Текст книги "Три любовных романа Лучшие из лучших — 1996 (из второго десятка)."

Автор книги: Пенни Джордан

Соавторы: Диана Гамильтон,Патриция Уилсон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 28 страниц)

– Я не понимаю тебя, – тихо сказала Кэсси.

– И не надо, дорогая, – спокойно отозвался отец. – Думай о Джордане. Кстати, он вряд ли позволит тебе думать о ком‑нибудь еще, – улыбнулся он, ероша ей волосы. И сразу же она вспомнила, как совсем недавно ее волосы ерошил Джордан. Он бы, наверно, и на сцене прекрасно выступил с такими незаурядными актерскими способностями.

В эту минуту на пороге появилась ее мать, за которой с каким‑то потерянным видом следовал Луиджи.

– Так, так! – с многозначительной насмешливостью воскликнула она. ‑Придется мне почаще наведываться сюда, чтобы знать, отчего это вы оба выгладите такими довольными. Что же вы тут замышляете, милые мои заговорщики?

– Мы всего лишь говорили о человеческой психологии, обсуждали характер кое‑кого из знакомых, – с откровенным цинизмом заявил ей отец.

При этих словах в зеленых глазах Лавинии вспыхнула холодная настороженность. И Кэсси почему‑то вдруг пожалела Луиджи. В нынешних обстоятельствах ему досталась весьма жалкая роль. Непонятно, зачем он вообще нужен Лавинии, ну разве только по самой банальной и очевидной причине. Кэсси снова передернуло от отвращения, после чего нужные слова пришли к ней сами собой. И она долго говорила о Джордане, чувствуя молчаливую поддержку отца, который, к ее большому облегчению и еще большему удивлению, тоже читал его книги.

Глава 4

Когда Кэсси вошла в гостиницу, где поселился Джордан, и огляделась по сторонам, она снова, в который раз с благодарным чувством подумала о его предусмотрительности. Как и следовало ожидать, ее мать очень удивилась, что Джордан решил остановиться в гостинице, а не в их доме, но он без труда отмел ее подозрения.

– Этот день принадлежит Кэсси, и это ее дом, – сказал он, с улыбкой глядя на Кэсси, которая волей‑неволей вновь очутилась в его объятиях, едва он опять ступил на порог. – Вы ведь не часто видитесь друг с другом. Это даст вам возможность спокойно обсудить все без меня. Она сможет без помех рассказать, какой я хороший.

Эта тонкая шпилька, как заметила Кэсси, не слишком понравилась ее матери, но Лавиния с заученно страдальческой улыбкой сделала вид, будто ее это ничуть не задело. Луиджи был очень внимателен и бросал сердитые взгляды на Джордана, спокойно обнимавшего одной рукой Кэсси, а она очень к месту! – то и дело краснела под устремленными на них обоих пристальными взглядами.

Однако здесь все было как‑то иначе. Гостиница оказалась довольно большой. К тому же она пользовалась немалой популярностью, особенно по пятницам, когда устраивались танцевальные вечера. Джордан заказал столик в глубине зала и усадил Кэсси прямо у стены, а сам сел рядом, отгородив ее от Луиджи и от матери. Отец оказался прямо напротив. Все было продумано и проделано с такой тщательностью и так ловко, что, если бы не внезапное и совершенно необъяснимое озарение, Кэсси никогда бы ни о чем не догадалась. Больше никому из присутствующих, видимо, и в голову не пришло, что их расположили в соответствии с определенным замыслом, как фигуры на шахматной доске.

За ужином Джордан почти никому не давал слова сказать, и Кэсси уже самонадеянно решила, что все позади, как вдруг Луиджи пригласил ее потанцевать.

– О, ноя… – Кэсси почувствовала, что ее охватывает паника, и тут же, словно только этого и ждала, вмешалась ее мать.

