Текст книги "Четвертая пуля [Похищение. Четвертая пуля. Пусть проигравший плачет]"

Автор книги: Пьер Немур

Соавторы: Рене Бурдье,Адам Сен-Моор
сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 31 страниц)

Телефонистка на коммутаторе уже ушла. Он сам снял трубку, когда телефон зазвонил.

– Мэтр Шабернак у аппарата, – сказал он самым официальным тоном.

– Гедеон? Это Локар. Послушайте, нужно, чтобы вы срочно приехали.

– Куда?

– Ко мне, на улицу Инносан. Есть новости.

– Ладно. Я приеду через пятнадцать минут, – согласился адвокат.

Он не стал продолжать телефонный разговор с человеком, который был мало похож на обычных клиентов его конторы, собрал бумаги, вышел из кабинета, надел в холле свой непромокаемый плащ и почти сразу поймал такси.

Атмосфера на улице Инносан в восемь вечера за последний год существенно изменилась. Магазины оставались на своих прежних местах, как всегда в этот час их шторы были опущены, ставни закрыты. Оставались открытыми еще несколько кафе, из окон которых на темный тротуар падали прямоугольники света, но тем не менее сразу чувствовалось, что сегодня вечером ничего не произойдет и что эскадра тяжелых грузовиков и флотилия маленьких тележек не запрудит улицу, обреченную на тишину и молчание…

Гедеон Шабернак расплатился с таксистом и толкнул дверь кафе «Фламбе». Там тоже что-то изменилось. Он не мог сказать, что именно, но это чувствовалось. Стены остались прежними, не изменились скамейки, отделанные красным пластиком, и длинный бар. Но запах табака остыл. Да, это было так: «Фламбе», старея, в конце концов стал напоминать старую хорошо обкуренную трубку, которую давно не курили.

И может быть, больше уже никогда не закурят.

Четверо коммерсантов играли в белот в углу возле окна, на котором, как и в прежние времена, можно было прочитать: «Вина и ликеры». Двое молодых людей что-то обсуждали возле стойки. Третий получал удовольствие от непременного электрического бильярда. В двух шагах от него, в углу сидела девица с панели, обычно неторопливо топтавшая тротуар перед окном кафе, которая зашла ненадолго погреться, перед тем как снова занять свой пост неподалеку.

Заметив адвоката, Фернан Локар положил руку на плечо миловидной девушки, которая мыла посуду в алюминиевой кухонной раковине, и сказал ей несколько слов на ухо. Она кивнула в знак согласия, хозяин скользнул к концу стойки и направился в глубину зала, сопровождаемый Гедеоном.

Там было пусто, если не считать одинокого мужчины, сидящего за столом с бутылкой «Чинзано». В глубине узкая винтовая лестница вела к туалетам и телефону. На какое-то мгновение Гедеон подумал о тех многочисленных сделках, которые заключались здесь между торговцами и их поставщиками и клиентами, о всех тех доверительных беседах, которые велись здесь между влюбленными в их самые счастливые часы, о всех тех более или менее аморальных соглашениях, которые здесь заключались, о безумных проектах, о расчетливых планах, о потрясающих партиях в покер…

При появлении двух мужчин со своего стула поднялся Крысенок. Его маленькое остренькое треугольное личико выражало нетерпение, что резко контрастировало с неподвижной маской Игрока.

– Говори, Медар, что ты хотел, – ободрил его Локар.

– Хорошо, – кивнул искусный пиротехник. – Вы помните, что прошлой ночью в Ранжис в тот самый момент, когда мы услышали звуки перестрелки, я хотел вам кое-что сказать, месье Гедеон?

Жених Изабеллы Пеллер нахмурил брови, пытаясь вспомнить.

– Да, – сказал он наконец. – Я вспоминаю. Вы стояли посреди центрального прохода павильона. Мне показалось, что вы рассматриваете повреждения, нанесенные взрывом бомбы, и вы задумались.

