Текст книги "Могила для 500000 солдат"

Автор книги: Пьер Гийота

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 31 страниц)

– Я повисла у тебя на плечах, прижавшись животом к твоему животу, но ты поднял руки, твой взгляд блуждает. Я обнимаю твои колени, они трясутся от гнева. Посмотри, что они сделали со мной; но перед тем, как они проникли в меня, в утробу Земли проскользнула рыба.

Иллитан бежит в горы, в полдень он достигает вершины, падает к ногам часового перед гротом. Разбуженный Бежа вскакивает, выходит из пещеры, поднимает Иллитана; двое часовых несут командира на походную кровать в глубине пещеры, перед окном; Бежа открывает ему рот, дует в него; женщина приносит большой стакан свежей воды, Бежа приподнимает за затылок голову Иллитана и вливает ему в рот немного воды; Иллитан открывает глаза, видит присевшую перед ним женщину; повернувшись на бок, гладит ее по голове; все выходят, женщину, несущую стакан, у выхода из пещеры грубо прижимает к себе часовой и целует в шею; Бежа вынимает колючки чертополоха из рук и ног Иллитана:

– Они пытали тебя?

– Да, но это ничего. Я привык.

– Ты болен?

– Я видел губернатора. Не надо его убивать. Если он останется у власти, война затянется в нашу пользу. Если умрет, власть перейдет к генералу и офицерам – экстремистам, стоящим за его спиной. Предупреди все взводы. Наша борьба подходит к концу. У меня нет больше сил. Вся пролитая кровь подступает к моему горлу; займи мое место, пусть зрелище нашего освобождения разворачивается вдали от моих глаз. Оставь меня, я хочу спать. Если хочешь, убей меня во сне. Иллитан переворачивается на другой бок, кладет ладони под голову и засыпает.

Бежа видит следы от веревок на его запястьях: «Я буду вождем». Ветер вносит в пещеру солнечный свет: «Я займу город». Часовой опрокидывает женщину на скалу: «Я убью своих лейтенантов». Он впивается в ее губы своей пастью: «Я буду править один». В полдень народ снова восстает, подстрекатели, прибывшие накануне в нижний город с указаниями Бежи, обходят улицы, дворы, лестницы.

Они вырезали в борделях сводников и сводниц, мужчин, развлекавшихся с мальчиками на тюфяках, солдат, пришедших к женщинам; толпа на улице криками одобряет каждое убийство; мальчики и шлюхи убегают, толпа с триумфом проносит их на руках; на их губах и коленях еще не просохла сперма; сводники, сводницы, клиенты, брошенные на кафель и на тюфяки, еще хрипят, толпа тащит их тела в общий зал и сваливает у стойки, в том самом месте, где над пустыми рюмками происходят первые прикосновения, первые пожатия рук, первые объятия; тела изрезаны ножами и штопорами, покрыты плевками, залиты мочой, ящики выдвинуты, деньги украдены; мальчики и шлюхи возглавляют разгром; в погребе толпа обнаружила двух мальчиков, связанных друг с другом по ногам, с серебряными колечками в губах; в небольшой комнате, смежной с погребом, стоят, прислонившись к стене, восемь мужчин, голый мальчик ласкает их и дрочит им по очереди, его грязные ладони блестят от угольной пыли; толпа врывается в комнату, набрасывается на мужчин, мальчик протискивается под ногами и убегает; толпа отхлынула, мужчины сползают по стенам в кровавые лужи; толпа хватает мальчика, тот отбивается, его тело и лицо покрываются кровью, шлюхи защищают его, уводят с собой, что – то шепчут ему на ухо, но взгляд его затуманен; наверху опьяневшие подстрекатели совокупляются со шлюхами; толпа велит мальчикам показать тайники, один из мальчиков ведет толпу за собой, но когда он указывает пальцем на тайник, толпа отбрасывает его, топчет и набрасывается на деньги и съестные припасы.

Во второй половине дня толпа, отягощенная деньгами, вином, мукой, принуждает мальчиков раздеться и совокупляться со шлюхами; один из мальчиков отказывается, двое мужчин, выйдя из толпы, приказывают шлюхам зарезать его; брызжет кровь, толпа возбуждается, лакает вино; в суматохе голый мальчик выбирается из борделя, бежит в нижний город, к ручью, у которого спит Кмент, вокруг него скулят голодные дети, мальчик наклоняется: «Кмент, Кмент».

