Текст книги "Крестьянские восстания в Советской России (1918—1922 гг.) в 2 томах. Том первый"

Автор книги: Петр Алешкин

Соавторы: Юрий Васильев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Новый импульс протестные выступления получили в связи с объявлением всеобщей принудительной мобилизации в Красную Армию. Мобилизация крестьян началась летом 1918 г. В июне, по постановлению ВЦИК, было решено провести мобилизацию крестьян пяти возрастов 51 уезда Приволжского, Уральского и Западно—Сибирского военных округов. Предполагалось, что в Красную Армию вольются 275 тыс. человек. Однако мобилизация была сорвана из—за нежелания крестьян участвовать в гражданской войне и недовольства проводимой большевиками продовольственной политики. Массовую мобилизацию отложили до осени в связи с необходимостью завершения полевых работ. Мобилизация крестьянской молодежи была проведена в сентябре—декабре 1918 г. согласно приказам РВСР от 11 сентября 1918 г. (о мобилизации молодежи 1898 г. рождения) и 22 сентября 1918 г. (о призыве крестьян пяти возрастов (1893 – 1897 гг.). Всего за 1918 г. была проведена мобилизация крестьян семи возрастов. Добровольцами вступили в Красную Армию 16,6%. Подавляющая часть – 83,4% – были мобилизованы[457]457
  Крестьянское движение в Поволжье. С.783—784.


[Закрыть].

Первый массовый призыв крестьян в армию в губерниях Центральной России послужил поводом для крестьянского недовольства. В первые же дни призыва начались выступления мобилизованных крестьян. Активные выступления мобилизованных происходили в Тверской, Смоленской губерниях[458]458
  РГВА. Ф. 16011. Оп. 1. Д. 2. Л. 14; Советская деревня глазами ВЧК—ОГПУ—НКВД. Т. 1. С. 85.


[Закрыть]. Выходцы из деревень, включая бывший младший командный состав царской армии (унтер—офицеры, прапорщики), навоевавшиеся в годы Первой мировой войны, уклонялись от призыва. Массовая мобилизация послужила одной из причин проявления женского протеста против политики власти. Женский протест нашел выражение в бабьих бунтах. Обычно это был стихийный всплеск активности доведенных до отчаяния крестьянок. Женский протест в целом как явление был вполне рациональной и закономерной реакцией на продразверстку и мобилизацию мужского населения. Женщины выступали против насильственных действий властей, причем делали это нередко гораздо смелей, чем мужчины. Активное противостояние крестьянок и советской власти стало возможным из-за гораздо меньшей опасности для женщин, нежели для мужчин, подвергнуться репрессиям. Карательные органы не производили арестов в большинстве случаев массовых выступлений женщин. В большинстве случаев применялись уговоры и разъяснения, нередко требования женщин находили удовлетворение, лишь в редких случаях производились аресты и применение вооруженной силы. Власти всячески старалась привлечь женщин на свою сторону: нередко из политически неустойчивого элемента многие женщины превращались в проводников советской власти на местах и могли влиять не только на своих мужей и родственников, но и на всех односельчан.

За счет принудительной мобилизации в течение одного декабря 1918 г. Красная Армия возросла почти на четверть[459]459
  Какурин Н. Е. Как сражалась революция. Т. 2. М., 1990. С. 26.


[Закрыть]. В армию призывалось в первую очередь бедняцкое крестьянство. Именно беднота, поддержанная средним крестьянством, во многих местах поднимала мятеж мобилизованных. Мятежниками руководили фронтовики, прошедшие военную выучку на полях Первой мировой войны. Движение получило массовый характер: в Михайловском уезде Рязанской губернии им было охвачено 20 волостей, в Гжатском уезде Смоленской губернии – 19 волостей, в Верейском уезде Московской губернии – 18 волостей с 10 тыс. участников, в Медынском уезде Калужской губернии – 17 волостей с 7—8 тыс. повстанцев. Повстанцы захватили Касимов в Рязанской губернии, в Тамбовской – Шацк, в Смоленской – Духовщину, Гжатск, Поречье, в Калужской – несколько населенных пунктов и станций.

Ноябрьско—декабрьские восстания крестьян охватили 138 из 286 уездов центральных губерний, то есть почти половину уездов, находившихся под контролем Советской власти[460]460
  Осипова Т. В. Указ. соч. С. 109, 113, 114.