– Да, – сказал Крысенок, в восторге от того, что ему удалось привлечь внимание такого важного собеседника как месье Шабернак. – Но вы не совсем правы. Я рассматривал не контору, меня заинтересовал один тип. И я пытался вспомнить, где я его видел.

Шабернак наклонился вперед, внезапно весь подобравшись.

– Мужчина… из фирмы Пеллер?

Крысенок утвердительно кивнул головой.

– Совершенно верно, – сказал он. – Этот тип был одет в куртку и шляпу, в очках. Он занимался продажей.

– И где же вы его видели перед этим?

Медар Люркен ожидал этого момента для того, чтобы насладиться своим триумфом. Он специально подготовил этот эффект.

– Вы помните прошлую пятницу, тот день, когда я подложил мой маленький подарок в тачку Макса де Руйе? Хорошо! Мне пришлось тогда весь день следить за ним, не так ли?

– Да, действительно, мне говорили об этом.

– Так вот, около полудня я караулил перед бистро на улице Теодор-де-Банвий, в которое он зашел, и видел, как он вышел. Но он был не один. Его сопровождал этот малый. Они вместе сели в машину Макса, но этот тип поехал не очень далеко. Руйе высадил его возле станции метро Курсель.

Ну, я, конечно, не стал им заниматься – меня интересовал Макс. Но когда я снова увидел его той ночью в Ранжис, то его лицо показалось мне знакомым. У меня не очень хорошая память. Какое-то время я не мог его вспомнить. Однако потом, когда кончилась свалка у Игрока, это все не выходило у меня из головы.

И только сегодня после обеда я проснулся и вспомнил. Тут же я приехал сюда, чтобы рассказать все Локару.

– И ты чертовски хорошо сделал, – заверил его Фернан Локар.

Однако Гедеон Шабернак смотрел недоверчиво.

– Послушайте… Куртка, шляпа, очки. Но ведь это не кто иной, как Виктор Корню, доверенный человек Гюстава…

– А теперь Леонтины, – добавил Локар. – Это невероятно, вот все, что я могу сказать. Единственно только, что тогда это все объясняет. Корню работает с Пеллерами больше двадцати лет. Он в курсе всех торговых дел фирмы. Вполне возможно, что сунул свой нос и в остальное…

– Но мадам Пеллер доверяет только ему, – запротестовал Шабернак.

– И в том, что касается фруктов и овощей, она права, – возразил Локар. – Но кто может сказать, что происходит в душе у другого? Может быть, смерть Гюстава навела этого типа на некоторые мысли…

– Во всяком случае, – заключил адвокат, – нужно получить доказательства. Он встречался с Максом де Руйе. Если считать этот факт не подлежащим сомнению, то нужно действовать. Но прежде всего – поговорить с мадам Пеллер. Что вы думаете по этому поводу, Фернан?

В ходе этих богатых событиями дней связи между женихом Изабеллы Пеллер и тайным сообщником человека, который не успел стать его тестем, существенно окрепли. Фернан утвердительно кивнул.

– Я полностью полагаюсь на ваше мнение, – сказал он. – Но я бы предпочел не покидать немедленно мою конуру. Не хотели бы вы сделать это сами и предупредить меня, если будет принято какое-то решение?

– Договорились, – согласился Гедеон Шабернак. – Я позвоню вам сегодня вечером. Но, в любом случае, нужно действовать быстро. Немцы не будут сидеть сложа руки.

– Это именно то, чего я боюсь, – мрачно подтвердил Локар.

Глава двенадцатая

Виктор Корню, как и каждый вечер, в 23 часа 30 минут покинул свою квартиру в четырнадцатом районе Парижа неподалеку от улицы Алезия. Переезд Центрального рынка заставил его отказаться от метро и начать пользоваться автомашиной. Во всяком случае дорога не составляла для него больших проблем. Он быстро выезжал на кольцевой бульвар, а оттуда уже по автостраде добирался до Ранжис.

