Текст книги "Слезы Тесс (ЛП)"
Автор книги: Пэппер Винтерс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)
Я села и стала смотреть в окно. Адреналин и нервная дрожь ускорили дыхание. Я уже настолько привыкла к страху, что задалась вопросом, буду ли вновь чувствовать себя в безопасности.
Было темно; ни единой души, ни очертаний города, ничего не вырисовывалось в кромешной тьме. Я впилась взглядом в мужчину, который, как предполагалось, спасал меня, и пыталась понять, что происходит.
Он ухмыльнулся, замедляя скорость машины, чтобы остановиться. Я вновь посмотрела в окно, не веря. Где яркий свет от полицейского участка? Успокаивающие голоса людей?
Тормоза завизжали, и он ухмыльнулся в полумраке:
– Пошли со мной.
– Но это не отделение полиции.
Он захихикал.
– Нет. Мы не собираемся в полицию. Теперь ты дома.
Мой мир резко остановился; я вытаращила глаза. Он ведь не серьезно. Он не мог. Это просто не могло произойти. Нет. Разве мне не достаточно Мексики и Кью?
Из меня вырвался гнев, и перед глазами все стало красным. Я не позволю этому случиться. Я резко открыла дверь и выскочила из автомобиля.
– Эй, arrêt! (прим. пер. фр. – Стой!) – мужчина стал возиться с ремнем безопасности, но слишком поздно. Я уже рванула вперед.
Он кричал ругательства, сыпал проклятиями, которые наступали мне на пятки, заставляя двигаться быстрее. Я завертела головой, выискивая уединенное место, куда я могла побежать. Но вокруг были только холмы, горы и сельхозугодия, которые заключали в клетку лучше, чем колючая проволока. Я даже не знала, куда он меня привез. Я могла пробежать много миль и так и не найти помощи.
Сердце обливалось кровью, терпеливо подталкивая мое тело. Я пронеслась мимо близко растущих друг к другу сосен, и моя челюсть просто отвисла.
Под лунным светом развернулась усадьба, заманивая арочными окнами и тосканской привлекательностью. Но мои инстинкты пронизывали с головы до ног. Зло. От дома несло злом.
Я рванула вправо и побежала так далеко, как только возможно. Уткнулась в деревянный забор и перебралась через него. В тот момент, когда ноги вновь коснулись земли, я дернула руками, подталкивая себя двигаться вперед. Боль от ран и ребер не имела значения, бежать – вот, что было превыше всего.
В темноте я споткнулась, а единственный свет исходил только от серебристой, полной луны. Моя лодыжка подвернулась в одном из рядов картофеля, готовых к прополке. Я осмотрелась – вокруг были акры и акры картофеля, лежащего в грязи на мешках.
Продолжай бежать!
Моё шумное дыхание нарушало тишину ночи, ноги горели от боли, но я не замедлилась. Я прыгала через ряды картофеля, как газель, на которую охотился лев.
Там, вдалеке, я могла бы скрыться в ночи. Могла бы где-нибудь найти помощь. Но пока я бежала, моя вера в людей загорелась и умерла. Всю свою жизнь я верила в то, что люди хорошие. Никогда не замечая мрака в себе. Но сейчас я всех ненавидела и каждого подозревала. Еще одна частица меня была сломана: способность доверять.
Боковым зрением я заметила какую-то фигуру и закричала. Вдруг чье-то крепкое тело врезалось в меня, сбивая меня на землю. Я почувствовала острый запах земли и вздрогнула от боли.
Пока я боролась, прямо над ухом слышала чье-то тяжелое дыхание. Мы перекатывались, пачкая друг друга в грязи; я пыталась укусить, но не смогла до него дотянуться.
Я не могла противостоять новой твари. Глыба из ночи, он выглядел минимум в два раза больше Кью, и во мне взревел страх, когда тот мужчина грубо и яростно схватил меня.
Он поднял меня на ноги, а в его глазах вспыхнуло что-то черное.
– Привет, сокровище.
Я пиналась и извивалась.
– Отпусти меня.
Он откинул голову назад и засмеялся. Его тонкие каштановые волосы и морщинистое лицо указывали на то, что ему около пятидесяти. Но его года не отразились на теле – оно было мускулистым. Он тащил меня по полю, будто я была блохой, едва ли прилагая к этому силу. Я прекратила бороться, так как эта битва была проиграна, но копила силы на предстоящую.