Парень просыпается:

– Кмент, Кмент, иди быстрей, надо предупредить Бежу перед приходом солдат. Он говорит на ухо Кменту.

Кмент поднимается, отряхивает свои лохмотья:

– Иди к Джохаре, она тебя оденет.

Мальчик опускает глаза. Кмент уходит. Мальчик стоит посреди детей, вдыхает свежий воздух, гладит себя по рукам, по груди, по животу, по бедрам. Дети ведут его к прачечной, он входит:

– Кмент сказал, что ты меня оденешь.

Она наклоняется над корзиной, он стоит в тени у нее за спиной, его член приподнимается, девушка оборачивается, видит стоящий член, краснеет:

– На, возьми вот это.

Она протягивает ему порванные на коленях и на заднице джинсы, мальчик берет их, отворачивается, поднимает ногу, натягивает джинсы, застегивает пуговицы, улыбаясь, поворачивается к девушке, та опускает глаза, мальчик оглядывается вокруг: в корзинах и на плечиках, повсюду – кители и гимнастерки, хорошо ему знакомые, принадлежащие офицерам, солдатам, чиновникам, приходившим ласкать его и отдаваться ему; он подходит к плечикам с висящей на них формой; берет штаны, разводит их, подносит ко рту гульфик и дважды плюет на него.

– Что ты делал в этом доме? Я тебя уже давно не видела.

– Кмент знает.

– Что ты делал в этом доме, Драга?

– Пил.

– Где Кмент?

– Пошел к Беже.

– Однажды его схватят.

– Нет, он знает много военных. Я тоже, я тоже… Его голос стихает, он свистит, подходит к девушке, тихо смеясь, кружит вокруг нее:

– Оставь меня, Драга, оставь, от тебя как-то странно пахнет, оставь меня.

– Ты полюбишь этот запах.

Он прижимается губами к затылку девушки:

– Кмент пахнет не так, оставь меня, у тебя мокрые ладони.

Он обнимает ее за талию, она вырывается, грудь мальчика нагревает ее спину, голова Драги опускается по ее щеке, его волосы касаются ее ресниц, его ладони обнимают ее груди, нежно покачивают их; Джохара больше не сопротивляется, ее глаза наполнились слезами, мальчик говорит ей тихо на ухо, свистя губами, брызгая слюной:

– Я пахну мужчиной, я мальчик из борделя, там женщины и мужчины склоняются надо мной, выбирают меня, бросают деньги на стойку, обнимают за плечи, приказывают сделать то и это, ласкают меня так и этак… раздвинув колени, я опираюсь затылком на спинку кровати… Джохара вздрагивает.

– Я поднимаю свободную руку, шарю в карманах висящей на стуле одежды, сводня требует денег, все время хочется есть, если утаишь деньги – отстегают хлыстом, не дадут спать. Во второй половине дня женщина присылает за мной своего шофера, в машине солдат гладит меня по животу.

– Мой муж проводит войсковой смотр. Ты хочешь развлечься? Покажи мне, что ты умеешь делать.

…Я, голый, стою перед ней, из шкафа с криками вылезают другие женщины, они набрасываются на меня; потом, когда мы все выбились из сил, входит солдат, он сворачивает ковер, перепачканные простыни и покрывала; он возвращается с подносом, на котором стоят чашки с чаем, я набрасываюсь на хлеб, солдат стоит за моей спиной, женщины кричат, солдат наваливается на меня, сжимает ляжками мою голову, я кусаю ткань его штанов и его задницу; женщины садятся на корточки, хватают мой член, тянут его, мои ягодицы скользят по бархату дивана, одна из женщин подносит чашку с остывшим чаем к моему члену, полощет его в чашке, протягивает чашку другим женщинам, ставит ее на паркет; сидящие на корточках женщины лакают из чашки чай, одна из них встает, блестя губами:

– Как тебя зовут?

– Драга.

Она приближается к моему члену, берет его губами, лижет и сосет его, ее подбородок упирается в мои яйца.

– Твоя мать жива?

– Нет, она умерла два года назад.

– Ее придушили в борделе. Она была шлюхой. А твой отец?