Через несколько мгновений за ним ловко пристроился «мустанг». Он следовал за его машиной на почтительном расстоянии, пока не втиснулся рядом на тротуар возле площади Шатийон, совершенно пустынной в этот час.

В первый момент Виктор Корню почувствовал лишь раздражение. Он не ощутил беспокойства, даже когда какая-то фигура вынырнула из-за большого автомобиля. Но в следующий момент доверенное лицо фирмы Пеллер понял всю серьезность ситуации: перед его ветровым стеклом появилась угрожающая физиономия Фернана Локара, дверца машины распахнулась.

Игрок не дал ему времени отреагировать, схватил за воротник и вытащил наружу.

– Давай немного пройдемся, Виктор, – сказал хозяин кафе, почти не разжимая губ. – Мы хотим немного поговорить с тобой.

– Но… моя машина… – попытался возразить Корню.

– Она может спокойно постоять там, где она стоит сейчас. В это время ты ничем не рискуешь. Давай, пошевеливайся!

– Но… моя работа… Я опоздаю.

– Ничего с тобой не случится, мой милый, – саркастически ухмыльнулся Локар. – Хозяйка предоставит тебе небольшой отпуск.

Пересадка в «мустанг» была осуществлена с такой быстротой, что даже внимательный наблюдатель ничего не заметил бы. Гедеон Шабернак тронулся с места, но путь оказался очень коротким. Он переехал площадь, немедленно повернул направо, а затем налево. В темной улице ближайшего предместья их ждал «бентли» Леонтины Пеллер.

* * *

В свете автомобильного плафона Виктор Корню выглядел мертвенно-бледным. Скорчившийся и испуганный, он являл собою жалкую фигуру. Он весь дрожал и машинальным движением, напоминавшим нервный тик, постоянно поправлял очки на своем носу.

Он присел на одно из откидных сидений. Локар, севший рядом с ним, не спускал с него глаз. На губах Гедеона Шабернака появилась улыбка. Происходящая сцена представлялась ему, который только на прошлой неделе был всего лишь мирным адвокатом по гражданским делам, весьма живописной. У него складывалось впечатление, что он играет в «Неподкупных».

Перед ним возвышались массивные плечи Бенджамина, мажордома, который при необходимости выполнял также функции шофера и телохранителя. Тот не поворачивал головы и, казалось, ничего не видел и не слышал.

Леонтина Пеллер сидела в заднем левом углу. Очень спокойная, выглядящая как светская дама, она молча курила. Она сидела, скрестив все еще великолепные ноги, и ее будущий зять не мог не восхититься элегантностью и представительностью этой женщины, способности которой адаптироваться к любым обстоятельствам были воистину потрясающими.

Сам он сидел на заднем сиденье рядом с ней, но наблюдал в основном за Корню, так как его в какой-то степени тревожила возможная реакция этого растерянного человека.

– Итак, – холодно сказала Леонтина, – у меня сложилось впечатление, что вы хотите занять мое место, дорогой Виктор.

Доверенный человек фирмы положил руку на грудь. Он выбрал в качестве защиты роль невинного и в высшей степени удивленного человека. Однако, прежде чем он успел ответить, довольно жестко вмешался решивший не терять времени Фернан Локар:

– Скажи-ка нам, что ты делал днем в пятницу на улице Теодор-де-Банвий с неким Максом Бонне…

Корню посмотрел на него, его глаза расширились от страха. «Так вот в чем дело», – казалось, сказал он себе. Крупные капли пота выступили у него на лбу, несмотря на холод. Леонтина взирала на него с холодной иронией из глубины своего мехового манто. Корню понял, что дальше ловчить бесполезно. Глядя на всех взглядом загнанного зверя, он стал одновременно болтливым и кающимся:

– Нет, мадам Пеллер, – заверял он. – Нет, я не предавал вас. Я всегда пользовался доверием месье Пеллера и могу сказать, что я его оправдывал…

– Тогда что же ты делал с этим негодяем? – настойчиво и жестко спросил Локар.

– Я… я его не знаю. Честное слово… Я увидел его впервые. Он предложил мне… пригласил меня, чтобы… передать мне одно поручение.