Водитель ждал нас, прислонившись к деревянному забору. Он исподтишка смотрел, как Тварь приподнял меня и перекинул через забор. Водитель поймал меня, проводя своими отвратительными руками по моей груди.
– Это мило с твоей стороны – попытаться сбежать. Нам всегда нравится охотиться.
Я посмотрела вниз, рассматривая свою запачканную одежду. Я вновь молилась о свободе и о беззаботных облаках, но когда они потащили меня в этот дом в тосканском стиле, уже ничего не помогало. Мой разум сковал меня, чтобы я смогла вынести все, что меня ждало дальше.
Тварь протолкнул меня через дверь, и я подпрыгнула, когда она закрылась за нами. Когда я увидела, сколько замков блокировали выход, в горле пересохло. Это было похоже на бункер – для кого-то, кто не доверял простой защелке в дверном замке и которому требовались еще цепочка и засов. Что, мать вашу, он здесь делал? Лучше не отвечайте.
Я пыталась не паниковать, но мое дыхание участилось.
Тварь быстро шагал, впившись пальцами мне в предплечье, пока тащил меня по дому. Комнаты были не полностью декорированы, на люстрах висела паутина, а на мебели был слой пыли. Что, черт побери, это было за место?
– Зачем ты это делаешь? – спросила я, когда он открыл комнату и втолкнул меня внутрь. Я открыла рот.
Танцзал старинного дома был переделан в комнату для садистских забав. Нарисованные на потолке розы и ангелы улыбались рядам пыльных флоггеров, плеток, наручников и огромному количеству игрушек из секс-шопа. На двух огромных стенах были зеркала.
Я быстро отвела взгляд от отражения. Я не могла выдержать отражения, в котором меня окружили двое мужчин. Моя жизнь попала в тиски к дьяволам, и я сделала это сама! Я убежала от Кью. Я была глупой. Такой чертовски глупой!
Эта тварь схватила меня за подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза.
– Я делаю это, потому что давно пора, чтобы ублюдок Мерсер поделился какой-нибудь киской. Он думал, что может прекратить делиться женщинами? Очень жаль, ведь у него есть клиенты, а у клиентов есть потребности.
Мой мир развалился на части. Это не могло быть правдой. В Кью было много всего разного, но я не могла поверить, что он делился женщинами, торговал ими, отдавал их кому-то в пользование. Но какая-то испуганная часть меня задавалась вопросом: а не так ли он зарабатывает деньги. Где он проводит день? Были ли в доме другие девушки, которых он прятал, использовал, унижал?
Я покачала головой. Кью ненавидел себя за то, что сделал Русский Дровосек. Его извинения граничили с раскаянием. Он не мог показывать такие эмоции и продавать женщин. В этом не было смысла!
Водитель заговорил:
– Этот гондон Мерсер должен ответить за многое, и мы заставим ответить тебя, – он облизнул губы. – В тот момент, как ты сказала, что он тот, от кого ты бежишь, я просто не мог поверить в свое гребаное везение! Он обманул нас, и теперь ты за все расплатишься.
Я всхлипнула, когда Тварь схватил меня за шиворот и бросил на огромный матрас, валявшийся на полу. Я упала и закашлялась, когда меня окружила лавина пыли. Глазам стало больно, но я не позволила пролиться ни единой слезинке.
Мужчины захохотали и ударили кулаками друг друга по плечам, как будто сегодня для них удачный день. Мир был заполнен злом. Я ненавидела их. Ненавидела, ненавидела, ненавидела!
Я сверлила их глазами:
– Я не тот объект, с помощью которого вы сможете ему отомстить. Если у вас проблемы с Кью, вот к нему и идите.
Тварина засмеялся, хлопнув себя по мясистым бедрам.
– Ох, сокровище. Ты идеальная месть, – он снял свой коричневый пиджак и положил его на пол. – Хотя мне любопытно. Сколько у него сейчас девушек?