[Закрыть]. Эти восстания стали первым массовым протестом крестьян против системы военного коммунизма[461]461
  В ходе амнистии в связи с первой годовщиной Октября было освобождено из—под ареста и тюремного заключения большинство крестьян – участников летне—осенних крестьянских волнений 1918 г.


[Закрыть]. Примечательно, что в циркуляре Наркомата внутренних дел от 18 ноября 1918 г., направленном в губисполкомы, констатировалось появление «единого контрреволюционного фронта»[462]462
  Крестьянское движение в Поволжье. С. 33.


[Закрыть]. Именно в этот период крестьянская революция 1917—1918 гг. трансформировалась в крестьянскую войну против политики военного коммунизма, в 1919—1922 гг. она приобрела полномасштабный характер. Место прежнего извечного врага – помещика – в крестьянском восприятии заняло новое государство, завладевшее землей. Крестьянская война может рассматриваться не только как часть Гражданской войны в Советской России, она сама по своему содержанию – война гражданская.

В конце 1918 – начале 1919 г. произвол и насильственные методы взимания со стороны комбедов и местных Советов введенного ВЦИК единовременного чрезвычайного 10—миллиардного налога привели к «бакурскому восстанию» – волнениям крестьян девяти волостей Сердобского уезда Саратовской губернии. За январь—июль 1919 г. восстания происходили, по неполным данным, в 124 уездах Европейской России. В январе—феврале 1919 г. восстания имели место в отдельных волостях многих губерний, но больше всего их отмечено в Тверской губернии (в 16 волостях)[463]463
  Осипова Т. В. Указ. соч. С. 123.


[Закрыть]. Подъем сопротивления крестьян отмечен в марте 1919 г. В этом месяце крестьяне должны были сдать 30% годовой разверстки. Вследствие недостатка семян весной 1919 г. значительно сократилась площадь посевов в крестьянских хозяйствах. На почве недовольства изъятием хлеба восстания произошли в Симбирской, Пензенской, Уральской, Оренбургской и части Казанской губернии.

Недовольство проявлялось не только в производящих губерниях России. Потребляющие губернии оказались в положении заложников продовольственной политики военного коммунизма. 21 марта 1919 г. на имя Ленина и Троцкого поступила телеграмма Карельского губисполкома и губпродкома: «Последнее время в губернии то в одном, то в другом месте вспыхивают крестьянские восстания, разгоняются Советы, избиваются советские работники, разграбляются продовольственные склады. Произведенное дознание устанавливает участие в таковых беспорядках бедняков, измотавшихся от голода. Население губернии учитывает распутицу, боится быть отрезанным от центра и железных дорог на долгое время и вымереть совершенно беспомощным, … просит хлеба. Для спасения политического положения губернии губпродком просит в срочном порядке направить… необходимое количество, имея в виду снабжение всего населения губернии, перешедшего на привозной хлеб»[464]464
  Отечественная история. 1996. №6. С. 72.


[Закрыть].

Весной 1919 г. крестьянские волнения и выступления отмечались повсеместно, особенно в Вятской губернии (Ториальная волость Уржумсого уезда), Курской (Михайловская волость Дмитриевского уезда), Самарской (район Сергиевск—Кротовка), Воронежской (уезды, прилегающие к Дону), Тамбовской (Лебедянский уезд), Смоленской (деревни Кальчиновка, Григоровка, Рубанка), Казанской (Спасский уезд), Московской (Рузский уезд)[465]465
  РГВА. Ф. 33987. Оп. 3. Д. 32. Л. 13, 26—27, 32.


[Закрыть]. В ходе выступлений восставшими были разобраны железнодорожные пути, нарушена телеграфная связь. Местные органы ВЧК информировали центр о тревожном настроении крестьян в волостях и селах, обусловленное недовольством политикой Советов и недоверием в отношении представителей коммунистических ячеек, которые, по словам крестьян, ничего не имели общего с коммунизмом: занимались пьянством, всевозможными нерегистрируемыми конфискациями у населения. Сельские коммунисты устраивали «с пышностью помещика николаевских времен» свадьбы в клубах, увлекались картежными играми. Поступало множество заявлений и жалоб, в которых указывалось на неправомерные действия и злоупотребления местных властей: у крестьян отбирали обручальные золотые кольца, серебряные часы и массу другой мелочи, за неуплату очередного чрезвычайного налога крестьянин мог лишиться хозяйства и последнего скота: в одном случае крестьянин вместо 15 тыс. руб. уплатил 13 700, в результате все его имущество выставили на продажу. Крестьяне жаловались: «только и слышим: „Арестуем! Расстреляем!“. Мы власти поэтому боимся, даже ходить на собрания и даже просить, чтобы почаще… поясняли, что такое Советская власть, к чему она стремится, поясняли о коммунизме»[466]466
  Советская деревня глазами ВЧК—ОГПУ—НКВД. Т. 1. С. 122—123.