– Ну же, Кассандра! – насмешливо протянула она. – Ты ведь не собираешься просидеть весь вечер в этом углу? Вы так мило танцевали с Луиджи в тот раз, когда ты приезжала домой на летние каникулы. Помнишь? Потанцуйте, как в старые времена.

Да. Тогда‑то он и сказал ей, что уезжает с ее матерью в Нью‑Йорк. И именно в тот раз он попросил ее подождать, не лишать его такого шанса. Они танцевали всего один раз, после чего глаза Луиджи не видели никого, кроме Лавинии. Джордан отодвинул стул, и, выскользнув из‑за стола, Кэсси вдруг почувствовала, что прошлое вновь завладевает ею.

Потребовалось немалое хладнокровие, чтобы не выдать себя, очутившись в объятиях Луиджи, и Кэсси была почти уверена, что он это знает. Он крепче прижал ее к себе, и на миг Кэсси снова очутилась в том, теперь уже неправдоподобно далеком времени: счастливая, уверенная в себе, отдающаяся этим томным черным глазам. Ей казалось, однажды она уже была здесь, танцевала в этом самом зале, она помнит, как обнимали ее эти руки и как наблюдала за ними ее мать.

Она вся напряглась и резко отстранилась от него, ожидая прочесть в его глазах веселую усмешку.

– Не успела ты приехать и войти в гостиную, как я увидел, что ты ничего не забыла, – тихо сказал он. – Когда следом за тобой вошел он, я не поверил своим глазам. Ведь мы предназначены друг для друга, сага, и ты это знаешь. Зачем же ты все это делаешь?

– Мне кажется, ты пьян, – холодно бросила Кэсси. – Я обручена с Джорданом, что же касается наших с тобой отношений, я просто не понимаю, о чем ты говоришь. Все это осталось в далеком прошлом, я тогда была очень юной и глупой. Ты был старше и мог внушить мне все что угодно. Теперь я уже взрослая, пойми!

– Мы с ним ровесники, – улыбнулся Луиджи, явно не веря ее словам. До чего же самоуверен! Раньше Кэсси этого не замечала. – Он тебе не пара. Настолько не пара, что у меня зародились подозрения. Неужели ты вправду обручена с этим человеком, у которого такие холодные глаза, как ледяные озера?

И вовсе не холодные! Когда Джордан смеялся, его глаза искрились теплом и делали его неотразимо обаятельным. Внезапно все это стало для нее настолько очевидно, что Кэсси поняла: былая власть Луиджи над ней отошла в прошлое. Ее тревоги и страхи не более чем сентиментальная чепуха. Сейчас он просто раздражал ее, особенно когда заговаривал о Джордане. К своему изумлению, она вдруг сообразила, что знает Джордана намного лучше, чем Луиджи. В сущности, она и раньше не знала о Луиджи совсем ничего, а теперь он стал для нее совершенно чужим и только вызывал раздражение.

Она высвободилась из его объятий и направилась к столу. Луиджи поневоле последовал ее примеру. Джордан наблюдал за ними с бесстрастной миной, Кэсси даже забеспокоилась – вдруг он не одобрит демонстративности ее поведения.

– Что ж вы так мало потанцевали, дорогая? – недобро рассмеялась Лавиния. – Может быть, ты устала?

– Нет, просто не люблю, когда мне наступают на ноги! – сердито заметила Кэсси, собираясь сесть на свое место, но Джордан остановил ее.

– Пошли, – спокойно сказал он, – попробуем поднять твое настроение.

Кэсси была застигнута врасплох и, прежде чем придумала повод для отказа, снова очутилась на танцевальной площадке.

– Что произошло? – быстро спросил Джордан. – Все было нормально, а потом вы вдруг резко отстранились друг от друга и тут же опять продолжили танец. Со стороны это выглядело довольно странно.

– Я и не знала, что у нас такая заинтересованная аудитория! – огрызнулась Кэсси. – Просто я хотела поскорее от него избавиться.

