Текст книги "Радость и грусть"

Автор книги: Пенни Джордан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

– Если это допрос, значит, вы – преступница… или свидетельница преступления, – бархатным голосом отозвался Нолан. – Интересно, что вы подразумевали, делая столь подозрительное заявление?

– Ничего, – опять солгала Патриция.

Нолан с минуту молчал, потом попрощался с ней учтивым полупоклоном и вышел, оставив у нее в душе неуютное чувство, что на самом деле он ей не поверил. Будь проклят ненавистный Нолан Стюарт! Только этого ей не хватало.

4

Патриция проснулась оттого, что кто-то осторожно стучал в дверь. Кто бы там ни был, слава Богу, это не может быть Нолан Стюарт. Осторожность и Нолан – вещи несовместимые.

Накинув халат, девушка открыла дверь. В коридоре стоял официант, рядом с ним – столик на колесах. Ошеломленная Патриция отступила, и он вкатил столик в номер. Когда официант снял салфетку, ее изумление стало еще больше: перед ней оказался завтрак, сервированный на двоих, включая шампанское, смешанное с апельсиновым соком, – напиток холостяка. Официант не стал слушать заверений о том, что она не заказывала всю эту шикарную еду, явно предназначенную для поддержания сил после бурно проведенной ночи.

– Но я не… – начала было Патриция снова, однако замолкла, потому что в голову пришла ужасная мысль. – Кто оплатил счет? – настороженно осведомилась она.

– Не знаю, – извиняющимся тоном произнес официант и вышел из номера.

Но какие тут могли быть сомнения. Конечно, это еще одна выходка Нолана Стюарта с целью убедить бывшую подружку в том, что он провел здесь ночь. Хотя как она об этом узнает? Разве что Лиз принадлежит к тому типу женщин, которые всегда все проверяют. Наверняка так оно и есть.

Патриция скривилась, рассматривая дармовое угощение. Вообще-то по утрам она предпочитала крепкий кофе и не могла представить себя женщиной, которая пьет на завтрак шампанское. Неужели Нолан видел ее именно такой?

А ладно, теперь уже все равно. Патриция протянула руку, взяла бокал и сделала глоток. Шампанское оказалось ледяным, а смешанный с ним апельсиновый сок – свежевыжатым. Она даже поморщилась от удовольствия. Да уж, если бы она сейчас была вместе с возлюбленным, вряд ли кто-то из них захотел бы вылезать из теплой постели, имея такой завтрак. Патриция снова поднесла бокал к губам, и тут в голове внезапно возникло вчерашнее эротическое видение с участием Нолана Стюарта.

Она чуть не подавилась. Вот что значит принимать алкоголь по утрам, строго напомнила себе девушка, решительно поставив бокал на столик.

Через час, выпив две чашки крепкого кофе с тостами, она спустилась вниз, одетая в любимые брюки кремового цвета, шелковую облегающую блузку и пиджак. Не для того она ехала так далеко, чтобы валяться в постели, попивая шампанское, и не для того, чтобы представлять себе восхитительные, соблазнительные картины интимных наслаждений с мужчиной, который, как она знала, вряд ли когда-либо станет ее партнером по чувственным любовным играм.

Патриция решительно подошла к стойке и спросила портье, нет ли для нее посланий. Он с улыбкой протянул ей два запечатанных конверта. Нахмурившись – почерк был незнакомый, – она открыла первый конверт, прочла записку и уронила ее, будто обжегшись.

«Благодарю вас. Прошлой ночью вы были великолепны. Не могу дождаться вечера. Нолан».

Портье поднял записку и протянул ей. Патриция с досадой подумала, что теперь не только она знает содержание послания! А этот тип наверняка постарается довести игру до конца, решила она, запихивая письмо в карман.

Теперь уже благоразумно отойдя от стойки, девушка вскрыла второй конверт. Подписано… Сильвией!

«Я пыталась поймать вас перед уходом, но не смогла найти. Мне хотелось бы обсудить с вами то, о чем мы говорили. Не могли бы вы перекусить со мной сегодня днем? Здесь, в отеле, в час дня».

