Текст книги "Культы генокрадов (ЛП)"

Автор книги: Петер Фехервари

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

«Это был ты», – решила девушка, исподлобья посмотрев на загадочного незнакомца, который остановился в нескольких шагах от офицера.

– Мы вне вашей юрисдикции, комиссар, – сказал он.

– В чрезвычайных обстоятельствах всё меняется, – парировал военный, – и здесь у нас определённо чрезвычайные обстоятельства. – Он вскинул бровь. – Кажется, паломник, ты знаком с уставом Астра Милитарум.

– Похоже, не слишком хорошо.

– Покажи мне своё лицо.

Арикен поняла, кто встал на защиту путников, ещё до того, как он снял капюшон.

«Они оба опасны, – прикинул Крест, стоя напротив комиссара, – но главная угроза исходит от него».

Проповедника он раскусил сразу, – загнанный в угол зверь, разъярённый собственный слабостью – но комиссары были людьми особого толка. В большинстве своём, они не обладали всеми человеческими эмоциями. Во время обучения из них изгоняли всё лишнее, оставляя только полезные для войны чувства вроде отваги, презрения и ледяной ярости. Крест довольно долго сражался рядом с политофицерами и разбирался в их методах.

И всё же в этом человеке имелось нечто особенное, его отличало от других…

«Ничего», – понял фантом. Именно это он увидел в прозрачных глазах офицера: ничего. Полное отсутствие эмоций, и даже, возможно, собственных убеждений.

– Эти люди бесполезны для вас, комиссар, – осторожно произнёс Крест. – Они не бойцы.

– В отличие от тебя.

Дух промолчал, не видя смысла отрицать очевидное. После обучения комиссары улавливали такие черты с той же лёгкостью, как обычные люди распознавали юмор или красоту.

– Покажи запястье, гражданин, – резко скомандовал офицер.

Крест безропотно поднял правую руку и оттянул рукав. Знаки, нанесённые ниже ладони, не поблекли – идентификационные метки делали на совесть. Призрак мог бы удалить их на Тетрактисе, но решил, что и так уже совершил достаточно предательств.

– Астра Милитарум, – подтвердил комиссар.

– И, подозреваю, не просто рядовой гвардеец, – вставил Лазаро. Говорил он хрипло, но кашель пока прекратился. – Истина Тронная, я не думал, что мы найдем кого-то стоящего в этом отребье, но Император… помогает.

«А ты не просто слепой фанатик, – решил фантом, пока Шандор проницательно изучал его. – Высокопарная речь предназначалась толпе».

– В каком ты был звании, солдат? – требовательно спросил проповедник.

– Капитан, – тихо ответил Крест. – Отпустите остальных.

– Выбор за ними, – лучезарно улыбнулся Лазаро. – Чёрные Флаги Вассаго принимают лишь достойных!

Товарищи по оружию стали чужими для лейтенанта Казимира Сенки. Моторизованные соединения полка всегда были плотно спаянным кланом, их бойцы так же мало походили на простых солдат, как и ветераны-Висельники из третьей роты, но за последние месяцы Сенка постепенно отдалился и от танкистов, и даже от собратьев по «Акулам», подразделению «Часовых». Конечно, Казимир держал недовольство при себе, поскольку воины Бездны Вассаго не славились добросердечностью. Продолжал усердно напиваться и ещё усерднее играть в карты с товарищами, но с одинаковым безразличием относился к их шумным загулам и глубокому уважению, с которым они смотрели на лейтенанта.

«Убийство разрушило мою любовь ко лжи, – уныло подумал Сенка, – как ложь разрушила часовни».

Оборвав тёмную нить рассуждений, он сосредоточился на управлении «Часовым», который огибал валуны, усыпавшие дорогу. Высокие двуногие шагоходы идеально подходили для условий пустоши на внешнем краю мезы. Благодаря широкой «походке» они обладали плавностью движений, недоступной для колёсной или гусеничной техники, и потому являлись отличными разведывательными машинами. Наезднику-ветерану вроде Казимира двухзвенные ноги «Часового» казались продолжением его собственных конечностей. Восседая в закрытой кабине скакуна, лейтенант возвышался над обычными людьми не только в буквальном смысле.