– Чтобы вконец не растаять? – язвительно полюбопытствовал Рис. Кэсси вспыхнула от злости и, резко вздернув подбородок, посмотрела ему в лицо, тут же в который раз удивившись, что даже на высоких каблуках достает ему лишь до подбородка.

– Вас это не касается! – отрубила она, уязвленная его насмешливым тоном. Она только что мысленно защищала его, а он!..

– Тогда, может быть, раскроем им наш секрет? – холодно спросил он. ‑Подойдем к ним, швырнем кольцо на стол и воскликнем: «Первое апреля!» Зачем продолжать эту игру, если мы с вами не заодно?

– Просто вы рассердили меня. – Кэсси быстро взяла себя в руки, испугавшись его угрозы. – Вы прямо‑таки заставляете меня говорить то, о чем я вовсе не собиралась упоминать. А на Луиджи я разозлилась, потому что он нам не верит.

– Что именно он сказал? – деловито спросил Джордан, и снова в ней вспыхнули злость и раздражение на этого властного, сдержанного человека, которого, по всей видимости, невозможно застать врасплох.

– Он сказал, что не верит в нашу помолвку! – сердито бросила она. ‑Догадываюсь, что для вас, привыкшего к полной приключений жизни, все это скучно, но мне очень трудно изображать беззаботное равнодушие, когда я слышу такие слова. Лишь отец, по‑моему, клюнул на эту удочку. Те же двое не верят нам ни на йоту. Скорее всего, сейчас они наблюдают, как мы ссоримся, и посмеиваются над этим фарсом.

– Выпустили пар? – спокойно спросил Джордан. Невозмутимость, с какой он произнес эти слова, заставила Кэсси с изумлением взглянуть на него. ‑Если да, то мы сейчас постараемся их переубедить. Однако предупреждаю вас, Кассандра, мне надоело играть сразу две роли. Или вы подыгрываете мне, или мы заканчиваем наш спектакль!

Он привлек ее к себе, прижав теснее, чем вот только что Луиджи, и, если сидящие за столом считали, что наблюдают за их ссорой, теперь им ясно дали понять, что размолвка закончилась. Джордан погладил ее по волосам и ласково притянул ее голову к себе на грудь. Кэсси включилась в игру, ощущая на себе их любопытные, оценивающие взгляды. Ей нужно лишь полностью довериться Джордану.

Он расстегнул пиджак и положил ее руку себе на грудь, чтобы она почувствовала, как бьется его сердце. Кэсси торопливо подняла к нему лицо, и его губы нежно коснулись ее щеки.

– Прошу вас, не отодвигайтесь, Кэсси, милая, – прошептал он, и она повиновалась, чувствуя, как коленки дрожат от волнения, и сознавая, что с ней творится что‑то странное.

– Почему вы так сказали? – сдавленным голосом спросила она, уткнувшись ему в плечо.

– Я где‑то читал, что ваша мать умеет читать по губам, – спрятав лицо в ее волосах, пробормотал он, явно посмеиваясь над забавностью ситуации. – Среди актеров это не такая уж редкость. Я хочу играть наверняка.

– Я очень сожалею обо всем этом, – призналась Кэсси с судорожным вздохом, выдавшим, несмотря на все усилия, ее волнение. – Я понимаю, вы сделали намного больше, чем полагалось по роли. Сама‑то я без конца паникую. Ужас, ведь то же самое мне предстоит в вашем доме!

– Там будет по‑другому, Кэсси, – шепнул он. – Мои родители только обрадуются и охотно всему поверят. Я прекрасно понимаю, почему вы прежде были в таком жутком состоянии. Если не считать вашего отца, который, судя по искре удовлетворения в его глазах, полностью на вашей стороне, остальные настроены весьма враждебно.

– Для меня это не новость, – вздохнула Кэсси. – Я всегда должна была следить за каждым своим шагом и всегда знала, что мать считает меня лишь обузой. Дочь для актрисы – постоянное напоминание о возрасте. Люди начинают сравнивать, высчитывать годы. Удивительно, как она вообще не отреклась от меня.