– Он погиб в маки.

– Его убил мой муж. Однажды вечером он втолкнул его, закованного в цепи, в эту комнату; я сосала у него, как сосу у тебя, потом мой муж оглушил его передо мной, на этом диване, он бил его головой о деревянную спинку, я сосала до тех пор, пока обмякший член не выпал у меня изо рта. У твоего члена тот же вкус…

Она поднимает на меня глаза, целует мой член; дверь открывается.

Входит офицер:

– Выбрось эти грязные простыни и покрывала из вестибюля.

Солдат разжимает ляжки, освобождает мою голову и уходит; офицер подходит ко мне, берет меня пальцами за подбородок, приподнимает мою голову:

– Это мальчик мадам Лулу?

– Его выбрал Рэско.

– Вы его помыли?

– Нет, Рэско его вытащил, по нашему приказу, из-под клиента. Посмотри, на его теле повсюду видны следы объятий.

– Дашь ему плитку шоколада перед тем, как отпустить.

Женщины, уткнувшись лицами в паркет, сопят и стонут.

Офицер большим пальцем поднимает мою верхнюю губу, стучит по моим зубам, катает мою нижнюю губу, вставляет ноготь между моими зубами:

– Мадам Лулу хорошо их кормит.

…его ботинки касаются моих босых ступней; уже вечер, мне холодно, мой член снова полощут в чашке с холодным чаем; возвращается солдат; их холодные руки на моих плечах и животе; офицер отходит к противоположной стене; облокотившись на мраморный камин, он наклоняется над аквариумом и дует на воду; рыбы опускаются ко дну, прячутся между водорослей и под камнями; чей-то мизинец под моим членом поднимает, трясет его; открывают окно, я слышу крики морских птиц; женщина на четвереньках подползает к моим джинсам и свитеру, обернутым вокруг ножек чайного столика, она кусает их, разматывает, волочит по полу, отпускает, кусает гульфик, мочит его слюнями, толкает по полу ртом; офицер смотрит на нее усталыми красноватыми глазами; я думаю, что они собираются отправить меня назад, я вытягиваю и слегка раздвигаю ноги, я не сплю уже три дня, мы все не спим, приближающийся конец войны заставляет людей бодрствовать, страх толкает их к нашим ногам. Но женщины стягивают меня за ноги с дивана, возят меня по паркету, переворачивают меня на живот, раздвигают мои ягодицы, возятся надо мной; прижавшись щекой к паркету, я смотрю, как они опускают губы к моим ягодицам, я чувствую, как их языки шарят у меня в заду, лижут нежную кожицу, мой влажный член прижат к полу; подходит офицер, паркет под моей щекой скрипит, он подносит ногу в ботинке к моему виску, бьет по нему, поднимает ногу, давит подошвой щеку и ухо, пыльным носком ботинка шевелит мои ноздри; я лежу молча, без движения. Он вынимает сигарету изо рта, стряхивает пепел мне на спину, я вздрагиваю; на камине, за аквариумом, я вижу фотографию мальчика с коротко остриженными волосами; солдат стоит перед окном, офицер убирает ногу, я приподнимаюсь, но женщина хватает меня за запястья и выворачивает руки мне за спину:

– Увезите мальчика к мадам Лулу.

Солдат приближается к женщинам, те кричат, катаются по мне, обливая меня слезами, слюной, потом и чаем:

– Оставьте нам мальчика еще на несколько минут!

Одна из женщин виснет на талии солдата, целует его ляжки, тот отпихивает ее ладонями, она тянет его за ремень, обнажая живот и бедро солдата; другие сосут мои волосы, спину, веки, переворачивают меня на спину, я лежу, как мертвый, они сосут мою грудь, подмышки, пупок, три рта сосут мой член, два рта сосут мои пальцы:

– Увезите мальчика к мадам Лулу.

…Солдат наклоняется, берет меня за плечи, тянет на диван, женщины вцепляются в мой живот, солдат тянет, женщины держат меня за ноги, солдат вынимает меня из-под их губ и грудей, мои ступни скользят по их грудям, он усаживает меня на диван, вырывает мою одежду изо рта женщины, кладет ее рядом со мной на диван, я встаю и натягиваю свитер. Я поднимаю руки, одна из женщин набрасывается на меня и целует мои подмышки, кусает и тянет мокрые от пота волосы, по моей щеке скатывается слеза, другая женщина тут же слизывает ее.