[Закрыть].

Председатель ВЦИК М. И. Калинин, сменивший в марте 1919 г. Свердлова на этом посту, выполнявший символическую роль представителя крестьянства в пролетарской партии, утверждал в мае 1919 г.: «Я считаю, что крестьяне могут волноваться только по недоразумению, потому что лучшей власти, чем Советская власть, для крестьян не придумать»[467]467
  Калинин М. И. За эти годы. Кн. 2. М., 1926. С. 92.


[Закрыть]. Однако информационные сводки характеризовали отношение к власти в крестьянской среде как «недоверчивое» (Московская, Рязанская губернии), «враждебное» (Владимирская, Тверская, Костромская, Пензенская), «отрицательное» (Саратовская)[468]468
  Там же. С. 156—159, 162—164.


[Закрыть]. Характерной демонстрацией крестьянских настроений являлась резолюция общего собрания (схода) крестьян деревни Шаймурзино Буинского уезда Симбирской губернии: «о чрезвычайном налоге – за неимением капитала налог платить не можем. Хлебную монополию поддерживаем, то есть исполняем. В настоящее время винокурением – самогонкой, не занимаемся. Образовать сельскохозяйственную коммуну желающих не находится. Существуем и поддерживаем Советскую власть, посылаем привет! Да здравствует Советская власть!»[469]469
  Крестьянское движение в Поволжье. С. 35.


[Закрыть]. Весной начались вооруженные выступления крестьян в Астраханской, Саратовской, Тамбовской, Воронежской, Орловской, Курской, Пензенской и других губерниях Центральной России. В марте 1919 г. в селе Б. Язясе Пензенской губернии во время восстания было убито около 20 человек, ранено около 100[470]470
  Советская деревня глазами ВЧК—ОГПУ—НКВД. Т. 1. С. 118.


[Закрыть].

В первой половине 1919 г. в трех губерниях аграрного центра (Воронежская, Курская, Орловская) из 238 восстаний 72 произошли на продовольственной почве (30,25%), 51 – вследствие мобилизации (21,43%), 35 – восстания дезертиров (14,7%), 34 – из—за реквизиций (14,29%), 17 – из—за аграрных споров (7,14%) и 6 – на политической основе среди красноармейских частей (2,52%)[471]471
  Осипова Т. В. Указ. соч. С. 128—129.


[Закрыть]. По неполным данным, в первой половине 1919 г. произошло 99 восстаний (всего 344 восстания за полтора года). Однако по другим данным, только в трех губерниях страны – Воронежской, Курской и Орловской – за первую половину 1919 г. имели место 238 восстания крестьян[472]472
  Там же. С. 91.


[Закрыть].

Постановлением Совета рабоче—крестьянской обороны от 28 мая 1919 г. все войска особого назначения, существовавшие при Наркомпроде и других наркоматах и ведомствах, за исключением железнодорожных и пограничных войск, перешли в подчинение НКВД через штаб войск ВЧК и были переименованы в войска Внутренней охраны республики (ВОХР). Штаб войск ВЧК был реорганизован в штаб ВОХР. Основная задача этих войск заключалась в обеспечении охраны тыла страны. Войска ВОХР предназначались для выполнения специальных функций: вооруженная борьба с мятежами и восстаниями, с мешочничеством, охрана государственных учреждений, сооружений, продовольственных складов, охрана и оборона железнодорожных и военных путей сообщения, контроль и учет сельскохозяйственных продуктов. Общее руководство войсками ВОХР осуществлял военный совет войск под председательством Ф. Э. Дзержинского.

В крестьянском сопротивлении оформилась специфическая форма борьбы – «зеленое» движение. В годы Гражданской войны в России «зелеными» называли тех, кто уклонялись от воинской службы. Они, как правило, скрывались в труднодоступных местах – в лесах, горах. В основном отряды зеленых состояли из дезертиров или уклонившихся от мобилизации как в Красную Армию, так и в Белую. Зеленые действовали и против красных, и против белых: обе противоборствующие стороны враждебно относились к зеленым. В народном творчестве периода Гражданской войны отразилась суть зеленого движения: «Эх, яблочко, цвета спелого. Бей слева красного, справа – белого»; «Пароход идет мимо пристани, Будем рыбку кормить коммунистами. Эх, пароход идет – волны валами, Будем рыбку кормить генералами!». Зеленое движение активно проявилось уже в 1918 г. О нежелании населения участвовать в гражданском противоборстве свидетельствовал провал мобилизации в Народную армию Комуча осенью 1918 г.: в Среднем Поволжье антибольшевистским силам удалось привлечь в нее лишь 2,5% трудоспособных мужчин[473]473
  Крестьянское движение в Поволжье. С. 802.