В отличие от других пилотов, он стремился в обходы, не желая сидеть в Кладовке. Во время долгих, одиноких патрулей по окружности Плиты офицер забывался в управлении шагоходом. Хотя Сенка и не находил ответов в своём искусстве, оно хотя бы помогало отрешиться от вопросов. Недавно, впрочем, его мысли стали блуждать и во время дозоров, неизбежно возвращаясь к той судьбоносной четвертой часовне.

– По настоящему-то я в этом не участвовал, – вслух произнёс Казимир, которому вдруг нестерпимо захотелось услышать человеческий голос, пусть даже собственный. Даже если он изрёк лишь очередную ложь.

Лейтенант наклонился вперёд, заметив, что лучи прожектора выхватили нечто из полумрака. Через несколько шагов среди теней возник приземистый бункер – Застава-шесть, следующий порт назначения на круговом маршруте.

Дозор Призраков, как его называли простые солдаты.

Замедлив ход, Сенка приблизился к аванпосту. Он располагался вблизи от края Плиты, где попадались опасные участки рельефа. Чёрные Флаги уже потеряли одного «Часового», свалившегося в бездну, и Казимиру не улыбалось стать вторым наездником, рухнувшим в Провал Простака. Кроме того, после жестоких потерь на Облазти в полку осталось крайне мало боевых машин. Недопустимо, чтобы Восьмой лишался техники из-за безответственных пилотов, и, чего бы ни лишился лейтенант, гордость всадника оставалась при нём.

– Говорит Акула Сенка, – передал он на заставу. – Совершаю обход по периметру «Дельта», на радаре чисто. Докладывайте, Шестая.

Казимиру ответило шипение белого шума.

– Застава-шесть, как слышите? – повторил наездник. – Доложите о ситуации, Шестая.

Наконец в воксе прозвучало:

– Говорит Застава-шесть.

Сенка взглянул на расписание, приклеенное скотчем к пульту управления.

– Кридд? – уточнил он. – Это ты, капрал?

Последовала пауза, словно человек на той стороне задумался над вопросом, и затем:

– Мы ждали тебя, лейтенант.

Голос собеседника казался апатичным. Растерянным.

– Ждали? – Казимир нахмурился.

Конечно, ждали. Они же несли дозорную вахту.

– Она велела нам подождать… чтобы потом сказать тебе… – мучительное молчание. – Что они знают.

– Повторите, Шестая, – запросил пилот.

– Они знают тебя, Сенка.

– Вас не понял…

– Нет, ты понял меня, – настойчиво возразил голос. Заметно тише, словно собеседник обращался к кому-то другому, он добавил: – Я закончил, Бенедек.

– Кридд? – повысил тон лейтенант. – Капрал, что…

Его оборвал сдвоенный треск лазразрядов – выстрелы разделила доля секунды.

– Кридд? – позвал Казимир. – Бенедек?

Он переключил каналы, пытаясь достучаться до Кладовки, хотя и знал, что во время помрачения связь бесполезна. Осознав, что просто откладывает следующий шаг, Сенка нехотя перевёл «Часового» в неподвижную стойку. Пока ноги машины сгибались, опуская кабину, пилот натянул дыхательную маску.

«Они знают», – сказал Кридд.

Боясь передумать, лейтенант поспешно откинул фонарь. Внутрь тут же ворвался песчаный шквал, жаждущий загрязнять и обдирать всё подряд. Выбираясь наружу, Казимир подумал, что на базе наверняка наслушается крепких словечек от машиновидца Тарканте. До земли оставалось больше полутора метров, но Сенка знал порядок высадки лучше, чем свои пять пальцев.

«Зря я всё-таки вылез», – подумал всадник, сжимая зацепы на корпусе машины. Выпустив их, лейтенант ловко приземлился на согнутые ноги. В бункер, находившийся примерно в двадцати шагах от него, по-прежнему упиралось копьё света из прожектора «Часового». Казимир направился к аванпосту, словно бы излучавшему угрозу. Оказалось, что люк заперт, но у Сенки были при себе коды для всех застав. Он уже поднял руку, но вдруг замер, глядя на металлическую дверь, покрытую вмятинами и глубокими параллельными бороздами.