Я надеваю джинсы, мои ляжки и член намокли от их слюны; женщины поднимаются, солдат кладет мне руку на плечо, толкает меня к двери, я присаживаюсь на корточки, завязываю сандалии, подходит офицер, проводит носком ботинка по моим бедрам, по натянувшимся на ляжках складкам джинсов, я поднимаюсь, солдат выталкивает меня в коридор; на кафеле блестят следы слюны и спермы от простыней и покрывал:

– Возьми на кухне плитку шоколада и дай ее мальчику.

Солдат останавливает меня у дверей кухни, я, скрестив ноги, опираюсь о дверной косяк; солдат открывает шкаф, берет из него плитку шоколада и протягивает мне, я кладу ее в карман; солдат ведет машину по окраинным улицам, его автомат лежит между нами на сиденье:

– Эти женщины безобразны, ты – мальчик, но ты красив.

– Оставь меня, оставь меня.

…Солдат заглушил двигатель, машина скрыта высокой сухой травой, я вытягиваю руку в окно, срываю василек, протягиваю его солдату, но он хватает меня за руку, выкручивает ее, укладывает меня на сиденье, моя голова оказывается у него между ляжек, свободной рукой он гладит мои ляжки и член через ткань джинсов, его ладонь проникает у меня между ног, под членом, поднимается между ягодиц, он подтягивает меня к себе, прижимая рукой мою ладонь к сиденью.

– Оставь меня, ты не заплатил.

Он смеется, наваливается на меня, кусает мое колено, смачивая его слюной; млечный сок растений брызжет на стекла, грудь солдата давит на мою спину; крики петухов, шум моторов; его горячий рот поднимается по моим ляжкам к животу, потом перескакивает на мои губы, душит меня, ресницы солдата скребутся по моим щекам, по моим глазам, моя голова скатывается набок, мое сердце учащенно бьется, кровь отливает от моих губ, солдат пугается, отпускает меня, отталкивает к дверце, трогается с места, выводит машину на белую дорогу, тормозит перед борделем, выходит, открывает мою дверцу, вытаскивает меня за плечо из машины, доводит до зала; мужчины, пьющие у стойки, оборачиваются; солдат подводит меня к мадам Лулу, мужчины, когда я прохожу мимо, гладят меня по щекам и по животу, мадам Лулу прижимает меня к себе, солдат протягивает ей деньги:

– Мой маленький Драга был послушным?

Мадам Лулу отталкивает меня, подходит к солдату, тот протягивает руки и обнимает бедра мадам, ее ляжки дрожат у меня за спиной; солдат уходит, на его щеке и шее видны отпечатки накрашенных губ. Мадам Лулу открывает мой рот, вливает в него вино, мужчина, сидящий за столом в темном углу зала, смотрит на меня, поднимает руку, другая рука стянута перчаткой, мадам Лулу выпускает меня, шлепает по заднице и указывает на мужчину, который опустил голову и приглаживает волосы. Я подхожу к столу, пальто мужчины расстелено на черной скамье; я сажусь к нему на колени, обвиваю руками его шею, он начинает расстегивать мою ширинку, шоколад плавится на моей ляжке, ладонь мужчины задерживается на кармане джинсов, приклеенному к ляжке шоколадом:

– Ты уже любишь меня?

Запах шоколада поднимается к моим губам, его глаза закрыты, рука, расстегивающие пуговицы, дрожит.

…девушка согнулась под ним, губы Драги на проборе ее волос, мальчик берет руками ее груди, поднимает их ко рту, свесив голову между ее плечом и локтем:

– Оставь меня, Драга.

Но мальчик лишь крепче сжимает объятья, его пальцы вонзились под груди девушки:

– Кмент тоже кормился у мадам Лулу.