Я сжала губы. Кью заставил меня поверить, что я была его единственной рабыней, единственной игрушкой. И вновь мое сердце сдавила ревность. Все, во что заставил меня поверить Кью, было ложью. Он не заботился обо мне. У него не было никаких чувств, и он торговал женщинами. Он был хуже, чем те мужики, которые меня похитили – по крайней мере, они показывали свои истинные лица. А Кью был как хамелеон, умело скрывая истину.
Водитель подошел к одной из полок и выбрал флоггер. Мое сердцебиение ускорилось, когда он хлестнул им по своей руке, проверяя силу удара. Из пыльной миски он взял пару пакетиков и бросил один Твари.
Мужчина кивнул.
– Merci (прим. пер. фр. – Спасибо).
Он взглянул на меня, и в его взгляде отразилась темнота. Для меня не было никакого смысла хоть что-то говорить, поскольку у него не было души. Я точно знала, что после всего этого они меня убьют. Я лишь хотела, чтобы они убили меня сейчас, до того как разрушат.
Водитель обошел меня сзади, и я повернула голову, чувствуя себя неловко из-за того, что он там стал.
Воздух сгустился, и все мы замерли, пойманные в крошечном окошке, где правит нормальность, а затем моя жизнь закончилась в третий раз.
Тварь грохнулся на матрас всей массой своего тела, забирая мое дыхание. Я закричала, когда Водитель схватил меня за волосы и потянул так, что у меня не осталось иного выбора, кроме как спиной опуститься на мерзкий матрас. Я всегда обожала свои длинные волосы, но в данный момент мечтала быть лысой. Мое собственное тело сковало меня. Я не могла освободиться. Кожу головы пронзила острая боль, когда мерзавец потянул сильнее.
– Повинуйся, шлюха.
Тварь не тратил время впустую и сразу вскарабкался на меня; его тело вызвало у меня тошноту. Его дыхание отдавало сигаретами и чем-то кислым, он развел мои ноги в стороны, будто они были спичками. Он был похож на гигантскую антилопу гну, которая готова забраться сверху от дикого желания потрахаться.
Моя грудь поднималась и опускалась, перед глазами мелькали темные пятна, пока я учащенно дышала.
– Остановитесь!
Мужчины расхохотались.
– Сокровище, продолжай умолять. Нам нравятся крики.
О боже. О боже. Это и правда произойдет. В его глазах не отражалось ни капли человечности. И тут некому спасать меня. Ни Брэкса. Ни Кью.
Только я, два ублюдка и пустой дом.
Я всхлипнула и зажмурилась, когда Тварь расстегнул мои джины и стащил их вниз. То же самое он сделал и с моими трусиками, пока я царапала запястья Водителя, пытаясь заставить отпустить его мои волосы.
Водитель зарычал и на какой-то момент отпустил меня, чтобы ударить по щеке. Звук удара ладони о мою плоть эхом отразился по комнате. Потом он ударил меня вновь, вынуждая заплакать. После этого он просунул руку под мою футболку и сжал грудь с такой силой, что я увидела звезды перед глазами.
Я хотела продолжать молчать и не доставлять им удовольствие, умоляя. Но слова все же вырвались:
– Пожалуйста. Я просто хочу отправиться домой. Как предполагалось, вы должны были мне помочь!
Водитель мерзко захихикал и с дьявольским триумфом в глазах скрутил мои волосы.
– Ох, ну прямо сейчас мы как раз и помогаем тебе.
Я совершила ошибку, посмотрев ему в глаза. В них отражались только животная похоть и наслаждение моей болью. Что Кью сделал этим мужчинам, что они так наслаждались, разрушая женщину? Почему я должна платить за его грехи?
Водитель схватил меня за шею и сжал, душа меня.
Тесс, исчезни. Найди то самое место. Быстрее!
Тварь облизал пальцы и просунул их между моих ног. Он нахмурился, пробормотав:
– Она, бл*дь, сухая как шелуха.
Мой разум взорвался мыслями о Брэксе. Я всегда была сухой для него. Но Кью... Кью делал меня влажной. Он оказывал влияние на мое тело, несмотря на мою ненависть. Я сломалась – мне не нужны мужчины, которые меня мучили. О которых я грезила с тех пор, как достигла половой зрелости.
Я упала духом, когда Тварь засунул свою слюну внутрь меня. Двигая отвратительными пальцами и раня меня. Моя сухость гарантировала боль... И агонию.