Патриция задумчиво подергала нижнюю губу. Она, конечно, поняла, о чем собиралась переговорить с ней эта женщина. Она также знала, что скажет Барбара, если она откажется от такой замечательной возможности. Работа у Сильвии давала шанс привести в исполнение их план – вернее, план Барбары. Но молодая доброжелательная женщина так понравилась Патриции, вчера они так славно поболтали с ней и с ее мужем, что…

Но ведь она ничего не потеряет, если хотя бы выслушает Сильвию, напомнила себе девушка. А может быть, удастся узнать что-нибудь полезное, да еще и бесплатно перекусить! Забудем ненадолго о честности и об уважении к Сильвии, об их начинающейся дружбе…

– Вы будете есть здесь? – спросил портье, когда девушка протянула ему ключ от номера.

– Я… да, мы с подругой встречаемся в ресторане в час, – ответила Патриция. Итак, выбор сделан!

Выйдя из отеля на яркое солнце, она вспомнила о Джонни и его семействе. Наверное, они сейчас на пути домой, в Лонгрич. Как странно, что Джонни и Родни – кровные родственники. Более разных братьев трудно себе представить…

Патриция блуждала по городку, то и дело останавливаясь, чтобы свериться с путеводителем, восхищаясь древними зданиями и живописными улочками. У замка она задержалась подольше, а потом еще долго стояла у старого особняка на берегу реки, на фасаде которого висела скромно выполненная табличка: «Стюарт, Стюарт и Стюарт». Но, когда в одном из окон верхнего этажа зашевелилась занавеска и мелькнул чей-то профиль, девушка поспешила прочь. Интересно, кто это работает в офисе по воскресеньям?

Прошло еще полчаса в неспешных и как будто бесцельных блужданиях по городу, прежде чем Патриция добралась до нужного места. Главная церковь Чарлвилла когда-то являлась монастырским собором. Но позднее монастырь упразднили. Хотя история сохранивших древних построек была достаточно увлекательной, Патриции сейчас было недосуг следовать за туристами внутрь церкви и разглядывать разноцветные витражи и резные каменные скульптуры.

Ее влекло на кладбище. Много времени не потребовалось, чтобы найти искомое. Стюарты давно занимали в Чарлвилле высокое положение, олицетворяя собой законность. Это подтверждал большой семейный склеп в лучшей части кладбища. Патриция рассматривала его, борясь с противоречивыми чувствами. Некоторые имена на мраморных табличках так стерлись, что их невозможно было прочесть. Другие были куда новее. Она протянула руку и с робостью коснулась одной из таких надписей.

– Это мой прадедушка, – промолвил уже знакомый, неприятный для нее голос.

«Знаю! – чуть было не выпалила Патриция. – Именно этот человек не одобрил женитьбу младшего сына, что заставило того покинуть Чарлвилл и основать новую ветвь семьи в Лонгриче». Но Патриция промолчала. Она даже не повернулась. Просто тихо спросила:

– Нолан, что вы тут делаете?

– Мне кажется, у меня больше прав задать подобный вопрос вам, – сухо отозвался он. – Вы так молоды, почему вас упорно притягивают кладбища – сначала в Лонгриче, теперь в Чарлвилле?

– Так больше узнаешь о живущих тут людях, – спокойно произнесла Патриция, а затем вызывающе добавила: – Это ведь не преступление!

– Нет, если только вы не хотите выкопать чье-нибудь тело, – согласился Нолан, шагнув вперед. Патриция все еще не смотрела на него. – Значит, вас интересует наша история. История города вообще или история какой-нибудь одной семьи? – с ударением произнес он.

– Я осматривала собор, – ответила Патриция, пожав плечами. – Свернула не туда и оказалась здесь. Этот семейный склеп привлек мое внимание, вот я и подошла к нему…

– И надо же какое совпадение – обнаружили, что именно здесь похоронены Стюарты! – продолжил Нолан. – Вы лжете. – Он встал перед ней и пристально посмотрел в лицо Патриции. – И напрасно. Сначала я видел вас у нашего офиса, поэтому и сюда вы пришли неслучайно.