Мальчик хватает губами ее соски, сосет, трется шеей о шею девушки; он задирает ее платье; его ладонь, вцепившаяся в ткань, поднимается от колена по бедру и разжимается, ткань скользит по предплечью юноши, ладонь возвращается под платье, протискивается между ляжками, накрывает трепещущее под темной прядью влагалище; под ладонью юноши влагалище набухает и приоткрывается, голова девушки запрокидывается на его плечо, кровь отливает от ее губ, ее язык бьется о зубы, выталкивает между губами слюну. Груди девушки трепещут под его свободной рукой, локоть мальчика упирается в ее пупок, скользит по потному животу; мальчик прижимается животом, бедрами, членом к ягодицам девушки, в то же время нажимая на ее влагалище, мальчик гладит ее живот и свой член, он прикусывает ухо девушки, проникает языком в ушную раковину, его слюна стекает по шее девушки, она закрывает глаза, мальчик вынимает ладонь из-под платья девушки и кладет на ее губы, ладонь горячая и влажная, на пальцы намотались черные волоски, мальчик опускается, тянет девушку за плечи, опрокидывает ее на корзины; девушка томно прикрывает грудь платьем, ткань влажная, мальчик встает на колени и, расталкивая локтями корзины, ложится на девушку, возится на ней, под складками платья трепещет ее кожа.

Их пот пробивается сквозь ткань и смешивается, пряди волос девушки приклеены ко лбу слюной мальчика, на них блестит и тает пена; мальчик чувствует, как влагалище девушки медленно поднимается к его члену; он кусает ворот ее платья, скользит по нему зубами, его губы приглаживают пушок между ее грудями, орошают его слюной; девушка стонет, вцепившись пальцами в руки мальчика, ее ноги медленно раздвигаются, мальчик, раздвинув свои ноги, сжимает ее ляжки.

– Встань и выгони мою мать из дому, выгони, но не бей. Встань.

Мальчик поднимается, член стоит под тканью джинсов, кожа на груди смята – пот проступает сквозь грязь – он толкает дверь, говорит старухе: «Уходи, твоя дочь тебя выгоняет, она любит свое тело, уходи».

Мальчик подходит к ней, берет старуху за плечи, толкает ее к двери, выходящей в сад, открывает дверь:

– Уходи быстрее, твоя дочь меня ждет, раздвинув ноги, она может простудиться.

Мальчик вынимает из печи хлеб, сует кусок в старухины руки; та, не говоря ни слова, покорно спускается по лестнице, на улице ее обжигает солнце; мальчик возвращается, снова ложится на девушку, она обнимает руками шею мальчика, тот, скользнув ладонью по животу, расстегивает ширинку, отгибает полы джинсов, девушка двумя руками стягивает их вниз на бедра, открывая низ его живота и член; волосы на их лобках смешиваются, от этого прикосновения она приглушенно смеется, порой ее смех звонко прорывается в облаках окутавшего их лица пара; член мальчика изгибается над влагалищем девушки, мальчик приподнимается, член распрямляется, головка тычется в края сочащихся влагой губок, проскальзывает между ними и погружается во влагалище; часть члена, оставшаяся снаружи, раздувается, жилы бьются под натянувшийся кожей; девушка стонет, хрипит, из уголков глаз скатываются слезы; ее влагалище полностью поглотило твердый, дрожащий, заостренный член, на ее груди навалилась потная грудь мальчика.

На улице пальмы выпрямляются после порыва ветра. Кмент бежит в гору, укрыв голову от солнца ладонями.

Драга встает, отрывается от девушки, его член выскальзывает из влагалища, волочится по пряди на лобке, девушка облизывает иссушенные губы, ее мраморные веки дрожат под пальцами Драги; молодых людей охватывает холод, холод пробегает по их жилам, по дорожкам спермы и слюны на их телах:

– Где моя мать? Зачем ты ее выгнал? Я сошла с ума. Я пойду искать ее. Уходи.

Девушка приподнимается на локтях, но Драга прижимает ее к полу, снова вытягивается на ней, елозит по ней животом, втягивая и раздувая его на животе девушки, ее груди катаются под его грудью, их колени соприкасаются, чашечки скользят одна по другой:

– Оставь меня, я не хочу тебя больше. Уходи. Дай мне укрыться в тени. Уходи, обсохни на солнце, пока солдаты расстреливают на дороге мою мать.

Пальцы мальчика вцепились в волосы на лобке девушки, потом в ее влагалище.

– Ты моя. Я разорву и сожгу все белье, свяжу твои руки, уведу тебя с собой, тебя накрасят, нарумянят, я отдам тебя мужчинам, женщинам, животным. Я выкрашу твою пизду в синий цвет. В мои руки потекут золото и серебро, купюры набьют мои трусы, их краска отпечатается на моих ляжках.