«Вали отсюда. Беги и не останавливайся».

Сражаясь с растущим страхом, лейтенант вбил код в панель доступа и поднял пистолет. Зашипела пневматическая система, разомкнулись запирающие сцепки, и люк распахнулся.

– Кридд! – рявкнул пилот, перекрикивая бурю. – Бенедек!

Изнутри донесся булькающий, мучительный стон.

«Они знают тебя».

– Ничего они не знают! – прошипел Сенка, заходя внутрь.

Дозорные распластались у противоположных стен тесного бункера. Капрал, во лбу которого зияла обугленная дыра, сжимал в руке разряженный лазпистолет. Ещё живой Бенедек с хрипом втягивал воздух, судорожно зажимая дымящуюся рану в горле. Всадник опустился на колени рядом с умирающим, и тот уставился на Казимира расширенными от ужаса глазами.

– Зачем? – спросил лейтенант. Больше ничего не приходило в голову.

– Тижерук, – просипел рядовой, выдавив три слога на последнем издыхании.

Сенка замер, пытаясь отогнать это древнее, гибельное слово.

«Тижерук»… Ночные Плетельщики…

По пятам за страхом явилась вина, и Казимир вновь оказался среди часовен Спирали, которые он сжигал до основания вместе с товарищами-пуританами. Эти рейды по всей Плите не были разрешены официально, но приказ совершить их, несомненно, пришёл откуда-то сверху. Вначале обходилось почти без насилия: сектанты с пустыми глазами просто стояли вокруг осквернённых знаком спирали храмов, переосвящаемых огнём. У четвертого святилища всё изменилось…

«Мы убили жреца, – взволнованно подумал лейтенант. – А что, если Спираль не была ересью? Неужели мы накликали Ночных Плетельщиков на свои головы?»

– Казимир, – прошептал чей-то голос. – Казимир Сенка…

Резко обернувшись, пилот заметил, как нечто огромное и темное выскальзывает из луча прожектора и пропадает в буре.

– Кто здесь? – заорал он, целясь из пистолета в тени за люком.

– Не бойся, Казимир, – ответил голос, ласковый и определённо женский.

«Почему я слышу её сквозь ураган?» – поразился Сенка, но осознание странности происходящего почему-то не сменилось ужасом. Напротив, его страх ослабевал – таял, словно лёд под палящим солнцем.

«Но здесь же нет ни солнца, ни света», – смутно удивился всадник

Затем Казимир осознал, что в дверном проходе кто-то стоит. Длинная ряса, что окутывала создание, как будто распускала лепестки вокруг его головы и скрывала лицо. В существе таилась загадка, и всё же лейтенант знал, что не должен бояться его – её. Решив опустить пистолет, Сенка обнаружил, что оружие уже в кобуре. Женщина сняла капюшон, и пилот увидел, что она даже прекраснее, чем образ, вставший перед ним при звуках её голоса.

– Моё имя – Ксифаули, – назвалась незнакомка, – и я знаю тебя, Казимир Сенка.

Лейтенант понял, что она впервые заговорила вслух.

Всякий раз, когда ярилась сажевая буря, – как нынешней ночью – Собиратель поднимался на высочайшую башню Кладовки и закрывался в комнате, запретной для всех, даже для проповедника, который возвысил его от ничтожного солдата до святого крестоносца.

Полк возвёл свою крепость вокруг космопорта, защитив тем самым наиболее важный объект на планете. Что более важно, её построили в соответствии с благословенными видениями Собирателя. Главным из его требований стало наличие высокой, ничем не украшенной башни. В округлой комнате у вершины башни не было ничего, кроме грёз самого крестоносца, ящичка с автоперьями, которыми он записывал содержание снов, и лестницы, ведущей на мансарду. Голые стены изначально покрывала белая краска, но эта безразличная пустота вскоре сдала позиции.

На протяжении месяцев великий труд Собирателя обретал форму, обвивая помещение чёрной паутиной неразборчиво-бредовых фраз. В её диковинные сплетения попадались бесчисленные символы: ангелы и орлы, звёзды и черепа, шестерни и освящённые клинки – и множество безымянных явлений, жаждавших обрести бытие.