– Бедная малышка, – ласково сказал Джордан, но Кэсси услышала в его голосе насмешливые нотки и, подняв голову, опалила его гневным взглядом. – Мне жалости не надо! – резко бросила она, и Джордан почувствовал, как напряглось ее тело. – Извините, я случайно забыла на миг, кто вы на самом деле.

– Они‑то действительно заинтересуются моей персоной, если вы будете постоянно фыркать на меня, – усмехнувшись, заверил Джордан. – Вы умудрились снова свести на нет все мои усилия. Придется опять начинать все с нуля.

По ее щеке к губам скользнули губы Джордана, и Кэсси подчинилась его игре. Он не намерен попусту повторять свои угрозы, это ясно. Она подняла голову навстречу поцелуй, и Джордан, притянув ее к себе, прижался к ее губам. На сей раз она не сопротивлялась, стремясь не выйти из роли, и только удивилась, что делает это безо всякого усилия над собой.

Внезапно его поцелуй стал более требовательным и страстным, и Кэсси всем существом невольно откликнулась на зов неожиданно вспыхнувшего чувства, губы сами собой приоткрылись ему навстречу. Она была охвачена жарким огнем, прекрасным и одновременно пугающе мощным, а Джордан тут же воспользовался ее минутной слабостью, и его язык молнией обжег нежную тайну ее рта. Он перестал делать вид, что танцует, и целиком отдался поцелую.

Наконец Кэсси очнулась, почувствовав, что он неохотно оторвался от нее; музыка тем временем умолкла, и множество любопытных глаз с интересом наблюдали за ними. Она залилась краской, и Джордан повел ее к столу, крепко обхватив за талию.

– Если уж это их не убедит, то не убедит ничто, – вполголоса пробормотал он.

Он отпустил Кэсси и взял ее дрожащую руку в свою, ободряюще поглаживая большим пальцем ее запястье.

– Продолжайте смотреть на меня так, как сейчас, – прошептал он, когда они были уже почти у стола. – Это именно то, что нужно. Теперь я могу простить вам предыдущие оплошности.

Как ему удается быть таким спокойным, было выше ее разумения. Если она сейчас же не сядет, то просто рухнет без сил у его ног. – Боже мой, Джордан! – в изумлении воскликнула Лавиния, стараясь замаскировать смехом неодобрение. – Чувствую, для вас небезопасно оставаться наедине с моей дочерью.

– Ну что ж, – небрежно бросил Джордан, с едва уловимой насмешкой гладя на нее. – Кэсси стоит на пороге новой жизни, так что ваша власть уже не та, что раньше. – Своими сильными пальцами он прижал руку Кэсси к столу, повернув ее так, чтобы сверкающий камень был виден во всей своей красе. – Мое кольцо! И Кэсси теперь тоже моя, Лавиния. Я не привык ничего уступать. И Кэсси тоже никогда не уступлю.

Его решительный тон не на шутку встревожил Кэсси. Зачем так переигрывать? Ведь через некоторое время их «помолвка» прикажет долго жить! Что тогда? Лавиния же просто умрет со смеху!

Она в панике посмотрела на Джордана и прочла в цепком, гипнотическом взгляде какое‑то странное выражение, меж тем его губы сперва дрогнули в откровенно насмешливой улыбке, а потом нежно и властно коснулись ее рта. Хорошо все‑таки, что он остановился в гостинице. Еще несколько подобных высказываний, и оба они окажутся в такой ловушке, что их помолвка затянется на годы!

На следующий день, когда они отправились в Суррей, к родителям Джордана, Кэсси чувствовала себя совершенно разбитой. Она была как выжатый лимон и знала это. Окинув ее быстрым взглядом, Джордан тотчас заметил, как она бледна и измучена, но промолчал. Кэсси была ему за это благодарна. В словах она не нуждалась. Их сказано уже слишком много.