Одной рукой он берет коробку с гладильной доски, зажигает спичку и бросает ее в корзину; белье загорается, девушка кричит, ее запястья, прижатые к полу руками мальчика, напряженно дрожат, пальцы сгибаются, ногти вонзаются в его ладони, она плюет в лицо Драги, слюна стекает с бровей мальчика вдоль носа, по ушам, на горло.

Драга хохочет, он опускает лицо, упирается лбом в голову девушки, прижимая ее к полу, его колено поднимается между ее ног, давит на сочащееся влагалище; но края губок сухи, они отвердели от гнева Джохары; колено мальчика трет, елозит, роет, подтягивает влагалище к животу, давит на пупок, девушка стонет, плачет.

– Кмент убьет тебя, убьет.

– Это тебя он побьет ногами, когда спустится с гор, потом он вымоет тебя в корыте вместе со своими шлюхами. Ты познаешь сотни мужчин. Ты, как и я, будешь мертвой внутри.

Он обнимает ее за шею, грызет зубами сонную артерию, вокруг них все пылает, их опьяняет сумрачный запах пота. Драга отталкивает ногой горящие лоскуты, брошенные на них порывом ветра, они, вспыхивая, извиваются на полу; пламя отбрасывает блики и тени на спину, на ягодицы и колени Драги; корзины обваливаются, белье падает, из окон дома валит дым, солнце поднимает его над крышей; в борделе толпа чувствует запах дыма, вокруг дома бегают дети, мальчик встает, берет девушку за руку, сквозь пламя они выбегают в сад.

Они бегут к реке; расслабленное тело Драги внезапно твердеет, его члены напрягаются; девушка, осыпанная пеплом, сжимает руку мальчика; хотя она быстро бежала, ее груди тверды.

Толпа волнуется перед прачечной; мать Джохары сидит у реки, прижимая кусок хлеба к животу; стадо переходит реку; в опустевшем борделе мальчики и шлюхи собирают свои одежды, вваливаются в комнату сводни, крушат шкафы, дерутся из-за платьев, денег, акций; они бьют фотографии в рамках и безделушки. На стене висит цветной рисунок: солдаты развлекаются с девушками и мальчиками под наблюдением сидящей за кассой мадам Лулу; вверху рисунка, на гирлянде из грудей и членов, надпись: «Мадам Лулу, госпоже наших тел».

Мальчики напяливают черные и розовые кружевные лифчики, расхаживают на цыпочках, покачивая бедрами, оттопырив зады, пристраиваются спиной друг к другу, трутся и толкаются ягодицами; девушки кидаются на кровати, крича, как кошки в течке, раздирают простыни, жуют лохмотья и засовывают мокрые от слюны тряпки между ляжек.

Девушки расхватывают платья мадам Лулу, срывают с себя рабочие купальники, напяливают платья, вертятся в ванной перед зеркалами, обливают себя духами, красятся; мальчики достают одежду любовников мадам Лулу, надевают ее, смотрятся в зеркала из-за спин девушек, обнимая их бедра. Самые маленькие волочат штанины брюк и полы пиджаков по земле. Все ходят по своим еще сырым рабочим купальникам, топча их ногами; в спешке девушки ранят себя заколками для волос и брошами мадам Лулу, мальчики – заколками для галстуков ее любовников; остальные поднимаются из погребов, окровавленные после расправы, которую они учинили над мужчинами в подвальной комнате; они несут бутыли с вином, прикладываясь губами к горлышку; девушки щекочут под мышками и в паху у пьющих, бутылки падают из их поднятых рук и разбиваются под ногами, пьяные дети волочат по осколкам бутылок трупы мадам Лулу и ее клиентов – мужчин; они режут их стеклом, плюют на них, дрочат над их ртами, они задирают платье сводни, присаживаются, выводят круги из спермы на ее животе, танцуют над трупами, подняв руки; из их членов еще стекает сперма; один из мальчиков выносит из задней комнаты высокий детский стульчик – мадам Лулу купила ребенка и сдавала его мужчинам и женщинам для осквернения и разврата – он крутит стул над мадам Лулу, сжимая его в кулаке, потом бьет им по трупу; ножка стула пробивает правый глаз, та же покрытая кровью и слизью ножка разрывает влагалище, кровь брызжет на вырванные пряди; мальчик переворачивает стул, держит его за ножки, упирает спинку в рот трупа; стоя между грудей, он поднимает стул и дробит челюсть, потом вынимает ножик, подвешенный под мышкой на веревочке, завязанной вокруг плеча – зашита против слишком яростных клиентов – присаживается на корточки, режет губы, щеки, нос, лоб; девушки, затянутые в расшитые золотом платья сводни, крутятся между трупами, лифы залиты вином; у стен девушки и мальчики поджигают кушетки, скамьи и столы, пламя лижет грязные, несмотря на любовь мадам Лулу к чистоте и порядку, стены; мальчик встает с трупа, берет спички, поджигает стойку, потом, с помощью других мальчиков, забрасывает на стойку труп; все, собравшись, смотрят, как огонь пожирает труп, блики от языков пламени пляшут на их лицах и животах.