Корпя над грандиозным узором, сновидец менял одно автоперо за другим, яростно пытаясь облечь свои грёзы в чернильные кружева реальности до того, как они ускользнут в ничто, и старался сохранить их смысл, хотя пока ещё не мог расшифровать его. Порой, когда чернила заканчивались, Собиратель вонзал острый кончик стила в запястье и выводил вязь кровью. В такие часы крестоносец трудился с ещё большим жаром, но ощущал, как в его сердце с воплем пробуждается леденящая ярость: он словно бы раскалывал цепи, что связывали губительную правду. Тогда бывший рядовой понимал, что может узреть – по-настоящему узреть – замысел Бога-Императора, но всегда отступал, страшась, что откровение ослепит его.

– Я не готов, – вновь поклялся сновидец, отбросил перо и опустошённо упал на колени – в нём не осталось ничего, кроме благоговения. Собиратель знал, что на самом деле письмена не принадлежали ему. Он был просто орудием Бога-Императора, бродячей душой на службе величайшей из сил. Эта истина одновременно принижала и возвышала крестоносца.

Чуть позже он осознал, что сажевая буря закончилась, и через потолочное окно сочатся лучики серого света. Пришло время вернуться к убогим реалиям войны за душу Искупления.

– Ложь крепка лишь настолько, насколько крепок последний человек, принявший её, – сказал сновидец божественному клубку на стенах.

После этого полковник Кангре Таласка, командир Восьмого полка Чёрных Флагов Вассаго и Собиратель Веры, встал на ноги и спустился из башни к своим бойцам.

Глава третья

Крест не узнал человека, представшего ему в зеркале. Он казался таким же чужим, как и имя, принятое фантомом на борту «Железной Каллиопы». Под сбритой бородой и волосами, собранными в хвостик на затылке, обнаружилось вытянутое, педантичное лицо, скорее принадлежащее ученому книжнику, нежели солдату. Призрак вспомнил, что когда-то носил очки, любовно храня приобретенную в юности близорукость. В зрелые годы преподаватели академии требовали от него исправить зрение, но дух отказывался. Какая нелепая претенциозность для офицера Астра Милитарум…

– Ты даже в мир смерти отправился, нацепив очки, – высмеял он незнакомца, который, разумеется, тут же передразнил Креста в ответ. – Дураком ты был, Эмброуз.

Глаза ему вылечили на Тетрактисе, и, по иронии судьбы, всего лишь через пару недель фантом лишился одного из них, попав в засаду. Тот, что уцелел, по-прежнему видел острее, чем два близоруких вместе, но не замечал ничего важного. Крест понял это лишь после того, как сдружился с Арикен.

– Теперь не забывай, – предупредил он двойника.

Надев чёрное кепи, полученное от проповедника Лазаро, Эмброуз вышел из кельи, которую выделили ему в церковной обители. Помещение не охраняли, но Креста это почти не удивило. Куда бы он сбежал, в конце концов?

«Кораблей больше не будет, – сказал ему прошлой ночью комиссар Клавель, когда гвардейцы уходили из ангара. – Мы одни встретим то, что надвигается на нас».

Политофицер говорил тихо, так тихо, что даже проповедник не расслышал его слов. Крест не желал секретничать с этим белоглазым убийцей, но ощутил, что Клавель не лжёт. Значит, единственный способ спастись от этого, чем бы оно ни было – пройти путь до конца. Эмброуз принял свою судьбу в тот час, когда украл паломническую рясу и сел на челнок до Искупления.

«Искупление… Всё дело в этом чёртовом имени, – подумал Крест. – Я не мог доверить твою жизнь такой планете, Арикен. В её названии мне всегда виделась ловушка».

Шандор ждал его в алтарной части храма. Как и остальное здание, сопрестолие было собрано из модульных панелей, но жрец украсил его символикой Имперского Кредо: молитвословами, дешёвыми гобеленами и массово производимыми иконами, замаскированными под реликвии. Бывший капитан не ожидал увидеть столь убогие безделушки в церкви мира-святыни.

– Так-то лучше, – заметил Лазаро, взглянув на бритое лицо и чёрный мундир Креста. – Теперь ты похож на солдата.