Если бы кто-нибудь предложил мне на выбор пистолет или вот это, я бы выбрала пистолет.
Как я могла думать, что хотела, чтобы надо мной доминировали или командовали мной? Наивные фантазии о том, чтобы быть изнасилованной, в реальности совсем не были забавными. Это не было сексуальным или горячим. Это было настоящим изнасилованием, и оно отбирало больше, чем просто мое тело. Оно, в конечном итоге, разрушит меня до состояния звенящих, неисправных осколков.
Тварь еще сильнее продвинул в меня пальцы, грязными ногтями процарапывая поверхность моих внутренних стенок. Я дернула головой в сторону, игнорируя отрывающиеся при этом волосы.
Грудь раздирали слезы разочарования, и я задышала чаще, не в силах сдержать тихих причитаний.
Водитель снова ударил меня по щеке.
– Заткнись, Шлюха. Тебе это понравится. Потом моя очередь.
Я открыла глаза. Очень зря.
Тварь вытащил свой член и натянул на него скользкий презерватив. Запах латекса наполнил воздух, заставляя меня задыхаться. Я попыталась сомкнуть ноги и сжать вместе коленки.
Водитель захохотал, передавая флоггер поверх моей головы.
– Воспользуйся этим. Подготовь ее.
Губы Твари изогнулись в ужасной улыбке.
– Ах, сокровище. Сейчас ты быстро будешь готовой к траху, – он поднял руку и ударил меня.
Обнаженную кожу моего бедра ужалил кожаный флоггер, оставляя красный след. Я закусила губу, изо всех сил стараясь притвориться мертвой.
Тварь снова меня ударил. И еще раз. С каждым ударом часть меня разрушалась: мои надежды, глупые мысли о побеге, любовь к Брэксу, ненависть к Кью – все скрутилось в котле грязных эмоций, засасывая меня все глубже во мрак. Боевой дух, которым я так гордилась, распался на части и испарился. Каждый удар обнажал меня. Я стала забываться. Я больше не знала, кем была Тесс и не хотела знать.
Флоггер остановился, и Тварь раздвинул мне ноги. Плюнув на палец, он грубо потер мой вход.
– Пожалуйста... – застонала я. – Не...
Тварь рассмеялся, устроившись у меня между ног.
– О чем ты просишь, сокровище? Ты хочешь меня?
Водитель тяжело дышал над моим ухом, возбужденно хватая меня за волосы.
– Думаю, она просит, чтобы ты ее трахнул. Лучше дай ей то, о чем она просит.
Забвение, пожалуйста, забери меня. Я не переживу этого. Мой разум уже треснул, как расколотое стекло.
Тварь пододвинулся, вталкивая в меня свой член. Мое тело взбунтовалось, живот скрутило, и по щекам покатились слезы. Нет, нет, нет.
Тварь заворчал, проталкиваясь внутрь меня. Моя плоть отторгала его, обожженная осквернением.
Он качнул бедрами, входя глубже. Опустил голову и задрожал, ухмыляясь Водителю:
– Она чертовски узкая. Тебе понравится.
Водитель зарычал:
– Поторопись.
Засунув ужасные пальцы мне в рот, он заставлял пробовать их на вкус, и они были, как кислота и металл.
Пока Водитель пальцами трахал мой рот, Тварь яростно вдалбливался в меня. На своем лице я ощущала его тяжелое дыхание, неприятное и мерзкое.
Я попыталась отключиться. Я хотела укусить Водителя за пальцы, я хотела бороться. Меня использовали, как кусок плоти.
В ушах зазвенело, и комната начала вращаться. Голая задница Твари отражалась в зеркалах, пока он меня трахал. В моих глазах застыл страх, а выражение лица Водителя было безумным.
Где-то в доме прозвучал громкий выстрел. Тварь ускорил движение. Я зажмурилась. Я не хотела видеть еще больше мужчин, даже если меня подвергнут бесконечным мучениям. Я больше никогда не хотела открывать глаз.
Раздался еще один выстрел, затем пустота. Ужасный член Твари исчез, и я больше не чувствовала веса его тела. Меня дернули за волосы, потом все прекратилось, когда раздался крик Водителя.
Неразборчивые голоса и крики стали громче, и я открыла глаза.