Нижний город заволокло дымом; солдаты просыпаются после сиесты; офицеры и чиновники отдыхают, читают, предаются любовным утехам в верхнем городе, склоняются над кроватями своих спящих детей.

Кмент добрался до вершины горы; он рассказывает о событиях в городе Беже, укрывшему плечи пледом, показывает пальцем на клубы дыма. Прачечная обрушивается, искры, угли, пепел разлетаются во все стороны, обжигая детей, подошедших слишком близко к пожарищу, зачарованных зрелищем, забывших о голоде; толпа возвращается в бордель; группа мужчин и женщин схватила мальчика и девушку, им затыкают кляпами их рты и уводят к границе нижнего города, на четвертый этаж недостроенного здания; остальная толпа рассеивается; вербовщики сводни, предупрежденные беглецами, покидают свои посты наблюдения и пленения и бегут к борделю, где мальчики и девушки играют в шлюх и клиентов; вербовщики окружают бордель, раскрывают окна и прыгают в общий зал; они захватывают вяло сопротивляющихся мальчиков и девушек, приковывают их к колоннам, тушат костры, угрожая ножами и пистолетами, заставляют двух мальчиков вынести пепел и трупы.

Головы мальчиков качаются, глаза закрыты, мальчики сметают пепел, сгоняют его через заднюю комнату к выходу в сад; поднятый метлами и сквозняком пепел опускается на их головы, липнет к их коленям, смоченным вином и спермой, окрашивает в черный цвет их груди, омытые остывшим потом; пепел и сгоревшую мебель выбрасывают на кучу мусора, куда обычно бросают тела юных шлюх, зверски лишенных невинности.

Вербовщики понемногу освобождают женщин, приказывают им раздеться; женщины складывают украденные платья и поднимаются в комнаты:

– Положите на место все, что вы взяли, все приведите в порядок, вымойте стены и кафель, разгладьте простыни, разденьтесь, мальчики пойдут искать клиентов; мадам Лулу была скверная женщина, с нами вы будете счастливы.

Девушки поднимаются в комнаты, вербовщики освобождают мальчиков, выгоняют их на улицу, сами, с револьверами на бедрах, садятся у двери; мальчики, отяжелевшие от вина, бродят по улице, засунув ладони под плавки, к их голым ногам липнет пыль; на улице появляется рабочий, затем три молодых человека; мальчики замечают их; тот, у которого под мышкой спрятан нож, направляется к рабочему, кровь сводни на его руках и под ногтями просохла на солнце.

Рабочий видит мальчика, он проводит языком по губам, мальчик подходит, просовывает ладонь в сумку рабочего, вынимает бутылку, пьет, рабочий бьет мальчика по голове, вино пузырится на губах мальчика, рабочий отнимает бутылку, мальчик вытирает ладони о бедра, плавки скользят по ляжкам, обнажая основание члена и прядь волос, он шепчет мужчине на ухо: «Ты хочешь женщину? Посмотри наверх».