– Где мои друзья? – спросил Эмброуз. Когда офицеры уводили его из ангара, сгрудившихся вместе паломников по-прежнему держали внутри.

– Я же говорил, с ними всё будет в порядке. Может, мы и кажемся жестокими, но мы – полк Астра Милитарум, а не банда пиратов или отступников, мистер Крест, – Шандор не повышал голос, явно опасаясь очередного приступа кашля. – Скажи, какое тебе дело до них? Ни на секунду не поверю, что ты из этой паствы.

Эмброуз замешкался, понимая, что у него нет ответа – даже для себя самого.

– Они приличные люди, – произнес Крест.

– Невинные, – подтвердил Лазаро, – беспутные души, заплутавшие в диком краю! – в голосе священника послышался хрип, и он продолжил уже тише. – Невинность ничего не доказывает, но отвага… о, это совсем другое дело.

Шандор пристально изучил собеседника.

– Ты рисковал жизнью ради толпы глупцов. Или у тебя сердце героя, или ты тоже глупец, Крест. Кто-то из этих двоих да пригодится Чёрным Флагам.

Подняв тяжелый, зазубренный клинок, который лежал возле алтаря, жрец повесил оружие себе за спину.

– Идём, пора тебе увидеть Кладовку!

Гвардейцы вышли наружу, в пыльную зарю. Снаружи храм оказался всего лишь очередной блочной постройкой в скоплении грубых, покрытых сажей зданий, что прятались за стенами крепости. Выделялся он только вырезанной на дверях эмблемой Адептус Министорум, стилизованной колонной с черепом в шипастом ореоле ближе к вершине.

– Удивляешься, почему у нас такой скромный молельный дом? – спросил Лазаро, заметив выражение лица Креста.

– Я думал, что Искупление – мир-святыня, – признался тот.

– Да, и уникальный, но здесь, на Плите, храмов нет. Святилища находятся за великой бездной, они вырублены в горах, что окружают мезу наподобие зубцов короны.

Помолчав, священник сердито добавил:

– А горы нам не принадлежат.

Сощурившись, Крест попытался разглядеть что-нибудь за окружными стенами форта, но свинцово-серый воздух становился непроницаемым уже на расстоянии в пару сотен шагов.

– Позже небо прояснится? – спросил он.

Проповедник фыркнул.

– Буря унесла большую часть взвеси, но ярче, чем сейчас, на Искуплении не бывает. И даже такой денёк долго не продержится.

Пока гвардейцы пробирались через лагерь, Крест почти машинально изучал его с военной точки зрения. Небрежная планировка казарм, хозяйственных построек и складских помещений не соответствовала стандартам его прежнего полка, однако внешняя стена, сложенная из прочных блоков скалобетона, имела больше шести метров в высоту. На равных расстояниях друг от друга её укрепляли наблюдательные вышки, где несли дозор Чёрные Флаги в усеянных заклёпками бронежилетах, окрашенных «под металл». Часовые на парапете были снаряжены лазганами, однако на башенках призрак заметил и более тяжёлое оружие. Все солдаты выглядели угрюмо и настороженно, как будто не могли выбрать между скукой и нервозностью.

«Бойцы не понимают, зачем они здесь», – определил Крест, разглядывая их осунувшиеся лица. Для профессиональных солдат почти не было худшей неприятности.

Из форта вели только одни ворота, с двумя тяжёлыми цельнометаллическими створками.

– Железо? – уточнил бывший капитан.

– Сталь, – поправил Лазаро.

– Техники у вас немного, – отважился заявить Крест, изучая уродливую «Адскую гончую», которая стояла носом к воротам. Раскуроченный корпус БОМ залатали явно некачественно. Кроме неё, Эмброуз увидел несколько легких бронетранспортёров, горстку шагоходов «Часовой» и припаркованную возле ремонтной мастерской БМП «Таврокс» с характерно угловатыми очертаниями корпуса, но ничего более.

– Нам жутко досталось в прошлой кампании, – признал Шандор, когда гвардейцы направились дальше. – В том замерзшем, опоганенном ксеносами аду под названием Облазть. – Он почти выплюнул имя. – Самые тяжелые потери пришлись на бронетехнику.

– А как с пехотой?

– Выжили чуть меньше тысячи бойцов. Этого хватит.