– Вы за мной следили? Да, конечно, вы следили за мной! – пришла в негодование Патриция. – Но у нас пока еще есть законы на случай такого… на тот случай, когда кто-то… Извращение какое-то! – бушевала она.

– Что ж, у всех у нас есть свои собственные представления о том, что является нарушением законов о частной собственности, а что нет. Не имею понятия, в какую игру вы играете, не представляю пока, какие у вас цели, но поверьте мне, я узнаю это обязательно. И тогда берегитесь! – мрачно предостерег он, нахмурившись и глядя на нее в упор.

– Что же? Воспользуетесь своими связями и бросите меня в тюрьму?.. Не думаю, – сама себе ответила Патриция, не стараясь скрыть презрения. – Будь я на вашем месте, то обязательно, вместо того чтобы преследовать ни в чем не повинного человека, покопалась бы в истории своих предков. Не страдал ли кто-нибудь в вашем роду паранойей? Потому что именно этой болезни вы и подвержены, – закончила Патриция, надеясь, что ее покрасневшее лицо и явное возбуждение будут отнесены на счет гнева, а не жуткого чувства вины и ужаса, охватившего ее.

– Судя по всему, вы, как типичная женщина, придерживаетесь распространенного мнения, будто лучшая защита – это нападение, – сухо парировал Нолан. – Но так как я уже вышел из возраста Джонни, меня не обманешь копной пушистых волос и синими глазами, – резко добавил он.

– Конечно, – ядовито согласилась Патриция. – Разве что к ним добавить откровенную глупость, слащавую улыбку и рост сто шестьдесят. – Девушка придержала дыхание, заметив, как гневно сжались его губы, как побелело лицо.

– Мы отвлеклись, – напряженно выдавил Нолан. Патриция облегченно выдохнула, но тут же поняла, что рано обрадовалась. – Вы все еще не объяснили, почему именно наш семейный склеп привлек ваше внимание, – решительно потребовал он ответа.

– Просто мне понравился его внешний вид, – солгала Патриция. – Заметила его, вот и подошла поближе. Он как-то выделяется среди прочих. Вы не находите?

– Но вы миновали четыре не менее впечатляющие по архитектуре семейные усыпальницы, прежде чем добрались до нашей. – Брови его поднялись, как бы подчеркивая значимость последовавшего затем вопроса: – Почему же вы предпочли именно нашу?

– Увидела знакомое имя. К тому же я женщина, как вы изволили заметить, – сладко пропела Патриция, – поэтому никогда не выбираю то, что первым попадается на глаза.

– Неужели, – возразил Нолан и продолжил, вложив в свои слова как можно больше сарказма: – Что может быть более очевидным и поверхностным, чем Родни? А вы от него глаз не могли отвести.

– Да, потому что он по-настоящему красив, – заявила Патриция.

– И женат! – резко бросил Нолан.

– Вы говорите мне об этом уже не в первый раз. Уверяю вас, я запомнила сей исторический факт, и можете не утруждать себя бесконечным повторением. – Тут Патриция демонстративно посмотрела на часы.

О Господи! Уже двенадцать тридцать. Ей нужно возвращаться, если она хочет успеть на ланч с Сильвией.

– Мне пора, у меня назначена встреча.

Нолан нахмурился.

– С Родни?

– Попробуйте догадаться самостоятельно, советник, – поддразнила Патриция, испытывая облегчение оттого, что он перестал ее допрашивать.

Да, Нолан напугал ее, внезапно появившись за спиной, к тому же он заметил ее возле здания, где находился офис. Как-то неудачно все сегодня складывалось.