[Закрыть]. Лето 1919 г. отмечено усиленным ростом движения зеленых, связанным с увеличением дезертирства. Одной из главных причин являлись многочисленные мобилизации. Противоборствующие стороны в Гражданской войне сравнительно лояльно относились к пленным из числа принудительно мобилизованных. У многих были справки о мобилизации, выданные и красными, и белыми. Отмечались случаи, когда мобилизованные умудрялись по нескольку раз оказаться в каждой из враждебных армий.

В условиях ожесточенной Гражданской войны обе противоборствующие стороны, нередко неоднократно в одних и тех же местностях, использовали на контролируемых территориях одинаковые методы принудительных мобилизаций местного населения в армию, конфискаций и реквизиций имущества, лошадей, продовольствия, накладывали контрибуции, осуществляли аресты и расстрелы. Грабежи и мародерство в прифронтовой зоне стало обычным явлением. Дезертиры из обеих противоборствующих армий, как правило, имеющие боевой опыт солдаты создавали вооруженные формирования, основу которых составляло население из мест, занимаемых воюющими армиями. Отряды зеленых вели вооруженную борьбу партизанскими методами против существовавшей на данной территории власти. Отряды зеленых были неоднородными по составу, состояли преимущественно из крестьянства. Зеленое движение являлось специфической формой крестьянского сопротивления. «Подлинные» («истинные») зеленые состояли из обездоленных властями крестьян, связанных с местным населением, они пользовались его помощью и поддержкой. Зеленые выполняли функции крестьянского ополчения, отрядов самообороны для защиты селений от грабителей, продовольственных и карательных отрядов. Они, как правило, не занимали населенные пункты, чтобы не допустить репрессий против сельчан. Зеленые устраивали нападения на склады оружия, ссыпные пункты. Летом 1919 г. произошел захват зелеными Юрьева—Польского Владимирской губернии с находившимся там артиллерийским складом. В июле 1919 г. Пошехонский уезд Ярославской губернии был целиком охвачен восстанием зеленых. В некоторых случаях зеленые располагали даже артиллерией и пулеметами[474]474
  Какурин Н. Е. Как сражалась революция. Т.1. С. 97.


[Закрыть].

Зеленые принимали активное участие в крестьянском повстанческом движении в 1918—1922 гг.: махновщине, антоновщине, повстанчестве на юге России и в Сибири. Однако неправомерно отождествление зеленого движения с крестьянским протестным движением: зеленое движение являлось лишь частью крестьянского протеста. Оно не имело политических целей, не стремилось к захвату власти[475]475
  Американский исследователь В. Бровкин назвал 1920—1921 гг. «временем зеленых» (См.: Бровкин В. Н. Россия в гражданской войне // Вопросы истории. 1994. №5. С. 25—27), что неверно по сути.


[Закрыть]. В основе зеленого движения лежали пацифистские лозунги. Зеленые предпочитали руководствоваться принципом «вы нас не трогайте, и мы вас не тронем» и надеялись на благоприятное изменение ситуации. Отдельную часть зеленых составляли дезертиры, занимавшиеся откровенными грабежами и мародерством. Однако большинство зеленых отвергали уголовщину и искали опору в крестьянской среде.

По направленности текущих действий зеленые определялись как «красно—зеленые» и «бело—зеленые». Сформированные противоборствующими сторонами в тылу противника партизанские отряды лишь условно можно отнести к красно—зеленым или бело—зеленым. Считается, что бело—зеленые состояли в основном из дезертиров Красной Армии или уклонившихся от мобилизации со стороны красных, красно—зеленые – дезертиры или уклонившиеся от мобилизации белых. В зависимости от конкретной ситуации Гражданской войны нередко происходила их кардинальная трансформация: «бандиты» становились партизанами—союзниками и наоборот. Действия зеленых вносили серьезные осложнения в стратегию борющихся сторон, внося хаос в тылу и отвлекая войска с фронта. Зеленое повстанчество являлось положительным фактором для красного или белого командования, если оно базировалось на территории, занятой противником, но оно же превращалось в отрицательный фактор, когда территория переходила в руки своих войск: недавние партизаны объявлялись бандитами.