Предыдущий вечер сложился для нее на редкость удачно. Джордан будто и не хотел их всех отпускать. Он непринужденно беседовал с ее отцом, танцевал с матерью и дал Кэсси возможность стряхнуть с себя напряжение. Однако нынешним утром все вернулось на круги своя.

Луиджи ходил за ней как привязанный, с выражением отчаяния на лице и то и дело заводил речь о помолвке. Когда ему наконец удалось застать ее одну, он тут же бесцеремонно заключил ее в объятия.

– Я не могу позволить тебе уйти из моей жизни, Кэсси! – с жаром начал он. – Вчера я все время ждал случая попросить тебя выйти за меня замуж и вернуться вместе с нами в Нью‑Йорк.

– Ты в своем уме? – воскликнула Кэсси, и в тот же миг ее захлестнули радость и облегчение оттого, что слова Луиджи не вызвали в ее сердце ни малейшего отклика. – Уже четыре года ты живешь с моей матерью! За кого же ты меня принимаешь, за наивную идиотку? Мне теперь совершенно все равно, как ты и что ты. Постарайся уяснить себе простую вещь: я помолвлена и очень счастлива. И немедленно прекрати эти разговоры.

– Не могу! С этим человеком ты стала жесткой и упрямой, но для меня это не имеет значения. Останься здесь, а он пусть уезжает. Верни ему это до нелепости дорогое кольцо!

Кэсси и Сама считала это кольцо неуместно дорогим, однако, услыхав это от Луиджи, просто рассвирепела. Да как он смеет! Его это совершенно не касается! Для нее он никто, чужак, а вот Джордан… Джордан… Неожиданно она поймала себя на том, что ею завладели доселе неведомые и непонятные чувства. Человек, вызывавший у нее досаду и раздражение, сделавший ее жизнь невыносимой, за эти три дня стал для нее воплощением надежности и силы, с ним она делила свои тайные страхи и надежды, к нему она могла обращаться за помощью. Все это настолько поразило Кэсси, что она замолчала, а Луиджи ошибочно принял ее внезапное молчание за нечто совсем иное.

– Carol – Он вновь притянул ее к себе, но лишь на секунду. Кэсси вырвалась с таким яростным отвращением, что ему только и оставалось ретироваться, тем более что в этот миг в комнату вошла ее мать.

– Люди, склонные переоценивать свои возможности, навлекают на себя большие неприятности, – как бы предупреждая Кэсси, заметила Лавиния, пристально вглядываясь своими зелеными глазами в ее растерянное лицо. ‑Угомонись, Кассандра! Тебе не под силу справиться даже с никчемным слабаком Луиджи. Что же говорить о таком человеке, как Джордан Рис!

– Наши с Джорданом дела тебя совершенно не касаются, – отрезала Кэсси. Она и думать забыла о своих страхах, о тревоге, целиком поглощенная размышлениями о внезапной и загадочной перемене в ее отношении к Джордану.

Лавиния вставила сигарету в длинный дорогой мундштук, каждым движением выдавая свое недовольство и досаду.

– Джордан Рис слишком стар для тебя, – нетерпеливо сказала она. ‑Господи, ведь он уже седеет. Он, наверное, еще старше Луиджи и с куда более независимым и трудным характером.

– Я предпочитаю зрелых мужчин, – с неожиданной злостью выпалила Кэсси. – Папа знает меня лучше, чем ты, и неудивительно, если вспомнить, что я виделась с ним намного чаще, чем с тобой. Мне бы никогда и в голову, не пришло связаться с человеком на двенадцать лет моложе меня. Я бы чувствовала себя его теткой!

– Твое энциклопедическое незнание жизни просто поразительно! – фыркнула Лавиния. – Из твоего брака с Джорданом Рисом ничего путного не выйдет! Слишком у тебя мягкий характер. Ему больше подходит такая, как я.

– Давай не будем говорить о том, какая ты, – гневно бросила Кэсси, выходя из комнаты.