Патриция повернула назад, к выходу с кладбища, уверенная, что Нолан попытается остановить ее или пойдет за ней следом. Поэтому, дойдя до ворот, обернулась. Нолан стоял спиной к ней. Внезапно он присел на корточки и начал осторожно выдергивать сорняки, выросшие вокруг склепа. Он так погрузился в свое занятие, что словно забыл обо всем на свете. Удивленная Патриция почти бегом бросилась к отелю.

У нее еще осталось минут десять на то, чтобы привести себя в порядок. Когда она снова спустилась в вестибюль, Сильвия уже ждала ее.

– Как я рада вас видеть! – воскликнула Сильвия. – А я уж подумала, что вы не придете.

– Все утро провела в соборе, – пояснила Патриция, – и вернулась чуть позднее, чем рассчитывала. Извините за опоздание. Но вы хотели что-то обсудить со мной?

– Да.

Они направились к ресторану. Это, по-видимому, было популярное место встреч, особенно в воскресенье, подумала девушка, увидев, сколько там народу.

Метрдотель тепло приветствовал их и. провел к заказанному столику.

– Собственно говоря, я не столько хотела обсудить с вами кое-что, сколько просто сделать деловое предложение, – призналась Сильвия, когда они уселись и официант принес меню. – Я ведь, если помните, рассказывала вам вчера, что у нас проблема с няней. Вы же упомянули, что имеете опыт ухода за детьми. Это так?

– Да, – осторожно ответила Патриция, понимая, что сейчас последует. – Но вы также говорили, что на лето Николас взял на себя функции домашней хозяйки.

– Верно. Но скоро начинается новый учебный год, и ему пора готовиться к лекциям, да и в университете накопились дела. Вивьен помогает нам, когда может, но нельзя же слишком часто просить ее посидеть с ребенком.

– Конечно, тем более в ее возрасте.

– Нет, нет, – покачала головой Сильвия, – возраст тут ни при чем. Конечно, Вивьен уже перевалило за семьдесят, но выглядит она, по крайней мере, лет на десять моложе. Что же касается интеллекта и энергии, она и меня за пояс заткнет. И она прекрасно справляется с детьми. Как жаль, что у нее нет своих.

– Но ведь не все женщины непременно хотят обзавестись ребенком, – тихо промолвила Патриция.

– Да, это так, – согласилась Сильвия, когда официант принял заказ. – Но Вивьен не из таких. Просто она никогда не была замужем.

– Возможно, ей просто не встретился человек, ради которого она согласилась бы изменить свою фамилию.

Сильвия недоуменно посмотрела на Патрицию.

– Вы знаете, действительно некоторые члены семейства Стюарт считают, что выше них только Бог. Но Вивьен не обладает этой особенностью. Нет, думаю, дело в том, что ее жених, летчик-истребитель, погиб во время войны. Хотя, если верить Николасу… – Неожиданно замолчав, Сильвия нахмурилась и через минуту заговорила совсем о другом: – Джонни между прочим обожает Вивьен, а она – его.

– Потому что он мальчик.

– Нет, потому что он Джонни, – возразила Сильвия. – Мы, наверное, каким-то образом настроили вас против Вивьен. Очень жаль, потому что она замечательная, заботливая, все понимает. Такая мудрая. – Сильвия покачала головой. – Но я отвлеклась. – Пока официант расставлял тарелки, она молчала, а затем продолжила: – Мы с мужем подумали: раз уж вы собираетесь пожить здесь, может, вы согласились бы поработать у нас? Вы бы присматривали за Одри только часть дня, пока Николас работает. Он ведь очень часто будет дома, вам не надо волноваться, что вы останетесь надолго с малышкой вдвоем.

Патриция опустила вилку, даже не притронувшись к еде.

– Не знаю, что и сказать, у меня, наверное, недостаточно опыта.

– Но вы говорили, что работали по выходным, – напомнила Сильвия.

Патриция кивнула.

– Да, но это было нечто вроде детского садика для детей, у которых не все в порядке со здоровьем, и детишки были постарше, – пояснила она. – Я там просто подносила, что требовалось, и убирала. – Она смутилась, заметив, как пристально смотрит на нее Сильвия. Зачем она только упомянула об этой работе! Разве объяснишь, что в ее семье всегда было принято помогать тем, кто обделен природой. – Вокруг меня было не так много малышей, – добавила Патриция. – И я сказала бы неправду, если бы попыталась уверить вас, что знаю, как надо ухаживать за младенцами.