– Передать тебе поручение! – передразнил Игрок, скорчив живописную гримасу. – А что еще? Ты что делаешь из нас дураков, мерзкий подонок! Ну, ладно, я тебя проучу, покажу тебе, какой ты пакостный мерзавец!

Гедеон Шабернак вздрогнул. У Фернана Локара действительно был ужасный вид. Он явно был способен в гневе привести свою угрозу в исполнение. У Гедеона появилась смутная мысль, не играет ли он с огнем в течение этой последней недели, не окажется ли он в конечном счете замешанным в мрачную и кровавую драму.

Кровавую… Она еще не стала такой в роскошном «бентли» Леонтины Пеллер, однако мрачной она уже стала. Растерявшийся и дрожащий Виктор Корню соскользнул с откидного сидения. Теперь он стоял на коленях перед хозяйкой, умоляюще сложив руки.

– Мадам… Мадам Пеллер, – заикался он. – Не позволяйте ему. Вы же знаете, что у меня четверо детей. И я двадцать лет совершенно честно служил вашему мужу, каждый день, каждое мгновение.

Нажав кнопку, вдова Гюстава Пеллера опустила занавески на окнах лимузина. Они замкнули всех четверых в нереальном мире, как в пьесах Сартра. Леонтина молча разглядывала своего бухгалтера с таким презрением, что Гедеон Шабернак почувствовал желание закричать, чтобы снять напряжение, воцарившееся в этой маленькой уютной кабине. Но она сама прервала молчание, опустив свою прекрасную ухоженную руку в шелковую сумочку.

– Вы верно служили двадцать лет, Корню, – сказала она холодным резким голосом. – Потому что вам не оставалось делать ничего другого.

Она вытащила сложенную вчетверо бумажку и сунула ему под нос.

– Вы узнаете это, Корню, я уверена. Вспоминаете, как вы устроили кражу со взломом на улице Берже в 1949 году и как заграбастали содержимое кассы? В том случае, если вы этого не помните, то все написано здесь вашей рукой и подписано вами.

Он зарыдал.

– Я был так молод, мадам. Это… это ошибка. С тех пор я полностью искупил свою вину.

– Да, вы были молоды, Корню, – саркастически прокомментировала Леонтина, – но проститутки с Центрального рынка уже обходились вам дорого, не так ли? Вам повезло, что вы имели дело с Гюставом. Он провел свое расследование немного быстрее, чем полиция, и если она не смогла найти взломщиков, то только потому, что он ничего не сказал. Кроме того, это ведь он выручил вашу сообщницу. Как ее звали, эту маленькую шлюшку с такими большими грудями? Лулу, не так ли? Когда я думаю, что она сегодня супруга почтенного провинциального врача…

Ведь тогда он спас вас. И вы знаете почему? Потому что Гюстав разбирался в людях. Он мне всегда говорил: «Корню – человек недалекий. Он не способен ни на какую личную инициативу, но зато великолепный исполнитель». Поэтому, вместо того чтобы выдать вас, он, наоборот, помог вам выпутаться. Он создал вам прекрасные условия, серьезно помог вам с вашей женитьбой. Но он был не дурак. Он заставил вас подписать это маленькое признание вместе с признанием долгов. Он хорошо знал, что после этого, если вы окажетесь перед выбором между вашими правильно понятыми интересами коммерческого директора фирмы Пеллер и боязнью скандала, вы выберете правильный путь. Так, собственно, и произошло, – закончила, улыбаясь, Леонтина.

Виктор Корню перестал рыдать. Он с мрачным видом, как загипнотизированный, смотрел на бумагу, которая трепетала между кончиками пальцев хозяйки. Локар был готов схватить его, если он попробует завладеть этой бумагой.