Красно—зеленое движение оформилось летом 1919 г. на Черноморском побережье Кавказа. Крестьянство Сочинского, Туапсинского и Новороссийского округов, уклонялось от мобилизации в армию Деникина, скрывалось в лесах приморских склонов Кавказского хребта. Организованные выступления зеленой армии в широком масштабе начались, однако, не ранее января 1920 г., когда белый фронт отступал к морю. Зеленая армия освободила почти всю северо—восточную часть Черноморского побережья. При встрече с передовыми частями Красной Армии основные силы зеленой армии влилась в ее состав. Новороссийская катастрофа белых войск явилась причиной возникновения бело—зеленого движения на юге России.

Нередко движение зеленых в широком смысле используется как определение для «третьей силы» в Гражданской войне. Однако подобная трактовка представляется несостоятельной. Третья сила без собственной идеологии и политической программы не могла быть соперником ни большевизму, ни реставрации. Сами зеленые о создании власти «третьей силы» не задумывались. Локальные, разрозненные, неоднородные, неустойчивые формирования зеленых не являлись самостоятельной силой. Тем более нельзя объединять в единое движение противников – красно—зеленых и бело—зеленых.

В качестве «третьей силы» позиционировала себя партия эсеров. Позиция эсеров в роли «третьей силы» была закреплена IX Советом партии в июне 1919 г. Противоборствующим сторонам в Гражданской войне – большевизму и реставрации – эсеры пытались противопоставить «трудовую демократию города и деревни» (крестьянство в первую очередь) как «третью силу»[476]476
  См.: Партия социалистов-революционеров. Документы и материалы. В 3—х тт. / Т. 3. Ч. 2. 1917—1925 гг. М., 2000. С. 455—459.


[Закрыть]. В этой связи зеленая армия рассматривалась эсерами в качестве вооруженной опоры «третьей силы» для борьбы против обеих диктатур. Однако попытка создать демократическую альтернативу в условиях борьбы на два фронта была обречена на провал. Эсеры находились в состоянии глубокого кризиса: отсутствовал единый центр, низовые организации были разгромлены. Союза зеленого движения с социалистами—революционерами не сложилось.

Дезертирство получило широкое распространение. В июле 1919 г. дезертиров в европейской части России насчитывалось 266 тыс., в августе – 284 тыс., за все второе полугодие 1919 г. – 1 545 тыс.[477]477
  Осипова Т. В. Указ. соч. С. 133.


[Закрыть] (полтора миллиона дезертиров – внушительная цифра!). В 1919 г. стало массовым дезертирство крестьян из Красной Армии. В июне 1919 г. распространилось в Псковской, Тверской, Ярославской, Костромской губерниях[478]478
  РГВА. Ф. 33987. Оп. 3. Д. 32. Л. 79, 104—105.


[Закрыть]. В Московской губернии к числу неблагонадежных районов относились Можайский, Волоколамский, Московский и Звенигородский. В июне—сентябре на учете в Калужской губернии насчитывалось 16 310 дезертиров, в Нижегородской – 29 147, в Тамбовской – 80 тыс.[479]479
  Советская деревня глазами ВЧК—ОГПУ—НКВД. Т. 1. С. 189—193, 195—196.


[Закрыть] В одной только Смоленской губернии с 1 марта по 8 августа дезертировали 2 295 человек, не явились по призыву 20 606 человек. Всего же по губернии в дезертирах числилось 9 604 человека. Процветало повторное (злостное) дезертирство. В указанный срок в Смоленской губернии задержаны путем облав 4 468 дезертиров. К концу лета на учете Смоленского губкомдезертир насчитывалось до 30 тыс., в Ярославской целые волости[480]480
  Там же. С. 171—174, 176—185.


[Закрыть].

Власти предпринимали решительные и жесткие меры в борьбе с дезертирством. В начале 1919 г., в соответствии с постановлением Совета обороны от 25 декабря 1918 г., в стране были созданы Комиссии по борьбе с дезертирством из Красной Армии. Согласно этому постановлению учреждалась Центральная комиссия по борьбе с дезертирством из представителей военного руководства, военных комиссаров и НКВД, на местах создавались губернские комиссии по борьбе с дезертирством. 29 марта 1919 г. губернским комиссиям по борьбе с дезертирством было предоставлено право рассматривать дела о дезертирстве с наложением взысканий и наказаний. Были введены меры наказания за дезертирство (от условного лишения свободы вплоть до расстрела). Комиссии получили право проводить полную или частичную конфискацию имущества и передавать земельные наделы дезертиров и их укрывателей во временное пользование семьям красноармейцев.