– Для защиты планеты?

– Для спасения Кольца Коронатус, – ответил проповедник. – Кольцо и есть планета.

– Мне всё ещё неясно, какое у вас тут задание.

«Или зачем ты устроил мне экскурсию», – беспокойно подумал Крест.

– Нам приказали закрепиться на Плите и оборонять её.

– От кого?

– От врага… что не выходит из тени, – лицо Шандора блестело от пота, дышал он с трудом. Священник не сбавлял шаг, но прогулка, очевидно, утомляла его. – Мы прибыли почти семь месяцев назад, но…

– Эта прошлая кампания… – осторожно начал Эмброуз. – Она не завершилась победой, так?

– Нас предали, – помрачнел Лазаро. – Другой полк Чёрных Флагов.

«Значит, вас просто определили на гарнизонную службу, – понял бывший капитан. – Вы слишком горды, чтобы признать это, но здесь нет никакой войны».

– Я предлагаю вам выбор, – произнесла женщина с лицом-черепом, всё же нарушив зловещую тишину, которая царила в ангаре с момента её появления.

«Прошли минуты или часы? – безразлично подумала Арикен. – Сколько нас уже держат в этом убогом месте?»

Она уже ни в чём не была уверена. Медике как раз ухаживала за Офель, когда паломники внезапно замерли, а остекленевшие глаза подруги вдруг расширились.

– Говорила же, что мы умерли, – прошептала девушка, глядя куда-то над плечом Арикен.

Обернувшись, медике тут же поняла, в чём дело. Пока она сидела спиной к входу, в ангар вошло недоброе создание, напоминающее ходячий костяк. Сначала Арикен показалось, что перед ней воплощение самого Жнеца, но вместо смерти гостья принесла лишь молчание – стоя неподвижно, она изучала перепуганную толпу. Даже охранники застыли, словно не желая привлекать к себе безглазый взор существа. Лишь собрав всю отвагу в кулак, медике сумела проникнуть под завесу обмана и разглядеть в пришелице женщину из плоти и крови, облачённую в полночно-чёрный доспех. Её броню покрывали изображения грудной клетки и костей рук и ног, нанесённые белой глянцевой краской. Бледный череп, вытатуированный на тёмной коже лица, довершал иллюзию цельного скелета.

– Ваш выбор несложен, – продолжила гостья с необычным гортанным акцентом. – Служите под Чёрным Флагом… – Она улыбнулась, словно какой-то понятной лишь ей шутке. – Или уходите.

Арикен ждала, что их пастырь примет брошенный вызов, – поскольку это, несомненно, был вызов – но Бхарло даже не шевельнулся. Медике подозревала, что наставник так и не открывал глаз после того, как солдат ударил его.

«Он сломлен, – печально решила Арикен, – и здесь уже нет Креста, который выступил бы за нас».

«Это не игра, девочка», – словно бы укорил её потерянный друг, когда медике поднялась на ноги. Ни одно движение в жизни не давалось ей тяжелее.

Цитадель полка целиком поглотила космопорт. Увидев, как бойцы тренируются в рукопашном бою рядом с взлётными площадками, Крест предположил, что открытые участки комплекса также используются Чёрными Флагами в качестве плаца. На одной из платформ стоял корабль, большой и тупоносый. Эмброуз украдкой изучил его, стараясь не выдать интереса к летающей машине. Она напоминала транспортный челнок, скорее всего, грузовой, но бывший капитан решил, что в трюме можно перевозить и пассажиров. Ас из Креста был невеликий, но он выучил основы пилотирования во время воздушных рейдов на Тетрактисе.

«До орбиты я доберусь, – прикинул Эмброуз, – но не дальше. Это просто планетарный челнок, в космосе нам понадобится что-то более серьёзное…»

Но проблемы нужно решать по мере поступления. Впрочем, корабль почти наверняка станет кусочком головоломки, из которой сложится план бегства.

Заметив на посадочном поле ещё кое-что, Крест насупился.

– Лазаро, ты загнал нас в лабиринт, словно крыс, – произнёс он.

Проповедник вздохнул, глядя на путеводный канат, вдоль которого паломники следовали сквозь ночную бурю. Он тянулся вовсе не напрямую, а извивался туда-сюда по взлётной площадке, что удлиняло дорогу почти втрое.