Рабочий поднимает глаза: в окне комнаты мадам Лулу девушка задрала платье до груди, прижавшись животом и приоткрытым влагалищем к стеклу; рабочий поворачивает, три молодых человека следуют за ним; мальчик пристает к ним, пьет из их бутылок; члены мужчин встают под джинсами, мальчик тащит их за ремни к дверям борделя, вербовщики прячутся в задней комнате; один из мальчиков лезет на стену сада, вербовщики видят его, подбегают, хватают мальчика за ступню, потом за ногу, сваливают его на пустырь, волокут за ногу к домику для инструментов, открывают люк, двое вербовщиков спускаются вместе с мальчиком, остальные возвращаются в заднюю комнату, мужчины повалили девушек на ступени лестницы, пары копошатся у деревянных перил, как тараканы, перепачканные намокшим пеплом; мальчик бегает от одной к другой, возбуждает их пинками, щекочет щетиной швабры; двое вербовщиков вталкивают мальчика в тайное подземелье, они уже в застенке, мальчик дрожит, кричит, кидается на стены, заламывает руки; его широко раскрытые глаза бегают, блестя во мраке, под его ногами хлюпает кровь зарезанных мужчин, вербовщики подходят к нему, мальчик бросается в угол, вербовщики достают ножи, мальчик шарит по стене, встает на четвереньки, ползет, натыкается головой на бедро зарезанного мужчины, забирается под кучу окровавленных трупов, вербовщики расшвыривают трупы ногами, мальчик протискивается у них между ног, встает, снова бежит, забивается, скорчившись, в угол; вербовщики выходят, закрывают карцер на ключ, кричат из-за двери: – Не бойся, мы не будем тебя убивать. Мальчик присаживается под отдушиной, скрестив ступни на земляном полу, опускает голову на колени.

…Моя мать бьет меня, проныра унюхала деньги, спрятанные у меня в трусах, она хочет отобрать их, я вынимаю мой ножик, бью ее за ухо, она слабо вскрикивает и оседает на пол, прижавшись ко мне. Блядь.

Мы грязны, солдаты хватают Элё, погружают его в корыто, мать завалена навозом, собаки и кошки пожирают крыс на ее носу, между ее ляжек, Драга бьет кулаком по спине сводни, Кмент работает днем, Элё прыгает на руки солдат; сводня гладит капитана по ляжке, в свете ламп блестят заколки для волос, Драга счастлив, его горло трепещет, он подзывает меня глазами, губами, я опираюсь на перила лестницы: «Мадам Луду хочет отдать тебя на вечер капитану. Уходи, я тебя подменю. Это зверь!»

…Я поднимаюсь по лестнице, на площадке пальмовые ветви гладят мои голые ноги; весной крысы, собаки и грифы раскидали навоз, я увидел труп моей матери, проныра размякла после оттепели; она хорошо сохранилась в навозе, сгнили только губы и влагалище; водянистые глаза вылезли из орбит, солдаты швыряют в труп камни, мухи жужжат, ночью они слетаются к нашим окнам, садятся на наши губы.

Я люблю Йемену. Когда ее голова подпрыгивает на ступеньке уборной, когда на ее растрепанные волосы липнет дерьмо, когда склонившийся над ней мужчина вливает ей в рот вино, она прекрасна.

Рано утром я спускаюсь искать ее, девушки и мальчики, мертвецки пьяные, спят на кафеле зала, в коридорах, в задней комнате, в раскрытых кабинках туалета; дверцы хлопают под утренним бризом; пьяные, политые вином и спермой, с открытыми ртами, они лежат на спине, на животе, скорчившись на боку, в той позе, в которой оставил их последний ночной клиент; я ищу мою нежную Йемену; я нашел ее, я беру ее на руки, она попрежнему прекрасна, ее волосы прилипли ко лбу, черный пушок на ее лобке слипся от пота, она сопит у моей груди, я целую ее щеки, вытираю ее губы, уношу ее в комнату мальчиков и укладываю на тюфяк рядом со мной.

…Другие мальчики спят, сопят в лунном свете, на веревке, протянутой от стены к стене, дрожат плавки; Драга во сне прижимает к себе Элё, все мальчики лежат голые на дырявых тюфяках; мальчик, спящий у самого окна, спрятал ладони между ног, солома и конский волос лезут из прорех, смешиваются с черными волосками на лобке; чайки скользят из ночи на свет, влетают в открытые окна, ветер от их крыльев раздувает волосы и пучки конской щетины; голова у всех мальчиков обрита, волосы остались только у меня, мужчины омывают их своей спермой.