– Но ведь вы не останетесь одна, – стала уговаривать ее Сильвия. – Николас будет дома. Знаете, как это ни странно, он куда лучше меня справляется с подгузниками и бутылками, – виновато созналась молодая мать. – Он из тех отцов, кто обожает детей и с удовольствием возится с ними. Нам просто нужно, чтобы кто-то еще был в доме и Николас мог спокойно работать. Боюсь, большую часть времени вам придется скучать. Дочурка пока мало что умеет, спит да ест, хотя муж и уверяет, что она уже выказывает признаки хорошей наследственности. Естественно, отцовской.

Обе женщины рассмеялись.

– Но как надолго вам нужна помощь? – спросила Патриция, продолжая колебаться. Ничего подобного на самом деле она не планировала. Конечно, ее свобода передвижения будет ограничена. Но с другой стороны, не было сомнений в том, что предложение очень заманчиво и для ее целей может быть полезным.

– Четыре – шесть недель.

– Все же не уверена, что я тот человек, который вам нужен, – продолжала настаивать Патриция, испытывая знакомые угрызения совести.

– А я уверена! – воскликнула Сильвия. – Знаю, с моей стороны глупо так говорить, тем более с моим юридическим образованием. Но с того момента, как мы встретились, я почувствовала особое доверие и расположение к вам… – Сильвия застенчиво поглядела на девушку. – Я нечасто ссылаюсь на инстинкт, предчувствия и прочие вещи, но сейчас могу сказать: с вами я сразу стала вести себя, как с родным человеком, словно вы – член семьи. Не сомневаюсь, Одри почувствует то же самое. И Николас со мной согласен.

– Вот это комплимент, – дрогнувшим голосом вымолвила Патриция, и глаза у нее защипало от слез. – Не знаю, сумею ли я оправдать ваши ожидания…

– Конечно, сумеете, – уверенно повторила Сильвия. – Почему бы нам не договориться о неделе – для начала? Если что-то будет не так, мы обе вежливо отступим, вот и все. Вам ведь нужно подзаработать?

Да, Патриция сама говорила об этом. К тому же, если она примет заманчивое предложение Сильвии, у нее появятся многочисленные преимущества, и первое – совершенно законный предлог задержаться в городе.

– Прежде чем решиться ответить вам согласием, мне нужно подумать. Завтра я дам окончательный ответ, хорошо?

– Сегодня вечером, – настаивала Сильвия.

– Ладно.

– Что ж, тогда осталось только одно. – Сильвия отодвинула стул. – Извините, я на минуту отлучусь.

– Конечно.

Патриция не сомневалась: Сильвия отправилась звонить мужу. Но буквально через пять минут она вернулась, держа в руках завернутый в одеяльце сверток. Лицо ее сияло.

– Познакомьтесь с вашей будущей подопечной. – И молодая мать без дальнейших церемоний сунула кружевной сверток в руки Патриции.

В первую секунду девушка испугалась. Захотелось отказаться, оттолкнуть… но тут малышка открыла глаза и внимательно на нее посмотрела. Сердце Патриции сжалось – она сразу узнала этот взгляд. Однако удержалась и ничем не выдала себя. Что делать, она не представляла, и стала машинально покачивать девочку, бормоча нежные бессмыслицы, вдыхая восхитительный младенческий аромат и безнадежно влюбляясь в Одри. Да, по-видимому, проблема заключалась не в том, решится ли она взять на себя заботы о девочке, а в том, сможет ли потом с ней расстаться.

– Какая она красивая, – выдохнула Патриция.

Сильвия улыбнулась счастливой материнской улыбкой.