– Но тот, кто споткнулся однажды, – философски продолжала Леонтина, – будет всегда спотыкаться, по крайней мере, так утверждают моралисты. Следует признать, что они правы. В течение этих двадцати лет, проведенных возле Гюстава, вы ведь хорошо разобрались в делах, не так ли, Корню? И коль скоро хозяин умер, более того, умер неожиданно, вы спросили себя, не пришло ли подходящее время привести в порядок свои собственные дела, тем более, что его вдова, эта бедная дурочка, все равно ничего не понимает. Тогда вы решили разыграть свою партию в одиночку, как большой человек, чтобы унаследовать после хозяина все. Разве я не права, Корню?

Главный бухгалтер все еще стоял на коленях на коврике автомашины. Он опустил голову. Его понурое молчание было красноречивее любых признаний.

Леонтина Пеллер искусно затянула паузу. Это стало настолько невыносимо, что Гедеону Шабернаку показалось, что он слышит стук собственного сердца в груди. И затем она неожиданно перешла в атаку. Изо всех своих сил она залепила несчастному такую пощечину, от которой тот и не подумал защититься, а когда был вынужден поднять голову, она грубо бросила ему:

– Вот так! Я не верю вам, Корню. Я слишком доверяю суждениям моего бедного Гюстава. Вы действительно хороший исполнитель, но в остальном вы просто ничтожество. Вы способны только мечтать о том, чтобы влезть в сапоги вашего хозяина. Они слишком велики для вас.

Было слышно только тяжелое дыхание Локара, словно он ждал Бог весть какой развязки.

– Я знаю, – беспощадно продолжала Леонтина, – что вы и на этот раз оказались всего лишь пешкой. В 1949 году вы были пешкой в руках этой девицы. А теперь, двадцать лет спустя, кто вами манипулирует, Корню?

Он смотрел на нее, глаза его расширились от страха. Рот был полуоткрыт. В уголках губ показалась тонкая струйка слюны.

– Нет… нет… – умолял он. – Теперь это зашло слишком далеко. Нет, я умоляю вас, мадам Пеллер!

Он ломал руки. Он готов был кататься по полу. Гедеон Шабернак отвернулся. Он больше не мог этого выдержать. Он отдал бы что угодно, лишь бы оказаться где-нибудь в другом месте, а не в этом шикарно отделанном салоне посреди холодных и мрачных теней предместья.

Леонтина прекрасно знала, что ей нужно. Ее голос снова стал спокойным и тихим. Тем не менее чувствовалось, что сейчас она произнесет приговор.

– Слушайте меня внимательно, Корню, – сказала она, – я тщательно обдумала ситуацию и вот как мне представляется это дело. Все, что вы узнали за время работы с Гюставом в течение этих лет, вы рассказали кому-то, несомненно, взамен на какую-то компенсацию и обещания. И вот этот кто-то решил стать наследником дела Гюстава. Но так как кусок показался ему слишком большим, чтобы в одиночку проглотить его, он обратился к бандитам из Гамбурга, не так ли?

Ничего не говорите, Корню. Выслушайте меня до конца. То, что мой муж уже сделал для вас однажды, я сделаю еще раз. Вы мне скажете, на кого вы работали. Вы мне это напишете. Это будет небольшое признание, уже второе. У вас уже есть опыт, как писать такие бумаги. И знаете, что я сделаю в обмен, Корню? Ладно! Я верну вам первое.

И вы сделаете это, мой дорогой. Потому что в противном случае еще до конца сегодняшнего вечера ваша жена и четверо ваших детей будут знать все, причем с доказательствами в руках.

– Все это не помешало тебе, – добавил Фернан Локар, – оказаться в самом центре войны между бандами, и что касается меня, то я поступлю с тобой как с мерзким животным, которым ты и являешься.

Виктор Корню поднялся на ноги и присел на самый краешек откидного сидения. Его потрясенный взгляд переходил с одного мучителя на другого, с мрачно жестокого Фернана Локара на беспощадно улыбающуюся Леонтину Пеллер.

– Так на кого же? – повторила вдова Гюстава Пеллера с пугающей нежностью.