Над лежащим Тварью стояли трое мужчин в костюмах и избивали его, выглядящего крайне жалко, с джинсами, болтающимися вокруг его лодыжек, и поднятыми к голове руками. Они наносили удар за ударом, и я вздрогнула, когда один со всей силы пнул Тварь по челюсти так, что его голова откинулась назад, и вылетели зубы.
Я сжала руки, обожая возмездие, которое он получил.
Водитель был прижат к зеркальной стене со стойками, на которых были кнуты и наручники. Его избивало еще больше охранников, и его голова была откинута на одно плечо, а из одного виска лилась кровь.
Мое сердце забилось свободнее в моем избитом и израненном теле, как раз в тот момент, когда в комнату вошел Кью. Он двигался с сердитым изяществом, с руками, сжатыми в кулаки, и с поджатыми губами. Но в его глазах я никогда не видела столько гнева.
– Putain de bâtards (прим. пер. фр. – Бл*дский ублюдок), – зарычал Кью, вытащил из пиджака пистолет и навел его на Тварь, лежащего на полу и хныкающего. – Ты, бл*дь, прикоснулся к моей девочке и думал, что выживешь?
Тварь потянулся к нему, и его взгляд молил о милосердии.
– Мы только взяли то, что раньше получали от твоей семьи. Ничего больше, – он сплюнул кровь.
Кью закрыл глаза, его тело затряслось. Когда он вновь посмотрел на Тварь, в выражении его лица бушевала ярость, и я сопереживала ему.
– Рассматривай это, как плату за прошлое и настоящее, – Кью нажал на курок, и Тварь прекратил свое существование. Его затылок взорвался красным, и я отодвинулась подальше, сжавшись на матрасе.
Кью повернулся ко мне с ужасающим спокойствием.
– Ах, эсклава, – он медленно подошел ближе, убирая оружие. – Этого не должно было произойти.
В этот самый момент, в моем хрупком и сломленном теле, мои чувства к Кью изменились. Из монстра он превратился в спасителя. Он сделал то, что Брэкс не сделал в Мексике: он нашел меня и убил ради меня. Он спас меня от кошмара и защитил от ублюдков, причинивших мне боль.
Кью больше не был дьяволом.
Он стал моим господином, и я принадлежала ему.
Глава 16
*Голубь*
Нашептывая что-то по-французски, Кью нес меня по дому.
Он нашел покрывало и укутал меня им, ласково что-то приговаривая, будто я что-то хрупкое, которое в любую секунду может рассыпаться. Неся меня в руках, он очень осторожно ко мне прикасался, но в его глазах сверкал неистовый гнев. Его гнев пугал, но я позволила ему обо мне позаботиться.
В его руках я нашла успокоение, которого жаждала. Его тяжелое сердцебиение успокаивало больше, чем слова. Я уткнулась носом в его шею и вдохнула аромат цитрусовых и сандалового дерева. Кью пришел за мной. Кью хотел меня.
Его охранники остались в помещении, чтобы позаботится о телах, и меня начало трясти. Кью прижал меня ближе.
– Все кончено. Тебе нечего бояться, – прошептал он. – Я убью каждого, кто обидит тебя.
Его голос был пронизан искренностью. Я полностью ему поверила. Кью сделал для меня то, что никто не делал: защитил. Он боролся за меня сильнее, чем мои родители, и даже оставил далеко позади упорство Брэкса. Кью пришел за мной, будто для него я была всем миром, показав, насколько я была одинокой.
Когда мы вышли из дома, нас встретил порыв холодного ночного воздуха и Франко, подскочивший по стойке «смирно». Он открыл заднюю дверцу автомобиля. Кью сел в машину, удерживая меня на коленях в своих объятиях.
По дороге в особняк никто не проронил ни слова. Кью просто обнимал меня, и я была благодарна. Он позволил мне намочить слезами его прекрасный костюм цвета графита, когда я осознала через что прошла. Когда из-за дрожи у меня стали стучать зубы, он обнял меня еще крепче.
Я ненавидела свои борьбу и упрямство. Из-за моей тупости я попала в ситуацию, которая меня сломала.
Поездка, казалось, длилась вечность и миллисекунду. Когда мы заехали на широкую подъездную дорожку к ошеломляющему дому, он поцеловал меня в висок и прошептал:
– Ты в безопасности.