– Именно так думаем и мы, – ответила она. – Хотя в нашей в семье нечасто встречаются рыжие, а уж эти глаза…

– Дело в сочетании генов, – рассеянно пояснила Патриция. – Иногда рождаются именно такие младенцы – с темно-рыжими волосами и глазами цвета морской волны.

– Да, тетя Вивьен говорит то же самое, – согласилась Сильвия и вдруг радостно воскликнула: – Смотрите-ка, вон там Нолан! – Она вскочила и помахала ему прежде, чем Патриция успела что-либо сказать. Пока он пробирался к ним между столиками, Сильвия шепнула: – Кажется, ему удалось избавиться от Лиз. Мы уж начали бояться, что ей снова удастся заполучить его. Это такая пиявка! А Нолан так мягкосердечен. Кстати, – она лукаво улыбнулась, – мне кажется, вы с ним знакомы куда ближе, чем все мы полагали. Я видела конверт с запиской, когда оставляла вам сообщение, и узнала его почерк.

У Патриции засосало под ложечкой. Ну вот, новое осложнение. Такого она не предвидела. Что же делать?

– Сильвия, вы все не так поняли… – начала она.

Но та лишь заговорщически усмехнулась.

– Не надо мне ничего объяснять. Я помню, каково это, когда чувствуешь, что влюбилась.

Влюбилась! Ужас! Кошмар! Именно этого ей сейчас и не хватало.

Тут к их столику как раз подошел Нолан. Патриция заметила, как полезли вверх его брови, когда он увидел, что она держит Одри.

– Все в порядке, твоя крестница в хороших руках, – заверила его Сильвия. – Надеемся, нам удастся убедить Патрицию подольше не расставаться с ней.

– Вот как? – Нолан вопросительно перевел взгляд с Патриции на Сильвию.

– Да. – Сильвия явно не ощущала исходившей от Нолана неприязни и враждебности. А вот Патриция их отлично чувствовала. – Мы с мужем попросили Пат побыть здесь несколько недель, помочь нам с дочерью, чтобы Николас мог подготовиться к своим лекциям.

– Но ведь у вас уже есть квалифицированная няня! – резко возразил Нолан, сделав ударение на слове «квалифицированная».

– Была.

– Мне пора, – заявила Патриция, поспешно поднимаясь и собираясь передать малышку матери.

Однако Нолан тотчас решительно забрал у нее девочку, придвинувшись так близко, что она ощутила запах его кожи, тепло его тела. Девочка заворковала, губки ее изогнулись в восторженной улыбке.

– Да уж, можно сразу сказать, в мужчинах она разбирается, – засмеялась Сильвия, тоже вставая. – Так я позвоню вам часов в семь, – обратилась она к Патриции, направляясь к выходу. И вдруг неожиданно обняла девушку. – Пожалуйста, не отказывайтесь! – взмолилась она. – Я знаю, чувствую: вы нам подходите. Кстати, совсем забыла сказать, что вы можете жить у нас, если вам захочется и будет удобно. Для вас есть отдельная комната и ванная. Но если вы предпочитаете поселиться отдельно, нас это тоже устроит.

Патриция не успела еще дойти до лифта, как услышала голос Нолана, окликнувшего ее по имени. Подавив первый порыв – по-детски прикинуться, что не слышит, – она остановилась, поджидая его.

– Мне нужно поговорить с вами!

Если он хотел смутить ее, то ошибся. Патриция выпрямилась во весь рост и вскинула голову, зная, что многим мужчинам от этого становится неуютно. Однако на Нолана это явно не произвело никакого впечатления. Он все равно был выше, и ей пришлось поднять подбородок, чтобы посмотреть ему в глаза.

– Почему вы позволили мне думать, что у вас встреча с Родни? – спросил он прямо.

– Я вам позволила?!

– Вы понимаете, что я имею в виду, – отрезал он. – Вы прекрасно знали тогда, о чем я подумал, но не стали меня разубеждать.

– Неужели? Да, пожалуй, – проворковала Патриция. Но тут она заметила, что на них уже начали обращать внимание, и, взяв себя в руки, спокойно ответила: – Вас совершенно не касается, с кем я встречаюсь… или не встречаюсь.