Главный бухгалтер был сломлен. Он колебался не более двух секунд, в течение которых, по-видимому, взвешивал возможную опасность, а затем, опустив голову, сказал:

– На месье Дефа.

* * *

Леонтина Пеллер даже не моргнула глазом, но Фернан Локар издал какой-то негромкий звук, напоминающий хрип захлебывающегося человека.

– Нет, этого не может быть, – произнес он, когда обрел дар речи. – Ты опять из нас дураков делаешь? А Макс де Руйе, причем тогда здесь он? И боши? А ты, чего же ты тогда болтался на улице Теодор-де-Банвий, ну?

Виктор Корню, скорчившийся на кончике откидного сидения и напоминавший мешок с картошкой, теперь был уже не мертвенно-бледным, а просто серым. Он открывал и закрывал рот, как рыба, вытащенная из воды. Гедеон Шабернак, неожиданно почувствовавший жалость, протянул ему свой портсигар и зажигалку. Доверенный фирмы Пеллер поблагодарил и закурил. Он понимал, что в ситуации, в которой он оказался, у него есть только один выход: играть на стороне Леонтины с полным и самым искренним признанием.

Глухим голосом он заговорил:

– В течение многих лет я был в курсе той роли, которую играл месье Гюстав и… месье Фернан среди завсегдатаев Центрального рынка. И я никогда ничего не говорил. Как вы уже сказали, мадам, мне нечего было жаловаться на месье Гюстава. Совершенно верно, он крепко держал меня, но он и хорошо платил. Я делал рутинную работу в его фирме, что позволяло ему заниматься другими вещами. Он признавал это.

Но в течение многих лет у месье Гюстава был конкурент, и конкурент весьма настойчивый, в лице месье Дефа. Фирма «Деф и К°» является такой же крупной фирмой, как и ваша, мадам Леонтина. И тем не менее месье Деф скоро заметил, что его состояние несравнимо меньше вашего. Тогда он начал собирать информацию. Или, точнее говоря, он начал искать источники информации. Он что-то пронюхал, но не слишком много. Он несколько раз пытался сблизиться с месье Гюставом. Он предлагал ему образовать ассоциацию. Но месье Гюстав избегал обсуждать этот вопрос. Он ведь не был дураком, не так ли?

Затем месье Деф принялся за меня. Несколько раз он предлагал мне продать моего патрона. Но я отказывался…

– Так как вы не могли сделать ничего другого, – подчеркнула Леонтина. – Потому что Гюстав крепко держал вас на крючке.

– Если хотите, можно считать и так, – смиренно согласился Корню, пожав плечами. – Но после того… несчастья, которое вас постигло… так неожиданно, положение вещей изменилось. Тогда я подумал, что смерть месье Гюстава открывает возможность, и потом здесь в Ранжис ситуация должна быть совершенно иной.

– Короче говоря, вы поставили на пустой номер, – презрительно бросила Леонтина.

– Я рассказал ему кое-что из того, что знал. Я думал, что после того, как месье Деф узнает все, чего достиг месье Гюстав, он сможет здесь в Ранжис развернуть деятельность такого же рода. К несчастью…

– К несчастью? – вмешался живо заинтересовавшийся Локар.

– Да… – продолжал Виктор Корню, понижая голос, словно посторонние уши могли услышать его признание. – Месье Селестин, э… месье Деф – порочный человек. Женщины… У него их очень много. Главным образом это проститутки. Он от них без ума. Мари-Лу, например, вы ведь знаете ее?..

Но у него была еще и любовница. Любовница, которая крепко держала его в руках, которая им командовала. Ее зовут Вера. Вера Гляйзман. Она полуфранцуженка, полунемка. Я думаю, что ее мать зачала ее во время оккупации с каким-нибудь фрицем, у которого, надо отдать ему должное, был неплохой вкус. Короче…

– Хватит, Виктор, – прервала его Леонтина. – Я могу представить себе остальное. Прекрасной Вере было мало этого старого борова Селестина. У нее, в свою очередь, был любовник. И им, вне всякого сомнения, был Макс де Руйе. Она немедленно подключила его к этому делу, а вместе с ним и этих бандитов из Гамбурга.