Эти слова глубоко застряли в моем сердце, безвозвратно меня меняя. Они открыли некие ворота и все, что я знала – исчезло. Все, что у меня было, стало ничем. Тесс, которая любила Брэкса, которая боролась, чтобы убежать – испарилась. Она не заслуживала защиты Кью. Была недостойной того, чтобы ее спас мужчина, который ради нее даже убил.
Кью был прав. С ним я была в безопасности. Он все упростил. Я не могла понять, почему убежала. Я убежала от безопасности Кью, и в темноте меня нашли монстры.
Сердце обливалось кровью из-за того, что я сделала, и внутри скрутился страх, когда я вспомнила, что оставила имя Кью на автоответчике Брэкса.
Я была проблемной и упрямой, но Кью захотел меня. Он был первым, кто ухаживал за мной, и внутри я чувствовала согревающее меня блаженное счастье, что наконец я нашла того, кто меня не отпустит. Его мотивы были извращенными и неправильными, но осознание, что он нашел меня, успокоило мой разум, дав силы, чтобы победить зло.
Кью совершал много неоднозначных поступков, но не ломал меня. Он предлагал то, что неосознанно хотело мое тело.
Он был моим домом. Моим господином. Моей новой жизнью.
Мое прошлое на меня не влияло. Ужасное изнасилование не могло меня изменить. Кью изменял меня, он хотел, чтобы я была его эсклавой.
Почему прежде я так ясно не рассуждала? С моих плеч упал огромный камень. Полностью подчиняясь, я вздохнула.
Кью подвинулся и посмотрел вниз, но я прижалась еще ближе, не поднимая взгляда. Я должна была сделать это для него. Извиниться, чтобы он никогда снова не отправлял меня во власть мира.
Машина остановилась, и Франко открыл дверь. Пока Кью нес меня в дом, он продолжал крепко прижимать меня к себе.
В тот момент, как за нами закрылась дверь, на меня нахлынуло удовольствие. Дом.
Из гостиной выскочила Сюзетт. Она увидела меня в объятиях Кью, смертельной хваткой вцепившуюся ему в грудь.
– Oh, dieu, merci (прим. пер. фр. – О, боже спасибо).
Он кивнул, а Сюзетт подошла ближе, погладив меня через одеяло, в которое я была завернута.
– Я так рада, что Кью нашел тебя. Mon amie (прим. пер. фр. – Мой дружочек), ты часть этой семьи. Больше не убегай.
Мое тело напряглось. Mon amie. Сюзетт назвала меня своим другом.
Мои глаза снова наполнились слезами, готовыми пролиться из-за моей эгоистичности. Брэксу я больше была не нужна, зато нужна Кью и этой новой жизни.
Кью что-то пробормотал и начал поднимать по лестнице. Сюзетт наблюдала за тем, как мы уходим. Я думала, Кью отнесет меня в мою комнату, но он остановился на втором этаже и открыл дверь. Я широко раскрыла глаза, когда он занес меня в самую потрясающую комнату, которую я когда-либо видела.
На стене было огромное изображение карусели: скачущие пони, карета, танцующий медведь, парящий орел. Такое черно-белое изображение ярмарки должно было казаться детским, но оно придавало комнате изысканность, причудливую изюминку, сочетающуюся с остальной частью черно-белой темы. Кровать с балдахином, белой лакированной спинкой и серебристыми шторами радушно манила, но Кью не направился к кровати. Он зашел в ванную, отделанную радужной, переливающейся плиткой с джакузи и душем на двоих.
Кью направился прямо к душу, а затем медленно опустил меня. В тот же момент я схватила его за плечи. Я не хотела, чтобы он уходил. Он был единственным, о ком были все мои мысли, чтобы не думать о случившемся. Я задержалась на отрицании, отказываясь зацикливаться на том, что случилось. Я уклонилась от воспоминаний, позволив им разрушиться и смешаться со слоями отсутствия безопасности, боли и подавляющего горя.
Моя жизнь больше не была идеальной: убежав, я ее разрушила. Я дрожала от потребности в том, чтобы Кью простил меня. Чтобы сказал, что никогда не позволит мне убежать вновь.