– Родни женат, – напомнил Нолан. – И это – семейное дело.

– Господи, сколько можно об этом говорить. Я помню, помню, не забыла. А что, вы блюдете честь семьи? Это ваша общественная обязанность? Но почему вы решили, что я не замужем?

– Что? – Кинув на нее суровый взгляд, он схватил ее за локоть и бесцеремонно оттащил в сторону, подальше от любопытных ушей. – Итак, вы замужем?

– Нет, – вздрогнув, созналась Патриция. Ей приходилось слышать о том, как у людей подкашиваются колени от страха. Но чтобы они задрожали от простого взгляда? Ей вспомнились слова, некогда сказанные одной из подруг: «Когда я его вижу, у меня голова кружится от страсти».

От страсти? К мужчине, который активно не нравится?! Невозможно! Ей померещилось.

– Вы собираетесь принять предложение Сильвии? – услышала она вопрос Нолана, заданный резким требовательным тоном.

– Не знаю, я еще не решила. Почему, в конце концов, вы задаете мне столько вопросов? Какое вы имеете право? – вызывающе спросила Патриция, надеясь, что голос звучит нормально, что он не заметит, как учащенно бьется сердце, как ей трудно дышать.

Нолан отпустил ее локоть, но стоял все еще слишком близко. Голова слегка кружилась, и мысли начали путаться. Но еще хуже, что помимо ее воли тело само начало реагировать на эту близость. Хорошо, что на ней надет пиджак. Иначе было бы трудно скрыть налившуюся вдруг грудь. А если Нолан это заметит, он прекрасно поймет, что с ней происходит.

Он молчал, и Патриция попыталась двинуться в сторону лифта. Но Нолан остановил ее, опять схватив за локоть.

– Допустим, я продолжаю свое расследование. Меня все еще интересует, почему у вас такая склонность к нашим кладбищам, – наконец ответил он.

– Да ведь это просто совпадение, неужели вы не понимаете.

– Да, вы уже говорили, но не убедили меня.

– Это уж ваши трудности. И что, собственно, я теперь должна делать? Убеждать вас всю оставшуюся жизнь? – выпалила Патриция.

– Ничего, – ответил он. И прежде чем Патриция успела облегченно вздохнуть, добавил: – Пока ничего. Но я продолжаю наблюдение.

– Вам бы следить за Лиз, а не за мной, – посоветовала Патриция.

Вырвав локоть и проскользнув мимо него, она бросилась к открывшейся кабине лифта и потянулась к кнопке, но Нолан сделал пару широких шагов и придержал дверь рукой.

– Подозреваю, что по сравнению с вами Лиз не представляет никакой опасности, – парировал он.

– Это мнение эксперта-адвоката? – легкомысленно воскликнула Патриция.

– Нет, просто опыт и мужской инстинкт, – отозвался Нолан.

Он убрал руку, и лифт закрылся прежде, чем Патриция успела придумать подходящий ответ. Добравшись наконец до относительно безопасного места – своей комнаты, она заперла дверь, закрыла ее на цепочку, подняла трубку и набрала номер, надеясь, что ответит сестра, а не мама.

– Барбара?

– Да, – отозвалась сестра. – Ты говоришь так, будто бежала на длинную дистанцию. Что-то случилось?

– Не-е-т… – неуверенно промолвила Патриция. – Как у вас дела?

Не так давно маме по настоянию врачей сделали операцию – удалили опухоль. Или в результате хирургического вмешательства, или потому, что ей уже стукнуло пятьдесят, временами она впадала в глубокую депрессию. Правда, худшее, как они все надеялись, осталось позади. Мама чувствовала себя вполне прилично, больше не надо было ухаживать за ней, угождать и потакать всевозможным капризам. Но все близкие замечали глубокую печаль в ее глазах и горестные складки около губ, когда она думала, что никто ее не видит.

