую степь. От Сентелека до Сайлюгемских ущелий расстояние триста километров. Также между ними три мощных горных узла: гора Белуха, плато Укок, и Табын-Богдо-Улла. А Сайлюгем с востока примыкает к Табын-Богдо-Улла, являясь естественным продолжением цепочки аномалий, и там настолько всё запутано и геологически, и пространственно, что отыскать причины аномалии без выезда на место невозможно. Собственно, сама аномалия действует примерно так же, как действует пресловутый Бермудский треугольник: теряются, пропадают люди, материальное же в нетронутом состоянии благополучно минует аномалию, как в случае с самолётом министра лесного хозяйства в тысяча девятьсот сорок шестом году. Напомню тем, кто не слышал эту историю: самолёт исчез, пролетая над аномальной зоной; его обнаружили годом позже, после усиленных поисков, почти целым, но от пилота и министра остались только полуобгоревшие костюмы на креслах в кабине, аккуратно пристегнутые ремнями; летчик мастерски посадил самолет на небольшой площадке в центре системы ущелий; комиссия установила, что кабина не открывалась и самолёта никто не покидал, однако исследовав остатки одежды, не нашли даже следа органики. Куда исчезли люди? Испарились? Там же, в аномальной зоне находится стык государственных границ: СССР со стороны России и Казахстана, Монголии и Китая. Со стороны всех трёх государств были потери пограничников – терялись нарядами и отдельными бойцами, потом находились, но странно – их видели, их окликали, их снимали на фото и видео – снимки получались отличные, но – пропавшие выходили из ниоткуда и пропадали тут же, на глазах наблюдателей. Ни разу не удалось остановить такой вот фантом. В Сайлюгемских ущельях они в материальном теле найдены не были – не было ни останков, ни тел, ни один из потерявшихся не был найден живым или мёртвым. Вы скажете, что мистика? И не поверите сами в это. И правильно не поверите. Любой мистической чепухе всегда есть логичное материальное объяснение. И если мы не нашли его, то это означает только одно: мы его не нашли. У меня все.

– Олег Клочков. Человек, который был в этом месте и вышел оттуда, – Жорес Иванович смотрел на нас с Петром так, как смотрят на смертников. Странно, он так скептически относится к шансам на успех экспедиции? – Ну и небольшая пилюля – наш американский друг, – добавил он, – о котором мы уже говорили. Он по происхождению потомок русских эмигрантов. Зовут Арнольд Слободчикофф. Именно так, с двумя «Ф» на конце. Предпочитает называть себя Арни. Как я уже упоминал, он физик и серьезный ученый. Вам придется столкнуться еще кое с чем. Боюсь, что специалист по пространственно-временным аномалиям был бы необходим в этой поездке. Но – объяснения непосредственно в день выезда. К сожалению, мне тоже пора. Я буду периодически наезжать. Сан Саныч, все остается на вас, но вы на своем месте и я спокоен. Влад, отвезешь меня в аэропорт.

Я кивнул и молча покинул кабинет. Когда Жорес Иванович появился на крыльце, я уже ждал его за рулем серой «Волги».

Жорес Иванович уселся рядом.

– Пристегнитесь, – попросил я.

– Алтай, – по-доброму усмехнулся Алферов, застегивая ремень. – Я, когда приезжаю с Алтая в Москву или в Питер, уже привыкаю к ним. На автомате застегиваю. Как-то таксист на меня посмотрел и спрашивает, мол, с Алтая? Я ответил, что да, был в командировке. Он рассмеялся и просветил меня, что алтайских по этой привычке сразу вычисляют.

– Здесь ГАИ звереет. Штраф, если водитель или пассажир не пристегнуты – пояснил я. – Каким временем располагаем? Горит или нет?

– Часа четыре есть до вылета, – Жорес Иванович посмотрел на часы. – Времени достаточно заехать в гостиницу, забрать чемодан.

– Тогда едем спокойно, не гоню.

– И правильно, торопливость нужна при ловле блох, – он улыбнулся, тепло, по доброму. – Так моя бабушка говорила. Белорусская бабушка, собственно, я себя тоже белорусом считаю.

– А как же еврейские корни? – Я вспомнил, что как-то читал в Википедии, в той жизни, которую мне предстоит прожить снова, что у матери Алферова была фамилия Розенблюм. – Ведь у евреев национальность дается по матери.

– Да, у евреев все правильно, – он усмехнулся, – чей бы бычок не скакал, а теленочек наш. Опять бабушкина поговорка. Белорусской бабушки.

Он чем-то мне напомнил Петра – та же отрешенность в глазах, та же жажда познания. Только Петр был, как бы это помягче сказать… стукнутый на всю голову, что ли? А Алферов крепко стоял на ногах в этой жизни. В нем действительно было много белорусского: основательный подход ко всему, высокий уровень эмпатии, не просто неконфликтность, но и умение уходить от этих конфликтов и сглаживать их. Алферов смотрел на дорогу и улыбался чему-то своему. Я молчал. И когда он заговорил, я просто слушал.

– Владислав, тебе придется идти в горы, в опасный район с двумя ненадежными спутниками. Точнее, ненадежные – не то слово. Скорее, с непредсказуемыми. Дело серьезное, и правильнее было бы послать более серьезную команду. А лучше – экспедицию с силовой поддержкой. Но есть нюанс. Кроме нас есть еще желающие найти центр управления «Машиной возмездия», и эти люди вовсе не безобидны. Рохлин пытается выяснить, откуда растут ноги. Пока только знаем, что их поддерживают на очень высоком уровне в нашем правительства. Но вот кто конкретно… Сорокин тоже не сидит на месте… Про «Аум сенрикё» что-то слышал?