Она вспомнила всю боль и отчаяние, какими терзалась раньше от подобных стычек. Ее мать с легкостью манипулировала Луиджи, ловко расставляя ему силки и пленяя торжествующей улыбкой победительницы. С Джорданом такое было совершенно невозможно. Джордан – человек сильный, решительный и независимый. Кэсси не сомневалась, что, попытайся ее мать проделать свои штучки с Джорданом, тот отреагировал бы на них презрительной улыбкой или дал бы ей резкий отпор. Скорее бы уж он приехал и забрал ее отсюда.

На прощание ее отец обменялся с Джорданом энергичным рукопожатием, а глаза его, будто он сам одержал победу, горели торжеством, особенно когда он переводил взгляд на вытянутую физиономию Луиджи. Лавиния едва прикоснулась губами к щеке дочери и тут же повернулась к Джордану, одарив его своей самой соблазнительной улыбкой.

– Как ни странно, Джордан, я еще ни разу не имела случая выразить вам расположение, на какое вы по праву можете рассчитывать как член семьи, воскликнула она, шагнув к нему с явным намерением поцеловать. Кэсси вся напряглась от охватившего ее беспомощного гнева.

Но Джордан не дал застать себя врасплох и ловко воспользовался ее же оружием. Взяв руку Лавинии в свою, он, не целуя, слегка склонился над ней с учтивым достоинством настоящего рыцаря.

– Когда мы с Кэсси поженимся, нам с вами придется согласовать кой‑какие детали, – шутливо заметил он. – Называть ли мне вас по‑прежнему Лавинией, или вы предпочитаете, чтобы я называл вас мамой?

Все это было сказано совершенно естественным тоном и недвусмысленно расставило все точки над «i». На миг Лавинии Престон изменил даже ее великолепный актерский дар. Она весело рассмеялась, но Кэсси увидела вспышку гнева в прелестных ее глазах и, с радостным облегчением взяв Джордана за руку, направилась вместе с ним к выходу.

– Проголодались? Я знаю, что приехал чуть раньше, чем мы договаривались, и не дал вам позавтракать, но все же нам предстоит еще довольно долгий путь. Хотите – остановимся и перекусим прямо сейчас? – Низкий спокойный голос Джордана вернул Кэсси к реальности, и она устало улыбнулась.

– Да, пожалуйста. – Стараясь избежать его взгляда, Кэсси глубоко вздохнула и оторвалась от спинки сиденья. – Спасибо, что приехали пораньше, и… спасибо за все.

– Мне не терпелось поскорее увезти вас оттуда, – сказал он. – В этом доме слишком нездоровая атмосфера.

Ей показалось, что этот упрек адресован также и ей, и, смутившись, она ничего не сказала. Слишком нездоровая атмосфера, насыщенная неприглядными эмоциями. Она тоже внесла свою лепту, по крайней мере вначале. На ее месте кто‑нибудь вроде Джордана послал бы их всех к черту, или посмеялся бы над ними, или даже просто наплевал бы на всю эту историю. Но вот как быть с ее матерью? Она ведь не первый раз пыталась очаровать Джордана. Прошлым вечером в гостинице она совершенно откровенно с ним заигрывала. Будь их помолвка настоящей, Кэсси испугалась бы, что давняя история может повториться вновь. Джордану все это, наверное, кажется унизительной возней.

– Не забудьте, вам предстоит сыграть свою роль еще раз, – сказал он, когда молчание стало совсем уж неловким. – Но я обещаю не злиться на вас. Вы увидитесь с теми, кто по‑настоящему любит вас, так что сейчас можете расслабиться.

– Надеюсь, угрызения совести будут не слишком болезненными, – пробормотала Кэсси. – Я ведь тоже люблю вашего отца.

– Как ни странно, я тоже! – усмехнулся он. – И у меня тоже есть совесть. Мне приходится выбирать, что важнее. Вообще‑то я думал, мы с вами все уже обсудили и избрали наилучший вариант для его блага.