– Нет, мадам Леонтина, – робко пояснил Корню. – Вера действительно подключила его к этому делу, но именно у Макса были связи с Гамбургом. Он работал там несколько лет крупье в одном из игорных домов, познакомился там с нужными людьми. И понял, что в Ранжис можно организовать значительно более крупное дело, чем это представлял себе Селестин Деф.

– Что я и говорил, – пробормотал Гедеон Шабернак.

– Но все это не объясняет, что ты делал в прошлую пятницу на улице Теодор-де-Банвий, – продолжал настаивать Фернан Локар, не желавший расставаться со своей идеей.

– Я не хотел туда идти, – оправдывался несчастный бухгалтер. – Мы договорились с месье Дефом, что он передаст мне одно поручение. Речь шла о размерах торгового оборота. Еще кое-что относительно отчислений за эксплуатацию нефтепровода. Но я ни в коем случае не должен был показываться.

Единственное, что вам помогло, так это некоторое отсутствие координации. Месье Деф не знал, что Вера, которая работала на Макса де Руйе и консорциум, решила ввести в их организацию этого сутенера, которого вы называете Танжерцем-убийцей. А Вера, в свою очередь, не знала, что месье Деф увлекается Мари-Лу… и некоторыми другими девушками.

Леонтина расхохоталась.

– Прекрасно, – сказала она весело, – что этот любвеобильный Селестин уберег свою шкуру от взрыва той бомбы, для которой он, хотя бы и несколько косвенно, послужил приманкой.

– Именно так, мадам, – с готовностью подтвердил Виктор Корню. – Он не мог сам установить контакт с этим Максом. Но он испытывал страх… И затем все дело начало приобретать такие масштабы, которых он и не мог себе представить. Он не ожидал этих взрывов, этой войны бандитских группировок.

– Да, он оказался в этом деле новичком, – наставительно прокомментировал Гедеон Шабернак.

– Пожалуй, это так, – согласился главный бухгалтер. – Одним словом, он послал меня на встречу с месье Бонне… э!.. Максом де Руйе для того, чтобы я объяснил тому причины его беспокойства. Вот почему я должен был встретиться с ним в прошлую пятницу. Это было в первый раз…

– Ну ладно! – сказал Фернан Локар. – Это нас кое-чему научит. Я не мог себе даже представить ничего подобного. А вы, мадам Леонтина?

– Должна признаться, что меня это совершенно не удивило. По правде говоря, я ожидала обнаружить предательство в своем ближайшем окружении. Это действительно так. То, что этот несчастный оказался на службе у Селестина, совершенно не удивляет меня. Этот дурень, этот лицемер способен на все, кроме героического поступка.

Гюстав, который хорошо разбирался в людях, как я вам это уже говорила, держал меня в курсе всех предложений, которые он получал от Селестина. Но сам Он чурался его как чумы. «Он играет на всех столах, – говорил он мне. – У него одна нога в алтаре, а другая – в котле у дьявола».

– Хорошо, – заключил Игрок. – Во всяком случае, сейчас не следует терять времени.

– И весьма вероятно, что эта мадемуазель Гляйзман знает укрытие Леера, того члена команды, который не смог улететь.

– Совершенно справедливо, – кивнул Локар. – Нам следует спросить ее об этом.

Виктор Корню очень странно отреагировал.

– Но… – сказал он, – а как же павильон? Должен же кто-то быть там сегодня ночью.

– Пусть это вас не беспокоит, Корню, – ответила хозяйка. – Слава Богу, с меня уж хватит вашей работы. Месье Локар найдет место, где вы сможете отдохнуть до тех пор, пока мы не примем решения на ваш счет.

Она постучала в стекло лимузина.

– Поехали, Бенджамин, – сказала она. – Нам нужно успеть в Ранжис.

Гедеон Шабернак тотчас же вышел, чтобы вернуться в свою машину.