– Так себе, – осторожно призналась Барбара. – Родители все еще в Лондоне, но завтра должны приехать. А вчера я говорила с отцом, он сказал, что будет рад вернуться домой. И наверное, больше не будет выставлять свою кандидатуру. Он считает, маме в столице слишком тяжело.

– Ох, Барбара, неужели ей так плохо? – ужаснулась Патриция.

– Не знаю. Завтра увидим. А у тебя как дела?

– Тоже не знаю, – неуверенно ответила Патриция. – Помнишь, я тебе говорила, как случайно оказалась на семейной вечеринке Стюартов? Так вот, сегодня меня пригласили на ланч и спросили, не возьмусь ли я временно поработать няней дочери Сильвии и Николаса. Про них я тебе тоже…

– Отлично, как раз то, что нам нужно! – возбужденно прервала ее сестра.

– Но, Барбара, мне нравится Сильвия, – попыталась объяснить Патриция. Как ей сейчас хотелось, чтобы сестра была рядом! – Она такая добрая, и я чувствую себя…

– Тебе она понравилась? – Казалось, возмущению Барбары не было предела. – Патриция, ты что, забыла, кто они и что сделали?!

– Нет, конечно. Просто очень тяжело кого-либо обманывать.

– Нет, ты меня удивляешь! Прекрати эти вздохи, нечего расслабляться! – приказала Барбара. – Слушай, мне надо бежать. Позвони завтра.

Положив трубку, Барбара немного постояла у окна уютной гостиной родительского дома, глядя на пустую подъездную аллею. Их прочный, увитый плющом дом был одним из прекраснейших образцов архитектуры восемнадцатого века. Выстроил его один из предков отца. Потом по наследству дом перейдет во владение их брата Ричарда, который сейчас учился в Кембридже. Но вовсе не мысль о том, что их младший брат унаследует дом, где выросли они с сестрой, заставила Барбару нахмуриться.

– Надо было мне самой лететь в эту чертову Австралию, – пробормотала она. – Пат никогда не умела скрытничать и притворяться.

Именно она, Барбара, разработала план, который сестры теперь только начали претворять в жизнь. В отличие от Патриции она знала, что ей никогда бы не понравились эти ненавистные Стюарты. Так сестры с детства привыкли их называть, с тех самых пор как случайно узнали постыдную тайну, которую их мать сама бы никогда им не открыла. В конце концов на их вопросы ответил дед.

Даже теперь, когда они выросли, мама отказывалась говорить с ними на эту тему. Ей по-прежнему было больно вспоминать о прошлом, наверное, еще и потому, что отец происходил из семьи потомственных пуритан, из семьи, в которую маму приняли с таким трудом. Конечно, отец знал правду, и это не мешало ему любить жену. Дети же ее просто обожали. Но им было невыносимо видеть ее мучения.

– Это нечестно. Почему мама одна должна страдать? – возмущалась Барбара. – Ведь она ни в чем не виновата. Мы должны заставить их за все заплатить!

– Но как? – недоумевала Патриция.

– Уж я придумаю, – пообещала Барбара.

И она придумала… вернее, считала, что придумала. Но теперь Патриция начала трусить, и план мог рухнуть. Если бы ее не связывали занятия в колледже, если бы не надо было обязательно закончить работу в срок! Нечего зря причитать. Надо заставить сестру завершить задуманное любой ценой.

А в это время в Чарлвилле Патриция мерила шагами комнату. В ней не было присущей Барбаре решительности и безжалостности. Ей не хватало силы воли. Конечно, так хотелось помочь маме, но только… Да ну же, взгляни правде в глаза! Пат, крошка, ты трусишь, сказала она себе. Ты не способна на борьбу или даже на открытое столкновение. Ты просто паникуешь.

Но чего, собственно говоря, бояться? Что дружелюбие и теплота в глазах Сильвии и в глазах Джонни превратятся в ненависть и презрение, когда они узнают, какой хитрой и изворотливой она оказалась на самом деле? Или она опасалась увидеть торжество в глазах Нолана, когда его подозрения подтвердятся?