– Я знаю. Я… не права, простите, – удрученно сказала Кэсси, и он бросил на нее быстрый, зоркий взгляд своих светлых, с серебристым отливом глаз.

– Ради Бога, бросьте вы думать об этих глупцах у вас дома, Кассандра, а то мне придется как следует вас встряхнуть! – рассердился он. – Мой отец ожидает увидеть нормальную, вспыльчивую и своенравную Кэсси. И если увидит нечто безвольно‑унылое, вся вина падет на меня.

Джордан свернул к гостиничной стоянке и остановил машину.

– Все вдет по расписанию, – пробормотал он, глянув на часы. – Позавтракаем здесь.

Он вышел и открыл дверцу для Кэсси. Взяв ее за руку, он решительно вытянул ее из машины. Настолько решительно, что она покачнулась, с трудом сохраняя равновесие, и в тот же миг он подхватил ее одной рукой, не давая упасть.

– Боюсь, войти вам придется без моей помощи, – улыбнулся он. – Как вы знаете, на руках через порог переносят только невест!

Кэсси густо покраснела и обожгла его сердитым взглядом.

– Вот и отлично. Вижу прежнюю Кэсси! – мягко улыбнулся Джордан. – Вас очень легко вывести из себя.

Кэсси посмотрела на него с упреком, внезапно снова нахлынула неуверенность; он взял ее под руку и, ободряя взглядом, повел в гостиницу завтракать.

– Ну же, – мягко сказал он. – Все уже позади. Теперь будет намного приятнее.

В ответ на ее глубокий печальный вздох Джордан весело рассмеялся, и сразу же прежняя уверенность и спокойствие возвратились к ней, напряженная скованность исчезла от теплого прикосновения его руки.

– Есть еще одно преимущество, – умиротворенно и несколько опрометчиво сказала Кэсси за завтраком в теплой и уютной столовой. – Перед вашими родителями нам незачем слишком усердно разыгрывать жениха и невесту.

– Не уверен, что это преимущество, – рассмеялся Джордан. – В том, чтобы целовать женщину вопреки ее желанию, есть особая прелесть. И кстати, так легче легкого поставить ее на место.

– Надо же, типичный мужской шовинизм! – рассердилась Кэсси. – Квинтэссенция всей вашей омерзительной самоуверенности и мнимого превосходства над нами. Секс как оружие порабощения.

Его широкая ухмылка показала ей, с какой легкостью он способен завести ее, заставить плясать под свою дудку. И она даже не пыталась скрыть свою ярость.

– Само слово «секс» в ваших устах звучит странно, – мягко подколол ее он. – У меня просто мурашки ползут по спине, когда я слышу такое от закаленной журналистки, ненавидящей мужчин и привыкшей во всем полагаться только на себя.

– При чем здесь все это! – с нарастающим раздражением воскликнула Кэсси и злорадно добавила: – Моя мать, между прочим, считает, что вы для меня староваты.

– А вот это уж вовсе неправда, – заверил он, окончательно развеселившись. – Тому, кто на вас женится, придется многому вас учить. Ведь вашим недостаткам нет числа. Ужасный характер, сомнительные манеры, упрямство и совершенно нелепая способность ни с того ни с сего чисто по‑женски ударяться в слезы. Молодому человеку с этим просто не совладать!

– Вы закончили? – в ярости спросила Кэсси.

– Хотите еще? – усмехнувшись, поинтересовался Джордан.

– Ради Бога, замолчите! – не выдержала Кэсси. А она‑то, дура, считала, что он понимает ее и успокаивает! Просто смешно. Ведь прекрасно же знала, что он собой представляет. Сколько натерпелась от него на работе! Выходя с ним из гостиницы, Кэсси все еще кипела от злости, а он наслаждался вспышкой ее темперамента. В машине она неподвижно застыла на своем месте, наблюдая, как Джордан пристегивает ремень безопасности.

– Я вижу, вы окончательно восстановили свой боевой дух, – удовлетворенно подытожил он. – Держите ушки на макушке, когда мы вернемся в редакцию. Теперь‑то я знаю, как с вами обращаться.