Кью посмотрел мне в глаза. Его светло-зеленые глаза затуманились, когда в них отразилась печаль. В тишине, что-то зародилось между нами. Вытянув руку, он включил душ.
Сразу из двух больших насадок полилась вода, распространяя тепло через мою одежду. Я наклонила к ним голову, позволив каждой капельке обжигать меня, очищая кожу от грязи и ужаса.
Кью развернул одеяло и выкинул его из душа. Он взялся за низ моего свитера и стащил его через голову.
Его безупречный костюм потемнел от воды, намочившей шелк и кашемир. Кью испортит его, если не снимет. Но, казалось, его не очень беспокоило, что его идеальный костюм помялся и покрылся пятнами. Он сосредоточился исключительно на мне. Движения его рук были быстрыми и уверенными; выражение лица сосредоточенным. Но его глаза… В них пылали ярость и гнев, проходящие через меня порывами страха.
Он бросил мой свитер на пол, и взглядом впился в мою грудь. Мой белый лифчик стал прозрачным, а соски напряглись под его взглядом. Кью сжал челюсть, переведя взгляд вниз на мое тело, по моей наготе, к моим сжатым, израненным бедрам.
Боль от ударов флоггера обжигала из-за горячей воды, и я молила, чтобы Кью отвел взгляд. Я была изранена – больше не симпатичная рабыня. Он мог бы отослать меня прочь.
Кончиками пальцев Кью провел по ранам. Я вздрогнула, когда от захвативших меня воспоминаний потекли слезы. Душ превратился в ужасное великолепие тосканского дома, а прикосновения Кью стали жесткими и мерзкими.
Сделав вдох, я попыталась остаться в настоящем, сопротивляясь кошмарной темноте, грозящей поглотить меня.
Кью скривился. Он обхватил мои щеки горячими ладонями.
– Чья ты? – выплюнул он с суровым, безэмоциональным выражением на лице.
Вопрос вдохновил меня, и я всмотрелась в его бледные, свирепые глаза. Я знала ответ, которого он хотел.
– Я твоя.
Он с шумом вдохнул, вздрогнув всем телом.
– Скажи это вновь, но не по-английски.
Кью одурманил меня. Я приоткрыла губы и хотела остаться захваченной им навсегда. Нас соединила глубочайшая связь. Я увидела его душу, она смешалась с муками и демонами, но он не был злом.
Кью пристально посмотрел на мои губы.
– Je suis à toi, – что-то беспощадно-жестокое исказило его черты лица. В одном быстром поцелуе он вновь прижался своими губами к моим. – Это значит, я твой.
Мое дыхание сбилось и стало прерывистым, глубоко и быстро, разжигая искорками разрушенные части моего существа. Сила и очарование Кью, все это сконцентрировалось вокруг низа моего живота. В темном закоулке своего мозга, я перевела, что означают его слова – он мой. Упоение властью, которую дали мне эти крошечные слова, было неописуемым.
Неудивительно, что он хотел, чтобы я это сказала. Я опьянела от этих слов. Он был моим. Моим.
Что за жизнь до этого была у Кью, что ему требовалось услышать такое серьезное подтверждение? Какие призраки его преследовали?
Кью сжал пальцы, впиваясь ими в мой подбородок.
– Скажи это.
От его команды я ощутила себя жертвой, которой была, рабыней, выжившей после насилия. Мимолетное осознание того, что он мой, исчезло.
Кью покрутил мой сосок сквозь влажный материал лифчика. От его жестокости моя кожа покраснела, и наружу вырвалось желание бороться. Он заставил меня метаться от потребности и разрушения. Я была так близка к тому, чтобы обрести силы, но он мгновенно отстранился.
По щекам снова потекли слезы, когда я прошептала:
– Je suis à toi (прим. пер. фр. – Я твоя).
Прислонившись лбом к моему, Кью тяжело вздохнул.
– Ты снова убежишь? Оставишь единственного мужчину, который хочет тебя больше всех? Оставишь его защиту? – его голос дрогнул от смирения и сожаления, будто Кью ожидал, что я убегу и уже страдал от одиночества.
Посмотрев на него широко раскрытыми глазами, я покачала головой:
– Нет, я больше не убегу.
Его же глаза, наоборот, были полуоткрыты.