– Это была идея капитана Омазет, – сказал Шандор. – Своего рода испытание.

– Из-за его идиотизма чуть не погибли люди!

– Её. Адеола Омазет, командир третьей роты. Она весьма… своеобразный офицер. – Лазаро явно было не по себе. – Надзирает за новобранцами.

Крест ухватил его за руку.

– Мне нужно увидеть моих друзей.

– Я же сказал тебе…

– Ты только что сказал мне, что их жизни в руках садистки!

– Их жизни в руках полковника, – сверкнул глазами проповедник. – Как и твоя.

Гвардейцы неотрывно смотрели друг на друга. Наконец, Эмброуз вздохнул, устав от этой игры.

– Чего тебе от меня надо? – спросил он.

Ярость Шандора угасла так же быстро, как и вспыхнула. Без неё жрец казался почти хрупким.

– У Чёрных Флагов много отличных бойцов, Крест, но острых умов… – Лазаро покачал головой. – Мы потеряли на Облазти наших лучших офицеров.

– Ты хочешь, чтобы я служил у вас? – с явным недоверием уточнил Эмброуз. – Я, посторонний?

– Крест, ты верующий человек?

– Я не еретик.

– Вопрос был в ином, – Шандор с укором поднял руку. – Ты веришь, что оказался здесь просто по совпадению? Нечаянно встал на тот же путь, что и эти слепые глупцы, случайно связался с ними узами преданности?

Проповедник ухмыльнулся, к нему вернулась толика прежней свирепости.

– Я не верю в совпадения, Крест. Идём, мы и так заставили полковника ждать!

– Ты медике, – сказала череполикая женщина. Это не было вопросом, но Арикен знала, что незнакомка ждёт ответа.

– Я… – у девушки пересохло в горле, и она сглотнула слюну.

Слабость, охватившая Арикен, выводила её из себя, заставляла дерзко противостоять жуткой гостье. Вблизи медике видела, что пустые глазницы женщины – просто обман, фокус с тёмными линзами. Весь её облик был создан, чтобы пробуждать в людях ужас, но в нём не имелось ничего настоящего.

– Я знаю достаточно, чтобы сказать вам: мои спутники измождены, – начала девушка. – Мы не хотим записываться в вашу армию, но нам нужна помощь – вода, пища, лекарства.

– Такой вариант я не предлагаю.

– Значит, вы ничего не предлагаете! – рявкнула Арикен, которую подпитывал гнев, растущий внутри неё с начала мытарств на Искуплении. – Вы просто играете с нами.

– Мы заботимся о своих людях, – незнакомка не обратила внимания на её вспышку. – Те, кто встанут под Чёрный Флаг, получат всё необходимое.

– Значит, мы попытаем счастья в одиночку.

Повернувшись спиной к ненавистному созданию, медике увидела, что остальные паломники смотрят на неё широко раскрытыми глазами.

«Они не пойдут за мной, – осознала она. – Никто из них».

– Я предложу тебе третий вариант, Арикен, – прошептала женщина.

Опорный пункт форта представлял собой восьмиугольное здание, укрепленное железными бронелистами по окружности центральной башни, что придавало бастиону вид громадного нелепого танка. Из него выступал барбакан с орудийной площадкой над двойными дверями, но внимание Креста привлекла пара существ, стоявших перед входом.

«Недолюди, – с тревогой подумал он. – Разрешённые мутанты».

Охранники, увитые мышцами великаны, обладали глубоко посаженными глазами и выступающими челюстями, по виду способными разгрызать камни. Их мускулистые туловища прикрывали белые доспехи, а головы – шлемы без забрал, с чёрными плюмажами. Оба создания имели при себе щиты, похожие на плиты, и увесистые булавы, но, при всей внешней дикости, они обладали степенностью, удивившей призрака. Стражи уверенно стояли навытяжку, а выражения их лиц, скорее суровых, чем тупых, казались почти благородными.

– Безмолвные Паладины, – гордо сообщил Шандор. – Элитные телохранители полковника.

Священник осенил себя аквилой, и недолюди в ответ ударили булавами о щиты.