– Потому и наговорили мне кучу приятных вещей? – сердито спросила она. – Чтобы встряхнуть меня после всей этой пытки в родительском доме? – Конечно, – мягко ответил Джордан. Протянув руку, он взял Кэсси за подбородок и чуть приподнял ее лицо. – Вы думаете, мне нравится причинять вам боль, Кассандра? По‑моему, вас и так уже достаточно помучили. Раны до сих пор не зажили.

Секунду Кэсси молча, с недоумением смотрела на него. Он опустил руку и тронулся с места. А она вдруг поняла, что не испытывает боли, что раны зажили, и почувствовала огромную радость. Проведенные с ним два дня излечили ее от застарелого тяжкого недуга. Темные влажные глаза итальянца уже не бередили ей душу. Теперь перед нею были серые, серебристо‑серые, решительные и невероятно мужские глаза, по временам способные вызывать искреннее раздражение своей самоуверенностью и все же до странности успокаивающие и родные. Они видели ее страхи, ее боль, ее беззащитность, видели ее вспыльчивость и своевольное упрямство. Жаль только, что Джордан Рис человек слишком опасный, чтобы когда‑нибудь назвать его своим другом.

Кэсси громко рассмеялась, увидев дом, в котором жил Хэролд Рис, – невысокий, длинный, окруженный садом, наверняка очень красивым в весеннюю и летнюю пору. А рассмеялась она потому, что очень близко за домом протекала река.

– Я должна была догадаться! – весело воскликнула она в ответ на недоуменный взгляд Джордана. – Ведь Хэролда Риса невозможно представить себе без удочки!

– В одежде рыболова он выглядит куда естественней, чем в какой‑либо другой, – с улыбкой согласился Джордан. – Мои детские воспоминания – это сплошь выходные дни, проведенные на речных берегах, мама читает или вяжет, а отец учит меня тонкостям ловли капризной форели.

Кэсси примолкла. Ей вспомнились многочисленные няньки, к которым она не успевала толком привыкнуть, так как мать увольняла их, изощряясь в придирках. Вспомнилась и тишина в доме, когда родители уезжали в долгие гастрольные поездки. В свое время и Кэсси ненадолго вошла в театральный мир, мишурный блеск сияющих огней, атмосферу ярких красок и актерского грима, но все это кончилось, едва она подросла, ибо мать никак не могла примириться с тем, что при всей своей моложавости не в силах соперничать с расцветающей красотой изящной длинноногой дочери.

Что до Джордана, то у него наверняка все в порядке. Да разве может быть иначе, если имеешь вполне нормальную семью и такого отца, как Хэролд Рис?

– Сожалеете, что ввязались в эту историю, Кэсси? – услышала она несколько напряженный голос вышедшего из машины Джордана.

– Нет. – Кэсси покачала головой, с легкой грустью глядя на него. ‑Наверно, я просто завидую вам, завидую вашей нормальной жизни, полной тепла и любви.

– В таком случае добро пожаловать в эту жизнь, – сказал он. – Поверьте, вам будут только рады. – Их приезд был замечен, так как открылась входная дверь, и Джордан поспешил обнять Кэсси за талию. – Кое‑кому здесь вы весьма небезразличны, Кэсси, – мягко добавил он. – Здесь вы ребенок, которого любят и которому потакают. Моя мать большая мастерица по этой части, придется немного, ее приструнить. Но это не ваша забота. ‑Джордан с улыбкой взглянул на нее. – Наслаждайтесь жизнью и забудьте о неприятном визите в свой родительский дом.

Она посмотрела в его спокойные, уверенные глаза и неожиданно для самой себя улыбнулась. В ответ просиявший Джордан вдруг нагнулся и быстро поцеловал ее.

– Вот так, – поддразнил он, поворачивая ее лицом к двери, навстречу стоящей там улыбающейся женщине, глаза которой светились радостной надеждой.