– Почему ты так уверена? Разве я тебя не пугаю? Не вызываю отвращения?
Он никогда не вызывал у меня отвращения, и страх, вызываемый Кью, был афродизиаком. Но я не могла этого ему сказать.
– Я больше не убегу, никогда. Je suis à toi.
Резко кивнув, он протянул руку и расстегнул на мне лифчик. Капельки воды задержались у него на ресницах, пока он хмурился, выбрасывая из душа мое белье.
Он был полностью одетым, в промокшем костюме, а я была обнаженной и избитой, и это еще раз напомнило мне, что мы не были равными. Это был не тот мужчина, который заботился обо мне потому, что любил и хотел меня, он был моим владельцем, приводящим в порядок свою собственность.
Кью прижал меня к плитке так сильно, что я почувствовала боль. Схватив меня за шею, он вызвал во мне панику. Кью опустил барьеры, выпуская свой гнев:
– Ты, мать твою, убежала, сука. Знаешь, как сильно я пытался сделать тебя счастливой? Обладать тобой, пытаясь не сломить? Я по-настоящему сделал тебе больно? Изнасиловал тебя? Причинил ранения??
Он отстранился, будто испуганный тем, что сделал. Продолжая смотреть на меня широко раскрытыми и недоверчивыми глазами, когда я откашлялась и потерла шею. На коже сохранилось воспоминание об его пальцах.
Я дрожала, наблюдая, ожидая новой вспышки. Ожидая, что он меня ударит. После всего я это заслужила.
Кью зарычал, проводя руками по своим гладким волосам.
– Ответь мне, эсклава. Неужели это и правда, так ужасно, принадлежать мне?
Я опустила голову. Я была сбита с толку, когда это касалось Кью. Он не насиловал меня, но подвергнув меня такой ситуации, фактически изнасиловал мой разум, вывернул наизнанку и заставил встретиться с тайными темными желаниями, несмотря на то, что я цеплялась за возможность любить такого мужчину, как Брэкса.
Он мучил меня играми и позволил чужому мужчине запихнуть в меня рукоятку ножа. Он сделал много всего, но ничего настолько же ужасного, как Тварь и Водитель.
Не знаю почему, но мне нужно было, чтобы он хотел меня!
Я упала на колени, тотчас же вскрикнув, когда раны на них начало жечь от столкновения с плиткой на полу. Я склонилась к его ногам, не в состоянии еще что-то сделать. Он меня ненавидел. Он выбросит меня, и куда я пойду? Кто после всего этого меня захочет?
– Прости, – крикнула я, сделав вдох, когда внутри что-то сломалось. Я глотала сожаления, жалость к себе и поражение, которое меня душило. – Ты обидел меня. Ты меня мучил... – мои слова остановили рыдания. Я обняла себя. – Но я нуждаюсь в тебе!
Я не могла сделать это. Не могла.
Кью не успокоил меня. Он не дал то, в чем я нуждалась. Он просто стоял, демонстрируя власть и наблюдая, как я распадаюсь на части. Куда исчез мужчина, несший меня вверх по лестнице? Мужчина, в котором я нуждалась. Не этот мерзавец. Не этот владелец.
Кью присел, пытаясь взять меня за руки, но я боролась с ним и забилась в угол. Мои спутанные, светлые волосы упали на лицо, защитив от его яростного взгляда.
– Je suis un salaud (прим. пер. фр. – Я подлец), – пробормотал он, почти силком усаживая меня себе на колени. По его костюму медленно стекала вода, когда он прислонился к стенке, укачивая меня. Я хотела согласиться, что он был подонком, но меня ранила боль в его голосе. Он на самом деле в это верил.
Множество ощущений пронеслось во мне, пока он меня держал. Я хотела прижаться к нему, позволить ему шептать и успокаивать меня, а другая часть меня хотела отстраниться, потому что его сострадание было ненастоящим и причиняло еще больше боли. Но я не могла этого сделать. Я была такой слабой, и слезы удерживали меня его заложницей.
Кью погладил меня по спине, вытянув ноги на полу душевой. Сквозь слезы я заметила, что он по-прежнему был в обуви. Разве ему было плевать на все, чем он владел? Нас всех действительно можно было заменить?
Я заплакала сильнее.