Основную часть дезертиров составляли деревенские жители – крестьяне—середняки. Крестьянское население сочувственно относилось к дезертирам: дезертирство в весенний, летний и осенний период объяснялось необходимостью выполнения неотложных сельхозработ, посевной кампании и своевременной уборки урожая во время полевого сезона. Многим семьям красноармейцев некому было оказать помощь. Необеспеченность семей красноармейцев являлась существенной причиной дезертирства. Неслучайно, что массовый отлов дезертиров практиковался именно во время сельхозработ, в поле.

В связи с разрастанием фронтов Гражданской войны резко увеличился призыв в Красную Армию. 11 апреля 1919 г. был объявлен призыв крестьян пяти возрастов (1896—1890 гг. рождения) в 9 неземледельческих губерниях. В середине 1919 г. ее количественный состав Красной армии насчитывал 1,5 млн человек – в течение полугода армия более чем утроилась[481]481
  Какурин Н. Е. Как сражалась революция. Т. 2. С. 26.


[Закрыть].

3 июня 1919 г. Совет Труда и Обороны принял постановление о мерах по искоренению дезертирства. При добровольной явке в военные комиссариаты в течение недели со дня опубликования постановления дезертиры и лица, уклонившиеся от мобилизации, освобождались от суда и наказания. Комиссии по борьбе с дезертирством получили полномочия проводить полную или частичную конфискацию имущества и передавать земельные наделы во временное пользование семьям красноармейцев. Такие же меры могли быть применены и к укрывателям дезертиров. Власти применяли репрессивные меры к семьям дезертиров, использовали принцип круговой поруки, устанавливая контрибуции целым селам за дезертиров, в первую очередь хлебные, различные виды штрафов. В практику вошли показательные расстрелы дезертиров.

Летом 1919 г. отмечены волнения во многих смоленских селах и хуторах: Глушевка, Карабаново, Анциферово, Смоляки, Велико и Веливко Катынской волости, Ананьенка, Тетери, Большой и Малой Обурох, Охотное Руднянской волости. В числе их организаторов оказались местные крестьяне Николай Горбачев, Федор Леонтьев, Павел Малашенков, Леонтий Иванов, братья Карпошкины, Андрей Григорьев, Федор Степанов, Михаил Качаев, Дмитрий Лавренов, Роман Меничкин, Андрей Зайцев, Захар Муравьев[482]482
  РГВА. Ф.6. Оп.12. Д.13. Л.214—216.


[Закрыть]. В июле 1919 г. с участием дезертиров имели место восстания в Московской губернии (Можайский и Волоколамский уезды), Тверской (Вышневолоцкий уезд), во всех уездах Ярославской и Костромской губерний, во Владимирской (Юрьевецкий уезд – «Аньковское восстание», Александровский уезд), Вологодской (Вологодский, Грязовецкий, Кадниковский уезды), почти всех уездах Тамбовской губернии[483]483
  РГВА. Ф. 6. Оп. 12. Д. 13. Л. 214—216.


[Закрыть].

В Тамбовской губернии летом 1919 г. из 14 785 человек, подлежавших мобилизации, на призывные пункты явилось лишь 3 108 (21%). На 20 июля в губернии числилось 48 572 дезертира. В Тамбовском уезде вооруженные выступления дезертиров имели место в четырех волостях, в Кирсановском – в районе Инжавино. В 1919 г. на губернию была установлена продразверстка в 27 млн пудов. Но год выдался неурожайным. Крестьяне прятали скудные остатки прошлогоднего хлеба. В июне стало ясно, что добровольной сдачи хлеба не будет. 20 июня Тамбовский губисполком констатировал полное прекращение сдачи хлеба крестьянами. 3 июля в восьми уездах было введено военное положение, чтобы сломить сопротивление крестьян. На фоне массового дезертирства применение вооруженной силы продотрядов для сбора хлеба лишь обострило положение. 26 июля Кирсановский уездный ВРК признал бессилие власти в борьбе с дезертирами, заложниками которых стали коммунисты и работники деревенских Советов. ВРК приказал волостным исполкомам, военным комиссарам и ячейкам РКП (б) взять заложников из кулаков, укрывателей дезертиров, самогонщиков и других, чтобы они отвечали головой за каждого убитого коммуниста и любое сопротивление крестьян[484]484
  Осипова Т. В. Указ. соч. С. 129.