– Они дали обет молчания, чтобы не оскорблять своей грубой речью Бога-Императора, – чуть ли не излучая благоговение, объяснил проповедник. – Происходят они с Ктолла, глубочайшего из Затонувших Миров Вассаго. Это проклятая, неразвитая планета, но её жители – непоколебимые хранители веры.

Створки дверей барбакана разъехались в стороны, пропуская молодого солдата. Вместо бронежилета он носил поверх полевой формы кожаную безрукавку с железной отделкой.

– Акула Сенка, – поприветствовал его Лазаро, но парень лишь безучастно взглянул на жреца. – Лейтенант, ты в порядке?

– Виноват, проповедник, – тут же пришёл в себя Сенка. – Я только что докладывал полковнику. Вчерашний патруль… скверно закончился.

Офицер неуверенно взглянул на Креста.

– Кридд и Бенедек… убили друг друга. Слышал по воксу, как они ругались. Играли в кости и поссорились, – он покачал головой. – Простите, мне нужно заняться «Часовым».

– Трон их раздери! – выругался Шандор, когда молодой лейтенант поспешил прочь. – Мы уже столько бойцов из-за такой тупости потеряли!

Эмброуз не слушал его. Что-то в истории Сенки обеспокоило бывшего капитана.

«Нет, дело не в истории, – понял Крест. – Дело в его глазах».

В отрешённом взгляде лейтенанта не было ужаса. При всей своей измождённости, Сенка выглядел почти счастливым.

– Солдаты согласились проводить паству к нашим друзьям в Спиральной Заре, – сообщила Арикен паломникам и подняла руку, обрывая их разрозненные крики радости. – Взамен капитан Омазет потребовала, чтобы некоторые из нас остались здесь. Ей нужны добровольцы.

Медике запнулась, ощутив спиной взгляд череполикой женщины.

– Сотня добровольцев.

«Мне жаль, – подумала девушка, – но лучшего я добиться не сумела».

– Я согласилась остаться, – продолжила Арикен, – но меня одной не хватит.

Офель попробовала встать, но ей не хватило сил. Медике подавила прилив сочувствия: даже если подруга и сможет подняться, ей долго не протянуть среди этих чудовищ в чёрных мундирах. Единственный шанс для неё – добраться до Спиральной Зари.

– Капитан не примет больных, – строго добавила Арикен, – но, если мы не наберём сотню, то будем предоставлены сами себе.

«Она сказала, что я не соберу достаточно людей, – девушка оглядела море бледных лиц. – Пожалуйста, разочаруйте эту сучку».

Первым встал Коннант. Отставной боец СПО, он был старше и крепче остальных. За ним поднялась Хайке, деловая и решительная бригадирша с мануфакторума, потом сдержанный и скучный Жерем, писец Администратума, который за всё путешествие не произнёс почти ни слова, затем Джей, слишком молодой, чтобы иметь профессию… Так и продолжалось, пока из толпы не вышло около тридцати человек. Намного меньше объявленной квоты.

Арикен машинально взглянула на Бхарло. К удивлению медике, пастырь встретил её взгляд, мрачно кивнул и выпрямился. Как и всегда, люди последовали за наставником, и число добровольцев выросло до сорока, затем шестидесяти, а после девушка потеряла счёт. Когда поток «рекрутов» иссяк, перед ней стояло заметно больше сотни паломников.

– Забирайте вашу кровавую оплату, – с ожесточённой гордостью сказала Арикен капитану.

– Я возьму только сто человек, – ответила Омазет. – Только самых достойных.

– Оставь нас, друг мой, – велел полковник.

Склонив голову, Лазаро вышел из комнаты для совещаний. Эмброуз остался наедине с командиром полка.

– Меня зовут Кангре Таласка, – произнёс офицер, ходивший по залу, – а тебя – Крест.

Полковник носил траурно-чёрную шинель с вплетёнными в ткань серебряными чешуйками, что сверкали в такт его шагам. На гладкой оливковой коже Таласки не имелось пятен и шрамов, но она туго обтягивала бритый череп, словно на свежем трупе. Офицеру вполне могло быть как тридцать, так и пятьдесят лет.

– Крест, – задумчиво повторил Кангре. – Это твое настоящее имя?