[Закрыть].

В августе в Казанской губернии разгорелись волнения одновременно в пяти волостях, ликвидированные отрядом губчека. Результат: два расстрела и в качестве меры наказания – 760 тыс. рублей штрафа, наложенных на непокорные 18 селений. Особое возмущение среди крестьян Казанской губернии вызвала так называемая помольная система. Ее инициатором в августе 1919 г. стал губернский комиссар Л. Г. Пригожин. Помольная система состояла в следующем: за размол зерна на мельницах с крестьян требовали не деньги, а четыре фунта муки с каждого пуда размола. Специальные помольные билеты служили формой контроля и учета зерна. Они выдавались каждому крестьянину на полгода – бeз билетов размол зерна на мельницах не допускался[485]485
  Крестьянское движение в Поволжье. С. 806.


[Закрыть]. Подобным образом губернские власти рассчитывали взять под контроль собранное крестьянами зерно с целью его реквизиции в счет продовольственной разверстки. 9 сентября 1919 г. распоряжением председателя Казанского губисполкома И. И. Ходоровского и губпродкома устанавливалась ответственность за размол муки без помольных билетов: «Объявляется окончательно для сведения всех граждан, что мука, провозимая без помольных билетов, конфискуется бесплатно. Производящие помол без помольных билетов передаются суду. Мельницы, производящие помол без билетов, отбираются в казну, а мельники немедленно арестуются и передаются суду революционного трибунала… Немедленно проведите конфискацию муки, привозимой без билетов, привлекайте виновных к ответственности[486]486
  Там же. С. 303.


[Закрыть].

В Костромская губернии вооруженные отряды, занимавшиеся подавлением восстаний в Красносельской, Семеновской, Быгизинской и Мисковской волостях, производили незаконные реквизиции продуктов, сопровождаемые убийствами местных жителей[487]487
  Советская деревня глазами ВЧК—ОГПУ—НКВД. Т. 1. С. 181; РГВА. Ф. 198. Оп. 5. Д. 14. Л. 79.


[Закрыть]. В это же время произошло восстание в селе Большое Ливенского уезда Орловской губернии. Стихийный крестьянских протест был вызван расстрелом группы селян, притеснениями и угрозами со стороны местной власти, взяточничеством, пьянством ее представителей, вымогательством. За несколько дней до восстания разнесся слух, инициированный одним из членов комбеда, что скоро будут расстреливать крестьян в Большом – население заволновалось. Удары набата собрали народ всей волости, в военкоме разбирались винтовки. Был арестован и убит руководитель комбеда, после чего создан отряд. После ликвидации восстания особым отделом были арестованы 11 крестьян, в том числе Руднев Федот, член РКП ливенской организации, объявленный зачинщиком, Подоприхин Андрей Арсентьевич, 70 лет, обвиненный в подготовке восстания[488]488
  РГВА. Ф. 198. Оп. 5. Д. 14. Л. 79.


[Закрыть]. Недовольство произволом продотрядов, натуральной и трудовой повинностью привело к волнениям и восстаниям в Самарской губернии в сентябре 1919 г.[489]489
  Какурин Н. Е. Как сражалась революция. Т. 1. С. 167.


[Закрыть]

В ходе подавления восстаний получил практическое применение целый арсенал средств: обстрел лесов и болот из орудий и пулеметов, конфискация имущества участников выступлений, грабежи населения, объявленного пособником бандитов, взятие заложников – родителей, родственников. В Новохоперском уезде Воронежской губернии село Третьяки было сожжено бомбами с аэроплана[490]490
  РГВА. Ф.33987. Оп.3. Д.32. Л. 74—75.


[Закрыть]. В Саратовской губернии карательный отряд Н. Черемухина 27 июня 1919 г. сжег 283 двора в селе Белая Малиновка Балашовского уезда. За 2 месяца карательных операций, проведенных отрядом Черемухина в уездах губернии, было расстреляно 130 человек. Причем донесения о расстрелах Черемухин лично доводил до сведения Троцкого, Калинина, Крыленко во время их посещений Саратова, руководителей губернии. Губисполком 3 сентября сообщил в РВСР в оправдание действий Черемухина: «Это не бандит, а наш партийный товарищ и с очень почтенной работой»[491]491
  Крестьянское движение в Поволжье. С. 296—299.


[Закрыть].

Колебания крестьян в условиях Гражданской войны приводили к изменению линий фронтов. Вооруженные отряды противоборствующих сторон (белых, красных, зеленых), зачастую по несколько раз проходившие через одни и те же деревни, доводили крестьян до полного разорения. Восстания крестьян в аграрных губерниях Центра способствовали прорыву белогвардейской конницей генерала Мамонтова Южного фронта и рейда по тылам советских войск в августе—сентябре 1919 г. Крестьянские восстания облегчили продвижение армии Деникина к Москве. Характерно, что летом и осенью 1919 г. с приближением фронта в прифронтовой полосе настроение крестьянства резко менялось в сторону Советской власти и осуждению дезертирства: подобные метаморфозы отмечались в Тамбовской, Самарской, Екатеринбургской, Тобольской губерниях[492]492
  Советская деревня глазами ВЧК—ОГПУ—НКВД. Т. 1. С. 185, 211, 213.


[Закрыть]. Опасность для крестьянства реставрации старой власти и возвращения помещиков перевешивала недовольство политикой Советской власти и привела к поддержке крестьянством Советской власти в критический момент борьбы против белых[493]493
  Британский исследователь О. Файджес утверждает, что крестьяне, разрушив в 1917—1918 гг. учреждения прежнего режима в деревне, прежде всего хотели, чтобы их оставили в покое. Они боялись реставрации старого порядка больше, чем большевиков, поэтому, пока существовало белое движение и опасность реставрации, их оппозиция новой власти оставалась скрытой. Только после поражения белых крестьяне пошли на ряд кровавых, отчаянных, но в итоге обреченных антибольшевистских восстаний (Figes O. Peasant Russia, Civil War. Oxford, 1989).


[Закрыть]. На захваченных белыми территориях бывшие помещики возвращались в свои имения и наводили порядок, наказывая крестьян за самоуправство. Белые предоставили бывшим помещикам и землевладельцам возможность отбирать у крестьян переданную им землю, отнимать у крестьян хлеб. Подобная политика вызывала неприятие со стороны крестьянства в отношении Белой армии. Примечателен следующий факт: после освобождения Екатеринбургской губернии от власти Колчака мобилизация крестьян в Красную Армию дала свыше 10 тыс. добровольцев. Аналогичная ситуация сложилась в Тобольской губернии[494]494
  Советская деревня глазами ВЧК—ОГПУ—НКВД. Т. 1. С. 32.


[Закрыть].

С удалением фронта боевых действий общественное настроение в крестьянской среде опять возвращалось в привычное протестное русло: в октябре – ноябре 1919 г. отношение крестьянства к власти на территории Советской Республики характеризовалось как «недоброжелательное» (Тульская, Екатеринбургская губернии), «отрицательное» (Ярославская, Новгородская), «враждебное» (Пермская, Псковская, Вятская, Тамбовская) «недоброжелательное», «ропот» населения (Нижегородская)[495]495
  Советская деревня глазами ВЧК—ОГПУ—НКВД. Т. 1. С. 209, 211—212, 217—219, 222—223.


[Закрыть]. Единство устремлений крестьянства и большевиков совпадало в рамках непосредственной борьбы с белой армией, но с устранением белой опасности вновь возникали объективные противоречия. Крестьяне и большевики по сути не были союзники – с учетом целевых установок логичнее их взаимоотношения характеризовать как отношения попутчиков, связанных тактическими интересами, в стратегии эти интересы расходились.

Разгром Деникина и Колчака не облегчил положения крестьян – более того, государственный гнет усилился. Все это происходило на фоне тяжелого экономического положения деревни. Недоедание стало привычным явлением. Острый дефицит в предметах первой необходимости: соли, керосине, мыле, спичках и других товарах приобрел хроническую форму. Не хватало сельскохозяйственного инвентаря (косы, серпы, сепараторы) и орудий производства (косилок, веялок, молотилок). Продовольственная разверстка, принудительная мобилизация в Красную Армию, трудовые повинности порождали крестьянские восстания, создавали благодатную почву для расширения повстанческого движения на территории всех регионов Советской России. В конце 1919 г. в многотысячных восстаниях основную часть повстанцев составляла крестьянская беднота[496]496
  Там же. С. 412.


[Закрыть]. Самыми «ненадежными» губерниями вновь стали поволжские и приуральские.